Тайны затерянных звезд. Том 5

Глава 3

Эвакуация не заняла много времени — буквально через семь минут контейнер с заключёнными (и, конечно же, с нами) был загружен в воздушный шлюз «Алого», и кавалькада кораблей с эсминцем во главе со всей прытью понеслась прочь от «Тартара».

Вся операция, от начала и до конца, заняла не больше получаса, поэтому подкрепление не то, что не смогло нас задержать, их даже не успели увидеть на экранах радарных постов. И единственное, что им останется, это разгребать последствия непосредственно в тюрьме.

Когда меня снова окружили гравитация и атмосфера, пусть и искусственные, корабельные, организм окончательно расслабился и сонливость с усталостью навалились на меня с новой силой. Я вроде слегка отдохнул за то недолгое время, что мы болтались в космосе, ожидая, когда эсминец подхватит нас, но этого явно было мало.

И, тем не менее, отдыхать было некогда. Почти полсотни человек, освобождённых из «Тартара» были в куда более плохом состоянии, чем я, но даже они не жаловались, хотя у некоторых из них на это были все основания.

Исхудавшие, с глубокими мешками под глазами, с затравленными взглядами, они выглядели так, словно их кормили раз в день, а спать давали вообще ночь через ночь, но они держались. Некоторые были истощены до такой степени, что, как только их отпустил адреналин побега, они буквально упали, не в силах стоять на ногах, но они всё равно держались.

Эсминец, конечно же, не проектировался из расчёта на то, что на нём внезапно появится полсотни лишних людей, поэтому в коридорах очень быстро стало тесновато, а крошечный, чуть побольше, чем на «Затерянных звёздах» лазарет и вовсе переполнился. К счастью, ничего действительно угрожающего жизни с заключёнными не происходило, и всё, что требовалось — это ставить капельницы и вливать витамины.

Тем, кому медицинская помощь не требовалась, требовалась помощь другого рода, и ею уже занимались мы. Все мы — все те, кто не принимал участия в непосредственном управлении эсминцем. Представляя, в каком состоянии будут находиться заключённые, «лунатики» заранее позаботились о том, чтобы на борту «Алого» был запас пледов и саморазогревающихся пайков. И сейчас мы укутывали замёрзших, даже несмотря на установленный в контейнере термостат, людей и совали в их окоченевшие руки горячие, исходящие ароматным паром контейнеры с едой, подобную которой они последний раз ели хорошо если пять лет назад.

Кают, конечно, на всех не хватило тоже, да их и не могло хватить даже в теории. Каюты отдали самым слабым из бывших заключённых и тем, кто плохо себя чувствовал, а остальные довольствовались лежаками из всё тех же пледов прямо в коридорах. При этом они безмятежно улыбались во сне, которому нисколько не мешало даже то, что на корабле круглыми сутками горел яркий, сравнимый с дневным, свет. И одного только этого уже было достаточно, чтобы понять, что именно эти люди пережили в «Тартаре».

Мимоходом даже проскочила мысль прямо на ходу начать пристыковывать к эсминцу корабль за кораблём, чтобы распределить заключённых по ним. Но они так мирно спали, что никому не захотелось их будить ради сомнительной выгоды рассадить их по скорлупкам. Особенно учитывая, что в некоторых наших кораблях кроватей не было как класса. Так что идею сразу же откинули.

Единственным кораблём, который пристыковался к «Алому» прямо на ходу, были «Затерянные звёзды». И пристыковался он только лишь после того, как мы с Кайто и Магнусом закончили помогать беженцам, и только лишь для того, чтобы мы перебрались на его борт.

Вернулись домой, так сказать.

Все те несколько часов, что мы провели на борту «Алого», ни от кого из экипажа «Затерянных звёзд» не раздалось ни слова. Они молча приняли информацию о том, что мы остаёмся помогать с бывшими заключёнными, а потом так же молча состыковались с эсминцем, когда мы доложили, что закончили. Это было странно, но в тот момент я был слишком занят, чтобы думать ещё и об этом.

Но как только открылись шлюзовые двери, как только мы шагнули в родные коридоры «Затерянных звёзд», за углом послышался топот и оттуда на полной скорости, немного не вписавшись в угол, вылетела Кори. Спружинив руками о стену, она побежала навстречу к нам, или, вернее, непосредственно ко мне, и я даже грешным делом подумал, что она собирается кинуться мне на шею…

Она видимо подумала о том же самом, потому что за метр до столкновения резко снизила скорость и остановилась.

— Вы целы… — выдохнула она. — Отлично! Я… Мы переживали.

Она пыталась говорить отстранённо и нарочито небрежно, даже глядела куда-то между нами, а не на кого-то конкретного, словно за нашими спинами стоял кто-то ещё, кто-то четвёртый… Но сбитое бегом на пределе возможностей дыхание выдавало девушку с головой.

Следом за Кори из-за поворота неслышно выкралась Пиявка, и деловито упёрла руки в бока:

— Так, я не поняла. Вы что, все целы? И никто не ранен? Даже маленькой царапинки нет? Мне вот вообще-вообще заняться нечем, да? Совсем обо мне не думаете, да, мужланы?

И, несмотря на усталость, я почувствовал, как мои губы против воли, сами собой, растягиваются в улыбке.

Мы дома…

Дальнейший путь до базы роботов прошёл без каких-то проблем и эксцессов. Никто нас не догнал, горя жаждой мести, да скорее всего никто нас даже и не нашёл, хотя искали наверняка изо всех сил. Безграничность космоса в очередной раз играла нам на руку… Хотя, конечно, такая большая продолжительность перелётов до базы начинала утомлять.

К счастью, мы почти закончили. Остался всего один пункт, последний, после выполнения которого план подготовки к захвату спейсера официально можно будет считать законченным.

Но, прежде чем приступать к последнему пункту, сперва требовалось выяснить, насколько успешными были предыдущие два. То, что мы добились всех поставленных перед нами целей при их выполнении — это и так понятно. Но это не было единственным критерием. И тем более — не было самым важным критерием.

Ведь намного важнее было не то, что мы приобрели, а то, как на потерю этого отреагирует Администрация.

Поэтому, едва только вернувшись на базу роботов, мы все, включая руководство «лунатиков», собрались в командном центре и начали шариться по космической сети, всеми доступными нам способами стараясь найти хоть какую-то информацию, освещающую наши операции. Я даже Жи тайно подключил к этому делу, благо, его для этого не нужно было тащить в командный центр, поскольку он легко мог это делать и с борта корабля. Просто дал ему список ключевых слов, а их сочетания он пообещал придумать сам, опираясь на прогнозируемые вероятности удачного поиска.

Мы, человеки, всеми этими сложными прогностическими алгоритмами не обладали, поэтому искали по старинке — перелопачивая все возможные новости за последние две недели во всех источниках, что только попадутся под руку. Включая и такие неочевидные, как личные блоги, страницы пропагандистских организаций и даже — котировки акций крупных корпораций, уличённых в работе или на Администрацию, или вообще — совместно с ней.

Этот хитрый и не лишённый изящества вариант неожиданно предложил Магнус, и он же занялся поисками в этом направлении, пока остальные шерстили сеть с другими входными данными.

Но, спустя пять часов, когда, казалось, мы уже просеяли через мельчайшее сито вообще все данные, что только содержатся на просторах сети, пришлось признать — никакой информации в сети нет. Нет не то, что новостей обо всём том, что мы провернули, а в принципе нет информации о том, что это имело место быть.

Вообще. Никакой.

— Чушь какая-то… — Виктор откинулся в кресле, которого тут раньше не было, и которое вместе с остальными предметами мебели сюда приволокли «лунатики», постепенно обживая это место. — Просто не верится…

Он устало потёр покрасневшие глаза, и, пожалуй, сейчас, впервые за всё время нашего с ним знакомства, он не был похож на злобного нахохлившегося ворона. Впервые за всё это время он казался тем, кем, собственно, и являлся — старым уставшим от всего на свете человеком.

— Тоже не понимаю, — поддакнула Эрин, отрывая взгляд от своего терминала. — Мы таких дел натворили, такого наворотили, а информации — ноль. Просто ноль, как будто мы ничего и не делали. Как будто у Администрации каждый день уводят по два эсминца, а потеря полусотни заключённых из рядов «опасных экстремистов», как они нас называют — это вообще вместо завтрака считается.

Франс ничего не сказал, но по глазам было видно, что не сказал только лишь потому, что всё уже было сказано. И добавить ему просто было нечего.

Из всех присутствующих в командном центре я один улыбался. Чуть-чуть, едва заметно, но очень довольно. Потому что я знал кое-что, чего не знали они.

Я знал, что Жи тоже не нашёл в сети ни единого упоминания о произошедших событиях. И, если в случае людей отсутствие результатов можно было списать на какой угодно человеческий фактор, то в случае с роботом это уже не работает. Если он не нашёл информации, значит информации просто нет.

— Кар, не подумай, что я ставлю под сомнение твой план… — начал было Франс.

— Но ты ставишь его под сомнение! — я кивнул. — Я понимаю вашу неуверенность, и у вас есть для неё все основания. Мы из кожи вон лезли, чтобы реализовать самоубийственные по своей дерзости планы, с успехом их исполнили, но от этого, кажется, ничего не поменялось, и вообще никто не заметил, что что-то подобное было. Обидно, наверное, не так ли? — Я обвёл руководство «Шестой луны» взглядом и продолжил: — А, может, вы просто неправильно смотрите на ситуацию?

— Как понять? — удивился Франс. — Как можно смотреть на неё правильно или неправильно?

— Да очень просто! — я пожал плечами. — Вы же представляете «Шестую луну», организацию, которая борется с тиранией Администрации. Но ведь это — лишь вершина айсберга. Потому что параллельно с борьбой на этом, скажем так, фронте, вы ведёте её ещё на нескольких. Вы ведёте борьбу за собственное честное имя, не позволяя Администрации его очернить. И вы ведёте борьбу за место в сердцах людей, за то, чтобы они думали о вас как о потенциальных спасителях, а не как о террористах и экстремистах. Каждое ваше действие вы стараетесь освещать в выгодном для вас свете, и делать это быстрее, чем это делает Администрация, ведь кто первый успел — тому скорее и поверят. Грубо говоря, ваши операции важны не только и не столько своим результатом, сколько тем, что об этом результате узнают люди. Узнают, что «Шестая луна» продолжает свою борьбу с тиранией, со всей этой системой, которая изжила себя настолько, что люди добровольно её покидают целыми планетами, но которая все ещё цепляется за жизнь зубами и когтями, уничтожая любого, кто посмеет ей противостоять.

— Ну, допустим, — Франс нахмурился. — Допустим, ты прав. И что дальше?

— А дальше всё просто! — я развёл руками. — Попробуйте вспомнить все более или менее крупные операции, которые вы проводили, хотя бы тот же самый Проксон. И скажите мне — как часто случалось такое, что Администрация выкатывала новости о произошедшем раньше, чем «Шестая луна»?

Шишки «лунатиков» переглянулись и призадумались.

— Ну… Было пару раз, — неуверенно сказала Эрин. — Может… пять.

— Шесть, — поправил её Франс. — За всё время, что я в организации, это происходило только шесть раз.

— Шесть раз, — я кивнул. — Из скольки операций? Нескольких сотен, наверное… Не наводит ни на какие мысли?

Я снова обвёл «лунатиков» взглядом, но до них, кажется, так и не доходило, что я имею в виду.

— Ладно! — я вздохнул. — Попробую на примере попроще. Что делает ребёнок, когда разбивает любимый мамин бокал, из которого она пьёт только по большим праздникам? Конечно же, в большинстве случаев он молчит, боясь в этом признаться и получить нагоняй.

— Но ведь рано или поздно правда всё равно вскроется! — возразил Франс, и тут же нахмурился. — Так, стоп…

— Начинаешь понимать! — я ткнул в него пальцем. — Именно так, правда рано или поздно вскроется… Или не вскроется. И, если нет, то даже не нужно будет что-то выдумывать, потому что никто и так ничего не знает. Оправдываться нужно только за то, что всплыло, а самые больные щелчки по носу огромного зверя по имени Администрации намного выгоднее просто замалчивать. Особенно если про них и так никто не говорит. И, чем больнее этот щелчок, тем активнее будут подтирать любую информацию о нём.

— Но как это «никто не говорит»? — возразил Виктор. — Ведь мы же столько людей оставили в живых специально для того, чтобы они об этом говорили!

— А вот и нет! — я повернулся к нему. — Мы их отпустили для того, чтобы они подумали. Говорить им всё равно никто бы не дал, этот вариант можно было исключить с самого начала. Экипаж «Алого» составлял тридцать человек, половина которых была уничтожена в процессе штурма. Персонал тюрьмы «Тартар»… Ну, не знаю, человек пятьдесят, вряд ли больше, из которых минимум пятерых мы тоже заглушили прямо на астероиде. Что такое для Администрации шесть десятков человек, которые могут слить информацию? Вообще ни хрена. Их могли даже посадить всех в тот же «Тартар» под надуманным предлогом какого-нибудь карантина, и кому и что они там расскажут? Разве что между собой будут обсасывать всё произошедшее.

— Но есть же другие люди. Связисты, которые получали сигнал бедствия с «Тартара» хотя бы.

— Плюс два человека, — я развёл руками. — Плюс две камеры на «Тартаре». Поймите, обрубить концы в этой ситуации, да и в подавляющем большинстве других, намного проще, чем кажется. Администрация на этом и существует — на скрытии от простых обывателей того, что она уже ни хрена не контролирует. Серые станции, серые корабли, даже целые серые планеты типа Даллаксии, не входящие официально в состав Администрации — это то, о существовании чего среднестатистический гражданин даже не подозревает. Да что там! Даже тот же хардспейс усилиями Администрации до сих пор оставался бы всего лишь красивой легендой, если бы не вы с вашей дерзкой операцией.

— Кстати, да! — медленно проговорила Эрин. — Насколько я помню, от Администрации не было никаких официальных заявлений о нападении до того самого момента, пока мы не выложили информацию в свободный доступ. И сразу же после этого они объявили её подделкой и обманом.

— Как водится… — я кивнул. — Но это лишний раз подчёркивает то, о чём я и говорю — Администрация попытается скрыть всё, что выставляет её в невыгодном свете. А потеря эсминца и полсотни особенно опасных заключённых — это для неё ой как невыгодно. Если об этом узнают в широких массах, поползут нехорошие слухи.

— Так значит, надо их распустить! — вскинулся Виктор, снова возвращаясь в состояние злобного ворона. — Ведь это же и есть наша цель!

— Минуточку! — я поднял палец, охлаждая его пыл. — Это не наша цель. Наша цель на данный момент — обеспечить себя достаточным уровнем материальной базы для того, чтобы выкрасть у Администрации спейсер. И всё, что я говорил ранее, относится только лишь к этой цели и ни к какой другой. По крайней мере, пока мы её не достигнем. После этого — делайте что хотите, хоть фотографируйтесь на фоне «Алого», заливая эти фотографии в личные блоги, но до этого момента — сохраняем молчание точно так же, как и Администрация. Мы уже увидели, насколько активно они работают в сторону недопущения просачивания этой информации в сети, и на основании этого мы можем делать выводы, насколько сильно они сейчас растеряны. А вот они не знают, что мы это знаем. И в этом наше преимущество.

— С такой точки зрения я об этом не думал, — улыбнулся Франс. — Значит, это тот случай, когда отсутствие новостей — это уже сама по себе хорошая новость?

— Именно так! — я кивнул.

— Значит, мы продолжаем выполнение плана?

— Не просто продолжаем, — я улыбнулся. — А буквально заканчиваем. Пристегнитесь, дамы и господа, следующая остановка — станция «Мантикора-16».