Тайна императора

4. Я все решу

Каюта Анвара была больше нашей раз в пять. Я бы назвала это «аскетичный люкс»: минимум вещей, но каждая из них сделана так искусно, что страшно прикасаться. Наверняка, и в нашей было что-то подобное, все-таки, путешествовали мы с Мирой первым классом, но разглядеть я не успела. Стоило войти, как объявили взлет, а потом…случилось то, что случилось.

Я заглянула в одну из дверей каюты, куда ушел мой обиженный ребенок. Сашер-до с выражением читал ей какую-то историю, а она делала наброски в своем блокноте. Увидев меня, он хотел остановиться, но я решила не мешать. Пока Мира занята, приму душ и переоденусь в чистую одежду.

Подошла к скругленной дверце, за которой мог бы прятаться шкаф с моим чемоданом, и отодвинула ее в сторону. Пусто. Ну, если нас с Мирой переселили, наверняка и вещи уже перенесли?

Осмотрела комнату и больше не нашла ничего, даже отдаленно напоминающее место для хранения вещей. А где же Анвар хранит свою одежду? Хотя, о чем это я…У него и одежды-то почти нет.

От воспоминания, вихрем пронесшегося в голове, снова перехватило дыхание. Казалось, что мои ладони снова лежат на его шикарном торсе, пальчики обводят темные кружки сосков, перебирают короткие волоски, а потом сдирают черную перевязь, мешающую насладиться гладкостью атласной кожи.

Стоп, Мила! Стоп!

В душевой должны быть халаты. Так что, пока твои вещи не принесли, иди-ка охлади свой пыл.

Но вода не помогала.

Меня просто выкручивало от желания видеть этого мужчину. Именно видеть, быть рядом, касаться. С каждой минутой эта ломка только усиливалась, и я уже раздумывала над причиной, из-за которой мне срочно нужно его найти.

Промокнув тело полотенцем, похожим на громадный отрез бархатной бумаги, я изумленно наблюдала за тем, как оно тает прямо на моем теле. Таких чудес я еще не видела! Взяла второе, приложила к волосам, и оно, впитывая воду, так же стало исчезать. Очень впечатляет! Не наигравшись, я снова залезла под душ, чтобы намокнуть, и, выйдя, потянулась за кусочком исчезающей салфетки.

— Мила! — с ревом в ванную ворвался манурец и, сделав несколько шагов, замер.

От неожиданности я взвизгнула, схватила сразу несколько полотенец, лежащих под рукой, и попыталась прикрыться.

Попыталась…подходящее слово. Потому что эти дурацкие бумажки одна за другой стали испаряться. А мужчина так и продолжал смотреть на мои жалкие попытки прикрыться.

Узоры на его теле становились ярче, а дыхание глубже, громче. Я была уверена, что Анвар прекрасно владеет собой, но почему-то отворачиваться не спешит. Смотрит так, будто имеет на это право. И это и нравилось, и раздражало одновременно.

Где же халат? О, гены!

Халат висит за дверью, которая сейчас открыта нараспашку. А перед этой дверью стоит ОН!

Где же грязная одежда, брошенная мной на пол?

Во чреве робота-уборщика, что б его!

Ха-ха-ха. Прикрылась…

— Ты не мог бы…— прошипела сквозь зубы и пальцем покружила в воздухе.

Наконец, манурец отмер и отвернулся, демонстрируя мне свою широкую спину, перетянутую узкими черными лентами.

— Извини. Я думал, ты ушла. Слишком тихо в ванной было.

— Поэтому надо было вломиться…— проворчала, стараясь протиснуться между этой махиной и стеной так, чтобы не зацепить его торчащими сосками.

— Я боялся за тебя, — мышцы напряглись, и ткань перевязи натянулась, — не увидел в каюте и подумал, что снова решила показать свой характер.

Он повел головой, чтобы посмотреть за спину, но я уже сдернула халат с петельки и быстро накинула его на себя. Надеюсь, хоть эта штука без подвоха?

— Я принес твои вещи, — Анвар пытался быть непринужденным, но неловкость момента еще довлела.

— Благодарю. Этот халат мне немного великоват.

Рукава свисали где-то на полметра, а низ складками лежал на прорезиненном покрытии пола.

Мужчина пропустил меня вперед, и я, в несколько заходов перехватив длинные полы, вышла из ванной.

У дивана стоял мой чемодан, а на низкой оттоманке – саквояж. В него я всегда складывала вещи первой необходимости, и сейчас мне очень нужна была расческа.

Откинув язычок, я потянула молнию и обнаружила вещи не в том порядке, в каком обычно складываю их сама. Но не это было самым страшным.

— Ты рылся в моих вещах? — мне с трудом давались слова, потому что внутри меня все заледенело. Будто жизнь остановилась.

— Не я первый, заметь.

— Да как ты смеешь вообще?! — я ненавидела, когда без разрешения трогают мои вещи.

— Мила-я, — он произнес мое имя с акцентом? Или действительно назвал милой? — чем ты больше возмущена? Тем, что неизвестный проник в твою каюту, чуть не убив тебя, или тем, что я нашел силиконовый член в твоей сумке?

Я вспыхнула, готовая надавать по наглой самоуверенной морде этим самым силиконовым членом, но сейчас главная проблема была не в этом.

— Рукопись пропала!

Манурец нахмурился, будто перебирая в голове значение этого древнего слова. Да, сейчас никто не писал на бумаге. Никто кроме меня. Я любила выводить буквы вручную. Это помогало сосредоточиться и успокаивало. Но теперь способ моего успокоения превратился в причину головной боли. Пропали мои заметки, которые не должны были попасться на глаза никому.

Челюсть задрожала, и горечь растеклась по рту. Почему все беды на мою голову?

— Записи…рабочие моменты. Мои разработки…— чуть ли не разревелась я, понимая, что, если это попадет в руки пиратов, случится столько бед, что и представить невозможно.

Анвар поджал губы, сжал кулаки и поднял глаза к потолку, будто мысленно считал до десяти, чтобы успокоиться. Мне же счет не помогал. Хотелось убиться головой о стену.

— Мила, — через усилие, чрезмерно мягко произнес мое имя, — скажи мне, кто в наше время хранит ценные записи на бумаге?

— Я храню, — виновато пропищала, вжав шею в плечи.

— Это я уже понял, — покачал головой и набрал что-то на своем мобильном устройстве.

Я села на край дивана и уронила лицо в ладони. Столько лет наши разработки никому не были нужны! Сколько бессонных ночей мы провели, изучая истории больных! Сколько нервов потратили, пытаясь убедить, что синдром Клаца можно исцелить, что мы близки к этому. И теперь, когда остался последний важный шаг, меня пытаются убить, а тетрадь с записями крадут. Зачем? Чтобы вернуть разработки на нулевой уровень? Так я помню почти каждое слово. Чтобы выдать за свои? Так слишком сырые пока. Впереди еще много работы.

— Мила-я, — Анвар подошел близко-близко и медленно опустился на колено передо мной, — расстраиваться не нужно. Я верну твою рукопись. И обязательно найду того, кто ее выкрал.

Он поправил мокрые волосы, упавшие вперед и, мягко сжав запястья, убрал с лица руки. Не знаю, как выглядела в его глазах. Я хоть и не плакала, все равно глаза пекло, а лицо казалось опухшим. Но в его взгляде не было отвращения. Только забота и покровительство.

— Я все решу, Мила-я.

Господи! Как же долго я ждала этих простых слов: «Я все решу». Как же мало надо для того, чтобы почувствовать себя под защитой. Нужной и ценной.

— Спасибо! — не раздумывая, я обняла его, прижалась к груди и положила голову на плечо. А когда его руки легли на спину, обнимая в ответ, спокойно выдохнула, будто избавилась от многотонного груза, который долгие годы тащила на себе, — спасибо.

Наши объятия из благодарственно-утешающих быстро перешли в разряд интимных. Аромат обнаженной кожи манурца действовал как наркотик, заставляя прижиматься к нему еще теснее, я пыталась незаметно тереться щекой о его плечо, шею, все глубже втягивая мужской запах. Но судя по тому, что Анвар почти не дышал, моя конспирация с треском провалилась.

— Мила, вам нужно отдохнуть. Поздно уже, Мира, наверняка спать хочет,— аккуратно отстранился, поднимаясь на ноги.

Я согласно кивнула и запахнула халат потуже, оставляя руки скрещенными на груди, будто это могло помочь скрыть от манурца мое смущение. Я не понимала, что он испытывает в этот момент, но точно не отвращение. Тогда почему отстранился? Ведь часом ранее сам целовал.

— Здесь только один диван...— решила поддержать тему, но не очень удачно. Подумает еще, что я озабоченная сексом одинокая баба. Еще фаллоимитатор этот в чемодане. Господи!

— Там за дверью спальня. Но, думаю, вам с Мирой лучше спать в моей капсуле. Вы поместитесь.

Он прошел к пустой стене, приложил ладонь к сканеру, одиноко мерцающему синим светодиодом, и панели разъехались в стороны, являя нам небольшую комнатку с широкой кроватью на высоких ножках.

Анвар вошел в спальню, нажал пару кнопок у изголовья и легко покатил кровать в гостиную.

— Это капсула? Выглядит как обычная кровать.

Анвар лишь улыбнулся и установил ее прямо по центру.

— Я обещал Мире почитать, так что пока она не уснет, посижу с вами. Если ты не против.

Я только и могла, что хлопать глазами. Какое сопротивление? О чем, ты идеальный мужчина?

— Потом, отвезу вас вместе с капсулой назад.

— Ладно. Пойду переоденусь.

Абсолютно ошалевшая от происходящего, я выудила из чемодана атласную пижаму, нижнее белье, косметичку и ушла в ванную. Пока переодевалась, в голове так и крутились мысли о пропавшей рукописи. Одно утешало. Не каждый разберется в моем почерке, а если и разберется, не сразу поймет, о чем идет речь, потому что записи я веду весьма специфично и вразброс.

Услышав за дверью смех дочки, я поторопилась выйти.

— Мама! — будто и не было обид, Мира кинулась меня обнимать. Я поцеловала шелковую макушку и присела, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Ну что, мыться и спать?

— Угу! — кивнула она и рванула в ванную.

Пошла следом, чтобы помочь, но дочь буквально вытолкала меня назад.

— Мама! Я все умею сама. Вчера же как-то справилась!

Как вчера? Сколько времени мы уже летим?

Повернулась к Анвару и заметила сочувствие в его глазах.

— Мила, ты долго была без сознания.

— Мне казалось, пару часов прошло…

Он лишь покачал головой.

— Кто-то нарушил код системы связи и отключил режим поддержания давления в каюте. Из-за этого вам обеим стало плохо. И это не просто сбой. Это намеренное действие, повлекшее плачевные последствия.

Я понимала это, но пока мысль была не озвучена, она не казалась такой кошмарной.

— Тебя вынудили покинуть каюту. А когда ты вышла, ввели яд, чтобы ввести тебя в кому. И теперь, когда мы знаем, что исчезла рукопись, можем с уверенностью сказать, что это связано с целью твоей поездки на Ману-р.

Состояние было, будто меня оглушили.

На автомате достала пижаму Миры, постучавшись, вошла к ней в ванную и положила вещи на столик.

— Я справляюсь! — отчиталась та, выглядывая из душевой кабинки.

— Моя умничка! — похвалила ее и вернулась в гостиную.

— Что же делать, Анвар? Если похитители не найдут то, что искали в записях, то они и меня могут украсть?

— Я им не позволю. Если ты будешь делать все, что скажу, проблем не возникнет, — уверенно и спокойно сказал манурец.

— То есть, когда мы прилетим, ты тоже будешь рядом?

— А ты думала, так легко отделаешься от меня? — подмигнул мне, усаживаясь на диван.

— Не думала. Но я же о тебе ничего не знаю, — оперлась о стену, рядом с дверью, чтобы слышать дочь.

— А что хочешь знать?

— Для начала, кто ты?

— Тот, кто позаботится о вас с Мирой.

— И все?

— Мое имя и звания тебе ни о чем не скажут.

В поисковые системы Ману-ра не пускают без специального пропуска, я уже пыталась узнать хоть что-то об этой планете, самой отдаленной от Земли, но тщетно. Сухие факты и звание самой благополучной империи галактики. Немногочисленные туристы тоже говорили как под копирку: тепло, красиво, безопасно. То ли память им всем стирали, то ли пускали лишь на специально отведенные территории, где для них разыгрывались сценки якобы из жизни обычных манурцев.

— Может быть, сам расскажешь?

— Я все! — распаренный носик высунулся из ванной.

— Расскажу. Иначе, придумаешь себе такого! — подкатил глаза и раскрыл объятья для Миры.

— Чего придумаешь? — Мира с разбегу запрыгнула на манурца и устроилась на нем, как в кресле.

— Сказку! Что ж еще! — улыбнулся Анвар и достал свое мобильное устройство.

Чтобы лечь в капсулу, я немного подпрыгнула, упираясь на ладони. Матрас оказался не мягким, но очень упругим, поэтому, стоило прилечь, как мое тело расслабилось. Мира тут же перебралась ко мне, юркнула под руку, и, повернувшись на бок, мы приготовились слушать сказку.

Анвар сидел совсем близко, так что Мира могла держать его за руку. А я чуть не плакала от умиления. Ее крошечная ладошка в его огромной руке. Как же тяжело будет отпускать все это…

— Анвар! Где ты будешь спать? — иногда детская непосредственность ставила в тупик. Но сейчас и мне было интересно, где этот мужчина собрался ночевать.

— Я перевез свои вещи в соседнюю каюту. Эта для вас с мамой.

— Уууу, а я думала, мы будем жить вместе.

Ууу…я, если честно, тоже.

— У нас общий коридор. Можно считать, что вместе.

— А дальше выходить нельзя. Я помню! — важничала моя дочь.

— Вот и умница. Завтра обязательно проинструктируй маму. Она ведь все у нас с тобой проспала!

— Да, мам! Все завтра ладно? — зевнула и прикрыла глаза, — а пока я послушаю ска…

И засопела.

— Вот и сказке конец! — улыбнулась, глядя на спящего ангела, — у тебя одной заботой меньше. Поздравляю!

— Не думай, что для меня это сложно. На нашей планете дети рождаются нечасто. Общение с ними – слишком редкое удовольствие.

— То есть, тебе нравится все это? — я кивнула в сторону планшета с изображением зверя с длинными ушами. Наверное, какой-то манурский сказочный герой.

— Для тебя это странно?

Я пожала плечами.

— А для меня странно, что можно отказаться от такого чуда, — Анвар раскрыл свою ладонь, в которой покоилась ладошка Миры и легонько погладил ее большим пальцем. — Ее отец…он ведь жив?

Сложно было выдержать этот взгляд напротив. И солгать тоже было сложно. Как и говорить на эту тему.

— Если бы он умер, уверен, ты дала бы ей отчество, его фамилию. А так…— он говорил спокойно, не обвиняя и не стараясь залезть в душу. Будто рассуждал вслух, ожидая от меня подтверждения своих выводов.

— Анвар…

Можно было не продолжать. Он и без слов понял, что должен остановиться. Эту тему я не готова была обсуждать даже спустя столько лет. Слишком больно было сначала, и слишком пусто сейчас.

— Для простого попутчика ты слишком много знаешь, — не стала отрицать то, что было очевидно. Впрочем, он и не был простым попутчиком.

— Спокойной ночи, Мила-я.

Разговор не задался. Никто из нас не захотел продолжать: я молчала о своем прошлом, он не говорил о настоящем. Что ж, наверное, оно и к лучшему.

— Спокойной ночи.

Анвар положил ручку Миры к ее груди, и я обняла малышку крепче. Капсула тихонечко завибрировала, выпуская невысокие бортики по периметру, и над нами образовался прозрачный едва светящийся купол. Запахло озоном и мягкие волны побежали по телу, расслабляя и убаюкивая.