Тайная история человечества

Артем Бук Одиночество шерифа Обломова

— Ну почему мы должны тратить время на эту дурацкую русскую игру? — Кларксон раздраженно бросил карты на стол и свирепо уставился на меня. — Если уж заниматься чем-то нудным, может, лучше шахматы?

— Что за русофобские предрассудки, — пробормотал я, записывая ему три в горку на мизере. — В шахматы нельзя играть втроём. А преферанс — игра не русская, а французская. И не дурацкая, а вполне интеллектуальная. В конце недели твой техасский холдем, радуйся.

— Сколько он должен? — захихикал Фу Лао. — Жёстко же ему в покер блефовать придётся, чтобы отыграться.

Промолчав, я тщательно перемешал карты. Играли мы по тысяче экю за вист, так что с американца уже причитался небольшой звездолёт. Но живых денег на планете всё равно не было, а удовольствие каждый вечер выпивать и маяться дурью в этой компании я считал бесценным.

Закончили за полночь. Выйдя на крыльцо, Джимми втянул ноздрями густой ночной воздух, и уставился на Рагнарок и Армагеддон, тускло освещавшие дорогу к городу.

— Какому идиоту пришло в голову дать лунам такие названия? — риторический вопрос повторялся каждый вечер. Как всегда, ответа у меня не нашлось. Джимми тратил массу времени, засыпая гневными письмами различные высокие инстанции. Но переименование спутников планеты оказалось настоящей бюрократической головоломкой, и желающих взяться за её решение не находилось. В ответ приходили лишь отписки, заверяющие, что «наименования лун планеты Торум соответствуют стандартам Земной Федерации». Не знаю, почему приятеля это так беспокоило. Может, он и правда боялся, что в один прекрасный день они рухнут нам на голову, оправдав свои названия.

Фу Лао, заняв должность главного врача местного госпиталя, поселился на отшибе. Как утверждал он сам — чтобы посвящать больше времени медитациям. На самом деле мало кто сомневался в том, что эскулап просто прячется от надоедливых пациентов. Винить его я не мог. Сам выбрал уединенный домик с другой стороны холма по схожим причинам. А вот Джимми жил в городе. Положение обязывало. Или он сам себя убедил в этом.

— Доброй ночи, господин мэр, — нам было в разные стороны, и я протянул ему руку для прощания.

— Доброй ночи, шериф, — быстро сжав мою ладонь огромной клешней, достопочтенный Джимми Кларксон нахлобучил шляпу и заспешил к сияющей вдалеке неоновой вывеске «Добро пожаловать в Мидгард, столицу колонии Торум!».

Я пару секунд помедлил, глядя на удаляющуюся широкую спину народного избранника. Славный лидер гордой нации аж из двадцати тысяч душ. Нации двух лет отроду, освоившей лишь несколько сотен гектар территории захудалой планеты. И как меня угораздило вляпаться во всё это? Вздохнув, я обогнул дом доктора и побрёл к своему жилищу.

Замешкавшись на полпути, посмотрел вниз. В паре сотен метров по склону горели огни. Значит, Мак не спит. Колебался я недолго. Уже поздно, но нужды вставать с первыми лучами солнца никакой. За два года самое страшное, что случилось в Мидгарде, так это несколько пьяных драк. Диана подменит меня в офисе. В отличие от меня, она никогда не опаздывает. А вот Мак может с утра сорваться в поход на несколько недель.

Он сидел в удобном кресле-качалке, дымя в небо из самодельной трубки какой-то пахучей дрянью. Я принюхался. Кажется, ничего незаконного. Хотя я не стал бы арестовывать соседа в любом случае.

— Здорово, Владимир, — в отличие от остальных, Мак всегда звал меня по имени. И лишь в минуты раздражения — «шерифом». Все знали, что характер у старика тяжелый, но сейчас он благодушно улыбался мне сквозь седую бороду. Сколько ему там лет? Почти восемьдесят… Удивительно, как заядлому курильщику удается выглядеть столь древним и могучим одновременно. Двухметровая фигура атлета с отнюдь не старческими мышцами, затянутая в синий комбинезон, мирно покачивалась в такт негромко звучавшей из плеера музыке. Что-то классическое.

Вообще-то Мак любил изображать из себя деревенщину. Сыпал ругательствами, чесал на людях причинные места, и смачно харкал на тротуары Мидгарда в те редкие разы, когда посещал город. Ещё обожал громогласно поскандалить в магазинах и барах, из-за чего местные избегали с ним связываться.

Только вот прожитые годы худо-бедно учат разбираться в людях. Кем-кем, а деревенщиной старик не был. Я много раз видел, как он рисует на холсте у своего крыльца, откуда открывался отличный вид на саванну вокруг. Живопись. Классическая музыка. А ещё посылки, которые время от времени приходят с Земли. Несколько головок элитного сыра из Европы. И вино. Ещё дороже сыра.

Я не спрашивал, откуда у Мака деньги на подобные увлечения. Вообще-то в колонисты попадают лишь те, кому нечего делать в метрополии. Неустроенные. Или изгнанные. Китайский хирург, убивший под наркотиками пациента на операционном столе. Расхитивший пенсионный фонд управленец. Обвиненный во взятках полицейский. Сливки местного общества, ага.

Как шериф рано или поздно я был обязан обратить внимание на поселенца с мутной биографией вроде Мака. Уж больно он похож на политического, прячущегося от земных властей под чужим именем. Составленный по всей форме запрос отправился с очередным рейсом транспортника месяц назад. Теперь ждать, пока власти проанализируют образец ДНК. В душе я надеялся, что реакции не последует. Не только потому, что от природы ленив, а тут маячила перспектива попотеть. На самом деле старик мне нравился. Одиночка, как и я. И выпивка с закусью у него всегда отличные.

— Можно? — не дожидаясь ответа, я плюхнулся в кресло рядом.

— Будешь? — он знал, что я не курю, но всё равно подвинул в центр маленького стола коробку со смесью, которой набивал трубку.

Вина и сыра в поле зрения не наблюдалось. Неудачно. Не просить же хозяина сходить за ними, в самом деле.

— Давно вернулся? — я с наслаждением вытянул ноги и разглядывал искрящийся вдали огнями Мидгард.

— Да только пару часов как, — старик наклонил голову и задумчиво посмотрел на гостя. — Как думаешь, чем всё это закончится?

— Ты это о чём? — ошарашенно поинтересовался я. — Да нормально всё закончится. Не первая планета ведь. На других сложнее. Здесь ни живности опасной, ни землетрясений с цунами. Скучно только.

— Не, я об этом, — он широко развел руки в стороны. — О человечестве. Ну вот появилось оно не пойми откуда. Помнит себя хорошо если на пару-тройку тысяч лет назад, а самомнения-то… И ведь паршиво оно жило всё это время. Сейчас вот уже несколько веков прогресса. Полёты в космос, и всё такое. Только разве жить на Земле сладко? Люди, вишь, бегут оттуда.

— Но ведь куда лучше, чем лет триста назад, когда большинство жило впроголодь, разве нет? — я внимательно посмотрел на Мака. Обычно он старательно избегал разговоров на политические темы. Неужели что-то почуял?

— Да, лучше, — сосед выпустил в ночное небо очередное колечко дыма и наконец-то перешёл к самому интересному. — Вино и сыр будешь?

— А то, — не стал кокетничать я.

Всё же вечер удался. О политике мы больше не говорили.

— Это же военный бот, — Джимми растерянно смотрел на челнок, садящийся на площадку за городом. — Какого рожна?

— Не может быть, — помощник мэра Раджеш судорожно тыкал в планшет, как будто тот мог ему чем-то помочь. — Они сообщали, что это транспортник. Внеплановый рейс.

Последнее время грузы на планету доставляли раз в месяц. Естественно, это становилось главным развлечением поселения на ближайшую неделю. Модницы хвастались друг перед другом новыми тряпками, бакалейщики выставляли в витрины настоящие итальянские спагетти, сделанные где-то под Шанхаем, а доктор Фу бережно и несколько воровато раскладывал в своём доме коробки с морфином и прочими радостями медицинской практики.

Внеплановый рейс — событие нечастое, но столь же радостное. Встречать гостей собрались члены городского совета — мэр, шериф, главный врач, инженер по фамилии Аткинсон, которого мы не приглашали играть в карты из-за невообразимого занудства, и директриса единственной школы — пронырливая полная дама, требующая, чтобы ее именовали исключительно пани Веселовская. Добрая треть горожан толпилась за ограждением в паре сотен метров от нас.

Я свистом подозвал Диану, изображавшую из себя полицейское оцепление. По штату мне полагались целых два помощника. Второго, увальня по имени Томми, мы как обычно «забыли» в участке, поручив ему приём несуществующих посетителей.

— Да, шеф? — молодая голубоглазая брюнетка не спеша подошла к делегации совета, растерянно пялящейся то на остывающий после полёта бот, то на обеспокоенных сограждан неподалеку. Я с удовольствием смотрел на стройную фигурку, затянутую в черный форменный комбинезон. С помощницей мне повезло. Пусть даже та ни в грош не ставит начальство. Почти все местные убеждены, что мы спим вместе, и именно так Диана Кромм получила должность. Лишь немногие знают, что восходящую звезду Всемирного следственного бюро сослали на Торум за какой-то ужасный проступок. Но даже мэру пока не удалось раскопать, за какой, а из её досье эту информацию вычистили. Как шутил Джимми, не иначе, наша отличница плюнула директору Бюро в кофе.

— Ты это, скажи людям, что могут расходиться, — проинструктировал я подчиненную. — Нет ничего интересного. Маленькая посылка для городского совета. Картриджи для принтеров.

— Их там пара тысяч, — лениво возразила помощница. — А сегодня воскресенье. Думаете, просто так разойдутся? Делать-то им больше нечего.

— Она права, — Джимми решительно одернул пиджак, включая мэра. — Нужно их чем-то занять. Раджеш, скажи Паттерсону, пусть открывает казино прямо сейчас. И первая стопка всем за счёт мэрии.

Секретарь отошёл в сторонку и принялся бормотать по коммуникатору, обзванивая столпов местной индустрии развлечений. Минут через двадцать вдали засверкали огни казино, и, убедившись, что из бота никто выходить не торопится, колонисты потянулись обратно в город.

Прибывшие соизволили покинуть свой транспорт лишь через час, когда у ограды осталось не более сотни зевак. Дверь челнока отворилась, и по опустившемуся на землю трапу скатился низенький упитанный господин в модном сиреневом костюме. С болью оглядев ботинки из натуральной кожи, мигом запорошенные пылью импровизированного космодрома, он засеменил к нам.

— Я представитель правительства Земной Федерации. Моя фамилия Фаренгейт, — проигнорировав остальных членов совета, толстяк подошёл ко мне и обвинительным тоном поинтересовался. — Это вы шериф Владимир Обломов?

— Сложно отрицать, — пробормотал я, единственный из присутствующих одетый в полицейский комбинезон с шерифской звездой на груди. — Чем обязан?

Гость молча протянул мне красиво переливающуюся под дневным солнцем черную пластиковую карточку. Я со вздохом повертел её в руках. Документ обязывал оказывать его владельцу полное содействие.

— Я вот только не понял — какую именно организацию вы представляете? — вопросов у меня было куда больше, но субъект в костюме вряд ли собирался на них отвечать.

— Где мы можем переговорить наедине? — теперь к нам подтянулись его спутники и замерли, возвышаясь за спиной коротышки. Двенадцать штук. Ни одного ниже метра девяноста, темные очки, военная выправка, и бог знает что в рюкзаках за плечами.

— У меня в офисе? — предложил я, косясь на подошедшую Диану, с подозрением разглядывающую гостей.

— Это в городе? Тогда нет. Не стоит привлекать лишнее внимание. Шериф, вы присылали нам запрос в отношении некоего Филиппа Макмиллана?

— Угу, — я проигнорировал широко раскрытые от удивления глаза Дианы. Девочка думала, что мы со стариком закадычные друзья. Ну, может, и так. Пусть поучится, как разделять долг и личные отношения.

— Это опасный преступник, — решительно заявил гость. — Подлежит аресту и депортации на Землю. Где он живёт?

— На горе за городом, — признался я. — Пойдёте пешком или вас подвезти?

Грузовик жутко трясло на просёлочной дороге. Я злобно смотрел на ухмылявшуюся Диану, виновную в выборе транспорта, но это было ничто в сравнении с взглядом, которым меня сверлил Фаренгейт. Кто ж ему виноват. От полицейских джипов он сам отказался. Конспирация, видите ли. Во всяком случае, в грузовик Службы озеленения влезли все. Коммандос сидели с каменными лицами, поглаживая приклады автоматов. Их всё устраивало. Десантный бот улетел обратно на эсминец и должен был вернуться за добычей лишь ночью.

Постучав в стекло водительской кабины, я дал сигнал к остановке. Мы добрались почти до вершины горы, и домик Мака оказался в километре ниже по склону. Бойцы высыпали наружу, после чего со вздохами на землю сполз их командир.

— Водички? — услужливо предложил я, наткнувшись на очередную раздраженную гримасу.

Теперь он планировал операцию, давая указания спецназовцам.

— Попробуем взять живым, — Фаренгейт внушительно посмотрел на толпящихся вокруг военных. — Но он крайне опасен. Так что при намёке на проблемы — огонь на поражение. Без колебаний. Выдвигаемся группами. Я иду с командой Альфа, шериф — с Браво, его помощница…

— Думаю, будет лучше, если она останется у грузовика, — перебил его я. — Отсюда обзор хороший. Ну, если старику вдруг удастся сбежать. Вокруг горы равнина, разом его засечет.

— Ладно, — кажется, он даже обрадовался, что у операции окажется меньше свидетелей. — Она остается наблюдателем. Всё ясно? Альфа? Браво? Дельта? Танго?

— Да, сэр, — хором выдохнули десантники. Кажется, им и правду было всё ясно. Мне бы так. Я всегда считал, что жизнь — штука сложная.

Он стоял у своего мольберта, рисуя начинающийся закат, когда Фаренгейт с группой Альфа вышел на тропу метрах в двадцати от крыльца. Я вместе с Браво подбирался по другой тропинке, но отчётливо видел морщинистое лицо, выражающее недоумение при виде вооруженных незнакомцев.

— Это он, он! — заорал агент, увидев Мака.

Шесть автоматов ударили одновременно, буквально разорвав тело старика на куски. «Взять живым» в повестке дня явно не значилось.

Вздохнув, я свернул шею громиле, стоявшему передо мной, и пустил по пуле в затылки двум другим, расположившимся на пару метров дальше. Группа Браво перестала существовать. Всё же я имел дело с профессионалами. Едва успел упасть последний боец, как град пуль обрушился на место, где только что находился убийца их товарищей. Не обращая внимания на визжащего что-то на заднем плане Фаренгейта, коммандос смыкали кольцо, тихо переговариваясь между собой по коммуникаторам. Альфа шла в лоб, пока Дельта и Танго заходили с флангов, пытаясь отрезать меня от дороги. Бедняги думали, что противник попытается сбежать.

Выдернув чеку у одной из гранат, подобранных с тела убитого бойца, я бросил её в сторону позиции Дельты. Слух говорил мне, что входящие в тройку находятся лишь в паре метров друг от друга. Яркая вспышка озарила склон, и даже на таком расстоянии на меня пахнуло жаром.

Шестерка оставшихся мгновенно рассредоточилась. Отличная выучка. Но не очень хорошая тактика против такого, как я. Первых двух удалось снять, когда они пытались угостить меня гранатами. До оставшихся наконец-то дошло, что в этой битве они не охотники, а жертвы, но то ли тренировка, то ли гордость не позволяли им отступить. Вместо этого солдаты ринулись в лобовую атаку, пытаясь залить огнем склон перед собой. На каждого я потратил лишь по одной пуле.

Конечно, он давно понял, чем это закончится, и теперь прятался в доме. Я не спеша шел по тропинке, думая о том, что теперь придётся заказывать себе новую форму. Хваленый полимерный комбинезон продрался аж в трёх местах. Вот оно, современное качество.

Сейчас выстрелит. Я лениво уклонился от одной пули, потом от второй. Фаренгейт метался по дому, то ли пытаясь спрятаться, то ли ища удобную позицию для стрельбы. Ладно, хватит игр.

— Аз есмь, — заорал я. — Выходи, подлый трус. Предстань перед хозяином. А пистолет брось на пол.

По лицу толстяка обильно струился пот, когда он переступал порог. В ушах — беруши, подумать только. Учёный. Но недоученный. Чтобы защититься от Голоса, нужны глухие наушники. Кроме пистолета агент лишился и пиджака. Испачканные брюки и маленькие свиные глазки, излучающие страх.

— Мне встать на колени, хозяин? — подобострастно спросило существо в дверях.

— Да мне без разницы, — отмахнулся я. — Ну как, понравилось вашим моё ДНК? Узнали чего нового?

— Я не знаю, хозяин, — слезливо проблеял убийца. — Я просто выполняю приказы. Мне дают имя, и я делаю работу.

— И много работ ты сделал? — поинтересовался я. — Кто?

— Три, хозяин, — теперь мерзавец действительно плакал, пусть и вряд ли от раскаяния. — Леди из Женевы. Мужчина из Мельбурна. И ещё журналист из Найроби.

— В Найроби наши отродясь не селились, — покачал головой я. — Видать, твои боссы левые заказы берут. Всё как всегда. В общем, надоели вы нам. Понаделали сдуру мартышек, теперь от них прятаться приходится. Я, кстати, с самого начала был против.

— Есть приказ, — прошептал он умоляюще. — Исходит с самого верха. Устранить все аномалии. Я просто чиновник. Я делаю свою работу.

— Так мы теперь, значит, «аномалии»? — расстроился я. — А когда мы ваших предков в пробирках выращивали, чтобы они наши газоны стригли, вам так не казалось. Скольких всего вы нашли?

— Мне не говорят, хозяин, — Фаренгейт сокрушенно покачал головой, сожалея о том, что не может быть полезен. — Нас четверо. Знаю лишь, что у каждого было по две-три… миссии.

Значит, восемь. А может, и все двенадцать. Неприемлемые потери. Нас ведь осталось всего несколько сотен. Кто же предатель? Он точно есть. Тот, кто подсказал людишкам, что именно искать в ДНК, почти неотличимой от человеческой. То, что делает нас нами. А заодно рассказал о том, что мы любим. Рисовать. Вино. Сыр. Простые радости. И этот кто-то явно копался в мозгах Фаренгейта. Вся полезная информация стерта.

Я с грустью посмотрел на забрызганный кровью мольберт. Мой подарок Маку. А другие братья с Земли отправляли ему посылки с яствами. Бедняга думал, что о нём вспомнил богатенький внук, на самом деле давно вычеркнувший деда-бунтаря из своей жизни. ДНК. Сыр. Вино. Живопись. Огромный старик-отшельник с белоснежной бородой, как будто сошедший с иллюстраций к библейским преданиям. Простая ловушка.

Толстяк долго пыхтел, перетаскивая тела в дом по моему приказу. Почему они выбрали его? Наверное, предпочитают использовать подонков, вне зависимости от веса.

— Я закончил, хозяин, — Фаренгейт стоял, перепачканный кровью, радуясь от того, что смог услужить. Гнусь и есть гнусь.

— Ступай в дом и дёрни рычаг за картиной, — велел я. — Той, на которой море и корабль.

— Да, хозяин, — он трусцой бросился внутрь, а я побрел наверх, туда, где оставил Диану.

Взрыв мягко толкнул меня в спину. Обернувшись, я увидел, как жилище Мака превратилось в огромный поминальный костер, унося с собой тайну того, что этот человек за всю жизнь не совершил ничего плохого. С эсминца пришлют целый десант военных полицейских разбираться в том, что произошло. Но биография радикала разрешит любые сомнения. Притворно сдавшись властям, террорист заманил группу захвата внутрь и подорвал дом. Выжил лишь шериф, которого оставили во дворе. Украденная месяц назад со склада в городе термическая смесь уничтожит тела, расплавит пули и оружие. Никто не сможет опровергнуть эту версию. Моя первая ловушка в охоте на неведомого врага. Задуманная ещё тогда, когда я копался в базах данных, заменяя на своё фото майора-взяточника Обломова, подлежащего ссылке на Торум. Я очень ею гордился.

— Поднимите руки, шериф. Медленно, — она облизала пересохшие губы, но дуло уставившегося мне в грудь пистолета не шелохнулось ни на миллиметр.

Ну вот что за человек. Неужели единственный способ заставить её выполнить приказ — это дать команду «сидеть», используя Голос?

— Ты это, не нервничай так, — осторожно посоветовал я. — Случилась трагедия. Взрыв. Все погибли. Нужно сообщить на корабль.

— Я всё видела, — упрямо заявила она. — Вы их всех убили. Всех, кроме Мака. За что они старика? Его даже не пытались арестовать…

— Перепутали его кое с кем, — сдался я. — Со мной. Я — эйс, Высший. Создатель жизни, и всё такое. Мы вам тут уже давненько научно-технический прогресс двигаем. Чтобы людям казалось, будто сами до компьютеров и звездолетов додумались. Но кто-то в правительстве, видать, прознал и учредил службу ликвидаторов, чтобы с нами разобраться. Вот я и придумал заманить их на Торум. Здесь не город на сорок миллионов, исподтишка не ударишь. И закопать можно любую историю, коль скоро себя шерифом назначил.

— Значит, вы не брали взяток? — чудная всё же вещь человеческий мозг. Вот, оказывается, что её два года волновало до такой степени, что даже тайны мироздания и гора трупов интересуют меньше.

— Да я вообще отродясь в полиции не служил, — признался я. — Во всяком случае, в вашем понимании.

— И что теперь? — прошептала она. — Вы и меня убьёте?

— Ещё чего. Для этого я тебя, что ли, с Земли выписывал. Дай-ка сюда пистолет. Умница. Пошли домой.

Сообщение на корабль передали из её гостиной. Она не сопротивлялась, когда я помогал ей освободиться от комбинезона и поил крепким чаем, укрыв одеялом.

— Засыпай, — приказал я. — Когда проснешься, то забудешь всё, что видела вечером. Ты не выходила из дома. Играла до ночи в стрелялку.

— Хорошо, босс, — она сонно потянулась и свернулась калачиком на диване. — А вы ничего, босс. Крутой. Страшненький только. И ленивый. И с девушками обращаться не умеете.

Какое-то время я любовался красивым умиротворенным лицом, покоящимся на подушке. Хорошее дитя. Чью жизнь я разрушил, списав сюда с Земли, потому что на Торуме мне требовалась именно такая. Умная, смелая, честная. Почему некоторые вырастают Дианами, а другие — мерзкими внутри и снаружи Фаренгейтами? Где-то мы напортачили. Жаль, в исчезнувшем мире я не был генетиком. Мозгов и усердия хватило лишь на хранителя. Того, кто знает, где прячутся остальные эйсы. Должен же кто-то защищать их.

Пройдя в ванную, сполоснул лицо холодной водой. Из зеркала над раковиной на меня смотрел усталый невысокий мужчина лет сорока. Ну, или сорока тысяч, если вы в курсе, как всё устроено. Чего это я страшненький? Потому что лысый? Забавно. Когда-то мы дали им волосы на голове лишь для того, чтобы издали отличать от своих. Наверное, поздно начинать носить парик.

Вздохнув, я выключил свет и вышел во двор. Вдали темнел холм, у вершины которого расположился мой домик. Древняя привычка — селиться на горах. Пусть и на таких убогих, раз вокруг нет ничего повыше. Вокруг уже вовсю кружили армейские боты, освещая с неба работу криминалистов, копающихся на пепелище. Медленно бредя по тропе, уводящей от города, я думал о том, где же теперь достать приличного вина с сыром.