Стрелок из Салмы

Глава 24

После третьего стука кулаком в массивную деревянную дверь в заборе, отделявшем «Кроткость и смирение» от свернувшего с пути истинного окружающего мира, Айна тяжело вздохнула. Несмотря на её непрекращающиеся попытки достучаться до хранителей скромного ночлега, внутрь их так никто и не пускал.

- Возможно, внутри просто все уже умерли, - заметил Саир. – От скуки.

- Не думаю, - парировала Айна. – Мне кажется, я слышала голоса из-за забора. А кверху вроде бы поднимался дымок из трубы.

- А какого цвета был дым? Чёрного или белого? Если там кремируют недостаточно послушных постояльцев, то давай лучше туда не пойдём, - Саир прислонил ухо к пахнувшей смолой сосновой дверной доске. - Может, стоит проверить напротив, в обители зла? Не удивлюсь, если вечерняя проповедь происходит именно там, среди целевой аудитории. Да и...

Но стрелок не успел договорить – дверь неожиданно распахнулась без намёка на скрип, и перед ними предстал человек мужского пола среднего роста в длинной тёмно-коричневой рясе с наброшенным на голову капюшоном. Седая борода и чётки в руках добавляли ему серьёзности, но улыбка, тут же нахлынувшая на его лицо, смягчила первоначальную холодную картину.

- Добрый вечер вам, путники, - сказал мужчина, слегка наклонив голову, глядя на Саира с Байлуром. Хотя Айна и стояла к нему ближе, чем остальные члены отряда, мужчина умудрялся игнорировать её, ни разу не задержав на ней свой взгляд. – Чем можем быть вам полезна наша скромная обитель?

- «Кроткость и смирение» - это у вас? - спросила Айна, улыбаясь и слегка наклоняя голову в сторону в попытке встретиться с монахом взглядом. Но тот никак не среагировал на её попытки наладить общение, старательно проигнорировав вопрос.

- «Кроткость и смирение» - это у вас? – спародировал Саир голос Айны, улыбаясь монаху во всю широту своей улыбки.

Монах тут же закивал головой в ответ.

- Да, этот скромный ночлег вы найдёте именно здесь. Мы с братьями будем рады поделиться местом и скромной трапезой в нашей келье, - он махнул рукой назад, показывая ни низкое бревенчатое здание во дворе, к которому спешили двое других монахов в таких же коричневых рясах. Один из них нёс воду в вёдрах на перекинутом через плечи коромысле, а другой тащил в руках сразу несколько кочанов капусты.

Айна застыла, потеряв от возмущения дар речи.

- Так, а кроме капусты здесь что-нибудь дают пожрать? – напрягся Байлур.

- Конечно, гном, - ответил за монаха Саир. - Всё, как и положено. Капуста на завтрак, морковь на обед, свёкла на ужин – вот и весь секрет. Секрет твоего сегодняшнего счастья.

- Так. Я что-то не совсем поняла происходящее, - вернулась в разговор Айна. - Со мной здесь не собираются общаться?

- Есть у меня смутные подозрения, киса, что это исключительно мужской монастырь, - ответил Саир и ей. - Лик твой для местных обитателей есть проявление дьявольского обличья, а потому должен избегать служитель богов соблазна твоих округлых и не очень округлых форм.

- Вы правы, разговорчивый странник, - монах закивал головой, по прежнему глядя только на Саира с Байлуром. – С этой стороны дороги мы не признаём плотских искушений грешного мира. Передайте вашей спутнице, что ей придётся устроиться на ночлег в другом месте.

Саир с Байлур одновременно громко заржали.

- Вот незадача, киса, - сказал сквозь смех Саир. – Представляешь - для кого-то ты недостаточно хороша. Так тоже бывает.

- Знавал я похожие места и в чертогах Лунных гор, - заметил Байлур, пока Айна приходила в себя. – Туда тоже пускали только бородатых гномов, ищущих ответы на сокровенные вопросы вдали от царства плоти.

- Учитывая волосатость ваших гномих, я бы не стал полагаться на бороду как на отличительный половой признак, - возразил ему Саир, а потом внимательно посмотрел на Айну. – Ну что, значит выбора нет – спускаемся с небес на землю и отправляемся обратно в примитивный земной рай на той стороне дороги? Простите нас, отец, ибо не успели мы даже покаяться за грехи свои прежние, как замерли в предвкушении новых, - Саир склонил перед монахом голову.

Противоречивые чувства стали в этот момент сражаться в мыслях полуэльфийки. С одной стороны, запускание лис в курятник, а именно это должно было произойти в случае их перехода на другую сторону дороги, не входило в её сегодняшние планы. Она твёрдо решила избегать соблазнов до конца путешествия. С другой – оставление Саира и Байлура совсем без присмотра не добавляло уверенности. Хотя, что с ними могло произойти в самом скучном месте на ближайшие тысячи и тысячи шагов? Окинув взглядом членов своего отряда ещё раз, она решилась.

- Нет, и ещё раз нет. Никаких таверн больше в дороге! Передай местному неразговорчивому монаху, что я благословляю вас на ночёвку в этом благопристойном месте.

- А сама пойдёшь развлекаться на стороне? – прищурился Саир.

- Да, если тебе так будет спокойнее. Оторвусь сегодня по полной. А вы пока что изучите житие и странствия святого Балмона.

- Это тот, который разглядел образ бога плодородия на крыльях у мёртвой божьей коровки? Я уже читал про это с одной монашкой, вернувшийся на путь истинный, - ответил стрелок.

- Вам с Байлуром для здоровья полезно будет почитать хоть что-нибудь, хоть иногда, - Айна закинула за плечи лук и похлопала себя по карману. - Встречаемся здесь у ворот завтра на второй склянке от восхода солнца. И не опаздывать! Лошадей с телегой заберите сами. Боюсь, если я возьму их в таверну, те голодные велдиры зажарят копытных вслед за кабаном.

Айна проследила, как монах со своим помощником открыли большие ворота, а Саир с Байлуром, взяв поводья лошадей в руки, направились во двор. Постояв ещё немного на дороге, она улыбнулась чему-то и отправилась в сторону таверны «Раз и навсегда», не обратив внимание на то, как один из велдиров, стоявших у вертела, не спускает с неё глаз.

***

Внутри двор монастыря оказался довольно просторным. Между колокольней и жилыми помещениями располагался значительного размера огород, где монахи выращивали овощи и травы для собственного потребления. Монах, встретивший их у дороги и представившийся Бенедицием, проводил гостей до небольшой конюшни, разместившейся на дальнем конце двора. Только там Саир заметил, что Айна забыла, либо сознательно оставила некоторые ценные вещи в телеге, среди которых был и мешочек с волшебными волосами Фар. Стрелок взял его в руки, спрятав за пазуху. Сие действие не ускользнуло от зоркого взгляда Бенедиция.

- Не переживайте. Не укради – одна из святых заповедей, которые мы неустанно соблюдаем. Можете оставить все вещи в телеге, никто из братьев не тронет их.

- Мне бы вашу святую веру в людей, отец. Хотя, вам с высоты вашей местной колокольни, наверное, виднее.

Байлур сурово посмотрел на монаха, следуя примеру стрелка и складывая себе в мешок наиболее ценные вещи.

- Как говорят у нас в пещерах – кто не спрятал, я не виноват.

Попрощавшись на ночь с Аметистом, к которому Саир, на удивление, уже привязался, стрелок вышел вслед за гномом и монахом обратно во двор.

- Здесь мы выращиваем пропитание для себя, - показал Бенедиций рукой на огород. – А здесь – молимся и отходим ко сну, - махнул он рукой на низкое бревенчатое здание на другой стороне двора.

- Правильнее говорить – шепчем непонятные звуки, а потом лежим на неудобных соломенных матрасах всю ночь, - поправил его Саир.

- Вижу, вы не особо верите в святыни богов добра? - спросил его монах.

- Верю, но только на сытый желудок. Почему то с мясцом в нём мир вокруг сразу становится добрее.

- Это заблуждение человека, не разглядевшего истину за скрижалями тьмы.

- Ничего не понятно, но звучит красиво. Видимо, нужно наесться местного укропа, чтобы проникнуться.

- Это не беда, мы принимаем к себе даже самые заблудшие души.

- И на том спасибо. Правда ведь, Байлур? Ты что-то совсем притих. Голову на солнце напекло?

Байлур и вправду разглядывал двор с видимым напряжением на лице, переходившим в периодические подёргивания бороды и почёсывание затылка.

- Я тут переживаю по поводу предстоящего ужина.

- Переживаешь? Это ты напрасно, мой горный друг, - покачал головой Саир. - Ты должен не переживать, а уже метаться по земле от отчаяния. И молиться своему гномьему богу обжорства, чтобы он ниспослал тебе кусочек посочнее на ужин... Как, кстати, его звали? Анабилур или что-то в этом духе, если я ещё правильно помню ваш бесконечный пантеон?

- Не гневи гномьего бога понапрасну, глупый человек! – строго посмотрел на него гном, а потом уставился на Бенедиция, ведшего их в сторону ночлега. – А и то правда. Есть ли у вас что-нибудь, окромя гнилой капусты?

- У нас есть отдельный рацион усиленного питания для тех кто выполняет тяжёлую физическую работу. Мы можем поделиться им с вами. Нам ничего не жалко для дорогих гостей, - Бенедиций услужливо улыбнулся им, оглядываясь назад.

- И что за усиленное питание? – с явным недоверием в голосе спросил Байлур.

- Дайте угадаю - в три раза больше капусты? – Даже длинноногий Саир едва успевал за юрким монахом, а Байлур и вовсе начал сопеть от быстрой ходьбы.

- Почему же. Усиленное питание подразумевает мясо, - Бенедиций воздел свой указательный перст к небу.

- Вот как? Закупаете в таверне напротив? – поинтересовался Саир.

- Нет. Ни одна наша монета не отправится на сторону зла и разврата. Мы всё разводим сами.

- Что-то я не вижу никаких пастбищ в округе. Кого вы тут разводите? Постояльцев?

Лицо монаха неожиданно скривилось от шутки Саира, и он, не ответив на вопрос, поспешил открыть перед гостями низкую дверь в одноэтажное бревенчатое строение, вытянувшееся вдоль одной из сторон периметра двора. В нос Саиру сразу ударил запах тушёной капусты и маринованной свёклы.

Войдя внутрь, они оказались в слабо освещённом коридоре, в котором даже изнутри стены представляли из себя такие же неотёсанные брёвна, как и снаружи. Вокруг них туда-сюда сновали погружённые в работу монахи, облачённые в такие же рясы, как и Бенедиций. Завидев Байлура с Саиром, они начинали улыбаться, а некоторые даже кланялись им в пояс, словно в гости сегодня пожаловал сам барон Череш собственной персоной со всей своей свитой.

Дойдя до самого конца коридора, Бенедиций отворил ещё одну невысокую дверь и, склонившись, прошёл внутрь кельи.

- Подождите чуть-чуть, здесь темно, - проговорил монах, скрывшись во мраке. Когда в кельи наконец зажёгся огонёк свечи, Бенедиций махнул гостям рукой и те прошли внутрь. Комната без окон была совсем небольшой, но уютной. Две уже заправленные деревянные кровати. Такой же простой, но аккуратный столик между ними. И, наконец, прикроватная тумба в углу. Вот и всё убранство. Но, несмотря на нарочитую скромность, комната производила приятное впечатление.

- Вот ваше убежище на ночь. Вы пока располагайтесь, а я пойду распоряжусь насчёт ужина. Умывальник с уборной на другом конце коридора. И да пребудут с вами боги сегодня.

Бенедиций не стал дожидаться уточняющих вопросов, а скрылся, закрыв за собой дверь.

- Ну что, гном, - сказал Байлур, складывая на тумбу пожитки, взятые им из телеги. – Я, как старший, выбираю себе лежанку первый.

Саир с разбегу плюхнулся на кровать, отчего две её опорные ножки треснули и ножная часть кровати тут же просела до пола.

Байлур усмехнулся в ответ и прошествовал к своей лежанке, с кряхтением усаживаясь на одеяло.

- И всё таки дури в тебе многовато. Как в перебродившей сливовой настойке. Но ничего, зато у тебя теперь есть собственное кресло вместо кровати.

Гном уселся лицом к столу, постукивая пальцами по шероховатой поверхности столешницы. Огарок свечи освещал довольную ухмылку на его лице.

- Я смотрю, Байлур, настроение у тебя значительно улучшилось? – спросил его стрелок.

- Оно улучшится окончательно, когда я увижу достойный ужин.

- Обещаю молиться всем богам неделю, если ужин будет хорош. Даже не знаю, что громче – твой храп или урчание голодного живота.

- Ты ещё не знаешь, как храпят наши старцы. Думаешь, почему сходят лавины с гор?

- То то я слышал в последнюю зиму лавина за лавиной. Расплодились вы, однако, - Саир повернул в голову в сторону Байлура и задумчиво произнёс на удивление серьёзным для него тоном. – Ты и вправду собрался завтра отправиться в одиночку в Запредельные горы?

- Да, - не раздумывая ответил Байлур. – Я провёл вас через самые опасные места, а дальше в болотах среди змей твоя эльфийка будет чувствовать себя увереннее. Да и вы для меня скоро станете обузой.

- Она не моя эльфийка, - Саир посмотрел в потолок, как будто надеясь уведеть там одну из карт из своей коллекции.

- Ну это как сказать. Химия то точно есть.

- Химия то может и есть, а вот физики – никакой. И это начинает меня огорчать.

- Скажу тебе прямо, человек, хочешь приручить женщину, делай всё наоборот. Скажет прыгай – сиди. Скажет стой – беги.

- Сказал гном, поскакавший ради своей Розалинды на другой конец света за непонятной хреновиной.

- Это не то! Она меня ни о чём не просила. Но когда увидит ожерелье...

Гном довольно погладил свою бороду.

- Ты правда ничего не слышал о Танамисте? – спросил его Саир спустя некоторое время, которое они провели в тишине.

- И знать не хочу, что за чудо-юдо.

- А зря, Байлур. Тариус прав – по слухам, в последний раз он обитал именно в Запредельных горах.

- И что мне с того, человек?

- А с того, что не торопись – дождись, когда я выполню работу для Айны, и пойдём в горы вместе.

- А тебе зачем туда?

- Во-первых, должок вернуть тебе. Во-вторых... во-вторых...

Саир попытался сформулировать фразу, но в этот момент дверь в комнату отворилась и внутрь с подносами на руках вошли сразу трое монахов, среди которых был и Бенедиций. Челюсть Байлура тут же отвисла, но не для того, чтобы принять порцию готовой еды, а от поразившего его до глубины души разнообразия явств, доставленных им прямо в комнату. На одном подносе на блюдах разместились тушёные бараньи рёбра и утка, фаршированная сливами. На другом лежали печёные хлеба и свежие твёрдые сыры, вперемешку с лесными ягодами и наливными яблоками.

- Ущипните меня, - проговорил наконец Байлур, пока монахи расставляли блюда на столе.

- А вы уверены, что не ошиблись комнатой? – спросил Саир, усаживаясь в кровати.

- Уверен, - ответил Бенедиций. – Сегодня у нас среди гостей только вы. И мы хотели оказать вам радушный и тёплый приём. Ааа.. чуть не забыл. Гедеон, принеси кувшины с ягодным морсом. Вы его должны обязательно попробовать – сделан из самых свежих лесных ягод.

Когда Саир с Байлуром набили свои животы, запили всё съеденное морсом и развалились на кроватях, стрелок довольно похлопал себя по животу.

- Да, не повезло Айне.

- И не говори, человек, - ответил Байлур, с шумом выпустив изо рта воздух. – Я давно не испытывал такого феерического блаженства. Особенно удались рёбрышки. Однако, знают толк. Небось, сами жрут животину тоннами.

- Одно только меня беспокоит, Байлур, - задумчиво произнёс Саир, зевая. – Беспокоит где-то глубоко, глубоко на дне моего сверхразвитого чувства интуиции.

- Меня ничего не может беспокоить в минуты послеобеденного переполнения.

- Почему монахи даже не спросили про плату?

- Какую ещё плату?

- Ну, хоть местные цены и вполне терпимы, Бенедиций ни словом не обмолвился...

Саир снова громко зевнул. После еды вдруг ужасно захотелось спать. После еды и усталости всегда хотелось спать, но это было что-другое. Гораздо более сильное ощущение, внезапно нахлынувшее на него и завладевшее им без остатка. Стрелок стал подниматься на ноги с кровати и только тут заметил, что Байлур уже во всю храпит. Шатаясь, он добрался наконец до двери в комнату и попытался открыть её, но тщетно. Дверь была заперта или подперта снаружи. Он навалился на дверь из последних сил, но вместо этого лишь сполз вниз на пол. "Так вот каковы "Кроткость и смирение", - промелькнула мысль в его голове. Распластавшись на холодном полу, Саир ещё раз попытался открыть глаза, прежде чем окончательно провалиться в темноту в захлопнувшейся для них с Байлуром мышеловке.