Таможня не дает

Институт

Харитонов выделил в моё подчинение мой взвод, он мог просто сказать, а кто тут есть добровольцы сходить помочь Ване. На самом деле желающих пойти со мной было столько, что мне столько и не надо было.

— Ты уверен, что тебе не надо помочь? — Харитонов стоял, держа на плече Калашников старой формации. — Я же понимаю что всему виной ты. Какого хера понадобилось от тебя институту? Все вокруг и мы оказались крайними. Ты можешь даже всего не говорить, но я слишком хорошо знаю твоего отца, и пускай я в городе всего пять лет, но уши то мне не заткнёшь я же вижу как к нему относятся люди. Я больше того знаю как к тебе относятся в полку. Все кто хочет уехать домой хотят участвовать в боевой операции с тобой. Потом дома будет что врать. Остальные кто служит по контракту просто знают, что с тобой легче всего жить если принять тебя таким как есть то в этом мире можно выжить и не просто выжить но и жить и очень хорошо.

— Мне больше не надо я их за собой не потащу, они мне нужны как отвлекающий манёвр.

Я по глазам видел, что Харитонов хочет пойти со мной, но долг перед подчинёнными сделать этого ему не позволяет. Он отвернулся от меня, позвал всех офицеров и сержантов и стал раздавать короткие команды. Вскоре на соседних домах расположились снайперы, два взвода собирали оружие и стаскивали трупы в сторону. По вокзалу возобновили патрулирование.

Всего два раза нам попался усиленный армейский патруль, первых мы закидали гранатами, а второй я расстрелял из пулемёта. Проходя мимо здания телецентра, я не удержался, чтобы не заглянуть туда. Первый этаж весь в пыли и мусоре. Я шёл с определённой целью, живых никого не было, во всяком случае, я их не слышал. Студия, из которой Магда выходила в эфир находилась на втором этаже. Трупов было много, ни одного армейца всё одни гражданские без оружия. Некоторых убивали в спины, когда те пытались убежать. Редактор Пирогов был убит у себя в кабинете. Четыре пули в грудь, кто-то открыл дверь и выпустил очередь в сидящего человека в кресле. Странно, почему он не пытался скрыться? Стрельба шла на первом этаже, а он продолжал сидеть у себя в кабинете, не предпринимая ни каких попыток к своему спасению. Я обошёл стол, на столе ноутбук к нему подключены два каких-то странных агрегата я их не смог ни с чем идентифицировать. Небольшие чёрные коробочки со своим отдельным питанием, какие-то переключатели и лампочки. Возможно, это для него что-то значило, я всё аккуратно смотал и сложил в рюкзак у себя за спиной. Магду я нашёл в студии, дядя Петя пытался закрыть её своим телом, но вояки особо не заморачивались очередь из калаша пробила оба тела, пули попали в картонный стенд у них за спиной. Что испытывает человек в таких случаях, одно дело переживать за героя книги или фильма другое самому стоять над трупом близкого человека. В студию вошёл сержант Горшков.

— Командир, живых нет.

— Серёга собирай всех уходим.

Мы подошли к границе жилых домов там дальше через сто метров чистого пространства находился трёх метровый забор института.

Мои ребята, постреливая вдоль улицы, так чтобы это выглядело, как будто кто-то кого-то преследует, я же выцелил две камеры над воротами. Из "корда" искрошил весь забор на уровне полутора метров с обеих сторон ворот. Когда то папа побывал за периметром института, единственное что удалось выяснить это весь сбор информации с камер и датчиков движения поступает в сторожку, по кабелям, проложенным на уровне полутора метров как раз посередине второй плиты, может он дальше, потом дублируется, но это уже не важно.

— Командиры отделений ко мне.

Сергей Горшков по прозвищу Горшок, Фёдор Галибин в простонародье Гоблин и Вениамин Зеленин, которого, как и в первый год его службы продолжали звать Зелёнкой, предстали передо мной.

— Всё ребята дальше моя война, здесь расстанемся, не надо высокопарных слов, если будет всё нормально, мы ещё послужим нашему народу и доблестной таможне. Мой пулемёт сохраните.

Я раздел Гоблина забрал его станковый рюкзак выгреб у всех патроны свой рюкзак отдал Горшкову вместе с его содержимым только забрал оттуда пистолеты.

Я не собирался, кого либо жалеть выжженная земля после меня это тоже не особо хотелось делать, как получится охрана будет стрелять в свете последних событий, значит умрёт любой, у кого будет оружие при встрече со мной. Я проверил наличие камер, в комплекте с костюмом идут восемь камер. По ходу своему оставляешь камеры зато всегда знаешь, идёт ли кто-то за тобой. Выдвинул камеру из-за стены и видишь что там творится очень удобно, шлем оборудован дакто компом мало того что он пуленепробиваемый ещё на внутренней стороне у него экран где отображается расстояние до биоактивных объектов примерно десять килограмм точка отсчёта. Шлем помимо всего ещё оборудован инфра и тепло визорами, достаточно просто переключиться, а прибор ночного видения сделан по подобию кошачьего глаза, если вдруг кто-то резко включит свет, произойдёт быстрая смена режимов, глаз это даже не почувствует.

Особо не скрываясь, я подошёл к воротам рядом с дверью на пропускной пункт в стене я заложил мину, поставил задержку на пять секунд. Отошёл на три метра мины эти направленного действия в рюкзаке их должно быть три штуки крепиться к любой вертикальной стене с помощью пиропатрона пристреливается, из бетонной стены полметра толщиной вывалит кусман, пролезет любой хомяк, даже наш Гоблин. Грохнуло не очень сильно две плиты развалились, так что я практически не нагибаясь прошёл на территорию института, две гранаты в окна первого и второго этажа пропускного пункта. Плохо если тебе стреляют в спину, наверняка у тех, кто проверяет пропуска, есть оружие. В одной руке я держал Стечкина а в другую взял "каштан" который забрал у Гоблина. В принципе "каштан" хорош если надо пострелять из-за угла просто попугать, дескать не спать злые дяди, а так если прицельно пострелять ВСК-94 самое то любой бронник с двадцати метров прошьёт, с пяти метров лизуна прошивает правда об этом никто не знает. По периметру забора стояли шесть вышек, первое, что я озаботился сделать, это убрал оттуда всех людей, пулемёт "корд" тем и хорош что может стрелять одиночными а мощность выстрела настолько сильна что даже те листы железа которыми были обшиты вышки прошивает как бумагу. Жалко, что пулемёт пришлось оставить, всего десять патронов осталось, а таскать такую дуру всё равно тяжеловато. Шесть зданий темнели в центре периметра, время темнеть и пора включать свет. В институте свет включали в семь часов, время уже полвосьмого, ни в одном из зданий света нет. Я прислонился к пропускному пункту, постарался прослушать всю территорию. Вот те на у них тут есть свой портал. В двух зданиях есть люди. В первых трёх двух этажках не было никого, в большом пятиэтажном здании, в котором был портал, находились люди, только они убывали, пока я дошёл, там уже не осталось никого. Я шёл по территории института мы с папой так хотели сюда попасть, вот я здесь, а радости нет. Вдруг я услышал Блинова и большой зверинец, там были разные животные, были мне знакомые, а были те, которых я слышал в первый раз. Лопотун был тоже тут, рядом с Блиновым. Рядом с Блиновым были ещё люди, полковник Дергачёв и наш майор Стариков. Были ещё пять человек, которых я не знал. Ждут волнуются, но не уходят, я их загнал в угол или это ловушка. Здание было у меня как на ладони, однако дакто комп не идентифицировал людей, зверья показывал много. Зверьё похоже всё было в клетках потому что точки биоактивности подрагивали некоторые дёрнутся туда сюда и снова замрут. Я лежал под стеной третьего корпуса, на нём была намалёвана цифра три белой краской светящейся в темноте. Вскоре я услышал, как ко мне кто-то приближается и оказывается рядом за стенкой, похоже, что у них здесь подземный ход. Я знал, где он находится, а тот кто пришёл по мою душу вряд ли меня мог опознать, кобра три не выдаёт своего хозяина. Я двигался по коридорам к своему противнику, вскоре этот друг надел шлем, так как он пропал у меня с экрана, а может он куда-то зашёл, но его ауру я слышал отчётливо. Похоже, он дошёл до своего костюма и переоделся. Однако он стоит на месте и не двигается. Оказалось всё просто они его на меня наводили по камерам, во всех зданиях остались рабочие камеры, они меня видели. Я с помощью своей снайперки начал выключать все попадающиеся мне камеры. Вот теперь мой визави засуетился, люк которым он сюда пришёл я нашёл довольно таки быстро. Мимо меня не пройдёт, если будет гранаты кидать, меня не зацепит, а вот я могу ему подарок подбросить. Я вышел в коридор и кинул гранату к той двери, за которой прятался мой охотник.

Двери поделаны очень хорошо противник за дверью остался цел.

Портал ожил и я услышал папу.

— Не делай этого, что-то там замышляется, причём ждут они именно тебя.

— Откуда ты здесь?

— Тебе в рифму? Из портала вестимо здесь не далеко.

Мало того что я эти порталы слышу за пятьсот метров ну может, привираю ну уверенно за двести распознаю. Многим это вообще не дано, ни с какого расстояния. Я ещё сам момент перехода кем-нибудь слышу, когда вблизи, метров с десяти начинаю слышать. Эффект такой как будто провели пенопластом по стеклу, самого звука нет, а ощущение есть. У учёных для отыскания порталов есть приборы, достаточно чувствительные за километр любой портал определят.

— Там по коридору засел один.

— Знаю, ты его ни чем не достанешь, в институте бронированные двери, однако если бы ты не оставил свой пулемёт, кстати где?

— Ребятам из взвода.

— Я всю станцию обыскал, блин ну думаю, как он его уволок, ну не мог, не мог, конечно, мог, но ведь это надо пешком по пустыне с такой дуррой таскаться. Всю станцию обыскал, не нашёл.

— А откуда ты знаешь? Я все камеры выключил.

— Двойное если тебе это не стоит ничего то и тройное.

Я понял что папа хотел сказать еще про дополнительные уровни дублирования вряд ли бы он остановился шестерным уровнем.

— К чему ты про пулемёт?

— Стенка полтора кирпича, таким пулемётом дырки сверлить в таких домах милое дело.

— Откуда ты это знаешь?

— Архитектор Стариков, за банкой пива рассказал. Под всем институтским комплексом нарыты туннели и ещё четыре этажа как минимум вниз уходит.

— А куда ведут? Как тогда мы их достанем?

— А ни как, тебе они зачем?

— У них прототип.

— Брехня нет у них ни хрена, свисток от паровоза. Ты мне вот что скажи, что тебе Магда успела сказать?

— Но когда я нашёл её уже мёртвой.

— Ты со станции рванул когда новости закончились, почему?

— На телецентр напали армейцы.

Когда-то давно, когда Магда для меня была не досягаемым идеалом, она водила меня на экскурсию в телецентр.

— А хочешь, я тебе привет передам с экрана, я сделаю вот так два пальца, — Магда сложила указательный и средний, — и почешу ими нос, а после этого всё, что я скажу, это будет только для тебя.

— Я вспомнил, что Магда сказала. Мы нашли то, что ты искал.

Я вкратце рассказал папе всё что случилось после того как я проник в город.

— Молодец, бляха пудра молодец и это мой сын.

— Ты как будто не доволен.

— Я рад я безмерно рад тебе, Магда почти открытым текстом заявляет, что они нашли то, что ты искал, ты забираешь из стола Пирогова ноутбук, отдаёшь его какому-то лоху и лезешь к чёрту на рога.

Я уже понял, что прототип и был на столе у редактора музыкальных программ, но почему, же его никто не взял. Видно моя растерянность и мой вопрос были у меня на лице.

— Да потому что никто не свяжет идиота, который крутит, заезженные клипы и еще рассуждает о различных эманациях тех, кто это пишет, а ещё и исполняет, с секретной разработкой. Мы наверное никогда не узнаем как им это удалось.

Папа что-то ещё хотел сказать, но молчал.

— Лопотуна будем забирать?

— Лопотуна они не отдадут, даже за прототип.

— Почему?

— Он для них важнее, чем ты или я.

— А мы-то им зачем?

— Уходим, нам нужен прототип.

— Папа ну скажи всё толком, один раз, чтобы не было что да почему.

— Если бы можно было сказал бы. С помощью прототипа можно порталы как открывать, так и закрывать. Реле собрать большого ума не требуется, а прототипов по какой-то глупой трагической случайности было сделано всего два. Один сейчас здесь, с помощью этого экземпляра в институте появился свой личный портал. Ваша служба умоется и моя служба умоется.

— А?

— ФСБ.

Мы двигались от института, шли громко разговаривали, один раз нам на встречу попался таможенный патруль, трое солдат возглавляемых Веней Зелёнкой двигались в сторону вокзала.

— Веня чего тебе не спится? Горшков в казармах?

— Пока да, мы прогуляемся, через два часа он пойдёт.

Город как будто вымер, свет так и не включили. Мы были не далеко от наших казарм, когда со стороны электростанции раздались выстрелы.

— Молодец ваш Харитонов, как думаешь, может помочь ему?

— Давай я всё свое возьму и сходим, проверим, а то ведь у меня который день ни связи ни информации толковой. Куда вы, кстати, тогда пропали?

— Ушли на Денеб. Через новый портал.

В таможенных казармах горел свет, в столовой бегали какие-то тени. Я остановил пробегавшего мимо рядового. Он и рассказал, что люди близ лежавших домов пришли искать защиты. Женщин и детей расположили в казармах и спорткомплексе, а мужчинам выдали оружие и выпустили на патрулирование. Харитонов взял танкетку и два взвода поддержки поехал захватывать электростанцию. Армейцы грозят взорвать плотину. Я посмотрел на папу.

— Ерунда плотина для города безопасна, я как-то разговаривал с архитектором по этому поводу, такого рода теракты для города, что слону дробина.

— Смотря куда.

В штабе сказали, что переговоры с армейцами ни к чему не привели и наши начали захват. Я нашёл Горшкова в столовой, там же в углу валялся мой рюкзак.

— Вот это и есть прототип, — Когда я вытащил ноутбук и первую коробочку, папа взял и повертел её в руках, — Ну вот, а я что говорил?

— Тогда это что?

Вторая коробочка чем-то напоминала первую, но была больше и имела на один кабель с разъёмом больше.

— И тебя вылечат, и меня вылечат.

— От чего?

— Это тоже прототип. Слушай Ваня, где ты их берёшь, посмотри там повнимательнее, вдруг там ещё один на дне валяется.

— Нет, больше нет, — Я улыбнулся. — Сколько же их всего?

— Два. Мне известно о двух. Теперь можно и вернуться в институт и поговорить с директором. Только доведём прототип до ума. Маленечко его доработаем.

Ко мне подошёл Горшков и мы стали обсуждать шансы наших и возможные потери при атаке, но вскоре из штаба вышел, капитан Звягинцев, через него мы и узнали об успешном завершении операции. Армейцы сразу же после начала атаки сдались. Практически тут же в городе стало светло от зажёгшихся фонарей. У нас тоже произошло переключение с аварийного питания на обычное, на плацу зажглись фонари возле каждого бокса включилась иллюминация и на каждой вышке из шести вместо фонариков загорелись мощнейшие прожектора.

— Ну, вот другое дело.

— Ну что папа в институт?

— Ты в принципе можешь не ходить.

Пришлось доложить своему начальству и испросить разрешения на проверку обстановки возле института так как там открылся новый портал. Вдвоём нам не дали идти. Возглавил процессию капитан Звягинцев. Мы на трёх уазиках въехали на территорию института. На территории института по-прежнему было темно. Там где был портал, находилось два человека. Звягинцев приказал выйти всем с поднятыми руками или ввиду военного положения и того что нарушители находятся вблизи портала, все кто не сдастся, будут уничтожены.

Вышел Стариков и с ним неизвестный мужик.

— Звягинцев что вы себе позволяете?

Папа шагнул вперёд и нанёс короткий тычок в грудь майора.

— Ты чё сучок, хавалку раззявил, на кого батон крошишь, баклан. — Папа резко повернул голову ко второму, — Тоже хочешь что-то сказать?

Второй поднял руки вверх, хотя его об этом никто не просил и затряс головой.

— Капитан забирай вашего, только скажи ему, что он подпадает под юрисдикцию закона три пятнадцать, не законное нахождение вблизи портала, а значит, можешь его прямо сейчас расстрелять. Этого я заберу на пять минут, пару вопросиков ему задам.

— Хорошо шериф.

Папа оттащил в сторону второго пленного, где его никто не мог услышать.

Всё это время таможенники напряжённо ждали, один капитан Звягинцев не проявлял нетерпения. Капитан связался с майором Харитоновым и выяснил, что ему делать с бывшим начальником.

— В казарму его суку я его лично перед строем расстреляю, чтобы не позорил таможню.

Стариков сник, после слов Харитонова прозвучавших по рации и сидел возле заднего колеса уазика, не проявляя никакой активности.

Вскоре вернулся папа, пленного с ним не было, однако никто вопросов по этому поводу задавать не стал, только Стариков громко всхлипнул.

— Что он тебе рассказал?

— Движение возрождения рассматривало захват прототипа, с помощью прототипа можно не только открывать новые, но и закрывать существующие порталы. Они по своему усмотрению открыли уже несколько новых здесь, в том числе и этот в институте. Этот товарищ зам Блинова и по совместительству член возрождения. Твоя Васька притащила прототип с Земли, её партнёры которые шли вместе с ней ничего об этом не знали. Селезнёв этот мужик, с которым я сейчас разговаривал, должен был получить прототип и после этого закрыть все известные порталы. Однако Васька во время нападения и твоего вмешательства спрятала свой рюкзак в песок. Вот почему ты его и не нашёл. Сеня потом сходил в пустыню и доставил его своему папе, который в свою очередь отдал его Пирогову.

— А почему Пирогову?

— Ну во первых он не знал что это такое, во вторых Пирогов иногда его тексты песен подсовывал местным музыкантам.

— Вот ведь как бывает. Я бы никогда не подумал что песенки которые крутит Пирогов пишет папа Сени. А куда ты дел Селезнёва?

— Отпустил, пусть идёт первым, нам легче будет за ним пройти. Там ведь наверняка ловушек понаставлено. — И потом повернулся к Звягинцеву — Ну что капитан покончим с этим гнездом разврата?

Все таможенники кроме двух оставшихся контролировать майора Старикова, двинули к корпусу где засел Блинов. Я прослушал всю округу, рядом с ним никого не было, и сидел он спокойно, ничего не боясь. Папа шёл всю дорогу первым, останавливаясь в тех места, где были заложены мины. Мины, которые нам попадались, все были контактные, зря Блинов не поставил хоть несколько радиоуправляемых. Меня удивляло, как папа их находил. Камеры все которые мы встречали по дороге мы сражу расстреливали, сразу установив очередность стрельбы. Звягинцев не стал вмешиваться, но и участвовать в стрельбах тоже отказался. Мины же просто обходили, или папа их обезвреживал, не затрачивая на них много времени.

Николай Степанович сидел у себя в кабинете и вёл себя очень уверенно. Он не боялся, что меня настораживало.

— Здравствуйте Николай Степанович.

— Здравствуйте Василий Семёнович, вас уже обратно в шерифы приняли?

— Практически да пока не найдут старого.

— А чего его искать, он на Землю побежал, как узнал что прототип в руках мятежников.

— Простите, кого это вы так называете?

— Эту сучку Магду и вас всех, она ведь успела вам его передать?

Папа притормозил меня рукой.

— Не делай того за что будет мучительно больно, — При этих словах папы Блинов улыбнулся, — Его природа накажет, которую он взялся так рьяно переделывать. Мы тебя в портал отправим и закроем его за тобой.

— Ничего вы этим не добьётесь.

— А нам ничего и не надо. Мы тебя отправим на Астру или на Альфу там буров видимо невидимо тебе будет с кем поговорить.

Блинов побледнел, начал шарить, выискивая что-то за пазухой, но папа молча, направил на него пистолет.

— Не надо родной, я тебя убивать не буду, я тебе прострелю всё, что рядом с телом болтается, и всё равно ты у меня пойдёшь в портал.

— Вы не имеете права, Звягинцев скажите вы им, как это он при вас распоряжается порталами, вы таможенник или кто?

— Он шериф, всеми преступлениями занимается здесь шериф, закон ведь никто ещё не отменял?

— Что я такого сделал, в чём я нарушил закон?

Все замолчали, папа подошёл к Блинову обыскал его, вытащив два пистолета. Потом взял его за шиворот и выдернул из кресла.

— Я сам, сам пойду не смейте ко мне прикасаться. Однако папа не пустил его в коридор где я насчитал двенадцать мин, пока мы шли к кабинету директора.

— Сюда дорогой через окно пойдём.

Бронированные стёкла и очень мощные жалюзи управлялись пультом папа открыл окно нажав какую-то кнопку. Первыми выпрыгнули пятеро таможенников, потом папа выкинул Блинова, ребята поймали его.

— Давай прыгай, а я пойду, посмотрю на зверинец.

— Я с тобой.

— Не надо, переживать за тебя ещё, у меня модернизированная кобра мины по четырнадцати признакам определяет.

— Откуда?

— Добрые люди снабжают.

Мы остановились возле уазиков. Блинов молчал, только мельком глянул на Старикова.

— Скажите зачем вам Лопотун? — Я не вытерпел и задал вопрос, который давно мучил меня, — Что в нём такого?

— Вы так и не поняли, это единственный вид встреченный нами в этих мирах, который выше нас по развитию.

Тут подошёл папа неся на плече Лопотуна. Блинов всплеснул ручками, когда увидел, что Лопотун не привязан и просто сидит на плече у папы.

— Что вы делаете? Он же убежит.

Лопотун сидел спокойно и что-то лопал и убегать никуда не собирался, единственное, что он сделал, когда папа поравнялся с нами, перепрыгнул ко мне на плечо. Блинов ещё немного поахал и когда успокоился, продолжил свой рассказ:

— Они мыслят не логично они живут не эмоциями они видят мир не так как мы они могут уничтожить что-то, что просто не нравится, а могут сидеть и взращивать росток. Каждая буква их алфавита несёт свою информацию о звуке, о вкусе, цвете и ещё чёрти что. Полтора миллиона букв, когда они начинают говорить, именно говорить, не облегчая нам жизнь образами, крышу срывает напрочь. Я один раз подобное испытал, когда с друзьями попробовал "натюрлих" сильнейший наркотик. Вы можете представить, что происходит с нашими лингвистами переводчиками, которые подолгу службы вынуждены общаться с лопотуном. Когда он начинает говорить информация мелькает таким образом, что не успеваешь на неё реагировать. Через какой-то момент наступает эйфория, а потом просто теряешь сознание, но всякий раз готов испытывать это снова и снова.