Связанные

Глава 12. Охота на охотника

Впервые за долгое время Кристина оказалась в полном одиночестве. Осознание этого простого факта обрушилось на неё внезапно, заставив обхватить плечи руками и зябко поёжиться от ощущения внутренней пустоты и отчуждённости. Ничего не изменилось — но одновременно с этим изменилось многое. Словно окружающий мир разом потерял в красках, стал пресным и блеклым, а доносящиеся с улицы звуки потеряли остроту и отдалились, как если бы она надела плотные наушники. Кристина неуверенно двинулась вперёд; осторожно, расставив руки в стороны, словно больше не могла доверять глазам и уверенно ориентироваться в пространстве.

Так, борясь с взбунтовавшимися органами чувств, Кристина добралась до окна и выглянула наружу. Ничего интересно увидеть не удалось: только пустой двор и всё те же малолюдные улицы Формо; что бы ни случилось, участники событий решили продолжить в другом месте — и не слишком далеко, судя по тому, что Хель до сих пор не вернулась. Делать было нечего, и девушка побрела к накрытому столу, чтобы занять себя чем-нибудь более осмысленным, чем нетерпеливое ожидание новостей: позавтракать.

Под металлической крышкой уместилось несколько лёгких закусок, тарелочка с фаршированными сыром и чесноком баклажанами — во всяком случае, Кристина искренне надеялась, что это были именно они — и пузатый графин с какой-то приятно пахнущей травяной настойкой. Не совсем то, что требовалось человеку после нескольких дней, проведённых в дороге, но для начала, решила Кристина, этого было вполне достаточно. Продолжая дело Хель, девушка разделила свою порцию на две части и разложила её по тарелкам, наполнила настойкой один из бокалов и перелила содержимое в другой — пусть всё выглядит так, будто гости хорошо провели время.

Вскоре жизнь заиграла новыми красками — даже несмотря на то, что Кристине по-прежнему приходилось бороться с вероломным предательством органов чувств, которые упорно не желали работать так, как им полагалось. Время шло, и с каждой минутой ощущения становились всё более противоречивыми и непонятными: в какой-то момент Кристине даже показалось, что пространство спальни будто бы исказилось, вытянулось вдоль невидимой оси, наискосок уходящей куда-то вниз — в сторону двора и…

«И Хель», — девушка широко распахнула глаза, с трудом проглотила липкий ком в горле — но внезапный испуг уже избавил её ото всех неприятных ощущений.

— Я закончила. — Воздух в самом тёмном углу спальни подёрнулся зыбкой рябью, и оттуда на свет шагнула светловолосая девушка в тёмно-зелёном платье.

— Хорошо, — Кристина потёрла пересохшее горло и потянулась за бокалом с травяной настойкой.

— Что-то произошло, пока меня не было? — Голова Хель медленно склонилась набок.

— Да так, потом расскажу, — отмахнулась Кристина, но вдруг передумала и подняла взгляд на свою собеседницу. — А тебе не кажется, что с комнатой что-то не так?

— Нет, — ответил та, добросовестно оглядевшись по сторонам.

В чём нельзя было отказать Хель, так это в умении спокойно реагировать на любые, даже самые нелепые вопросы — без удивления, насмешки или осуждения. И Кристина была ей за это искренне благодарна.

— Наверное, показалось… Так какие новости?

История, рассказанная призраком, не вызвала у Кристины никакого энтузиазма. Даже более того, она напугала девушку до мурашек: как и любой другой человек она боялась смерти. Не только своей, но и чужой — особенно чужой, поскольку ничто не напоминает о конечности собственного бытия лучше, чем новости о бедолагах, уже встретивших свой конец. И что самое неприятное: что бы ни убило всех этих людей, оно до сих пор скрывалось где-то рядом.

— А они уже знают, что случилось? — наконец, спросила Кристина.

— Гвардейцы осмотрели тела. Я не смогла последовать за ними, но слышала разговор.

— Так, и что?

— Они считают, что это сделала я.

На какое-то мгновение Кристина задумалась, недоверчиво узучая бесстрастное лицо Хель, а затем уверенно покачала головой:

— Не верю.

— Они так сказали.

— Да нет же, — девушка махнула рукой. — Не верю, что ты действительно могла это сделать. До подвала метров двадцать по прямой, то есть, шагов сорок-сорок пять, если считать по-вашему, так? Но туда ты попасть не смогла, хотя уж ты-то точно себе бы в этом не отказала, слишком интересно. — Хель коротко кивнула, и Кристина завершила мысль, хотя всё уже было и без того очевидно: — Ну вот. Людей нашли в предместьях, а это гораздо дальше.

— Я могла солгать, — неожиданно возразила Хель.

— А стала бы? То есть, когда ты предлагала мне оставить гвардейцев на съедение тем «пиявкам» тебя, значит, ничего не смущало, а вот теперь ты бы вдруг постеснялась? На тебя не похоже.

Кристина даже удивилась, насколько уверенно прозвучали эти слова и тому, что на самом деле за ними скрывалось. Между тем Хель плавно опустилась в то же самое кресло, в котором Кристина увидела её, когда проснулась. В тот момент она напоминала призрака больше, чем когда бы то ни было, — живой человек просто не смог бы усидеть в такой неудобной позе: с идеально ровной осанкой, плотно сведёнными коленями и скрещёнными лодыжками.

— Они хотят найти виновного, — заметила Хель.

— Это понятно, — присев на стул, Кристина попыталась скопировать позу призрака, но быстро отказалась от этой затеи. — Жаль, ты не видела, что именно они там нашли… Кстати, а если бы увидела, смогла бы определить, что убило тех людей?

— Я это знаю.

— То есть, как? — девушка даже встала от удивления.

— Я знаю, какие существа так убивают, — спокойно повторила Хель. — Ты тоже их видела. В топях.

— «Птицы»? Или «гусеницы»? — От воспоминаний о мерзких тварях Кристина содрогнулась всем телом. — Или те, с большими головами?

Хель неопределённо кивнула:

— Эти существа следовали за нами от самого леса.

— Подожди, это что, получается…

Кристина опустилась на стул, но миг спустя снова вскочила на ноги:

— Значит, ты знала, что они идут за нами? Почему, в таком случае, ты ничего не сказала?

— Они не причинят тебе вреда.

— Рада слышать, — холодно ответила Кристина. — Расскажи это трупам в подвале. — Ответа не последовало, и девушка набросилась на призрака с новой силой: — Ты что, не понимаешь? Это ведь мы их сюда привели! Всё это из-за нас!

Этот аргумент не произвёл на Хель ни малейшего впечатления. Кристина, закатив глаза и схватившись за голову, принялась наматывать беспокойные круги по комнате. Она злилась — и это было ещё мягко сказано — на Хель, но ещё больше на саму себя. Именно на ней лежала ответственность за произошедшее — но ей и в голову не могло прийти, что призрак умолчит о такой важной детали. Если бы можно было отмотать время назад, если бы она додумалась спросить, потребовала бы от Хель сообщать о таких важных вещах, если бы она сделала хоть что-нибудь…

Девушка резко остановилась и обернулась к призраку:

— Эйдон и Мартон, они смогут найти этих существ?

— Нет. Охота продолжится.

— Значит, будут ещё жертвы… — похолодела Кристина.

— Верно. Ещё несколько. Затем им потребуется время. — Хель встретилась с собеседницей взглядом и добавила так спокойно, словно речь шла об уходе за комнатными растениями: — Им сложно поглотить человека сразу.

— Это ты как специалист говоришь?

— Да. — Если Хель и почувствовала сарказм, то никак на него не отреагировала.

С тяжелым вздохом Кристина выписала замысловатую фигуру вокруг центра комнаты — а затем неожиданно бросилась к призраку. Ухватившись за худые плечи и как следует встряхнув почти невесомое тело, девушка со злостью проговорила:

— Они погибли из-за меня, неужели ты не понимаешь? И те, что ещё погибнут — это тоже из-за меня, ясно? Из-за нас с тобой. Из-за того, что ты почему-то решила, что толпа духов-убийц у нас на хвосте — это так, мелочь, и говорить не о чем!

— Иногда люди гибнут, — спокойно ответила Хель, глядя Кристине прямо в глаза. — Этому нельзя помешать.

— То есть, тебе всё равно? — снова взорвалась та. — А не ты ли читала мне лекцию о том, что право эти ваших вельменно на власть происходит из… как ты сказала? Из «обязательств перед простыми людьми», точно! Ну что, хорошо ты им помогла? Не кажется, что теперь всё это звучит немного лицемерно?

Однако ответа не последовало: Хель не отвела взгляда, не выказала ни малейшего неудовольствия; лицо её оставалось таким же невозмутимым, как и всегда, руки спокойно лежали на коленях. Кристина скрипнула зубами и снова тряхнула призрак за плечи — едва ли это могло причинить Хель какие-либо неудобства, просто Кристине хотелось вытрясти из неё хоть каплю эмоций; может, не сожаление или раскаяние, но хотя бы возмущение или злость.

«Она не человек, — Кристина бессильно опустилась на пол рядом с Хель и закрыла глаза, почувствовав предательское пощипывание. — Даже если какая-то её часть понимает, что натворила, то две другие — точно нет».

На некоторое время в комнате воцарилось напряжённое молчание.

— Послушай, — справившись с эмоциями, проговорила Кристина. — Если уж мы с тобой в одной лодке, тогда давай играть по правилам. Можешь сколько угодно ставить меня в дурацкое положение, я не против — сейчас мне вообще плевать, что обо мне подумают. Но я хочу знать всё, что происходит, ясно тебе? Особенно, если из-нас с тобой могут пострадать другие люди. Особенно, если этого можно избежать. Это важно, понимаешь?

— Нет.

— Да как же с тобой сложно! Просто сделай, как тебе говорят!

— Как скажешь.

Кристина даже не надеялась, что ей удалось по-настоящему достучаться до Хель, но явственно почувствовала, как в голове призрака щёлкнул невидимый тумблер — Хель взяла эту просьбу на заметку. Не из чувства вины и не потому, что сожалеет о случившемся — просто для двух из трёх её личностей это не имело никакого значения. Ей ничего не стоило сообщать Кристине о своих наблюдениях, и не её вина, что раньше об этом никто не просил.

Кристина вздохнула: какой смысл обижаться? Да и где гарантия, что им удалось бы что-нибудь изменить, если бы Хель рассказала обо всём с самого начала? Единственное, что можно было сделать, это попытаться не допустить чего-то подобного в будущем.

— Ты сказала, эти существа возьмут паузу, так? Получается, они попытаются вернуться к… — девушка споткнулась, но собравшись с духом, твёрдо договорила: — Они попытаются вернуться к телам?

— Верно.

— Вот и хорошо, — Кристина рывком поднялась на ноги и направилась к двери. — Пошли.

Хель исчезла в облаке зеленоватого тумана и мгновенно переместилась к выходу, заслонив собой дверь.

— Что ты хочешь сделать? — спросила она, слегка склонив голову набок и сложив руки на животе.

— А ты попробуй угадать. Гвардейцы не могут найти и убить этих «большеголовых»? Отлично! Зато ты сможешь, — Кристина невежливо указала на Хель пальцем. — Вот этим мы с тобой и займёмся.

Предместья встретили гвардейцев опустевшими полями, осиротевшими садами и гнетущей тишиной, не имеющей ничего общего с тем оживлённым гомоном, который ещё день назад разносился над старым трактом. У ближайших к Формо домов их уже ждали. Долговязый Коэн поспешил представить гвардейцам старосту Толана — низенького сухого старика, с выцветшими, почти прозрачными глазами и коротко стриженными молочно-белыми волосами. Он сразу же повёл гостей в деревню и на ходу, едва поспевая за их широким шагом, сбивчиво рассказывал о том, что произошло.

Первое тело обнаружили в доме на отшибе, уже после того, как телега с погибшими от нападения неизвестного существа отправилась к воротам Формо. Жертвой оказалась жена «знахаря» — и выбор этот едва ли можно было назвать случайным. Именно с этого дома крестьяне начали поиски пропавших, и в тот момент женщина, безусловно, была жива. Следовательно, что бы ни забрало её жизнь, оно выждало крайне удачный момент и убедилось, что жертву никто не хватится. Это натолкнуло Эйдона на невесёлую мысль, что невидимый противник обладал хитроумием и выдержкой, не уступающими человеческим.

Нужный дом не пришлось долго искать; впрочем, в этом не было ничего удивительного: капитан мог бы биться об заклад, что вполне сумел бы найти его и без посторонней помощи, ориентируясь исключительно на тяжёлый запах мазей, настоек и сушёных трав. У самого жилища травника Коэн обогнал гвардейцев, толкнул добротную дверь и уважительно отступил в сторону. Староста Толан, что-то неразборчиво пробормотав в оправдание, остановился рядом; заходить внутрь крестьяне явно не решались.

Не доходя до порога нескольких шагов, Мартон мягко опустился на колено и осторожно коснулся земли. Коэн наклонился к уху Толана, но старик только тихо шикнул и приложил палец к губам:

— Ты не мешай мастеру-то, Коэн. Ослеп, что ли?

Но Мартон уже поднялся и покачал головой, утирая выступившие на лбу капельки пота:

— Не знаю, капитан. Живых, кроме нас, здесь точно нет. А нечисть… нечисть я и в том лесу не почувствовал.

— Попытаться стоило, — кивнул ему Эйдон и, нагнувшись у низкого прохода, вошел в дом.

Женщина лежала на полу, с перекошенным от ужаса лицом, обратив безжизненный взгляд к порогу, словно до последнего ждала оттуда помощи. Обследовав бедную обстановку дома, гвардейцы не нашли ни малейших следов нападения или борьбы — если не считать тонких царапин на тщательно выметенном полу.

— Занималась своими делами, а когда поняла, что с ней что-то не так, испугалась и попыталась найти помощи у соседей, — негромко прокомментировал Эйдон, обращаясь к вошедшему следом Мартону. — Дурная смерть. Даже не поняла, что её убило.

Мартон скривился, будто один только вид погибшей причинял ему сильную боль, и процедил сквозь стиснутые зубы:

— Ненавижу этих тварей.

Эйдон понимающе кивнул и опустил руку на плечо юноши. Ему была хорошо знакома эта ненависть и клокочущая внутри ярость; знал он и то, что вызывал их отнюдь не вид убитой женщины — гвардейцам нередко приходилось видеть и не такое. Дело было в чувстве собственной беспомощности перед лицом неизвестного врага, который мог делать всё, что ему заблагорассудится.

— Ну как, господин капитан, поняли чего? — Коэн, который удобно устроился на траве, беспокойно вскочил навстречу Эйдону — и безрадостно поник, когда тот отрицательно покачал головой.

Второе тело обнаружили во дворе собственного дома. Мужчина в самом расцвете лет, вышел наколоть дров — да так и остался лежать у поленницы, мёртвой хваткой стискивая топор обеими руками. Родные только услышали, что стук топора прекратился, а когда вышли на улицу, дело уже было сделано. Дерзкое нападение позволило добавить к общей картине ещё один штрих: чудовище, кем бы оно ни было, не стеснялось нападать средь бела дня и могло убивать очень быстро.

— Наглеет, — зло бросил Мартон.

Эйдон задумчиво пригладил усы:

— Или же просто решил не упускать возможность. Этих можете хоронить, — добавил он, обращаясь к старосте.

— Будет исполнено, господин капитан…

— А остальные, — вдруг перебил его Мартон. — Где остальные селяне?

— Так, это… по домам значит, отправил, нешто по улице-то шляться, покуда тут такое бродит, — староста почесал рукой в затылке и перевёл взгляд на капитана: — А что с ними делать-то ещё было?

Эйдон сразу догадался, к чему клонит молодой гвардеец. Каким бы наглым ни был неизвестный противник, показываться на глаза он не спешил и нападал либо в уединённых местах, либо без лишних свидетелей.

— Выгоняй всех на улицу, — скомандовал капитан. — И пусть будут друг у друга на виду. За детьми следите особенно тщательно.

— Так и сделаем, господин капитан, верёвкой к родителям привяжем сорванцов, ага, — часто закивал староста.

— А ты, — Эйдон обернулся к Коэну, — покажи, где вы нашли вашего «травника» с ученицей.

В сопровождении мрачного Коэна гвардейцы покинули предместья и направились в холмы. Нужное место обнаружилось довольно быстро: небольшой пятачок земли у широкого ручья, с трех сторон окружённый плотной стеной деревьев и кустарника и отгороженный от деревни небольшим поросшим зеленью пригорком.

— Вот тут-то мы их и нашли, получается, — буркнул Коэн, указывая на вытоптанную в центре поляны траву. — Вон там, значит, Тьёль лежал. Суо подальше немного, в паре шагов. Видно, оберечь её хотел, да оно вон оно как вышло-то. — Крестьянин досадливо цокнул языком и махнул рукой.

— А травник ваш? — спросил Мартон. — Всё, сам вижу.

Быстрым шагом он направился к широкому кругу из скрученных стеблей пожухлой травы и сухой листвы, крошащейся от малейшего прикосновения. Досталось и разросшемуся хвойному дереву кирис — на ветвях, обращённых внутрь странного круга, осыпались иголки, а ствол потрескался и лопнул сразу в нескольких местах. Что бы ни случилось, что-то словно высосало из природы всю жизнь, не оставив ничего, кроме древесной трухи и погибших растений.

— Травник-то наш в центре лежал, да. — Коэн подтвердил догадку гвардейца.

Эйдон остановился у самой границы круга. Войти внутрь он всё же не решился, только удивлённо провёл рукой по усам и медленно проговорил:

— Стало быть, этот «знахарь» пытался защищаться.

— Думаешь, это был он? — Мартон бесшумно возник рядом.

— Ну не Тьёль же этот… — пробормотал Эйдон и пояснил: — В доме ничего подобного не было, у колоды тоже. Выходит, больше некому.

Мартон кивнул, признавая правоту капитана, и вновь обошёл поляну кругом, то и дело наклоняясь к земле и обмеряя что-то пальцами. Эйдон не вмешивался: при необходимости он вполне мог бы заменить своего подчинённого, но Мартон был прирождённым следопытом и, как ни крути, справился бы гораздо быстрее. Некоторое время спустя молодой гвардеец поднял что-то с земли и обернулся к капитану, удивив того своим холодным взглядом.

— Я знаю, что здесь произошло, — глухо произнёс юноша и сцепил зубы, словно тем самым хотел сдержать ругательство.

Вчера на эту поляну действительно пришли трое; правда, сказать в каком порядке это случилось, было невозможно. Какое-то время они разговаривали, скорее всего недолго, причём разговор прошёл далеко не в самом мирном ключе — на земле остались глубокие следы, как если бы кто-то гневно топал ногами.

— Затем на них напали. Но посмотри сюда, — Мартон обвёл рукой заметные только ему отметины на земле, — следы ведут в противоположных направлениях.

— Бросились в рассыпную? — Эйдон наклонился к земле. — Хотя, нет, скорее бежали сначала в одну сторону, а затем в другую.

— Вот именно. — Мартон поднял палец вверх и понизил голос, бросая на Эйдона многозначительные взгляды. — Нападающего никто не видит до самого последнего момента, монстр мгновенно перемещается в пространстве, убивает быстро и не оставляет следов… Ничего не напоминает?

— Не думаю, — хмурясь, медленно проговорил Эйдон. — Это имело бы смысл, если бы не было других жертв. Допустим, «знахарь» и его ученица действительно представляли опасность, Тьёль подвернулся под горячую руку. Но какой смысл убивать остальных?

— Эта тварь вошла во вкус? — Мартон скрестил руки на груди. — Или потеряла над собой контроль?

— В таком случае ты бы и стал первой жертвой, — невесело ухмыльнулся Эйдон. — Я думаю, всё проще: нападающих было больше одного. Это объясняет их метания: увидев чудовище, они бросились прочь, но там их уже ждали. Тогда они сменили направление — и так до тех пор, пока не сообразили, что их окружили.

— Так это чего получается-то, чудов этих много было, так что ли?

Вопрос принадлежал переминающемуся с ноги на ногу Коэну, о котором гвардейцы успели было позабыть. Эйдон пожал плечами, Мартон скривился и неохотно кивнул, после чего Коэн, бросив какое-то незамысловатое ругательство, выставил руки перед собой, будто это могло защитить его от невидимой угрозы, и попятился назад. Мартон проводил его хмурым взглядом и продолжил:

— Как бы то ни было, но Тьёль отстал; не могу сказать, почему. Возможно, решил, что сможет задержать нападавших.

— Можно его понять, — спокойно заметил Эйдон. — Видимо, действительно любил свою Суо. Решил дать ей и её учителю немного времени.

Коэн, который несмотря ни на что по-прежнему внимательно прислушивался к разговору, резко тряхнул головой и бросил с неожиданной злостью:

— Вот дурень! И себя не спас, и девку свою погубил. Хватал бы её в охапку и дёру! Чего ждал?

— Он об этом не думал, — хмуро ответил Эйдон. — Героизм нередко идёт рука об руку с глупостью.

Крестьянин согласно закивал, не прекращая что-то бурчать себе под нос, но Эйдон уже отвернулся, погружённый в собственные мысли. История становилась всё мрачнее и мрачнее. «Знахарь» предсказуемо оказался не так прост, и всё же он не только не сумел защитить свою ученицу, но и отбиться сам. Хотя битва, судя по выжженному на земле кругу, была нешуточная; тем удивительнее, что убила его именно неизвестная нечисть, а не Истощение.

— Кстати, — вдруг спохватился Мартон. — Нашел на земле.

На вытянутой ладони лежал небольшой амулет — кусочек дерева, с выдолбленным в центре углублением. Внутри, плотно утрамбованные, скрывались травы и кусочки горных пород, сверху отверстие закрывалось тонкой крышечкой из розовой слюды. Несмотря на простоту конструкции, амулет украшала тонкая резьба — необычная деталь для деревенских мастеров, которые ставили во главу угла надёжность конструкции и предсказуемость действия оберега, а потому почти не обращали внимания на внешний вид изделия. Это позволяло предположить, что и ко внутреннему наполнению подошли с той же тщательностью.

— Не помогло, значит, — Эйдон качнул головой. — Скорее всего, просто потерял силу.

— Нам есть на ком проверить, — как бы между прочим заметил Мартон. Встретившись со скептическим взглядом капитана, он пояснил: — Но я вот о чём подумал: если оберег работает, то сколько же должно было быть этих тварей, чтобы продавить защиту?

— Немало. — проведя по лицу рукой, согласился Эйдон. — Что ж, бери с собой и давай возвращаться. Незачем искушать судьбу.

Выйти из крепости в компании Хель оказалось несколько сложнее, чем предполагала Кристина. Собственно, непросто было даже спуститься с третьего этажа, поскольку стоило только гостьям показаться из-за дверей спальни, как рядом, словно по волшебству, появились девушки-служанки, пугающие своими жизнерадостными улыбками и готовностью исполнить любое пожелание. Наспех придуманная история о том, что Хель желает прогуляться по улицам Формо, сделала только хуже — девушки тут же вызвались сопровождать высокую госпожу. Хель отказалась, но служанки проявили просто невероятное упорство и тактическое мастерство: пока одна из них обстоятельно объясняла госпоже, почему, по её мнению, присутствия Кристины было бы недостаточно, вторая уже вернулась с большим зонтом от солнца и тканевой сумкой с каким-то полезными в дороге мелочами.

— Ой, кажется, мы кое-что забыли, — выпалила Кристина и скрылась в спальне, едва не затолкав Хель внутрь под доброжелательные улыбки служанок, которые хоть и не поняли ни слова, кажется, безошибочно уловили общий смысл.

Захлопнув за собой дверь, девушка прижалась к ней спиной:

— Какой ужас…

Учитывая скорость и слаженность, с которой служанки взяли их с Хель в оборот, этих предприимчивых девушек с руками оторвали бы в любом отделе продаж.

— Они неплохо делают своё дело, — возразила Хель.

— Даже слишком… Если они так и будут дежурить под дверью, нам с тобой никогда отсюда не выйти.

На некоторое время Кристина задумалась, морща лоб и потирая переносицу пальцами. Вдруг девушка хитро улыбнулась и подняла взгляд на Хель:

— Выстави меня вон, — заговорщически понизив голос, сказала она.

Призрак вопросительно наклонил голову, и Кристина пояснила:

— Просто выйди и скажи, что изволишь грустить и не желаешь никого видеть до самого вечера. Хотят сторожить дверь? Отлично, вот пусть и сторожат, а я тем временем спущусь вниз одна. Да и если нас всё-таки накроют в подвале, то будет лучше, если там, кроме меня, никого больше не окажется.

Служанки встретили изменения в планах с полным спокойствием. Стоило Хель торжественно скрыться за дверью, и сумка с вещами вместе с зонтом исчезли так же быстро, как и появились. Сами девушки удобно устроились в креслах на небольшом удалении от спальни и достали корзинку с вязанием. Не прекращая улыбаться, они жестом пригласили Кристину присоединится, но та лишь виновато развела руками и поспешила наугад скрыться в коридорах, опасаясь, что предприимчивые девушки уже придумали для неё какое-нибудь иное занятие, которым, по их мнению, ей пристало заниматься в свободное время.

К счастью, в отличие от Хель, Кристина не считалась достаточно важной персоной, и сопровождать её на каждом шагу никто не собирался. Поначалу ей даже показалось, что на неё и вовсе не обращают внимания, и даже более того: старательно избегают. Через некоторое время она поняла, в чём дело: судя по всему, слухи об особом положении слуги-южанки уже успели разлететься по резиденции управляющего и домочадцы, хоть и встречали девушку неизменными улыбками, на деле заняли выжидательную позицию, приглядываясь к ней с безопасного расстояния.

Саму Кристину такое положение вещей совершенно устраивало, даже несмотря на то, что без посторонней помощи ей пришлось изрядно поплутать по полутёмным коридорам, освещённым лишь редкими светильниками. То, что из предместий Формо выглядело «каменной коробкой», оказалось лабиринтом из комнат и переходов с небольшими альковами, расположенными в самых неожиданных местах. С горем пополам и прислушиваясь к безмолвным подсказкам Хель, девушке удалось спуститься на второй этаж. Но не успела она сойти с последней ступени крутой лестницы, будто бы вырезанной из цельного куска светлого камня, как в неё с силой врезалось что-то большое и жёсткое.

— Bienraatte!

— Простите! — пискнула Кристина и растерянно уставилась на жертву своей невнимательности.

Перед ней стоял, возмущённо сверкая глазами и потирая ушибленную челюсть, никто иной, как сын управляющего Бравила. Он сразу же узнал Кристину; быстро скользнул взглядом ей за спину, на тёмную лестницу — и девушка с удивлением проследила, как сначала с лица молодого человека исчезает, сменяясь дружелюбной улыбкой, даже намёк на неудовольствие и злость; и как затем, когда он не обнаружил того, чего ожидал, в глазах его вновь разжигается злой огонёк.

— Я нечаянно, — на всякий случай повторила Кристина в надежде, что парень правильно прочтёт её тон и выражение лица.

— Inojal sellen si hoita-i na-thaai-malle-da. — неприятные, металлические интонации резанули по ушам.

Понять общий смысл по нескольким знакомым словам было несложно: Кристине вежливо, но очень прозрачно намекали, что лучше бы ей сидеть в комнате и лишний раз оттуда не выходить. В глубине души девушка была с этим согласна — кто она такая, чтобы разгуливать по чужому дому? — и даже охотно признала бы это замечание справедливым… Но тут краешек рта наследника управляющего скривился в едва заметной, хорошо выверенной усмешке, выражающей полное и безграничное презрение, граничащее с откровенной брезгливостью. Сказав и, самое главное, показав Кристине всё, что хотел, юноша резко развернулся на пятках и достоинством зашагал прочь.

— Смотри не лопни от чувства собственной важности… — чуть слышно проворчала ему в след Кристина и, озираясь по сторонам, шепнула: — Нет, ты видела? Что я ему сделала?

«Да, — безмолвно ответила Хель, останавливаясь рядом и провожая молодого человека взглядом. — Очень грубо. Даже для торговца».

— Да пошёл он… лесом через тайгу, — с чувством и совершенно искренне выругалась Кристина. Встретившись с, как ей показалось, неодобрительным взглядом призрака, она ничуть не смутилась и заявила: — Что? Спорим, это из-за того, что произошло вчера, у входа? Тебе он ничего не сказать не посмеет, вот и отыгрывается на тех, на ком может.

«Возможно».

— Да точно тебе говорю! — тряхнув головой, заверила призрак Кристина. Встречу с наследником управляющего, тем не менее, можно было признать поучительной: если раньше ей ещё могло показаться, что этот мир, за досадным исключением гвардейцев, населён исключительно благородными и высокоморальными людьми, то сын управляющего навсегда излечил её от этих вредных и наивных иллюзий. С миром всё было в полном порядке: в нём исправно встречались сволочи всех мастей и расцветок.

До выхода из здания Кристина добралась без особых приключений. На улице она, следуя подсказке Хель, сразу же обратила внимание на распахнутые двери подвала — и улучив момент, быстро, насколько позволяло непривычное платье, спустилась вниз. Сердце кольнуло страхом, густо смешанным с сожалением и виной — где-то там, в темноте, лежали тела тех, чьей смерти можно было бы избежать, если бы ей хватило ума задать Хель нужные вопросы. В воздухе стояла необычная тишина, словно подземная кладовая находилась за пределами реального мира. Освещения не было — и Кристине никак не удавалось заставить себя сойти с тонкой полоски дневного света, пробивающегося извне.

Собравшись с духом, девушка вытянула руку перед собой и медленно двинулась вперёд. Но не успела она сделать и пары шагов, как помещение залилось мягким голубоватым светом. У стола с чем-то, до ужаса напоминающем укрытое тканью тело, стояла Хель со светящейся колбой в руках — свет давал небольшой кристалл, который с помощью поршня погружался в специальный раствор. Похожие светильники были и в ванной, но тогда Кристина почти не обратила на них внимания; теперь же она с радостью ухватилась за возможность отвлечься как от собственных гнетущих мыслей, так и от вида мертвецов.

Хель встряхнула лампу, отчего кристалл разгорелся ещё ярче, и потянулась к краешку покрывала.

— Что ты делаешь? — воскликнула Кристина.

— Они что-то обнаружили. На одном из тел.

— Ну и что? Оставь их, давай просто дождёмся этих «большеголовых» и разберёмся с ними.

— Это может быть важно.

Кристина отвернулась, почувствовав, как к горлу подступает тошнота. Она никогда прежде не видела мёртвых — и предпочла бы, чтобы так было и впредь. Хель, между тем, оставила первое тело в покое и двинулась дальше. Что именно она делала, Кристина не видела, но через некоторое время её охватил слабый всплеск чужих эмоций — явление довольно редкое, но безошибочно указывающее на то, что Хель нашла что-то по-настоящему интересное.

— Я знаю, кто этот человек.

— Ты знаешь?

Кристина резко обернулась: неужели призрак что-то вспомнил? Удивление придало ей смелости, и девушка медленно приблизилась к столу. Никакого запаха не было, но она всё равно прикрыла нос и рот руками: просто не смогла совладать с воображением. Лежащий на столе худой и измождённый мужчина с жутким, перекошенным от ужаса лицом вовсе не был похож на «спящего», как это часто описывали в книгах — скорее на жуткую готическую статую — и не вызывал у Кристины ничего, кроме страха и непреодолимого желания отвернуться и сбежать как можно дальше.

— И кто это? — глухо спросила она, старясь не смотреть вниз.

— Жрец.

Кристина разочарованно отошла от стола. Сразу нужно было догадаться, что вероятность, что призрак встретит кого-то знакомого стремилась к нулю. Хель же, явно уверенная, что сказала достаточно, не спешила что-либо объяснять.

— Ну так что? — поторопила её Кристина. — Это так необычно?

— Да. Последнего жреца изгнали из Эм-Бьялы почти сто лет назад. Тех, кто отказался уйти, казнили. Все храмы и святыни разрушили, священные тексты сожгли.

— Ничего себе, — выдохнула Кристина. — Но почему?

— Они нас подвели.

— И вы просто выставили их? — девушка удивлённо обернулась к Хель. Та коротко кивнула. — Но ведь нельзя просто взять и уничтожить целую религию! То есть, можно убрать символы, священнослужителей, церкви и храмы, но ведь люди всё равно продолжат верить — не в одно, так в другое, и ещё неизвестно, что будет лучше. Это человеческая природа, это нельзя перечеркнуть.

— Ты права. Борьба с организованными культами началась вскоре после основания королевства и продолжалась больше трёхсот лет. Вельменно победили.

— И за триста лет никто не передумал?

— Это было общим решением. Дом Форстен укрывал жрецов в своих землях. Когда об этом узнали, эта семья была изгнана.

Кристина удивлённо покачала головой: уж чего-чего, а решительности и упрямства этим вельменно было не занимать. Или же под словами «они нас подвели» Хель имела в виду что-то по-настоящему масштабное в своей чудовищности. Правда, выяснять это, стоя над трупом, у Кристины не было ни малейшего желания.

— Ты поклоняешься какому-либо божеству? — Кристина вздрогнула, когда призрак внезапно появился из темноты прямо перед ней и слегка наклонился вперёд, будто хотел получше разглядеть редкий музейный экспонат.

— Не знаю, — честно призналась Кристина. — Наверное… Иногда хочется верить, что всё не просто так, и что есть какая-то сила, которая тем или иным способом организует Вселенную. Тогда всё имеет какой-то смысл. А что? — вдруг спохватилась она.

— В Эм-Бьяле многие верят в Jol Kaisii — «Великие силы». Это похоже на то, что ты описала.

— Удобно, — согласилась Кристина, но на всякий случай уточнила: — А богов, значит, нет?

Голова Хель медленно склонилась к плечу, словно призрак впервые усомнился в душевном здоровье своей спутницы:

— Существование богов никто не сумел доказать.

— Вот и у нас так же, — вздохнула Кристина. — Я как-то спросила у Духа, но он меня только на смех поднял. Так ничего толком и не объяснил.

Побродив по кладовой, Кристина прислонилась к каменной кладке и основательно задумалась о том, что делать дальше. Настоящего плана у неё не было, а тот, что был, состоял всего из двух пунктов: ждать, а затем действовать по обстоятельствам.

— Кстати, — начала она, чтобы убить время. — А что такого в том, что этот жрец жил в Формо? Ты думаешь это как-то связано с убийствами?

— Не связано.

— Тогда, что? Теперь за это придётся ответить всей деревне?

— Это ни к чему. Если крестьяне укрыли жреца с ведома управляющего, его казнят. Всех причастных заклеймят и изгонят.

— Сурово… — по спине Кристины пробежал холодок.

— Это закон.

С этими словами Хель оставила жреца в покое и направилась к соседнему столу. Под покрывалом лежала совсем молодая девушка с огненно-рыжими волосами.

— Крестьяне сказали, она могла видеть таких, как я, — сказала Хель, почти вплотную наклоняясь к лицу рыжеволосой. — Как и ты.

— Серьёзно? — Кристина отлепилась от стены и осторожно приблизилась к столу. — Надо же, совсем молодая девчонка… когда я впервые увидела призрака, я была немного младше. Честно говоря, это был не самый приятный опыт.

— Ты справилась, — резонно заметила Хель.

— Да нет, я как раз не справилась. Испугалась, запаниковала, забилась в угол — полный набор. В итоге один из призраков открыл Тропу прямо у меня за спиной, видимо, чтобы я наконец-то оставила их в покое. А потом меня катапультировало куда-то в Арктику, где я чуть не замёрзла до смерти… В общем, приятного было мало.

— Как ты выжила?

— А вот это самое странное. Тот Дух с холма, помнишь? Оказалось, он прошёл за мной. В тот день он меня спас.

Хель накрыла тело рыжеволосой покрывалом и обернулась к Кристине:

— Почему?

Этот вопрос, простой и даже несколько наивный, застал девушку врасплох. Она и сама не раз думала об этом — но ответа по-прежнему не было.

— Даже не знаю, — наконец неуверенно начала она. — Наверное… Может, потому что я попросила?

Призрак чуть наклонил голову вперёд — этот жест Хель усвоила сравнительно недавно, а потому Кристина пока не до конца понимала его значения. Впрочем, она и сама чувствовала, что как глупо звучит её предположение. Может быть, Дух спланировал всё с самого начала, ещё тогда, когда она вместе с папой впервые переступила порог его дома. А может быть немного позже — когда стало понятно, что она может пережить воздействие Перекрёстка. Или — почему нет? — Дух просто удивился, что она смогла встать на Тропу и решил взять шефство над юным дарованием. Как бы это ни было на самом деле, для неё лично это не пахло ничем хорошим.

Разговор затих сам собой. Кристине слишком хотелось ворошить прошлое и в который раз ломать голову на тем, какие именно планы имелись у Духа на её счёт. Может быть, никаких планов и вовсе не было — только идиотская шутка, в которой с самого начало не было никакого смысла. Размышляя об этом, девушка вернулась на свой пост у дальней стены. Заняться было совершенно нечем — разве что наблюдать за Хель, которая столкнулась с неожиданной и весьма необычной проблемой.

По своему обыкновению призрак попытался встать посреди комнаты — и ему бы это удалось, если бы это место уже не было занято одним из столов. Хель легко могла бы его отодвинуть, но, кажется, не хотела поднимать шум; могла просто пройти сквозь него, но это явно сломало бы всю конспирацию; могла бы стать невидимой — но и этот вариант её по какой-то причине не устраивал. А потому Хель не оставалось ничего, кроме как крутиться у стола, пытаясь втиснуться как можно ближе к тому, что можно было бы назвать «геометрическим центром» подвала. Со временем ей это удалось, хотя и пришлось немного сжульничать — часть бедра всё-таки погрузилась в стол, пусть даже, стоя у лестницы, этого и невозможно было разглядеть.

— В жизни не видела такого перфекционизма, — отметила Кристина, едва призрак замер на месте. — И как тебе там?

Хель не ответила, но, насколько девушка разобралась в её ощущениях, призрак испытывал нечто близкое к подлинному душевному равновесию и не менее истинную гармонию с окружающим миром. Кристина улыбнулась краешками губ и удивлённо покачала головой: всё-таки для полного счастья Хель требовалось совсем немного.

Какое-то время не происходило ровным счётом ничего. Изнывая от безделья, Кристина сделала несколько кругов по подвалу, остановилась рядом с неподвижным призраком, нервно притопывая ногой. Не было никаких гарантий, что «большеголовые» явятся именно сейчас, а не, например, посреди ночи — собственно, сама Кристина на их месте именно так бы и поступила.

— Они близко, — Хель чутко приподняла голову и бесшумно развернулась к лестнице. — Приготовься.

Кристина покрутила головой, мысленно укоряя себя за то, что раньше не додумалась найти что-нибудь, напоминающее оружие. Наконец, она осторожно приблизилась к одной из полок и сняла оттуда увесистый деревянный молоток. Толку, от этого орудия, скорее всего, было немного, но ощущение приятной тяжести в руке вселяло в неё некоторую уверенность.

— Нас не увидят? — шепнула Кристина, напряжённо вглядываясь в полумрак.

Хель отрицательно качнула головой:

— Они здесь.

Кристина и сама их заметила: по ступеням неуклюже сползали несколько нескладных серокожих коротышек с крупными, непропорционально огромными на фоне тщедушных тел, головами, которые им приходилось придерживать тонкими лапами с тремя пальцами-когтями. Один из «серых» попытался было оглянуться, видимо, чтобы убедиться, что в подвале никого нет, но явно не рассчитал усилие. Тяжёлая голова потянула его назад — и «серый» кубарем покатился вниз, лишь чудом не задев остальных.

«Вот уж у кого точно обе руки левые, — Кристина удивлённо покачала головой. — Так сразу и не поверишь, что эти растяпы кого-то убили».

Коротышка, тем временем, комично схватился за голову и принялся кататься из стороны в сторону. В конце концов ему удалось сначала перевернуться на бок, а затем кое-как усесться на каменном полу — очень вовремя, потому что как раз в этот момент с лестницей сумели справиться и остальные. Мгновение спустя «серые» бросились в рассыпную и проворно скрылись в тенях. Темнота осветилась тлеющими угольками хищных глаз.

Кристина вздрогнула, почувствовав осторожное прикосновение — глаза Хель превратились в чёрные провалы, но голова склонилась в привычном вопросительном жесте. Призрак ждал команды, чтобы быстро и, возможно, даже безболезненно зачистить подвал от «большеголовых» духов.

«Подожди, — знаком показала Кристина. — Хочу посмотреть».

Хель коротко кивнула; ей тело потеряло плотность и медленно рассеялось, подобно дыму от задутой свечи. И прежде не слишком подчиняясь законам физического мира, теперь призрак сбросил с себя последние ограничения, чтобы не оставлять неуклюжим духам ни единого шанса.

Серые не теряли времени зря. Убедившись, что им никто не помешает, они шатающейся походкой направились туда, где лежал мертвый жрец. Один за другим они вскарабкались по ножке стола и забрались покойнику на грудь. Быстро задвигали лапками, словно у них существовал свой собственный язык жестов. Переговоры длились несколько секунд — и вот один из них, возможно самый сильный или старый, подобрался к шее мертвеца. Кристина рефлекторно прикрыла рот рукой, наблюдая, как трехпалая лапа «большеголового» без сопротивления погружается в плоть. Стараясь не дышать, девушка подошла поближе — и серый вскинул голову, боязливо озираясь по сторонам.

«Почувствовал?» — похолодела Кристина, крепче стискивая в руках молоток.

На прежде, чем она успела понять, что происходит, ловушка захлопнулась. «Большеголовый» взлетел, подхваченный невидимой силой; воздух сгустился, закружился зеленоватым туманом, быстро формируя тонкий женский силуэт.

— Так и держи! — подчиняясь неожиданному порыву, воскликнула Кристина.

Рука Хель тут же рассыпалась на тонкие нити, состоящие из мерцающего тумана; мгновенно обретая плотность, они жгутами обхватили тщедушное серое тельце. «Большеголовый» предпринял отчаянную попытку вырваться, но отбиться от раха ему было не под силу — сразу несколько дымчатых нитей обернулись вокруг шеи, ещё несколько стянули тонкие лапы за спиной.

Между тем серые не стали испытывать судьбу и бросились врассыпную, проворно спрыгивая со стола. Хель, орудуя свободной рукой, как длинным клинком, широким ударом зацепила как минимум двоих — но остальным всё же удалось укрыться в густых тенях. Однако эти беглецы Кристину пока не интересовали.

С замиранием сердца девушка склонилась над крохотным существом. Оранжевые точки в глубине тёмных глаз разгорались ненавистью, лягушачий рот с рядами острых зубов скалился в бессильной злобе — но, как и в случае с «пиявками», Кристина не услышала никаких звуков. Объяснения этому не было, должно быть, они остались на другом плане существования, который по-прежнему оставался для неё недосягаем.

— Значит, шли за нами от самого леса… и в лесу тоже… и на болотах… — наморщив лоб, повторяла Кристина. Что-то сильно не сходилось во всей это истории, но что именно ей никак не удавалось ухватить. — Они ведь по-прежнему нас не видят, так?

Хель молча кивнула, и Кристина закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на распластанного в воздухе «большеголового». Всё правильно: вольно или невольно Хель скрывала её от взора призрачных существ, скорее всего с того самого момента, когда они впервые встретились. Получается, эти призраки никогда её не видели — но с чего, в таком случае, им вообще её преследовать?

— Если только они не заметили меня сразу после того, как я попала на тот холм. И им очень понравилось то, что они увидели…

«А что, если не только им?», — покосившись на Хель, добавила она уже про себя. По спине пробежал холодок: едва ли рах пришёл на ту поляну для того, чтобы охранять её сон. Скорее всего было совсем наоборот — и это была одна из тем, которую хотелось бы никогда не обсуждать с Хель.

Кристина потёрла переносицу, чувствуя, что разгадка близка.

— А ты можешь сделать так, чтобы они меня увидели? — её почти удалось сдержать дрожь в голосе.

По реакции серого Кристина сразу же догадалась, что Хель без лишних слов исполнила её просьбу. Всё его тело вдруг расслабилось и обмякло, на некрасивом лице с острыми резкими чертами застыло выражение трепетного, неземного восторга, широкий лягушачий рот распахнулся от удивления, ещё ярче разгорелись оранжевые глаза — взгляд «большеголового» прояснился, ненависть ушла, сменившись благоговением и восхищением. Как завороженная девушка подняла руку, и призрак сразу же ответил, всем телом подавшись ей навстречу. Она вздохнула — и осторожно потянулась к голове серого.

«Получилось!» — вздрогнула она одновременно с «большеголовым». Никаких тактильных ощущений, между тем, не возникло: ни текстуры, ни температуры, хотя пепельно-серое тело духа обладало плотностью и ощущалось вполне реальным. Но больше всего Кристину удивили его глаза: оранжевые угольки превратились в настоящие костры, а взгляд стал почти осмысленным.

— А если вот так… — девушка перехватила молоток за навершие и аккуратно притронулась к «большеголовому» рукояткой. Не прекращая ошарашенно качать головой, она отложила инструмент в сторону протянула к серому руку. По сигналу Хель отпустила «большеголового» — и тот сразу же повис, цепляясь за предплечье, будто ленивец на ветке. Правда, тяжелая голова всё равно тянула его вниз, и духу пришлось удерживать её одной лапой, но на общую устойчивость это почти не повлияло.

— Ничего себе… — девушка подняла глаза на Хель. — Ты знала, что так будет? Я пробовала такое дома, но тогда ничего не получи… эй!

«Большеголовый» воспользовался удачным моментом и вцепился ей в запястье — по крайней мере так это выглядело со стороны, поскольку ни боли, ни каких-либо неприятных ощущений не последовало. Лишь несколько мерцающих лиловых капель выступило на коже — и тут же исчезли, слизанные тонким языком. Глаза серого вспыхнули ослепительным оранжевым пламенем, всё благодушие мгновенно испарилось, и обезумевший дух принялся жадно рвать Кристину клыками, явно намереваясь добыть ещё.

Та вскрикнула и изо всех сил затрясла рукой, чтобы стряхнуть взбесившегося «большеголового», но серый, несмотря на свои размеры, оказался невероятно сильным и не собирался отпускать добычу. Невидимый барьер рухнул, и подвал наполнился алчным рычанием и отвратительным лающим хохотом. Со всех сторон в темноте зажглось с десяток алчных огоньков — вдохновлённые примеров своего сородича, серые подбирались ближе.

«Не двигайся», — безмолвное требование раздалось в голове, но было уже поздно: Кристина запаниковала и что было сил принялась отдирать «большеголового» от так полюбившегося ему запястья. Перед глазами мелькнуло что-то тёмное — Хель попыталась пронзить наддающего, но слишком боялась задеть Кристину, чтобы бить наверняка, а потому остановила удар в самый последний момент.

Между тем один из серых забрался по стеллажам полок и, дождавшись удобного случая, попытался запрыгнуть девушке на спину — и тут же, рассечённый на несколько частей, отлетел в сторону. Остальные серые бросились по углам, но даже не подумали сбежать из подвала — что бы эти существа в ней ни увидели, они желали этого большего всего на свете; настолько, что начисто потеряли даже намёк на инстинкт самосохранения.

— Да отстань ты! — закричала Кристина.

Как раз тогда девушка сообразила, что у неё в руках по-прежнему лежит тяжелый деревянный молоток. Уложив руку на стол рядом с телом жреца, она подняла оружие над головой.

Однако серый не собирался дожидаться своей судьбы — быстро расцепил захват и просился в сторону. Забравшись мертвецу на грудь, он засеменил было к дальней части стола — и неожиданно остановился, когда его задняя лапа наполовину погрузилась в тело мертвеца и застряла внутри, будто в трясине. Хель тут же оказалась рядом, чтобы закончить, но одновременно с этим опустился и деревянный молоток. «Большеголовый» извернулся всем телом, уворачиваясь от удара. Ему это удалось, но в дело вступила врождённая неуклюжесть — серого занесло на повороте, и он с перепуганными писком завалился на бок, извиваясь и дёргаясь в бесплотных попытка вырваться из ловушки. Несколько долгих секунд спустя он увяз, а затем и окончательно утонул в теле мёртвого жреца. Последней скрылась тонкая серая лапа, напоследок царапнув когтями воздух.

— Что это такое? — ошарашенно выдохнула Кристина, медленно опуская молоток. — Так и должно быть?

— Не знаю. — Хель тут же возникла рядом, разглядывая Кристину неподвижными и абсолютно чёрными глазами, в которых была написана старая как мир пословица о слишком любопытной кошке.

— Да сама понимаю, — поёжилась под её взглядом Кристина. — Просто…

Она резко смолкла, щелкнув челюстью и едва не откусив себе язык, когда почувствовала, как на запястье смыкается холодное кольцо. На какое-то мгновение тело парализовал ужас — а затем Кристина истошно заорала и что было сил рванулась назад, пытаясь вырвать руку из мертвой хватки жреца. Тот и не думал отпускать, и девушка не задумываясь наотмашь ударила его молотком. Удар сопровождался глухим хлюпающим звуком, от которого к горлу подступила неудержимая тошнота; от толчка со стола слетела лампа, погружая подвал в полутьму, наполненную длинными ломанными тенями.

Крик превратился в сдавленный писк; но в тот же самый момент в дело вступила Хель. Одним ударом она отсекла мертвецу кисть; и Кристина тут же почувствовала, как что-то ухватило ей за талию, как пятки бьются о каменный пол и как в спину с грохотом врезаются жесткие полки стеллажа с продуктами — призрак без особых усилий оттащил шокированную девушку прочь. Подвал заволокло грохотом вываливающихся банок и кувшинов, удушающими запахами каких-то приправ, мёда, вяленого мяса, копчёной рыбы, крови и чего-то, напоминающего растворитель для краски.

С помощью уцелевшей руки жрецу удалось справиться с покрывалом, он неуклюже сполз со стола и закачался, попытаясь удержаться на ватных ногах. Одновременно с этим Кристина сморщилась от нестерпимой боли, как от тысячи иголок, вонзившихся по всему телу, и содрогнулась от ощущения, будто через неё на огромной скорости пронеслось сито — Хель не стала терять время и прошла насквозь. Мгновенно сблизившись с мертвым жрецом, призрак пробил грудь мертвеца насквозь, забрызгивая всё вокруг густой черной кровью. Жрец пошатнулся, но даже не подумал останавливаться — наколотый на призрачный клинок у себя в груди, как бабочка на шпильку, он продолжал слепо шарить руками перед собой, явно намереваясь ухватить Хель за шею. Без особого успеха — его конечности просто проходили сквозь её тело, не встречая сопротивления, пока Хель со склонённой к плечу головой изучала нового для себя противника.

«Зомби», — пронеслось в голове у Кристины. Она замахала руками, замычала что-то нечленораздельное в надежде, что Хель правильно всё поймёт.

Она поняла.

Облако зеленоватого дыма тут же прошло сквозь жреца; и почти сразу же на его голове материализовались две тонкие кисти. Миг — Хель проявилась у него за спиной целиком; другой — и она с ужасающим хрустом свернула мертвецу шею.

На мгновение подвал погрузился в тишину, нарушаемую лишь лязгом перекатывающейся по полу лампы. Затем его заполнило восторженное улюлюканье «большеголовых» — несмотря ни на что, жрец дернулся всем телом и упрямо потянулся к Кристине. Их разделяло всего несколько широких шагов, и, если бы Хель не удерживала мертвеца на месте, он был рядом уже через пару секунд.

Девушка облизнула пересохшие губы. Хрестоматийный способ остановить ожившего покойника не сработал, но других идей у неё не было. У Хель, судя по всему, тоже — в противном случае она бы уже попыталась что-то сделать. Зато идеи были у «большеголовых» духов: сообразив, что Хель прикована к месту, они выбрались из своих укрытий и крадучись направились к своей жертве.

Покрепче стиснув рукоять молотка, Кристина повертела головой в поисках такого места, где можно было не ждать нападения сзади. Первый шок прошел, и теперь она не собиралась без боя сдаваться каким-то неуклюжим уродцам. На глаз прикинув расстояние и скорость серых, она рванулась к ближайшей стене, подальше от жреца. Однако её платье отнюдь не было рассчитано для такого манёвра — не успев сделать и пары шагов, девушка запуталась в длинной юбке, оступилась и с грохотом повалилась на пол.

Серые только этого и ждали — с диким клокочущим хохотом сразу четверо «большеголовых» не разбирая дороги бросились вперёд. Именно их безрассудство и спасло Кристину: за то время, пока она уселась на полу и нащупала рукоятку молотка, добраться до неё сумел лишь один серый, остальные попросту не сумели удержать равновесие или запнулись о катающиеся по полу бутылки и черепки от разбитых кувшинов. Недолго думая, Кристина ударом молотка отправила серого в полёт к самому дальнему углу. Едва ли это причинило ему хоть какой-то вред, но девушка выиграла немного времени, чтобы подняться на ноги.

Между тем, судя по нарастающему покалыванию по всему телу и разгорающемуся в животе пламени, Хель решила больше не церемониться. Стоило ей получить от кривящейся от боли Кристины достаточно силы, как призрак сразу же перешёл в атаку. Первый удар пришелся в правое колено, второй — в левую голень, и одного этого было достаточно, чтобы догадаться, что задумала Хель. План был прост и пугающее эффективен: если противник не желает стоять на месте, значит, нужно лишить его возможности двигаться — самым действенным и надёжным способом.

Впрочем, Кристина, к своему удивлению, не имела ничего против, поскольку «большеголовые» уже окружали её со всех сторон. Один из серых зацепился за подол платья — но удержаться не сумел, и девушка просто схватила его за шкирку и отбросила в сторону. А вот второму повезло значительно меньше: он попытался прыгнуть Кристине в лицо, но она перехватила молоток двумя руками и отправила серого вглубь подвала, где его уже ждала Хель. Миг спустя «большеголовый» прекратил своё существование, превратившись в разорванные на лоскуты останки и крошечный мерцающий шарик энергии.

Это зрелище стало последней каплей. Духи дрогнули и бросились врассыпную — и Кристине пришлось ещё не раз вздрогнуть, когда по подвалу разносился душераздирающий вопль очередного серого, которому не повезло столкнуться с Хель. Девушка же переключила своё внимание на извивающееся на земле тело жреца — или, вернее, то немного, что от него осталось.

Несколько секунд спустя оно неожиданно затихло — и откуда-то из шеи наружу показалась серая трехпалая лапа: «большеголовый» нашел выход из своей тюрьмы. Не теряя времени на разглядывающую его с широко открытыми глазами Кристину, он коротко пискнул и припустил к выходу. Испробовав её «крови», «большеголовый» двигался так, будто бы отрастил за спиной крылья: во всяком случае, у него больше не было и намёка на свойственную их виду неуклюжесть. Скорее наоборот: теперь ему даже не требовалось придерживать голову, отчего двигался значительно быстрее, остальных.

Кристина обернулась, нашла взглядом Хель, которая вовсю отлавливала последних серых, — и бросилась следом за беглецом, рассудив, что отпускать «большеголовых» будет слишком опасно.

— Догонишь! — на ходу крикнула она и, придерживая юбку длинного платья, как могла быстро поднялась по лестнице.

Однако не успела она выбежать на улице, как встала как вкопанная, щурясь от солнца и рефлекторно прикрыв рот рукой.

«Счастливчика», которому повезло дважды пережить встречу с Хель и с Кристиной, встретила целая толпа «большеголовых», которые, окружив своего соплеменника плотным кольцом, принялись безжалостно рвать его на куски. Ошарашенная Кристина никак не отреагировала на пробежавшего мимо серого — впрочем, отличить его в серой массе из лап, когтей и горящих даже при свете дня глаз, всё равно было невозможно.

На убийстве своего сородича серые не остановились, и когда из истерзанного тела вырвался мерцающий и переливающийся сгусток энергии, они принялись рвать на части уже его, алчно гоняясь за каждым кусочком и отпихивая от добычи всех остальных.

Кристине стало дурно. Она уже видела такое, на болотах, и едва ли ожидала, что когда-нибудь сможет привыкнуть к этому зрелищу. Рядом бесшумно возникла грязно-серая тень, совершено невидимая посторонним, — и в отличие от Кристины, Хель не забивала голову такими пустяками, а потому сразу же бросилась в гущу пирующих «большеголовых», самыми изощрёнными способами убивая всех, кто подвернётся под руку.

«Так им и надо», — со злым удовлетворением Кристина. Как бы это ни выглядело со стороны, Хель делала благое дело — такие существа просто не должны были существовать. Впрочем, как бы призрак не старался, а большинство серых всё равно разбежались в разные стороны.

Между тем двор быстро наполнялся людьми, привлечёнными, как несложно было догадаться, шумом и криками из подвала. Они заметили перемазанную грязью, пылью и остатками пищи Кристину, кто-то из слуг попытался было спросить, что случилось, но хлопнув себя по лбу, исчез под землёй следом за остальными.

«Я закончила», — в голове возник безэмоциональный отчёт Хель. Кристина рассеянно кивнула и медленно прикрыла глаза, на секунду вообразив, что именно слуги управляющего найдут в подвале.

Время шло, и голоса снизу становились всё более и более возбуждёнными, выражая удивление, раздражение, злость — пока, наконец, не затихли окончательно в немом шоке.

— А вот теперь, — тихо проговорила Кристина, не открывая глаз, — вот теперь мы все влипли по-настоящему.