Сун Хун Чай, не осерчай! Том 2

Глава 13

Первый этап тестирования разделения было решено провести после завершения всех подготовительных тестов. Часть из них, к слову, невозможно было закончить, находясь в Китае.

Несмотря на внутреннюю политику компании «Возвышение», в которой я находился уже довольно давно, и успел как следует обработать менталом весь окружающий меня персонал, полностью доверять им я всё равно не мог.

Слишком уж нестандартными вещами я собирался заняться. А лишние свидетели мне точно были не нужны.

Так что первым делом я приобрёл недвижимость в пригороде Токио. К этому времени я уже не был стеснён в средствах и мог себе это позволить.

Небольшой участок — всего-то двадцать гектаров, с домом в традиционном стиле, по рыночной цене. Единственное: ремонт был выполнен по моим личным чертежам, чтобы соответствовать всем требованиям.

Кроме того, на участке были построены несколько пристроек — именно в них я и собирался проводить основную часть экспериментов.

Всё же, несмотря на всю мощь Птичника и его способности к моделированию, простую и банальную практику никто не отменял.

Невозможно добиться выдающихся результатов, не пролив пота и крови. И именно этим я собирался заняться — в какой-то степени даже буквально.

Попрощавшись с уже знакомым персоналом комплекса, я направился в аэропорт. Под прикрытием. Под наблюдением. Под постоянным контролем Птичника.

За последние годы я стал слишком известен. И успел перейти дорогу многим.

Так что, хоть вероятность нападения и была довольно низкой, она всё ещё оставалась. А потому, несмотря на всю мою силу и способности к регенерации, осторожность была отнюдь не лишней.

И перестраховывался я, определённо, не зря.

За время пути до аэропорта Птичник успел пресечь аж три попытки моего устранения.

Поразительно, насколько же я успел стать костью в горле для корпорации из мирового рейтинга, если до меня добрались даже в Китае — сразу после того, как я покинул защищённый периметр. Точнее, попытались добраться.

Первую попытку — банальную аварию — Птичник нейтрализовал, даже не потратив особых ментальных усилий. Достаточно было просто перехватить управление рулевой системой. Для моего коллективного разума в его текущем состоянии это вообще не считалось хоть сколько-нибудь значимой нагрузкой.

Я даже не стал приказывать ликвидировать этого камикадзе — слишком уж это было бы заметно. Авария на дороге не входила в мои планы. Мне не хотелось привлекать внимание, равно как и тратить ментальные ресурсы на сопровождение его машины в ручном режиме.

Что до двух других попыток —

Один оказался снайпером. У него внезапно закончились патроны. А тот, что уже находился в обойме… взорвался вместе с винтовкой.

Последний киллер попытался перехватить меня прямо на входе в аэропорт. Как раз в тот момент, когда я заходил внутрь. Он собирался плеснуть мне в лицо какой-то ядовитой смесью. Но неудачно подскользнулся и упал так, что вещество угодило прямо на него самого.

К его счастью, антидот не пострадал, и он успел ввести себе дозу. Чтобы выжить.

Но до меня добраться он уже не смог.

Возможно, я был слишком мягок к ним. Но меня никогда не привлекала бессмысленная жестокость. Какой смысл устранять тех, кто уже не представляет угрозы?

Тем более что эти ребятки — всего-навсего исполнители. Они, так или иначе, останутся в Китае, а не последуют за мной.

Куда важнее было покопаться в их сознании и доподлинно выяснить, кто именно заказал мою ликвидацию. После чего Птичник сможет принять необходимые меры, чтобы в будущем таких сюрпризов стало поменьше.

Пожалуй, единственное, что немного меня волновало в текущих условиях, — это грядущий перелёт.

Да, сейчас я был на порядки сильнее, чем в те времена, когда только прибыл в Китай. А уж о моменте перерождения в подвале одного из токийских зданий и говорить не стоит.

Но до настоящего бессмертия мне было ещё далеко. Хотя, стоит признать, я уже приблизился к нему весьма значительно.

И было бы крайне неприятно погибнуть от ракеты или банального взрыва — прямо на пороге становления в каком-то роде бессмертным.

А именно этого и должна была дать технология разделения сознания — в сочетании с возможностью создания собственных точных копий.

Так что, для большей надёжности, я решил немного раскошелиться — на полное сопровождение от Пекина до Токио.

Птичник, который к тому моменту уже окончательно оккупировал два крупных мегаполиса, насчитывал сотни тысяч птиц. Выделить солидную часть этой армии разумов под охрану одного конкретного меня было не слишком критично для остальных моих задач.

Технически, на всём пути меня сопровождали как минимум несколько тысяч птиц, которые сменяли друг друга по мере продвижения маршрута. Это позволяло поддерживать устойчивый уровень безопасности.

В какой-то степени мой самолёт, пожалуй, в этот момент был самым надёжным средством передвижения на планете. Даже если бы у него вдруг отказали все двигатели, я мог бы удержать его в воздухе при помощи ментальных сил.

Хотя, конечно, стоило бы это немалых усилий.

Да что уж там — в случае необходимости я мог бы эвакуироваться и самостоятельно. Но, как оказалось, в этот раз я своих противников сильно переоценил.

Во время полёта не произошло ровным счётом ничего. Даже киллеры, как назло, внезапно закончились.

Так что я просто наслаждался пребыванием в бизнес-классе.

После прилёта я сразу направился в свой новый дом. Даже не думал заглядывать в офис.

В этом не было никакой необходимости: все процессы в компании были налажены до такой степени, что моё физическое присутствие попросту не требовалось. Всё продолжило бы работать — и без меня — ещё годами, а то и десятилетиями.

Разумеется, такая стабильность держалась в первую очередь на мощи Птичника. Но даже если бы я прямо сейчас отключил все системы остаточного влияния, созданные бюрократические механизмы обеспечили бы нормальное функционирование компании как минимум на пару лет.

Короче говоря, я мог полностью посвятить себя своему делу. Не задумываясь о глобальных вещах. По крайней мере, на текущий момент.

Ведь сейчас и я, и моя компания находились на таком уровне, при котором дальнейшее развитие привлекало внимание действительно опасных игроков на рынке.

Но в ближайшее время никакой реальной угрозы, кроме киллеров-неудачников, мне ждать не следовало.

А попытки враждебного поглощения были изначально обречены на провал: весь контрольный пакет акций находился в моих руках.

Лишь малая его часть принадлежала моим старым знакомым — Азуми и Акеми.

И, насколько мне было известно, девушки совершенно точно не собирались расставаться с этими акциями.

Я уже достаточно наглядно продемонстрировал им свой потенциал.

Дурами они, определённо, не были, и потому не продали бумаги даже год назад — несмотря на щедрейшие предложения. Что уж говорить о сегодняшнем дне.

Под такие ленивые размышления я как раз и добрался до нового дома.

И, должен признать, выглядел он отменно.

Я всегда любил эстетику деревянных классических домов — особенно в сочетании с современными технологиями.

Но куда больший интерес для меня сейчас представляли не сам дом, а именно пристройки.

В них находились как классические лаборатории, так и полноценные испытательные центры — с тренажёрами, сенсорами, анализаторами и прочим передовым научным оборудованием.

Установка и приобретение всей этой роскоши влетели мне в солидную копеечку, но оно того стоило. Без этого не было бы и речи о достижении тех результатов, к которым я стремился.

Так что не задерживаясь, я по-быстрому осмотрел новые владения, прогулялся по комнатам, скинул багаж. После чего — принял ванну и направился в одну из лабораторных пристроек.

Пора было приступать к работе.

Мне уже не терпелось проверить разработанные теории на практике.

А именно: основной интерес на данном этапе представляла теория по созданию клонов.

Разумеется, начинать я собирался с малого.

Всего Птичнику удалось выработать три метода по воссозданию одарённых.

Первый — и, пожалуй, самый странный — был сродни почкованию.

Мне уже давно было известно, что практически любые повреждения у одарённых разряда сверхчеловека (а иногда и чуть ниже) заживают с поразительной скоростью и не оставляют никаких следов. Даже при получении условно смертельных травм, регенерация позволяла восстановиться за считанные часы — в худшем случае дни — и безо всяких последствий.

Но обычно на этом всё и заканчивалось.

Я же — в совокупности со способностями Птичника — смог пойти дальше.

Закрывшись в одной из лабораторий, я порезал палец и сконцентрировался на вытекающей капле крови. Птичник в это время занимался параллельным анализом и управлением оборудованием, фиксируя как входящие сигналы, так и реакцию моего тела на происходящее.

Эксперимент начался.

Капля крови начала стремительно поглощать мою энергию — в первую очередь ментальную, но частично и физическую. Всё же, создать что-то из ничего нельзя. Любое тело требует ресурс.

В роли ресурса в данный момент выступали биокомпоненты, заранее подготовленные и разложенные передо мной на лабораторном столе.

Я намеренно использовал максимально примитивный набор — с расчётом на то, чтобы в будущем технология могла применяться в полевых условиях, а не только в стерильной лабораторной среде.

На столе лежало несколько стейков, стоял цветок в горшке и небольшой аквариум с рыбками.

Именно подобный набор предметов я рассчитывал найти, если (а точнее — когда) придётся возрождаться где-нибудь в другом мире.

В частности — в штабе моего племянника.

Так что к этому стоило быть готовым заранее.

Повинуясь моей воле, компоненты предметов на столе начали медленно исчезать.

Едва заметно, почти неразличимо невооружённому взгляду — но всё же исчезать.

Они становились топливом. Ресурсом.

Для чего? Для моего псевдоклона.

Полноценным клоном разросшуюся каплю крови пока было назвать нельзя.

Сейчас моей целью было не завершить эксперимент сразу, а собрать и проанализировать как можно больше данных — чтобы упростить себе работу в дальнейшем.

Но даже первые результаты были весьма обнадёживающими.

К моменту, когда на столе не осталось органики, моя «капля» крови разрослась до размеров арбуза. Да и каплей она уже, по сути, не была — скорее коконом.

Кокон плотной тканевой структуры, внутри которого происходили пока ещё не до конца отлаженные процессы.

Разумеется, полноценным живым существом эта субстанция ещё не являлась. Внутри всё больше напоминало хаотично делящиеся клетки — без структуры, без организации, не способные к самостоятельному существованию без внешней поддержки.

Как только я отсоединил субстанцию от себя, она тут же начала с шипением схлопываться и оседать.

Каркас из мышц и костей ещё не сформировался, и потому кокон не мог сохранить форму.

Но даже этот первый результат показывал: я двигаюсь в правильном направлении.

Оставалось только доработать процессы — довести всё до идеала.

Ведь в структурном плане этот мешок клеток был, в каком-то смысле, продолжением меня.

И при должных условиях вполне мог вырасти в мою точную копию.

Но, разумеется, останавливаться на этом я не собирался.

Я сразу же перешёл ко второму варианту — а именно: непрямому созданию клона.

Ведь в том мире, в случае моего перерождения, я не смогу физически доставить в нужную точку ни компоненты, ни клетки, ни материалы.

Всё, на что я мог рассчитывать — это воздействие ментала Птичника. А значит, придётся обходиться исключительно подручными средствами.

Да, привязка к собственному пеплу, конечно, упростит задачу. Но не настолько, чтобы считать её решённой.

Для успешной реализации возрождения предстояло пройти ещё несколько этапов.

И второй из них — это взаимодействие с остатками живой материи.

Так что я переключил всю свою ментальную силу и часть вычислительных мощностей Птичника на обработку только что отброшенной клеточной массы.

Параллельно продолжал подпитывать её с другого стола, где были разложены компоненты.

Рост и развитие шли уже гораздо медленнее, чем в случае прямой связи с моим телом.

Но определённое влияние оказывалось и так.

Формирование псевдоклона продолжалось.

Но при этом расход ресурсов на создание новых клеток и развитие протекающих процессов заметно увеличился.

Используя тот же объём компонентов, я смог нарастить структуру псевдоклона лишь в полтора раза.

И всё же — это уже был отличный результат.

Ведь фактически моё тело, усиленное ментальными способностями, больше никак не влияло на развитие клеточной массы.

Клубку клеток приходилось адаптироваться самостоятельно — полностью автономно, без внешней подпитки.

Но, разумеется, на этом эксперимент не завершался.

Как только рост субстанции остановился, я зафиксировал все необходимые данные. А затем использовал мощности Птичника для создания концентрированной волны жара вокруг рабочего стола.

Клубок клеток буквально испепелился — именно этого я и добивался.

Так я смоделировал ту самую ситуацию, к которой мне предстояло однажды прийти: работу с прахом.

Однако с воздействием на пепел всё оказалось куда сложнее.

Технически, после вмешательства Птичника от биоматериала не осталось ни одной живой клетки. Деление — в любом виде — стало невозможным.

А значит, первый шаг заключался в создании жизни из неживой материи.

Не просто копировании, а формировании с нуля — из структурных компонентов.

И это было в разы сложнее.

Мне пришлось возиться с этой задачей больше месяца. Даже задействовав всю аналитическую мощь Птичника, я не получил моментального результата.

Но в конечном итоге — одна живая клетка была всё же сформирована. И с этого момента процесс пошёл куда быстрее.

Расход компонентов остался примерно на уровне второй стадии эксперимента, но вот на создание первой, базовой клетки, пришлось потратить в разы больше ресурсов.

Кратно больше — по сравнению с тем, что потребовалось бы для создания полноценного органа. Или даже целой системы органов.

Общий расход, в сравнении с почкованием, оказался минимум в десять раз выше.

Но я был готов и к такому исходу.

Теперь оставалось только разобраться с финальным этапом: созданием живого клона.

Но прежде — нужно было решить ещё один, куда более тонкий вопрос.

Создание устойчивой ментальной цепи, способной объединить два разума.

И эта задача оказалась ничуть не проще, чем создание нового тела с нуля.

Для устойчивой связи между телами требовалось поддерживать подобие коллективного разума.

А это означало, что придётся задействовать значительную часть мощностей Птичника.

Даже тестирование этой технологии уже вызывало затруднения — хотя бы потому, что не было подходящего тела для эксперимента.

Но создавать свою *точную* копию до полной обкатки ментальной цепи я не собирался.

Рисковать было нельзя.

Случись так, что клон — внешне и по параметрам полностью идентичный — пробудится и сохранит моё сознание, не исключено, что нам придётся его немедленно уничтожить.

Ведь как моя точная копия, он будет обладать доступом к Птичнику.

А значит, вполне способен начать борьбу за независимость от системы.

Даже несмотря на мою уверенность в себе, я не могу на сто процентов быть уверен, что эго моей копии останется неизменным.

Не исказится. Не отравится манией величия.

Тем более, что полностью смоделировать такую ситуацию заранее физически невозможно.

А потому — я не могу теоретически осуждать себя же в иной форме за любые поступки, которые могут показаться в моменте… логичными.

Короче говоря, я начал с создания виртуальной копии собственного мозга.

На это ушла почти половина всех доступных мощностей Птичника.

Целых сто тысяч птиц из моего коллективного разума были задействованы для точного моделирования структуры моего сознания.

Но — в спящем режиме.

Без доступа к управлению, без возможности пробуждения.

Эта виртуальная копия создавалась исключительно для одной цели — чтобы я мог обучиться созданию устойчивых каналов связи между двумя разумами в рамках одной сети.

Но, к тому же, эта технология могла послужить и резервным планом выживания.

Так что я решил: пусть часть ресурсов Птичника навсегда будет выделена на поддержание этой спящей копии.

С небольшой, но крайне важной модификацией — регулярным обновлением данных.

Если я потеряю связь с телом… если мой мозг будет уничтожен — активируется процедура восстановления.

То есть, моё виртуальное сознание выйдет из спящего режима и начнёт восстановление тела.

А в случае, если мозг будет уничтожен настолько, что восстановить личность в прежнем виде окажется невозможным, — копия сделает полный бэкап всех данных.

Таким образом, я создал ещё один способ перестать полагаться исключительно на своё тело.

И в каком-то смысле… стал условно бессмертным.

Точнее — практически неуязвимым.

С этого момента, чтобы окончательно уничтожить меня, нужно было ликвидировать не только моё физическое тело, но и большую часть вычислительной сети Птичника.

А этого не смогли добиться даже в моём прошлом мире, где ментал был развит на совершенно ином уровне.

Здесь же… даже обнаружить Птичник смогут разве что сильнейшие одарённые. И то не факт.

Разумеется, расслабляться только по этой причине я не собирался.

Мои цели были куда выше, чем банальное выживание.

Хотя, не спорю — осознание того, что после всех трудов и экспериментов я действительно пришёл к состоянию условного бессмертия, определённо радовало.

Но теперь предстояло завершить работу над созданием идеальной копии.

И начал я, как и положено, поэтапно.

Сначала — через почкование.

Мне удалось добиться формирования второго, идентичного тела. Я заранее встроил в него систему подключения к моей нервной сети и сформировал нужные ментальные каналы ещё на этапе проектирования.

На создание живой и полностью работоспособной копии у меня ушло чуть более полугода.

И когда второе тело — соединённое с первым через общую ментальную сеть — наконец очнулось, ощущения были… Непередаваемы.

Вот только для нормального функционирования в таком режиме требовалось нечто большее, чем просто энергия.

Речь шла не о ментальной силе.

А о привычке.

О навыках.

Управлять двумя телами одновременно было невозможно без тренировки.

И по сути, теперь я стал единым разумом, обитающим сразу в двух физических оболочках.

Это совсем не походило на взаимодействие с Птичником.

Каждая его птица всё же обладала минимальной автономией. Могла действовать независимо, подчиняясь лишь базовым командам.

И только при необходимости передавала часть вычислительного ресурса на поддержание общей цели.

Мне же пришлось осваивать новую систему с нуля.

При этом продолжая тратить основную часть оставшихся ресурсов на дальнейшую работу.

Но даже на первых этапах эффективность экспериментов заметно возросла.

И дело было не только в том, что теперь у меня было два тела и, соответственно, два мозга со своей ментальной силой.

Ключевым оказалось то, что ментальная цепь второго тела вступала в синергию с первой — усиливая общий эффект.

Если говорить в числах, я стал сильнее не в два, а примерно в два с половиной раза.

Что, разумеется, имело весьма ощутимое значение, даже несмотря на постоянную связь с Птичником.

Для эффективной работы с коллективным разумом требовалось немало ресурсов. А теперь у меня их стало заметно больше.

Следующий этап плана был выполнен куда раньше, чем я рассчитывал: отделённый от тела комок клеток стал полноценным третьим клоном всего через два с половиной месяца.

К тому времени я уже успел привыкнуть к одновременному управлению несколькими телами.

Так что подключение ещё одного к общей ментальной сети прошло почти незаметно.

Следующие полтора месяца ушли на доработку базовых процессов.

На третьей фазе эксперимента я сосредоточился на поиске способов максимальной оптимизации.

Поскольку в реальных условиях число доступных компонентов будет, безусловно, ограничено, необходимо было выжать из каждой единицы ресурсов максимум.

В результате мне удалось увеличить эффективность поглощения и переработки биокомпонентов почти вдвое.

Похоже, это и был предел — по крайней мере, в рамках текущих технологий.

Но даже этого оказалось вполне достаточно.

Теперь оставалось только реализовать весь накопленный опыт в создании нового тела — в другом, в моём прошлом мире.

В этом же я решил остановиться на четырёх телах.

Вопрос требовал более основательного обследования, прежде чем я продолжу клонирование.

Кто знает, как подобное существование может повлиять на структуру сознания? Не появятся ли побочные эффекты?

Для постоянного мониторинга состояния разума я задействовал значительную часть мощностей Птичника.

Он должен был непрерывно сканировать и калибровать все узлы общей ментальной сети — не допуская никаких сбоев.

Ведь даже малейшие отклонения могли привести к неизвестным, но весьма вероятно печальным последствиям.

Ещё месяц ушёл на передачу всех необходимых данных в Птичник первого поколения.

И на подготовку к началу операции… в старом мире.

Права на ошибку у меня не было.

Абсолютно.

Никто не мог предсказать, как поступят местные псионики, если обнаружат мой Птичник.

Вероятнее всего — это приведёт либо к его захвату, либо к полному уничтожению.

Так что действовать нужно было аккуратно и наверняка.

Тем временем подошла дата.

Моя третья годовщина.

Три года с тех пор, как я оказался в этом мире.

И за это время мне удалось не просто вернуть себе силу — я значительно превзошёл всё, чего достиг прежде.

Магия этого мира, надо признать, оказалась куда полезнее, чем я изначально ожидал.

Она дала новый вектор развития, открыла нестандартные пути усиления и расширила горизонты даже для такой системы, как моя.

Но отмечать эту дату я не собирался. Ни в каком привычном смысле.

Потому что наконец-то — всё.

Все результаты, все выводы, весь опыт и все достижения последнего года свелись к одному.

Полной готовности.

Теперь пришло время возвращаться.

В свою прошлую реальность.