Тафгай

Глава 15

Вот и наступил день «ха» или «икс», кому как угодно, воскресенье 11 сентября 1971 года. Для меня знаменательная дата — первый хоккейный официальный турнир за долгие годы. Только уровень у него — первенство водокачки, и состав участников заводские трудовые коллективы ГАЗа. А я и этому рад. Тем более на автозаводском стадионе «Торпедо» под открытым небом включили холодильные установки, наморозили искусственный лёд, играй — не хочу.

— Что-то не хочется играть, — заворчал вечно недовольный Данилыч, натягивая старые с заплатами хоккейные щитки, которые выделил для всех команд профком.

На шестой день алкогольного воздержания пятидесятилетний работяга стал просто невыносим. Весь мозг во время рабочих перекуров мне и Казимиру вынес. А вот Казимир Петрович, после того как с Катей подал заявление в Загс, наоборот ходил в приподнятом состоянии. Особенно в последние дни на его губах часто играла ничем не обоснованная улыбка. Вот что значит, человек зажил полноценной половой жизнью. Сразу уверенность появилась, расслабленность, задумался о карьере.

— Палыч, — обратился Казимир к физоргу, завязывая коньки. — Почему играем сегодня в восемь утра? Я можно сказать последний сон в свой выходной не успел досмотреть.

— Ты в заблуждение не вгоняй? — Психанул Данилыч. — Так и скажи, что утренний поход на лыжах обломался, физкультурник блин.

Данилыч показал, как правильно отталкиваться лыжными палками во время финишного ускорения. Вся команда вяло захихикала.

— Объясняю специально для ветеранов хоккейного мяча, — встал с лавки физорг Самсонов и вытащил из наваленной кучи синий с дырками хоккейный свитер. — В «Спартакиаде» участвует двадцать команд, а для олимпийской системы нужно шестнадцать. Поэтому сейчас с восьми до десяти утра играем предварительный раунд, где из восьми худших команд четыре через два часа отсеются. И лишь потом будет открытие, поднятие флага и торжественные слова.

— А мы разве худшие? — Отец большого семейства Валера в десятый раз надел на себя вратарский шлем, сделанный по моим воспоминаниям из будущего, покрутил головой и снял его обратно.

— По результатам этой «Спартакиады» если выиграем хоккейный турнир, то займём первое общекомандное место, — гордо окинул взглядом двух бывших ТПУшников физорг. — Просто в прошлые годы мы были лидеры с конца. Поэтому сейчас со строителями играем за выход в шестнадцать лучших.

— Так и скажи, взятку зажал, — проворчал Данилыч, выходя из раздевалки и надевая хоккейную каску.

— Я всем клюшки «ЭФСИновские» купил! Четыре тренировки во дворце спорта устроил! — Разнервничался Самсонов. — Если вратарские шлемы не продадим — в трубу вылечу!

— Спокойно, — похлопал физорга по плечу степенный Дмитрий Игоревич. — У нас своя машина по забиванию голов есть, — он кивнул в мою сторону, — В полуфинале будем точно. Зря, что ли Ваня больше сотни накидал на тренировках. А это значит, и шлемы продадим и будет потом на что посидеть.

— Не подведи, Иван, — бросил на меня свой страдальческий взгляд Олег Палыч.

— Хоккей, это не баскетбол, — я встал и проверил, как на мне сидит хоккейная защита.

Всё было как надо, кроме раковины, или ракушки, как её называли в простонародье. Это щиток, который защищает причинное место между ног. И сейчас он чуть-чуть давил и натирал. Кстати о баскетболе, вторую игру влетели, не пробились мы в полуфинал. Кирилл и Мефодий до сих пор простить не могут, что в самом начале первого тайма пару раз двинул одному наглецу, не сдержался от воспитательных мероприятий. А я сразу предупреждал, что на лучшую игру с мячом нервов моих не хватает. Мы раньше, перед хоккейными тренировками в баскетбол играли для разминки, то есть без правил, можно было и потолкаться, и врезать в корпус как следует. Вот у меня и сработал инстинкт.

Из раздевалки на улицу, где сегодня обещали до пятнадцати градусов тепла, я вышел последним. Перемахнул через борт, застегнул каску, в которых по регламенту должны были играть все, и стал нарезать круги по своей правой половине поля. Всегда любил перед игрой немного пропотеть. Мужики же весело принялись обстреливать вратаря Валеру в новенькой хоккейной экипировке. Кроме шлема, мы ему наклеили дополнительный поролон под прохудившиеся уже нагрудники, на ту часть, которая защищает тело от пояса до плеч. Да и нашей «инвалидной команде» клюшки с загнутым крюком понравились. Броски ведь получались совсем другой силы и точности.

На первую игру к восьми часам утра на бетонных трибунах с деревянными скамейками разместилось человек двадцать. Пришли самые преданные автозаводские болельщики, среди которых оказались и незнакомые девушки. Мой сосед Василёк тоже пожаловал, тем более ему не терпелось посмотреть вратарские шлемы в деле. И конечно, обязательный атрибут всех соревнований — это наша дорогая медицина. Сегодня в бригаду врачей напросилась и Ольга Борисовна, которая сейчас смотрела на меня как заядлая сладкоежка на свеженькое пирожное.

Ведь в четверг я зашёл к ней в медпункт измерить температуру два раза, а в пятницу за витаминками и глюкозой забежал аж трижды. Что делать, когда подруги постоянной нет? Видать перед хоккейным турниром нервы совсем расшалились. Можно было конечно и в женское общежитие заглянуть на часок, узнать, что новенького преподают в школе рабочей молодёжи, полистать школьные учебники, посмотреть конспекты. Но поход к девчонкам в общагу, дело не безопасное, это всё равно, что гулять по минному полю, неизвестно где и как рванёт. Поэтому Оля во всех отношениях, особенно в этом самом, выглядела настоящим проверенным и надёжным товарищем.

Тем временем на левой половине хоккейной коробки разминалась команда из строительного цеха. Я отметил про себя, что наши заводские работники штапеля и мастерка в большинстве своём оказались ребятами молодыми и физически крепкими. Наверное, накачались на работах связанных с размешиванием бетонного раствора. И тут на лёд выехал, судя по полосатому свитеру, главный и единственный судья матча, и дунул в свисток.

— Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы. Кто хочет сегодня поиграть в хоккей? — Усмехнулся он.

— Огласите весь список, пожалуйста, — улыбнулся и я.

— Владимир Данилович, здравствуйте, — к судье подъехал физорг Самсонов и пожал руку. — Это Володя Кудряшов, из серебряного состава 61 года, — шепнул мне на ухо Палыч.

На центр ледяного поля выкатилась команда и строительного цеха. Мужики тоже уважительно пожали крепкую ладонь бывшему игроку главной команды города.

— Товарищ судья, внесите в протокол, — стал настаивать я. — Строители отказываются от нашего запасного вратарского шлема. Если зашибу паренька на воротах, то просьба милицию, суд и работников прокуратуры не беспокоить!

— Зашибалка ещё не отросла, — сплюнул на искусственный лёд центральный нападающий отчаянных ребят с левой половины площадки.

— Через десять секунд начинаем, — равнодушно сказал судья. — Лишних игроков уберите на скамейку запасных. Напоминаю регламент, играем два тайма по десять минут чистого игрового времени.

Я собрал ледовую дружину наших ремонтных цехов на синей линии. Если на баскетболе руководили игрой ПТУшники, то в хоккее верховодил командой я:

— В защите начнут игру: Казимир и Палыч. В нападении: Кир — слева, Меф — справа, я — центр. Игорич — заменишь Казимира, как только он по физике подсядет, а потом и Палычу дашь минуту отдышаться. Ну, всё, погнали наши городских…

— А я? — Хлопнул от обиды по льду клюшкой Данилыч.

— А? Ты ещё, — я почесал затылок через каску. — Как ветеран футбольного хоккея сменишь наших молодых крайков, сначала Кирилла, потом Мефодия.

— Вот так всегда, — заворчал Данилыч, покатив на скамейку запасных. — Больше всех стараешься, тренируешься, а как играть, так хрен тебе.

Перед стартовым вбрасыванием я ещё подъехал к бортику, около которого отчаянно жестикулировал сосед Василий.

— Как же второй шлем? Неужели не нужен? — Чуть не расплакавшись, спросил он.

— Не дрейф, сейчас засвечу их вратарю шайбой в лобешник, — подмигнул я. — Сдашь им наше изобретение на прокат за рубль. Запомни, дураков всегда учить надо.

— Кончай базар! — Психанул судья Владимир Кудряшов.

И когда я въехал в центральный круг вбрасывания, он специально шайбу кинул на клюшку нападающего строительного цеха. Черный резиновый диск тут же отлетел к защитникам их команды.

— К синей линии отошли! — Крикнул я ПТУшникам. — Защита далеко к воротам не садимся, встречаем здесь!

Работники кирпича и бетона пару раз перекинули шайбу друг другу. Затем последовала передача на правый край нашей обороны и их игрок, резко ускорившись, влетел в зону нашей защиты.

— Меф, быстро на своего! Палыч, куда! Держи пятак! — Грозно прорычав на своих недотёп, я сам занял место в двух метрах от своего пятачка, чтобы прервать любую передачу, которая пойдёт через меня.

Лихо войдя в нашу зону, строители «закопались», сначала долго ковырялись у закругления, затем с трудом запустили шайбу за воротами, и скинули вдоль борта на открытого защитника. Я резко выкатился, чтобы заблокировать либо бросок по воротам, либо пас на другой край. И напугав строителя, вынудил его сыграть обратно через борт. И тут вовремя сунул свою клюшку левый нападающий Кирилл. Шайба стукнулась об нее, затем в борт и отлетела ко мне.

Резкий разворот. Удар в плечо бросившемуся на меня игроку, который тут же плюхнулся на лёд. И я понёсся в атаку. Конечно, уже оба защитника наших соперников откатились. Но для меня это было слабой преградой. Во-первых, моя скорость была выше, во-вторых мощь заметно мощнее. Я прокинул шайбу между игроками обороны работников строительной сферы, и, столкнувшись с ними, разом опрокинул мужиков на их пятые точки.

Следующие пять метров я размышлял, либо бабахнуть на силу, либо обмануть перепуганного стража ворот. И ничего не придумав, я замахнулся так, что крюк оказался у меня за головой. Затем я резко опустил клюшку вниз и, заметив, что вратарь зажмурился, аккуратно закинул шайбу в правый угол.

Все двадцать человек на трибунах, незнакомые девушки, сосед Василий и бригада врачей с медсестрой Ольгой Борисовной дружно похлопали. Судья Кудряшов выдул визгливую трель из своего свистка. И моя «инвалидная» хоккейная команда тоже вяленько присоединилась к поздравлениям.

— Дай поиграть, узурпатор! — Крикнул недовольно со скамейки запасных Данилыч.

— Пока злость не накопишь, не выпущу! — Махнул я рукой и встал на центр ледяного поля. — Когда уже финальный свисток? — Спросил я тихо рефери в полосатом свитере. — А то, как бы наш мощный ветеран мужиков бы тут не поломал.

— Смотрю, весёлый ты парень, — улыбнулся Кудряшов и бросил шайбу на лёд.

Второе вбрасывание я выиграл легко. Резиновый диск отлетел к Самсонову, тот его отпасовал на Казимира.

— Играем первую комбинацию! — Скомандовал я, откатившись в зону защиты.

Строители же решили в этот раз не лезть на рожон и остались нас караулить на своей половине поля. Я пару раз стукнул клюшкой по льду, требуя шайбу. И Казимир дисциплинированно отдал её мне.

— Студенты шире ушли по краям! — Гаркнул я и полетел в атаку.

Одним обманным движением я ушёл от первого оппонента. Пересёк красную линию и запустил шайбу, подкинув её высоко по воздуху в правый угол зоны атаки. Туда к правому закруглению тут же бросился Мефодий.

— Защита в атаку не лезем! — Бросил я физоргу и Казимиру, обернувшись назад.

Ещё на тренировках наигрывали такой вариант атакующих действий в три нападающих, без подключения тихоходных защитников. Так как любой обрез приводил бы к очень опасному моменту уже у наших ворот. В это время Мефодий добрался до шайбы первым, я открылся по его же правому флангу вдоль борта. И он успел, пока его не впечатали в этот жесткий деревянный борт, отпасовать на меня.

Обманное движение, выход на ударную позицию, и я, как и обещал соседу Василию, звезданул, что есть мочи в бедного вратаря строительного цеха. Хорошая у парня оказалась реакция, вовремя он нырнул вниз, иначе минимум отделался бы сотрясением мозга. А про максимум даже думать не хотелось. И шайба с громким стуком зацепила перекладину и вонзилась в сетку. Судья издал ещё одну тревожную трель. «По ком свистит свиток?» — пролетела смешная мысль.

— Ладно! Хорош! — Махнул рукой в хоккейной краге капитан команды строителей. — Давайте ваш шлем вратарский.

— А что случилось? — Включил я дурака.

— Жить хочется — вот, что случилось! — Выкатился из рамки парень в широченных вратарских щитках. — У меня жена на пятом месяце, а вы шайбами швыряетесь!

— Спокойно, мальчика — усыновим, девочку — удочерим. А хоккейный шлем вон — у главного конструктора, — я кивнул в сторону Василька за бортом.

Две минуты длилась пауза на то, чтобы подогнать ремешки, скрепляющие переднюю и заднюю часть шлема на будущем отце, который был против смертоубийства на искусственном льду. И за эти минуты Данилыч «выпил из меня» килограмм человеческой крови.

— Завидуешь, — бухтел он. — Не даёшь моему голевому таланту разыграться! Боишься, что затмю Ваньку Тафгаева. Я как клюшку нормальную взял, вы все мне завидовать стали.

— Выпусти его под мою ответственность, — не выдержал первым физорг Самсонов.

— Кирилл! — Я окликнул паренька, который о чём-то ворковал с девушкой на трибуне. — Отдохни, дай профессиональному радикулитчику пару раз по шайбе промахнуться. Всё мужики, пошли на вбрасывание.

Судья Кудряшов предупредил вскользь, что перерыва между таймами теперь уже не будет, кинул шайбу на лёд. Резиновый диск после нескольких касаний: моего, физорга Палыча и Казимира Петровича прилетела на загнутый крюк Данилыча. И ворчливый мужичок, разменявший полтинник, рванул без моего ведома в атаку. Как стоял по левому борту, так вдоль его и посвистел, быстро перебирая коньками.

Я тоже разогнался параллельным курсом, непонятно зачем, так на всякий случай. Ведь сейчас несносного ветерана снесут и шайбу отберут. И придётся в холостую мотать обратно, в защиту. Но нет, Данилыча я недооценил. Он протиснулся, как мышка мимо крупногабаритного защитника строителей. Выкатился на ударную позицию, замахнулся и, получив небольшой тычок от второго игрока обороны, грохнулся на лёд. Однако падая шайбу чуть-чуть зацепить успел. Она неровно прыгая по льду, выкатилась точнёхонько мне на крюк, и я шмальнул в касание под перекладину.

— Гол! — Обрадовались полупустые трибуны, тому, что не зря встали в такую рань.

Мужики из команды подъехали, чтобы похлопать меня по плечам. А Данилыч всё это время лежал без единого движения. Мы конечно испугано кинулись ветерана поднимать. И тут он глаза открыл, заулыбался и сказал:

— Учитесь, пока я жив, как играть надо, — последние три слова прозвучали с ноткой трагического страдания.

— Ещё побегаешь или всё? — Спросил я, ставя Данилыча на коньки.

— Хватит пока, — пробурчал он, покатившись на скамейку запасных.

К сожалению дальше, такой веселухи на льду уже не было. После стартовых 3–0, мы безрезультатно отбегали первую половину игры. Во второй я забил один раз, а вольные каменщики с нашего завода под самый конец матча закатили сразу две ответные шайбы.

— Я вас предупреждал, ни на минуту расслабляться нельзя, — бухтел в раздевалке Данилыч, стягивая коньки. — Только и знаете — меня на замене передерживать.

— Бережём, Данилыч, бережём. Для решающей битвы света и тьмы, — успокоил я как мог не стареющего душой ветерана.