Тайная история человечества

Людмила Лазарева Святые звезды

— И, пожалуйста, не заходи слишком далеко, — предупредила система безопасности.

Всякий раз, когда Трот покидал уютное пространство скорлупы, неукоснительно срабатывали автоматические датчики старой, как мир, волноняни. Приятный, заботливый голос ласкал слух и одновременно давал четкие указания по нахождению в агрессивной среде. Кто конкретно выбрал именно этот вариант сообщений, не помнила даже сама скорлупа.

— Иди в панцирь, прилипала, — огрызнулся Трот. — Открывай уже.

Система безопасности не торопилась исполнять приказ. Трот нервно вздохнул. Нехотя, дважды щелкнул хвостом, как того требовала стандартная инструкция.

Защитный костюм был тут же отсканирован, стенки скорлупы раздвинулись, давая разрешение ступить на поверхность незнакомой планеты.

Трот не любил жестких правил, с трудом терпел любые действия, связывающие его «хочу» с ужасным словом «надо». Он доставлял массу неприятностей воспитателям молодых космозавров. Его трижды отчисляли из элитной колонии за нарушения дисциплины. И трижды восстанавливали. Да, никто не отрицал гениальных способностей ученика. Но это было не главным козырем. Завр Трот знал, пользоваться положением своего родителя — не самый лучший способ удержаться в команде космозавров. И все же, пользовался. Вечно занятый отец Бао не вдавался в подробности мелких, по его мнению, интрижек. Мало ли что наговаривают на его единственного сына?! Само рождение в космосе являлось незыблемым правом связать жизнь Трота с изучением далеких галактик.

А что же мама? Мама погибла, оставив отцу драгоценное яйцо с младенцем. Малыш Трот вылупился раньше срока в инкубаторе для растений, среди образцов флоры неизученных планет. Его не ждали так рано. Звук лопнувшей скорлупы не был услышан вовремя. Ему никто не помог и не встретил в этом новом и чужом мире. Из яйца пришлось выбираться самому и самому искать пропитание. На момент прихода отца все, что росло в инкубаторе, было съедено. А все несъедобное оказалось сломанным и восстановлению не подлежало.

— Святые звезды, — взвыл отец. Многие растения не были исследованы полностью и могли оказаться ядовитыми. Но организм малыша явно справился с экстремальным питанием. — Сын, ты будешь настоящим исследователем. Я назову тебя Трот, что означает — «не ведающий границ».

— Святые звезды, — в ужасе воскликнул завр Киг, отвечающий за фитолабораторию. — Он уничтожил редчайшие из растений вселенной, мою коллекцию. Что значат записи без самих образцов?

— Ошибаешься. Мою коллекцию, — поправил командир космоплана Бао и зло ощетинился. — И помни, когда я в гневе, я сам себя боюсь.

С этого дня экипаж космоплана находился всегда начеку. Шалостям малыша не было границ. Но говорить о последствиях этих шалостей командиру никто не решался.

— Святые звезды, — Трот часто слышал именно это восклицание и не ведал, что кроме космоплана есть и другой мир.

Он провел почти все детство рядом с отцом. Грозный Бао был сыну всем: няней, воспитателем, кормильцем, учителем, другом.

Но все когда-нибудь кончается. Космоплан вернулся на родную планету. Только Троту она не была родной по определению. Встретили путешественников с радостью. Малыш познакомился с многочисленными женами отца и стайкой сводных сестриц. Именно они стали для Трота семьей. Отец Бао вздохнул с облегчением, ведь теперь он не занимался несвойственным делом и общался с сыном от случая к случаю. С появлением в жизни Трота новоявленной родни возникли как минусы, так и плюсы. Наследник был ухожен, сыт, одет и слишком избалован.

— Отец, а где моя мама? — однажды спросил Трот. Он не мог понять, почему у каждой из сестер заври есть своя собственная мама, а у него нет.

Он забрался к отцу на колени, обнял хвостом, будто прилип. Отец всегда давал полные ответы, чтобы позже не повторяться. Но не в этот раз.

— Там, — Бао показал на звездное небо и опустил голову, чувствуя давнюю вину. — Я не смог ее удержать…

После этого разговора глава семьи перестал откровенничать с сыном и почти отошел от воспитания, будто сбросил тяжелый груз. Наследнику давно пора научиться быть жестким и самостоятельным.

Какое-то время Трот пытался чаще попадаться отцу на глаза, но иерарх был постоянно занят. Трот замкнулся, обзавелся невидимой скорлупой обиды и решил, что его не любят — в лучшем случае, жалеют.

— Святые звезды, почему так происходит?

Льдинки созвездий сочувственно подмигнули, будто услышали. Но ответа не дали. Глаза молодого завра наполнились влагой, прозрачные капли потекли еле заметным пунктиром в пыль.

— Что это? — фыркнул от неожиданности Трот.

Он часто слышал от иерарха Бао: «Мы не умеем плакать. Так устроена наша физиология. Слезы — проявление слабости жителей из других галактик и доказательство их низкого порога психологической устойчивости. Пусть плачет кто угодно. Но не завр!»

Что? Не завр. Кто тогда?

Странно чувствовать себя другим, не как все. Еще хуже постоянное состояние тревоги, ложные, а может быть, и нет — подозрения. Кто ты есть на самом деле? Страх сомнений проникал в сознание изощренно, по капле, отравляя каждый новый день. Чтобы не сойти с ума, Трот научился контролировать эмоции. Он стал жестким, требовательным к себе и окружающим. Трот выжег детские слабости, вырезал и выкинул любые проявления неуверенности. Он — завр, трижды завр!

Но именно с того момента истины — отец был ему должен… За каждую слезинку… Всегда должен.

— Святые звезды! Высшая Школа Космозавров в прошлом, — Трот щелкнул от радости хвостом и улыбнулся собственному отражению в зеркале. Высок, силен, гибкий панцирь сверкает мозаикой желто-зеленых оттенков. — Итак, избранный из завров, тебе дарован космос по рождению. Сегодня ты погуляешь на вечеринке, завтра сдашь экзамен на симуляторе, и все… Свобода. Для начала неплохо. Останется попрощаться с надоедливой родней и улететь к звездам. Только звезды тебя любят и ждут.

Редчайший окрас тела в сочетании с мелкой чешуей перешел по наследству от матери. Остальные соплеменники имели пластинчатую кожу пепельно-серых или черно-коричневых оттенков. Он знал, что другой, и гордился отличительной внешностью, даже стал основателем моды на все яркое. Сокурсники экспериментировали, пытались подражать, перекрашивали отдельные пластины, а то и все тело, в замысловатые узоры, в красные, зеленые и синие цвета. Да, они казались ярче. Но выглядели скорее смешными, чем стильными. При первой же линьке таким модникам все приходилось делать заново.

Троту очень хотелось выглядеть на вечеринке как можно элегантней. И ночью он решил поторопить события — попробовать снять старую кожу самостоятельно и раньше срока. Линька прошла на удивление быстро. Слой гибкого панциря оказался послушным и сполз полупрозрачным, шуршащим свитком. Это был первый случай, когда не потребовалась помощь отца. Сын хотел рассказать, похвастаться маленькой победой, но потом решил не делать этого.

Какая мелочь, всего-то — линька. Линял Трот очень редко, причем всегда под наблюдением. Старая кожа упаковывалась в специальный контейнер, отвозилась в лабораторию и там, после исследований, сжигалась. Требованием сжигать свое прежнее облачение на этот раз Трот пренебрег. Что за предрассудки? С глаз долой старое и ненужное. Оставалось трижды щелкнуть хвостом и выкинуть лишнее в отворившийся мусорный люк.

Многие завидовали везунчику Троту. Ему прощалось даже то, за что отрубали хвосты и никогда не восстанавливали в правах на полеты. Он жил в автономном индивидуальном блоке-скорлупе. Все датчики настроены на привычки хозяина. Никакого внутреннего контроля и полная свобода выбора действий.

— Старушка, откройся. Я опаздываю на торжество, — приказал Трот и наступил на ступеньку, ожидая немедленного исполнения приказа. Новая скорлупа, отцовский подарок по случаю окончания обучения, еще не полностью перестроилась под хозяина и четко выполняла только те команды, которые были указаны в инструкции.

Трот дважды щелкнул хвостом, но дверь не открылась.

— Что опять не так? — кулак сделал вмятину в стене.

Жилище завра завибрировало.

— Ладно, — удивился Трот. Неужели скорлупе не понравилось, что ее переборки получили деформацию? Пусть даже незначительную. — Прости. Погорячился.

Хозяин вновь сделал двойной щелчок хвостом. На этот раз ему ответили. Но совсем не так, как ожидалось.

— Извините, срочная перезагрузка системы, — нежный голос волноняни с отточенными нотками любви и благоговения разительно отличался от смысла передаваемой информации. — Внимание, срочное сообщение. Вам запрещено покидать скорлупу. Перехожу на автономный режим. Остальные инструкции вы получите лично от иерарха Бао. Мы покидаем атмосферу этой планеты.

Трот даже не подозревал, что последняя модификация скорлупы способна работать автономно и пересекать большие расстояния.

— Приятного полета, — удобное кресло пассажира выплыло из переборок. Набор высоты оказался почти неощутим. Лишь легкое головокружение говорило о том, что скорость самого полета превосходит все ожидания Трота. — Ремни пристегнуты. Рекомендуется состояние искусственного анабиоза. Приготовьтесь.

— Куда летим? — злость за собственную беспомощность захлестнула. Система защиты перепеленала тело взрослого завра, как младенца. Трота никто не спросил, хочет ли он лететь, не побывав на самом главном празднике — выпускном вечере в Высшей Школе Космозавров. Скольких планов лишил его отец!

Ответа не последовало.

«Анабиоз… Значит, летим далеко. Очень далеко», — последнее, что шевельнулось в сознании завра.

Скорлупа воткнулась в мягкую почву. Система безопасности отключила гипотермическую капсулу и стала ждать пробуждения хозяина.

— Проснись, проснись, — нежный голос волноняни пробивался сквозь тяжелый сон. — Космозавра Трота ждут великие дела.

Первый этап пробуждения оказался тяжелым. Выход из состояния анабиоза — не самые лучшие ощущения. Каждая клеточка, как ледяной шарик под натиском бурной горной реки — лопается, увеличивается в объеме. Густая волна оглушает, не дает расслабиться и выбрасывает тело в новый мир. Энергетические потоки скорлупы берут на себя дальнейший переход. Вторая волна пробуждения ласкает, успокаивает нервную систему и приводит в нормальное, рабочее состояние.

— Космозавра Трота ждут великие дела, — теперь это был голос отца. Низкий, с рычащими перекатами нетерпения. — Ты оправдал мои надежды и успешно перенес сверхскоростной галактический перелет.

— Галактический? — Трот соскочил с кресла и ударился головой о потолок скорлупы, не рассчитав силы притяжения незнакомой планеты. — Ничего себе! У меня будто крылья выросли.

— Знаю, — засмеялся Бао. — Это планета твоей матери. Пообвыкни на ней некоторое время. Уверен, тебе понравится эта легкость. Не забудь, скоро наступит день линьки. Теперь это твоя забота. Сухую кожу в контейнер, затем сожги.

— Не проблема, — Трот очень обрадовался: оказывается, отец Бао не все знает о сыне. Вот пусть и дальше остается в неведении. Ему надоели эти глупые ритуалы по сжиганию старого.

— Задание номер один. Четко определиться в местонахождении, исключить риски поломки скорлупы. Если будет необходимо — переместитесь, лучше в пещеру. Их здесь много. Задание номер два. Познакомиться с местным населением. Учти, дикие племена агрессивны. Но их самки запредельно красивы.

Связь прервалась. Осталось состояние полного шока от услышанного. Что это? Нежданные каникулы? Подарок по случаю окончания Школы Космозавров? Экзамен на прочность? А может быть, ссылка? Неудобного полукровку выкинули куда подальше?

Эмоции зашкаливали и мешали думать здраво. На глазах вновь выступили слезы, как доказательство неполноценности. Успокоиться заставила исключительно злость. Зачем надумывать то, что объяснить не получается по ряду причин? Необходимо принять оптимальное решение. Самое простое — выбросить из головы то, что мешает, и просто выполнять задание.

Завр дважды, как положено, щелкнул хвостом.

— И, пожалуйста, не заходи слишком далеко, — система безопасности отсканировала защитный костюм хозяина.

— Иди в панцирь, прилипала, — огрызнулся Трот.

Только после этого скорлупа индивидуального космоплана раздвинула стенки, разрешив драгоценному телу ступить на незнакомую поверхность.

— Командир, — завра Бао разбудил бездушный голос автопилота. — Примите срочную информацию. Вызывает астероид А123.

— Заблокировать коммуникатор, — сон улетучился, будто его и вовсе не было, — переключить связь на секретную частоту зет.

Пояс астероидов был местом, куда ссылали неугодных завров. Ссылали бессрочно. Как узник смог прорвать запрет на космическую связь? Зачем ворошить прошлое? Ему даровали фитолабораторию, чтобы не сойти с ума от одиночества, а значит, и саму жизнь.

— Какими судьбами? — чтобы не выдать волнения, иерарх намеренно отвернулся от экрана. — Завру Кигу надоело ухаживать за растениями? Вам нужны новые экземпляры образцов с далеких планет?

— Я хотел бы поделиться архиважной информацией, — прохрипел бывший лаборант Киг. — Посмотри на меня, Бао.

На экране монитора всплыли очертания фигуры, мало похожей на завра.

— Что с тобой?

— Несколько слоев старого панциря и немного фантазии. Я забыл, когда в последний раз линял, — усмехнулось нечто, мало похожее на Кига. — Помнишь, после рождения Трота ты приказал уничтожить лабораторию? Приказ был исполнен. Но мне удалось найти остатки некоторых редких экземпляров. Мегаморф умеет цепляться за жизнь. Ты позволил мне заниматься любимым делом, и я стал тем, кем стал. Мегаморф сохранен, и даже приумножен. У каждого свои дети. Ты правильно сделал, на астероиде нам гораздо удобнее. Посмотри!

Темно-зеленое буйство красок со всполохами алого и желтого заполняло все пространство скорлупы-лаборатории. Тело лаборанта Кига, вернее то, что когда-то было телом завра, почти слилось в единую фитобиомассу.

— Я умею быть благодарным. Скажи, четко ли исполнялись мои рекомендации?

Любые проявления неуважения иерарх воспринимал как личное оскорбление. Дерзить или указывать, что и как необходимо делать — смерти подобно. Но не сейчас.

— Да, — Бао отчитывался перед узником, как простой подчиненный. — Сын линял намного реже обычного. Все сжигалось в запаянных кофрах. А сами кофры уничтожались в космосе. Мой наследник ничем не отличается от других завров! Мало того, он гениален. Как гениальны все, в ком течет кровь других планет.

— Это его и спасает. Здесь я согласен, — изображение на экране погасло, голос Кига начал стихать. — Я хочу предупредить. Споры Мегаморфа по моим наблюдениям имеют инкубационный период. Очень длительный период. Присутствие Мегаморфа в организме приводит к мутациям генотипа даже у первичного носителя. Я не говорю о втором или даже третьем поколении. А твой сын не то чтобы потрогал, он съел все растение вместе с корнями! Полукровка-заврик, вылупившийся из яйца в моей лаборатории, и его голод спасли популяцию завров.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не могу дать гарантии… — что-то булькнуло, часть фразы оказалась неразборчива, — …насколько силен организм. Пришли на астероид несколько чешуек Трота, и я скажу, что ожидает всех нас в скором будущем.

— Где я их возьму? Трот улетел на длительный срок. Его нет сейчас рядом.

— Не мои проблемы, командир.

Бао встал, нервно щелкнул хвостом, давно его не называли просто командиром. Он не раз проклинал тот день, когда пропустил выход наследника из скорлупы. По записям, конфискованным у Кига, можно было сделать выводы, что фитолаборант проводил несанкционированные опыты с образцами запрещенных растений. Чем утолил голод младенец в первые часы жизни, осталось тайной. Но тайной не было ни происхождение Трота, ни то, что он полукровка.

Мать из семейства диких завров чужой планеты передала сыну не только экзотическую внешность, но и великолепное здоровье. Трот никогда не болел. Смешение крови похожих биологических видов из разных миров даровало святым звездам гениального, нового завра, способного на многое. Смущало только одно. Каждая последующая линька делала кожу Трота тоньше, нежнее, эластичней. Именно поэтому отец изобрел прозрачный защитный костюм и заставлял носить его везде, чтобы никто не мог усомниться в крепости панциря молодого завра.

— Система безопасности, — приказал Бао, — свяжитесь со скорлупой Трота. Предупредите, что контейнер со старой кожей Трота необходимо доставить на мой космоплан. Транспортную капсулу с автопилотом я вышлю по первому требованию.

Ответ не заставил себя ждать.

— Иерарх Бао. Последняя линька вашего сына прошла незадолго до его командировки. Он оставил старую кожу в контейнере для мусора на территории Школы Космозавров.

— Почему мне не доложили? — взревел Бао.

— Информация по мусору отмечена как стандартная, не требующая специального контроля.

— Хорошо, — тихий голос завра выдавал сильное волнение. — Найти контейнер, упаковать в двойной кофр и доставить на мой космоплан.

— К сожалению, это не возможно.

— Почему?

Вместо ответа загорелся экран с видеозаписью. Обыкновенные с первого взгляда события привели Бао в полное замешательство, и даже шок! Веселая компания молодых завров, переодетая и раскрашенная по последней моде в яркие цвета, разрывала тончайшую пеструю материю, состоящую из сверкающих чешуек, на ленты, завязывая на головах как украшение.

— Последние новости из Школы Космозавров, — голос за кадром под звуки музыки делился информацией. — Молодое поколение выпускников Школы отрывается на вечеринке в прямом и переносном смысле. Если их друг, великолепный Трот, раньше срока отправлен на первое задание, то пусть хотя бы его старая кожа погуляет и потанцует на празднике вместе с сокурсниками.

Приказы иерарха всегда исполнялись беспрекословно. Как родной сын посмел нарушить давно заведенный порядок?!

— Система безопасности, — еще тише прошипел Бао. — Школу Космозавров оцепить. Форма одежды — сверхзащита. И чтобы никакого шума. Без фанатизма, коллеги. Тонко, играючи обманите всех. Ленты из старой кожи Трота обменять на обручи из драгоценных металлов. Участников вечеринки перевезти на туристический космоплан. Убедите каждого: обзорная экскурсия в секретную зону пояса астероидов — редчайшая из удач. Пусть порадуются благосклонности иерарха. Как только Школа Космозавров опустеет — территорию вычистить, убрать все до последней чешуйки и обработать стерилизующими препаратами. Мусор в кофры, кофры ко мне.

— Будет исполнено.

В системе безопасности, которую возглавлял иерарх Бао, служила специально обученная элита завров: боевые, по специальным поручениям, ученые и связисты частоты зет.

— И еще, — хвост иерарха ударил в переборку, оставив глубокую вмятину. Резкая боль отрезвила, не дала сорваться на крик. — Секретная частота зет. Соедините с арестантом астероида А123.

— Исполнено, — нежный голос волноняни разительно отличался от рыкающего, низкого тона самого Бао. Иерарх пришел в себя, успокоился. — Прошу прощения, много помех. Визуальная информация отсутствует.

— Киг слушает, — даже в наушниках звук еле улавливался.

— Я нашел для анализа чешуйки кожи сына. Жди посылку.

— Оперативно, — похвалило то, что когда-то было завром. — В твоих возможностях трудно сомневаться.

Связь прервалась. Бао вздохнул, сел в кресло, перевел взгляд на иллюминатор. Бархат космоса, цепочки созвездий, мириады планет, бесчисленное множество миров, неизведанных, незнакомых, чужих… Где-то там иерарх найдет свой последний миг жизни. Но не сейчас. Правильно ли он поступил, отправив Трота на планету его матери?

Да, правильно. Местонахождение для нормальной жизни сына — достойное. Газовое облако, солнце — желтый карлик, обитаемая зона галактики. Магнитное поле голубой планеты защищает от смертоносных космических лучей. Правильное место с правильной температурой. Среди некоторых видов диких животных, физически схожих с цивилизацией завров, есть подходящие экземпляры самок, способных продолжить род и обновить кровь.

— Святые звезды, — еле слышно прошептал иерарх. — Как только будут получены результаты с астероида, я решу, что со всем этим делать.

Трот нашел в одной из больших пещер место для космической скорлупы. Отец, как всегда, оказался прав. Под защитой камня было гораздо безопасней. Инструкция выполнена точно и четко. Но именно это и бесило! Зачем отправлять единственного наследника непонятно куда на такой длительный срок?

Одно дело учиться в Школе Космозавров и быть в числе лучших учеников, и совсем другое — решать проблемы самостоятельно, когда тебя некому оценивать.

Всё началось с того, что пришлось защищать территорию от тупых толстокожих животных, больших по размеру, чем сам завр. Внешняя схожесть с некоторыми из них — обманка. Несколько защитных костюмов после стычек с самцами пришли в негодность и были выброшены за ненадобностью. Назойливый голос волноняни еще какое-то время напоминал о несоблюдении режима безопасности. Но после того как последний костюм был разорван в клочья, волноняня заткнулась. Система безопасности скорлупы отключилась. Хочешь — входи, хочешь — выходи. Ни щелкать хвостом, ни отчитываться, куда пойдешь и что будешь делать. Живи да радуйся.

Им никто не командовал, не давал советы, не надоедал и не контролировал. Порой казалось, что о нем вообще забыли. Полная свобода? И все же, Трот точно знал — иерарх Бао не позволит сыну сгинуть непонятно где. Видимо, существует какой-то план, по которому наследнику суждено великое будущее. А планета дикой матери лишь так, проверка на стойкость и выдержку.

Как только внешней защиты не стало, панцирь Трота начал приобретать удивительную эластичность и прочность. Тайные, ранее не проявляющиеся возможности организма уберегали от серьезных ранений. Стычки с другими самцами не прекращались. Но даже рваные раны зарастали на удивление быстро и без последствий. Это были не просто бои за территорию. Грубая, первобытная сила и борьба за продолжение рода как первооснова бытия. Вот чего ему так не хватало в цивилизованном мире.

Дикие племена завров ходили небольшими стаями. Стаю с самками и молодняком защищал и контролировал отец семейства. Как только дети подрастали и становились конкурентами, их выгоняли. Самцов выгонял отец. Самок — матери. Жизнь вне стаи чаще всего заканчивалась гибелью. В одиночку не выжить. Именно поэтому подросшие завры и молодые заври сбивались в отдельные группы. Дерзкая, дикая, не знающая жалости и страха молодежь приводила в ужас.

Набеги на чужие территории и постоянное чувство голода делало из них опасных хищников, способных даже на уничтожение себе подобных. Постоянные стычки среди самцов — норма. В мире, где сильный уничтожает слабого, выживает сильнейший. Так, через определенный промежуток времени образовывалась новая семья — стая. С одним завром и несколькими самками. Как только самцам было что терять, они становились мудрее — обзаводились пещерами, постоянным местом обитания и защищали свою территорию от любых пришлых.

Троту изначально было что терять. Он не позволял диким заврам проникать в пещеру, где была спрятана межзвездная скорлупа. Исключение составляли молодые заври, потерявшие семью, или те заври, которые глянулись самому Троту. Его гарем пополнялся, как некогда пополнялся гарем его отца Бао.

Стайка самок начала учиться новым правилам поведения. Заходить в космическую скорлупу запрещалось. Но разрешалось каждой вырыть свою собственную пещеру и содержать ее в порядке. Самки украшали порог пещер ветвями, приносили разнообразные плоды, приглашая Трота отведать новое, вкусное. Настало время, когда каждая принесла по несколько яиц. Неужели? Неужели у него, космозавра, скоро появятся собственные наследники и наследницы на новой планете?

Эйфория закончилась после рождения первенца. То, что вылупилось из яйца, не поддавалось описанию и объяснению. Это не был детеныш завра. Нечто среднее между рыбой и змеей жадно глотало воздух огромной зубастой пастью и цеплялось пятипалыми лапками за края кожистой скорлупы. Молодые самки не дали прожить ему и дня. Затоптали. А мать первенца выгнали из стаи. Но когда вылупились и остальные дети, горю и непониманию каждой не было конца. Облик младенцев не повторялся. В каждом яйце — по неведомому существу. Все невинные уродцы были уничтожены. Несколько самок покинуло стаю, но на их место и в уже готовую пещеру претендентки нашлись достаточно быстро. Хорошо, что дикие заври быстро забыли о случившемся. Или просто сделали вид, что ничего страшного не произошло.

Возможно, не помнить старого это и есть благо.

От переживаний Трот замкнулся. Жаловаться отцу? А чем он может помочь? Что случилось с иерархом, если на связь не выходит, не спасает наследника, не интересуется его жизнью. Но обида прошла, достаточно было посмотреть на монитор. Трот вспомнил, что сам выключил зет-связь, дабы пощекотать чувства высокопоставленного Бао. Сын сам не следил за сообщениями. Осталось нажать на кнопку и узнать последние новости.

Помехи не дали возможности увидеть изображение. Но голос иерарха перепутать было невозможно.

— Сын, я не знаю с чего начать. Ладно, пусть так. В ближайшее время к тебе на планету будут спущены твои друзья. Встречай выпускной курс.

— Здорово. Ты лучше, чем я думал, — Трот впервые признался отцу, что скучает. — Ты делаешь шикарные подарки. Ценю. Я назначен главным? А когда возвращаемся?

— Зачем ты меня обманул? — прорычал Бао. — Ты совершил роковую ошибку. Почему не предупредил? Почему не сжег старый панцирь? Почему оставил его на моей планете?

Связь была отвратительной. Помехи, помехи, помехи! Часть грозной речи иерарха прошуршала непонятно, коряво. Но даже отдельные предложения повергли Трота в шок.

— На твоей? — взбесился наследник. — А я, значит, на своей? Только на планете матери мне и место? Ладно, а другим космозаврам что тогда здесь делать?

Бао будто слышал возражения сына и точно отвечал на его вопросы.

— Для начала весь твой курс был направлен на космоплан и там прошел полное обследование. Уже доказано, вирус не распространяется на женский пол, и только мы, сильная половина рода завров, со временем способны менять облик. Мало того, эти… эти изменения оказались инфекционным и неизлечимым заболеванием.

— Что? — Трот соскочил, ударил кулаком по переборке скорлупы. Так вот почему погибли все его младенцы. — Что ты сейчас сказал?

— Возможно, планета твоей матери оградит тебя от гибели, а нашу цивилизацию от вирусов и окажется надежной защитой, щитом от заражения.

О чем еще говорил иерарх Бао? Шипящие, рычащие обрывки слов вырывались из динамика. Что это было? «Прости… Выживи… Сопротивляйся, и ты победишь… Судьба… Ищи… Ты сильный… Новая цивилизация… Сын… Сын… Сын».

Несчастный понял, командировка на далекую планету — не подарок любящего отца, а настоящая ссылка.

— Ты меня предал? Предал!

Вдруг земля содрогнулась. Что-то тяжелое падало и падало недалеко от долины, где жил Трот. Завр выскочил из пещеры и остановился от удивления.

Десятки скорлуп Школы Космозавров воткнулись в грунт его Зеленого Мира.

Встреча сокурсников была не столь праздничной, как всем мечталось. Споры Мегаморфа оказались сильнейшим из ядов. Большая половина взрослых космозавров, надевших шкуру Трота, погибли еще в космосе. А те, кто выжил и узнал от Трота настоящую правду о Мегаморфе, предпочли погибнуть в огне, но не допустить изменений собственного тела. Остальные рассыпались по планете, проклиная тот день, когда иерарх Бао привел в Школу Космозавров своего сына.

Никто из друзей не остался рядом. Лишь две красавицы заври, оказавшиеся на космоплане чисто случайно, решили, что находиться с Тротом — лучшее из зол. Именно они уговорили Трота найти с Мегаморфом компромисс.

Сочетание крови настоящего завра, диких племен планеты и непонятного, невидимого Мегаморфа в одном, по-своему гениальном теле Трота оказалось на редкость стойкой мутацией.

Анализы собственной секретной лаборатории показали, что ни одному выпускнику из Школы Космозавров не суждено вернуться на родную планету. Решение было принято. Чтобы сохранить тайну, всем объявили о длительной экспедиции. Выпускники в восторге. Их ожидают новые, удивительные приключения и интересная работа в далеком космосе.

Только так цивилизация завров будет спасена от инфекции.

Осталось дождаться информации с астероида. Что на сей раз придумает Киг? Обозначит собственную значимость и в очередной раз подразнит иерарха?

— А123 на связи, — как нельзя вовремя пропела волноняня.

— Код записи — сверхсекретно, — приказал иерарх.

— Здравствуй, Бао, — Киг старался говорить как можно быстрее. — Я выслал тебе последние результаты исследования и мои рекомендации. Самое лучшее, что ты можешь придумать, это уничтожить меня, астероид, своего сына и всё, что когда-либо прикасалось к Мегаморфу. Он не колония вирусов и даже не растение-паразит, это разумное существо…

— Я могу быть и благом, если попаду в хорошие условия, — булькающие звуки прервали диалог. — Киг не все знает. Называй меня, как хочешь: вселенским злом, большим фантазером. Знай, я выбираю приятную для себя форму и готов мириться или даже заснуть, если мне понравится то, что я сотворил. Я думаю, ты согласишься — холодный астероид не то место, где может родиться что-то достойное. Даже не знаю теперь, кто из нас растение, а кто мыслящее существо.

— Ты все понял, Бао? — врезался в разговор Киг. — Мегаморф проснулся и окреп. Только великий огонь и великий холод смогут его остановить.

Это было последнее, что смог услышать завр Бао. Связь прервалась.

— Система безопасности, астероид А123 подлежит уничтожению, — приказал Бао. — Немедленно.

— Запрещено. Закон Космозавров пункт три, — волноняня ответила отказом. — Астероид обитаем. «Время жизни завра в космосе завр выбирает сам».

Бао задумался и про себя повторил последнюю фразу Кига: «Только великий огонь и великий холод смогут остановить Мегаморфа». А что, если просто изменить траекторию движения самого астероида? Пусть себе летит в нужном направлении. Пусть столкнется с какой-нибудь из планет и сгорит в слоях атмосферы при высочайших температурах. Ну изменится климат на планете… Ну погибнет часть живого. Мелочи. Одно погибнет, другое возродится.

Иерарх Бао боролся с отцовскими чувствами. Шальная мысль не сразу взяла верх. Но стоило вспомнить, во что превратился Киг, и решиться на самый отчаянный шаг.

— Служба безопасности, изменить траекторию А123. Координаты конкретной точки я внесу сам.

— Не запрещено. Новая траектория астероида крайне опасна для завра Трота и его планеты, — предупредила волноняня.

— Координаты точные. Исполняй, — приказал Бао. — Закон Космозавров пункт четыре: «Космозавр не может отвечать за последствия движения космических объектов в галактиках».

— Исполнено. Астероид А123 достигнет заданной координаты через…

На мониторе пробежал длинный ряд цифр. Бао улыбнулся. Он не доживет до дня столкновения. Время. Великое и ужасное. Решения принимаются слишком быстро. А вот последствия могут быть непредсказуемы… И сколько еще его пройдет, этого времени, прежде чем потомки космозавров встретят великий холод? Какими они будут стараниями Мегаморфа, что живет в теле Трота?

— Система безопасности, — приказал иерарх. — Все записи разговоров по зет связи с А123 и последний приказ по изменению траектории отправить моему сыну.

— Исполнено.

— Очистить память системы безопасности.

— Исполнено.

Что-то странное подступило к горлу комком и не давало дышать. Бао набрал воздуха и тяжело выдохнул.

— Святые звезды, почему так происходит? — спросил он у Вселенной. Но созвездия лишь подмигнули в ответ и пошли рябью, будто отражение в воде. Глаза старого завра наполнились влагой, прозрачные капли потекли еле заметным пунктиром.

— Что это? — фыркнул от неожиданности Бао. — Мы не умеем плакать.

— Неужели? — спросил кто-то чужой в его голове.

Трот нашел общий язык с Мегаморфом. Зачем пугать, уничтожать, сжигать или приносить себя в жертву? Достаточно договориться.

Теперь он не доверял новое поколение своих детей диким самкам дикой планеты. Он собирал яйца в одну из прилетевших скорлуп до их проклевывания. В точно рассчитанный срок он сам пробивал чешуйчатое яйцо и вкладывал в рот только что вылупившимся детям собственную чешуйчатую кожу.

Идея скармливать ядовитую кожу малышам пришла неожиданно. Отцовское чувство вины съедало душу. Отравятся? Погибнут? Но тот, другой, что жил в теле завра, настаивал на ином отношении к сложившейся ситуации. Пусть лучше погибнут сразу. Выживут? Станут сильнее, устойчивее к изменениям.

Так тому и быть. Мегаморф прав. Новое поколение морфозавров не должно быть слабым.

Стайка выживших детей даже умиляла разнообразием форм и размеров. Длинноногие, с массивными хвостами и маленькими лапками, обожали охотиться и лакомиться свежим мясом. Остальные предпочитали жевать растения и ловить насекомых. Кто-то ползал на четвереньках, но позже вставал на нижние конечности, опираясь на хвост — на три опорные точки. Но были и бесхвостые малыши. Именно они отличались особой подвижностью и успешно балансировали на двух ногах.

Справиться с ватагой любознательных малышей одному Троту было не под силу. Дикие мамы перестали убивать уродцев, но заботиться о них отказывались. Почти все малыши мужского пола не доживали до периода взросления. Только малышки оказались стойкими к мутациям. Самыми красивыми, настоящими наследниками и наследницами могли похвастаться только две заври-мамы, прилетевшие на эту планету из космоса. Именно они помогали главе многочисленного семейства воспитывать всех детей, не делая исключений. Новое поколение папы Трота училось, взрослело и играло в пустующих космических скорлупах.

Трот линял всё реже. Пластины нового панциря меняли размер, становились мельче, мягче. Именно поэтому старая кожа не имела цены. Стая Трота со временем приобрела устойчивые правила и взаимные обязательства.

Как договориться с Мегаморфом? Все гениальное — просто. Каждый вечер Трот задавал сам себе вопросы, а ответы получал рисунками на мокром песке палкой или на стене — углем от костра. В теле Трота Мегаморф вел себя на удивление скромно.

Трот знал, он не дождется смертоносного астероида. Сотни его будущих поколений забудут об опасности. И всё же, космическому объекту А123 изменили траекторию движения, послание отца долетит и ворвется в атмосферу голубой планеты. Астероид уничтожит всё живое. Или почти всё. Выживут только те, кто будет мельче. Кому нужно меньше еды, кто будет умнее и проворнее предков. Необходимо меняться, чтобы выжить и победить. Именно поэтому его дочери, когда вырастут, не должны откладывать яйца.

— Как ты считаешь, Морфи, — спросил сам себя Трот. — А что если наши новые поколения детей будут рождаться живыми? Пусть эластичная скорлупа удерживает тепло и развитие плода внутри как можно дольше. Слишком опасно оставлять яйца на морозе. Я проверял, в снегу, на горных вершинах яйца диких племен не проклевываются. Они замерзают. Какими будут наши с тобой потомки? На какой из форм фантазёр Мегаморф остановит свой выбор? Каким бы ты хотел стать?

Неумелый рисунок углём на стене пещеры удивил.

Тонкие ноги, такой же длины руки с пятью отдельными пальцами без перепонок, небольшая голова, несуразно короткое тело без хвоста и этот маленький рост…

— Святые звезды, — прошептал в ужасе морфозавр. — Надеюсь, таким я никогда не буду.