Страна потерянных дорог

Глава 10

Макс шел по лесу, утопая в сугробах и перешагивая через поваленные стволы.

Впереди маячила фигура Охотника, в широкополой шляпе и кожаном пальто, он шел легко и не всегда нормально — иногда он словно исчезал на долю секунды и появлялся снова. Как плохо работающая голограмма.

Или призрак.

Макс не сводил взгляда с этой пугающей фигуры и вспоминал случай из Сирии. Когда их накрыли, а машину пришлось подорвать, чтобы не досталась врагу, Макса ранили. Сильная контузия, плохо работающие поврежденные ноги, он даже не мог ползти. Благо, был не один — старый знакомый и соратник Боня много метров тащил его до укрытия. Там каким-то чудом Макс немного очухался, а Боня перевязал ему ноги и вколол обезбол. Не сильно полегчало, но достаточно, чтобы отстреливаться и какое-то время защищать позицию, пока не подскочили свои.

Вот только уже в госпитале, когда он спросил о Боне, ему напомнили, что парень с таким позывным пал в бою еще полгода назад. Максу все твердили, что он на позиции был один, что никто его не мог тащить — экипаж был далеко, а все прочие погибли. И уж тем более ему не мог помогать давно умерший товарищ.

Но ведь помогал же. Не мог Макс сам себе сделать перевязку и доползти до укрытия не сумел бы без поддержки.

Под ногой хрустнула трухлявая ветка, прерывая размышления и выдергивая Макса из воспоминаний. Он снова глянул на темную молчаливую фигуру впереди, и невольно поежился.

Боня был другом, даже в виде призрака или галлюцинации он помогал по доброте душевной, хороший, честный паренек. А это существо впереди дружелюбным не было.

Худощавый, задумчивый, с легкой щетиной на остром подбородке и чуть впалых щеках, Охотник на первый взгляд казался почти человеком. Но только если смотреть не дольше пары секунд.

Вокруг него распространялась ледяная аура, ощутимая физически. Макс специально держал дистанцию, чтобы не мерзнуть. Да и приближаться к этому существу не хотелось. Едва ли Охотнику было нужно оружие, чтобы мгновенно убивать. И едва ли сталь тактического ножа могла причинить ему вред.

Макс был уверен — если бы не просьба Садовника, Охотник ни в жизнь не стал бы проводить его через Лес. Даже так, когда странная седая девушка в безрукавке попросила — что тоже странно, неужели она не могла просто приказать? — отвести Макса в нужное место, Охотник лишь молча покачал головой.

— Хорошо, — примирительно развела руками Садовник. — А можешь ли отвести к выходу котенка? Безвинное животное, которому тут не место и которое погибнет без людей…

Охотник только тяжело вздохнул и некоторое время смотрел темным пристальным взглядом на девушку. Та спокойно глядела в эти черные, бездонные глаза.

— В Аркании не принято искать лазейки в законах. И так решать проблемы. В тебе слишком много от Старого мира, — холодно заметил Охотник. Затем чуть подумал и бросил на Макса пристальный взгляд, от которого стало не по себе. — Хорошо. Я выведу домашнего зверя из Леса. Но только потому, что многое поставлено на кон.

— Спасибо, — благодарно кивнула Садовник и совсем по-дружески сжала его плечо.

И вот они втроем, Макс, Охотник и котенок, идут через бурелом по снежному Лесу. Садовник ушла куда-то и не вернулась, видимо, пошла решать другие проблемы.

Макс точно знал, что Охотник хочет его убить. Он пришел посреди ночи, вышел из леса и долгое время стоял у самой границы круга света, что шел от очага. Смотрел неотрывно, тяжело, не шевелясь, замерев под деревом у старых руин.

— Видишь, — улыбнулась Садовник странному гостю. — А ты говорил, что он не справится. Затем уже обернулась к Максу. — Собирайся. Тебе нужно быть не здесь. Отдохнешь уже на месте, поставишь лагерь, время будет.

Макс устало кивнул, молча соглашаясь. Не только на вторые сутки без сна и поход по ночному лесу, но и вообще сразу на все. Что угодно, лишь бы ему позволили остаться тут, в Аркании.

Первое время Макс еще испытывал чувство вины. Желание вернуться к своим было острым сразу после ранения, но вместе с тишиной леса, что вползала в душу, исчезало и все прошлое.

Отпускало и уходило. Забирало с собой тысячи страшных воспоминаний, боль, гнев, отчаяние. Даже если он и не умер на самом деле, казалось, такое очищение возможно лишь в посмертии.

Теперь все, что у него было, это немного вещей, рыжий котенок, дорога через лес. И шанс, которого, Максу казалось, он и не заслужил вовсе. Шанс остаться тут навсегда, начать новую жизнь, с чистого, как это снег, листа.

Этот мир не был простым или слишком светлым. Например, странное существо в шляпе и плаще точно хотело смерти Макса.

Ничего, Конь многим не нравился, ничего нового. Искренняя симпатия не обязательна для совместной работы и выполнения поставленных задач.

Через час они вышли на звериную тропу, низкую, узкую, но по ней двигаться все равно стало легче. Макс не подавал виду, что устал и едва может переставлять ноги. Тяжелая выдалась неделя, месяц, год… А может и целая жизнь не задалась. Деваться было некуда, и Макс шел, на морально-волевых и из опасений, что Охотник не станет ждать попутчика, а снова остаться в Лесу без проводника не хотелось.

Вокруг на километры была только чаща. Даже в зимнем анабиозе она ощущалась огромной силой, первобытной, почти изначальной. Не было еще городов и дорог, может, и людей еще не существовало, а Великий Лес уже стоял.

В ночном подлеске копошились животные, а в ветвях — птицы, но ни одно существо не осмеливалось приблизиться к человеку в кожаном пальто и шляпе. Может какой оборзевший хищник, оголодавший по зиме, и рискнул бы напасть на Макса, но Охотника боялись все. Чаща замирала, затихала при его приближении, и лишь далеко позади снова начинала слышаться возня.

— Лес у вас внушительный, — сухо заметил Макс. Не то чтобы ему мешало молчание, но чем больше удастся узнать — тем лучше. Нет ничего хуже, чем не иметь информации о месте, где находишься, и не знать, к чему готовиться.

— Он огромный и всеобъемлющий. Каждое дерево в Аркании — лишь его часть. Как в капле отражается море, так в любом растении — Великий лес, — тихим, чуть хриплым голосом отозвалась черная фигура впереди. Он говорил, не оборачиваясь и не замедляясь, даже не удостаивая взглядом Макса, плетущегося позади. — Все связано в Аркании, но в Лесу… все связано еще крепче. Каждое дерево, каждая травинка лишь часть единого целого.

— Как мицелий у грибов?

Охотник чуть обернулся, смерил Макса тяжелым взглядом и ответил:

— Не физически. Не так примитивно.

Было сразу ясно, что примитивным он считает прежде всего собеседника. Они снова пошли вперед по звериной тропе, а Макс пытался не думать о том, насколько тяжелый у него рюкзак и едва работающее уставшее тело, которому не дали поспать.

— Я тебе не нравлюсь, — заметил он.

— Если бы ты вышел к моему огню, если бы сел у костра… Твоя жизнь закончилась бы навсегда. Ты знаешь, что недостоин быть в Аркании. И я это знаю.

— И чтобы это было? Нечто вроде Страшного суда?

— Это мой суд. И да, для тебя он был бы страшен.

Дальше шли в молчании. Вот и прояснили все, отлично. Макс поправил лямку рюкзака и разгрузочный жилет, а снег с каждой минутой казался все более вязким и глубоким. Нет уж, он не станет просить об отдыхе.

Ничего нового, но все равно неприятно. Макс знал свои грехи, знал, в чем виноват, что делал плохого. Нельзя провоевать столько лет и не испачкать душу. Какой бы священной ни была война, какие бы благие цели не преследовались. Хотелось бы жить иначе, но в Старом мире невозможно оставаться в стороне.

Должен встать и защищать то, что любишь, от угроз, от смерти, от войны. Испачкаться самому, чтобы другим не пришлось. Даже если после всего тебя не пустят в новый мир с таким грузом прошлого.

Макс позволил себе мысленно улыбнуться. И все-таки он тут! А значит, еще не все потеряно.

Через час они вышли к кромке огромного озера, покрытого льдом. Кое-где у берега виднелись прорехи, где белый покров успел немного подтаять. Близилась весна и даже в таком далеком от городов месте лед уже был ненадежен.

Небо понемногу светлело, предвещая скорый восход солнца.

— Тебе на другой берег. Видишь, на той стороне есть каменный валун? От него иди на север, найдешь полянку и там будешь ждать.

— А как же вывести из Леса? — чуть хрипло спросил Макс.

— Меня просили не об этом, — Охотник протянул руку. — Дай сюда зверя.

Макс невольно отшатнулся, рефлекторно прикрывая ладонью то место, где в кармане на груди спало рыжее существо. Но Охотник только едва заметно улыбнулся уголком губ.

— Я не причиняю вреда животным.

— Но ты же охотник все-таки, — тоже ехидно улыбнулся Макс.

— Только охочусь я на таких, как ты.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Макс вздохнул и достал из кармана Кота. Он был теплым, рыжим и сонным, подтянулся, растопырив когтистые лапки, и зевнул, показав всю розовую пасть разом.

Охотник сделал шаг вперед и легонько коснулся пальцем рыжей головки. Котенок тут же обмяк.

Макс сжал зубы от ярости и некоторое время гладил кота, пока с облегчением не заметил, что существо просто спит — дышит и даже тихо мурчит.

— Зачем⁈

Охотник уже улыбнулся шире и покачал головой, словно до сих пор не мог принять, в какую безумную и абсурдную авантюру его втянули.

— Я же его провожал. Он не должен меня помнить.

— Ты стер память котенку? — ехидно нахмурившись уточнил Макс. — Зачем?

— Чтобы не пришлось стирать тебе, — сухо заметил Охотник и просто исчез, растворившись в морозном воздухе.

Макс поцеловал в рыжий лоб спящее существо и бережно спрятал его обратно в теплый карман. Оставалось надеяться, что вмешательство этого персонажа в плаще не повредит мелкому. Там и так-то мозга почти нет, в такой-то крошечной башке.

Затем Конь скинул рюкзак на снег и просто рухнул на ближайшее поваленное бревно. Главное, не отключаться, главное, не отключаться…

Макс очнулся от того, что рядом кто-то был. Резко открыл глаза и скатился с бревна, группируясь и вытаскивая нож.

Уже рассвело, и солнце ярко освещало лесное озеро и песчаный берег. Рядом сидел пожилой мужчина и ласково гладил котенка, а тот лежал в его ладони кверху пузом и мурчал, как трактор.

Мужчина был одет в какую-то не совсем привычную одежду: меховой плащ, высокие сапоги, вязанный кафтан и шерстяные штаны. При этом на носу — очки-хамелеоны, а не голове — кепка со знаком Нью-Йорка.

— Ой простите, разбудил вас! Вижу, вы сильно устали, так что не хотел, — лучезарно улыбнулся мужчина, а Макс нахмурился.

Не старый вроде бы, может, лет шестьдесят, а то и меньше. Крепкий, хоть и худосочный, без оружия, только какая-то вязанка хвороста лежит рядом с плетенной корзинкой на прибрежном песке.

— Максим, — он убрал нож и протянул руку для пожатия. Но мужчина только улыбнулся и вложил ему в раскрытую ладонь котенка.

— Меня зовут Шаманом.

— Кажется, в Аркании проблема с именами, — тихо заметил Макс, пряча Кота в карман куртки. — То Садовник, то Охотник, то Егерь, то Шаман… Одни позывные.

Мужчина весело расхохотался, искренне и от души. Затем вытер кулаком выступившие на глазах слезы и тепло улыбнулся Максу:

— Так это о вас многое говорит, молодой человек, что вы ходок, а уже успели перезнакомиться со множеством одиозных личностей Аркании. Обычные люди приходят в обычные города Пограничья, селятся в домах, работу работают. А вы с котом по Великому лесу бродите и вечера в компании Садовника и Охотника проводите.

— То есть это со мной что-то не так? — хмыкнул Макс, вдруг осознав, что ему нравится этот мужичок в кепке. Светлый он какой-то, беззлобный.

— Почему же сразу не так? — улыбнулся старик. — Все как надо! Вот скажите, вы разве до этого момента нормальную жизнь жили? Банальную, скучную, рутинную? По форме вижу, что нет. Тогда почему же на этой стороне все должно быть иначе? Кесарю кесарево, богу богово. А вам — все в вашем же духе.

— Логично, — кивнул Макс. Затем нехотя прервал интересную беседу, меняя тему на более нужную. — Вижу вы тут свободно ходите. Может, вы знаете, как мне переправиться на другой берег озера?

— Ну по льду уже опасно, если провалитесь — не вылезете. А там не очень комфортно находиться.

— И снова — не поспоришь, мы с Котом не ихтиандры арктические.

Старик некоторое время думал, потирая затылок и внимательно осматривал озеро.

— О! Если пойдете вдоль берега, вон туда, направо, там будет старый рыбацкий домик. Ночевать в нем не советую, сами понимаете, как это опасно. А вот в сарае поблизости может быть лодка. Прошлой весной я ее тут видел, если не сгнила — то вот вам и переправа.

— А если сгнила?

— Тогда только обходить по берегу. Или вы куда-то торопитесь? — с удивлением спросил Шаман.

— Тороплюсь, — лаконично ответил Макс. Старик ему нравился, но не настолько, чтобы распространяться о задании Садовника. Не в его правилах раскрывать другим секретные данные об операции и о перемещениях.

Некоторое время Шаман смеялся. А Макс только ждал и тихо вздыхал. Хотелось бы, конечно, чтобы побыстрее наступил тот заветный момент, когда он начнет понимать, над чем все так потешаются. Против воли Макс начинал злиться. Нет, окружающие явно не издевались, но вот факт полного неведения и непонимания ситуации бесил до нельзя.

— Ох, как же я люблю этот мир! — заметил старик, когда приступ смеха прошел. — Ну тогда, Максим, вам только на лодку уповать.

— Ну что ж, спасибо за совет, — Макс снова протянул Шаману руку для прощания, на этот раз старик с улыбкой ответит на рукопожатие.

— Счастливого пути! Только, пожалуйста, на лед не выходите — как бы ни торопились. А то получится воронам на смех!

Макс кивнул. Стать в очередной раз жертвой остроумия воронов не хотелось, случая с аркой вполне хватило.

Шаман подхватил с песка свои пожитки и, весело насвистывая, ушел куда-то в самые дебри, игнорируя тропу. На миг Макс даже позавидовал таким навыкам. Но не время размышлять о сложностях навигации в Великом лесу, надо успеть не только вовремя на нужную позицию. Еще и желательно иметь несколько часов в запасе на нормальный сон и обустройство лагеря. И так минимум на час на рассвете сморило — и не выспался, и время потерял.

Макс подхватил рюкзак, отряхнул от песка и ушел искать рыбацкий домик. Старик-Шаман не соврал и хлипкая лачуга действительно обнаружилась за очередным буреломом.

Солнце встало над лесом, ни тучки, ни листвы, а его лучи уже совсем по-весеннему жарили. Макс стянул с головы шапку, сунул ее в подсумок и пошел сразу искать сарай.

Интересно у них тут выходит с домами. Явно что-то не то. Садовник смеялась над его устройством лагеря, Шаман предостерег от ночевки в домике. Странно выходит, что вроде как небезопасно в строениях. Почему именно — Макс не понял пока, но зарубку на память себе сделал.

Дверь сарайчика не открылась, а просто отвалилась и рухнула на снег, только ржавые петли посыпались. Внутри действительно обнаружилась старая лодочка.

Макс вытащил странное корыто на белый свет и некоторое время не мог понять, на что смотрит. Нахмурился, перевернул, еще раз осмотрел.

Это была не лодка даже, а какой-то странный механизм. Корыто — ни дать ни взять, словно большой тазик для бани. Снизу чуть подгнившая, но еще крепкая деревянная конструкция. С колесами и — внезапно — с лыжами. Самыми настоящими, туристическими лыжами российского производства. Которые крепились саморезами к деревянной конструкции.

А сзади была приделана совковая лопата…

— Спорим, товарищ Кот, я тут явно не первый военный… такую приблуду только кто-то из коллег мог сообразить! Чувствуется рука мастера, блин…

Макс тяжело вздохнул, перевернул механизм вверх дном и несколько минут ползал под ним, пытаясь понять — есть ли просветы и насколько целое корыто. Но время поджимало, так что пришлось понадеяться на авось и спустить странное нечто на тонкий лед.

Далеко заходить не хотелось — калоши-то не заброды, ткань на голенищах долго не выдержит. Но и сразу залезать в эту ступу Бабы-Яги тоже не дело. Несколько метров было мелко, и тонкий лед ломался под полозьями. Но уже дальше вроде как выдерживал.

Макс глянул на воду, что уже шла почти до колена и стал аккуратно залезать на лед. Ноги он ставил на полозья, чтобы распределить вес. Пару кусочков льда отломались, но дальше уже трещины не пошли.

Несколько секунд Макс с сомнением смотрел на корыто, но потом все же аккуратно залез в него. Пока порядок, можно уже потихоньку отталкиваться лопатой ото льда и пытаться продвинуться вперед…

Дело шло медленно. Лопата — не самый скоростной двигатель. Макс выругался, скинул рюкзак, аккуратно вылез из корыта и встал позади него, на лыжи-полозья. Осторожно перенес вес на одну ногу, а второй оттолкнулся от запорошенного снегом льда. Благо, это был не заливной каток и сцепления хватало.

Так, как самый странный в мире самокатчик, Макс смог довольно оперативно продвинуться к центру озера. Лед уже не трещал и вес держал крепко, да и в случае чего — Макс не боялся утонуть. Едва ли эта конструкция быстро уйдет под воду, он успеет в корыто запрыгнуть.

К середине озера Макс сменил ведущую ногу и продолжил движение, оглядываясь по сторонам.

Красиво! Солнце искрится во льду и на снег бросает искры. Небо яркое, по-весеннему голубое и чистое. А лес на другом берегу постепенно приближался, что ни могло не радовать.

На миг Макс опустил взгляд себе под ноги и замер. Лыжное корыто стало терять скорость, чуть-чуть еще поскользило и остановилось.

Тут, у центра озера, лед был более гладким, чистым и прозрачным. Но в нем не отражалось ни небо, ни солнце. Под полозьями странной лодки раскинулся ночной пейзаж. Огромная полная луна освещала голые ветви деревьев. И старинный особняк на берегу стоял темным готичным изваянием.

Макс ощутил головокружение и дезориентацию, потому что отражение было странным. Не таким, каким должно быть в зеркале или водной глади. Но и не такое, чтобы возникло ощущение, что стоишь на стеклянном балконе над лесом.

Это не было ни отражение, ни реальный вид. Да еще и шло к поверхности озера под углом…

— Нахрен, — мотнул головой Макс и куда быстрее стал отталкиваться от странной поверхности, стараясь не смотреть пристально вниз, чтобы не начала кружиться голова. Но и полностью отвести взгляд — опасно. Провалиться в странный мир по ту сторону не хотелось.

Уже у самого берега, где льда почти не осталось, Макс на пару минут замер. Лезть в эту воду не стоит, кто знает, может она как та арка, раз — и провалишься не в ил на дне, а к порогу подлунного замка. На том берегу, по незнанию, немного ноги уже замочил, но во второй раз рисковать не стоит. У этого берега было глубже, а значит — опаснее. В подтверждении этих мыслей прямо из воды вдруг появилось что-то огромное, мельтешащее и шумящее.

Макс невольно отшатнулся и вцепился в старое корыто, но через пару мгновений понял, что это стая ворон. Они вылетали из воды легко и непринужденно, без сопротивления и оставались полностью сухими.

— Наша сборная по зимним видам спорта! — хохотнул один из воронов.

— Только с паралимпиады приперся? — прокаркал другой.

Часть стаи улетела по своим делам, но несколько птиц расселись по деревьям у берега и стали комментировать происходящее. Видимо, пройти мимо такого цирка они не смогли.

— Я знаю! Я знаю! Мы наблюдаем гроб на колесиках! — покатывался со смеху ближайший ворон.

Макс проигнорировал реплики, хотя нужно признать — птицы хоть и рисковали отхватить за базар по клюву, чувством юмора все-таки обладали хорошим. На шутке про гроб из детских страшилок Макс едва не прыснул. Но не стоит поощрять наглых пернатых. Так что Макс сурово глянул на воронов, как это умел только он. Этот взгляд оттачивался годами на нерадивых подчиненных и работал безотказно.

Один из воронов подавился смехом и поспешно улетел прочь. Двое других остались, с интересом разглядывая Макса, но уже молча.

Через пару минут в тишине удалось найти поваленное у берега дерево, и без риска идти по тонкому льду, вылезти на сушу по стволу. Макс выкатил лодку на берег, перевернул вверх дном и оставил. Жаль, некуда спрятать. Хоть и странная приблуда, а вполне рабочая.

Макс накинул рюкзак на плечо и пошел в лес, туда, где маячил каменный столб. Скоро можно будет разбить лагерь и хоть немного отдохнуть. Над головой пролетел еще один ворон и каркнул тем, что сидели на берегу:

— Осторожней, мужики, он котом вооружен. Больной на всю голову!