Темный янтарь

Глава 5

Глава 5. Связь

Иной раз все в жизни меняется как по щелчку выключателя. Вообще Янис Выру об этом знал: протянешь проводку, вкрутишь лампы, подключишь провода к уличному столбу – поворот выключателя, вспыхивает свет и дом становится иным! Хозяева ахают и счастливо хватаются за сердце. Иной раз, конечно, паутина в углах и облупленный потолок вдруг ниоткуда возникают, но тут на электричество пенять странно.

Вот так и вышло. В смысле, не с внезапным мусором, а щелчком военного времени. Ушел в комендатуру старший лейтенант с допризывником Васюком, отсутствовали они более получаса, а когда вернулись, оказалось, что образована «Подвижная группа связи под командой ст. л-та Р.А. Василька», зачислены в нее товарищи Выру и Васюк, о чем теперь лежала справка во внутреннем кармане пиджака Яниса. Понятно, вошли в группу и двое настоящих бойцов – за рулем грузовика сидел красноармеец-водитель, в кузове – вместе с парнями – расположился мрачный автоматчик, и с ним два полупустых вещмешка.

— На вот, – Серега протянул товарищу новенькую пилотку с красной звездочкой. – Кепку спрячь, теперь мы хоть и временные, но бойцы РККА. Должны опознаваться с первого взгляда.

Янис примерил: вроде ничего, но сидела пилотка как-то ненадежно, колеса спешащего грузовика подпрыгивали на брусчатке, машину трясло, того и гляди свалится головной убор.

— А если потеряю? – неуверенно сказал Янис.

— Чего вдруг? – удивился Серега. – Тут главное, голове привыкнуть.

— Вы посыльные, вам ногами нужно привыкать, а не бошками, – уточнил мрачный боец. – Набрали детский сад…

— Ты, Пахомов, бурчи сколько хочешь, а командованию виднее, – заявил Серега. – Было бы время, нас обмундировали, вооружили - не хуже тебя смотрелись.

— Да чего ж «не хуже», однозначно лучше, этакие молодые, красивые, – все так же мрачно заверил боец. – Вы вон – отличники, при значках и галстуках. Послужили бы годика три, и ого…

— Я все ж в гости ехал, – пробормотал Янис, возясь с узлом галстука. – Кто знал…

— Это верно, ничего не говорю, – кивнул боец. – Вот и скажи дружку, чтоб болтал меньше. Трепач.

— Вовсе не трепач, просто обстановку проясняю. Если малость наглею, так извини, это с беготни и нервов, – москвич протянул руку. – Сергей я…

Автоматчика, прикомандированного из комендатуры, звали Алексеем Игнатовичем Пахомовым, был он красноармейцем опытным, а мрачным больше не по настроению, а по общей серьезности характера. Выяснилось, что машина идет в Каросту[1], «для передачи и получения дополнительных разведданных».

Серега и разговорившийся Пахомов обсуждали складывающуюся в городе ситуацию, Янис сидел, прикрыв глаза, думал о том, что галстук давно пора было снять, о том, что отец, если сегодня приедет, будет искать и ругаться. Хотелось спать, но тряска и удивление от разом изменившейся жизни дреме не способствовали.

Впрочем, машина уже въезжала на территорию военного городка. Ненадолго остановились у КПП для проверки, потом прокатили мимо высокого собора, старых изысканных казарм и домов, клуба, где-то впереди, за сосновой рощей, скрывались массивные развалины фортов. Остановились.

— Стеценко, Выру, – заправить и проверить машину, ждать здесь. Пахомов, Васюк – со мной, – приказал старший лейтенант.

Янис пересел в кабину. Водитель – худой, стриженый под «ноль» боец, немедля уточнил:

— Ты точно механик? Ваш старлей говорил, ты в моторах разбираешься.

— Слегка механик. Тут пластины контактов с норовом…

Беседуя о капризной машине, живо нашли склад ГСМ, требование на заправку имелось, немедля залили полный бак.

— Этого летчика, который теперь нами командует, давно знаете? – спросил водитель, выруливая от склада.

— Со вчера. Ничего он так, – обще пояснил Янис.

— Да, вроде дельный командир, хотя столичный, – согласился водитель. – Просто не пойму, чего нас к нему прикомандировали.

Впрочем, обсуждать было некогда – открыли капот, вновь проверили пластины, самотечный бензопровод, подтянули крепеж. Прибежал Серега с большой картонной коробкой:

— Вот, провиант получил, консервы, печенье…

Москвич немедля убежал обратно, автомеханическая часть группы переглянулась:

— Не, вот это ободряет, сухой паек – это уже полдела, – признал водитель. – Надо бы еще водой запастись.

Мысль была правильная. Вообще водитель Янису понравился – человек с понятием, неспешный, зовут Николаем, уроженец далекого Белгорода. Опыта шоферского у человека маловато – за рулем не часто сидел, хотя права имеет, из интендантской службы, но у них там на всех автомашин не хватало, работали на складах.

Воды во флягу, подвернувшуюся бутылку и машинное ведро успели набрать, тут опять явился товарищ главный связной, передал, что к клубу нужно подъехать.

— База-то почти пустая, – сказал, руля, Николай. – Наверное, все на позиции и в море ушли.

Старший лейтенант с автоматчиком ждали в курилке у клуба. У ног их стояли два военных, защитного цвета, ящика и вполне мирное ведерко с белой краской. Василек скомандовал:

— Машину заглушите и смотреть сюда…

Настоящую армейскую карту Янис видел впервые. Ух - дома, сараи, тропинки – все мелочи указаны.

— Совсем уж неграмотные по части картографии есть? – осведомился старший лейтенант Василек. – Мне нужно, чтобы понимали общую суть. Маневрировать нам придется много, если что, каждый должен самостоятельно ориентироваться. Так как – узнаете данную часть земной поверхности?

— Изучали мы карту. Да и что тут – вот море, вот озеро, город, железная дорога, понять и прочесть вполне можно, – указал Пахомов. – А Стеценко, худо-бедно, поездить по округе успел.

Старший лейтенант кивнул, глянул на временно прикомандированных.

— Мы грамотные, – заверил Серега. – Вот он – аэродром, где мы вчера были. В принципе, понятная карта. Ян тоже соображает – он к чертежам электропроводки очень даже привычный.

— Отлично. Теперь вдумываемся в сложившуюся ситуацию. Немцы обошли Барту, Руцава у них, туда мы уже не успеем. Фашисты двигаются на Дурбе, спешат перерезать дорогу…

На карте все выходило куда нагляднее.

— Это что, совсем окружат Лиепаю? – неуверенно уточнил москвич.

— Я же сказал – война маневренная, – напомнил командир группы. – Сегодня они нас, завтра мы их. Ну, или послезавтра. Перекур с обедом пять минут и выдвигаемся.

Прикомандированные жевали свежий хлеб со щедро наваленным на толсто нарезанные ломти консервированным мясом, и наблюдали за таинственными действиями начальства. Сначала Пахомов тщательно размешал краску в банке, старший лейтенант проверил, аккуратно окунул кисть и размашисто вывел на борту полуторки: «Линда-2» – получилось не совсем ровно, но отчетливо и даже с некоторым художественным изяществом.

Прикомандированные ошалело переглянулись. Старший лейтенант и ведро перекочевали к противоположному борту, а Серега прошептал:

— Это зачем?! Ладно там «Грозный» или «Стремительный», но машину девчачьим именем называть…

— Дурак что ли? – удивился Пахомов, беря свой бутерброд. – Причем тут девчонки? Позывной нам дали. Опознавательный знак, понял? Постам секретный приказ нас пропускать без задержки, как срочную связь. По телефону ты называешься, опять же понятно, кто докладывает. Что тоже ускоряет. Наш летчик в разведотделе был, у связистов, у самого комдива инструкции получал. А ты про девчонок, чудак.

— Так мы же... – начал Серега, но получил своевременную подсказку товарищеского локтя, поймал выпавший кусок хлеба и признал, – да поняли мы, чего тут неясного.

— Заканчиваем прием пищи, оправляемся – дальше будет некогда, – скомандовал старший лейтенант, осторожно пробуя мизинцем подсыхающие белила на борту.

— Товарищ командир, а если мы теперь спец-связь, нельзя ли оружие получить или хотя бы патронов? – намекнул москвич.

— Мы получили всё, что полагается, – сказал Василек. – Насчет ружей-пулеметов, так они только отягощать будут. Наша задача – промелькнули, увидели-доложили-передали по команде. Стрелять залпами и очередями будут специально обученные люди. Кстати, а что у тебя за редкостный ствол, а, почти-тезка?

Старший лейтенант приложился к винтовке, открыл затвор, покачал головой:

— «Росс»[2], редкость. Однако, в других местах запросто на два «дегтярева» поменяли бы, ценная вещь.

— Только патронов-то, – заикнулся напористый москвич.

— Товарищ Серега, последний раз поясняю – стрелять тебе будет некогда. Война сейчас какая?

— Маневренная, я сразу понял, товарищ командир, – отрапортовал москвич.

***

Знал, что говорил старший лейтенант Василек. Металась связная полуторка через город – гоняли на юг почти до Ницы, к вокзалу, зенитным батареям, дальнобойной 27-й, и снова к дивизионному командному пункту. Окопы, капониры, городские учреждения, где ненадежно, где с перебоями, но все еще работала проводная связь, но ее частенько приходилось дублировать. Бензина и своего горла командир не жалел, иной раз так в телефон орал, что на улице было слышно. Трижды попадали под бомбежку – заводы и порт немцы бомбили практически непрерывно, но не особо крупным числом бомбовозов, проскочить было можно. «Линда-2», дребезжа и объезжая воронки, пробивалась через пыль и дым, неслась дальше, сыпались с неба, стучали по крышам горячие осколки зенитных снарядов, ругался Стеценко – «шину пропорем!».

И все же уже нащупался некоторый ритм работы группы: подкатывали к позициям, двое связных еще на ходу слетали с кузова, разбегались вдоль окопов или капониров в поисках КП или старшего командира, изыскивали, потом говорил с местным командованием Василек, передавал запечатанный приказ или просто записку. «Линда-2» под охраной и присмотром бдительного Пахомова успевала развернуться, если надо, укрыться под деревьями или стеной. И снова вперед! Или назад.

Недалеко от бывшего Дома латышского общества спецсвязисты чуть не врезались в заглохшую танкетку – встала как нарочно за углом на проезде, танкисты ковырялись в поднятом бронелюке двигателя. Едва успевший отвернуть от столкновения Стеценко с перепугу обложил матом экипаж бронетехники. Старший лейтенант пресек нервные вопли, веско посоветовал танкистам побыстрее догонять своих и поставить на повороте хотя бы какой-то предупреждающий ящик, а то точно в них въедут.

Вообще через город снова двигались войска, теперь вроде как в обратном вчерашнему направлению. Даже кавалерия, пусть и не особо многочисленная, спешно процокала копытами.

— Разведбат, – сказал опытный Пахомов, когда обгоняли всадников. – Танкетки и бронемашины тоже ихние. К каналу идут.

— На корабли? Десантом? – предположил москвич, склонный к решительным и красочным стратегическим планам.

— Ага, на подлодки погрузятся. Вместе с тачанками. Не дури, Серега, какой десант? Курсанты с позиций снялись, укатили, вот тот фланг сейчас и прикрывают. Ты бы не болтал, а головой соображал.

— Я пытаюсь. Но мы тут на войне второй день, еще не все ухватили, – напомнил Серега.

— Это верно. Мы все пока не особо ухватили, – признал рассудительный автоматчик. – Разве что летчик наш соображает. Вон как шустро летаем…

Солнце пекло, словно его в кузнечном тигле плавили. От моря доносились глухие равномерные удары: куда-то вдаль били дальнобойные береговые батареи. Янис пытался удобнее полулечь на ящике, спину выпрямить. Вообще гонять на грузовике оказалось потруднее, чем на мотоцикле. Видимо, тоже привычки не приобрел.

«Линда-2» метнулась в южном направлении, старший лейтенант подгонял. Свернули с дороги на проселок, слегка заблудились. Откуда-то доносилась стрельба, отдаленная, но временами вступал четко слышимый пулемет.

— Здесь где-то они должны быть, – сказал Василек, стоя в распахнутой двери грузовика и пытаясь рассмотреть округу. – Орудия, тяга… не иголка же, должны найтись.

Кусты и камыши вроде бы были невысоки, но вокруг ничего не видать, одна зелень верхушек, да блестящая озерная вода вдали.

— Ян, давай башню надстроим, – сказал москвич, хватаясь за ящик.

— Вы все ж аккуратнее, – предупредил обеспокоившийся Пахомов. – Не скачи на ящике, дурак!

— Да что там, посуда, что ли? Надежный же, – утверждал Серега, ворочая ящик.

Автоматчик оттер торопыгу:

— Не трожь, говорю! Ян, ты высокий, встань на борт, мы подопрем.

Балансируя на не особенно устойчивом борте, Янис рассмотрел примятые и вырванные кусты слева.

— Вроде проезжали там.

— Проверьте по-быстрому, – приказал командир. – Быстро, товарищи пацаны, быстренько!

— Точно, колесами и копытами примято, – определил следопытским глазом Серега, хотя и так было ясно.

Пробились сквозь камыши обратно к «Линде»:

— Назад сдаем, поворачиваем. Они параллельно проехали…

Грузовик, переваливаясь на заросших ухабах, двинулся по колеям, было слышно, как в кабине бубнит Стеценко: «щас встрянем, точно говорю, встрянем»…

Все ж не встряли, а нагнали, выехали к батарее.

Упряжки стояли среди вытоптанного камыша: массивные короткоствольные орудия, зарядные ящики, передки, лошади, запряженные по три-четыре, усталые, с грязными ногами. Сидели на сухом пригорке такие же обессиленные, потные артиллеристы. Одно из орудий увязло по ось, вокруг колес – тяжелых, из дерева и металла, слегка обтянутого жесткой резиной шин – блестела вода.

Старший лейтенант Василек высунулся из кабины, приложил ладонь к пилотке:

— Здравствуйте, товарищи. Что-то вид у вас невеселый, если не сказать безучастный. Вы бы хоть винтовки на нас наставили и бодряще заорали «стой, кто едет-идет!». А вдруг немцы?

— Откуда тут немцы? – вяло сказал пухлый военнослужащий. – За нами наши стоят, пехота.

Теперь было очевидно, что этот человек, обляпанный грязью не меньше остальных артиллеристов, хотя и без фуражки, но все же в командирском звании.

Василек спрыгнул на мягкую землю:

— Вы, товарищ лейтенант, и гаубицы, какими судьбами здесь? С дороги зачем сошли?

— Дорогу бомбили. Пришлось уклоняться от маршрута.

— Ловко получилось, и тактически оригинально, – без особой насмешки отметил старший лейтенант. – Где взвод управления, остальные орудия?

— Там где-то, у дороги, – артиллерист неопределенно указал в сторону дальних кустов. – У меня неполные расчеты и упряжки, двигаемся с трудом. Товарищ старший лейтенант, у вас машина, помогите гаубицу выдернуть.

— Поможем. За тем и ехали. А далее…, – Василек полез в свою пухлую полевую сумку, – вот приказ.

Артиллеристы отцепляли передки, «Линда-2» осторожно разворачивалась, стараясь не увязнуть, чумазый командир батареи вдумчиво читал приказ.

Грузовик дернул увесистую, но не такую уж тяжелую гаубицу, бойцы дружно навалились, толкая орудие, на них полетела грязь из-под колес газующей «Линды». Гаубица неохотно, но начала выползать. Янис пятился перед грузовиком, указывая водителю путь между кустов и оценивая топкость почвы. Когда остановились на сухом, Стеценко высунулся из кабины, отдуваясь, сказал:

— Думал, не вылезет. Да сколько ж, она, дура весит?!

— Да чо там, всего полторы тонны[3], — отозвался артиллерист, поспешно оббегающий грузовик с лопатой в руках. – Дело привычное, просто тут почва… не та тут почва. Спасибо, земляк.

— «Спасибо» он нам, – проворчал Серега, пытаясь очистить свои легкие туфли от липкой грязи. – Позаедут, сидят, ждут, как бабы с семечками...

Янис глядел, как возятся, очищая колеса, артиллеристы. Командиры стояли в стороне, кажется, спорили. Гаубичный лейтенант повысил голос:

… — не могу! Без личного приказа командира полка выполнять не буду! Меня потом…

Василек орать в ответ не торопился, все так же негромко убеждал, указывая в сторону дороги.

— Да откуда там немцы?! – взвился толстенький артиллерист. – По данным воздушной разведки, что ли?! Я, товарищ старший лейтенант, вам вообще не подчиняюсь, у меня свое командование есть. Помогли с орудием, спасибо, но…

— У вас приказ комдива, – тоном выше отчетливо сказал Василек. – «Расстрелять остаток бэ-ка по указанным координатам цели, привести в негодность орудия, отходить в город». Что не ясно? Будете здесь топтаться, вас от города отрежут немцы. Это понятно? Десять минут на развертывание и выполнение приказа. В противном случае я вас арестую и приму командование на себя. Мы группа спецсвязи, имею все полномочия…

Артиллеристы разворачивали орудия между кустов, отводили упряжки в сторону, их встрепанный командир с линейкой что-то высчитывал-мудрил над картой. Старший лейтенант Василек махнул непосредственным подчиненным:

— Пахомов, возьми пацанов, выдвинитесь вот туда, наблюдайте. Немцы на шумок могут сунуться, не исключено, что где-то уже просочились.

Янис сидел с Пахомовым у низкорослой ивы, смотрели на камыши и пустошь впереди. Было слышно, как за соседними кустами негромко возится Серега – они с «россом» от грязи пытались отчиститься.

— Как-то неладно выходит, – прошептал Пахомов. – Война только началась, а мы мечемся как оголтелые, пушки бросить норовим. Полки непонятно где, немец уже Лиепаю окружает. Что ж, они – гаубицы – уже и не пригодятся, что ли?

— Э… я же в этом не разбираюсь. Но если эти чушки сейчас к городу тащить, то могут не успеть. Ее – эту гаубицу – даже за грузовик не прицепишь, у нее рессор нет. Развалится на ходу. А на лошадях… Упряжки же километров десять в час[4] дают, не больше. А нас Василек вон как торопит, он же обстановку знает, – пояснил свою мысль Янис.

— Тебе непонятно по неопытности, я вот служу-служу, мне опять тоже не особо понятно, – пробормотал Пахомов. – Черт, да чего они там возятся?! Не ровен час, разведка немцев наскочит. А у нас один автомат, да винтовки грязные.

— У меня не грязная, я сберег! – откликнулся куст со стороны москвича. – А вы панику не наводите. Командование, оно…

За спиной бахнуло… так раскатисто, что земля и ива вздрогнули, даже листья на пилотку полетели. Янису показалось, что он слегка оглох.

Батарея вела огонь довольно быстро, но как-то неровно. Возникали паузы. Пахомов, тряся головой, сказал – «небось, в белый свет как в копеечку». Янис сидел на корточках, размышлял о странности русских поговорок и хитростях артиллерийских исчислений, отгонял взбодренных канонадой комаров.

Стихло. Прекратила вздрагивать ива, ветерок доносил едкую вонь пороха.

— Всё, что ли? – прошептал из куста Серега.

— Всё, хорош отдыхать, – сказали за спиной.

Янис вздрогнул, Пахомов резко обернулся, вскидывая автомат.

— Без нервов! – призвал возникший ниоткуда старший лейтенант Василек.

— Ну, вы и ходите, – выдохнул Пахомов.

— А вы болтайте на посту побольше, тогда еще и штаны от внезапностей мокрыми будут, – сказал командир. – Давайте к машине. Янис, нож монтерский есть? Мой сломался, хрень такая.

Артиллеристы спешно сворачивались с позиций, оставляя гаубицы и горки непонятных укупорок и гильз-стаканов. Замки с орудий были сняты, их укладывали на передки. Старший лейтенант Василек на эту возню не смотрел, сидел в открытом задке полуторки, у откупоренного ящика. Внутри ящика желтели бруски в бумажной упаковке, похожие на брикеты хозяйственного мыла. Да Яниса дошло, что это такое.

— А это, товарищ старший лейтенант… – немедля вопросил москвич.

— Тротиловые шашки. Смотрите, может пригодиться, но не отвлекайте. Нам бы тоже поспешить надо, – намекнул командир, доставая из деревянной коробки пальцы-детонаторы.

Янис посмотрел на валяющийся в кузове нож – складной, двух-лезвийный, с интересным зажимом. Но центральная клепка лопнула.

— Выкинь, – не глядя, приказал Василек. – Лопатку вон возьми, дерн подними и похорони.

— Тут починить…

— Нет смысла. Инструмент или хороший, или вот так… Хорони.

Янис сделал как приказано, вернул в кузов лопатку.

Командир спрыгнул с машины, взял подготовленные шашки взрывчатки.

— Заводите нашу «ласточку», отъезжайте. Я недолго…

«Линда-2» упрямиться не стала, отъехали по следам облегченных упряжек. За спиной хлопало – не особо звонко, но неприятно. Прибежал любознательный москвич:

— Одну шашку в ствол, а другую наоборот, в этот… казенник. Мне кажется, не так уж повредит тротил – мощное же орудие.

— Верно говоришь, – одобрил Стеценко. – Давай тебя оставим. Отвертку и ключ в руки, разберешь эти дуры до винтика, в озере по частям утопишь.

— Это уж перебор будет. Мы же вернемся, орудия пойдут на запчасти, а может, и восстановим, – убежденно предрек Серега.

Прибежал командир, немедля двинулись, минут через десять продрались на дорогу.

Неслась полуторка к Лиепае, поднимались дымные столбы за леском и озером, видела группа спецсвязи возвращающиеся вражеские бомбардировщики – шли те высоко и спокойно. Летавшие еще днем наши краснозвездные гидропланы к вечеру исчезли.

Обсуждая опасность и безопасность «ящичного» тротила, который трясся рядом, связные успели передохнуть. А потом, уже остановившись у железнодорожного полустанка, перекусили. Командир ушел к железнодорожникам – там был телефон, связь еще работала.

Вернулся старший лейтенант довольный, принес горшок козьего молока:

— Пока все по графику. Вот, от комдива вам прислали усиленное питание.

— А вы, товарищ старший лейтенант?

— У меня желудок насчет молока капризный. Сами пейте, – командир группы спецсвязи вновь открыл уже затрепавшуюся карту…

Материалы Отдела «К» (фрагменты)

Ситуация 23.06.41

День-вечер

Два батальона 281-го СП прикрывают направления Ница и Барта, (с опорой на северный берег реки Барта). Их поддерживают отдельные батареи 242-го гаубичного полка. Глубины оборона не имеет, за исключением участка у Ницы, куда прибывают и создают тыловой рубеж рабочие отряды и группы моряков береговой базы бригады подводных лодок. Сплошной линии обороны нет. Связи, даже телефонной, со штабом дивизии наши части не имеют. Связь между ротами – только связными.

У Барты идет бой, немцы атакуют без настойчивости, прощупывая и обходя очаги сопротивления.

У Ницы давления противника нет.

Основные части противника быстро продвигаются восточнее. В 12:30, после короткого ожесточенного боя, немцами взято Приекуле.

В 17:20 немцы врываются в Гробиню. Железнодорожная связь с Ригой перерезана.

Командование 27-й армии высылает резервы для поддержки Лиепаи. Из Риги направлен 28-й мотострелковый полк, два батальона Рижского пехотного училища, из Вентспилса вышел бронепоезд. Задача: стабилизировать положение на этом участке фронта.

Действия ПВО.

Зенитные дивизионы продолжают отражать налеты. Немцы наносят бомбовые удары по заводам и порту.

Действия ВМБ.

В экстренном порядке ремонтируются, готовятся к выходу неисправные корабли и подлодки. Одновременно ремонтники ВМФ помогают подготовить торговые суда. В Лиепайском порту стоит 12 судов с импортными грузами.

Активно действует 43-я эскадрилья гидросамолетов. Около 100 боевых вылетов за день. В 19:10 противник замечен в полутора километрах от базы гидропланов на озере Дурбес. Эскадрилья немедленно поднимается в воздух, перебазируется в Ригу на озеро Кишэзерс. 50 машин с личным составом и техническим грузом уходят туда же.

Город.

Проведена эвакуация, вывезены документы городского и уездного комитетов партии. Сформированы и приступили к несению службы отряды из рабочих и служащих – более тысячи человек.

< >

Действия Отдела «К».

Ввод корректировщика отдела произошел с некоторым опозданием, но, видимо, без особых проблем. Слабое место с «легендой» прибытия на исходную точку (аэродром) было пройдено благополучно.

По анализу шифрограмм, телефонограмм и документов радиообмена понятно, что вмешательство началось не позже 3:20 23.06.41.

1. К 7:00 был снят с позиций и отправлен на погрузку батальон курсантов. В 9:25 эшелон с курсантами и преподавательским составом училища ПВО, а так же с 66[5] курсантами-мичманами, проходивших предвыпускную стажировку на подводных лодках Лиепайской ВМБ, ушел на Ригу.

2. В течение суток из порта в направлении Вентспилса вышли все исправные торговые суда с грузом[6], пароходы «Мееро», «Амга», «Майя», вспомогательные суда ВМФ.

3. Бронетехника разведбата, часть артиллерии дивизии были оттянуты в город. Снят с рубежа Ницы 2-й батальон 281-го сп. Позиции между фортами, опустевшие после ухода курсантов училища ПВО, начали занимать другие подразделения.

4. Со станции «Лиепая» были отправлены три дополнительных эшелона с эвакуированными гражданами и ценными грузами. Последний эшелон ушел в 15:20. Больше ж/д вагонов в городе не имелось.

< >

Таким образом, к 13:30 23.06.41г. задачи операции «Янтарь-2» были выполнены в полном объеме.

[1]Северный район Лиепаи. В описываемое время был закрытым военным объектом, включавшим военный порт, базу, штабы, арсеналы и прочее. Неблагозвучная «Кароста» в переводе с латышского (Kara Osta) означает Военный порт.

[2]Канадская пятизарядная винтовка образца 1905 года системы Чарльза Росса. Поставлялась в некоторые европейские армии в годы Первой мировой войны и позже. Состояла на вооружении армии буржуазной Латвии. Винтовка отличалась точным боем и ограниченной годностью использования в фронтовых условиях.

[3]122-мм гаубица образца 1910/30 годов весила в походном положении – 2,5 тонны, в боевом – 1,5 тонны. Расчет – 7 чел. Гаубица транспортировалась шестью лошадями или мехтягой.

[4]Стандартная скорость транспортировки гаубицы – 6км/час. Но новых, полностью металлических колесах – до 12 км/час.

[5]Всего в Лиепае находилось на тот момент 68 курсантов-мичманов трех военно-морских училищ: Ленинградского высшего военно-морского училища им. М.В. Фрунзе, Тихоокеанского высшего военно-морского училища, севастопольского Черноморского высшего военно-морского училища.

[6]В «нулевом» варианте 8 судов с грузом из-за ошибки начальника штаба ВМБ досталось немцам.