Студент

Глава 16 По заветам большевиков и не только их

Если хорошенько подумать, то в настоящий момент я действую вполне в духе основоположников СССР. Грабь награбленное, именно так предлагали поступать большевики, когда еще не пришли к власти, а занимались они отъемом чужой собственности весьма настойчиво. Да, даже Сталина вспомнить, он в молодости не один налет совершил. И банки грабили и частных лиц. Правда, после того, как коммунисты сбросили Временное правительство, отношение к праву на собственность они несколько поменяли. Впрочем, конфискации имущества чуждых классов продолжались и в 20-х и даже в 30-х. Хотя, с классами история запутанная.

Был у меня знакомец, который в армии служил водителем у одного старого-престарого старшего прапорщика. Да, бывает и такое. Тут ведь дело в том, какой прапорщик, а тот был близким другом маршала Буденного. Ну, если мой приятель не врал. Хотя, может, он не про Первого маршала говорил? Столько лет прошло, что я точно не помню.

Так вот, он утверждал, что его начальник не раз, подвыпив, рассказывал, что маршал женился на дворянке, а он — на простой крестьянке. Именно Буденный вышел в маршалы, а его приятель дальше прапора, хотя и страшного, не поднялся. Правдива ли история, не знаю, за что купил, за то и продаю, но факт, есть факт — среди верхушки большевиков выходцы из дворян как-то резко преобладали над представителями пролетариата, хотя обычно социальное происхождение скрывали, самочинно производя себя то из крестьян, то из казаков, то из мещан. И жили после революции они нередко весьма на широкую ногу.

Помню, еще при СССР посещал усадьбу Горки, еще в те времена поразило меня, в какой пошлой роскоши проживал вождь пролетариата в последние годы жизни, и это еще мебель строго в чехлах в музее держали. Потом я уже после 90-х еще раз заехал в усадьбу. Чехлы сняли, и оказалось, что мебеля-то сплошь раззолоченные. Я даже гида спросил, точно ли подлинные кресла и стулья показывают? Оказалось — те же самые, а в чехлы их в советское время прятали вынуждено, больно уж нехорошие вопросы посетители задавали. Нам-то в детстве такие завлекательные сказки об исключительной скромности дедушки Ленина рассказывали. Он еще вечно в рассказах о себе «чаек, только чаек» пил.

Даже про Горки говорили, что, мол, это же не дворец, а всего лишь домик, к тому же на момент поселения в нем Владимира Ильича заброшенный и запущенный. Это солидный и немаленький дворянский особняк-то — скромное жилище? И когда он успел стать запущенным, если учесть, что в нем в 1913–1915 году хозяева сделали капитальный ремонт, а вождь обустроился в хоромах уже в середине 18 года? Причем усадьбу местные крестьяне не разграбили, внутри все имущство в целости осталось.

После смерти Владимира Ильича особняк, кстати, присвоил к своим рукам его брат Дмитрий и жил в двухэтажной хоромине до самого 1943-года.

С Толкачевым, если подумать, то же самое — я собираюсь грабить именно, что награбленное. Он ведь не свое продает, а принадлежащее стране. А что я себе деньги забираю, так он их иначе все равно сожжет. Впрочем, и генсек наш будущий, который в следующем году к власти придет, не лучше. Тот вообще страну заокеанским «партнерам» сдаст, гнида меченая.

Стартер Адольфу я сделал, и воспользовавшись случаем, попросил подвести меня. Раз такая удача в руки идет, то зачем отказываться? Я вообще думал постараться сделать вид, что под машину угодил, а потом умирающего лебедя изображать, но не понадобилось. Повезло и то, что помощь с ремонтом помогла наладить контакт. Мне, чтобы на человека попытаться воздействовать, нужно не только вплотную с ним сблизиться, еще требуется его расположение. Даже равнодушие доставляет трудности, а уж неприятие превращается в непроходимый барьер.

А так в машине наладил, дружески поговорил, анекдотов потравил, а заодно внушил мысль, что собеседник нашел хорошего электрика, который буквально за копейки все, что угодно починить может или смонтировать любую технику. Ну, и вложил мысль, что ему обязательно нужно меня пригласить к себе, а что починить, это уже пусть сам выдумывает. Заодно выяснил, где жена. Оказывается, приболела. Ничего серьезного, но до выходных полежит в больнице. Вот и славно, даже очень. Дождавшись, когда клиент поплывет, я договорился встретиться с ним утром 8-го. Праздники — лучше время для охмурежа, потому как критическое мышление снижается до минимума

Выбрался из толкачевской «копейки» на Тишинской площади с огромным облегчением. Слишком тяжело даются мне сеансы по внушению. Автомобиль Адольфа свернул налево, на Средний Тишинский переулок, а я, кое-как приметив лавочку неподалеку, ломаным шагом устремился к ней. Надо посидеть, переждать приступ тошноты, да и голова кружится, плывет все перед глазами.

Устроился на скамейке, первым делом полез в карман за английским нурофеном, его мне Вася подогнал, когда я вечером вчера на головную боль пожаловался. Помогает хорошо, а то анальгин или цитрамон глотай, не глотай, толку особого нет. Жаль, в аптеках сейчас этого средства нет, у нас пока не выпускают, зато у Пяткина в аптечке целая упаковка нашлась. Оказалось, дядя оставил, тот где-то за границей трудится и пару месяцев назад на пару дней заезжал к родственникам, когда домой летел в отпуск.

Я дрожащими руками вытащил капсулу, закинул в рот, потом сидел, наслаждаясь ощущением растворяющейся боли. А ведь это не последний раз, Адольфа придется еще минимум пару раз обрабатывать или один, но это если очень повезет, ибо не факт, что мой охмуреж сразу сработает. И вечером у меня намечено посещение поселка Художников. Наверное, нужно фляжку с водой с собой носить, а то неудобно капсулы на сухую глотать.

Ну, вот, уже намного легче стало, даже окружающее начало интересовать. Я сообразил, что уже несколько минут сижу, внимательно уставившись на несуразный обелиск, похожий на шампур, воткнутый в землю. Не зря его «шашлыком» прозвали. Вообще-то это одно из «творений» скульптора-гигантомана Зураба Церетелли. Эта скульптура еще небольшая — всего каких-то 42 метра в высоту. Символизирует сие творение вечную русско-грузинскую дружбу. В Москве один обелиск установлен, в Грузии второй, причем дружба оказалась настолько сильна и так вечна, что чуть не первым указом первого грузинского президента Звиада Гамсахурдиа было распоряжение о подрыве грузинского обелиска. Вдребезги разлетелся памятник. Что характерно, московский «шашлык» продолжил грозить небу. Я бы и не знал таких тонкостей, да как-то записался на экскурсионный тур по столице, вот гид и рассказал.

А, между прочим, не совершить ли мне свой тур по литературной Москве? Тут недалеко совсем — меньше десяти минут всего по улице Красина пройтись до Садового кольца. Ну, встал и вперед, раз перед глазами полосы плыть перестали.

Перейдя кольцо, повернул налево. Вот он — тот самый «нехороший» дом. Пока музея Булгакова в нем еще нет, но булгакомания уже началась. На «нехорошей лестнице» стены граффити расписаны, судя по свежей масляной краске, старый слой творчества посетителей уже закрасили, но новые картины и подписи уже появились. Достал ручку, и пользуясь тем, что на лестнице никого нет, нарисовал вальяжного кота в полосатой шапочке и с табличкой в лапах — типа взяли все-таки, ироды из НКВД. Вроде забавно получилось. Я расписался под рисунком, пусть и мой автограф тут будет, глядишь, и сохранится.

Подумал и вытащил из рюкзака фотоаппарат. Сделал несколько снимков лестницы, своего рисунка. Пусть сохранится для потомства.

Рюкзак я специально взял. Он черный, я его на одно плечо повесил, так он похож то ли на небольшой баул, то ли на мужскую сумку. Выглядит, в любом случае цивильно. А фото пусть будут, придут времена, и они окажутся ценным свидетельством эпохи. Сейчас ведь в основном люди запечатлевают себя и близких, а вот окружающую действительность снимают очень редко, считая ее банальной. Пройдет несколько лет и даже фото не останется. Вот я и пользуюсь случаем, сохраняю нынешнюю действительность для истории. Я и в Магадане много снимаю — для истории стараюсь.

После воспетого Булгаковым дома решил посетить Патриарший пруд. Сейчас не лето, конечно, температура воздуха около пяти градусов всего, но мне в аляске тепло. Вот, где-то здесь Берлиоз с Бездонным об Иисусе спорили, когда к ним подошел Воланд.

Постоял почти у самого пруда, по случаю не самой приятной погоды, прохожих практически нет. Да и сам водоем выглядит не слишком приветливо в окружении голых стволов деревьев. Летом тут должно быть куда приятней.

— «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина», — негромко произнес я, глядя на воду Патриаршего, потом тихонько пропел, — Мастер и Маргарита жили в Москве былой, Мастер и Маргарита — тайна в легенде той…

— Однако, — весело произнес голос за моей спиной, — Какие интересные слова в этом месте порой можно услышать от молодых людей.

Я обернулся, обнаружив за спиной высокого мужчину с какой-то офицерской выправкой, одетого в явно заграничное, скорее всего, английское пальто и щегольскую шляпу. А еще в его руках оказалась трость с черным набалдашником, что как-то напрягало.

— Извините меня, пожалуйста, — заговорил подошедший, — что я, не будучи знаком, позволяю себе… но предмет вашей фразу показался мне настолько интересным, что…

Мужчина вежливо приподнял шляпу.

— Знаете, — я тоже в ответ светски раскланялся, — Мне говорили, что именно в этом месте не рекомендуется разговаривать с незнакомцами.

Я даже подчеркнуто внимательно посмотрел на трость. Мужчина мой взгляд расценил правильно, перехватил ее другой рукой, открыв обзор на рукоять. Навершие оказалось круглое, никаких фигур. Ну, хоть это радует. Неизвестный понимающе улыбнулся.

— Вы, — если не ошибаюсь, не москвич? — задал он вопрос.

— Да, я издалека, а как вы поняли? Нежели так провинциально выгляжу?

— Знаете, вряд ли в такую погоду сюда придет кто-то местный, чтобы цитировать первые строки романа. Не побоюсь этого слова, великого романа. Но, если честно, не думал, что Булгаков популярен среди молодежи, — задумчиво проговорил собеседник.

— Трудно говорить про других, но я люблю Булгакова. «Мастера и Маргариту» я, кажется, в 11 лет прочитал, совершенно случайно раскопав книгу в домашней библиотеке. Открыл томик и залип до самого вечера, а потом несколько раз с удовольствием перечитывал, — меня отчего-то потянуло на откровенность.

— Интересно, — пробормотал незнакомец, — Пожалуй, бывает и так, а чем занимаетесь?

— В основном примуса починяю, а по совместительству учусь и немного пишу. Пока только в газету. Но все-таки, с кем имею честь? — мне вдруг стало интересно.

— Наверное, пусть это останется тайной. И место способствует, — хмыкнул мужчина и еще раз приподнял шляпу, — Но вынужден откланяться, мне уже пора уходить.

Я опять отвернулся к пруду, а когда повернулся, то незнакомца уже не было видно. Как это он успел так быстро удалиться? Даже странно.

Пожалуй, стоит пройтись, схожу, хоть Кремль посмотрю, раз уж в столицу нашей Родины прибыл. Еще раз прошелся вокруг Патриаршего пруда, полюбовался на памятник Крылову, потом по Малой Бронной, той самой, на которой жил Сережка из известной песни, спустился к Тверскому бульвару. Эх, жаль все же, что не летом приехал. От Никитских ворот не торопясь пошел по бульвару, разглядывая дома. Я вообще старую архитектуру люблю, тем более на Тверском есть, что посмотреть. Вот, пожалуйста — МХАТ, напротив его Драмтеатр имени Пушкина. Сходил бы на спектакль какой-нибудь, но оставлю это на следующий раз. Вот возьму свою девочку с Земли и махну в столицу на культурную программу. Например, на зимние каникулы. Главное только о гостинице позаботиться, Васи с квартирами попадаются не всегда.

А вот и Пушкинский сквер, красивое место, только… вот чем нынешняя Москва меня не устраивает — нет сейчас возможности нормально поесть. В моем времени практически на каждом углу были заведения, а сейчас еще поискать нужно место, а потом попасть в него. С утра я только пару бутеров в колбасой умял, а после встречи с Толкачевым у меня уже кишки воют. Почему-то после каждого моего воздействия на людей, меня сначала головная боль и тошнота накрывает, а потом появляется зверский голод, словно пережигает все запасы питательных веществ.

Пришлось призвать на помощь прохожих. Отловил пару модно выглядящих пижонов с длинными волосами и в джинсовых костюмах, они мне показали ближайшую точку общепита. На вид обычная стекляшка с названием «Лира» над входом. Я сначала не понял, почему модные перцы на меня так ехидно поглядывали. Дошло, когда на моем пути материализовался швейцар:

— Мест нет, — категорично произнес страж двери, смерив меня высокомерным взглядом.

Ой, все! Страсти-то какие. Сзади послышалось сдержанное хихиканье. Обернулся — ну, да, джинсовые мальчики над провинциалом потешаются.

Полез в карман, достал пятерку, небрежно протянул швейцару, потом улыбнулся моднявым:

— Вы как, идете? — и уже мужику, — Эти со мной.

Пошли, конечно, считай, на халяву. А мне хоть компания будет, а то скучновато одному. Эх, Алиски не хватает, что-то я уже и привык к ней.

Кстати, кафе, как кафе, ничего из ряда вон выдающегося. Интерьер стандартный совковый. Впрочем, сейчас практически нет заведения со своей атмосферой. А столиков свободных полно, соврал мужик на входе. Садись за любой, что не удивительно, еще ведь только десятый час, а столпотворение начинается ближе к вечеру, ну, и на обед тоже народ активно заскакивает.

Хм, название у кафешки говорящее, вроде читал в будущем, что «Лира» была местом тусовки столичных фарцовщиков. Судя по виду парней, что со мной за одним столиком расположились, они как раз из этой категории.

Тут же и третий нарисовался:

— Хэлло, пипл, — поздоровался он и сразу же наехал на меня, — Клевый прикид, где брал аляску? Джапанская фирма?

— Где брал, там нет, вообще-то это не аляска, а парка, причем чисто американская, армейская. Японцы только копии делают, попроще и похуже. Брал вместе с ботинками, тоже ю-эс-ай.

Слово «американские» в этой субкультуре, что пароль. Взгляды сразу же стали уважительными.

— А че котлы штатовские не взял или джаповские? — невнятно спросил парень.

Ну, да, если жвачку жуешь, внятно и не получится.

— Смеешься? Зачем мне дерьмо? Вот, — я показал свои водолазные, — Настоящее качество, выдерживают глубину в 700 метров, ныряй, не хочу. Это вещь, такие и через пятьдесят лет будут в цене, ни воды, ни мороза, ни жары не боятся. В наших краях самое оно.

Тут официантка подошла, как положено в приличных заведениях, в наколке и накрахмаленном фартуке. Меню тут простенькое, заказал себе пельменей двойную порцию и крабовый салат. Крабовые палочки нынче у крабов не отбирают, но мясо морских тварей, наверное, из консервов. Да, мне без разницы, люблю это блюдо. На десерт кофе с пирожным. Хмыкнул, вспомнив фразу Депардье из комедии «Между ангелом и бесом»:

— Я без сладкого, словно не жрал.

Впрочем, здесь этого фильма еще нет, да и Кристиан Клавье в нашей стране еще толком не известен, у нас этого актера стали узнавать только в 90-х, когда валом поперли кассеты из-за рубежа.

Парни есть не стали, заказали себе по коктейлю «Коблер-Шампань». Нынче это круто и стоит прилично — целый рупь и 18 копеек. Я бы лучше «Мохито» взял или «Дайкири» — у меня вкус непритязательный, да чего там, я вообще обычно «Куба Либре» пью, а там ничего сложного.

Фрагмент из меню московского кафе «Лира»

Странноватые здесь названия коктейлей. «Международный», «Таран», еще какой-то «Рабозо», если я правильно понял плохо отпечатанный на машинке текст. Может «Рабо де гало»? Так для него кашаса нужна, а еще вермут и ликер цинара. Откуда здесь кашаса? Водкой, небось, заменяют, только чем цинару заменить? Эстонским бальзамом «Vana Tallinn»?

От парней не укрылась усмешка, с которой я здешнюю винную карту разглядывал. Да мне-то что? Заказал себе тоже бокал, надо же попробовать. Тут как раз мой поднос официантка принесла, и я на пельмени набросился, посыпав их для вкуса черным перчиком. На столе как раз набор из трех баночек стоит, в одной соль, во второй перец, а в третьей горчица — стандартный комплект советского общепита.

Пельмени я смел за несколько минут, это же надо так оголодать. Кстати, подали самые обычные, такие в картонных пачках в магазинах сейчас продаются. Они довольно вкусные, но развариваются сильно, из-за чего тесто у них отдельно, а мясо отдельно. А вот салат оказался хорош, его я ел уже не спеша, наслаждаясь чувством насыщения.

Отставил пустые тарелки, взялся за пирожное, запивая сладкое горьким кофе. Люблю полярные вкусовые сочетания. Например, горячий сладчайший чай и хорошо просоленная красная икра на свежем хрустящем куске белого хлеба, намазанного слоем вологодского масла. Замечательная штука. В армии я вообще любил сладкое песочное печенье запивать соленым томатным соком, еще и соли в него побольше плюхал.

Только сейчас обратил внимание, что меня активно пытаются охмурить. Сосед справа предлагал толкнуть ему куртку по хорошей цене или обменять на джинсы, настоящие, американские. Блин, как же они с этими джинсами задрали.

— Ну, покажь, — ну, почему не посмотреть, чем эти чуваки торгуют.

Мне на коленки приземлился полиэтиленовый пакет. Развернул его и начал ржать, негромко, зато всласть. Строчки неровные, нитки торчат, ткань — я из такой видел форму для стройотрядов. Но главное даже не это — на заднице пряжка присобачена, на которой по-русски выведена надпись «Джинсы». Потянулся к висящему на крючке под столиком рюкзачку, вытащил свой Зенит.

— Ты чего снимаешь? — забеспокоился фарцовщик.

— Да расскажу у нас такой анекдот, так никто не поверит, что настолько тупо можно людей разводить, хоть доказательство будет, — ответил ему и перебросил пакет обратно хозяину.

Думаете, смутился хотя бы немного? Да ничуть, опять принялся уговаривать парку продать. Рассердил.

— Смеешься, чел? У нас морозы минус тридцать — обычное дело. И ветра такие, что душу выдувает. На кой мне твой кардиган там? А в этой куртяшке никакой мороз не страшен. Думаешь, я джинсы у нас не куплю, если понадобятся? А такую аляску сейчас нигде не возьмешь.

Фарцовщик уважительно притих.

— Впрочем, если есть нормальные вещи, я бы взял хороший костюм, лучше английский. Потом женские джинсы, парочку, ну и кроссовки, тоже женские. Только, если нормальные вещи, а то ведь я с севера, у нас конфликты решаются просто и жестко.

В общем, договорились, что в пятницу встретимся. Посмотрим, может прикуплю подарки для Алисы и мачехи. А нет, так нет, что-нибудь приличное я и у нас найду.

Пригубил коктейль. Ну, ничего так, пить можно, хотя названия такого я в будущем точно не встречал. Судя по вкусу, явно апельсиновый сок и шампанское. Что-то вроде «Мимозы», но тут, похоже, еще какой-то ликер есть, чуть-чуть совсем, вроде как вишневый.

Заказать себе еще «Международный коктейль», хоть знать буду, что это за чудо? Ну, не фонтан, крепко слишком — коньяк с водкой, еще немного ликера, не пойму какого, потому как коньяк вкус заглушает. Не, отставил от себя, не хочу надираться, еще в обезьяннике потом окажешься. Опять вернулся к своей «Коблер-Шампани». Моя гримаса от фарцы не ускользнула.

— Чё, не пробовал раньше? — с видом пресыщенного жизнью знатока обратился ко мне один из компании.

Вот и одеты они вроде по-разному, и лица непохожие, а воспринимаются как братья-близнецы, не отличишь.

— Такие нет, — отрезал я, — Разные пробовал. Мохито, Беллини, Пина колада, Маргариту, Мартини, Гимлет, Космополитен, Лонг-Айленд, Апероль шприц — это пил, а вот такое только в Москве и увидел. Как по мне, так я бы лучше Куба либре глотнул.

— Это чего? — судя по ошарашенному виду, чел был ошарашен моими познаниями в заморских алкогольных изысках.

— Самый простейший коктейль, его еще Хемингуэй уважал очень. Лед, немного сока лайма, на треть белого рома, а остальное кока-кола. Ром сильно желательно кубинский. Просто и, уверяю, очень вкусно. На худой конец можно и без лайма обойтись, просто рома и колы достаточно.

— А ром какой? — фарца явно заинтересовалась.

— Да любой, лишь бы кубинский и белый. «Гавана клаб» вполне сойдет, но я предпочитаю серебряный «Варадеро», у него такой приятный карамельный привкус, словно конфеткой закусываешь.

Вообще забавные ребята, такие важные, надменные. Еще бы — они приподнялись из «советской массы», как они себе понимают. А на самом деле — они плоть от плоти системы. Попадалось мне в 20-х небольшое исследование по тому, как фарца после 90-х устроилась. Оказалось, что хреново. Не смогли они вжиться в новые условия. Спекулировать, лохов разводить — это влет, тем более, когда конкуренции нет, как класса, а покупатель готов переплачивать любые деньги даже за самострок. А вот нормально торговать, учитывая интересы и вкусы клиента — не смогли. Еще в 90-х местные деятели понемногу трепыхались, а в 2000—сдулись полностью. Более-менее успешные люди среди них были, скорее, редким исключением, если не редчайшим.

Потом, еще в 2020-х столкнулся с интереснейшим феноменом. Больше всего о кончине Союза жалели как раз бывшие фарцовщики, спекулянты, заведующие складов и гастрономов. Вот они, потерявшие свою значимость и привилегии, горько оплакивали СССР. И они же сейчас его валят и поносят, рассказывая, как славно за рубежом живется и каких успехов они добьются, если у нас станет «как у них». Не, ребята, кто-то сможет, конечно, но не вы.

В общем, распрощался я с представителями класса советских «предпринимателей», да пошел гулять. Настроение отличное, поднялось, когда я поймал себя на мысли, что наблюдаю за фарцой, словно Дроздов, ведущий «В мире животных», прославившийся своей фразой, которая стала всенародным мемом:

— Давайте не будем им мешать, а просто понаблюдаем за ними.

Вышел на Моховую, решив обогнуть Кремль по часовой линии. Нельзя же приехать в столицу и Кремлем не полюбоваться? Заодно зашел в Охотный ряд, потолкался в ГУМе, побродил по залам Исторического музея, полюбовался храмом Василия Блаженного. Даже думал в Мавзолей постоять, но уж больно очередь велика. Хотел еще в Детский мир зайти, братьям прикупить подарки, но решил, что в следующий раз. По Кремлевской набережной обогнул главную крепость страны, направившись к библиотеке имени Ленина. Как раз по Воздвиженке до Арбата добреду.

Арбат — еще одно обязательное для посещения место Москвы. Сейчас это совершенно обычная улица, но, тем не менее. Да и пленку нужно добить, а дома заряжу в аппарат новую. Ноги уже гудели, поэтому на обнаружившуюся недалеко от Кутафьей башни лавочку я рухнул буквально с облегчением. Кстати, в старину этим словом величали низеньких, но дородных женщин, ну, так это сооружение в точности под название подходит. В детстве даже довелось такую загадку слышать: «маленькая кутафьишка в тесном месте сидит» и вот поди догадайся, что это о пуговице.

Самая забавная башенка в Кремле, она невысокая и выступает за стену к Троицкой башни. В сущности, типичное предмостное укрепление. Видимо, раньше здесь мост был через ров. Надо будет посмотреть материалы по истории Кремля, даже интересно стало. Минут двадцать посидел, отдохнул. Может, на метро на квартиру отправиться? Но потом подумал, что не стоит. Сейчас лучше до Арбата пройдусь, а там сначала по Никитскому бульвару и Большой Никитской выберусь на Баррикадную, которая меня прямо до высотки доведет, что на Восстания. Вот оттуда и поеду в Щукино, там напрямую, без пересадок.

Или? Я посмотрел на часы — ого, уже почти два дня. Тогда смыл ехать домой? Лучше поболтаюсь по улицам еще пару-тройку часов, а там на метро. Сяду на Кольцевую на «Краснопресненской», на Белорусском вокзале поменяю линию на зеленую и доеду до «Сокола». Ну, а там буду ждать хозяйку. Надеюсь, она сегодня появится.

В общем, решено, так и поступлю. Я решительно поднялся с лавочки.