Странники

Глава 16

- Прости, Джед, - говорит Пространственник, лицо которого опять спокойно, и боль исчезла из его глаз. Он снова здоров, от раны не осталось и следа - волшебная Сила Валентая залечила всё.

Здесь же сидит и Альваар - цел и невредим, без следа тех страшных переломов, которые изуродовали его при ударе о дно пропасти.

Они вчетвером в покоях дворца, сидят в лёгких, прозрачных креслах, под сенью радостно поющих ветвей-птиц, цветущих Арларий с планеты Залеевара, с бокалами в руках и празднуют спасение.

- Да, ну! - беспечно отмахивается Джед, - какое там "прости"! Всё замечательно!

Они празднуют победу. Как же всё изумительно получилось!

Да, это была рискованная игра. Когда к Пространственнику в пустующий Таратаросс пришла Джамуэнтх и потребовала от него выполнения особых условий Договора, додон не мог противиться. Да, им не затем дана Живая Сила, чтобы вековать вечность исключительно в своё удовольствие. Они выполняют работу по расселению жизни, а Джамуэнтх имеет ещё более грандиозные задачи, о которых никогда не извещала бессмертное племя - у каждого своя работа. И вот она явилась, как обычно, ни во что не посвящая своих слуг, и изложила требование. Пространственник должен подчиниться своему сыну, Кийану и выполнить всё, что тот потребует. Дело оказалось простым: надо притвориться раненым и выманить из дворца его, Джеда.

Хорошо зная натуру Кийана, Пространственник понимал, что всё не так просто: у отщепенца свои планы. Скорее всего, Фальконе ему не нужен, а только служит приманкой для Авелия и Валентая, его последней инкарнации. Обладая умом додона, нет труда просчитать весь план: Кийан и ранее пытался уничтожить брата, и убивал его воплощения не раз. Но это была тщетная охота: убить бессмертного нельзя. Так думал и Айяттара до того момента, когда явился к нему Альваар с занятной просьбой: дать немного Силы, чтобы что-то там подчистить. Пространственнику стало любопытно, и он тайком подглядел за товарищем.

- О, Айяттара! - с укоризной обронил волшебник.

Тот в ответ лишь улыбнулся: да какие тайны между друзьями, Альваар! В конце концов, не прояви он тогда своё любопытство, кто знает, какими путями пошла бы судьба Вселенной!

И вот он обнаружил занятный финал безумного опыта одного сумасшедшего творца - авантюра, право! Уж каких миров они с Альвааром ни творили, такой - впервые! Ливорусы в последней стадии своей эволюции оказались практически неуничтожимы! Никакая сила их не брала, а только подпитывала! Вот это задачка попалась Пространственнику! Ясно, что оставлять в таком виде эту кошмарную разумную поросль нельзя, надо что-то придумать.

Он проводил эксперименты и пытался сам уничтожить жутких тварей - безнадёжно! Никаких успехов! Но тут появились задачки посложнее и более важные. И Пространственник на время оставил чудовищ растительного мира - там как-нибудь разберется. В конце концов, мжно просто свернуть пространство вокруг них, создав новый локал и тем изолировать планету от остальной Вселенной.

Для плана Кийана требовалась какая-то планетная поверхность - по его задумке, додон должен был лежать там, истекая кровью, совершенно беспомощный. Авелия на такую картину не поймать, он первым делом станет соображать: как всё так получилось? А человек существо импульсивное, он действует, не раздумывая - это и был расчет Кийана. Для начала должен попасться Джед, чтобы увеличить вероятность успеха. Авелия в первую очередь привлечёт опасность, которой подвергнется Айяттара, а Валентая - Джед, ведь он же верит во всемогущество Пространственника. Эта вилка должна сработать.

Но дворец притворством не обманешь - он сразу поймёт, что его прежний хозяин не только не ранен, но и полон сил, и вот Кийан отбирает всю энергию у отца, подкрепляя требование уговором с Джамуэнтх. Додон не мог сопротивляться - он лишён этого права договором, ведь за всё время существования звёздного племени Императрица ни разу не предъявляла таких условий, никогда не требовала от додонов никаких жертв.

И дело кончилось бы совсем плохо, если бы в промежуток между посещением Джамуэнтх и Кийана не произошло одно маленькое событие.

"Пространственник!" - тихо позвал чей-то голос, и додон, сидящий в одиночестве под звёздами Тартаросса, вздрогнул.

"Всё очень плохо, Пространственник", - сказал ему Голос.

"Очень плохо", - согласился додон по внутренней инфосети, с которой пришло сообщение.

В его сознании мгновенно сложился образ души Авелия, спелёнутой мощными Силами и упрятанной в кокон - навеки, до конца мироздания. Это хуже, чем волшебный сон, в которые впали лишённые своего предвожителя додоны - те хоть грезят снами, пополняя энергию Вселенной, а это бессрочное заключение во тьме Изнанки Бытия.

"Нет, всё ещё хуже", - возразил Голос и поведал новую картину: душа Авелия включается в процесс творения новой Вселенной. Но, не будучи готовой к этому, создает неправильный мир, куда пойдут новые бессмертные, молодое племя звёздных путешественников. На самом деле в новую Вселенную выпроводят все Живые Души, и это будет очень плохой мир. А Кийан останется тут, на его долю хватит половины Вечности, и будет он Императором Вселенной, поскольку додонов не осталось. Ему больше не нужны творения, он будет забавляться с тем, что осталось.

Тот, кто обратился к нему, был Оператором Вечности - существом, о котором додон ничего не знал. Впервые к Айяттара обращалется слуга Императрицы иллюзий, верхоная сила во Вселенной, её тайная рука, ткач полотна событий, манипулятор версий.

"Мне нужна скрытая корректива, которая может изменить результат, не нарушая договора с Джамуэнтх", - сказала Эдна.

Что он может предложить той, которой открыты все тайны мироздания и которая манипулирует такими величинами, о которых додон понятия не имел?

"Выбор места имеет значение?" - спросил он.

Ведь Кийан не указал конкретно места - просто планета, просто открытое пространство. И додона осенило!

"Подкинь Кийану мысль воспользоваться планетой ливорусов. Это как раз ему подходит, если он хочет уничтожить саму душу Авелия".

Душа - это тайная материя Вселенной, та же энергия! А ливорусы поглощают именно энергию - идеальный итог эволюции существ, не имеющих собственных ресурсов. Для Кийана это бесценный вариант, при котором никакой возврат Авелия просто невозможен, ведь даже пузырь волшебного сна можно разорвать!

"Но Джед погибнет", - с человеческим сожалением передала Эдна.

Вот уж нет, отвечал Пространственник. Он переживёт очень жуткое приключение, но не погибнет - вот в чём фокус! В крови Фальконе присутсвует компонент яда ливоруса, и это делает его неуязвимым - об этом Рушер и понятия не имел, а, следовательно, и Кийан не знает! Для деревьев-вампиров, ужаса космических путешественников, смертельной опасности даже для додона и его друга Альваара, Фальконе не еда! Он привит их ядом, который есть кровь ливоруса. А сам Кийан будет пребывать в губительной уверенности, что его защищает лучшая защита во Вселенной! Полностью непроницаемая броня, которой не страшны даже солнечные недра! Это и есть самая лакомая пища для ливорусов: идеальная энергия!

Вот что сломало планы Кийана и погубило его. Только Джеду пришлось пережить ужасные мгновения, видеть смерть Альваара и ранение, подлинное ранение бессмертного додона, которое хоть и не смертельно, но выглядело ужасно. Лишённый всех Сил, с раной в животе, истекающий кровью - всё должно быть натурально, чтобы перепуганный насмерть дворец позвал сначала Джеда, а потом и Уилла. Джед, влекомый привязанностью к Пространственнику, тут же протянул ему руку, чтобы вытащить его. Но раненый додон сделал то, чего от него не ждал его спасатель: выдернул Фальконе из дворца. Он только не ожидал, что следом выпадет и Альваар. И вот он видит картину, в которую попали побочные линии событий: лишний участник продуманной сцены.

Альваар пытался дать Джеду спасительное мгновение и стал отвлекать ливорус на себя. Он для своего творения просто пища. Он надеялся, что дворец позовёт Уилла, тот прибежит на помощь и спасёт всех троих.

- А почему ливорус не тронул тебя, Айяттара? - переживая, спросил Джед, - ведь я видел, что корни как не заметили тебя, хотя ты лежал в луже крови.

- Внушение, - коротко ответил тот.

Даже в самой идеальной защите может быть прореха - как у Кийана, и у полностью лишённого всего может быть тайный козырь в рукаве - как у Пространственника.

- Так Рушер умер?! - воскликнул Валентай.

- Думаю, что нет, - ответил Пространственник, - раз Джамуэнтх просила Джеда вынести его тело, значит, надеялась на что-то. Вот он, наш герой, сломавший планы самой Джамуэнтх! Кто б подумал, что маленькое происшествие на краю галактики сто миллионов лет назад сначала спасёт меня, а затем и всю Вселенную!

Фальконе радостно нахлопали по спине, отчего он даже подавился глотком вина.

- А что Рушер? - небрежно бросил Альваар, - Война окончена, и он вышел побеждённым. Ребята, вы герои Вселенной!

Все четверо печально замолчали, потому что победа эта вышла очень дорогой ценой: погибло много миров и снова лишены Сил додоны, и город-гостиница на Тартароссе так и не принял гостей. Что будет дальше?

- Что-то назревает, - промолвил Пространтвенник, нарушая молчание, - восстанавливаются библиотеки додонской памяти - я чувствуя наполнение кластеров хранилища. Латаются коммуникационные сети, и память возвращается ко мне. Зачем-то, братья, нужен в этом мире Кийан. Возможно, он бесился оттого, что, как все прочие, утратил смысл своего существования. Теперь Рушеру придётся отбыть его задачу, а какова она - возможно, скоро это станет ясно.

- Он мне предлагал стать Творцом новой Вселенной, данные которой принесли Синкреты, - проговорил Уилл, - я тогда не поверил ему, но теперь думаю, что это может быть правдой.

- Может быть, может быть, - загадочно отвечал додон.

Не вставая с кресла, он повернул свою красивую голову к озеру, и все посмотрели в ту сторону вслед за ним.

Над зеркалом миров клубился лёгкий туман, как будто предвещал чей-то приход. Кто-то собирался войти в главный зал дворца. В сверкающем искорками тумане образовалсь полупрозрачное уплотнение, потом искры осели, и выявилась фигура женщины.

Нереальная, похожая на светлый призрак, внутри которого волнами шли световые вспышки, но с человеческим лицом и явно различимыми очертаниями одежды, она походила на могущественную фею из древних сказаний.

- О, это Джамуэнтх! - прошептал Джед, и на него изумлённо оглянулись оставшиеся трое: никто никогда не видел лица Императрицы Иллюзий! Фальконе первый, кому она себя явила! Что сделал он, чтобы заслужить такую великую честь? И что назревает теперь, что обещает это внезапное и торжественное появление самой таинственной фигуры Вселенной?

- Спасибо тебе, Джед, - произнесла она своим идеальным голосом, но чувствовалась в нём какая-то странная человеческая нотка - едва ощутимая теплота.

Поверхность воды в зеркале успокоилась, и вот из портала шагнула женская фигура нормального человеческого роста - отнюдь не гигантская.

- Я пришла, чтобы обсудить с вами, где пройдёт самое великое торжество нашего мира, - молвила она, проходя к праздничному столу,- Вы победители и заслужили право внести свое решение в этот вопрос. Я могла бы предложить более впечатляющую обстановку, но оставляю это вам.

С этими словами Джамуэнтх уселась в услужливо предоставленное дворцом кресло и посмотрела на победителей так, словно заранее знала их выбор.

- Здесь прекрасное место, - изящным жестом она обвела тронный зал бокалом, который тут же возник в её тонкой и безупречной руке. - Всё, что нужно: достаточно места, портал, знакомая многим вашим друзьям обстановка.

- Вот хозяин, - кивнул на Валентая Пространственник, когда её глаза обратились к додону.

Прекрасные, прозрачные, бездонные озёра зрачков Нерождённой посмотрели на Уилла.

- Конечно, - ответил тот, заворожённый непроницаемой тьмой, что пряталась за видимостью женщины, и многими тайнами Вселенной, и бесчисленным множеством вариантов, которыми могла пойти судьба мира.

Она наклонила голову, как в знак благоларности и тут же исчезла, потому что Джамуэнтх не нужны порталы, чтобы приходить и уходить - бесплотной Императрице, никогда не облачающейся в тело, открыты все пути и все потаённые места в её Вселенной. Лишь на прощание повела прозрачной рукой в сторону озера, явно призывая к зрелищу.

Как будто ожидая этого внимания, вода озера пришла в лёгкое движение: над ней воспарил чуть заметный туман, в нём едва заколыхались тени, и вот из зеркала поднялись две явно различимые фигуры, их очертания заметно уплотнились, обретая убедительную чёткость материальности. И вот через край портала шагнули двое, легко спрыгнули на пол Аргентор и Наяна. Одеты не так, как были на острове, а с торжественной пышностью. В глазах их нечто удивительное, как будто ожидание волшебства. Они идут к своим друзьям, как будто возвращаются из долгой отлучки в тот дом, где их давно ждут. Дворец встречает их пением, как дорогих гостей. А следом из портала выходят ещё гости.

Выходит юноша и ведёт под руку Маргарет, как будто оберегает её и защищает. Джек Бегунок - его признали Джед и Уилл в этом молодом человеке. Это он, так странно почителен с потерявшей мужа и защитника Маргарет. Её лицо печально, исхудало, но даже в своей скорби она прекрасна. Прекрасные одежды на неё, и разряжена она, как восточная царица, но не радует её вся эта роскошь, а как будто тяготит. Встреченная заботливыми друзьями и нежной песней дворца, она утомлённо садится в кресло и жестом просит не обращать более на неё внимания. Но те и сами отвлекаются, потому что озеро выводит к ним новых гостей.

Моррис и Инга - герой и его Спутник. Он неуверенно смотрит в глаза товарищам, ожидая упрёка за свой малодушный промах в битве с врагом. Да, это он дал перевес врагу, и, если бы не Уилл и его друг Джед, Герои точно проиграли бы в этой битве. Но Инга смотрит независимо и уверенно, ей не нужно одобрение друзей Морриса - она точно знает, что не ошиблась в своём избраннике. Её облику, красивому, но неподходящему на роль высокопоставленной особы, придано особенным костюмом и сложной причёской некое благородство, но похожа она на королеву амазонок - с дерзостью и бесстрашием в глазах, насмешкой над теми, кто не понимает её выбора и царственной небрежностью. Она держит Морриса под руку, как жена. Их встречают, как друзей, без всякой тени фальши. Раз они здесь, значит, достойны.

Выбралась из озера неунывающая троица - Заннат и его сын верхом на осле Цицероне. Ньоро походил со своей простой физиономией на разряженного в драгоценные шелка Али-бабу, зато сын его - на маленького восточного принца. Даже у осла имелись какие-то украшения на шее, что его очень занимало, и он принялся трясти головой, вызывая звон золотых бубенчиков.

- Это и есть тот самый дворец?! - с жаром воскликнул он, с непринуждённостью чуждого светским обычая существа выскакивая вперёд, - Дворец, привет!

Волшебный чертог ответил весёлым звоном. Рики засмеялся, соскочил с осла и принялся носиться по залу, ловя чудесных бабочек и гоняясь за урзоями, которые увлекли его в сторону, чтобы он был занят и не мешал взрослым говорить. У дворца, соскучившегося по детям, имелось полно игрушек в его грандиозном арсенале развлечений. Рики - это как раз то, чего не хватало в дополнение к здешней пышности и излишней серьёзности.

Казалось, что все, кому следовало тут быть, уже явились, но это было не так. Туман над озером не осел, и вот новые гости явились во дворец.

Из светлого круга, как будто подсвеченного изнутри, вышли три фигуры: высокая, пониже и совсем детская. Варсуйя, Лгуннат и малыш Ниаранья явились во дворец - последние додоны, сохранившиеся издревле. Вместе с Пространственником их четыре. И вот тогда угас свет из портала, как будто опустился занавес первого акта великой мистерии. Участникам требовался передых перед вторым торжественным открытием финальных событий Поединка.

Все пришедшие удобно разместились среди предоставленных дворцом удобств - как хлопотливый и внимательный слуга, он никого не оставил без внимания и всем уделил участие. Назревал, видно, долгий разговор, и в этом должны открыться многие тайны, которыми уже так измучились участники сражения. Время ожиданий прошло, и теперь пришли те, кто могут дать ответ на все вопросы.

- Смотрите, это Лгуннат! - не удержался и шепнул Джед товарищам, с которыми провёл однажды целый год на удивительной планете Рушара. С тех пор прошло десять лет, и в это время они хоть раз собирались все вместе, ну почти все, и снова переживали события того насыщенного событиями года, когда все они были Героями. Уилл и Джед всякий раз пересказывали в подробностях своё путешествие в прошлое Земли и встречу с удивтельной хозяйкой звёздной гостиницы - Варсуйя, и обязательно рассказывали о том как побывали они на храмовой горе и говорили с сестрой самого Пространственника, хранительницей Чаши Сновидений - Лгуннат!

- Как ты меня узнал? - улыбнулась додонка, мало похожая на ту, которую они видели с Валентаем в древнем Стамуэне. И в самом деле - как? У этой были не золотые волосы, а цвета какао, и черты лица несколько иные.

- Не знаю... - растерялся Джед, в самом деле не понимая, что это пришло ему в голову назвать эту незнакомую додонку именем Лгуннат. Ясно же, что она не похожа на ту. И вообще, как она его услышала, ведь он с друзьями находится далеко в стороне от четвёрки додонов.

- Ты не ошибся, я та, с кем вы разговаривали на храмовой горе много лет назад. С тех пор утекло много воды, и я превратилась в страшилище, которое вы все должны помнить как шаарию.

Герои онемели. Эта блистательная красавица и есть шаария, страшная колдунья додонов в одряхлевшем Стамуэне?!

- Это Лгуннат, - подтвердил Валентай, оставляя Ниаранью, с которым говорил, и подходя к товарищам, - я был в новом городе додонов и видел Лгуннат. Да, она изменилась с тех пор, когда мы с Джедом встретили её в далёком прошлом, когда додоны были могущественны, а Пространственник ещё не исчез в Изнанке Бытия. Время иссушило её бессмертный облик и превратило в беспамятную ведьму, но когда Айяттара освободился, он вернул своей Силой додонам молодость и вечность, но эти четверо - всё, что осталось от племени сеятелей жизни.

С потрясением узнали герои страшную правду, додоны не скрывали её: их больше нет. Нет больше звёздного племени, остались только эти последние: Пространственник, Варсуйя, Лгуннат и малыш Ниаранья, который и был причиной того, что колесо истории Вселенной покатилось совершенно по другой дороге, разрушая тщательно составленные планы Джамуэнтх, потому что малыш отдал маранатас не тому.

И что же теперь будет? Как жить Вселенной дальше, без своих сеятелей, которые и были причиной великого многообразия живых видов в этом мире? Неужели расселение по звёздам прекратится?

Что будет, то и будет, сказала им Лгуннат. Её миссия окончена, и она больше не хранительница Чаши. Дальше всё решат другие, а они, последние додоны, скромно отходят в сторону, предоставляя Джамуэнтх вершить судьбу мира. Их долгий путь закончился бесславно, и ничего более они тут не решают. Императрица назначает новые роли.

Как прежний хозяин дворца, Пространственник пригласил всех сесть кругом. И вот все приготовились слушать, что им скажут, и такое чувство было у Героев, как будто вернулись они назад, на десять лет, в прошлое, на ту планету, где победили они Рушера. И снова собрались, как в тот раз, но не полным составом. Тогда с ними не было Аманды - она ушла со своими орнитами в некий локал пространства, где и живёт поныне, никому не доступная. Но живая. Теперь же с ними не было Айрона - ифрит ушёл к своим братьям. И не было тут также Фарида, которого Рушер не пригласил к грандиозному действию, которое замыслил. Не было тут ни экспедитора Франко Берелли, которому пространственник вернул жизнь и молодость. Не было Эдны и Кондора, про которых ничего не известно, и выжили ли они в этой битве с Рушером - тоже нет известий. Так отчего же у всех такое удивительное ощущение, что назревает некий праздник - не роскошные наряды ли, невесть кем надетые на них, тому причиной? Или таинственное выражение лиц додонов? Или ожидание, разлитое в воздухе дворца? Нет, не так, как тогда всё сейчас. Тогда, несмотря на победу, они чувствовали себя усталыми и чуть подавленными - может, от мысли о потерях? А теперь они, проигравшие битву Рушеру, за исключением разве последней пары, ощущают приподнятое настроение и волнение, как ожидание чуда. Да, что-то здесь назревает.

- Друзья мои, - сказал додон, поднимаясь с кресла, - Настало время узнать вам одну историю.

Простыми словами начал он рассказывать тайну прошлого и излагать картину будущего.

- Некогда в одной Вселенной, не в этой, в другой, предыдущей, жило на одной планете, летящей вместе со своим скромным солнцем по самому краю неприметной молодой галактики, жил один народ. К тому времени Вселенная прошла долгий путь, и в ней обитали могущественные расы, покорившие все пространство. Им было доступно так много, что они уже считали себя едва не богами. Но всё же не считали, потому что боги в этой вселенной уже были. Их звали в народах по-разному: Предтечами, Ваятелями, Владыками, просто Богами. Сами они называли себя сибианами.

Переждав тут же вспыхнувший шум недоумённых восклицаний, додон продолжал:

- Да, именно сибианами - на них очень похожа та раса на Рушаре, которую вы помните как мореплавателей и обитателей летающего архипелага Зинтарес. Те сибианы, которых вы помните, не те, которых помним мы. Ваши - есть бледный слепок, форма без содержания, сон памяти, призрак былого. Только четверо из бывших властителей вселенной сохранились в этом мире. Одного вы знаете как пророка Синниту. Нет, он не умер, но было бы долго рассказывать, как он и его трое последних собратьев очутились на планете Рушера и исполнили роли пророков. Все они живы, ибо бессмертны. Всё это произошло против воли Рушера, по его полному незнанию настоящей правды этой Вселенной, лишь как игра, в которую его втянули священные воды Чаши Сновидений. Он сам того не знал, что прикоснулся к тому, что уже забыто, и вызвал то, что давно молчало. Но оставим Рушера на время и вернёмся к народу додонов, чёрной расе, живущей на своей умирающей планете. Плохое время выпало им, ибо всё великое в той вселенной уже свершилось, и все могущественные расы поделили между собой всё пространство Космоса и все его богатства. Сибианы же не претендовали ни на какое владение, ибо не жили ни на какой планете, а были свободными путешественниками по миру и рассевали семена жизни, пользуясь таинственными Живыми Силами, настоящей сути которых никто из народов той вселенной не знал. Ибо это тайна от живущих.

Додоны были бедны, как народ, порабощённый могучими соседями, и влачили жалкое, полудикое существование, обречённые на рабство и вымирание. Вот они только и были пригодны к той миссии, которую им предложили сибианы. Синнита и трое других Искателей, Сеятелей, ваятелей - как хотите, - пришли к тем, в ком жили вечные Живые Души. Это были поэты, музыканты, художники, сочинители песен и сказаний, какими были полны будни этого бедного народа и которые помогали им сносить то бедное существование, в которое повергли их поработители, мнящие себя богами. Много Живых Душ собралось на этой бедной планете, ибо ищут они тех, кто не пресытился богатсвом и спесью, а тех, кто ищет тайны сущности. Последнее творение вечных сибианов - вот что такое была планета додонов. Не поражающее разум и не восхищающее зрение, а тайное обиталище тех, о ком говорили во вселенной, как о мифе - Живых Душ.

Им было предложено оставить этот мир и идти в другой, чтобы стать новыми Сеятелями. И они согласились, ибо кто же откажется от такой чести. Тогда произошло то, что у вас называют перезагрузкой. Сибианы вышли из оболочек и вернулись в мир Душ, кем и были до того, как приняли договор того, кто был подобен Джамуэнтх. Они стали новыми Живыми Душами, сбросив груз прошлых воспоминаний и обновив себя для следующих воплощений. А те, кто населял додонов, стали новыми бессмертными в этой, уже вашей вселенной. Вот так произошла загрузка. Здесь много всяких деталей, которые вам ещё придётся узнать, но главное я вам изложил. Мы уходим, земляне, а вам предлагается принять новое имя и великую миссию сеятелей, ибо всё уже готово для того.

Ваша планета, вокруг которой сосредоточены несколько враждебных рас Космоса, и которые качают тайно ваши ресурсы, относясь к вам с пренебрежением вселенских богачей, обречена на вымирание. Её дни сочтены. Но именно на ней собрался тот сонм воплощённых Живых Душ, который переходил из тела в тело последние сто миллионов лет, ибо движение Чаши по Вселенной прекратилось - причина вам известна. Как бы ни было там, все идёт своим чередом и в своё время. Не случись несчастья с додонами, произошло бы что-то иное, потому что всё к концу времени приходит в обветшание, даже бессмертные. Вы новая раса, и дверь в новый мир скоро откроется. Среди земных Душ уже идёт оповещение, они готовятся. Но вас, героев Рушары, памятных мне по избавлению от тьмы Изнанки Бытия, я избрал отдельно. Вы новые Искатели, среди вас тот, кто является Изначальным, Душой, вошедшей в этот мир среди первых, он новый ваш Пространственник. Это мой сын, Авелий, которого вы знаете как Уилла Валентая. Он даст имя новой расе бессмертных, идущих в новый мир. Скажи, Авелий!

- Странники! - уверенно ответил Валентай.

И все склонили головы, потому что пронёсся по залу ветер, несущий слово: Странники, Странники, Странники...

И звёзды, глядящие сквозь прозрачный купол дворца, вдруг мигнули, как будто вспыхнули за миллиарды километров, и свет мгновенно промчал сюда, как возбуждение инфополя.

- Запечатлено, - сказал Пространственник.

- Ты уходишь, Айяттара? - с рвущей сердце печалью спросил Джед, потому что не мог сдержать боли души и растаявшей надежды.

- У вас останется мой Спутник, вечный мой друг - Альваар, - улыбнулся додон и указал на притихшего светлокожего, нисколько не похожего на рослых додонов, а скорее на обычного земного человека, волшебника.

- Он войдёт в вашу новую расу, он будет с вами, как Искатель и Сеятель, потому что таким и является по сути, - продолжил Пространственник, - Но ты, Джед, я должен сказать тебе, кто ты есть на самом деле. Мне кажется, память не вернулась к тебе, как к прочим. Скажи, Авелий.

- Джед, ты Живая Душа, - обратился к другу Валентай, - я помню тея, как своего Спутника, такого же, как был у моего отца его друг Альваар. Мы с тобой всегда путешествовали вместе. Тебя нашёл я среди молодого народа этого мира, очень дано, в ранние поры этой Вселенной. с тех пор ты бессмертный, как Альваар, перевоплощался все время в одно и то же тело. Ты пошёл со мной в то долгое путешествие по беспамятству, когда я решил помочь Варсуйя создать человеческое племя на Земле. Ты был среди тех, кто прошёл путь эволюции, приводя землян к нынешнему виду. Тебя убили монстры Кийана, о котором мы ещё поговорим, но не сейчас, а много позже, когда войдём в новую вселенную и будем коротать время в ожидании, когда миры остынут, образуются планеты и мы будем заселять их, неся чашу Творения.

- У вас будет время обсудить и рассказать всё, а сейчас другое, - сказала со своего места Варсуйя.

С этим её словом в зал вошли два новых гостя. Не из портала, как можно было ожидать, а прямо через одну из сотни арок, выходящих в кольцевой коридор дворца.

Кондор и Эдна. Тайны спешили раскрыть себя.