Тайна императора

21. Свадьбы не будет?

Оставаться в неуютном медицинском блоке мне не хотелось, поэтому Миру перевезли в номер в той же, капсуле, в которой она восстанавливалась. Но и дом встретил нас тишиной и пустотой.

Я взглянула на часы – почти утро. Через пару часов я должна была проснуться от сладкого поцелуя и начать подготовку к прекрасному дню нашей свадьбы, пусть и не торжественной. Но это не умаляло значения даты. Мы должны были стать одной семьей официально, и я считала это важным днем в своей жизни.

Но после случившегося праздновать настроения не было. Хотелось наесться чего-то тяжелого и вредного и завалиться спать. Дня на три. «А что мне собственно мешает? — подумала я, — похоже, что уже ничего. Свадьба вряд ли состоится, когда непосредственные участники обряда исчезли, не сказав ни слова и посчитав меня предательницей. Что ж, пусть так. Обидно ли мне? Пока кроме усталости я ничего не чувствую, может, это и хорошо.»

В меню ресторана, где я обычно заказывала доставку еды, я открыла страницу с блюдами, которых категорически избегала. Что-то вроде сердца снежного вальдака, тушеного в остром соусе, или стейк из языка манила в пряных специях, и, удивляясь самой себе, сделала заказ. К моменту, когда я вышла из душа, контейнеры уже стояли на столике у двери.

Проглотила я конские порции незнакомой еды, почти не жуя и не чувствуя вкуса. Запила каким-то экзотическим компотом, принесенным на десерт к подобранным блюдам, и пошла спать, подтянув капсулу со спящей малышкой поближе к кровати.

Мне ничего не снилось. Казалось, что я провалилась в пустую глубокую яму, на дно которой не проникали ни свет, ни звуки, поэтому, когда я почувствовала на себе чей-то взгляд, тут же открыла глаза. Напротив меня лежал Фарос и рассматривал мое сонное лицо. Сзади чувствовался жар, и стало ясно, что и Анвар на месте.

— Шшшш, принцесса. Ничего не говори, — прошептал Фарос, — закрой глаза.

Я послушно прикрыла веки и почувствовала неприятное волнение в районе желудка. Прислушалась и поняла, что меня будто жрет чувство вины и что-то похожее на стыд за невыполненные обещания. Серое зудящее пятно во мне вибрировало и расширялось с каждой секундой, и казалось, что мое тело пронизано металлическими жилками, стремящимися к метке.

— Если тебе плохо, мы уйдем, Мила-я, — Анвар попытался отстраниться, но я поймала его руку и прижала к своему бедру, где она до этого и лежала.

— Останьтесь, — уверенно прошептала я, — я чувствую, как вам плохо.

Мужчины замерли, но сделав несколько вдохов, вернулись назад.

— Если это из-за меня, то я прошу прощения.

— Мила, — воскликнули они одновременно, и в голосе прослеживались те же нотки отчаянной боли.

— Я не могла вам сказать, — продолжила, не дав им сказать. Сейчас я хотела высказать то, что тревожило меня вот уже много дней. — Император просил держать это в тайне. Но и я не хотела вам говорить, потому что сначала это были только догадки. Потом не хотела вас расстраивать преждевременно. А когда нашла способ побороть болезнь, хотела убедиться, что это поможет.

— Мила, детка, разве мы бы не нашли решение? Ты самое ценное, что у нас есть!

— Я тоже вас очень ценю. Благодаря вам я почувствовала себя любимой. Я даже не догадывалась, какое это счастье, чувствовать вашу заботу. Поэтому, хотела сделать все сама.

— Сама она хотела…— Фарос подкатил глаза.

— Ну не ворчи!

— Это ставит нас в глупое положение, Мила.

— Простите. Я не подумала об этом. Да и вы в этом вопросе бессильны. Ну что вы могли бы сделать?

— И правда, — поник Анвар, — только почувствовать свою никчемность перед силами природы.

— Я чувствовала ее долгие годы, — посмотрела в сторону спящей Миры и тяжело вздохнула, — и, наконец, благодаря императору, воспряла духом.

— Мы не всесильны, Анвар. Надо это принять, как бы трудно не было, — Фарос похлопал его по плечу, пытаясь поддержать.

— Мы догадывались, что здесь был личный интерес отца. Расследование покушения на вас и кражи рукописи явно дало это понять.

— Вы что-то выяснили? Нашли того, кто это сделал?

— Выяснили, принцесса.

— Почему не сказали?

— Потому что эта нить оказалась концом огромного клубка, и куда он приведет, даже нам страшно подумать.

— Так вы знали о том, что мы виделись с императором тайно?

Мужчины переглянулись, но ответа не последовало. Дьявол! Как я могла думать, что они не в курсе?!

— И все слышали. Да? — обреченно выдохнула я.

— Нет. Император позаботился о том, чтобы ваши беседы оставались тайными.

— Мила, конечно, мы видели твое нездоровое увлечение этим вопросом, и это понятно, но причину, по которой это все заботило императора так и не смогли понять. Пока не случилось …

— Принцесса, прости. Я очень виноват перед вами с Мирой, — Фарос на мгновение опустил взгляд, но тут же распрямился. Я сразу поняла, что этот мужчина не нытик и не станет искать, на кого переложить свою вину. Что он готов понести наказание, принимая свою оплошность. И сейчас он вел себя именно так.

— Это мое упущение, — вмешался первый муж, сверкая огнем в глазах, — никогда не подумал бы, что Малиан станет действовать через Борея, и это, конечно, не оправдывает меня. Я виновен.

— И моя вина есть, — я посмотрела на спящую в капсуле дочь, и сердце снова пропустило удар, напоминая о том горе, что чуть не случилось с ней, — нужно было следить за ребенком. Я плохая мать.

— Ну что ты!

— Ты отличная мама!

Меня обняли с двух сторон и стали покрывать поцелуями плечи.

— Синдром Клаца та причина, по которой ты побоялась зачать малыша? — Анвар провел пальцем от виска, где сияла его метка, книзу, в место, где Элия поставила укол.

Я кивнула, и одинокая слезинка скатилась с уголка глаза и потекла, повторяя очертания метки. Было тяжело вновь возвращаться к этой теме.

— Когда поняла, что эта мутация возникает в результате связи землян и манурцев, не хотела вас расстраивать преждевременно! Я знала, что рано или поздно найду решение и, кажется, нашла его!

Мышцы на лице Анвара напряглись. Он сосредоточенно свел брови, будто готовился слушать самую важную информацию в его жизни. А Фарос застыл с глупой улыбкой счастливого человека, и только глаза сияли, подначивая своим блеском, поскорее рассказать об этом.

— Я нашла мутировавший ген. Удалив его, мы сможем избавить человека от болезни.

— Насовсем?

— Если провести операцию в стадии эмбриона, вылечив все участки генов, да. У взрослых людей все немного сложнее, но прогноз положительный все же есть.

Анвар потер лоб, раздумывая над моими словами, а Фарос в секунду сгреб меня в охапку и стал целовать, утыкаться носом, напоминая радостного щенка. А я чувствовала, как радость жизни возвращается, наполняя меня тем светом, который я раньше испытывала рядом со своими мужчинами. Я беззвучно смеялась, чтобы не разбудить Миру, но, видимо, плохо старалась.

— Мама! — крошка свесила ножки с капсулы и недоумевающим взглядом осмотрела нас троих, — мы же свадьбу проспали!

Ловко спрыгнув прямо на кровать, Мира торопливо обняла меня, поманила рукой новых пап, и, прижав нас друг к другу, сообщила, что ей пора наводить красоту, и исчезла.

— Как ты себя чувствуешь? — конец фразы я договаривала сквозняку, который остался от моей дочери.

— Судя по боевому настрою, вполне неплохо! — улыбнулся Фарос, продолжая смотреть в пустой проем, — слава солнцам!

— Кажется, скорые уходы становятся семейной чертой, — я покачала головой, подкатив глаза.

Ну а что! Пусть знают, что мне это не нравится.

— Когда вы ушли…не сказали ничего, я подумала, — я опустила взгляд, принимая решение, стоит ли продолжать этот разговор, и поняла, что это необходимо. Недосказанность разрушает, по крайней мере меня, — я подумала, что вы меня бросили.

Мужские волевые лица исказила боль. Анвар сжал челюсти, отвернувшись, а по телу пробежалась волна напряжения. Фарос сидел сзади, поэтому я не видела его реакции, зато слышала, как сбилось дыхание.

— Я редко эмоционирую, Мила-я, если ты заметила, — Анвар говорил медленно, будто слова давались ему с трудом, — но тут не сдержался. Прости. Видимо, и я не железный. Мира в коме, новости об отце и твои секреты от нас. Это было трудно принять.

— Как и свою слабость, — за него продолжил мой второй мужчина.

— Не уходите так больше, — я взяла их громадные ладони в свои, и поднесла к губам, чтобы поцеловать, — я вас очень люблю.

— Я люблю тебя, мое солнце.

— Люблю тебя, моя душа.

Легкие поцелуи быстро стали перерастать в страстные заигрывания, и, если честно, мне нужна была эта близость. Я была уверена, что это поможет снять стресс, расслабиться и хоть на несколько минут забыть о событиях прошедшей ночи. Но выдержка моих мужчин оказалась на порядок выше моей. Они не давали волю своим желаниям, да и моим тоже.

— Мила-я, у нас свадьба! — Анвар легко скрутил мои руки, не давая приставать к себе.

— И тебе пора собираться!

— Мы все равно опоздали! — я вытянула шею, чтобы поцеловать Фароса, но он, играючи, тоже отстранился.

— Анвар, какая-то неправильная у нас невеста!

— Будем воспитывать!

Анвар, удерживая меня, коснулся губ и бесцеремонно вторгся в мой рот языком. Пока я приходила в себя от такого напора и собиралась ответить, Фарос лизнул ключицу и слегка прикусил ее.

— Дождись ночи, принцесса! — в простой фразе было столько огня, что по телу побежали мурашки. А в сочетании с глубоким развязным поцелуем, так и вовсе хотелось крикнуть: «Потушите меня!»

— Два часа!

Мужчины отстранились, и я почувствовала холод. Поначалу не поняла, почему все закончилось, но видя их удаляющиеся спины, стала приходить в себя, понимая, к чему была фраза про два часа.

Выдохнула, похлопала себя по щекам и встряхнулась.

— Ран! — распахнула двери в гостиную, где уже суетилась толпа помощников, собирая Миру на торжество! — можем начинать!

— Слава солнцам! Рэя Мила, мы уже начали волноваться! — он выдохнул, держась за сердце, — приступаем!

Раней-до жестом руки пригласил мастеров войти, а те будто только и ждали моего появления. Я и понять ничего не успела, как меня подхватили расторопные девушки и увели в сторону ванной. Меня терли, мыли, массировали, наносили на кожу и волосы разные ароматные масла, втирали что-то блестящее, обматывали в тонкие пропитанные гелями ткани и снова ставили под душ. Очнулась я только, сидя в кресле у большого зеркала в пол, когда увидела свое сияющее отражение. И метка, тянущаяся от лица к ключице, была венцом этого сияния.

Когда я выбирала образ для обряда, я и подумать не могла, что естественно и невычурно, может выглядеть вот так! Ничего яркого и вызывающего, только простота, натуральность и романтика. Но сколько труда было в эту «простоту» вложено!

Моя кожа будто изнутри сияла. Я даже потерла ее, проверяя, искусственный ли это блеск, но это и правда была моя натуральная красота. Потрогала волосы. Мягкие, послушные, лежащие крупной волной на одном плече, чтобы подчеркнуть символ своей связи с моими мужчинами, проявившийся с другой стороны лица и шеи.

— Спасибо! Мне очень нравится! Не знала, что я могу быть такой, — поблагодарила девушек, но кажется, комментарии были лишними, все читалось в моих глазах.

Они смущенно заулыбались, и стали похожи на волшебных феечек.

— Ваше платье, рэя Мила! — торжественно объявил Ран, стоящий у порога, и отступил в сторону.

В проеме показались две юные девушки, держащие в руках мой наряд. Вернее, не совсем мой.

Я выбирала простое длинное платье, бледного цвета пудры, украшенное лишь легкой оборкой по вырезу на ноге, а это…Это было нечто невообразимое! Оно сияло точно узоры на телах моих мужчин, и золотые и серебряные линии повторяли рисунки на их коже, сплетаясь между собой.

Когда девушки вносили платье, все замолчали, даже двигаться перестали. Я сама замерла с раскрытым ртом, не понимая, как, а главное, из чего можно было сотворить такое великолепие.

— Анвар-идо и Фарос-идо распорядились украсить ваше платье. Я не мог им отказать. Надеюсь, вы не против надеть его.

Не против? Да, если б я знала, что такое вообще возможно!

— Надену!

Девушки поднесли платье ближе, и я провела по мягкой ткани ладонью. Напоминающая наощупь бархат, она была совсем тонкой и легкой, сказочной.

— Это ведь то платье, что я выбрала! Как такое возможно? Оно было совсем простым!

Ран кончиком пальца коснулся краешка ткани и благоговейно вздохнул.

— Пусть это останется тайной, рэя Мила. Не лишайте свою жизнь волшебства!

— Мама! — мой ребенок с придыханием наблюдала за тем, как я облачаюсь в свой свадебный наряд, и делала зарисовки. В том, что этот день будет запечатлен самым лучшим образом, я была уверена. Моя художница не упустит ни единой детали, — можно я тоже буду выходить замуж в этом платье?

— Можно! — обняла свою девочку, крепко прижимая ее к себе.

— А Борей сказал, что такие как мы с тобой никому не нужны! — Мира шмыгнула носом и обидчиво опустила глаза.

— Борей говорил то, чему его научила мать. А она не в себе, ты же знаешь, — я погладила малышку по спине, пытаясь успокоить. Но как бы мне не хотелось затрагивать грустную тему недавних событий, все же я должна была прояснить кое-что, тем более, что уже начали.

— Мира, родная моя, зачем ты съела сладкое? — я взяла ее ладошки в свои и прижала к сердцу.

— Мамочка, я не ела! Правда! — в огромных испуганных глазах застыли слезы, — он достал их из меча! Хвастал, что обвел охрану вокруг пальца, потому что они не разрешили ничего брать с собой кроме игрушки. А когда осматривали, не нашли.

— А что было потом?

— Я сказала, что не буду, чтобы сам ел свои конфеты, а он сказал, хотя бы подержи.

— А ты?

— Я взяла.

— Но не ела?

Она затрясла головкой, искренне смотря мне в глаза.

— Фарос сказал, что это от воды.

— Борей давал тебе пить?

— Угу. Он и воду в мече пронес. Синюю такую. Она еще мешала рисовать, пока мы ее не выпили.

Я тяжело вздохнула, едва сдерживая себя от проклятий. Эта синеволосая гадюка все же нашла как испортить мне жизнь. Ну ничего! Мы выстояли. А тебе придется несладко, я клянусь!

— И ты пила?

— Я очень пить хотела. И она несладкая была. Честно!

— Моя дорогая! — снова прижала к себе малышку и вдохнула ее детский запах.

— Но дедушка меня спас! Он кровью поделился! Я знаю!

Я только кивнула, хотя сама немного опешила от того, как просто моя дочь назвала императора дедушкой. Да уж, скромности моему ребенку не занимать.

— Ты, надеюсь, к нему так не обращалась?

— Мам! — Мира включила режим взрослой, — вообще-то он сам просил.

— Ладно! — подняла ладошки кверху, сдаваясь, — если сам, то пожалуйста!

Мы обе рассмеялись, а потом, взявшись за руки, подошли к зеркалу. Я смотрела на отражение и чувствовала, как волнения, что годами тревожили мою душу, наконец, утихают, потому что причин для них не осталось. Я нашла способ вылечить свою дочь, и встретила двух замечательных мужчин, с которыми стала счастливой. Боже! Спасибо тебе за это!

— Пора, рэя Мила, — в зеркале я увидела отражение Рана, и мое сердце заколотилось.

Пора.

Персонал, помогающий мне в сборах, испарился, как по мановению волшебной палочки, оставляя после себя пустой и чистый номер. И меня в необыкновенном свадебном наряде.

Я смотрела на свое отражение, и сердце заходилось от радостных эмоций, бурлящих внутри моей груди. Сегодня мой день! И пусть ничто не омрачит этот праздник!

Я услышала, как замки входной двери щелкнули, и поторопилась навстречу своим мужчинам. Как девчонка, вприпрыжку, не замечая неудобного, узкого в талии платья и босоножек на высоком каблуке.

Сияя улыбкой, я замерла в дверном проеме и улыбнулась еще шире. Мои мужчины остановились, превращаясь в две искусно вылепленные скульптуры.

Стоит отметить, что свадебный наряд моих женихов ничем не отличался от повседневного. Универсальная штука эта перевязь, особенно на идеальных телах. И жениться в ней можно (не придется тратить время на раздевание перед брачной ночью), и сражаться (чтобы враг сразу же обделался в штаны при виде центнера живой мышечной массы). Единственное, что изменилось, прически. Длинные волосы моих мужчин были заплетены в необычные узоры. Надо же! Никогда не думала, что колоски могут смотреться так мужественно.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, не произнося ни звука, а после…Фарос закрыл глаза и опустил голову, пытаясь скрыть глупую счастливую улыбку. Ей-богу, мне показалось, что он едва держался, чтобы не пустить слезу. Анвар же стоял, не дыша, а в глазах было столько обожания и восхищения, что легкий румянец смущения раскрасил мои щеки. Да, я ожидала от них реакции, но, не думала, что она будет такой искренней и светлой.

Молчание, приправленное капелькой смущения, делало невыносимым это ожидание, и я рванула к ним. Сначала бросилась на шею к Анвару и, получив жаркий поцелуй, метнулась к Фаросу, чтобы получить поцелуй и от него.

Стоило оторваться друг от друга, как я снова поймала на себе их боготворящие взгляды.

— Вы так смотрите, что я чувствую себя божеством, сошедшим с небес! Но мне нравится! Буду почаще наряжаться!

Я покрутилась перед мужчинами, дразня их и проверяя выдержку на прочность, но сама пала жертвой своих же провокаций. Та кошачья мягкость, с которой я демонстрировала свою красоту, внезапно разбудила во мне жажду немедленно получить нечто большее, чем поцелуи, а обещание сделать ЭТО по-настоящему втроем еще больше разогнало сердце. Час икс неумолимо приближался, и я с трудом прогоняла из мыслей эротические картинки, обнаженных тел, слившихся в одном на троих удовольствии.

— Ох, землянка! — зарычал Анвар, хватая меня в свои медвежьи объятья, — надо было отпуск на месяц брать. Чую, не вымотаем ее за две недели!

— Кто кого вымотает! — смеясь, возмутилась я!

— Помнешь невесту! — Фарос вырвал меня из рук первого мужа и притянул к себе, жадно сжимая ладонями попу, — мы будем стараться. Очень сильно! — пытаясь держать серьезное лицо, он обещал мне жаркие две недели, и согреть меня должно было явно не солнышко.

— Почему так мало?

— Служба, чтоб ее! — выругался Фарос.

— Бросай все в бездну! Полетим на Ардос! — в шутку предложил Анвар.

— Есть абрикосы?

Я с удовольствием! А там есть, где жить?

— Конечно, Мила-я. Наш дом готов принять свою хозяйку! — Анвар перехватил эстафетную палочку ласкания меня.

— Тогда давайте полетим прямо сегодня! Я хочу увидеть наш дом скорее!

Мужчины напряглись, и их и без того крупные мышцы стали еще больше. Им явно не понравилось мое предложение. Или к нашему приезду на планету Анвара не все готово, или…снова всплыли какие-то неприятные обстоятельства.

— Что не так? — я чуть отстранилась, и первый из мужей тут же выпустил меня из кольца рук.

Собранность и напряжение вернулись на их лица.

— Ирим, твой возможный третий муж сбежал. С чьей-то помощью. Вчера, когда пленников освобождали в честь праздника Альвидары, он тайно пробрался на место того, кого должны были освободить, а бедолагу запер в своей темнице. Вместо себя.

Я слушала, раскрыв рот, а в голове не укладывалось, как можно было выбраться из тюрьмы, что расположена под толщей воды и земли.

— Да, кажется, вчера вы говорили об этом.

Но я и думать об этом забыла. Не до того было.

— Но что самое странное, все прошло так гладко, что вызывает подозрения. Документы, одежда, камеры наблюдения, охрана…В этом деле точно замешаны влиятельные люди, иначе, из подводных казематов выбраться невозможно. А еще…— Анвар сделал паузу и посмотрел на меня, будто пытался предугадать реакцию, — в его камере обнаружены следы сожженных листов твоей рукописи.

Я может и хотела бы что-то сказать, но горло перемкнуло.

— Слишком очевидно все. Чересчур просто, — Фарос поджал челюсти, недовольный своим бессилием, — моих людей обводят вокруг пальца, путают, пускают по ложному следу. Причем, именно мы высшая инстанция службы безопасности дворца, выше нас только…

— Может и среди них есть те, кто сливает информацию?

— Нет. Я всех проверил лично. Не хочу бросаться словами, но тот, кто все это провернул, стоит над нами, — Фарос посмотрел на Анвара и тут же отвел глаза, решив не озвучивать имен. Но тот и не думал никого выгораживать.

— Осталось только понять, для чего отцу все это надо.

Романтический настрой постепенно исчезал. Мои мужчины, напряженные и сосредоточенные точно не на предстоящем обряде, хмуро перемещаясь по гостиной, рассуждая вслух.

— Мне показалось, что твой отец боится предательства со стороны кого-то близкого. Этот Ирим предал его? Он имеет отношение к вашей семье? — вмешалась я, вспоминая разговоры с Рамусом Дарсом.

— Нашей семье, Мила-я! Нашей! — поправил меня почти муж и я кивнула, соглашаясь с его претензией, — нет, он нам не родственник, но был очень дружен с отцом, пока не подтвердилось его участие в заговоре.

— Теперь понятно, почему он так напряжен. Если близкие предают, тут хочешь-не хочешь будешь все держать в секрете. Это же с ума можно сойти, жить в ожидании подвоха.

— Мы жили так с самого детства, принцесса. Но разве простых людей не предают?

— Еще как…—я опустила голову, думая о том, что, если бы не предательство и ложь Антона, может быть, я быстрее нашла бы причины рождения детей с синдромом Клаца. А еще…не встретила бы своих любимых мужчин!

— Не грусти, Мила-я. Ирим под контролем. Даже, если отец ведет свою игру, все пройдет идеально. И…— он едва касаясь провел ладонью по мягким волнам моих волос и посмотрел в глаза, — нам пора.

От золотистого взгляда перехватило дыхание. Почему-то раньше я не замечала волнений по поводу предстоящего ритуала, а сейчас, чувствуя, как немеют пальцы и подкашиваются колени, едва могла дышать.

— Принцесса, твое платье безупречно, но ты не будешь против, если мы скроем тебя? — Фарос подошел сзади и прижался всем телом к моей спине. Его большие руки сошлись на моей талии, а дыхание коснулось выпирающего позвонка на шее.

Может, в бездну эти обряды? Останемся здесь! Я прикрыла глаза, отдаваясь томной неге, но меня быстро вернули на землю.

Тяжелая плотная ткань легла на плечи и Фарос ловко набросил капюшон на мою голову и опустил его пониже, чтобы спрятать большую часть лица.

— Это чтобы Ирим не смог увидеть меня?

— Да, малышка. Мы не можем дать ему тебя увидеть, а он, похоже, этого и добивается.

— Зная, что его жизнь слишком ценна для планеты, мы будем вынуждены взять его в семью.

— Помню, вы уже говорили об этом. То есть, я не смогу ему отказать?

— Сможешь. Но это отразится на Ману-ре. Существует баланс энергий, и он сохраняется, пока живы хранители энергий планет нашей галактики.

— Сбежал, узнав, что мы нашли наше солнце. А тут и праздник восхода Альвидары подоспел! В такой суете легко раствориться в толпе, а, чтобы его солнце тебя признало, будет достаточно увидеть тебя издалека. И это повышает вероятность того, что он станет третьим.

— Неужели он специально провернул все это?

— Вполне возможно. Кто его знает, какие мысли он крутит в своей голове.

Под ложечкой неприятно заныло, и я уже привычно прильнула к своим мужчинам, ища утешения.

— Надеюсь, обойдется, — тяжело вздохнула, суеверно скрещивая пальцы, — если он заговорщик, то его дело в тюрьме, а не рядом с нами.

Фарос взял мои переплетенные пальцы, усмехнулся, глядя на них, и поднес к губам, чтобы поцеловать.

— Знаешь, принцесса, я уже нив чем не уверен… Кажется, нас хотят убедить в том, что далеко от истины.

— В любом случае, ему не место рядом с Милой, пока он не будет оправдан. Мы не можем рисковать ею, Фарос, — вмешался Анвар хрипящим от недовольства голосом.

— Согласен. Прости, Мила, мы лишаем тебя возможности быть с частичкой своего солнца.

— Я его не знаю даже! Для меня не велика потеря. Не думайте об этом. Я люблю вас, и вас мне достаточно.