Там, где обитает чудовище…

Глава 15

Веро-Мо заглянул, когда Ясень уже расправилась с чаем и одним пирожком и, чтобы не скучать да не поддаваться искушению исследовать кабинет лорда, занялась разбором писем горожан. Пусть их было на самом деле немного, но девушке пришла на ум неплохая идея: если рассортировать весточки по адресам, то дело пойдет куда быстрее. Она как раз уложила первую горку записок в самодельный конвертик, какой сделала из черновых бумаг хозяина (ранее он показывал горожанке, где можно спокойно взять черновые бумаги и использовать их по своему назначению). Складывала по одной весточке, записывая адрес на отдельный листочек.

С интересом понаблюдав за деятельной девушкой, Мо укоризненно покачал головой:

— Что же вы, милочка, себя не бережете? В особенности, после тех ужасов, что свалились на вас. Мне как сообщили, я даже не сразу поверил.

Ясень светло улыбнулась и развела руками, не найдясь что сказать. Отложив работу, она поднялась, и лекарь тотчас засуетился, внимательно разглядывая повреждения Ясень, охая, цыкая и причитая; достал из саквояжа лечебное варево, протянул его Ра, приказав испить все до капли и поясняя, что лекарство поможет тканям скорее зажить.

Ладони лекаря мягко засветились блёкло-зеленоватым отсветом, когда он потер их между собой и приблизился к напрягшейся Ра.

— Не бойтесь, милая, всего лишь лекарская магия, от предков мне достался пусть и слабый, но все же магический дар, мне не жалко потратить ману на такую очаровательную горожанку, как вы.

Девушка моргнула, изумленная откровением Мо; выходит, в замке не один, а два мага. Ра не удивилась бы, если бы был некто еще. Стараясь не крутиться от щекочущего ощущения, Ясень стоически терпела манипуляции Мо.

Лекарь с досадой качал головой, обращаясь одновременно к своей пациентке и не к ней вовсе.

— Люди сосем сходят с ума, ишь, чего удумали — на беззащитную девчонку нападать, если бы не лорд, и вовсе бы прибили, ироды. Не зря ночью город наконец закрыли, законсервировав и заразу, и сумасшедших зверей.

Ясень-Ра дернулась, не обратив внимания на недовольное шипение лекаря, шепнула с замершем сердцем:

— Правда, закрыли?

— Правда, правда, — закивал Мо. — Теперь для всех мы не Туманный грот, а Проклятая Туманность. Вероятно, вскоре наш городок и вовсе сотрут со всех карт и фолиантов. Станут дожидаться, пока сами не вымрем, хорошо, продовольственное сырье сами себе добываем, иначе было бы совсем уж дурно, только и без того тяжко придется.

Ясень согласно кивнула; благодаря усилиям лекаря чувствовала она себя намного лучше, голова и лицо с плечом уже почти не болели и в сон не клонило.

— Ну вот, так-то лучше, — с довольством пробормотал Веро-Мо, встряхивая пальцами, с которых сорвались несколько зеленоватых искорок и исчезли, не долетев до дорогого ковра. — Как себя чувствуем, милочка?

— Благодарю, уважаемый, вашими стараньями — совсем хорошо.

— Вот и чудно, — лекарь принялся складывать инструменты обратно в саквояж и вдруг огорошил: — А по поводу дурного люда не бойся. Слыхал, лорд крепко на блаженных разозлился, по камерам рассадил да назначил строгое наказание. Не видать им свободной жизни еще долго за свои тяжелые грехи. И не жалей их, Ясень-Ра, они свое заслужили, а другим то будет уроком!

Ясень не жалела, она запомнила свой ужас и отчаянье на долгие года, и все же тонкий укол вины неприятно колол ей под ребра. Попрощавшись с Ясень, лекарь поторопился на выход, в дверях сталкиваясь с лордом; придирчиво глянув на смущенную горожанку, Генес потребовал с Мо отчета и, получив краткий, но развернутый ответ о состоянии Ра, разрешил лекарю удалиться. А Ра осталась.

Невольно вспомнилось ей, что хотела она доложить лорду о своих ночных приключениях и стражах, да только не смогла и слово вымолвить под строгим взором хозяина. Забоялась. А вдруг и лорд посчитает ее в чем-то виноватой, как минимум в проникновении в его спальню.

Девушка закусила губу и отвернулась, собрала так до конца не рассортированные записки, небрежно закинула их в сумку, ощущая между лопатками острый лордовский взгляд.

— Как ты себя чувствуешь, Ясень?

Ра поспешно заверила лорда в своем прекрасном самочувствии и сообщила о намерении сходить город с целью посетить почту и горожан. Аид-Генес молчал, тем самым заставляя девушку волноваться. Закинув на плечо сумку, она обернулась к хозяину Заводи, который по-прежнему с вдумчивым выражением разглядывал ее. Усилившееся волнение доставляло девушке существенный дискомфорт, она уже хотела тихо уточнить, в чем провинилась пред лордом, как он заговорил сам.

— После того, что тебе довелось пережить, я бы дал тебе еще несколько отгульных дней, однако вижу: ты не намерена отлеживаться в постели.

Ра осторожно кивнула. Отлеживать бока ей в самом деле очень не хотелось.

— Хорошо. Ступай в город. Но с одним условием, — Ясень удивленно вскинула брови, — с тобой отправится Алво-Керр.

Зрачки Ясень пораженно расширились, рот приоткрылся, но отказ в защитнике и страже, а также уверения, что она справится сама, так и не сорвались с девичьих губ; на лице лорда мелькнуло удовлетворение.

— Иди. Алво-Керр уже ждет тебя у ворот.

Тихонько поблагодарив лорда, девушка юркой змейкой проскочила мимо широкоплечего мужчины, и тут в спину ей вонзилось суровое, точно раскаленный металлический прут:

— Я вижу, ты нечто скрываешь от меня, Ясень-Ра, и я желаю знать, что. По возвращении придешь сюда, в мой кабинет.

Девушка тяжело сглотнула и медленно кивнула, не оборачиваясь; пальцы стиснули лямку сумки.

— И насчет посмевших поднять на тебя руку горожан не беспокойся, больше они не доставят тебе хлопот. Более никто тебя не обидит, Ясень-Ра.

Девичье сердце встрепыхнулось маленькой птичкой и замерло в смешанных чувствах смятения, благодарности, восторга, польщенности и нотки страха. А уж сознание не преминуло напомнить, затапливая разум ужасом, о том, что лорд, по всему, все о ней знает, в частности — о бесстыдной горожанке, позволившей себе забраться в покои не просто лорда, а мага.

У ворот ее в самом деле ждал Алво-Керр. Поприветствовала хмурого стража, и они безмолвно направились в город, а в городе… творилась суета, отчетливо пахло страхом, безысходностью и смертью. Осторожно продвигаясь по городу, они с Керром заглянули в безлюдную почту, оставив осунувшемуся почтовику стопку Генесовских писем, а вот обратных пока не поступало, в свете событий, не удивительно, если еще долго ничего не станет поступать.

С весточками и горожанами все прошло далеко не так гладко, и Ра даже искренне порадовалась, что проницательный лорд отправил с ней стража. Уж не знала девушка, что в своих записках понаписывал народ Заводи, да только большинство, кто пожелал сразу прочесть записку, смотрели на Ясень совсем не добро. Одна женщина и вовсе разразилась такой грязной бранью, угрожающе потрясая перед лицом опешившей Ясень скалкой, что Алво пришлось встать между ней и взъяренной женщиной в попытке осадить баламутку, да только то не помогло, и в конце концов страж оттаскивал безумную от растерянной Ясень, а затем и саму Ясень-Ра подальше от дома блаженной.

Когда подобные ситуации повторились еще несколько раз, Алво-Керр жестко заявил, что они возвращаются в Заводь, а письма… письма останутся на почте, кому надо, тот придет и заберет свою весть у почтовика, именно это было сказано стражем зычным голосом на площади, сама Ясень-Ра в то время тихонько стояла за его спиной, вздрагивая от темных, подозрительных взглядов.

Кажется, еще одним злом, чудовищем Туманного теперь неожиданно стала Ясень-Ра.

На обратном пути им попался бредущий на площадь хозяин таверны — Ольх-Дуба. С одобрением глянув на подобравшегося стража, мужик заявил, он ни черта не верит во всякие россказни и что именно Ра, как молвит почти весь центр и уверены горожане Заводи — та самая призывательница и чернодельница, а лорд ее покрывает, поскольку влюбился в ушлую горожанку без памяти. Похлопав ошарашенную подобной чушью девушку по плечу, Ольх ей подмигнул, напоследок вымолвив: он будет рад видеть Ясень в своей таверне, когда все уляжется, и побрел дальше по своим делам.

Подивившись злому людскому воображению, Керр и Ра поторопились «домой», а у ворот разошлись. Ра, как и приказывал лорд, поплелась в его кабинет, только в самом помещении Генеса не оказалось, зато обнаружился ранее всегда закрытый секретер.

Поддавшись чутью, Ра воровато оглянулась и осторожно приблизилась к распахнутой дверце; дух захватило, Ясень-Ра на глаза попался уже знакомый женский портрет — той самой принцессы, рядышком лежало семейное достояние Генесов — родовое древо. Именно его выхватили из нутра ящика женские пальцы, взгляд впился в изображения и пометки.

Ра повело, из ослабевших пальцев на ковер упало древо. Сознание лихорадочно работало, укладывая узнанное по полочкам. Выходило — у четы Генесов имелось только двое детей. Двое мальчиков. И никакой девочки. Зато, когда Аиду стукнуло девять лет, король с согласия старшего лорда Генеса заключил помолвку для одного из сыновей своего преданного вассала — Аида, и через год в лордовскую семью неофициально прибыла принцесса из Бостоны — на полное обеспечение Генесовского рода.

Вот, значит, как. Никакая не дочь Генесам Расель, она — юная невеста лорда, которую всего в одиннадцать лет отправили в чуждые земли для воспитания невесты в традициях мужнего рода. Как бы хорошо Ра ни относилась к лорду Аиду, да только подумала, как страшно было принцессе в столь раннем возрасте покинуть семью и родину и переехать к жениху на воспитание, и сердце горожанки дрогнуло, погружаясь в сочувствие. Значит, не дочь Генесов погибла вместе со всем его родом в тот страшный день. Не дочь. Невеста.

Как печально и страшно. Несколько прозрачных слезинок оросили ковер.

…Будто бы издалека раздался отчаянный девичий крик, словно сама душа несчастной принцессы кричала и плакала от тоски по родине и в страхе. Ясень-Ра настолько погрязла в скорбных фантазиях, что не сразу поняла: пронизывающий крик — не плод ее воображения, кричат на самом деле, да так протяжно и страшно, что кожа Ра мгновенно покрылась мурашками.

Опомнившись, она подобрала древо Генесов, уложила все на свои места и быстро подошла к окну, шокировано ахая. Находящиеся на улице слуги падали наземь, на глазах покрываясь страшными отвратительными язвами. Немало людей лежало на хладной земле изломанными куклами, а те, кого не коснулся напавший столь внезапно и негаданно мор — именно они и кричали, захлебываясь ужасом и неверием. Ясень выхватила несколько знакомых лиц — среди подвергнувшихся мору были и те, что сегодня напали на нее, только, помимо сочившихся кровью и гноем язв, их лица венчали непонятные рисунки.

Послышались четкие приказы Генеса, а затем и он сам ступил на обозрение Ра, к больным со всех сторон подступили стражи в лекарских масках и перчатках. Сноровисто они раскладывали носилки и грузили на них пострадавших людей.

…Аид-Генес вдруг обернулся и вскинул голову к окну, безошибочно находя в нем Ясень.