Там за горизонтом

Глава 4

4

В мешке оказалась обычная солдатская форма. Слегка потертая на изгибах, но в общем чистая и похоже новая, скорее всего, взятая с какого-то склада. Посмотрев на нее отложил в сторону. Что-то брали меня некоторые сомнения, относительно нее. С одной стороны, вроде бы и собирался в случае чего предъявить красноармейскую книжку, а с дугой, даже не представлял, соответствует ли лежащая в мешке форма нынешней одежде красноармейцев. Вот оденешься в нее, а первый же патруль объявит тебя переодетым беляком. И что тогда делать? Хотя мичман, далеко не идиот, наверняка знал, что брал.

А вот нижнее белье, учитывая то, что оно оказалось совершенно новеньким хотя и несколько большего, чем у меня размера, как раз пришлось в тему. В принципе, на мне сейчас было тоже самое, что и в мешке, поэтому как сменка, она очень могла пригодиться. Больше всего порадовали новенькие юфтевые сапоги, из плотной телячьей кожи, и как раз под мою ногу, ну самую капельку больше, чем нужно. Валенки конечно вещь стоящая, но сапоги все же надежнее, и потому вырезанная из голенища валенка теплая стелька, и плюс к ней толстые зимние портянки, и в итоге сапоги сели как влитые.

Нет, все же не стану я себя выдавать за солдатика. В самом крайнем случае, если уж припрет к стенке, тогда другое дело, а так, да и ну какой из меня вояка, пацан-пацаном, любой встречный скажет, что мне до службы еще жить да жить. На этом и буду стоять. Тем более, что у меня и документ есть на мое имя. Правда без оружия передвигаться несколько боязно, но взять тот же наган, и вроде ничего. Сунул его за пазуху, и не видно и оборониться в случае чего поможет. Хотя, наверное, винтовка тоже же не помешает. Моя охотничья за последние два-три месяца уже обтрепалась, и новой ее никто не назовет, а в качестве охотничьего ствола вполне прокатит. Тем более, что пока, ни о каких охотничьих билетах, никто не задумывается.

То, что я нашел в чемодане, заставило меня по-новому взглянуть на своего недавнего пленника. Это надо же до такого дойти. Мало ему было золота из тайника, так еще в чемодане обнаружился мешочек с мелкими украшениями. Вначале было подумал, что разорили какого-то ювелира, или магазин разграбили, но судя по потертости колечек и сережек, на магазин это было совсем не похоже. А в глубине мешочка, вдруг обнаружилась самая натуральная золотая челюсть, и вообще все это золотишко изрядно пованивало. И ведь не побрезговал скотина с собою прихватить. Это вообще ни в какие рамки не лезет. Сразу же подхватил этот мешочек вынес на двор, и высыпал на его могилку, пусть подавится в посмертии, как царь Мидас. Правильно сделал, что пристрелил гада.

Здесь же в чемодане, обнаружился отрез бязи, который вполне пойдет на портянки, вышитый, по виду чистый рушник, вместо полотенца. Новый Завет. Тут я задумался. Особо верующим я никогда не был, хотя молитва «Отче наш» в моей памяти присутствовала, еще бабка Варвара в детстве научила. Хотя за всю жизнь если и прочел эту молитву раз пять, то это хорошо, а сейчас вспомнилось, и продекламировал от начала и до конца, ни разу не сбившись, вот как в память врезалась. Опять же если играть роль дворянина, что рано или поздно сделать все-таки придется, то книжка придется, как нельзя кстати. Да и много места не занимает, пусть лежит, авось пригодится, когда. Будет хоть, что почитать в дороге.

Был у меня в Ташкенте, один знакомый баптист. Как сядет свою Бублию читать так и листает-листает без перерыва. Я однажды спросил его:

— Что ты ее листаешь постоянно?

— А вот видишь созле каждого обзаца, циферки и буквы. Они здесь представлены, не просто так.

Как я понял, все это вроде как ссылки. Скажет кто-то мудрое слово, и расскажет причу, а эти цифры указывают на то же самое в других главах. Мол своего рода подтверждение сказанному. Может несколько по другому произнесенное, но в общем похоже. Вот и получается исходя из этого, что Матфей подтвержает Иоана, тот Луку, и все вместе Марка. Круговая порука одним словом. Вот и листает, мнения всех вычитывает.

Кроме всего вышесказанного чемодане обнаружилась довольно увесистая пачка «Расчетных Знаков РСФСР» вдобавок ко всему номиналом от сотни до тысячи рублей каждая бумажка. Будем надеяться, что все это хоть что-то стоит, поэтому отложил поближе. Может хоть за билет на поезд ими можно рассчитаться.

Тут же обнаружилось два куска мыла. Когда-нибудь его назовут хозяйственным, а еще совсем недавно называли Марсельским или Суздальским. И это название само собой всплыло в моей памяти. Были еще какие-то тряпки, но честно говоря ношеные и со стойким запахом. Может уже через неделю-другую я и вспомню об этом, а сейчас честно говоря, просто побрезговал ими пользоваться и потому, просто забросил под топчан. Все равно все это спалю.

В остальном, чемодан ничем не отличался от более поздних советских моделей. Тот же самый реечный каркас, снаружи обитый фанерой, и окрашенный когда-то суриком. Сейчас сурик, основательно потерся, фанера местами вздулась и отошла от реек, поэтому снаружи и появились ремни. Вначале хотел было оставить его здесь, уж больно он был расхлябанным, буквально дышал на ладан, и готов был в любой момент просто развалиться, от неудачного движения, но подумав решил, что с ним будет все же удобнее.

Взять к примеру те же продукты. В моем распоряжении имеется множество банок консервов. Теоретически их можно перенести и в мешке за плечами. Практически же, в любой толпе, сразу же почувствуют, что у меня в вещмешке находятся банки. А люди сейчас не дураки, и решат, что пацану нужно делиться, и плакали мои продукты горючими слезами. Ограбят как пить дать. Тем более время такое, голодное, все поголовно жрать хотят, а взрезать вещмешок лезвием, как два пальца об асфальт. А в фанерном чемодане это будет не так и заметно. Опять же кусок парусины у меня имеется, обернуть им чемодан, и подбить мелкими гвоздиками, которые можно отыскать среди инструмента, вот и все дела.

Сказано сделано, вскоре чемодан получил новую облицовку, и обзавелся дополнительной лямкой, чтобы можно было перекинуть ее через голову и повесить на плечо. Может это было и не слишком удобно из-за того, что он бил меня по бедрам и ногам, но все лучше, чем тащить его в руках. А так и руки сразу освободились, можно еще, что-то взять, а то и по мордасам надовать, чтоб не лезли. Конечно существовал некоторый риск, что однажды увидев содержимое чемодана, постараются тут же умыкнуть. Но тут уже ничего не поделаешь. Тем более, что хотелось взять побольше, а прятать фактически было некуда.

В итоге в чемодан, вперемежку с собственной одеждой, чтобы все это не слишком гремело отравилась большая часть консервов. При этом, учитывая то, что больший вес я в любом случае не потяну, выбирал в основном мясную тушенку и консервированные колбасы. Кроме того, набил два холщовых мешочка сухарями, а один пиленым сахаром. Туда же легли два плитки китайского чая. Может удастся разжиться кипятком, так хоть не пустую воду попью. В итоге чемодан оказался набит так, что я с трудом его закрыл. При это пришлось еще и использовать те самые ремни, потому что замки отказались работать. Но прикинув по весу, оказалось вполне приемлемо. Даже ради интереса подвесил к косяку имеющийся кантырь, и он показал, что чемодан весит всего около сорока фунтов, то есть не больше шестнадцати килограмм.

Следующим вопросом стало то, куда девать деньги? Пустым ехать не хотелось, а вот, как и куда именно спрятать доллары, было под большим вопросом. В итоге пришлось срочно затевать стирку отброшенных вещей, а затем брать в руки швейные принадлежности и пришивать изнутри к брюкам галифе дополнительные карманы. За счет парусности излишне широких штанов, куда, как оказалось можно было засунуть еще одного меня, то, что лежит в карманах было практически незаметно. Правда эти карманы я пришивал не к брюкам, а скорее к собственным кальсонам, как это однажды уже случалось при первом побеге из СССР. Но на этот раз карманы располагались ближе к бедрам, а не на икрах, но зато каждый из них сумел вместить в себя по четыре пачки пятисотдолларовых банкнот.

Брюки были шерстяными, что давало дополнительное тепло, и вдобавок очень просторными. В итоге, пришлось вдевать в шлевки ремень, и собирать все это в складки так, что взглянуть на все это без улыбки было просто невозможно. Ремень не спасал, поэтому пришлось городить что-то напоминающее подтяжки из кожаных ремешков, обнаруженных в чемодане. Вообще, как я понял это было что-то вроде солдатской портупеи, ну а для меня стало лишним подспорьем, для поддержки штанов. В итоге вид был еще тот, но с другой стороны, так было и теплее, и спокойнее. Вряд ли кто-то позарится на пацана, носящего чужие штаны не по размеру. Кстати благодаря своей просторности, штаны легко легли поверх голенищ сапог. В противном случае, меня бы точно разули по дороге.

Но свои собственные брюки, я все же сохранил, и сунул их в вещмешок, очень надеясь на то, что когда доберусь до Крыма, смогу в них переодеться, чтобы выглядеть поприличнее. Еще шесть пачек долларов причем сотенными купюрами, рассовал по внутренним карманам жилетки и полушубка. В какой-то момент подумалось о том, как воспримут наличие у меня на руках такие огромные деньги. Оно и сотенные купюры далеко не подарок, но мельче ничего нет, поэтому боюсь придется как-то изворачиваться со всем этим. Потому и решил, что пусть сумма и будет несколько меньше, но и риск несколько снизится. В итоге, общая сумма приблизилась к полумиллиону, но так все же было безопаснее. Да и подумав вспомнил, что те же полмиллиона долларов сейчас, все равно что восемь миллионов году так в двухтысячном. Так что в принципе я ничего не теряю, если конечно смогу довезти все это туда где это можно потратить.

Хорошенько подумав, нацепил на шею найденную цепочку с крестиком. Хотя и говорят, что чужой крестик вешать на шею нехорошо, мол берешь на себя крест того, кто носил это раньше. Но собственного крестика, у меня почему-то не оказалось, а рано или поздно я рассчитывал оказаться среди белого воинства, и выдавать себя за молодого дворянина, не нося при этом креста на шее было бы странным.

Покопавшись среди прочих драгоценностей, и рассмотрев находящиеся в ящике дарственные перстни, которые самодержцы вручали своим подданным, хотел было остановиться на все том же, что когда-то был у меня, с вензелем Александра Второго, но в последний момент, остановился на другом. Он был немного попроще, чем тот что был у меня раньше, но почему-то меня так и тянуло именно к нему. Это был перстень с Буквой «П» и цифрой «I». Обычный серебряный перстень с гербом Российской империи и вензелем Петра Великого. В этот момент, мне почему-то показалось, что этот перстень больше подходит, нежели тот что был у меня раньше. Учитывая то, что в дворянское достоинство мой предок был возведен дочерью Петра. Наверняка какие-то заслуги он имел и при ее отце. Перстень Александра конечно же был даже на первый взгляд гораздо дороже. Но подумав, все-таки остановился на Петровском и постарался засунуть его как можно глубже в одежду, чтобы не потерять. Туда же сунул десяток золотых пятирублевых монет 1902 года с изображением Николая Второго, для возможного обмена в пути. Не забыл и про одно фунтовые банкноты, решив, что они всяко пригодятся, хотя бы для того, чтобы заплатить за место на судне отправляющимся в Константинополь. Очень обрадовался, когда среди оружия обнаружил предшественника знаменитого пистолета Colt M1911. Похожий пистолет был у меня в прошлой жизни, когда я жил в Канаде. Правда стрелял я из него всего несколько раз в местном тире. И большую часть времени он просто валялся в шкафу, без дела. Сейчас хотел было уже взять его с собой, но подумав и прикинув все за и против, без особенного сожаления оставил его в ящике.

Как быто ни было, а наган сейчас мало того, что надежней, хотя бы в том плане, что он всегда готов к бою, не нужно не передергивать затвор, не возводить курок, для первого выстрела, как это требовалось для первых пистолетов Кольт, даже если в стволе находился патрон. А просто вытащил из кармана и выстрелил. А самое главное, для нагана, которым пользовались сейчас, можно сказать поголовно все, гораздо легче было найти патроны. Я конечно позаботился и о них, но на всю жизнь их не наберешь, а при необходимости достать все же легче. Поверх полушубка лег мой охотничий патронташ с запасом патронов для карабина. Еще несколько упаковок с патронами заняли место в вещмешке.

Одним словом, экипировался так, что с трудом передвигал ноги от тяжести, а ведь по общей массе, едва перевалило за двадцать пять, ну пусть тридцать килограммов. Но с другой стороны, очень надеялся на то, что большую часть пути придется ехать поездом, и потому бегать с вещами мне не нужно. Да и сейцчас, до Омска пойду не пешком, а на лошадке. В доме оставались еще продукты, взятые мною с собой из деревни, да плюс те, что не влезли в мои мешки и чемодан. Решив не оставлять их здесь, сложил их в какой-то мешок, привязал к нему веревку, одним словом превратил в заплечник и решил взять с собою. Все равно до Омского вокзала, рассчитывал добраться на санях, а после того как сяду в поезд, продукты как раз и пригодятся, и не буду лишний раз светить содержимое чемодана и основного заплечного мешка. На все сборы в дорогу, у меня ушел целый день. И хотя было немного жаль потерянного времени, зато, я был уверен, что хотя бы половину пути смогу проделать без особенных проблем. И со спокойной душей лег спать.

Наутро, я развернул сани, накидал в них большую часть сена, чтобы и было на чем мягче сидеть, да и будет, что пожевать лошади в дороге. Бросил туда же несколько охапок дров, и топор, после чего завел в оглобли, и запряг лошадку. Судя по ее виду, она была довольна как никогда. Ну а что, считай два дня простояла в тепле и безопасности, вдоволь наелась пахучего лесного сена, да и поись теплой водой я ее тоже не забывал. Что еще нужно для счастья. Тем более что и сейчас, прекрасно видела то, что в санях находится то же самое сено, наверняка предназначенное именно для нее, а раз так, то можно ни о чем не переживать и тащить сани, куда прикажут. Затем, я загрузил сани своими вещами, и не торопясь сделав небольшой крюк спустил упряжку на лед. Затем зашел в дом, мысленно попросил прощения за то, что не смог сохранить хозяйство, и вынужден спалить дом. Открыл бутыль с керосином поплескал им по мебели стенам и дровам, и бросил зажженную спичку на кучу тряпья что лежала возле дров у печи.

Пламя тут же подхватилось, быстро распространилось по всей избушке, я только и успел, что захлопнуть дверь, и сбежав вниз запрыгнуть на сани, и понукая лошадь отъехать метров на пятьдесят ниже по реке, устроив сани под невысоким обрывом, очень рассчитывая на то, что осколки разлетающихся камней до сюда не достанут. Там остановился, подхватил, спички и по тропинке взлетел на обрыв, где и зажег приготовленный огнепроводной шнур, идущий к заложенным еще с вечера динамитным шашкам. Убедившись, что все идет как надо, сбежал вниз и остановился у упряжки, ожидая взрыва и рассчитывая еще вернуться и посмотреть, что у меня получилось.

Взрыв оказался настолько силен, что мне заложило уши, а испуганная лошадка, поскакала чуть ли не галопом, и я, едва смог ее остановить шагах в двадцати от места, где мы стояли. Потом закурил, ожидая пока уляжется пыль, идущая со стороны заимки, а после вернулся назад и обомлел. Похоже я несколько переборщил по неопытности. Взрыв оказался настолько силен, что моего недавнего подворья практически не существовало. Все по самую трубу оказалось завалено грунтом и камнем, от рухнувшего обрыва, и вдобавок ко всему, напрочь перекрыло русло реки. Кстати совсем не было видно и дыма от горящего дома, похоже рухнувший склон завалил дом, и лишил пламя кислорода, и потому пожар прекратился.Хотя может еще и разгорится. Но так или иначе, завал был капитальным и можно было не особенно опасаться, что здесь что-то найдут. Ну а заваленный дом, постепенно сгниет под слоем грунта.

Уже развернувшись, чтобы уйти, вдруг зацепился взглядом, за какую-то неправильность, появившуюся на устоявшей скале. Удивленно оглянувшись увидел на торчащей скале, обнажившейся из-за взрыва, что-то напоминающее староверческий крест. Причем не рукотворный, а получившийся из-за разных пород камня, и большой трещины. Как бы это место не стало местом паломничества подумал я. С другой стороны, прекрасная метка указывающая на то, где находится клад. Нижняя часть наклонной перекладины возникшего креста, указывала как раз туда, где еще недавно стоял дом. Что же, будет как ориентир, подумал я. Перекрестившись отправился к саням и вскоре уже правил по руслу реки в сторону Тары.

Пожалуй, стоило подвести некоторые итоги. Сейчас у меня на руках, находится почти полмиллиона долларов. То есть восемь пачек пятисот долларовых купюр на сумму в четыреста тысяч, плюс шесть пачек сотенными купюрами на сумму шестьдесят тысяч, итого, четыреста шестьдесят тысяч долларов. К этому стоит прибавить сто пятьдесят фунтов стерлингов купюрами по одному фунту, которые, как я решил мне пригодятся для посадки на пароход в Крыму, а может и где в дороге раньше. Хотя для советских расходов имеется целая пачка совзнаков, в разных купюрах, которые я даже не пересчитывал, и с десяток пятирублевок золотом. Хотя последние желательно все-таки не светить, если я не желаю нарваться на грубость. Но на крайний случай могут пригодиться. Кроме того, имеются продукты, которых должно хватить на весь переход, и оружие. Правда я очень сомневаюсь в том, что винтока продержится у меня достаточно долго, но все же надеюсь на лучшее. Сейчас она лежит рядом со мною и готова к бою в любой момент, но ведь мне предстоит почти трехсоткилометровый переход по полям и весям, и иртышскому льду. Поэтому на нее вся надежда. Волки зимой свирепы, да и бандиты порой озоруют. За пазухой имеется еще и наган, как оружие последнего шанса и целых пятьдесят патронов к нему. Правда скорозарядника я так и не нашел, хотя вполне допускаю, что их еще не придумали.

Таким образом, я достаточно хорошо упакован, и надеюсь, что построенный мною маршрут окажется достаточно проходимым и я не ошибся в своих предположениях. Сейчас же я направляюсь в сторону Омска, на санях гужевой упряжкой.

Путешествие обещало быть долгим. Средняя скорость лошади не превышала десяти километров в час, причем, если ее понукать, она конечно могла двигаться быстрее, но на следующий день, пришлось бы стоять на месте, давая ей отдохнуть. Одним словом, дневной переход в сорок верст, это предел, для кобылы, хотя наверное учитывая зиму и гораздо меньше. Может без саней она бы и шла быстрее, но в этом случае, пришлось бы выбирать между скоростью и продовольствием, а так пусть долго, но зато есть и запас сена для лошади, и продукты, одним словом — тише едешь, дальше будешь. Да и собственно торопиться особенно некуда. И сейчас единственная забота состояла в том, чтобы по дороге не нарваться на какую-нибудь банду, или стаю волков. И не известно, что страшнее.

Пока же я, забурившись поглубже в наваленное на сани сено, время от времени поправлял лошадку, идущую степенным шагом, и размышлял о том, как лучше построить свой маршрут. В какой-то момент захотелось закурить. Уже сунул в рот сигарету, благо что запас имелся подхватил зажигалку и тут вдруг сообразил, что по самые брови закопался в сухой траве. Пришлось срочно выбираться и некоторое время идти пешком, рядом с лошадкой, придерживаясь за оглоблю.

Еще вначале пути строил маршрут думая проехать напрямую. Если мысленно провести маршрут от Лисино до Омска, примерно так, как в будущем пройдет шоссейная дорога, то выходило всего чуть больше ста сорока километров. То есть самое многое три-четыре дня пути. На деле, все оказывалось совсем иначе. Выходить на имеющуюся сейчас трассу, значило бы нарываться на глаза, или новой власти, которая может поинтересоваться, куда именно я направляюсь. И ладно бы, если ограничилась только вопросом, а то ведь вполне может появиться желание завладеть лошадкой, а то и моими вещичками. Это только с трибун, все они за народ и против буржуев и капиталистов, а на большой дороге, все как раз иначе. Поэтому этот путь, для меня закрыт. А ехать напрямки, не получится просто потому, что пока между Муромцево и Омском стоит лес. Та же самая тайга, из которой я сейчас и выбираюсь, только расположенная чуть южнее. Разумеется, я знаю и тот лес, и в принципе не заблужусь, но мучить лошадь продираясь сквозь лес на санях просто глупо. Исходя из всего вышесказанного, получается, что самый выгодный для меня путь проложен по Иртыш реке.

Правда, хоть этот путь и самый удобный, хотя бы потому что практически идеально ровный, а зимник по реке уже давно проложен, но и в тоже время, получается, что придется делать большой круг, а расстояние со ста сорока верст, увеличится почти вдвое. Точнее километров на сто, и то учитывая, что я знаю несколько мест, где этот путь можно срезать. Да и в любом случае, иногда придется отклоняться от маршрута. Например, уже сегодня, хотя бы потому, что к вечеру мы окажемся на опушке леса. А в тех местах я знаю есть старый полуразрушенный хутор. И лучше переночевать в нем, пусть дом давно без крыши, но другой раз и стены, дадут достаточную защиту, хоть от ветра, хоть от зверья.

Так оно и вышло. Когда-то здесь находился хутор местного пчеловода. Конечно на зиму он перебирался в места более цивилизованные, а поставленный здесь легкий домик я бы не назвал приспособленным для зимовки, но тем не менее, стены сохранились достаточно хорошо. Внутри имелся очаг, на котором вполне можно было приготовить себе ужин, да и сам домик был достаточно просторным, чтобы можно было переночевать в нем не только мне, но нашлось и место для лошади. Сани правда остались за порогом, но это не так уж и страшно.

Заведя савраску в дом, и задав ей сено. Спустился к реке и набрав пару ведер воды, поставил одно из них ближе к костерку, чтобы подогреть. Все-таки давать лошади ледяную воду не стоило. Как только вода согрелась, поставил ведерко к ней, а после, пучком сена и протер ее круп, обихаживая скотинку, после чего накрыл ее войлочным полотном. Мне даже показалось, что она захрустела травкой как-то веселее. Потом принялся готовить ужин для себя. Лошадка хоть и косилась на меня другой раз, явно побаиваясь огня, но все же стояла довольно смирно, похоже доверяя человеку.

Ночь прошла вполне спокойно, конечно к утру я основательно под замерз, потому что от костра большого толка не наблюдалось, пока один бок греется, другой мерзнет, но так или иначе, переночевали спокойно. Утром опять позавтракал, напоил, накормил лошадку, и поехали дальше. Здесь пришлось выходить на старую дорогу, чтобы не привлекать к себе внимания и обойти Окунево, где жила двоюродная сестра моей матери, и пробиваться через лес.

Старая дорога оказалась запущенной и похоже ей не пользовались очень давно. Порой приходилось брать в руки снеговую лопату благо что догадался бросить ее в сани в последний момент, и расчищать дорогу от снега. А после еще и по опушке леса объезжать две деревни, раскинувшиеся уже возле Иртыша — Понарино и Чусово. Но так или иначе, дневной план мы с лошадкой выполнили, выехав в итоге, к берегу реки, по моим ощущениям пройдя за день километров тридцать.

Здесь правда никаких строений на наблюдалось, но спустившись на лед, загнал лошадку под обрывистый берег, потом распряг и заставил ее развернуться мордой к саням, а задом к обрыву. Учитывая, что справа от саней были заросли какого-то кустарника, похоже очень вкусного по мнению савраски, которая тут же потянулась к нему и начала обгладывать веточки, позади находился обрывистый берег реки, а слева, чуть в стороне расположился я сам, то подойти к ней было можно только через меня и мой костерок. Впрочем, предосторожности оказались излишними, ночью я закопался в сено на санях, и проспал без задних ног, ни разу не встрепенувшись на какой-нибудь посторонний звук.