Темнейший пленник

Глава 8

Когда крыло Галена впервые коснулось кожи Легион, внутри нее начало нарастать давление. Кого она обманывает? Давление росло с того самого момента, как он ее спас. Нет, до того, как он ее спас. С того самого момента, как они встретились.

Сегодня давление вызвало жар. Жар пробудил покалывание, бешеное сердцебиение и нескончаемую боль между ног.

Гален перевернул ее, прижав к полу, как и до этого. Его крылья заслонили весь остальной мир. Любой намек на отстраненного и контролируемого учителя самообороны исчез. На его месте оказался безжалостный соблазнитель.

— Ты уверена, что хочешь этого? Ты уверена, что хочешь меня? — На одну руку он опирался. Другой — обхватил ее грудь и подразнил большим пальцем пульсирующий сосок.

— Да.

Желание прогнало все затянувшиеся страхи. Этот мужчина… О, этот мужчина. Он был воплощением чувственности, линии напряжения расходились от его глаз и эротического разреза рта. Его светлые волосы были растрепаны, а лазурные глаза ярко сияли. На его коже блестел пот.

Но что же делало его самым прекрасным? Он был также уязвим перед ней, как и она перед ним.

Своими словами, своими действиями он придавал ей силы и зажигал огонь. В аду она была просто вещью. Для Галена стала настоящим сокровищем.

«Я смогу наладить с ним жизнь. И очень хорошую. Мы сможем быть счастливыми».

Легион вскрикнула от этих желаний. Да, да. Хорошая жизнь. Счастье. Снова вспыхнули старые желания, те самые, из-за которых она рисковала всем, чтобы заполучить это человеческое тело. Она могла бы иметь собственную семью. Если будет работать достаточно усердно, то сможет стать королевой своего замка, такой сильной, что никто не сможет заставить ее делать то, чего она не захочет.

Конечно, Гален мог потерять к ней всякий интерес в какой-то момент. Ее сердце стукнулось о ребра. Ни Галена, ни семьи. Он может выбрать другую женщину, оставив королеву без ее короля.

Мгновенная догадка — Зависть поработал.

Сосредоточившись на восхитительном удовольствии, которое бурлило внутри нее, она повторила свое требование.

— Я хочу большего. Сейчас же! Дай это мне.

— Да. — Он наклонился и прижался губами к ее губам. Их языки соприкоснулись, сладость его вкуса развеяла все застоявшиеся сомнения.

Ее сморщенные соски задели его грудь, когда Легион вдохнула. Так как она тяжело дышала, то вдыхала воздух часто. Каждый вдох оказывался мельче предыдущего. Обжигающий ток наэлектризовал ее клетки. Ноги и руки дрожали. Внутри нее только усиливались давление и жар.

Она обвила его руками, прижимаясь к единственному мужчине, который когда-либо хотел ее. Настоящую ее. Единственному мужчине, который когда-либо знал ее настоящую. Который оживил ее простым прикосновением.

— Даже лучше, чем раньше, — прошептал он ей в губы.

Да, да. Теперь она знала его как личность, а не как врага.

Он… это… это было так хорошо, нет, великолепно, нет, невероятно; она не могла представить лучшего момента. Он был тверд, как скала. От него пахло раем. И его руки… эти большие мозолистые руки. Одна запутался в ее волосах, другая переместился на талию. Обе держали ее крепко, благоговейно, как будто он никогда не держал в руках такой ценный приз. Так сильно отличается от…

Нет! «Не позволяй прошлому вторгаться в настоящее».

— Лейла. — Его черный магический голос ее околдовал. — Я никак не могу тобой насытиться.

Ее тело прижалось к его. Выгнув спину, она раздвинула дрожащие ноги. Он прижал свой член к сосредоточию ее страсти, посылая еще больше покалывающего тепла, проходящего через нее. Рай на земле.

— Тебе это нравится, — сказал он, и она не была уверена, что он имел в виду, утверждение или вопрос. — Я тебе нравлюсь.

Для «эгоистичного ублюдка»… любимое прозвище от Аэрона, не от нее… Гален определенно давал больше, чем брал. Затем ее мысли разлетелись в разные стороны, в голове звучало только по одному слову за раз. Возвышенный. Блестящий. Божественный.

— Гален.

Так или иначе, его имя прекрасно вмещало все эти качества.

— Да, Лейла. — Он прикусил ее скулу, затем провел зубами по мочке ее уха. — Всегда да.

Когда она одобрительно замурлыкала, он снова обратил свое внимание на ее губы. Отчаяние окрасило их следующий поцелуй. С все большей и большей агрессией он провел языком по ее губам. Так хорошо! Блаженство…

Вращаясь вокруг его длины все быстрее и быстрее, она запустила пальцы в его шелковистые волосы, провела ногтями по его спине и по пушисто-мягким перьям в его белоснежных крыльях. Он замер, закрыв глаза, и на его лице появилось выражение абсолютного восторга. Поэтому она сделала это снова. Двигалась по кругу. Скользила. Царапала.

Он вздрогнул и поднял голову, светлые пряди упали ему на лоб. Когда она протянула руку, чтобы пригладить выбившиеся пряди, он уткнулся носом в ее ладонь. Это был жест нежности, а не просто похоти.

Так вот на что похож экстаз.

Мгновение спустя он снова целовал ее, наполняя все большим блаженством, утопая в еще большем экстазе. Он мял ее грудь, тепло его кожи просачивалось сквозь нее. Кровь в ее жилах расплавилась, а кости растеклись.

— Давайте сделаем тебе более удобно. — Он сорвал с нее топ, потом лифчик.

Прохладный воздух ласкал ее разгоряченную плоть. Да! Двойственные ощущения. Слишком много, но недостаточно.

Оглядев ее, он издал какой-то животный звук.

— Сделано для меня.

Он провел пальцем по одному соску, затем перешел к другому, и все ее тело дернулось. За руками следовал его рот.

Он приподнялся и слегка прикусил губу. Все это время она извивалась под ним, близкая к оргазму.

— Ни одна женщина не сравнится с тобой. — Он наклонился в сторону ровно настолько, чтобы заскользить своим непослушным пальцем вокруг ее пупка, снова и снова. Желание пропитало ее женскую сущность. Боль поглотила ее.

— Гален. — Его имя было одновременно и мольбой, и проклятием. Легион знала, что она должна ему ответить, может быть, провести пальцами по его соскам или протянуть руку между их телами и схватить его массивную эрекцию, но ее ногти сейчас были вонзены в его широкие плечи, и ей нравилось держать их там. Хищнический инстинкт требовал, чтобы она удерживала своего мужчину на месте, пока он ее не удовлетворит.

— Когда я, наконец, войду в тебя, — сказал он, дыша так же тяжело, как и она, — тебе не придется кусать меня, чтобы убить. Удовольствие сделает это.

— Да. Войди в меня, — умоляла она.

— Я не собираюсь брать тебя, только не сегодня. Я собираюсь доказать, что могу с тобой поддерживать строгий контроль, чего бы это ни стоило моему рассудку. Я заставлю тебя кончить. Ты достаточно доверяешь мне, чтобы позволить доставить тебе удовольствие иным способом?

Она открыла глаза, чтобы лучше рассмотреть его черты. Напряжение на прекрасном лице обострилось, в небесно-голубых радужках закипала буря. Его губы были красными и слегка припухшими от поцелуев.

«Он мой, и я оставлю свой след».

— Я… я достаточно доверяю тебе, — наконец ответила она.

Застонав, он расстегнул ширинку своих кожаных штанов и просунул свою длинную и твердую как железо длину под ее шорты и трусики. Твердость встретила мягкость, тепло встретило тепло. Обезумев от желания, она зашипела на одном дыхании.

— Ах, сладкая, ты насквозь промокла. — Он наградил ее похотливой улыбкой. Такой, какую мог применить для соблазна только падший ангел, чтобы соблазнить другого ангела на падение. Такую, о которой она и не подозревала до сих пор. — Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, скажи мне, и я остановлюсь.

Ногти, погружались все глубже.

— Просто… поторопись!

Гален не стал снимать с нее оставшуюся одежду, просто повернул бедра так, что головка его члена прижалась к ее ноющей сердцевине, раз, другой. Копья мучительного удовольствия пронзили Легион насквозь, вызывая жар предвкушения.

Когда же он заставит ее кончить?

Он вытащил свою длину из ее трусиков, вырывая стон из ее груди.

Нет, нет, нет.

— Гален!

— Я еще не закончил с тобой, сладкая. — Он погрузил палец глубоко-глубоко в нее.

— Да.

Вошел-вышел. Он размазал ее влагу по клитору. Вошел-вышел. Со следующим внутренним скольжением Гален погрузил в нее второй палец, и она вскрикнула. Два пальца растянули ее тело. Вперед-назад, вперед-назад.

— Ты заставляешь меня жаждать все эти вещи, — сказал он между тяжелыми вдохами. Вставляя третий палец, он прижал большой палец к сердцу ее желания. — Я беспомощен перед твоим очарованием.

Вот. Так. Боль и давление столкнулись, бомба экстаза взорвалась внутри нее. Она задрожала, теряясь в муках страсти. Мышцы сжимались и разжимались. Ее окутал раскаленный добела жар. А внутренние стенки сжались вокруг его пальцев, словно не желая с ним расставаться.

Никогда еще Легион не чувствовала себя так хорошо, ее тело было живым проводом ощущений. Она взмыла к звездам, пока не разбилась вдребезги. Ее оборона… исчезла.

С тех пор как она спаслась из ада, ее терзали эмоции. Ненависть, ярость и беспомощность. Агрессия варилась в ней и постоянно гноилась. Здесь, сейчас, когда ее барьеры разрушились, все три эмоции хлынули через нее, оставляя ее кровоточащей и измученной.

Гален убрал пальцы, чтобы размазать эссенцию по ее нижней губе. К ее удивлению — и восторгу — он лизнул то место, к которому прикоснулся. Восхитительно скандальный поступок. То, что удерживало ее в этом моменте, безумная потребность, позволяющая прошлому отступить.

— Ударь меня, — тихо приказал он. — Тебе нужно очиститься, а мне нужно почувствовать твою ярость. Когда ты больше всего нуждалась во мне, я не смог тебя спасти.

Теперь прошлое нахлынуло снова, присоединившись к эмоциональному потоку.

— Я д-должна была спастись сама.

— Иногда мы не можем спастись сами. Я был заперт в нескольких темницах, связан цепями. Когда-то дракон-оборотень сжигал меня заживо каждый раз, когда я регенерировал. Я был привязан к столу, мое тело разрезали от грудины до лобковой кости, чтобы демоны могли полакомиться моими органами.

Она съежилась.

— В аду эта конкретная пытка известна как «вы можете поесть в буфете».

И это еще не самое худшее. Мне вырвали все зубы плоскогубцами, а гениталии — садовыми ножницами. По сей день одна Греческая богиня использует мою мошонку в качестве кошелька для монет.

Теперь Легион разразился лающим смехом, только чтобы вздрогнуть от шока.

— Как ты можешь превратить ужасную минуту в радостную?

— Это просто дар. — Он поцеловал ее в висок — жест, который уже делал раньше. На этот раз Гален последовал дальше, поцеловав сначала в кончик носа, потом в подбородок, как бы ставя клеймо на каждую отдельную черту лица. На этот раз у нее защемило сердце. — Я хочу сказать, что иногда самосохранение невозможно по тысяче различных причин, но ни одна из этих причин не означает, что у тебя есть недостатки. Наше сердце, ум и тело могут принять так много. И это нормально. Это случается со всеми нами. Вот почему семья и друзья так важны. Они помогают нам, когда мы больше всего в этом нуждаемся. А потом, когда им понадобится помощь, мы ответим им тем же.

Ее глаза затуманились, а желудок сделал кульбит. Кровь внезапно разгорячилась и похолодела. Каждое его слово было лаской, но и обжигающей кочергой для ее внутренних ран. Это сопоставление ее ошеломило.

— Ударь меня, — повторил он.

— Никогда!

— Ударь меня! На протяжении веков я причинял другим боль. А теперь предпочел бы принять на себя всю тяжесть твоих страданий.

— Нет, — ответила она, но даже когда отрицание эхом отозвалось между ними, она замахнулась. Ее кулак врезался ему в плечо. Прежде чем ее разум успел переварить грохочущую волну ужаса — «я только что ударила мужчину, который доставил мне удовольствие» — другая ее рука метнулась к его лицу.

Рыдая, она вырвалась, нанося и нанося удары.

— Вот это моя девочка. — С кровью на зубах сказал он.

Удары становились все сильнее и сильнее. Она никогда ни с кем не делилась своим горем. Никогда и не хотела делиться, всегда хотела только забыть. Когда она разделила боль с Галеном, гноящиеся внутренние раны стали болеть немного меньше.

Его глаз распух, и кровь затуманила ему зрение. На его челюсти образовался синяк.

— Выпусти эту боль наружу. Все до последней капли.

Удар стал еще сильнее, пока не иссякли последние силы, и она не упала на пол.

— Мне очень жаль, — прошептала она прерывающимся голосом.

Он подхватил ее на руки, встал и понес в гостиную, где опустился на стул, предназначенный для размещения его крыльев. Долгое время он просто держал ее в объятиях. Никто из них не произнес ни слова.

— Мне очень жаль, — сказала она с большей силой. — Не имеет значения, во что ты веришь, но ты не заслужил моего гнева.

— И ты не заслужила тех ужасных вещей, которые Люцифер и его демоны сделали с тобой. — Он снова поцеловал ее в кончик носа, в щеку, в уголок рта.

Вот видишь! Заявляет права. Эти легкие, как перышко, прикосновения губ проливали яркий свет предвкушения в ее увядшее сердце, открывая истину, которую она забыла. Жизнь не должна быть бесконечным парадом плохих моментов. После грозы распускаются цветы.

Может быть, Ложная Надежда была причиной перемены в ее настроении, а может быть, и нет. Скорее всего, нет. В нем не было и намека на обычный страх этого демона.

— Я хочу рассказать тебе, что со мной случилось. — Слезы хлынули, обжигая ее щеки.

Он весь напрягся.

— Это может уничтожить меня, но ничего страшного. Мы вылечим друг друга.

Вылечим друг друга. Да. Она хотела этого. Так и поступила. Легион ему все рассказала. Как ей завязывали глаза и часто привязывали к алтарю. Как демоны смеялись и дразнили ее. Как они тыкали и толкали ее… как многими способами ее насиловали. Как она никогда не знала, какой новый ад обрушится на нее, а ожидание порой было даже мучительнее, чем настоящая пытка.

Сначала она молилась, чтобы Аэрон ее спас. Через некоторое время она начала надеяться, что Гален окажет ей эту честь, несмотря на то, как ужасно все закончилось между ними. Потом она молилась о быстрой смерти. Но смерть никогда не стучалась к ней, мучители тщательно следили за тем, чтобы ее человеческое тело пережило каждый новый ужас. В конце концов, она смирилась с мучительной вечностью.

Гален напряженно слушал. Ее зубы начали стучать, хотя она не замерзла, и он крепче сжал ее руку.

— Прости, что меня не было рядом с тобой. — Очень нежно он вытер ее слезы. — Их поступки говорят об их зле, а не о твоем. Твоя ценность не была запятнана тем, что сделали они.

В его голосе звучала уверенность. Стопроцентная, без капли сомнений. Легион это не убедило.

— Будучи демоном, я мучила бесчисленное множество душ. Позже я пыталась убить тебя. Может быть, я действительно заслужила то, что было.

— Нет. Но давай предположим, что ты права. Допустим, ты заслужила все, что произошло, и даже больше. Почему именно эти демоны заслужили быть твоими палачами? Что дало им право судить тебя за твои преступления?

Хороший вопрос.

— Ничего?

— Вот именно. Ничего. — Мятная свежесть его дыхания ласкала ее макушку. — Ты любишь Повелителей, несмотря на их преступления, которые они совершили в прошлом, и все же судишь так сурово себя.

Ух ты, неужели у этого грубияна было такое количество слоев, что они просто смешались. И каким-то чудом она начала верить, что он был… прав. Никто не имел права бросать в нее камни. Никто не имел права посягать на ее тело.

Осознание этого заставило реки снова открыться, и она опять зарыдала. Он гладил ее по волосам и спине, обнимал крыльями, ласкал перьями одну сторону ее тела, а его пьянящий аромат наполнил ее нос.

К тому времени, как слезы высохли, ее глаза опухли, а нос заложило. Измученная и всхлипывающая, она обмякла рядом с ним.

— Гален?

— Да, Лейла?

Она сделала паузу, чтобы еще раз проверить свои желания. Неужели она действительно хочет предложить то, что собирается предложить? Да!

— Думаю, что мы должны закончить тестовую часть наших отношений и попробовать по-настоящему.

— Согласен. — Слова хлынули из его уст, как неудержимый товарный поезд. Пока он держал эту прекрасную женщину в своих объятиях, раскачивая взад и вперед, она переместилась на первое место в его списке ценностей.

«Она — моя. Я храню то, что принадлежит мне».

— Покончим с временным соглашением, — сказал Гален, — и перейдем к постоянным обязательствам.

Он хотел эту женщину. Физически. Эмоционально. Психологически.

Навеки.

Он никогда и раньше не собирался прекращать их отношения; просто не хотел признаваться в этом, боялся быть отвергнутым. Но чтобы отпустить ее, ему придется вырвать лучшую часть своего сердца и души, став только наполовину мужчиной.

Черт возьми, Лейла была не просто первой в его списке. Она была для него всем, ее потребности и желания стали важнее его собственных. Ему было все равно, здоров он или нет. Но он заботился о ней. Гален сделает все возможное, чтобы защитить ее от последствий связи с ним.

Когда она разлеталась на кусочки в его объятиях, выдыхая его имя и цепляясь за его тело, когда ее плотные внутренние стенки сжались вокруг его пальцев, что-то внутри него изменилось. Удовлетворенность манила его, ближе, чем когда-либо прежде.

Фокс была права. Лейла — само волшебство.

Каждый день с тех пор, как она переехала сюда, он просыпался, переполненный предвкушением, гадая, что она скажет или сделает дальше. Ошеломляющая красота превратила обычные дела в мини-приключения, а еду — в живые фантазии. Каждую ночь, положив голову на подушку, он засыпал с улыбкой, вспоминая их общение за день.

Возможно, Гален и был создан для войны, но теперь жил ради Лейлы. «Его все», — снова подумал он. Она значила для него больше, чем любая война, титул или королевство. Потому что…

Да. Каждая его частичка любила каждую ее частичку. Никто еще не подходил ему так идеально. Она стала его величайшей силой и любимой слабостью. Настоящий маяк надежды.

Это знание Галена повергло в штопор возбуждения, а не паники. Его будущее никогда еще не выглядело таким ярким. Она успокаивала разрушительное воздействие его души и полностью удовлетворяла мужчину, который всегда хотел большего.

Так, начало у них было трудное. Ну и что с того? Конец имел большее значение, чем начало.

Но это не значит, что они закончат. Она доверила ему свою страсть, и теперь он будет бороться за ее сердце.

«Ты никогда не сможешь наладить с ней отношения. Скоро она вспомнит, что ты предатель. Гален Коварный. Она уйдет».

— Ты напрягся, — сказала Лейла, проводя кончиками пальцев по щетине на его подбородке. — С тобой все в порядке?

Он уткнулся лицом в ложбинку на ее шее, прижимаясь к женщине, которая владела его будущим.

— Когда ты со мной? Да.

Переполненная уязвимостью, Легион провела кончиками пальцев по ушной раковине Галена.

— Когда мы целовались, я кончила, а ты — нет.

— Поверь, я прекрасно это понимаю, — сухо ответил он.

— Ну… Я хочу, чтобы и ты кончил.

Он подмигнул ей, и в его радужках вспыхнуло желание.

— Да. Я хочу тебя. Нуждаюсь в тебе. — Но он нахмурился. — Ты это слышала?

Он не дал ей возможности ответить, просто вскочил на ноги, схватил ее рубашку и натянул ей через голову, прежде чем толкнуть ее за спину и застегнуть молнию на брюках. Когда он сжал в руках два кинжала, послышались шаги. Их было очень много, они сливались воедино, двигаясь с разным темпом.

Страх пробрал ее до костей. Вторжение?

— Беги, — скомандовал он, расправляя крылья. — Прячься. Сейчас же!

Часть ее кричала: «Да! Беги! Сейчас, сейчас, сейчас же». Другая ее часть кипела от бешеного прилива ярости. Как кто-то посмел прервать самый прекрасный момент в ее жизни?

Она не оставит Галена сражаться в грядущей битве в одиночку. А тут будет битва. Агрессия наполнила воздух.

Хотя она и дрожала, но твердо стояла на ногах. «Я буду стоять. Я буду сражаться за этого мужчину. Неважно, какой ценой».

Стекло разбилось вдребезги. Целая стена рухнула, и более сотни мужчин ворвались в гостиную. Один человек в группе выделялся. У него были темные волосы, бронзовая кожа и холодная, расчетливая улыбка. Кронос, бывший король титанов. Вернее, его клон. Как он открыл портал, чтобы попасть сюда?

«Более могущественный, чем они предполагали…»

— Так приятно снова видеть тебя, Гален. — Улыбка Титана стала еще холоднее. — Я знал, что, заключив контракт на твою жизнь, ты приведешь меня к моей добыче. — По щелчку его пальцев армия двинулась вперед… наступая на Лейлу.