Судьба некроманта

24. Обман и бойня

… я открыл глаза и уставился в потолок. Вокруг царила полутьма. Скосив глаза, убедился, что лежу совершенно голый. Дискомфорта прибавилось. Совершенно не понимая, что происходит, я попытался оглядеться, и увидел еще три стола. На них мирно спали мои товарищи. В зале было пусто и тихо, и только где — то в углу склонился над журналом эльф. Его острые уши просвечивали, яркая настольная лампа светила, помогая ему читать в полумраке. На лице эльфа была маска, трубки от которой уходили за спину, где был приторочен баллон.

Послышались шаги, и я спешно закрыл глаза. Нужно было притвориться спящим, и это получалось у меня с трудом. Сердце бешено заколотилось, грудь заходила ходуном. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть как — то успокоиться. Внутри поднималась паника. Я не понимал, где мы и что происходит. Еще секунду назад я отбивал зад, сидя в телеге, а теперь оказался тут.

— Дежурный?

— Да, господин Эланиль!

Послышался скрип стула и раболепное шипение эльфа. Голоса эльфов казались глухими, слова нечеткими. Маски скрывали лица и мешали общаться, но снимать их наши радушные хозяева почему — то не спешили.

— Испытуемые спят?

— Как и положено.

— Почему сон — гриб мага отодвинут?

— Простите великодушно. Кто — то из инженеров задел, наверное, когда уходил со смены.

— Ты для чего тут сидишь? Думаешь, мы тебе платим за то, чтобы ты читал эти гребанные книжонки.

Звонкий звук пощечины ни с чем не перепутаешь. Послышался вскрик и недовольное бормотание. Позади меня завозились. Скрипнули колесики, остро запахло прелой листвой и цветами, и это был сигнал. Я задержал дыхание, стараясь не выдавать себя, но этого похоже и не потребовалось. Эльаниль стоял и отчитывал дежурного. В своей самоуверенности и гневе вероломному эльфу было не до меня.

— Ты вообще представляешь, что произойдет, чертов идиот? Маг проснется, и тогда мы сорвем заказ! Ты снят с дежурства. Жди, через несколько минут придет смена.

Я еле сдерживался, чтобы не вздохнуть. Что — то мне подсказывало, что если легкие мои наполнятся воздухом, я вновь погружусь в дурман, где в сюрреалистичном мире мы ехали в телеге, общались с орком, и все вокруг было хорошо. Горло начал сдавливать спазм, в носу засвербело, организм буквально требовал воздуха. Еще немного и не выдержу, получу дозу дурмана от этого невидимого сон — гриба, снова в плену…

Дверь хлопнула, послышались причитания. Эльф, которого только что сняли с дежурства, похоже, был расстроен, да черт бы ты с ним. Настала пора действовать. Соскочив со своего лежака, я открыл глаза и кинулся по направлению к своему тюремщику. Холод плит под ногами взбодрил, но легкие разрывались, полыхая огнем, пот застил глаза, острая потребность кислорода сводила с ума, мысли путались, перед глазами поплыли кровавые круги. Теряя силы, на излете, я ударил стоявшего ко мне спиной эльфа по затылку, тот взвизгнул и осел кулем на землю. Сорвав с него маску, я прижал ее к своему лицу и жадно вздохнул, прикладывая нерасторопного дежурного об пол головой, свободной рукой. Тут уж было не до магии, честное слово. Выжить бы, и снова не заснуть.

Эльф затих, но в ушах все еще грохотал стук сердца. Я принялся стягивать с эльфа одежду. Ботинки пришлись мне в пору, куртка оказалась мала, так же, впрочем, как и штаны. Надеть это все, не выпуская из рук маску, у меня не получалось. Благо, нашелся на спинке стула халат, которым я смог прикрыть срам.

Время стремительно убегало. Борясь с его нехваткой, я закинул за спину баллон и бросился к спящему Фалько. Над его лицом колыхалась странная розоватая субстанция. Через определенный промежуток времени она замирала, и осыпала лицо моего товарища прозрачной пыльцой. Сама субстанция была размером с хороший зонт от дождя, и сидела на длинной узловатой ноге, уходящей в кадку с землей. Кадка стояла на небольшом столике на колесиках. Видимо, кто — то из персонала сдвинул кадку подальше от меня, уходя со смены, а радиус распыления адского растения был невелик. Ударив ногой по столику, я краем глаза убедился, что он откатился на относительно безопасное расстояние. Каково его действие, я не знал. Может он не только дурманом работает, а еще как. Эльф вон, хоть и сидел в отдалении, однако маску снимать не спешил. Тот же Бэт тоже говорил глухо, как будто что — то мешало.

Я принялся шлепать Фалько по щекам, но тот даже ухом не повел. Чертов принц, мирно посапывал, досматривая десятый сон. Паника внутри меня поднималась. Без порток, без товарищей, без перспектив на будущее, как тут не начать истерить. Я проделал то же самое с Кобой, но и он не шелохнулся. Под закрытыми веками гнома метались глазные яблоки, да и только. Низкорослику снился сон.

А вот с Сатаной меня, наконец, посетила удача. Лежал он на огромном столе, в своем истинном облике, и чтобы как — то его побороть, использовали сразу три сон — гриба. Едва я выбил первый, как тотемный зверь пошевелился, открыл глаза и с недоумением уставился на меня.

— Где великаны, повелитель? — Просипел он. Я тем временем убирал остальную дрянь.

— Нету великанов, ничего нет. Нас усыпили, заказ какой — то. Эльфы нас предали.

В мгновение ока зверь оказался на всех четырех ногах, оскалил клыки, зарычал утробно, а потом вдруг скосил глаза и смутился.

— Повелитель, ты бы срам прикрыл. Не то, чтобы я против…

— Ой, божечки. — Я запоздало заметил, что халат мой распахнулся, и поспешил исправить оплошность. Время шло, смена не торопилась.

Где — то в глубине коридора послышались неторопливые шаги.

— Бежать надо, повелитель. — Зашипел Сатана. — Бежать.

— Да куда? — Я в нерешительности топтался на месте. — Коба спит, Фалько тоже…

— На спину их мне. — Инфернальный зверь лег на живот, а я бросился грузить спящих товарищей. Коба был тяжеловат, но его вес я осилил, а вот с принцем пришлось попотеть. Взвалив его себе на спину, я потащил его высочество на подгибающихся ногах. Здоров был принц — воин, ой, здоров.

— А теперь ты, хозяин, я аккуратно.

— Погоди. — Я обернулся и подбежал к лежащему на полу эльфу. Он все еще не пришел в сознание. Скручивать языку руки и ноги было некогда. Схватив ушастого, оказавшегося на удивление легким, я добежал до Сатаны и взгромоздился со своей добычей на его костистую спину. Зверь поднялся, и мягко направился к окну. Миг, легкий исполненный грации прыжок, и вот мы уже несемся по лесу…

Драпать сквозь лес мы не решились. Внизу уже поднималась паника. Наше отсутствие обнаружили, и с крыши центрального здания, где мы благополучно расположились, можно было наблюдать, как снуют по зеленому лесному настилу встревоженные длинноухие. Эльфа я приложил конкретно, похоже, сломав нос и повредив бровь. Кровь залила все его лицо, и теперь оно, покрытое бурыми подсохшими струпьями, казалось мне отталкивающим. Для надежности, пока мои товарищи не пришли в себя, я оторвал несколько полосок из его же собственной одежды и связал пленника по рукам и ногам. Пришлось соорудить и кляп, чтобы длинноухий не принялся звать на помощь, едва очнется.

Дурман выветривался, уходил из организма. Я снова начал ощущать окружающий мир, стало холодно и стыдно. В голову все никак не приходил момент, когда же все пошло не так. Бэт был приветлив, мы беседовали с ним, гостили…, в мгновение ока меня прошиб холодный пот. Я на секунду представил, что ничего, совершенно ничего не было, с того момента как мы вошли в Извечный лес. Не разговоров с Гортом, не изучения местного оружия. Нас сразу одурманили газом и погрузили в сон, для каждого собственный. Мне чудилась орочья страна, Сатана, вон, воевал с великанами. Бог знает, что привиделось принцу и низкорослику. Он, кстати, первым пришел в себя. Организм подгорного народца, видимо, был привычен к разного рода газам, так что Коба открыл глаза и изрек.

— Ох, хозяин, ну и банька.

— Очнись, это морок. — Я наклонился над гномом и тот удивленно заморгал. — Опоили нас, или еще что. Ты что вообще помнишь?

— Как по морю шли, помню. Нам местный эльф корабль подарил…

— Не то, раньше.

— Ну как встречали нас тут, с хлебом — солью, да с банкой соленых огурцов.

— Шутишь?

— Ни капельки.

— Тогда еще раньше.

— Ну. — Гном нахмурился. — Помню, как у костра сидел, и вздремнул, а потом дурной сон приснился.

— Вот! — Ухватился я за ниточку. — Вот он момент! Все остальное — это морок, полная иллюзия.

— А то я думаю, меня к эльфийской медали хотели представить и эполет золотой дать. — Пригорюнился низкорослик, и тут же поинтересовался. — Хозяин, а чего мы голые?

— А я почем знаю…

— … любимая! — Фалько открыл глаза, резко сел и оглянулся. Лицо его залил густой румянец. Я вообще в первый раз видел, как он краснеет. — Что тут вообще…

— Дурман.

— Давно?

— Да с первой лесной стоянки.

— А эльф что тут делает?

— То есть, то, что мы на крыше задами голыми сверкаем, тебя не смутило?

— Ни капельки. Мало ли, процедуры какие, ванны солнечные. Так, что эльф?

— Язык.

— Кто взял?

— Я.

— Я тобой прям горжусь. Ты прям как мой толстый нелюбимый сын, которого у меня никогда не было.

Коба сползал к краю и сообщил.

— Они тут все прочесывают, нас, наверное, ищут.

— Ты лучше сбегай вниз. — Предложил я. — Аккуратно. Найди комнатку, куда мы сможем забраться, да нашего пленника расспросить.

— А может ну его, хозяин? — Нахмурился гном. — Долбани по ним элменталями. Действенное ведь колдовство.

— Ну, долбану. — Я нехотя пожал плечами. — А дальше что? Из того, что я слышал, нас кто — то заказал.

— Так ясно кто. — Гном отполз от края и уселся рядом, прикрыв срам ладошкой. — Канцлер и заказал. Все ему неймется мою буйную головушку от тела отделить.

— Все равно. — Я покачал головой. — Не дает мне покоя морок, куда меня загнали. Как я понял, у всех он разный был, но есть подозрение, что в каждой сказке есть доля правды. Вот скажи мне, мой клептоман, как на духу. Ты у Питралина часом ничего не занимал?

Гном сконфузился и покраснел всем тельцем.

— Не юли. — Я погрозил своему подручному пальцем.

— Ну, позаимствовал кое — что. — Быстро сдался низкорослик.

— Уж не сердце ли дракона?

— Его. Ты откуда знаешь?

— Знаю. Считай озарение. Может, когда мы спали, Бэт со своими подручными рядом языки чесал, а у меня отложилось. Сейчас мы эту теорию проверим. Фалько?

— Что?

— Что на вооружении у эльфов?

— Автоматические арбалеты.

— Откуда знаешь?

— Так видел же… вот же ж. — Фалько хмыкнул. — Ты прав, маг. Вот только как явь от сна отделить? Что — то мы усвоили, пока нас опоенных тут держали. Что — то, может, и придумали.

— Так давайте быстро сверимся. Нас сейчас на крыше искать никто не будет.

Рядом заворочался пленный эльф, и принц одним хлестким ударом отправил его в отключку. Принялись сводиться. Сошлись на вооружении, артефакте, перебрасывающем тебя в другой мир, и даже посещениях Альберта Горта, поглядывающего на этот мир через пелену пространства и времени, что он не в силах был преодолеть.

— А миротрясение?

— У меня не было.

— Гоблины?

— Нет.

— Тихий удел?

Вот тут вновь подал голос Сатана.

— Помню.

— И я. — Поделился гном.

— И я. — Повторил за ним Фалько.

— Так что же это выходит? Значит надо хватать шмотки и убираться из королевства через переправу прямиком в Орккомвират.

— Выходит так. Выбраться бы только отсюда теперь. — Фалько нахмурился. — Но сначала шмотки. Голяком не повоюешь.

Пока эльфы суетились, пытаясь выяснить, куда же подевалась наша честная компания, Коба обнаружил коморку под крышей, и в нее — то все мы и перебрались. Для того чтобы уместиться, Сатана вновь перекинулся в кота, на этот раз такого ярко — рыжего, что я испугался как бы нас не заметили, и поспешно сбросил тотемную зверюгу в открывшийся на крыше люк. Чердак здания служил эльфам, как, впрочем, и всем остальным существам во всех мирах, традиционным вместилищем барахла, что выбросить жалко. Нашлась тут и старая, но вполне сносная одежда. Подобрали и на меня, и на Фалько, и даже на низкрослика. Вот ботинок, сапог или другой обуви по размеру мы, к сожалению, найти ему не смогли. Когда все оделись и, наконец, пришло то самое чувство комфорта, я приступил к допросу с пристрастием.

Фалько отволок пленного эльфа на середину, привязал его к стропилам, и вынул кляп.

— Помоги….

Крик о помощи был прерван резкой оплеухой принца. Эльф заскрипел зубами, взглянул исподлобья, но все же заткнулся.

— Значит так, падаль вечная. — Начал я. — Сейчас ты нам поешь как на духу, и мы тебя отпустим. Если врать будешь, а я тебе слово даю, что ложь за версту чувствую, то я тебя рвать буду на ленточки для бескозырок. Я, как некромант со стажем, люблю это дело безмерно, а вон тот низкий парень со взглядом бешеного волка, будет в тебе жизнь поддерживать.

При упоминании о себе Коба выпятил грудь колесом и принялся шарить взглядом в поисках зеркала.

Допрос затянулся. Эльф хранил верность своему народу, но и жить хотел, так что информацию добывали по капле. Через час мы имели примерное представление о том, что происходит. Всех подробностей, Миланэль, лаборант Бэта не знал. Смог он поведать только, что кто — то хорошенько проплатил за то, чтобы нас задержали, а потом сдали с рук на руки некоему субьекту, чьего имени он, конечно, не знал. Бэт сразу и не поверил, что в руки к нему попал настоящий маг. Те вырожденцы, которых он встречал раньше, и в сравнение со мной не шли. Так, бледная тень былого могущества. Изучить подобный феномен он решил сразу же, для чего нас положили в лабораторию, и наблюдали, опыляя различными субстанциями и подключая разные аппараты для считывания совершенно непонятных для меня вещей. Первоначально решено было проверить всех на принадлежность к расе, так что с одеждой пришлось расстаться сразу. Ее вспороли ножом, особо не церемонясь. Особая трудность у них вышла с Сатаной. Добраться до его тела, великолепно защищенного костяными пластинами, что не взяла ни одна пила, ни одно сверло, ни даже топор или разряд из автоматического арбалета, не получилось, и инфернального зверя просто оставили на месте, добавив для усиления забытья еще один сон — гриб, хитрую культуру, выведенную эльфами вот для таких специфических нужд. Споры сон — гриба хранились в прохладном темном месте, и их можно было брать с собой в путешествие. Едва в грибе появлялась надобность, споры разбрасывали в землю, обильно поливали водой, и уже через пару часов вырастал гриб, готовый делиться теми же спорами, однако, была у них одна особенность. Репродуктивную функцию спор можно было легко регулировать температурой. Чем жарче было в комнате, тем активнее они становились. При средней температуре в двадцать градусов, индивид, вдохнувший их, погружался в ровный спокойный сон на двенадцать часов. При плюс двадцати пяти, испытуемый начинал галлюцинировать во сне, представляя себе все, что могло ему взбрести в голову. Поддерживая температуру в тридцать градусов, можно было поместить подопытного в управляемый реальный сон, который не особо и отличался от реальной жизни. Это состояние было самым удобным для изучения. Однако, стоило отойти на градус, сузить зону распыления или как — то нарушить сам процесс, как человек, гном или эльф, просыпался. Далее споры просто выходили с мочой или калом, не нанося вреда организму. Идеальная штука для спецслужб. Стоило обзавестись запасом спор.

Нашлись и наши вещи. Бэт хранил их в своем кабинете в соседнем корпусе, там, где располагалась лаборатория с экспериментальной машиной. Секретность была серьезная, каждый служащий знал ровно столько, сколько ему было нужно для того, чтобы выполнять свои обязанности. Секретная лаборатория, особый допуск. Туда бы тоже попасть, а по делу, еще и разворотить там все, по старой привычке. Жаль, времени не будет.

Установка мне была без надобности, а вот «сердце дракона» ой как пригодилось бы. В первую очередь, это был просто бесценный артефакт, под завязку набитый энергией, которой бы хватило на пару магических сосудов. А во вторую, это была машина перемещения во времени и пространстве, легкая, удобная, с дружелюбным интерфейсом и простотой в работе. Понять бы еще, кто ее сделал, но это тоже второстепенная задача. Главное, чтобы это была реальность, а не очередные последствия галлюциногенных спор.

Коба вновь сходил в разведку и вернулся довольный.

— Я придумал, хозяин.

— Что?

— Эльфы.

— Что, эльфы?

— Они шлемы надели. Доспехи и шлемы. Только зенки и видны. Ходят патрули по четверо, иногда парами, за арбалеты держатся.

Фалько показал себя отличным диверсантом. Если его навыки будут применены в грядущей войне с братом, то светлым силам точно несдобровать. Засели мы с ним за поворотом, рядом с какой — то распределительной будкой. Внутри что — то мерно гудело и щелкало, слышалась какая — то возня.

— Вон они. — Фалько пригнулся, я вжался в стену, готовый в любой момент влепить магией. Готовность эта была на крайний случай. Если мы разворошим это осиное гнездо, то недалеко и до беды. Прорвемся, наверняка, но трупов за собой оставим гору. Обычный бы некромант, наверное, и бровью бы не повел, нашинковал длинноухих на аккуратную соломку, да скормил бы дикому зверью.

— Сам вижу.

Фалько подкинул на ладони стальной уголок, найденный на чердаке, размахнулся и пустил его по коридору. Эльфы встрепенулись, переглянулись тревожно. Тот, что шел впереди, поднес руку к забралу, что — то забормотал. Замерли солдаты, ждали приказания в эфир, потом двинулись, осторожно, почти крадучись. Послышался скрежет тетивы арбалета, тяжелое почти бронебойное оружие заплясало, ловя в прицел невиданную опасность. Фалько ударил резко, обрушив на излете кусок трубы, найденный на том же чердаке. Труба врезалась в единственное незащищенное место, узкую полоску между шлемом и стальным нагрудником. Эльф пошатнулся, рухнул на колени, выпустив из рук арбалет, но принц — воин уже навалился на второго солдата, ухватился за шлем, потянул, резко вывернул. Отвратительных хруст позвонков стал длинноухому реквиемом.

Я выскочил из укрытия, озираясь и готовый устроить тут сущий ад, но сработано было чисто. Ухватив одного из мертвых эльфов за ноги, я оттащил его в сторонку, и начал переодеваться. Фалько пока дежурил, не выпуская из рук скорострельное эльфийское оружие. Облачиться в полный закрытый доспех было не так — то просто. Сработан он был по делу, легкие пластины прикрывали ноги и давали свободу коленям. Широкая мягкая рубаха из серой ткани была закрыта такими же пластинами, как спереди, так и сзади, имея небольшой конструктивный изъян отсутствия брони под мышками, и оставляя щель между стоячим жестким воротником, который очевидно немилосердно натирал шею и подбородок. Шлем вот только порадовал. Удобный, с мягкими вставками, с узкой и одновременно удобной смотровой щелью, не закрывающей обзор. Звуки внутри казались чуток необычными, но слух не притуплялся. Детально изучать устройство брони мне сейчас было некогда. Я надел шлем, взял в руки арбалет и дождался, пока Фалько переоденется. Дело осталось за малым, свинтить отсюда к переправе, и дальше в орковы земли.

Коба искренне не хотел лезть в рюкзак, мотивируя это тем, что и его природной магии достаточно, чтобы проскользнуть прочь из лагеря незамеченным. Как бы я его не убеждал, низкорослик стоял на своем, и в какой — то момент пришлось буквально силой запихивать его внутрь. Эльфы были не простой породы, и что — то мне подсказывало, что если не их чутье, то работа ловушек выдаст нас с головой. За Сатану я традиционно не волновался. Перекинувшись в кота, он уже крался по крышам, проверяя дорогу.

В этот раз волнения не было. Только интерес. Мы шли с Фалько по плацу, мимо какого — то длинноухого из штаба, и изо всех сил подражали местному воинскому приветствию — одинарному удару открытой левой ладони по правой нагрудной пластине. Так мы прошли метров четыреста, прежде чем нас решил окликнуть один несчастный.

— Эй. — Эльфийское наречье легло в моем мозгу вполне нормально, однако Фалько его не понимал, и потому даже ходу не сбавил. Я же решил прикинуться, что обращение это, весьма фамильярное, не к нам. Эльф, однако, не унимался. — Эй, сержанты! Почему в неурочное место не на…

Я поймал его мысли, улыбнулся в забрало, потянул странное тягучее воспоминание, заполняя им все помыслы и желания офицера. Непростая, надо сказать, задача. Прием этот я вычитал в книге Дурина, и был он чем — то средним между боевой магией без ингредиентов, и ярморочным фокусом. Чтобы отвлечь человека, заставить делать что — то иное, нежели то, что он хотел еще пять минут назад, помыслы его и стремления стоит развернуть, заполнив пустым и тленным… это почти дословно.

Эльф остановился, замер, будто врезался в невидимую стену, а я продолжал и продолжал набивать его мозги бесплотным туманом. Офицер нахмурился, кустистые брови сошлись на переносице, и вдруг в глазах вспыхнуло что — то адское…

— Тревога! — Взревел он! — Тревога! Маг тут!

Сигнальная ракета ушла вверх, полыхнула ярко, заменяя дневной свет, и тут же воздух наполнился воем сирен. Загрохотал доспех, топот бронированных ног заполнил все свободное пространство.

— Стрелять по готовности. Бить по ногам.

Я бросился бежать, Фалько следом. Нас окружали, и окружали из — за меня. Вот что значит пытаться что — то смягчить, предварительно не потренировавшись на кошках. Бегать в доспехе было жутко неудобно, но мне уже было плевать. Сорвав с головы шлем, я зашвырнул его в толпу преследователей и сжал кулаки. Земля под моими ногами задрожала, пелена бешенства застила глаза, пахнуло смрадом серы, и первые огненные воины выбрались на поверхность, чтобы устроить тут ад на земле.

Пламя ревело, будто бешеный зверь, попавший в клетку. Десяток огненных истуканов уверенно двигались вперед, не встречая сопротивления, а эльфы пятились в панике, раз за разом расстреливая бесполезный сейчас боекомплект. За десять минут атаки удалось положить пару сотен нападавших. Обгорелые, истерзанные, они дергались, лежа на обугленной земле. Черные от огня пальцы их скрючились, опаленные лица исказило страдание, крики и стоны царили тут, и боли не было конца.

Я властвовал, я парил, я чувствовал все и вся. Ко мне пришло это невероятное чувство вседозволенности, сладкое и опасное, притупляющее инстинкты. Однако, я был не один. Позади двигался Фалько, то и дело, сбивая засевших в ветвях стрелков. Вокруг смерчем носился Сатана. Исполинская его фигура, заслоняла меня от шальной стрелы. Коба сидел в рюкзаке за спиной, и смешивал ингредиенты.

— Сколько еще… — захрипел я. Огненное мое воинство разделилось, теперь солдат было два десятка, и они устремились вперед, под град арбалетных болтов.

— Сейчас, сейчас вода будет готова. — Низкрослик завозился в рюкзаке, и рядом с моим ухом затрясся кулачок, сжимавший сосуд с зельем. И вовремя.

Эльфы подсоединили брандспойты к трубам. Поняв, что обычные методы на магию не влияют, они решили взять огонь его извечным врагом — водой. Магия стихии полилась по жилам, зачерпнула силы из сосуда, взвыли элементали огня, попятившись, хохоча, устремились вперед водные смерчи. В рядах эльфов творилось что — то невообразимое. Этот мир не знал магии, не умел ею пользоваться, воспринимая знания о волшебстве как сказку, глупый вымысел для малышей. И только сейчас, когда сама сила встала перед ними, и зубодробильный магический удар пришелся в челюсть, эльфы, похоже, струсили и начали отступать. Они не знали, как со мной бороться, я же понимал, что вся эта неиспользованная сила, столетиями протекавшая в этом измерении, первозданная и непознанная, теперь лишь для меня.

Я чувствовал Бэта, и он это знал. Поток ужаса и страха, в котором купался Сатана, коснулся и меня. Боль и страдания, смерть рука об руку с разрушением. Водные смерчи неслись, сметая все на своем пути, и длинноухие, похоже, уже пожалели, что сами дали мне в руки такую водную мощь. Огненные не ушли, они кружили, сжимали кольцо, теснили эльфийскую оборону. Где не могли пройти они, там вламывалась вода, а там, где и ей было не достать, два элементная сходились в объятиях, и новый дух, горячего пара, врывался в закрытые помещения, просачивался за плотно запахнутые двери. Вой ошпаренных стоял в ушах.

Все это заняло минут тридцать, чуть больше, может, но удар, который я нанес эльфийскому гарнизону, похоже, был непоправим. Они не сдались, лишь принялись защищаться еще упорней, сжав зубы, дрожащими руками перезаряжая арбалеты. Внутри вражеского лагеря стало заметно какое — то оживление, послышались радостные крики. Арьергард стремительно покинул позиции, оставив место десятку пушек. Запалили фитили, солдаты разворачивали оружие в нашу сторону. Грохот первого выстрела был шуточный, однако ядро ушло по касательной, задев стену дома и срубив пару деревьев. Убойная сила орудия оказалась невероятной, а таких было еще девять. Огненные солдаты кинулись вперед, одну за другой сминая орудия и их расчеты. Подтянули новые, похожие на огромные арбалеты. Мощная их тетива, сдерживаемая взводным крюком, дрожала под собственным напором. На ложе поблескивало острие, способное насадить человека, будто букашку. На самом острие угадывались крюки. Первая такая адская машина сработала еще до того, как до нее добралось мое огненное воинство, и гарпун ринулся вперед, однако полет его был не долгим. Водяной смерч сбил снаряд метрах в трех от наших позиций, веревка дернулась и потянула орудие, и подоспели пылающие солдаты.

И тут я почувствовал, что мы не одни. Нет, вокруг было множество жизней. Чья — то еще теплилась, другая полыхала ярко, ослепительно, будто горящий стеарин. Но было тут что — то еще. Волна ненависти, черной, пылающей злобой и желчью, придвинулась с другого конца леса. Ровные монотонные удары, которые я сначала принял за биение собственно сердца, усилились, стали ближе. Протяжно завыли трубы, объятые огнем стрелы, начали рушиться на головы эльфов, застучали по стальным щитам, послышались взрывы, неравномерные, быстрые. Кто — то вновь заголосил, и на границе эльфийского города показался ряд щитов. Взвился стяг, барабаны забились в истерике, крикливые трубы захлебнулись. Новая волна огненных стрел взмыла в воздух, несколько взорвалось уже на излете, ряд щитов сменился новым, серые мускулистые руки натянули тетиву. Сотни, нет тысячи рослых мускулистых бойцов, атаковали с фланга так, будто это был их последний бой. Ряд щитов разомкнулся, и тяжело ступая, идя в разгон, ринулись в атаку серые исполины, сжимая в руках огромные топоры.

— Зир Мортал! — Заревела толпа. — Час Ночи! Ату, братки, поднажми!

Стяг дернулся, поймал ветер и расправился, подставив под солнечные лучи ухмыляющуюся орочью морду. Бой закончился, настало время бойни.

Тот день в летописях королевства запомнился, как бойня в Вековечном лесу. По сведениям летописцев, в неравном бою, между Орочьим воинством возглавляемым Черным Магом по имени Кот, было убито три тысячи гордых эльфов. Почти пять тысяч взято в плен и еще три сотни пропали без вести. Этот удар по светлому воинству остался уродливым рубцом в истории, и считался в королевстве днем траура. Когда наступала горестная дата, опускали стяги, пили вино, пели горестные песни, и расхаживающие по кабакам менестрели, выпивали столько браги, сколько им не дадут за весь год. Но это потом, через сотню лет будет, а пока, вошедшие во владения эльфов солдаты серого знамени, несли только смерть.

Мои огненные истуканы застыли, синхронно шагнули назад, образуя испепеляющую полосу, водные элементали тяжело остановились, медленно вращая огромной массой воды, готовой в любой момент обрушиться на головы нападающим, но эльфам было уже не до того. Грохоча копытами, в город ворвалась кавалькада свистящих и вопящих орков. Взметнулись арканы, опускаясь на плечи эльфов, они выдергивали их из строя, где несчастные тут же получали стрелу в грудь. Орочьи луки били сильно, прошибали броню, громоздкие и неповоротливые, они способны были пробить стрелой незащищенного человека на вылет. Эльфы тут, похоже, совсем сноровку растеряли, не ожидая, что подобное произойдет.

Битва уже была на излете. Оборонявшиеся бросали оружие, поднимали руки вверх. Суровые клыкастые здоровяки сновали тут и там, размахивая топорами. Особенно выделялся из них одни, несоразмерно широкий, с огромными клыками, больше похожими на бивни. Росту в нем было метра под три, и каждый человек или эльф, оказавшийся рядом с этой грудой мышц и боевого азарта, мог почувствовать себя неполноценным. На голове великана красовался странный череп, отороченный клочками рыжих и черных волос. Длинный черный плащ с оторочкой из меха, волочился по земле. Вместо боевого топора, исполин держал в свой ручище палицу и, проходя мимо сражающихся, опускал ее немалый вес на череп врага. Рядом с ним ковылял уродливый тип. Левая половина его морды была обезображена уродливым шрамом, начинающимся на лбу и уходящим куда — то по шее под кольчужный воротник. Калека хромал на одну ногу, но держался весьма уверенно.

Вокруг исполина сновали орки помельче да поживей, пресекая всяческие попытки навредить своему вождю. Я напрягся, готовый к любой неожиданности. Сатана открыл пасть, и громогласный рык ударил в барабанные перепонки. Нервно завозился в рюкзаке Коба и только Фалько остался невозмутим. Орк — исполин нахмурился, склонил голову к хромому, и тот что — то произнес ему в самое ухо. Вожак кивнул и взревел, вскинув вверх кулаки.

— Абр ха! Ис Моран! Хозяин вернулся!