Тайна старой леди

ГЛАВА 1

— Ох, ты ж гадство… гадство же какое… — растерянно шептала я, собирая разлетевшиеся по лестнице конспекты и всю дребедень, прежде находившуюся в моей не застегнутой вовремя сумке.

Спешка к добру не приводит. И вот он — результат. Хорошо хоть не оторвала ручку и сама не грохнулась, пересчитав ступеньки. Доползая по ним к подножию лестницы и собирая рассыпавшиеся мелочи, устав огрызаться на комментарии проходивших мимо нетоварищей, услышала вежливое:

— Помощь нужна?

На автомате вылетело:

— Отвали…те.

Костюм говорившего, попавший в поле зрения, не был похож на одежду студента — просто скучный классический костюм. Вовремя я подкорректировала обращение… нужно сдерживать себя, а то из меня прет уже неконтролируемо… Подняв глаза, поняла, что точно — это человек совсем посторонний или же незнакомый преподаватель.

— Извините, пожалуйста. Уже не нужно, почти все собрала.

— Вы куда-то очень спешите, опаздываете? — так же вежливо спросил мужчина, — я уже ухожу — мог бы вас подвезти.

— Нет, спасибо… я на работу. Маршрутка довезет почти до самого дома. До свидания.

Вылетела на улицу, серьезно опасаясь, что к маршрутке не успеваю. Тот водитель почти всегда точно следовал расписанию и вот именно сейчас я его за это почти ненавидела. Автобус должен был подойти следом, но он шел дольше и тут уже без вариантов — опоздаю. Оно и не смертельно, но как же неприятно… Нервничала все то время, когда бежала к остановке и пока ехала на автобусе.

Вышла из него и сразу на лицо упали тяжелые дождевые капли, ветром рвануло волосы… неуютно — такая классическая поздняя осень. С ветрами, как обычно в Питере… длинная-длинная. Подняв капюшон куртки, заспешила, обходя холодные осенние лужи и обгоняя прохожих. Неудобно было опаздывать. Я была очень обязана женщине, устроившей эту подработку, а она крайне редко о чем-то просила, например — подменить ее сегодня и выйти не в ночь, а сразу после обеда. Так что подвести ее было нежелательно.

Приложив брелок к датчику, прошла в парадное. Назвать его просто подъездом язык не поворачивался. Консьержка привычно приветствовала меня кивком головы, опять склонившись к книге. По мраморным ступеням я спешно поднялась на третий «еврейский» этаж, скользя взглядом по светлым деревянным панелям и горшкам с высокими дорогущими растениями. Раньше даже и не подозревала, что у нас в городе есть такие дома — отделанные под роскошную старину внутри и ничем не примечательные снаружи малоэтажки.

— Ольга Игоревна, я же не очень опоздала? Извините, пожалуйста. Можете уходить. Как Бэлла Аркадьевна?

Выслушав нужную информацию, проводила дневную сиделку до двери и тихонько прошла внутрь квартиры. Хотя и квартирой я бы не назвала это помещение, скорее — апартаментами. Нехилые денежки были вложены в строительство самого дома, а так же в отделку и обстановку этого жилища. Но единственный жилец, который здесь проживал, а именно — старая леди, был достоин и большего.

Замечательная, умнейшая и добрейшая женщина, по причине старости опасающаяся оставаться одна в этой большой квартире. Она была даже не больна, а просто очень стара и слаба. И отчаянно нуждалась не только в физической помощи, но и в простом человеческом общении. А я, в свою очередь, старалась выжать из этого общения максимум полезного для себя. Где еще я смогу наблюдать такие манеры, слышать такую правильную речь? Она ненавязчиво обучала меня этому, когда поняла, что я неосознанно пытаюсь копировать ее стиль поведения. Это было интересно.

Благодаря Бэлле, я сейчас умела поддержать беседу о серьезных вещах и ни о чем, красиво сервировать стол и достойно вести себя за этим столом. Не то чтобы до этого я хватала мясо руками и швыряла кости на пол. У меня была вполне себе интеллигентная семья, и прилично вести себя я умела. Но то, чему учила меня она, называлось манерами.

О, теперь я много чего умела и знала. Кроме отточенного умения правильно вести себя в культурном обществе, меня научили ориентироваться в тех направлениях мира искусства, о которых я до этого имела слабое представление, несмотря на наличие мамы-искусствоведа. А так же разумно, не по-дилетантски высказывать свое мнение о том, что я услышала или увидела. Моя реакция на очередной шедевр (независимо — живопись, балет, музыка) действительно интересовала Беллу, и со временем, надеюсь, я стала для нее приятной собеседницей. Мы многое обсуждали — от признанной классики до «Осенних листьев Японии» Кейко Мацуи, иногда даже спорили.

Я даже не думала о том, пригодятся ли мне все эти умения и знания в будущем. Само общение с Беллой было интересно, не важно — о чем шел разговор. Я просто ловила моменты и получала удовольствие.

Обычно моя работа начиналась в семь-восемь вечера. Мы ужинали, разговаривали, иногда читали книги, засиживаясь до одиннадцати. Затем я помогала хозяйке принять ванну, укладывала в постель и ложилась спать сама в той же комнате. Ночевать одна она боялась. Поэтому для ночной сиделки была поставлена отдельная удобная кровать, несколько портившая общий продуманный стиль помещения.

Такая не трудная и исключительно приятная работа неожиданно щедро оплачивалась. Я не мучилась угрызениями совести по этому поводу — видимо, родственники этой дамы могли позволить себе такие несущественные для них траты. Кто они и почему оставили старую женщину одну на попечение чужих людей — не мое дело. Причины могли быть разными.

Этот вечер и ночь прошли, как обычно — в очень приятной атмосфере общения, а потом и спокойного сна. Я отлично выспалась, лучше, чем в общаге. Там моя Лизка несколько раз за ночь вставала то попить, то пописать и походон у нее был еще тот… А здесь спокойно, удобно… не работа, а сказка.

Бэлла была очень красивой женщиной в молодости. Это даже не было предположением с моей стороны. Ее осанка, гордая посадка красивой головы с безупречной прической из белоснежных волос, легкая возрастная полнота, аккуратные кисти рук и маленькие ступни — все это было приятно видеть даже сейчас, в глубокой старости. И хотя руки слегка подрагивали от старческого тремора, а ноги иногда норовили оступиться, впечатление от ее внешности до сих пор было сильным.

Возле такой бабушки — милой, доброй и уютной, естественно было бы видеть выводок любящих правнуков. Но, очевидно — не судьба…

Большой удачей было получить такую работу, и для медсестры, предложившей ее мне, я готова была на любую переработку.

Утром, попрощавшись со старой леди и сдав смену, я помчалась в университет. Сегодня было мало пар и можно было посидеть в библиотеке и подтянуть теоретическую механику, курс которой недавно ввели, и которая трудно давалась нам с Лизкой. Потом подготовиться к завтрашним занятиям в мастерской, которую уже выделили нашей группе. Огрызаясь на словесные укусы, а в основном не обращая на них внимания, я угнездилась за дальним столом в читальном зале.

В университете меня не любили. А в отношении отдельных личностей и это было мягко сказано. Причина была в неординарной внешности, которой меня наградили папа с мамой. Еще в средних классах школы меня начали доставать своим вниманием одноклассники и не только. Сначала это нравилось и льстило, потом поднадоело, потом стало дико раздражать. Тем более, что знаки внимания оригинальностью не отличались и часто были просто болезненными. С другой стороны, это отношение с ранних лет привило иммунитет к любым действиям по моему охмурению в дальнейшем.

Так что в университете я тоже насобачилась уже просто на автомате отшивать поклонников, а соответственно — поссорилась с некоторым количеством парней с нашего курса, да и старших тоже. С первого раза до многих не доходило и приходилось откровенно хамить. Я и сама опасалась, что это дело когда-нибудь вылезет мне боком, но метод пока действовал безотказно. А моя подруга Лиза прямым текстом предупреждала, что можно нарваться конкретно и, грубо говоря, я когда-нибудь огребу по полной. Я этого тоже боялась, но пока мне, наверное, просто везло.

В чем тут было дело, почему даже вежливые знаки внимания вызывали у меня желание отодвинуться, отойти подальше и не видеть и не слышать… сама не знаю. Хотелось, чтобы меня хотя бы на время оставили в покое, просто забыли. Может, просто не понравился никто настолько сильно или первые два курса учеба давалась тяжело… И сходилась я с людьми трудно — подруга и то была одна… в общем, какая-то причина точно была, или целый пакет причин. Лизка к моим заскокам относилась спокойно и объясняла все просто:

— Ну — дикая же… Когда втюришься — куда ты на фиг денешься?

Женская часть студенческого коллектива тоже не была настроена ко мне дружелюбно. Сначала девочки даже согласны были подружиться, но мое отношение к мужскому обществу и невнимание к подругам в моем присутствии сделали свое черное дело — ко мне относились прохладно, а некоторые просто откровенно не любили. Хорошо хоть не устраивали темных — не за что было, потому что кавалеров я ни у кого не отбивала. Так продолжалось уже два года, и этот вяло текущий конфликт сделал меня умеренно злой. Умеренно потому, что все знали — если меня не трогать, то сама я сто лет никого не трону. Это я постоянно и наглядно демонстрировала.

Так что те немногие часы, которые я проводила в обществе приятной и дружелюбной женщины, многое для меня значили. Я отдыхала душой в ее доме. И каждый день желала ей долгих лет жизни.

После занятий, на выходе из мастерской мною был замечен вчерашний товарищ. Обычно они выжидали несколько дней, очевидно, дабы их бездействие пробудило некий интерес. А вот этот, похоже, выбрал другую тактику. Кроме дорогой, по всей видимости, машины и одежды, мужчина обладал привлекательной внешностью. Как правило, такие считали, что этого вполне достаточно и слова «нет» не воспринимали совершенно. И сейчас я почувствовала нарастающее глухое раздражение — жаль было времени, которое он украдет у меня. Я уже знала почти все, что он скажет и что предложит. И необходимость втолковывать что-то человеку, не желающему слышать, раздражала. Этот начал оригинально:

— Арина, здравствуйте. Я по поводу вашей работы. Вы можете уделить мне пару минут? — Пройдемте в вестибюль? — вежливо предложила я. Разговора все равно было не избежать, так зачем давать бесплатное представление?

Мы прошли в дальний угол и сели в продавленные студентами кресла. На любопытные взгляды не обращала внимания — тоже иммунитет выработался. Откуда узнал имя и, я уверена, что и многое другое обо мне, даже спрашивать не стала. Любая информация продается, были бы деньги и интерес.

— Вы сказали, что спешите на работу… то есть — вы взяли подработку. Очевидно — не хватает денег, так же?.

Молча кивнула. Ничего особенного в этом не было. Денег всегда не хватает. У нас многие подрабатывали. Главное, чтобы работа не мешала учебе, моя-то точно не мешала, скорее — способствовала.

— Как будто и не о чем после этого говорить, но я, в свою очередь, тоже хотел предложить вам работу.

Мужчина явно ожидал моей негативной реакции на свои слова — кисти его рук непроизвольно сжались в кулаки на коленях, он слегка подался в мою сторону. Волнуется… хотя и не хочет этого показать — выражение лица спокойное и доброжелательное.

Вежливо изобразила интерес. Он слегка сменил позу, по-видимому, расслабившись.

— Это даже не работа, а одноразовая услуга, оплачиваемая сразу и очень достойно. Не переживайте — ничего непристойного я вам не предложу.

Кивнула. Скорее всего, будет предлагать предоставить ни к чему в плане интима не обязывающие эскорт услуги. С тайной надеждой на продолжение. Плавали — знаем. Он опять сжал кулаки. Интересненько наблюдать…

— Я понимаю, что вас утомили мужским вниманием. Так что сразу скажу, что мой интерес к вам несколько иной.

Я не успела даже ничего подумать — застучал мобильник. Оригинальный вызов заставил мужчину поднять брови. Я ответила и услышала:

— Ари, привет! Нужен твой совет! Извини, ты как там, нормаль? А то я с ходу… в общем, тут такое дело — один…

— Лиз, давай потом, ладно? Я перезвоню тебе.

— О-о, очередное собеседование? Гоняешь самцов? Кто на этот раз, хоть стоит потраченного времени? Ты, мать, так и сдохнешь в дев…

— Лизка, иди на фиг! — Я убрала телефон в сумку. Мужик смотрел заинтересованно. Слышал, конечно… Моя единственная подруга всегда орала в телефон, как восторженная дура.

— Так что там о работе?

— Мне нужно, чтобы вы отказались от дежурств у Бэллы Аркадьевны. Отказались от этой работы. За это вам будет выплачена вот эта сумма. Согласитесь — это почти два года работы у нее. Вряд ли она протянет так долго, так что вы ничего не теряете.

Это действительно, было неожиданно. Я даже растерялась сначала, резануло как-то то, что он так о Бэлле…

— Я поняла… Очень неприятно, что вы так говорите о ней. Мне много дает общение с этой женщиной, и она мне очень симпатична, как человек. Так что тут дело не только в деньгах. По своей воле я бы не отказалась… Вы будете настаивать и угрожать?

— Угрожать — нет. Настаивать — да. Мне нужно, чтобы вы ушли из ее дома. Я излишне откровенен с вами, потому что это очень важно. И если я просто предлагаю, то другие… Дама не останется без присмотра, можете рекомендовать на свое место человека, которому вы доверяете, чтобы быть спокойной за нее. Я думаю, что к вам прислушаются. Просто уйдите оттуда.

Я держала в руках его смартфон и вникала в порядок цифр, отраженных на экране. Щедро.

— Хорошо, я согласна. Сегодня поговорю с Ольгой Игоревной, пусть ищет замену и как можно скорее. Так вас устроит?

— Да, устроит. Вы не представляете, как мне жаль, что был вынужден обратиться к вам по такому неприятному для вас поводу. Я клянусь вам, что леди ничего не угрожает, никто не покушается на ее имущество и жизнь. Просто есть моменты, которые нельзя вам озвучить. Простите… Деньги сегодня будут на счету, открытом на ваше имя. Получите сообщение. Нужна будет любая помощь — звоните, вот мой номер — Алекс. Разрешите откланяться. Был рад вас видеть.

Я смотрела, как он уходит. Не спеша, расслаблено и мягко ступая, хорошо выполнив свою работу. Я дослушала его до конца только потому, что он был предельно вежлив и своей манерой общения, движениями как-то неуловимо напоминал мне манеры Бэллы. Было в них обоих что-то интеллигентное, мягкое, даже нет — аристократичное. Одного поля ягоды. И такие просьбы поступают, только если причина очень существенна, видимо — все-таки деньги. А становиться на пути, скорее всего, больших денег — себе дороже. Нет, я приняла правильное решение. Помочь не смогу ничем, не тот уровень. Но хотя бы смогу ее предупредить. И еще — та встреча на лестнице не была случайной. Все очень серьезно.

Перезвонив Лизке и сказав все, что я думаю о ее воплях по телефону и выслушав очередную историю любви, не спеша пошла к маршрутке. Сегодня в общагу не поеду.