Та Сторона Одиночества

Глава 10. Просвещение.

Приняв душ и переодевшись, я ещё раз протестировал себя на похмелье – его не было. Вообще не было, как будто я и не пил вчера. Но вот почему?!

Я вспомнил о приглашении графа и направился уже к его кабинету, но перед самой дверью задумался – зачем мне всё это надо?

-Джоэл, входи. – Услышал я голос графа Анедо и более не медлил.

-Вы видите сквозь стены? – Без насмешки поинтересовался я, подходя к столу, за которым он работал – благо, в одиночестве.

-Я вижу твои энергетические линии, они уникальны, как у любого человека. Когда ты приближаешься, восприятие связи усиливается, линии становятся толще и прочнее. Но для непосредственного воздействия на них мне нужен более близкий контакт. Здесь стена или дверь – существенная помеха.

Я не знал, что еще спросить. Опустившись в кресло напротив Мориса, я тяжело вздохнул, уставившись ему прямо в глаза.

-Неужели тебе самому не интересно, на что ты способен? – С полуулыбкой спросил он, ответно изучая моё лицо.

Если бы это было правдой. Но ничего такого я до сих пор в себе не ощущал и не думал, что когда-нибудь этот миг настанет.

-Посмотри на меня внимательно. – Продолжал граф, хотя я и так ни на секунду не прерывал зрительный контакт с ним. – Наша сила – в глазах и на кончиках пальцев.

Он поднял открытую ко мне ладонь и в тот же миг пол ушёл из-под меня, я провалился в какую-то бездну, но секунда – и бездна выплюнула меня обратно, в кабинет Мориса; правда, я уже не сидел в кресле, а лежал, растянувшись на полу рядом с ним.

Подняв на Мориса ошарашенные глаза, я тут же понял, что для графа всё шло по заранее намеченному плану.

-Извини. – Сказал он. – Я должен был тебе это продемонстрировать. Это обратная сторона моей Силы – я могу восстанавливать поврежденные энергетические линии, но могу их и нарушать, и это не в сравнение легче.

Меня, признаюсь, это впечатлило. Я осторожно поднялся и занял своё прежнее место.

-Я тоже так могу? – Осторожно поинтересовался я, уже наслаждаясь в уме испуганными мордами третьего легита, поверженного Брока, скулящего от страха Прити.

-Возможно. – Флегматично рассуждал граф, однако, он понял, что я всё же проглотил крючок – и прыгнул на него почти что добровольно. – Мне потребуется твоя помощь, чтобы выяснить, на что ты способен.

-И что я должен делать?

-Для начала – доверься мне.

Я непроизвольно нахмурился. Вот как раз с доверием у меня были определенные проблемы. Рид был единственным, кто знал почти всё обо мне – почти, но не всё, и он не уставал мне повторять, чтобы я не доверял никому и никогда, и отчего-то в этом вопросе я был с ним согласен.

Видимо, моя напряженная нерешительность кое-что подсказала Морису, и он пояснил:

-Мне не важно кто ты, кем ты являешься, твоя личная жизнь, твои страхи и сомнения. Эта не та информация, которая нам необходима. Мне важно другое. Для начала давай попробуем разобраться, что привело тебя к раскрытию линий Силы. Они есть не у всех, точнее, у немногих, и те являются сокрытыми, но могут раскрыться совершенно неожиданно – чаще всего под воздействием травмы, психологической или физической, любой нестандартной ситуации, аномального явления… Но, как правило, вектор Силы не является случайным – он результат того, что было необходимо тебе более всего в тот момент; того, к чему ты стремился мысленно, иногда даже и неосознанно. Скажи, Джоэл, что более всего тебе не хватало в последнее время или угнетало тебя более всего? Подумай.

Я закрыл глаза, с головой окунаясь в омут новой для меня информации. Я внимательно слушал графа; более того, меня с непреодолимой жадностью потянуло к этому знанию – и я уже знал, что сухим из воды мне не выйти. Я представил, как смеялись бы надо мной мои друзья, поведай я им всё это; они обвинили бы меня в безумии или назвали бы идиотом.

Но мне смешно не было. Морис говорил непонятные во многом вещи так доступно, так значимо, что мне захотелось и впрямь ощутить в себе Силу, встать по одну сторону с ним, Элиасом, другими супранормными…

Я погрузился ещё глубже в свое сознание, пытаясь отогнать лишние мысли, но что было лишним? Я вспомнил себя с самого начала моей «грессийской истории»: слабость, клетка, злобное лицо Миреда; Грессия, слабость, госпиталь; мои друзья, слабость; мои враги, боль, бессилие, слабость… боль, слабость, боль.

Я открыл глаза, охваченный отчаянием и злобой, что всё это время сидели во мне, иногда затихая, но чаще вырываясь наружу, искажённым, непонятным мне чувством собственной неполноценности.

Морис терпеливо ждал, не отводя от меня глаз. Когда я пришёл в себя достаточно, он спокойно спросил:

-Ты нашел ответ на мой вопрос, Джоэл?

Я кивнул.

-Может быть, это прозвучит как бред…

-И всё же?

-Физической силы и пустоты. – Коротко ответил я, но потом добавил. – Иногда мне хотелось просто крушить всё и вся, но я был и остаюсь слаб – эти люди были гораздо сильнее меня, и я не мог ничего с этим поделать. В другое же время я представлял, как пустота космоса поглощает всех моих обидчиков – без остатка и сожаления, и всё исчезает вместе с ними, превращаясь в ничто – в пустоту, и вместе с ними исчезает моя несостоятельность, моя слабость…

Морис быстро конспектировал что-то в своем ноутбуке, но мне было всё равно – я точно побывал на приёме у психотерапевта, и тот вывернул меня наизнанку. Я чувствовал себя так, будто весь день провёл в изнурительной работе, но на душе стало легче – наконец-то я вытащил наружу то, что съедало меня изнутри.

-На сегодня достаточно. – Понимающе улыбаясь, сообщил граф.

Я поднялся с кресла.

-Если не сложно, Джоэл, пригласи сюда Мирию…

Я согласно кивнул. И мне это начинало нравиться.