Темнейший пленник

Глава 6

После того как Лейла вернулась в свою спальню, Гален отправил Фокс ряд инструкций. Затем нашел и прочитал письма, которые Лейла написала, но так и не отправила. Как он и надеялся, некоторые из них можно разобрать.

Ее ответы варьировались от «оставь меня в покое» до «никогда не переставай хотеть меня» и «я никогда не испытывала настоящего удовлетворения до нашей интерлюдии в баре. В аду я была частью собственности, переходящей от одного насильника к другому. Я ничего не хотела. Я была НИЧЕМ. Но для тебя, думаю, я имею значение».

В этот момент слова расплылись. Потому что ему в глаза попала пыль.

Он чувствовал то же самое по отношению к ней. Возможно, он не имел для нее никакого значения — пока — но в тот момент, когда он вошел в нее, был единственным и неповторимым моментом, когда Гален испытал настоящее удовлетворение. Впервые в жизни им овладело что-то иное, чем ненасытная жажда власти. На самом деле, этот голод даже был на какое-то мгновение утолен. Она поглотила его мысли и поработила тело.

В своих письмах Лейла также упоминала, что хотела остаться с ним после того, как они занимались сексом, и задавалась вопросом, какой была бы ее жизнь, если бы она выбрала иной путь.

Он не мог изменить прошлое ради нее, но мог сделать все возможное, чтобы улучшить ее состояние… и ни один другой мужчина с ним не сравнится.

«Другой мужчина… прикасается к моей женщине…»

«Я убью его».

Гален принял душ, тысячу раз почистил зубы и очень тщательно оделся к предстоящему ужину. Все это время он дрожал от нетерпения. А не от нервов. Нет. Только не у него. Он никогда не нервничал.

Он проверил свое отражение в зеркале во весь рост в поисках недостатков. Ни одного. Темный костюм в тонкую полоску, сшитый из тончайшего шелка, который только можно было купить за деньги, имел вырезы для крыльев, застегнутый на белые пуговицы, облегал его значительные мышцы. Да уж. Он выглядел так хорошо, что влюбился сам в себя. Его светлые волосы казались растрепанными ветром, но в то же время идеальными. Осмелится ли он упомянуть о блеске в своих электрически голубых глазах?

Сомнения Лейлы растаяли бы, как мороженое в жаркий летний день. И как ее трусики.

«Если только она не использует тебя как замену Аэрона».

Он напрягся. Очевидно, Ложная Надежда и Зависть собирались испортить ему вечер. Какая жалость. Ничто не могло его испортить. За исключением длинного списка эмоциональных ловушек, конечно. Его прошлое. Его настоящее. Его будущее. Его норов. Слишком сильный напор. Слишком слабый напор. В принципе… все в нем.

Дрожь усилилась. Потому что он даже более нетерпелив, чем нервозен.

Он встретится с Лейлой на кухне через пятьдесят девять минут и двадцать восемь секунд и будет чертовски с ней романтичен.

Итак, у него никогда не было свидания… ни разу. Ну и что с того? Он во всем самый лучший.

«Да, это так, — сказала Ложная Надежда. — Больше всего ты преуспел в неудачах».

«Вдох. Выдох. Не обращай внимания на демона». В прошлом, если Гален хотел женщину, он либо платил за несколько часов ее времени, либо флиртовал, занимался сексом, а затем прокладывал путь к ближайшему выходу. У него никогда не было больше одной ночи секса. Зачем строить жизнь, которую демоны однажды уничтожат?

Кроме того, у Галена были проблемы с доверием. И это правильно. Приглашение любовницы в его дом могло закончиться только одним из трех вариантов. Нападением, когда он был бы отвлечен удовольствием — уловка, которую он часто использовал против своих врагов. Засадой на более поздних сроках. Или тем, что его личная информация просочилась бы к другим. Нет, спасибо.

О том, чтобы пойти к женщине, тоже не могло быть и речи. У него слишком много врагов, готовых использовать женщин в качестве приманки.

Отвлечение убивало так же верно, как клинок.

Но Лейла снова оказалась исключением из всех его правил.

— Мне, наконец, удалось поговорить с Сиенной, — раздался позади него голос Фокс.

Он повернулся на каблуках своих дорогих итальянских туфель, приподняв одну бровь.

— И что же?

Она стояла перед дверью, Cипс крутился у ее ног. Грязное подобие панды прониклось к ней симпатией.

— Она сказала мне, что ты жив сегодня только потому, что она взяла себе некоторые контракты на твою жизнь. Она попросила тебя залечь на дно и упомянула, что поможет Аэрону снять с тебя шкуру живьем, если ты причинишь вред Легион.

«Вдруг Аэрон решит, что ему нужна Лейла в качестве пары? Неужели она побежит обратно к нему?»

«Ты не сможешь завоевать ее любовь. Так зачем пытаться?»

Зависть пытался переключить его внимание. А Ложная Надежда хотел остановить его еще до того, как он начал.

Гален напрягся. «Игнорируй. Их».

— Ты сделала то, о чем я просил, и…

— Нашла с помощью Google лучшие вопросы, которые можно задавать на первом свидании? Да, — вставила она, размахивая пачкой записок.

— И ты…

— Похитила шеф-повара, который специализируется на любимых блюдах Легион? И снова да.

— И…

— Купила Легион мобильный телефон? — она швырнула устройство в его сторону. — Да.

Отлично. Как и он, Лейла никогда по-настоящему не ходила на свидания. Гален хотел провести все на высшем уровне, с ее любимыми блюдами и подарками.

Фокс подошла ближе и поправила ему галстук.

— Еда уже готова. Я доставила шеф-повара домой и убедилась, что он навсегда усомнится в том, что видел и слышал.

Единственное преимущество Недоверия — можно внушить другим неуверенность в себе. Мало кто знал, как распознать шепот демона.

Сипс последовал за Фокс и обвился вокруг ее лодыжек. Что-то в этом существе вызвало тревогу в голове Галена. Может быть, его взгляд. Слишком уж разумный.

— А твой новый питомец — оборотень? — спросил он.

— Нет. Он шпион. Гадес подключиться к его сознанию в любое время. Но Сипс говорит мне, когда князь у руля.

— О, так теперь ты говоришь с енотом?

— Как будто это трудно? — Она ухмыльнулась и взъерошила волосы. — Радуйся моим навыкам. Именно Сипс рассказал мне обо всех любимых кулинарных шедеврах твоей девушки.

Девушка. Это слово он никогда не устанет слышать.

— Спасибо, что помогли мне.

— У меня такое чувство, что ты не будешь так благодарен, когда отведаешь изысканную цирковую кухню. — Она вздрогнула. — Сначала Сипс сказала мне, что ей нравится жареная белка на палочке. После того, как я пригрозил кастрировать его, он рассказал правду, которая еще ужаснее.

Может быть, они говорят о цирковом арахисе и попкорне? Его аппетит угас.

— Просто… поторопись и поимей девушку, чтобы твоя одержимость ею исчезла, и мы смогли вернуться к нашей программе мирового господства. — Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но нахмурилась и покачала головой.

Неужели демон Недоверия пытался настроить ее мысли против Лейлы? Или Галена?

Он знал о существовании такой возможности еще до того, как поймал демона, но посчитал, что риск стоит награды.

Гален обхватил ладонью одну сторону ее лица и нежно поцеловал другую.

— У нас есть вечность, чтобы продвигать нашу программу мирового господства. В течение следующей недели, месяца или, может быть, следующего года, давай сосредоточимся на нашем личном дерьме. — Но разве одного года будет достаточно? — Иди, отдохни немного. Наслаждайся вечером разврата где угодно, только не здесь.

— Я тебя тоже люблю, — проворчала она.

— Я люблю тебя, да. От всего сердца. Но ты обломщица. Всегда мешаешь моему стилю.

— Имеешь в виду, что твое убийство прямо сейчас подпортит тебе вид?

— Горячо. Ладно, иди, вопросы потом.

Она сделала вид, что засунула в рот кляп.

— Ты можешь не хотеть видеть меня поблизости, но я нужна тебе. Укус Легион все еще ядовит. Если она нападет…

— Позвольте мне тебя остановить. Что бы ни случилось, ты не должна вредить Лейле — Легион. Скажи мне, что ты понимаешь это.

— Но…

— Мне все равно, даже если ты вернешься и обнаружишь, что мои отрубленные конечности жарятся на вертеле. Она для тебя недоступна. Скажи это.

Ее глаза сузились, но она сказала:

— Легион для меня недоступна.

— Хорошая девочка. — Он похлопал Фокс по щеке в знак одобрения, взял записи и вышел из комнаты, готовясь начать соблазнение Лейлы…

Потрясенная до мозга костей, Легион медленно оглядела комнату. Кухня Галена была превращена в рай арабской ночи. Мерцающие свечи заполнили всю комнату. Разноцветные шарфы каскадом свисали с потолка, смешиваясь нитями бус.

Журнальный столик заменил кухонный стол, драгоценные подушки — стулья. Поверхность стола была вся заставлена, но в центральной ее части находилась инкрустированная драгоценными камнями лампа джина.

«Ваше желание для меня закон…»

Аромат сосисок в тесте, картофеля фри с сыром и сладкой ваты насыщал воздух, и у нее потекли слюнки.

Когда Гален прошел мимо прозрачного пурпурного занавеса, электрические импульсы пробудили все нервы в ее теле.

Он осмотрел ее.

— Лейла, ты прекрасна.

От его хриплого тембра у нее по спине побежали мурашки. И, когда он во второй раз оглядел ее пышное платье с затянутой талией и тюлевой юбки до середины бедра в паре с балетками, его радужные оболочки накалились… как и ее кровь.

Гален был одет в темный, идеально сшитый костюм, блестящий шелк которого только усиливал дикость его натуры. Осознание его присутствия затмило все ее страхи, и это было приятно. Даже лучше, чем приятно. Замечательно! На мгновение она снова почувствовала себя прежней Легион.

— Полагаю, я тоже сногсшибательный? — подсказал он.

Неужели она уловила в его голосе неуверенность? Как это мило. Дерзкий, сверхсамоуверенный Гален переживал из-за ее мнения. Значит, она имеет над ним власть. Как приятно!

— Так и есть, — призналась она. — Думаю, что ты прочел мои мысли.

И она была этому рада. Однажды она заключила сделку с дьяволом, потому что мечтала влюбиться, быть любимой в ответ и узнать, почему люди так одержимы раздеванием и катанием в постели. Здесь, сейчас, она поняла, что часть ее все еще тоскует по этим вещам, несмотря на все, что произошло.

Страх надолго поставил ее жизнь на паузу. Но она заслужила удовольствие.

Если она хочет большего, то должна за это бороться. Но правильного ли выбрала человека для этого? Того, кто будет терпелив с ней, кто вернет ее к жизни и отдаст столько же, сколько и возьмет?

Время, так или иначе, откроет ей правду, но она возлагала на него большие надежды. Гален был силен. Готов был пересечь любую черту, чтобы получить желаемое, и по какой-то причине больше всего ему хотелось ее защищать.

Если только он не решит переспать с ней, даже если она скажет «нет».

Тошнота скрутила ее желудок. Она никогда не сможет от него отбиться. Ее тело могло нравиться мужчинам, но оно было слишком хрупким, слишком слабым.

— Что бы ты там ни думала, — проскрежетал Гален, — остановись. Пожалуйста. Ложная Надежда приветствует тебя. — Он сжал ее руку, не давая продолжать гладить бриллиантовое колье на шее.

— Я не понимаю. Мои мысли не обнадеживают. Они мрачные.

Он поцеловал ее запястье, коснувшись губами того места, где бился ее пульс. Это действие удивило ее и вызвало короткое замыкание в мозгу.

— Мрачные, как в страшном сне? — Когда она кивнула, он добавил. — Страх — это разновидность надежды. Ожидание самого худшего из возможных исходов.

Да, конечно. «Должна была догадаться». Выросшая в аду, она не понаслышке знала, что такое обман демона. Лучший способ борьбы с Ложной Надеждой? Правда.

Если бы Гален хотел причинить ей боль, то у него было уже много возможностей. В обмен на спасение ее жизни он мог бы просить о чем угодно, даже о сексе. Когда он проснулся и понял, что она вонзила клинок ему в сердце, он не стал делать поспешных выводов и наказывать ее. Он все тщательно обдумал.

Страх? Внезапно от него ничего не осталось, и правда освободила ее от этих оков.

Гален, должно быть, почувствовал в ней перемену. Он ухмыльнулся, воплощая обольщение, и махнул рукой в сторону стола.

— Присаживайся. Пожалуйста.

Не в силах сопротивляться, она опустилась на подушку рядом с кофейным столиком. Он выбрал подушку прямо напротив нее, тепло его тела и запах быстро окутали ее, даже сильнее, чем обычно.

Он наполнил тарелку едой, протянул ей, затем наполнил свою, только дважды поморщился.

— Насколько я поняла, ты не поклонник сосисок в тесте, — сказала она. — А не слишком ли ты утончен?

— Ты хочешь сказать, что я тот, кто предпочитает, чтобы его пища не заходила в один конец и не била фонтаном потом с другого? На сто процентов правда.

— Ты только что упомянул… ты действительно это сделал. — Она самозабвенно рассмеялась.

Восхищение зажглось в его глазах, и она затихла. Ее щеки запылали.

— Ну что же, — сказала она и откашлялась. — У нас нет ничего общего с точки зрения вкуса.

Он наклонил голову в сторону.

— А для тебя важно иметь что-то общее?

— Согласно книгам по самопомощи, которые я читала, подобные симпатии и антипатии рекламируются как «важные», да, но только если вы хотите, чтобы ваши отношения продлились.

«Я думаю о длительных отношениях? Уже?»

«Ну, почему бы и нет?» Гален был единственным мужчиной, который возбуждал ее и одновременно пугал.

Какова вероятность того, что он предаст ее в какой-то момент, каким-то образом? Высокая. Когда-то он дружил с Повелителями. А потом позаботился о том, чтобы их поймали с руками в банке из-под печенья. Или, скорее, с ларцом Пандоры. Веками он воевал со своими бывшими друзьями и даже убил одного из них. Бадена, бывшего хранителя Недоверия.

Конечно, Гален и Повелители уже помирились. Но она знала, что он, не колеблясь, убьет одного из них, если это будет означать спасение его собственной жизни. Никто не берег себя так, как Гален. Неужели он добровольно уберет и Легион ради своей цели? Какой бы ни была эта его цель.

Тьфу. Неужели Ложная Надежда снова залез в ее мысли?

Гален протянул руку и провел костяшками пальцев по ее подбородку, пытаясь отвлечь от мыслей.

— Расскажи мне, что тебя беспокоит. Позволь помочь тебе успокоиться.

— Мне интересно, смогу ли я когда-нибудь доверять тебе, — тихо призналась Легион. Она требовала от него правду, поэтому готова была предложить то же самое в ответ.

Его губы сжались в тонкую линию.

— Я изменился. Я научился ценить настоящую дружбу и умру, чтобы защитить людей, которых считаю своими.

«А кем ты считаешь меня?» Нет-нет. Ей не стоит спрашивать.

Продолжив разговор с того места, где они остановились, он сказал:

— Мы с тобой в отношениях — твои слова, не мои, никаких отступлений — и у нас есть общее. У нас обоих темное, грязное прошлое. У нас есть мечты о лучшем будущем. И давай не будем забывать о наших сексуальных желаниях. Мы оба наслаждаемся оргазмом.

Возможно, он был прав. Может быть, он изменился. Может быть, у них есть что-то общее, и они могут заставить что-то работать. Но сексуальное желание…

Кровь отхлынула из ее головы, в ушах зазвенело. Знать, что она заслужила удовольствие, и на самом деле оставаться спокойной, испытывая его, как оказалось, две несовместимые вещи.

Он снова потянулся к ней, и на этот раз она вздрогнула. Она все это затеяла и теперь не была уверена, что сможет когда-нибудь довести дело до конца.

Он замер, затем опустил руку в сторону. Очарование, которое она так любила видеть в его глазах, сменилось разочарованием.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Я не хотела…

— Нет, ты не сделала ничего плохого, — вмешался он. — Я хочу тебя. Я ужасно хочу тебя. И думаю, что ты тоже хочешь меня. Иначе тебя бы здесь не было. Но тебе никогда не придется переживать, что я буду настаивать на сексе. Твое удовольствие имеет для меня значение, и если ты не готова, то не испытаешь этого удовольствия. Кроме того, я не могу спать с тобой, пока не буду уверен, что ты не попытаешься меня убить.

Ой. Еще одно вздрагивание.

Он добавил:

— Слишком рано пошутил?

— Даже вечность может быстрее пройти. — Она тяжело вздохнула. — Гален, я не знаю, буду ли вообще когда-нибудь готова отдаться… сделать это…

— Ты помнишь наш первый раз? — спросил он.

Как будто она могла когда-нибудь это забыть. Легион тогда подошла прямо к нему и сказала: «Я не хочу выходить за тебя замуж и не хочу иметь от тебя детей. Мы займемся сексом, и тебе это понравится».

Он ответил: «Позвольте мне все прояснить. Мы пойдем в туалет, и я тебя трахну, а ты даже не хочешь знать мое имя?»

«Вообще-то я бы предпочла, чтобы ты держал свой дурацкий рот закрытым», — сказала тогда она ему.

«Ну-ну. Возможно, ты просто моя родственная душа», — ответил на это он.

— Да, — ответила она сейчас. — Помню.

— Хорошо. Просто хотел убедиться. А что касается наших разных вкусов… — Он поднял картошку фри, — …еда не имеет большого значения. Компания, которой ты придерживаешься, наиболее важна.

Он не ошибся. Ей нравилось то, что нравилось ей, а ему нравилось то, что нравилось ему самому. Пока им было весело вместе, кухня не имела значения.

Легион ела со смаком, и, о, все эти ароматы взрывались у нее на языке. Гален наблюдал за ней, казалось, снова очарованный, возможно, даже загипнотизированный… и голодный. Когда она слизывала сахарную вату с губ, его зрачки растеклись по радужной оболочке, как чернила по поверхности океана.

Может быть, ему и не нравилась еда, но он определенно наслаждался тем, как ее ест она.

Новая дрожь пробежала по ее спине, удивляя ее. За этим последовало покалывание в груди. Между ног у нее тоже все болело.

Что же. Неудивительно, что он напомнил ей об их первом свидании. Это воспоминание обострило некоторые части ее тела.

Он откашлялся и пробормотал:

— У меня есть для тебя подарок.

— Подарок? Для меня? — Она подпрыгнула на своей подушке. — Давай сюда!

Он сунул руку в карман и достал оттуда телефон.

— Он полностью загружен модными приложениями, и мой номер сохранен в списке контактов. Он будет работать везде, в любое время.

Прижав телефон к груди, она сказала:

— Спасибо, Гален. Я люблю это.

С ошеломленным выражением лица он кивнул в знак согласия.

— Самое время отвлечься. Я имею в виду, начать разговор. — Одна из его больших красивых рук протянулась и взяла карточку из стопки рядом с лампой. Гален зачитал вслух. — Если бы вы были геометрической фигурой, какой именно? — Он прищурился и нахмурился. — Ты, должно быть, шутишь.

— Наверное, квадратом? — начала она.

Резкими движениями он поднял еще одну карту.

— Какое имя знаменитости стоит первым в вашем списке? — Хмурое выражение лица усилилось. Другая карта. — Если бы вы были непристойным фильмом, как бы вы назывались?

— Дай же мне возможность ответить, — раздраженно сказала она. — Хм. Дай подумать. Мое название было бы…

— Ты не обязана отвечать, — проворчал он.

— О! Я знаю! Мое название будет звучать так: «Я буду Злым на Рождество». Что насчет тебя?

Уголки его рта дернулись.

— «Королевская Рождественская Херня». — Со вздохом он бросил карточки. — Забудь об отвлечении внимания — я имею в виду о начале этого разговора.

Он так нервничал из-за свидания с ней, что ему нужна помощь для начала разговора? Более чем очаровательно — трогательно. Она улыбнулась. В полном смысле этого слова. Затем даже рассмеялась, дрожа всем телом. Потом он засмеялся, и это был такой прекрасный момент веселья и общения. Легион никогда не думала, что снова испытает подобный момент с кем-нибудь. Так же, как и желание.

«С этим мужчиной у тебя может быть будущее…»

Такая прекрасная мысль. Так многообещающе. Но еда, которую она съела, превратилась в свинец внутри ее желудка, и ее веселье быстро угасло. Может, эта мысль была слишком обнадеживающей? Как Ложная Надежда, обнадежив, готовит ее к ужасному падению?

Люди всегда сравнивали «любовь» с «падением». «Я просто влюбляюсь в тебя». Бла-бла-бла. Но падать было совсем не весело и неприятно. Когда ты ударяешься, тебе очень больно. Иногда разные части тебя разбиваются вдребезги. Например, способность доверять или способность бороться за счастье.

Легион не была уверена, что сможет отойти от очередного падения, не говоря уже о том, чтобы его пережить.

— Итак, — прохрипела она, дергая себя за воротник платья. — Ты сказал, что мы начнем наши новые отношения с ужина.

Он моргнул, словно ему было любопытно, куда она клонит.

— Верно.

— Ну, а что дальше?

Его пристальный взгляд задержался на ней и подогрел еще на тысячу градусов. Только когда она заерзала на своем стуле, он сказал:

— В течение одного месяца мы будем яро ухаживать друг за другом. Мы будем писать любовные записки… и фактически доставлять их. Будем ужинать вместе каждый вечер, улыбаться и флиртовать. Будем дарить друг другу подарки.

Ухаживать. За ней. Как будто она была какой-то особенной. От этой мысли у нее слегка закружилась голова.

— Но ведь пары занимаются сексом. Раньше я не преувеличивала. Я не знаю, смогу ли я это делать.

— Ты меня неправильно поняла. Мы только будем притворяться парой, словно у нас в отношениях тест-драйв. После того, как мы почувствуем вкус обязательств, то решим, хотим ли мы попробовать по-настоящему.

Это была неплохая идея. Возбуждение действительно клокотало.

— Короткий вопрос. Поскольку у меня нет денег, и я не хочу выходить из дома, чтобы пойти за покупками, ты хорошо отнесешься к домашними подарками? Например, я могла бы нарисовать захватывающую дух фреску на одной из твоих стен или что-то в этом роде.

— Мне нравятся фрески с обнаженными женщинами, лежащими в огромных морских раковинах. Дай птицам-роботам список всех красок и принадлежностей, которые тебе понадобятся, и они все принесут.

— О, это будет легко. Мне понадобится одна гибкая кисточка и банка розовой краски.

Его темные брови сошлись вместе.

— Вся твоя фреска будет одного цвета?

— Я назову это… «Безоблачное розовое небо», — сказала она, взмахнув рукой для большей убедительности.

Его глаза засверкали.

— А как насчет того, чтобы я нарисовал фреску с тебя? Когда я жил на небесах, рисование было моим хобби. У меня с этим все в порядке. Я воспроизведу резню наших врагов с одной стороны стены, а праздничный бал — с другой. Одну мы назовем «Тьма Лейлы», а другую — «Свет Лейлы».

Он сказал, «наши враги», а не только ее. Как будто они уже были парой. Командой.

— Мне нужны обе эти фрески больше всего на свете. Давай их мне!

Ой-ой. Ее демоническая сторона проявилась.

— Тогда фрески будут моим первым подарком тебе. — Гален поднял ее руку и поцеловал костяшки пальцев. — Я также доставлю сюда Аэрона для воссоединения.

Она покачала головой.

— Я еще не готова встретиться с Аэроном.

— Почему?

— Я просто… наверное, какая-то часть меня обижается на него.

Он вскочил на ноги, полный угрозы и агрессии.

— Эта часть тебя обижена на него за то, что он выбрал Оливию? Неужели эта часть тебя хочет быть с ним?

— Нет, вовсе нет, — ответила Легион, удивляясь, почему ей не страшно. — У меня было то, что люди называют собачьей любовью.

Часть его напряжения исчезла.

— Ты имеешь в виду щенячью любовь? — Он снова опустился на подушку.

— Щенок — это же собака, да? Кроме того, каждый раз, когда я вижу его лицо, я вспоминаю его ужас, когда он спасал меня, а это заставляет меня вспоминать, что со мной сделали, а уже это заставляет меня ненавидеть себя.

— Тогда никакого Аэрона. — Легким, как перышко, прикосновением Гален погладил ее подбородок. Он сделал это так быстро, что у нее не было времени обдумать его намерение, и она только ощутила прекрасный результат. — Если ты когда-нибудь возненавидишь себя, скажи мне. Моей любви хватит для нас обоих.

То, что говорил этот милый человек… что делал… что давал…

Подождите. Милый? «Гален? Что со мной происходит?» Кстати, о подарках, которые он подарил.

— Я так и не поблагодарила тебя должным образом за головы демонов. Я обожаю это. И обещаю, что никогда не устану, начни ты их мне дарить повторно.

Он одарил ее едва заметным намеком на улыбку.

— Теперь об этом знает весь бессмертный мир. Ранить Лейлу значит болезненно умереть.

Самые. Сладкие. Слова. В мире.

— В последний раз, когда я видела тебя, ты жил с Повелителями. Вы были почти в дружеских отношениях.

— Мы не самые лучшие друзья, но и не самые худшие враги. Я ценю их жизни. — Пауза. — Но твою я ценю больше.

Он действительно так думал. Он ценил ее. Ее! У него были все основания ненавидеть ее, но он продолжал за ней ухаживать за ней. То усилие, которое Гален уже предпринял ради нее без обещания награды… он пытался, делал все, что в его силах, чтобы стать тем, в ком она нуждалась. Каждым своим действием он еще больше подтверждал свои слова и свои намерения.

В этот момент что-то бесконечно нежное овладело Легион. Она бросилась к нему и обняла за плечи.

— Я счастлива, что встретила тебя, Гален, и еще больше счастлива, что ты выжил, встретив меня.