Тайна императора

14. Радуга

Открыв глаза, сначала не поняла, где я, но спустя несколько мгновений осознала, что лежу в своей новой спальне. По напряженным щекам стало ясно, что улыбка с моего лица не сходила даже во сне, а с пробуждением становилась только шире. Затекшее после долгого сна тело так и требовало размяться, и я напряглась, чтобы потянуться, но…запуталась.

Руки, ноги, тела, все сплелось воедино, и незаметно выпутаться не представлялось возможным.

Стоило мне начать ерзать, как поцелуй в макушку не заставил себя ждать.

— Неделю не спал, а тут не выдержал. Ты так сладко сопела! — Анвар нежно потрепал мои волосы, и я поняла, что голова моя лежит на его груди.

— Да, принцесса, с тобой так спокойно…Кажется, такое умиротворение я испытывал только в детстве, — Фарос погладил мою ногу, заброшенную на него, и потянулся, чтобы сжать грудь, едва прикрытую тонкой простынью.

— Проснулась! — ураган по имени Мира ворвался в спальню, с разбегу запрыгивая на нашу громадную кровать, — ой!

Внезапно затормозила, переводя взгляд то на меня, то на моих мужчин.

Я села, натягивая простынь повыше. Хотя хотелось нырнуть под нее с головой. Объяснять мире, откуда в моей постели мужчины, да еще и сразу двое, я была пока не готова.

Гувернантка, спешащая вслед за Мирой застыла в дверях, будто в прозрачную стену врезалась. Ее щеки мгновенно вспыхнули, и девушка тут же отвернулась.

Я окинула взглядом своих мужчин, едва прикрытых концами моей простыни, и чуть под землю не провалилась. Их пушки, празднично торчали, нацеленные в потолок, и куска белой ткани явно не хватало, чтобы замаскировать эти орудия.

— А что это вы прячете? — заулыбалась моя девочка, расцветая на глазах, — это мне подарок? Да?

Ну, в общем, да. Прятали подарок. Только для меня.

Может, Мира и не обратила бы на это внимание, но Анвар и Фарос пытались прикрыть свои агрегаты руками, а вот по ее логике что-то прятали.

— Мира! А мы тебя как раз и ждали! — сообразил Фарос, — только ты немного раньше пришла и подарок не готов. Закроешь глаза?

Мира беспрекословно выполнила просьбу и даже отвернулась, радостно завизжав.

Посмотрела на мужчин, желая отругать их глазами, но не выдержала, и беззвучно затряслась в истерическом смехе. Ну разве они виноваты, что их орудия всегда готовы к бою?!

Анвар подхватил легкий халат, лежащий с его стороны у изголовья, и накинул его мне на плечи.

— Уведи ее. Остальное уладим, — чмокнул в висок, где была метка, и его глаза зажглись золотом.

— Боже! Что опять? Я вас уже боюсь! — в шутку заругалась на него.

— Фарос, — обратился к другу, и чуть развернул меня к нему, убирая волосы с плеча.

Светлые глаза вспыхнули серебром, и мою ключицу будто ветерком обдало.

Фарос смотрел на меня, как на чудо, как на ангела, спустившегося с небес, а когда краем глаза я заметила слабое сияние, исходящее от меня, уже без слов поняла – на мне новая метка.

— Ну долго еще? — не оборачиваясь возмутилась Мира, нарушая сказочность момента.

— Сейчас!

Обняла лицо второго признанного моим солнцем мужа и легко коснулась его губ.

— Твоя! — шепнула, не сдерживая улыбки, и выбралась из кровати, — Мира, нам нужно выйти, чтобы Анвар и Фарос все подготовили!

И как они будут выкручиваться? Ох, Мира! С тобой весь дворец с ног на голову перевернется!

— Идем-ка, поможешь мне уложить волосы!

Я взяла дочь за руку и повела ее в ванную.

— Мира, нужно стучаться, когда заходишь в спальню.

Мира иногда даже спала со мной, и все двери в нашем доме были открыты. Откуда ребенку было знать, что существуют такие правила! Такому я свою девочку не учила. Теперь же нужно подстраиваться под новые условия и пытаться объяснить ребенку, что теперь моя спальня – это еще и спальня двоих моих мужчин. Кто бы мне такое сказал еще позавчера, рассмеялась бы прямо в лицо!

— Почему?

— Потому что я теперь там буду спать не одна.

— С ними, да? — глаза ребенка наполнились такой тоской, что у меня в груди все сжалось, — а я?

Я присела на корточки и прижала к себе дочь.

— А ты – самая любимая девочка на свете! Всегда была и всегда будешь ею! — поцеловала упругие щечки и снова обняла.

— А ты моя! — маленькие ручки обняли мою голову, а я чуть слезу не пустила. Вот же оно, счастье! Родная дочь, надежные мужчины, любимая работа. Неужели так бывает? За столько лет одиночества я успела очерстветь. И ничто не приносило мне особой радости. Неужели, в отсутствии одного составляющего в этой простой схеме, счастье невозможно? Или Анвар и Фарос стали именно той недостающей каплей, которой не хватало мне для полного удовлетворения? Скорее, так и есть.

Пока Мира сосредоточенно расчесывала мои волосы, в отражении зеркала я рассматривала новую метку на своей ключице. Серебристой извилистой линией она сияла на коже, поднимаясь по шее, а сверху, от виска, к ней тянулась золотая. Метки моих мужчин. МОИХ! Тех, что имеют подобные на своей коже.

Мое лицо светилось любовью и спокойствием. Сегодня я нравилась себе на все сто, поэтому из косметики воспользовалась только тушью для ресниц, и блеск глаз стал еще заметнее.

— Милые рэи! — в дверь тихонечко постучали, и Мира рванула открывать.

— Подарок! Подарок! — распахнула дверь и замерла на пороге, всматриваясь в лица огромных, по сравнению с ней, мужчин.

— Это первый! — начал Анвар и протянул ей мобильное устройство.

Она покрутила в руках черную коробочку, которая никак не отреагировала на ее прикосновения.

— Как пользоваться, объясню по пути ко второму подарку!

Вопросительно подняла брови. Не помню, чтобы мы куда-то собирались! Да и я, честно, настолько устала, что нескольких часов сна мне показалось мало.

— Принцесса, — Фарос притянул меня к себе и неспешно вдохнул мой запах, от чего внизу живота снова потеплело. Его желание чувствовалось на коком-то энергетическом уровне, — если ты устала, можешь остаться и отдохнуть. Мы развлечем Миру по полной!

— И ночью она точно не проснется! — Анвар прижался сзади, и жаркое дыхание приятно коснулось шеи.

— Звучит многообещающе! — прикрыла глаза, предвкушая события ночи, — Мира, справишься с ними без меня?

Дочь окинула взглядом своих новоиспеченных усатых нянек, прищурила один глаз и поджала губы.

— Пожалуй, справлюсь!

— Тогда, полетели, пилик! — Анвар подхватил ее на руки и поднял над собой как небольшой самолетик, — набирайся сил, Мила-я!

— Высыпайся, принцесса! — подмигнул Фарос, посылая поцелуй, — но, если станет скучно, мы на связи!

Провожая дорогих мне людей, я задумалась, можно ли теперь назвать нас семьей? Мы знакомы так мало, но даже этого времени хватило, чтобы почувствовать доверие к этим мужчинам, желание быть все время рядом. Разве это нормально? Разве события происходят не слишком быстро?

Но разве где-то есть правила, регулирующие любовь?

Я вернулась в спальню, легла на кровать и обложилась со всех сторон подушками, чтобы хоть чем-то заполнить пустоту, которую почувствовала в ту же минуту, как мои мужчины вышли из номера. Слишком холодно было без них. Слишком тоскливо. Слишком неуютно. Как же быстро я привыкла к ним…

— Скучаю…— отправила сразу двум контактам.

И в ответ мгновенно прилетело:

— Одно слово, и мы рядом, Милая.

— Ждем указаний, принцесса!

— Мам! Ты же спать хотела!

Рассмеялась и послала всем троим короткое видео воздушного поцелуя. Пусть все же развлекаются без меня. А мне действительно нужно отдохнуть.

Но стоило закрыть глаза, как в дверь номера постучали.

Мой ассистент мог войти в гостиную или прислать сообщение. Другой персонал, приставленный к нам с Мирой, так же беспрепятственно попадал в номер. Поэтому, появление нежданного гостя заставило напрячься.

Я быстро сменила халат на платье, поправила волосы и подошла к двери. На небольшом экране, встроенном в стену, было изображение женщины в годах. Предположений, кто она, у меня не возникло, но беспокойства она не вызывала, поэтому дверь я открыла сразу.

Передо мной стояла красивая женщина, лет семидесяти. Статная, тонкая, с пронзительным взглядом и суховатой кожей на лице. Она чем-то была похожа на Мариссу, гувернантку Миры, но та была мягче. В этой же чувствовалась жесткость, воля.

— Рэя Мила, — растягивая слова, она поклонилась, что ничуть не умалило ее достоинства, — мне велено сопроводить вас. Сию минуту, — и цепкий взгляд прошелся по метке, уходящей под ворот платья.

Мое дыхание сбилось от волнения, очень близкого к страху. И зачем только я дверь открыла?

Стоило мне подумать о том, чтобы связаться с Анваром или Фаросом, как та, будто считав мои мысли, подошла ближе и заговорила низким тихим голосом.

— Все устройства вы должны оставить в номере, рэя. Идемте. Не заставляйте себя ждать.

От этого хрипа меня так пробрало, что спина покрылась холодным потом. Здесь точно что-то не то! К тому же, Анвар предупреждал, чтобы я никому не доверяла, и тем более, ни с кем никуда не уходила. А эта жуткая старушка еще и мобильное устройство просит оставить в номере. Здесь точно что-то не так!

— Я никуда с вами не пойду! — я решительно толкнула дверь, но жилистая ладонь вцепилась в ручку, мешая замку защелкнуть.

И вот тут мне стало по-настоящему страшно. В шаттле не умерла, так здесь добить решили. Дождались, когда рядом никого не будет и решили закончить начатое.

Прикосновением я разблокировала экран, чтобы послать сигнал тревоги, и кисть тут же онемела. Длинные пальцы старухи с силой сжали мое запястье.

— Радуга…— сквозь зубы пробормотала она, чуть ослабляя хватку, — ра-ду-га…

Ее взгляд слегка посветлел, а ко мне пришло озарение.

Радуга…Император как раз спрашивал о слове, что звучит одинаково на наших языках, и я сама назвала его! Не зря же он обратил мое внимание на это. Неужели это он послал ее?

— Импе…

— Тшшш! — прервала меня старуха, молчаливо прикрывая глаза, — идем.

Господи! Ну и что мне делать? Как же я ненавижу все эти тайны! Вдруг, эта женщина посланница людей, что желали от меня избавиться? Но в таком случае, почему она использовала кодовое слово «радуга»? А, если, и правда, сам император отправил ее?

— Хорошо, — набрала воздуха побольше, будто это могло продать мне сил и смелости. Положила мобильное устройство на консоль у двери и вышла из номера, — идемте.

Для старухи эта женщина шла слишком быстро. Мне приходилось иногда переходить на бег, чтобы не отставать. И дыхание я могла восстановить только в короткие промежутки времени, когда мы перемещались на лифтах или платформах.

Все это время нам постоянно встречались другие манурцы, некоторые даже приветствовали мою сопровождающую и, замечая мои метки, коротко кивали и мне. Вскоре я даже перестала волноваться. Меня не тащат в подвал, силу не применяют и даже не ведут по тайным тропам, где нет свидетелей. Но все могло быть и иначе…Как я согласилась пойти с незнакомой женщиной неизвестно куда, в то время, как одно покушение на мою жизнь уже состоялось, честно, не понимала. С другой стороны, если меня ждал сам император, разве могла бы я отказать? Только к чему вся эта конспирация?

Когда мы шагнули в лифт со стеклянными стенами, и кабина тронулась вверх, женщина заговорила.

— Вижу, и второй приглянулся тебе, — ее тон был равнодушным. Она не осуждала и не радовалась, просто рассматривала мою шею, где метки сливались в одну, — понести не боишься?

— А ваше какое дело? — в голову ударила кровь, и тут же стало невыносимо душно.

— Да не злись ты! Добра тебе желаю.

Окатила старуху презренным взглядом и отвернулась, считая секунды до прибытия на нужный этаж. Весь ее вид говорил о том, что желает она чего угодно, но только не добра.

— Сильные мужчины тебе достались, — она продолжила, не смотря на мой отстраненный вид, — будешь рожать им каждый оборот Альвидары…

На мгновение показалось, что лифт начал падать. Но нет. Это сердце в пятки ушло. Становиться многодетной матерью в мои планы вот никак не входило!

— …если сама не захочешь иначе.

— Эти вопросы я предпочитаю обсуждать с врачом, уважаемая рэя.

— У этих опросов особенный врач. Я, — усмехнулась старуха, издевательски сверкнув глазом.

Вздохнула и все же повернулась к ней, готовая выслушать.

— В священных парах дети приходят с солнцем. Просто зачать не получится. Сразу после обряда вы уединитесь и таинство произойдет. Весь месяц нового солнца вам будет дан, чтобы зачать. Но ваш союз особенный. Одного раза будет достаточно.

— И как это вы определили, интересно? — скептически подняла бровь.

— Чутье…

— Ааа…Это очень достоверно, — теперь была моя очередь ухмыляться.

— Смейся-смейся…Как надоест с животом ходить, милости прошу! — проворчала та, и, наконец, лифт остановился, — но, если твои узнают, что выходила, так и скажешь, к Элие ходила. Сами все поймут. На Ману-ре такие вопросы решают исключительно женщины. Поэтому, обидеться не должны.

Кивнула, обещая себе хорошо подумать над этим вопросом. Все же беспечность в этом деле действительно недопустима. И как же меня накрыло гормонами, что я сразу не подумала о последствиях!

В том, что Анвар и Фарос не откажутся от своих детей как это сделал отец Миры, у меня не было ни капли сомнения. Тот заявлял сразу, что дети ему не нужны, а когда я сообщила, что беременна, напомнил о нашем разговоре и оплатил клинику, чтобы я решила этот вопрос, и исчез из моей жизни. Вопрос, хочу ли я еще детей, передо мной никогда не стоял, поэтому сейчас я не могла ответить однозначно, готова ли к таким переменам. Но то, что это нужно обсудить на «семейном совете» в ближайшее время, абсолютно точно!

Пройдя еще несколько переходов и мостов между корпусами, мы, наконец, оказались в светлом просторном помещении, напоминающем медицинский сектор. Манурцев было много, в основном мужчины с детьми, сидящие у кабинетов или за низкими столиками с разными необычными игрушками. Макеты городов с передвигающимися жителями, парящий над островом дирижабль. А имитация океана и управляемые вручную огромные животные, выпрыгивающие из воды и очень похожие на китов, заинтересовали даже меня, и я решила обязательно купить нам с Мирой что-то похожее.

Отвлекшись на местные развлечения, я и не заметила, как мы пришли. Элия вскользь коснулась датчика у двери, и та бесшумно отъехала в сторону, прячась в стене.

Полутемная комната, освещенная парой ламп, по форме напоминающих канделябры, опасений не вызывала. Почти пустая, она больше походила на переговорную, нежели на кабинет врача. Тем более по таким особо важным делам, как зачатие детей. Ни тебе плакатов со стадиями развития эмбриона, ни рекламы витаминов.

— Жди здесь, — старуха махнула рукой в сторону стула, а сама исчезла в очередной двери, сливающейся со стеной.