Темнейший пленник

Глава 7

Откровенные ухаживания потрясали.

Впервые в жизни Гален забыл об остальном мире. Война в Преисподней… кому какое дело? Мировое господство… может подождать.

Удовольствие… не прекращалось.

Лейла наблюдала, как он двумя пальцами водит в жестянке с краской, смешивая цвета. Она застонала, и ему пришлось скрыть улыбку.

— У тебя что-то болит, моя милая? — спросил он, изображая невинность. Роль, которую он довел до совершенства.

— Нет. Просто думала. — Она облизнула губы. — Ты должен нарисовать демонов без одежды и заключить их гениталии в зубастые капканы. Ну, чтобы придать фреске немного остроты.

Вытерев пальцы о голую грудь, чтобы привлечь ее взгляд, он подошел ближе. Черт побери, от ее вида у него как обычно перехватило дыхание. Сегодня на ней был красивый розовый сарафан, сверкающие драгоценности и балетки. Толстая темно-русая коса свисала с одного плеча, а на другом сидела робото-птица.

— Ты все это время думал о гениталиях? — поддразнил он.

— Нет! — взревела она, и Гален с трудом сдержал улыбку. — Я имею в виду, что так оно и было, но только в целях пытки.

— Тогда я делаю что-то не так.

Хотя у него никогда не было серьезных отношений — притворных или нет — но ему нравилось иметь живую девушку. Особенно это касалось именно этой девушки. Ее смесь наивности и смекалки очаровывала его, и само ее присутствие приводило на грань сексуального безумия.

«Терпение. Будь тем, кто ей нужен, и получишь награду».

Ее взгляд скользнул вниз по его торсу, прежде чем задержаться на очевидной эрекции за ширинкой. Она начала часто дышать… от волнения.

Они ухаживали друг за другом уже три дня. То, что она перестала отпрыгивать от него, когда он проявлял сексуальное желание… сладкий прогресс!

— Нравится то, что ты видишь? — спросил он.

— Да, — прошептала она, и румянец на ее щеках стал еще ярче. — Я, э-э, испекла тебе кое-что. Мой первый подарок тебе. — Она что-то прошептала робото-птице, и механическое чудо улетело… только чтобы через несколько минут вернуться с серебряной вилкой. — Я спросила Фокс о твоем любимом десерте, и она сказала, что ты любишь унизительный пирог. Я никогда о таком не слышала, но, к счастью, Оливия нашла рецепт.

Проклятая Фокс.

— Оливия — женщина Аэрона? Я думал, что ты не заинтересована в общении с Повелителями и их женами.

— Оливия вышла со мной на связь. Как бывший Посланник, она может говорить в умах людей даже с большого расстояния. Неважно. Я даже никогда не слышала о некоторых ингредиентах, но Фокс нашла их для меня. Фарш из субпродуктов, мука из кузнечиков и протухшая рыба.

Что сделала с ним Лейла? Во второй с их встречи его вкусовые рецепторы рыдали.

— Это была моя первая попытка испечь пирог, но я почти уверена, что справилась. — Весело продолжала она, протягивая пирог и вилку. — Подойди. Попробуй. Поделись мнением.

«Спрячь гримасу. Убьешь Фокс и Оливию позже». Он взял вилку, вдавил зубцы в тарелку и осторожно откусил кусочек того, что выглядело в прямом смысле слова дерьмом.

Даже хуже. Он прожевал отвратительное подношение, а затем заставил себя проглотить его. Чего бы он только не отдал, чтобы вернуться к старым добрым временам и сосискам в тесте.

— Вкусно? — спросила она.

У Галена не было проблем с тем, чтобы лгать людям. На самом деле, он даже предпочитал лгать. Чем меньше кто-нибудь будет знать о нем, тем лучше. Но здесь, сейчас, он не хотел оскорблять Лейлу ложью. Поэтому продолжал есть. Пока его рот был полон, ему не нужно было говорить.

Когда он закончил, она улыбнулась. Ослепительной, сияющей улыбкой.

Тошнит… но оно того стоило.

— Спасибо, — поблагодарил он ее, но тошнота усилилась, и его желудок скрутило так сильно, что он побелел, как полотно. На его лбу и над верхней губой выступили капельки пота. — Эй, быстрый вопрос. Был ли мышьяк включен в список ингредиентов?

Ее улыбка исчезла, и она побледнела.

— Нет. А должен быть?

— Извините, я на минутку. — Он помчался в свою ванную комнату, и его вырвало прямо в унитаз.

Лейла последовала за ним, шмыгая носом и приговаривая:

— Мне очень жаль.

В тумане рвоты и боли ему не хватило сил, чтобы ее утешить.

— Позволь мне помочь тебе, — взмолилась она, вытирая его холодной влажной тряпкой. — Я больше никогда не буду печь, клянусь. Сейчас тебе станет легче. Тебе обязательно должно стать лучше.

Его последняя мысль перед тем, как он заснул: «Ради того, что происходит при болезни, я попрошу ее приготовить еще один унизительный пирог, как только у меня вырастет новый желудок».

К утру Гален выздоровел. Ему следовало бы радоваться. Вместо этого он надулся… очень мужественно. В какой-то момент ночью Лейла пробормотала: «Я собираюсь наверстать упущенное». А потом оставила его одного в ванной.

Теперь он пару десятков раз почистил рот, принял душ и оделся.

Готовый выследить ее, он вышел… и резко остановился. Лейла, должно быть, работала всю ночь. Она заполнила всю комнату подарками. Коллаж из селфи в рамке, дуэльные пистолеты, меч с украшенной драгоценными камнями рукоятью и пошлый снежный шар. Лучше всего было то, что она создала план обороны, атаки, и контратаки на случай вторжения демонов.

«Моя умная, порочная красавица».

Он улыбнулся. Ловушки, которые она предлагала, были поистине дьявольскими. Капканы для гениталий, которые она хотела, чтобы он нарисовал. Соляные и сахарные туннели, чтобы расплавить плоть демона до костей. Как создать невидимые проходы, ведущие в реальности, напоминающие Сладостную, где из-за магии невозможно мучить друг друга.

Будь он проклят, если не хочет, чтобы она была рядом с ним во всех битвах и войнах. У их врагов не будет ни единого шанса. Но больше всего он хотел, чтобы она оказалась в его постели. Его страстное желание к ней продолжало расти, постепенно поглощая.

Гален должен продолжать свою игру.

И он так и сделал.

Весь оставшийся месяц их тест-драйва он стучал в ее дверь, по меньшей мере, три раза в день, держа в руке новый подарок. Черепа демонов, которых он убил в ее честь. Уникальные украшения, которые он приобретал на протяжении веков. Любовные романы с участием злодейских героев, которые спасали мир и завоевали девушку. Букеты различных жареных мясных блюд на палочках.

Под его опекой она расцвела. К концу месяца она оживлялась всякий раз, когда он входил в комнату. Когда он прикасался к ней, она почти мурлыкала. Она больше улыбалась, чем хмурилась.

То же самое происходило и с Галеном. Лейла успокаивала его демонов, казалось, понимая каждый раз, когда эти двое выходили из себя. Пока Ложная Надежда извергал яд, она говорила правду. Когда Зависть омрачал его настроение, она зажигала свет в его сердце простой улыбкой.

Этим утром у Галена был для нее новый подарок — предложение, от которого она (он надеялся) не сможет отказаться. Когда он стоял у закрытой двери, примыкающей к их комнате, его захлестнула волна дурных предчувствий. Должно было произойти что-то очень, очень плохое.

Неужели кто-то вторгся в эту реальность?

Ярость вскипела в крови Галена, когда он надевал оружие. Кинжалы. Кольца с шипами. Наручные манжеты с проволокой-удавкой.

Он написал сообщение Фокс. «Я иду разведку в поисках захватчиков. Оставайся начеку».

Он подумал, не написать ли Лейле тоже, но потом отбросил эту мысль, решив не пугать ее вероятным вторжением.

Решив устранить любую угрозу, он вышел на свой балкон без перил. Прохладный свежий ветерок, пахнущий солью, сандалом и жимолостью, обдувал его. Знакомо. Ничего чужого. Вдалеке грохотали волны, кричали птицы. Но он колебался. Оставить Лейлу хотя бы на час или два? Его грудь сжалась. «Воин сделает то, что должен, чтобы защитить свое сокровище».

Гален нырнул с уступа и взмахнул крыльями. Ветер поднимал его все выше и выше, развевая волосы и взъерошивая перья. Он любил свободу, которую находил в небесах. Любил ощущение свободного падения и парения.

К счастью, он не обнаружил никаких признаков вторжения. Ни одна из его ловушек не сработала. Воронки, растяжки и мины.

Может быть, ему стоит взять Лейлу на экскурсию? Вся реальность состояла из розового песчаного пляжа, окутанного густым белым туманом, сверкающего фиолетового океана и леса лавандовых глициний. Два солнца усеивали горизонт, их янтарный свет был приглушен, как будто сумерки навеки здесь опустились.

Когда Гален впервые попал сюда, он подумал: «Легион это понравится». Поэтому, конечно же, он убил владельца и все присвоил себе. Сила эквивалента праву. Первым делом он выбрал спальню для Лейлы и наполнил всеми ее любимыми нарядными вещами.

Ложная Надежда прошептал: «Все хорошо… не о чем беспокоиться…»

Гален напрягся, его предчувствие достигло новых высот. Может быть, это и была истинная надежда демона. Наполнить его страхом — злокачественным раком — и испортить ему время с Лейлой. Из-за пустяков!

У него был выбор. Позволить демону победить или заставить Лейлу снова смеяться. Нужно было убедиться, что его женщина расслаблена и счастлива, или напряжена и встревожена.

В поле зрения появилась крепость — массивное сооружение с древними каменными стенами. Вдоль медной крыши стояли на страже горгульи. Гален приблизился и замедлил полет, затем повернулся всем телом, чтобы встать на балкон. Снова поднявшись на ноги, он хлопнул крыльями по бокам.

Убрав оружие, он вернулся к двери, соединявшей его спальню с комнатой Лейлы, и ухо его дернулось, уловив легкий стук шагов. Наконец их разделял лишь шепот воздуха. Сегодня на ней была простая белая футболка и больше ничего.

На мгновение его мысли сошли с рельсов. «Посмотри на эти бронзовые ноги длиной в милю, готовые обвиться вокруг твоей талии. Или вокруг твоих плеч».

— Ты голодна? Ты, должно быть, проголодалась, — сказал он. Ему снова захотелось посмотреть, как она ест. И да, конечно, смотреть на кого-то, смакующего еду, было, наверное, жутковато, но Лейла была его зависимостью, болезнью в его крови, и от нее не было лекарства. Симптомы включали:

1) Острую опухоль в паху — есть.

2) Выделение пота днем и ночью — есть.

3) Полное отсутствие концентрации — есть.

— Я не голодна, — сказала она и шмыгнула носом.

Шмыгнула носом? Он заставил себя снова поднять взгляд на ее тело, но только для того, чтобы выругаться. Ее глаза покраснели, а на щеках блестели слезы. Его сердце сжалось. Он взял ее за подбородок и требовательно спросил:

— Что случилось?

— Все! Ты был так добр ко мне, но теперь наш тестовый месяц закончился. Ты наверняка хочешь переспать со мной, просто чтобы покончить со мной и… и…

Не зная, что еще можно сделать, он быстро поцеловал ее в губы. Она задохнулась, пульс у основания ее горла забился сильнее.

Может ли конец месяца быть причиной его дурных предчувствий?

— Ты хочешь знать, какой самый любимый день в моей жизни? Когда ты лечила меня. И следующий день, когда ты мне улыбнулась. А еще следующий день — только потому, что ты была рядом со мной. Я бы не изменил ничего из того, что произошло между нами… разве что попросил бы больше месяца твоего времени.

Ее глаза изумленно расширились

— Серьезно?

Гален кивнул.

— Как насчет того, чтобы продлить тест-драйв еще на месяц?

— Да. Конечно. — Она прислонилась к нему, прижавшись щекой к его груди. Интимная поза, инициатором которой была она сама. — Ты тоже становишься моей любимой частью каждого дня.

От правильности ее слов… от прикосновения ее тела к его… он чуть не взвыл от восторга. «Держись». Двигаясь медленно, томно, словно ему было все равно, он обнял ее. Она не запротестовала и не напряглась, поэтому он сделал еще один шаг вперед и провел пальцами по ее шелковистым кудрям.

Вздохнув, она еще крепче прижалась к нему.

Аромат полевых цветов зажег в нем маленькие огоньки.

— Переоденься, и встретимся в спортзале, — сказал он, целуя ее в висок. — Я собираюсь преподать тебе урок самообороны.

«И потрогать твое восхитительное тело».

— Это было бы потрясающе. — С радостным визгом она подскочила и поцеловала его в щеку. Затем отступила и захлопнула дверь у него перед носом, оставив его потрясенным до глубины души.

Как легко она только что к нему прикоснулась. Как легко она выказала ему свою любовь. Так не похоже на ту испуганную девушку, которую он нашел в той хижине.

Насвистывая себе под нос, он направился в спортзал. По пути он заметил вещи, которые Лейла оставила вокруг. Часть ее драгоценностей была здесь, одна из туфелек — там. На диване лежал расшитый блестками топ. Взъерошенная юбка — на стуле. Это зрелище произвело нечто странное на его почерневшее сердце.

Орган снова ожил.

За очень короткое время Лейла стала необходимой частью его семьи. Хотя она и Фокс не всегда ладили, они терпели друг друга, так что… победа.

Он снял свою тунику — «так лучше для того, чтобы соблазнить тебя, моя дорогая» — а также бритвенные лезвия со своих крыльев. Он ни за что не рискнет ее порезать. Нуждаясь в отвлечении во время ожидания, он начал бить по боксерской груше, работая до хорошего пота. Может быть, если он выплеснет достаточно энергии, то не будет возбуждаться каждый раз, когда прикасается к ней.

Нет. Нужно смотреть правде в лицо. С такой женщиной, как Лейла, он будет щеголять со стояком целую вечность.

Через полчаса она вошла в спортзал. Она собрала свою массу волос в высокий хвост и надела розовую майку и крошечные шорты, эти длинные ноги все еще были великолепно выставлены напоказ. И да, у него была эрекция.

— Готова к уроку? — спросил он, и его кровь запела от предвкушения.

— Мускулы, — выпалила она и тут же ахнула. Прелестный розовый оттенок разлился по ее щекам, ярче, чем когда-либо прежде. — Я имею в виду, да. Пожалуй.

Все больше и больше она начинала видеть в нем сексуальное существо. Что вполне справедливо. Сам Гален был одержим каждым ее дюймом.

Он провел рукой по двум татуировкам в виде бабочек, выгравированным на его груди, их крылья размещались на вершинах его мускулов. Знаки его демонов. Ее пристальный взгляд проследил за его действиями, и он подавил усмешку.

Конечно, Ложная Надежда воспользовался возможностью. «Научишь ее самообороне и окажешься не нужным. Она покинет эту реальность. Она…»

Лейла обхватила его лицо своими нежными руками и сказала:

— Спасибо за этот новый подарок. Я буду вечно тебе благодарна.

Демон притих, и Гален тяжело вздохнул.

— Не за что, — сказал он и нахмурился. — Зачем ты сняла свои безделушки? Важно тренироваться, когда ты их носишь, чтобы ты знала, как поступить, если кто-то попытается использовать их против тебя.

— Хорошее замечание. Я надену их в следующий раз, обещаю. — Она сцепила руки вместе, жестом закрывая себя. — Ты не хочешь надеть рубашку, прежде чем мы начнем?

И отказать себе в экстазе от соприкосновения кожи с кожей? Никогда.

— Я вспотею еще сильнее. Нет причины пачкать рубашку. Все время стирать? — Он расправил крылья, обернув их концы вокруг ее икр, чтобы подтолкнуть ее поближе. — Кроме того, я никогда не лишу тебя своей красоты. Разве что ты не в состоянии контролировать свою реакцию на мои прикосновения?

— Я думаю, что это вполне возможно, — призналась она и выглядела почти… очарованной его крыльями. Она провела пальцами по его внешнему краю. — Такие мягкие.

Гален вздрогнул от удовольствия и подтолкнул ее еще ближе.

— Ты мне доверяешь, Лейла? — Он продолжал ласкать ее икры, его перья скользили вверх и вниз, подталкивая ее еще ближе. И с каждым движением вверх он все больше и больше набирал высоту. Наконец, кончики его крыльев коснулись идеальных полушарий ее попки.

— Да. Я тебе доверяю. — Она схватила его за плечи, чтобы не упасть. — Но я также… и не доверяю тебе.

Умная. Он мог бы вести себя рядом с ней как прирученный домашний кот, но внутри него притаился голодный лев.

— Скажите мне кое-что, профессор Сахарок. Как я могу заработать доверие Лейлы?

Она засмеялась и сказала:

— Для вас я доктор МакДжина. — Но она быстро протрезвела и прикусила нижнюю губу.

Ему пришлось прикусить язык, чтобы не позволить себе заменить ее зубы своими собственными.

— Почему ты так сильно хочешь моего доверия? — спросила она, почти рассеянно играя кончиками его волос.

— Ты знаешь почему. — Его кровь пылала. Крылья все еще скользили. Вверх-вниз. Вверх-вниз, вызывая мурашки на поверхности ее кожи. — Так скажи это.

Она встретилась с ним взглядом. Он завороженно смотрел, как расширяются ее зрачки, словно темная дождевая туча, проносящаяся над пустыней. Румянец распространился по ее горлу, где ускорялся пульс. Ее дыхание стало прерывистым.

— Ты хочешь, чтобы я оказалась в твоей постели.

— Правильно. Хочу. Хочу быть внутри тебя.

Она положила руки ему на грудь, словно собираясь оттолкнуть. Вместо этого она впилась ногтями в тело, чтобы удержать его на месте. Его Лейла была прирожденным хищником. Она просто забыла об этом на какое-то время.

— Ты хочешь от меня только секса? — спросила она.

— Я могу предложить только секс.

И еще больше врагов. Если он сделает их отношения официальными, то сделает из нее большую мишень, а за ее голову назначат огромную награду.

А как насчет семьи? Хотела ли она когда-нибудь иметь детей? Гален был никудышным отцом.

«Привет, детишки. Вы должны извинить папулю на секунду, он должен смыть мозги с рук».

— Как думаешь, есть ли хоть малейшая вероятность того, что мы навсегда останемся парой? — спросила она.

В ее тоне… он услышал проблеск надежды. Любезность демона?

— Ты хочешь быть парой навсегда?

Черт. Он же и так хорошо расслышал отголосок надежды в ее тоне.

— Я не знаю. Может быть? Аэрон и Оливия так счастливы вместе. Все Повелители и их жены счастливы. В полном восторге.

— Я не такой, как другие Повелители. — Он положил одну руку ей на талию, а другую протянул вперед, позволив своим пальцам замереть над ее губами. Когда она почти незаметно кивнула в знак одобрения, он провел кончиком пальца от одного уголка ее рта к другому. — В глубине души они хорошие. Идеальные. А я — нет.

Напомнив ему Лейлу, которую он впервые встретил, она сделала шаг ближе к нему, убедившись, что их ничто не разделяет, даже шепот. Ее тело прижалось к его телу. Когда они вдыхали воздух друг друга, их сердца забились в унисон.

— Я не хочу идеального, — сказала она низким и хриплым голосом. — Я хочу идеального для меня.

Был ли он идеален для нее? Были ли они идеальны друг для друга? Мужчина, который когда-то притворялся ангелом, и женщина, которая когда-то была настоящим дьяволом. Или же она должна принадлежать какому-то безымянному, безликому мужчине, который не стал бы разрушать ее жизнь?

«Кто бы он ни был, убей его, — потребовала Зависть. — Оторви ему руки и ноги, чтобы он никогда не смог к ней прикоснуться. Отрежь ему язык, чтобы он никогда не смог поцеловать ее. Кастрируй его!»

Лейла, должно быть, почувствовала всплеск насилия. Она выдернула ногти из его груди и отступила назад, разрывая контракт.

«Успокойся. Остановись».

— Все еще боишься меня? Если я не причинил тебе вреда после того, как ты пытался убить меня унизительным пирогом, я никогда не причиню тебе вреда. — Он будет напоминать об этом столько раз, сколько потребуется.

На мгновение веселье сменилось тревогой в ее глазах. Но она протрезвела так же быстро, как и раньше, и сказала:

— Я знаю, что ты не причинишь мне вреда. По крайней мере, я думаю, что знаю. Логически. Но твои демоны… иногда я не уверена, что могу доверять тому, что ты заставляешь меня чувствовать.

Его сердце подпрыгнуло.

— Что же я заставляю тебя чувствовать, а?

Мгновение тишины.

— Желание, — наконец призналась она. — Сексуальное желание.

Тысячи эмоций одновременно обрушились на него. Какое самое сильное? Полное удовлетворение, не похожее ни на что, что он когда-либо испытывал.

— Дай мне время, сладкая. Я докажу, что твои чувства искренние. — Или он умрет, пытаясь это сделать.

Он будет искушать и дразнить ее, пока она не начнет страдать без его прикосновений. Пока не возжелает его, как наркотик.

«Так же, как она когда-то жаждала Аэрона».

Гален сжал кулаки. «Ненавижу Зависть!»

— Тогда, — продолжал он, — когда ты захочешь получить больше того, что я предлагаю, тебе нужно будет только сказать мне, и я дам тебе больше.

Гораздо больше. Он мог бы дать ей все. Несмотря на сложности, несмотря на опасности.

Эта мысль поначалу вызвала у него тревогу: все было совсем не так, как он позволял себе желать или ожидать. Но мысль растянулась и устроилась в его голове удобнее. Он никогда никому не предлагал «всего». Душу, сердце и тело. Прошлое, настоящее, будущее. Все, чем он был, все, чем он будет. Все, чем владел. Слишком часто его надежды и мечты рушились и сгорали. Если он отдаст эти надежды и мечты в руки Лейлы, а она бросит его, он может никогда уже не оправиться.

В конце концов, она рисковала.

«Возьми, что хочешь, и оставь этот корабль. Войди, выйди». По крайней мере, он оставит ее в лучшем положении, чем нашел. Еще один смысл для него.

— Почему ты даешь мне время? — спросила она. — Почему продолжаешь желать меня? Почему я тебя не отпугнула?

— Я не понимаю вопроса. Почему бы мне не хотеть тебя? Ты очень умная. Сама научилась читать и писать. Да, я знаю об этом. Ты очень хитрая. Боец. Ты прекрасна, соблазнительна, каждый дюйм твоего тела создан специально для меня. Ты напористая.

Она увяла, ее плечи опустились.

— Нет, это раньше я была напористой. Теперь я просто слабое звено.

— Тебя сильно ранили, твой дух сломали. Но ты складываешь все кусочки вместе, и это делает тебя героем в моих глазах.

На ее глаза навернулись слезы, а подбородок задрожал. Во второй раз Лейла шагнула ближе к нему. Когда она прижалась лбом к его груди, он заключил ее мягкое, сексуальное тело в свои объятия.

— Ты не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал, — продолжал он. — Идеальное сочетание обаяния, ранимости и вспыльчивого характера. Когда мы закончим наши уроки, ты сможешь оттолкнуть любого, в ком почувствуешь угрозу, даже меня. — Он поцеловал ее в лоб. — У тебя есть какой-нибудь опыт в самообороне?

— Целая тонна. Я выросла в аду, в доме лжецов, воров, убийц и… — она поморщилась, и ему не пришлось гадать, что она собиралась сказать. Насильников. — Если ты не защитил свои вещи, то потерял их.

— Тогда мы будем считать это курсом повышения квалификации. Готова?

Мгновение тишины, затем кивок.

Он не был уверен, но все равно собирался ее обучить.

— Допустим, мужчина схватит тебя за горло обеими руками, чтобы задушить. Что ты сделаешь?

— У меня есть клинок, или я обезоружена?

— Обезоружена.

— Тогда я бью ему по яйцам и убегаю.

Ай.

— А если ты не сможешь дотянуться до его яиц?

— Я вонзаю пальцы ему в глазницы, вырываю глазные яблоки и убегаю.

Отлично. В ее прошлом опыте было много игр в с ударами в пах и бегом. Принято.

— Давайте начнем с прямого захвата. Я собираюсь положить свои руки тебе на горло. Все в порядке?

Хотя она и побледнела, но снова согласилась. Поэтому он сделал, как и сказал, положив пальцы на уязвимую шею. Нежная, такая нежная. Тут же ее пульс подскочил, а дыхание изменилось. Он не мог терпеть вспышку страха в ее глазах.

— Во-первых, ты должна подавить свою панику.

Долгое время он оставался неподвижным, как статуя, позволяя ей привыкнуть к теплу его кожи и тяжести его прикосновения.

Когда напряжение исчезло с ее лица, он провел большими пальцами по ее пульсу.

— Хорошо. Теперь отодвинь одну ногу назад и утяни меня вниз как можно больше, сгибая колени. — Когда она подчинилась, он продолжил. — Положи одну руку мне на плечо и повернись.

— Вот так? — Она совершила идеальное вращение, заставив его ослабить хватку.

— Да, так. — Отлично. — Теперь ты воспользуешься той же самой рукой, чтобы толкнуть меня локтем в любое место, куда сможешь дотянуться. Не беспокойтесь о цели. Просто выбрасывай локоть столько раз, сколько необходимо, пока не освободишься.

Когда она безупречно выполнила это движение, Гален вздохнул с облегчением. Она научилась грязным уличным боям в аду, эти навыки были просто похоронены под горой страха. Сегодня гора начала разрушаться.

В течение нескольких часов они занимались рукопашным боем и меняли оружие, которым пользовались — от кинжалов до полуавтоматических пистолетов. Он показывал ей все свои хитрые уловки, намеренно заманивая ее в компрометирующие позы, вытаскивая на поверхность один за другим ее страхи.

Всякий раз, когда она всхлипывала, он чувствовал себя так, словно у него вырвали кишки. И все же он продолжал настаивать. Как и она сама. Результаты еще никогда не были столь критичны. Из жалости жестокий.

В первый раз, когда он опустил ее на пол, она замерла, окаменев. Во второй раз ее охватила паника, и она вслепую ударила его кулаком в глаз, чуть не сломав нос.

— Мне так жаль, — сказала она, тяжело дыша.

— Не беспокойся.

— Хватит. Давай отдохнем. Мне нужен перерыв.

— Нет еще. — Сдаться сейчас — значит, только подлить масла в огонь ее страха.

— Я устала.

— И?

— Мы достаточно поиграли для одного дня.

— Поиграли? — повторил он глухим голосом. Они боролись за ее жизнь. За их жизнь.

— Да. Поиграли. Люди говорят, что победа или поражение не имеет значения, важно только то, как ты сам играешь в эту игру. Ну, я играю плохо, и мне нужно подзарядиться.

— Какой-то нелепый идиотизм.

— Ты имеешь в виду идиому, афоризм?

— Нет, я имею в виду идиотизм. Ты должна играть ради победы, всегда, без исключения. Ты отдаешь игре все свои силы и никогда не отступаешь. Соперник никогда не позволит тебе взять тайм-аут.

Она резко вдохнула, тяжело выдохнула и кивнула.

— В порядке. Продолжим.

Он нежно погладил ее по подбородку, чуть не лопаясь от гордости. Посмотрите, как далеко она зашла.

— Покажи мне все самое лучшее, а не только то, что достаточно хорошо. И никогда не стесняйся использовать свой ядовитый укус. Тебя могут ударить, но обидчик не сможет долго оставаться на ногах.

В третий раз, когда он бросил ее на пол, она была так же напугана, как и раньше. Но он продолжал все время сбивать ее с ног и вскоре вызвал гнев… гнев, направленный на них обоих.

— Я собираюсь стереть твою печень в порошок, — проревела она, потрясая кулаком в его сторону.

Он скрыл усмешку.

— Пожалуйста. Попробуй.

К двадцать четвертому разу она уже отбивалась, специально замахиваясь на него всякий раз, когда приземлялась. Если ей не удавалось установить контакт, она пыталась укусить его, как он и велел. Маленькая лисичка даже преуспела бы, если бы Гален не закинул ей руки за голову, ограничив круг ее движений.

Он точно знал момент, когда она поняла, что его мускулистый вес прижимает ее к полу, и каждое ее движение заставляло их тела тереться друг о друга, почти сводя его с ума от удовольствия. Она замерла, едва слышно выдыхая воздух. Подстегиваемая страхом?

— Хочешь, чтобы я слез? — спросил он, сам не зная, какой смысл вкладывает в свой вопрос. Из жалости жестокий, помнишь? Хотя ему самому было противно, он приклеил на лицо хитрую ухмылку. — Заставь меня слезть. Если только ты не слишком слаба. Да, держу пари, что так оно и есть. Ты в моей власти. Милосердия у меня никогда не было.

«Заткнись! Довольно! Ты слишком сильно не нее давишь».

«Чересчур сильно».

— Я могу сделать с тобой все, что захочу, — насмешливо сказал он, — и ты не в силах меня остановить.

Прерывистые вздохи участились.

— Гален, — прохрипела она, едва не разбив ему сердце. — Я хочу… мне нужно… — она выгнула спину, намеренно прижимаясь к нему.

Прерывистый стон сорвался с ее приоткрытых губ, чертовски его шокировав. Она не испытывала ни малейшего страха. Ею управляло желание.

Застонав, он повернул свои бедра, чтобы потереться своим членом между ее ног. Удовольствие… боль. «Я умираю. Нет, я умираю счастливым».

— Ты можешь остановить меня, — сказал он. — Лейла, останови меня! Докажи, что можешь. Тогда ты можешь делать со мной все, что захочешь. Все, что тебе нужно.

Дальнейшее произошло в мгновение ока. Не выдавая своих намерений, Лейла ткнулась лбом ему в подбородок. Перед глазами замигали звезды, а рот наполнился кровью. Она просунула одну ногу между их телами, подтягивая колено все выше и выше. Затем ударила его ногой в лицо, так что его мозг стукнулся о череп. Он перестал видеть звезды, черная бездна грозила поглотить его целиком.

В следующее мгновение он понял, что Лейла прижала его. Он лежал на спине, тяжело дыша, и приступ боли постепенно утихал. Он пристально посмотрел на нее, гордость переполняла его.

— Ты сделала это, — сказал Гален и улыбнулся. — Ты сама себя защитила.

Ее взгляд по-прежнему был прикован к его губам. Томным и хриплым голосом она сказала:

— Я хочу…

— Скажи, Лейла. — «Пожалуйста». — Чего ты хочешь?

Теперь их взгляды встретились, открывая бесконечные озера тепла и надежды.

— Я хочу большего.