Таркин

3. ГЛУХОЕ ДЕЛО

ТАРКИН РАСХАЖИВАЛ вдоль высокой бронированной переборки ремонтного ангара Сторожевой базы. Буря миновала, и база вернулась к обычной деятельности, но многие солдаты и техники до сих пор обсуждали атаку, которой подверглась Сторожевая. Для самых молодых из них — призывников или добровольцев — это стало первыми боевыми действиями, которые они вообще видели.

По другую сторону встроенных в переборку массивных панелей из транспаристали несколько специалистов в комбинезонах высшей степени защиты изучали оставшиеся после сражения обломки и тестировали трех дроидов-истребителей, подвешенных на высоких кранах. В другом месте ангара погрузчики и другие дроиды разбирали груды обломков. В воздухе стоял запах смазки и обожженного металла, а от создаваемого работающими дроидами шума закладывало уши. Как и предупреждал Таркин, многие «стервятники» превратились в бомбы, лишившись связи с центральным управляющим компьютером корабля. И все же команде капитана Берка удалось захватить дроида, механизм самоуничтожения которого оказался поврежден во время боя.

Подвешенный с раскрытыми крыльями, под которыми крепились лазерные пушки, «стервятник» длиной в три с половиной метра напоминал не столько давшего ему название падальщика, сколько металлическое четвероногое с длинными конечностями и лошадиной головой. Со вскрытой центральной гондолой и обнаженным компьютерным мозгом, из которого торчала различная аппаратура, дроид подвергался скорее пыткам, нежели аутопсии. Два других висящих пленника — истребители с тремя плоскостями, созданные по образу спроектировавшей их расы, — были точно так же вскрыты и утыканы зондами.

Потеряв счет тому, сколько раз он прошагал туда и обратно, Таркин стоял напротив «стервятника», когда в переборке открылся шлюз и появился техник, на ходу снимая шлем и утирая пот с лица и лысины.

Таркин тотчас же развернулся к нему:

— Что удалось узнать?

— Не так много, как мы надеялись, сэр. Анализ данных, полученных индикатором «свой-чужой» командного центра, подтверждает, что корабль — уменьшенная версия сепаратистского крейсера-носителя типа «Провидение», модифицированного с помощью модулей, снятых с фрегатов и эсминцев КНС. Корабли подобного рода прославились во время войны тем, что глушили связь и уничтожали ретрансляторы Голосети. Части башни с массивом датчиков, которые сепаратисты обычно устанавливали на корме, а не спереди, похоже, взяты с крейсера «Голос Разума», участвовавшего в боях у Квелла, Рилота и в нескольких других спорных системах.

— Каким образом мы могли его пропустить? — нахмурился Таркин. — Мы ведь захватили все корабли сепаратистов.

— Никто ничего не пропустил, сэр. По имеющимся данным, «Голос Разума» был отправлен для разборки на верфи Билбринджи четыре года назад.

— Иными словами, — поразмыслив, проговорил Таркин, — некоторые части этого корабля пропали.

— Потеряны, украдены, проданы — сказать невозможно. Другие части корабля, похоже, происходят с «Непобедимого».

Таркин даже не пытался скрыть удивление.

— Это же эсминец адмирала сепаратистов Тренча. Он был уничтожен во время битвы при Кристофсисе.

— Во всяком случае, частично. Корабль имел модульную структуру, и уцелевшие модули, вероятно, стоили того, чтобы их продать. Торговцы запчастями во Внешнем Кольце готовы на все ради товара, так что модули вполне могли оказаться в скоплении Тион или где-нибудь еще. — Техник снял вторую перчатку и снова вытер лицо. — Иделлианский сканер обнаружил тридцать живых существ — людей и человекоподобных, — что соответствует практике назначать живые экипажи на большинство кораблей типа «Провидение». Но для корабля подобного размера и с подобным вооружением тридцать разумных существ — в буквальном смысле самый минимум. Иногда сепаратисты использовали боевых дроидов-пилотов, и, полагаю, на нашем беглеце они тоже имелись, поскольку тот, кто собрал корабль из запчастей, снабдил его рудиментарным компьютером для управления дроидами — вероятно, из тех, что можно было найти на «Барышниках» первого поколения Торговой Федерации.

— Вот только кто его собрал?

— «Голос Разума» был построен Куарренским корпусом инженеров-добровольцев Свободного Дака — к большому неудовольствию мон-каламари, которые делят с ною планету с куарренами. Мы сейчас пытаемся выяснить, не мог ли руководить повторной сборкой Куар-ренский корпус или их прежние партнеры, «Верфи Пам-манта». Технологии Торговой Федерации и сепаратистов и последнее время появлялись в Корпоративном секторе, так что мы также рассматриваем возможность, что корабль был построен там. Истребители «Охотник за головами», которые мы видели на голограмме, могли взяться откуда угодно. «Тикиары» производят в Сенексе, но их вполне можно встретить и в этом секторе Кольца.

Таркин кивнул и показал в сторону ангара:

— А дроиды?

Техник повернулся к прозрачным окнам:

— Относительно новые модификации «стервятника». Те же твердотопливные двигатели, то же вооружение. Судя по буквенно-цифровым идентификаторам, данный конкретный дроид принадлежал к боевой группе Конфедерации, известной как Легион Гривуса.

— И он тоже каким-то образом оказался на черном рынке...

— Похоже на то, сэр.

Таркин двинулся дальше вдоль переборки:

— А три-истребители?

— Ничего необычного. Но у нас нет никаких данных об их происхождении. По крайней мере, пока.

Таркин выдохнул через нос:

— Вам удалось получить данные о том, откуда прибыл корабль?

— Нет, сэр, — покачал головой техник. — В модули памяти дроидов не записывается информация о прыжке.

— Ладно, — помолчав, сказал Таркин. — Продолжайте анализ. Исследуйте каждый шов, каждую заклепку.

— Чем мы и занимаемся, сэр.

Техник надел шлем, натянул длинные, до локтя, перчатки и скрылся в шлюзе. Таркин посмотрел ему вслед и снова начал расхаживать вдоль стены, воспроизводя в памяти сцену атаки.

В том, что имперским базам досаждали пираты и мятежники, не было ничего нового, но почти всегда нападения носили молниеносный характер и ни разу не случались столь близко от Джеонозиса с его мощными оборонительными системами. Целью поддельной голопередачи было отвлечь корабли со Сторожевой базы к станции «Оплот» в надежде оставить первую беззащитной. Но атака явно предполагалась самоубийственной с самого начала. Даже если бы он послал «Электрум» на перевалочную станцию и даже если бы он всерьез воспринял сигнал бедствия и отправил туда половину своей флотилии, энергетических щитов и лазерных пушек, защищавших Сторожевую, вполне хватило бы, чтобы отбить любой удар, не говоря уже об атаке дроидов. Военный корабль, который видели на голограмме, переданной атакующими через местный ретранслятор Голосети, появился у Сторожевой, но где были модифицированные истребители, явно управляемые живыми пилотами? Несмотря на то что таинственным крейсером управляли разумные существа, он ни разу не применил оружия — ни дальнего действия, ни предназначенного для поражения наземных целей. Если в намерения атаковавших входило уничтожение базы, почему корабль не использовали в качестве бомбы, выйдя из гиперпространства ближе к спутнику? От подобных действий порой страдали планетные тела и покрупнее Сторожевой.

В неменьшей степени Таркина беспокоил вопрос, откуда авторы подделки знали про лейтенанта Тона, чье недавнее назначение на «Оплот» должно было оставаться в полной тайне. Создателям фальшивого головидео удалось сымпровизировать, передав в ответ на приказ Таркина показать себя голограмму молодого офицера в реальном времени. Участвовал ли сам Тон в заговоре, или атаковавшие попросту подделали существующую запись с его изображением, возможно позаимствованную из публичной Голосети или некоего другого источника?

Как бы ни тревожил Таркина сам факт, что местоположение обеих баз — Сторожевой и «Оплота» — стало известно противнику, он до сих пор не мог понять смыслa самой атаки. Чего хотели добиться пираты или каперы, устроив злополучную атаку беспилотников? Какую выгоду она могла бы принести политическим диссидентам?

Может, это была чья-то месть?

В данную гипотезу вполне вписывалась одна группа — «Дроид Готра», беспощадная банда поменявших свои убеждения боевых дроидов, которые, как считали некоторые, проявляли законное недовольство Империей, бросившей их, после того как они отслужили свое во время Войн клонов. Однако в недавних докладах разведки утверждалось, что «Дроид Готра» до сих пор пребывает в промышленном комплексе в подземельях Корусан-та, занимаясь грабежами, крышеванием, похищениями, незаконным сбором утиля и вымогательством для преступного синдиката «Краймора». Возможно, «Готра» расширила свою деятельность и даже смогла узнать о Сторожевой базе, но вряд ли дроиды стали бы пользоваться устаревшим оружием, чтобы напомнить о себе Империи.

Таркин раздраженно покачал головой. Задача мобильной боевой станции состояла в числе прочего в том, чтобы положить конец любым проявлениям насилия, чем бы те ни были вызваны — алчностью, политическими разногласиями или местью за действия, совершенные во время Войн клонов или после. Стоило лишь всем в Галактике осознать возможности нового оружия и прочувствовать страх перед репрессиями со стороны Империи, как любое недовольство перестало бы быть проблемой. Но в данный момент, несмотря на секретный характер проекта на Джеонозисе, Имперская служба безопасности и Флотская разведслужба постоянно пытались пресечь слухи и предотвратить утечки информации. За три года, что Таркин командовал Сторожевой базой и сотнями соседних оборонительных и перевалочных станций, а также управлял немалой частью Внешнего Кольца, ни одной группе не удалось проникнуть в окрестности Джеонозиса.

Сама мысль, что это все же могло случиться, потрясла его до глубины души.

Если установить истинную сущность врагов Сторожевой оказывалось не столь простой задачей, то добраться до правды о происхождении боевой станции было вообще практически невозможно. Приписать себе заслуги в создании сверхоружия хотелось всем, от знаменитых проектировщиков космических кораблей до талантливых инженеров. Сам Таркин обсуждал необходимость подобного оружия с Императором задолго до окончания Войн клонов, но никто, кроме Императора, не знал всю историю проекта величиной с небольшой спутник. Некоторые утверждали, что начало ему положило оружие сепаратистов, разработанное колонией-ульем эрцгерцога Поггля-младшего на Джеонозисе для графа Дуку и Конфедерации Независимых Систем. Но в таком случае планы должны были каким-то образом попасть в руки Республики еще до конца Войн клонов, поскольку, когда Таркин впервые оказался на Джеонозисе после того, как его повысили в звании до моффа, работа над сферической оболочкой оружия и тарелкой лазерной фокусировки уже велась в обстановке строжайшей секретности самим Императором.

Так или иначе, он не испытывал особого желания гадать, с чего, собственно, начиналась боевая станция. Больше его беспокоило то, что, в соответствии с существующей стратегией, никто из командиров баз — мофф, адмирал или генерал — не должен был иметь неограниченного доступа к информации о поставках, графиках или продвижении строительства. Никто в одиночку не отвечал за весь проект, если, конечно, не считать таковым Императора. Но визиты Императора были редки, и можно было лишь догадываться, какая часть информации проходит через Имперский правящий совет, перед которым отвечали моффы и остальные, и действительно достигает ушей Императора. Естественно, ему докладывали о ходе работ, но кратких докладов уже было недостаточно. Реализация проекта вошла в ту стадию, когда приходилось полагаться на бесчисленных поставщиков, и, хотя никто из них не знал конечной цели своих поставок, в строительстве боевой станции в той или иной роли участвовали миллионы, а может, и десятки миллионов по всей Галактике. Да, проект требовал непосредственного присутствия мозгового центра из ученых, специалистов по оружию и архитекторов среды обитания, но что знал каждый из них о защите станции от возможного саботажа?

Будь на то воля Таркина, в чем он в данный момент сомневался, он установил бы тот же порядок, что на Корусанте или где-либо еще, назначив руководителя, который координировал бы строительство и вопросы обороны, — единственного, перед кем собственной головой отвечали бы другие. Если тот, кто нес ответственность за сомнительную атаку на Сторожевую, попросту надеялся привлечь внимание Таркина — эта часть плана вполне удалась, ибо в конечном счете у него осталось больше вопросов, чем ответов.

Таркин продолжал задумчиво расхаживать вдоль переборки, отделявшей ремонтный ангар от безопасной зоны, но остановился, увидев спешащего к нему адъютанта.

— Сообщение с Корусанта, сэр.

— Военная разведка? — предположил Таркин, вспомнив свой доклад.

— Нет, сэр. Повыше.

— Насколько выше? — удивленно вздернул брови Таркин.

— Головокружительной высоты, сэр.

Таркин слегка напрягся:

— В таком случае приму сообщение у себя.

Там, где два дня назад стояло голографическое изображение Таркина в военной форме, голографический стол теперь показывал высокую фигуру визиря Маса Амедды, закутанного в пышную красно-коричневую мантию.

И синеватом свечении голографического поля естественная голубая окраска лица чагрианина казалась более темной. Из мясистых складок по обе стороны от толстой шеи Амедды свисали остроконечные рога, такие же, как и другая пара на его безволосой макушке.

— Надеемся, на Сторожевой базе все в порядке, губернатор.

Таркин не мог точно знать, известно ли Амедде о недавней атаке, а если и известно, то сколько. Информация на Корусанте тщательно охранялась, пусть лишь ради поддержания статуса, и даже глава Правящего совета мог не располагать подробностями, доступными Военной разведке и Адмиралтейству.

— Можете не беспокоиться, визирь, — ответил Таркин.

— Значит, никаких сюрпризов?

— Только те, которых стоило ожидать.

Тщеславный земноводный на том конце линии голосвязи удостоил его натянутой улыбкой. В свое время, будучи вице-канцлером Республиканского сената, он создавал множество помех другим, постоянно указывая на их ошибки, и теперь стал одним из самых ценных советников Императора, а также его посредником, внушавшим страх всем в Империи.

— Губернатор, требуется ваше присутствие на Корусанте, — помолчав, объявил Амедда.

Таркин подошел к столу и сел, расположившись в центре поля обзора голокамеры.

— Обязательно попытаюсь найти время для визита, визирь.

— Прошу прощения, губернатор, но этого недостаточно. Вероятно, мне следовало сказать, что ваше присутствие требуется срочно.

— Мне очень жаль, визирь, — пренебрежительно отмахнулся Таркин, — но это никак не меняет того факта, что у меня есть свои приоритеты.

— Приоритеты какого рода?

Таркин ответил Амедде столь же безрадостной улыбкой. Вряд ли кому-то повредило бы, если бы он поделился с Амеддой информацией об ожидаемых поставках оборудования с Дальней базы на Джеонозис, в том числе жизненно важных компонентов для генератора гипердвигателя боевой станции, но его никто к этому не обязывал.

— Боюсь, мои приоритеты касаются только тех, кому положено знать.

— В самом деле? То есть вы отказываетесь?

В окруженных розовой каймой лазурных глазах чаг-рианина промелькнуло нечто, заставившее Таркина помедлить.

— Скажем так: мне не хотелось бы сейчас покидать свой пост, визирь. Если желаете, я лично изложу Императору причины.

— Это невозможно, губернатор. Император в данный момент занят.

Таркин наклонился к камере:

— Настолько занят, что не может коротко переговорить с одним из своих моффов?

— Не могу сказать, губернатор, — притворно-усталым тоном ответил Амедда. — Дела Императора касаются только тех, кому положено знать.

Таркин уставился на голограмму. Его двоюродный дед Джова отдал бы все ради того, чтобы украсить головой чагрианина стену своей хижины на Гиблом плато.

— Может, все же объясните, в чем причина подобной срочности? — спросил он.

Амедда склонил набок массивную голову:

— Это вам следует обсуждать с Императором — поскольку именно он приказал вам прибыть на Корусант.

Таркин с трудом подавил гримасу:

— Могли бы и с самого начала сказать, визирь.

— И лишить себя возможности слегка развлечься? — бросил на него высокомерный взгляд Амедда. — Может, в следующий раз.

Чагрианин завершил сеанс связи, и голограмма исчезла. Таркин несколько мгновений продолжал сидеть, затем вызвал протокольного дроида.

— Мне срочно требуется та форма, — сказал он вошедшему RA-7.

— Конечно, сэр, — кивнул дроид. — Дам фабрикатору команду немедленно начать.

Таркин вызвал с голографического стола собственное трехмерное изображение в военной форме и окинул его взглядом, вновь вспоминая Эриаду и слова Джовы: «Окровавленной она будет смотреться еще лучше».