Танкист

Глава 1

Просыпаюсь от тряски и грохота, ни чего не понимаю, кожа мурашками, ощущение такое как будто сам в своем теле, как в коконе внутри, смотрю наружу как бы со стороны. Вокруг дым, гарью прет и комья земли падают с верху.

Получил по голове и как-то, аж взбодрило. Что за херня. Вокруг тихо стало. передо мной картина Репина — «приплыли» — что-то на колесах слева, впереди — поле, в военной форме куча людей лежит, воронки, кто-то шевелится. крики, пыль, дым, вой, маты.

Пшеница или что — то там такое колосится, местами горит и дымится — полный сюр. Чистое небо над головой — синее-синее, без облаков, с бесконечной глубиной и солнце слепит глаза. Кстати что за фигня с глазами — видимость км на км.

Сам полусижу прислонившись к этому — которое что-то на колесах. Больно однако. Все тело болит, голова тяжелая, кровь стучит в висках. Тело как не мое. Блин, а ведь и правда что-то на мое не похоже. Так хреново — хочется пить, прямо до болезненности. Так, что перед этим помню.

Ругался по поводу тупости народа, с соседкой защищающей помэранчевых.

Доказывал ей что. только рабское быдло, (кстати не мои слова, а Шевченко Т. Г), может верить и защищать власть, которая этот народ имеет во все…, обворовывает, повышает налоги и цены, коммунальные, инфляция по 100 процентов за квартал и т. д. В нулевые помню новости о беспорядках в одной из стран Африки. Там правительство повысило цены на хлеб на два процента. Все, негры там такую бучу устроили, в результате правительство отказалось от непопулярных мер. На Украине творится полный беспредел, но рабское быдло все равно даже защищает такое правительство — рабско быдлянский мазохизм не иначе.

В общем те кто при власти делают все чтоб этот народ выздыхал. Есть богатые, есть их слуги и холопы, а остальные должны быть уничтожены. Они лишние здесь.

Надо же как-то избавляться от лишнего народа на этой территории, вот и творят что хотят. И при этом всем и являющимися гражданами чужих государств. Как сказал мэр Одессы после увольнения: Я поеду домой — в Европу, надо подлечится.

Верит той брехне, что продажные, брехливые проститутки-журналисты навязывают по телику и в газетах. Такое впечатление, что было миллионов пятьдесят дураков на весь Советский Союз и сорок из них — отделилась на Украине. Как там в сказке про Буратино песенка:

«На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь и делай с ним что хош».

В общем страна дураков по той же сказке — с Украины писалась прямо. А как иначе, если уже четверть века народу врут, а он продолжает верить.

Хотя, чему удивляться, на протяжении многих веков эта территория кому только не принадлежала и все время воспитывалась рабская психология.

Было плохо с давлением, верхнее под 200, нижнее за сто, выпил клофелин, чтоб сбить, прилег, в сон клонить стало, расслабился. И такое пробуждение.

Может бандитские разборки между бандитами (голубые) и ворами (помэранчевые) докатились с Донецка и до центра.

Так ложился и засыпал на кровати, тут продрал глаза — поле и пейзаж такой интересный вокруг. И когда ложился линзы снял, зрение -9,5, почти слепой, а тут такая резкость и качество изображения, аж глазам, вернее голове не привычно.

Так осмотреться надо, пощупать себя, может глюки.

Так руки перед глазами вроде мои по ощущениям, но вот на вид — гэть не мое. Я вже старый и толстый был, а тут молодая рука и худая, правда грязная одна…. Другая еще и в мазуте какой то. На мне тоже форма, причем старая, еще помню ХБ через голову одевается — пощупал — ну точно. И чего это там на воротнике прощупываются — петлицы еще и квадратики металлические, ага аж целых два. Полный пипец.

Штанцы блатные, галифе вроде называются, сапоги, кстати на вид вроде такие хромовыми называли, юфтевые кажется мягче были, портупея ага и кобура. А там что, а в ней — ТТ. Нормально, патроны тоже есть, ну значит не все потеряно.

Кстати классный пистоль, как боевое оружие, ему конкурент только Вальтер и Парабеллум. Магазин только маленький, хотя плохому танцору как известно…

Так, судя по картинке перед глазами и ощущениям в теле — был полет через туннель, но ни каких воспоминаний, а вот вылет с него называется попаданством, люблю фантастику. мать его за ногу.

Начинаю крутить головой, опираюсь на полуторку, дэрэво, ну хоть колеса железные, правда, чот на велосипедные похожи больше. Ага помню такую, на постаменте стояла памятником. Пахнет бензином.

Поднимаюсь с трудом, но получилось. Машина пустая, имею ввиду людей нет, в кузове вещмешки, так кажется мосинки валяются с примкнутыми штыками. Что то такое вспоминается, вроде до войны так положено было, одна две…ага шесть шт, Дегтярь без диска. А диски где, во, вижу брезентовые какие то сумки с ними. И много еще чего то навалено, такой перемешанной кучей. Будем надеяться, что эти диски с патронами. Вокруг пошло шевеление, кто-то стонет, воет, кто-то матом кроет. Но на своих двоих, вообще не многих вижу. Кого — то наблюдаю периферийным зрением с боку. Вообще зрение все таки чуть барахлит, картинка трассером как бы идет. Адаптация или последствия удара по голове.

Вроде ко мне кто-то обращается, точно, ко мне — я еще и лейтенант танковых войск, что делать спрашивает у меня. Вижу старшину перед собой, в петлицах четыре треугольника.

— Что — что, оказать первую помощь, пересчитаться, собрать документы у убитых, раненых сюда, вроде машина целая, водителя найти, всем сбор здесь через пять минут. Время пошло.

У старшины лицо офигевшее, гаркнул, «есть» и слинял.

А писали, что до войны не было — «есть» и «так точно». Старшина правда в возрасте.

Ага беги дорогой, тут кто бы мне что сказал. Еще раз осмотрелся, вокруг типичная картина разгрома авиацией колоны на марше. В ясный день, чистое поле уже отпуганных идиотов.

Да, все течет все изменяется, только человеческая глупость вечна. Как там классика — мертвый это на долго, дурак — это навсегда.

Появился водитель. сразу начал колдовать над машиной.

Подносить к машине раненных стали. Приковылял лейтенант с красной звездой на рукаве, ага комиссар, петлицы пехотные, кстати обратил внимание бойцы вокруг все с пехотными эмблемами. Это что я один тут такой красавец с танками. Не, водила тож с танчиками.

Так на боку что-то мешает все время — командирская сумка, смотрим что в ней. Канцелярия в виде карандашей, блокнота, такого вэлыченького, линейки и т. д. Нашел. Приказ на получение техники с ремонта — два Т-26 и один Т-34. Не понял, а люди где, или танки игрушечные? Ладно будем посмотреть. С кармана нагрудного достал, уже свои, документы. Понятно закончил танковое училище с отличием, потому наверно и лейтенант, а не младшой, приказ на комвзвода. Дата 24.06.1941 г. Ясненько, как там — шел третий день войны. Что в переводе на нормальный язык означает — жопа.

Политрук начал строить свою пехоту. Подошел ко мне, пообщались.

Они тут остаются, похоронят погибших и потом уже пойдут дальше. Раненых, тоже здесь оставляют, военфельдшер живой и следом штабная колона идет, в общем, сами с усами. Ну, баба з возу, кобыле легче. Как только я сказал ему про чистое поле и ясный день, немецкую авиацию — тот начал нести чушь про немецких рабочих, классовую солидарность и т. д.

— Угу, а колону тогда кто раздолбал — Пушкин А. С.?

— А причем здесь это.

— Да уже ни причем.

В общем, диагноз — с ним-то все ясно, а вот людей жалко, доведет он их до цугундэра. Как там, повторюсь — мертвый — это надолго, дурак — это навсегда.

Но, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Разве что монастырь своим сделать и чтобы жеееенский. А классные такие ощущения молодого тела — кровь бурлит, энергия прет, да и малая голова, которой все мужики обычно думают бодрая такая.

Я так понял машина то вроде моя. Спросил шофера как там дела.

— Норма.

Ну значит едим, он хоть от такой встряски дорогу не забыл, спрашиваю.

— Нет.

— Вот и хорошо, поехали.

С кузова никто ни чего не забирает, тоже гуд, в хозяйстве все сгодится. Тронулись.

Начался отходняк минут через двадцать, как раз проезжали овраг с вербами и ручеек внизу. Остановились. Надо себя в порядок привести.

Водила помогает снять ХБ, оказывается с ориентацией чот проблемы, на голове шишка с подсохшей кровью, да не маленькая такая, наверное мозгов много, выпирают. А где моя фуражка или пилотка.

Вспомнил, жираф. Спросил водилу про головной убор не видел ли. Радость-то какая, не только видел но и захватил, приносит от машины козырек с куском фуражки, да ну на списание хоть что-то предъявить можно будет и то хлеб. Водитель принес вещмешки — мой и свой, помылись, переоделись в чистое. Полезли в кузов и начали разбирать нажитое непосильным трудом.

Хабар — дело святое.

Первое, привели в боеспособное состояние пулемет, откуда-то смутно так и медленно, вспоминалось как с ним обращаться, не иначе моторная память тела проснулась. Диски все заряженные — это гуд, аж 6 шт. Рядом другой формы, танковые я так понял, их тут до хрена в сумках, оказывается это БК на отремонтированные танки, шесть ящиков снарядов на 45-мм и три на 76-мм, подсумками с дисками, слезы блин. А дегтярь пехотный бросили при налете горе вояки, как и мосинки.

Бросали же, целые колоны штабные, с документами, потом рассказывали всем, что уничтожили. Кому то сходило с рук. Но все оставшиеся в живых потом героев из себя корчили или несправедливо обиженными, но тоже героями. Они все белые и пушистые — это все НКВД виновато. А то что немцы потом использовали эти документы во вред нам, то как бы и не существенно, можно и забыть.

Примеров много — это и Краснодонцы, архив немцам оставили, в Харькове — всю документацию на полковой 120-мм миномет, немцы потом по ним выпускали уже свой и т. д.

В вещмешках была крупа, консервы рыбные, тушенка, сгущенка и хлеб, где-то так, аж на целый взвод. Поделилась в общем пехота с нами. Урчание в животах сказало нам что мы оказывается, уже сутки ни чего не ели. Так нас быстро отправили и ни кто кроме себя за это отвечать не будет.

Вскрыли по баночке тушенки, уууууууу вкуснотище, потом банку сгущенки выпили (вкус натур-продукта из детства), вот теперь порядок в танковых войсках. Водиле дал вказивку сложить в углу, пересчитать и накрыть чем то.

Кстати выяснилось, что водилу все зовут Петрович, он старослужащий в части и что должен был демобилизовываться осенью вчистую по возрасту. Что был мехводом на Т-26 и БТ, потом возил командира части на эмке, после залета — рот открыл не там где надо и сказал не то, что надо, в автороте вот на полуторке теперь. Выяснилось, аккуратно так, что я в части новенький, нас приехало человек десять 21 июня.

Техника взвода, в основном, на ремонте, надо забрать и обкатать экипажи, сборная солянка наскребли и отправили раньше в мастерские на базе какого то ремзавода военного. И пилить нам до него еще км так 100. Ну, уже что-то. Поехали все время поглядывая на небо и прячась под деревьями. В общем, от посадки до посадки бросками. Пока сплошной почти лес не пошел. Самолетов немецких куча, наших почти не видели. Так пара проскочила низэнько. К вечеру добрались до какого то, то ли большого села то ли ПГТ.

Патруль, на въезде пост, проверка документов, все переляканные, смотришь на них сдуру и стрельнуть могут. В общем, обезьяна с гранатой и то надежнее будет. Петрович уже бывал на этом заводике, дорогу знает, не спеша поехали. Приехали, ни кого нет, только охрана. Утра надо ждать, экипажи где-то в школе живут, на улице тепло, дождя вроде не предвидится, ложимся в кузове. Жестко, но не до жиру, после такой встряски думал не усну, ага, вырубился, не заметил и как.

Проснулся резко, все тело почесывается, мышцы сами по себе подергиваются и как у старика побаливают, но выспавшийся. Клево однако, я уже и забыл как это просыпаться с ощущением что отдохнул и энергия бурлит.

Рядом шум человеческий, Петровича нет рядом. Приподнялся над бортом, на проходной небольшая толкучка работников. Слез с машины, по — стариковски кряхтя. Чуть размялся, поправил форму. Петрович под капотом возится. Одолжил у него пилотку, и пошел к проходной. Показал документы свои и командировочный приказ. Дали сопровождающего, чтобы проводил меня в административный комплекс.

Шел и всю дорогу крутил головой, сверяя свои представления о заводе, с картинкой что видел. Одно время на Киевском Арсенале работал и еще на парочке оборонных, помельче. Ну маленький завод, хотя с чем сравнивать и в каком времени.

Провожатый довел до здания администрации, поблагодарил его и пошел по кабинетам, по путно в санчасть заглянул с головой (оформил с записью в документы контузию) — пока не попал в рем цех.

Пришла куцая колона будущих моих танкистов — они тут как помощники работают — людей не хватает, а работы много и срочной. Сержант доложился, познакомился с личным составом. Пошли в цех, ознакомился с фронтом работ прогнозами по ремонту, не впечатлили. Все в волнении, что будет и что делать, народ постоянно слухи приносит не веселые. Какая там работа, у всех на уме только одно — шо робыть-шо робыть.

Думаю тоже что делать. Вот тот детский лепет из книг, про попаданцев там к Сталину и т. д., кроме матюков ни чего не вызывает. Глупость детская, а жить как-то надо. Тело, в принципе, местное у меня, если клювом не щелкать, то хрен кто что узнает. Но и сдыхать, как собака из за таких командиров, как я помню из воспоминаний ветеранов и прочитанного, не хочу.

По статистике и практики помню, что из общей массы воюют только 20–25 процентов, остальные балласт, пополняющий груз 200. Пушечное мясо как говорят. Из тех кто воюет, только 10 процентов попадает, т е дают результат. Удручающая статистика. Там, что-то помнится, было на каждого убитого, больше 30 тысяч патронов выпущено. В белый свет, как в копеечку. Ну что ж, все в наших руках, будем делать из этих 10 процентов, хотя бы 15–20.

Городок не бомбят, так пару бомб пролетающие мимо немецкие самолеты сбросили, наверно чтобы не расслаблялись. Он в этаком глухом закутке, если по карте смотреть, как бы находится, из военных объектов нет почти ничего — да вообще нет ничего. Интересного чего либо нет, немецкая разведка давно уже тут все разнюхала наверное. Зачем на него переводить боеприпасы, все равно потом им принадлежать будет. Местная власть в первый же день спалив какие то бумаги рванула в тыл, аж пятки засверкали. Надеюсь все спалили придурки. А население — все как обычно, пока его не коснется, пока не спалят или начнут стрелять, никто не почешется. Так было, есть и будет.