Стражи дорог

Глава 3

Улица была ярко освещена множеством фонарей, и недостатка в свете жители стаба явно не испытывали. Свет бил из окон близлежащих домов, добавляя освещенности к и так светлой как при свете дня улице. Дома стояли хаотично, не в ряд, а основном одноэтажные, но попадались и двух-, и трехэтажные здания. Подойдя поближе Грубер увидел, что практически все дома выше одного этажа принадлежат или магазинчикам, или офисам охраны правопорядка, или энергетикам. Некоторые дома стояли на улице лишь частично, а часть их словно уходила в земляную стену, оставляя на обозрение только фасад да входную дверь.

— Интересно, откуда они берут энергию на свои такие немного сильно раздуты хотелки? — Снегирь обошел один из фонарей на кругу, а затем сделал это еще раз, но теперь медленнее. — Грубер, не замечаешь ничего странного до непонятности?

— Вроде нет, а что я должен замечать? — Грубер обернулся к другу и внимательно посмотрел на него, затем на дорогу, затем на фонарь и снова на Снегиря. — Так, стоп. А где твоя тень?

— Во-о-о-т, — Снегирь поднял вверх указательный палец. — Или я внезапно стал вампиром, а Стикс еще не видел подобных мутаций, и я буду первым экземпляром, или здесь что-то все-таки происходит. И нам нужно выяснить, что именно, — добавил он задумчиво. — Опять же, столько энергии на освещение улиц? Да ну, бред какой-то. Самый главный вопрос, откуда они ее вообще взяли?

— Ксер уникальный? Берет протоны, электроны, что там еще нужно, и клепает двести двадцать как в розетке? — Грубер еще раз посмотрел на не отбрасывающего тень Снегиря, продолжающего стоять под фонарем, затем развернулся и указал рукой на виднеющуюся невдалеке вывеску. — Нам туда. Как гласит надпись, именно в том доме, часть которого, похоже, находится прямо в толще земли, расположено питейное заведение с незатейливым названием «Сиськи». Тебе должно понравиться, ты же у нас являешься поклонником разных там певичек, танцовщиц и подобных девочек.

— А ты не завидуй, мне-то как раз от таких вот доступных и раскованных дамочек перепадает, в отличие от тебя. И это несмотря на то, что ты выше, — хмыкнул Снегирь и отошел от фонаря. Как только он пересек некое условное расстояние, то от его ног сразу же начала удлиняться гротескная вытянутая тень, такая же, какую отбрасывал его приятель. Грубер покосился на этот странный феномен, бросил еще один взгляд на фонарь и поспешил за другом, который уже отошел достаточно далеко, и приближался к злачному месту в гордом одиночестве. Грохот музыки был слышен еще на подходе. Грубер невольно нахмурился. Обычно в стабах не позволяли себе слишком у сильно шуметь. Охрана охраной, а привлечь толпу измененных слишком громкими и резкими звуками можно было всегда, а вот отбиться не всегда получалось. Здесь же словно пренебрегали этим простым правилом, позволяющим не опасаться за жизнь жителей стаба.

В бар они зашли вместе. Их сразу же окружила какофония звуков: громкая музыка, крики посетителей, которые не вели себя тихо, фоном прозвучал женский визг, который тут же сменился пронзительным смехом.

— Это мы удачно зашли, — Грубер осмотрелся по сторонам и направился прямиком к барной стойке. — Здесь мы можем найти и основу для живчика и разжиться информацией.

— Надеюсь, что информации будет достаточно, чтобы определить с чего хотя бы начать, — пробормотал Снегирь, направляясь за другом. — Хотя, тут и так все понятно: откуда у них энергия, и почему допускается этот праздник жизни.

Грубер тем временем сел на свободный стул у стойки и повернулся так, чтобы видеть зал и все, что в нем происходит. Снегирь быстро присоединился к нему, вытаскивая из кармана пять споранов.

— Эй, парни, заказывать что-нибудь будете? — рядом со Снегирем остановился весьма колоритный бармен, протирающий на удивление чистым полотенцем стакан. Снегирь не смог сдержать удивления, разглядывая уродливую физиономию очень похожую на физиономию того лотерейщика, с которого они получили свои спораны. — Ну чего уставился?

— Да ничего, извини, просто я впервые кваза вижу, — Снегирь растеряно посмотрел на Грубера, продолжающего разглядывать зал и качающего ногой в такт раздающейся со всех сторон музыки. Кваза он видел не впервые, но тот кваз запомнился в основном тем, что входил в состав банды, которая хотела их убить. Они тогда весьма резво убегали, и экспериментальным путем выяснили, что черноту Грубер переносит еще хуже, чем длительное нахождение в стабах.

— Новичок что ли? — кваз окинул взглядом ничтожное количество споранов, зажатых Снегирем в руке, отсутствие оружия, и хоть каких-то признаков хабара. — Недавно с другом Улей топчите?

— Можно и так сказать, — пробормотал Снегирь. — Нам бы водки, чтобы живчик сделать, — он подпустил в голос немного жалобных нот, и улыбнулся.

— Ясно, значит, почти что новички, — кваз повернулся к заставленной разными бутылками витрине и взял с нее водку. — Держи.

— Сколько с нас? — Снегирь раскрыл ладонь и уставился на свое невеликое богатство.

— Да так забирай, — махнул рукой кваз. — Новичкам положено помогать. Но, если продолжите, то уже за бабки.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарил Снегирь и ткнул локтем Грубера. — Флягу давай.

— А? Чего? — Грубер развернулся и столкнулся взглядом с бармена. — Ох ты ж ни хрена себе.

— И тебе не хворать, — кваз спокойно продолжал протирать бокал. Грубер же прищурился и принялся внимательно его разглядывать, что бармену очень скоро стало не по себе от этого пристального пронзительного взгляда. — Ты чего так уставился? Нравлюсь?

— Ни без этого, — Грубер продолжал его рассматривать. — А знаешь, ведь получается, что часть подобных изменений — это, можно сказать, положительная мутация. Вот, например, возьмем кожу. Роговой слой настолько уплотнен, что создает естественную броню, которую мало кто из зомбаков сможет прогрызть с налета. А наличие в толще кожи сальных и потовых желез предотвращают перегревание, что почти всегда возникает в броне, особенно на такой жаре, которая наверху нас чуть не кончила.

— Откуда ты про железы-то узнал? — в голосе кваза послышалось легкое любопытство.

— То же мне секрет, — Грубер пожал плечами, перегнулся через стойку и провел пальцем по лбу бармена. От неожиданности тот отшатнулся и едва не опрокинул стоящую за спиной витрину. Грубер же тем временем показал ему палец, на котором отчетливо была видна блестящая мокрая линия — пот, который Грубер собрал с его лба. — Салфетку какую-нибудь дай, влажную желательно.

Кваз молча протянул ему смоченное в воде полотенце. Грубер вытер руки и снова развернулся спиной к бармену и лицом к залу.

— Он случайно не того? — бармен красноречиво покрутил пальцем у виска, и вопросительно посмотрел на Снегиря, который в это время закончил шаманить над живчиком.

— У меня частенько возникают подобные мысли, — согласно кивнул головой Снегирь, и вылил остатки водки в стакан. — Твое здоровье. — Опрокинув в себя водки, он поморщился и облокотился на стойку, подперев голову руками. — Мы вот думали, что нам дальше делать. Может подскажешь чего? Жить-то как-то надо.

— В Улье? Разве ж это жизнь? — кваз поставил бокал под стойку.

— Да хоть такая, сдохнуть всегда успеем, — Снегирь, у которого с прошлого вечера во рту не было ни крошки заметно развезло. — Жрать охота. У тебя есть чего пожрать? Да ты не беспокойся, я заплачу, — и он протянул ладонь, на которой сиротливо лежали три спорана.

— За них могу еще и комнату на ночь выделить. Не Хилтон, сам понимаешь, но два дивана и сортир с ванной найдется.

— Круто, — Снегирь показал большой палец. — Слышь, Грубер, я только что о ночлеге договорился.

— Лучше бы ты о работе договорился, — Грубер повернулся к другу и присвистнул. — Ну ничего себе ты синяк, когда успел-то?

— Ешьте, а то вон, приятель не жрамши от ста граммов поплыл, — кваз швырнул перед бывшими рейдерами две глубокие тарелки с ароматно пахнущим гуляшом.

— О, да ты просто добрый фей, — хмыкнул Грубер, закрыл глаза и принюхался к содержимому тарелки. — Здорово, а нам не надо за стол переползти?

— Тут жрите, мне не жалко, — бармен пожал мощными плечами. — Все равно тут мало кто сидит, не слишком любят с квазом рядом находиться.

— Ну и придурки, все всегда знают, что самое козырное место за стойкой, — Грубер схватил ложку и принялся уплетать гуляш. Проглотив очередной кусок, он посмотрел на бармена. — Так что насчет работы? Может подскажешь чего?

— Да у меня можете пока остаться, — махнул рукой бармен.

— Кем? Официантками? — хмыкнул Грубер, в то время как Снегирь медленно ел, наслаждаясь каждой ложкой. — Боюсь мне передничек не слишком подойдет.

— Ну, если ты так думаешь, — кваз хохотнул и окинул Грубера придирчивым взглядом. — Хотя, знаешь ли, и на тебя кто-нибудь обязательно западет, в стаб разные извращенцы забредают, а тут ты такой симпатяга и в передничке.

— Тьфу на тебя, — Грубер скривился, отложил ложку, и похлопал себя по плоскому животу. — Класс. Я тут подумал, если всегда будешь так кормить, то я и в передничке побегаю, не переломлюсь, — теперь уже скривился кваз, отчего его изуродованное лицо приобрело зверское выражение. Грубер краем глаза увидел, как их немногочисленные соседи по стойке быстренько свинтили в зал, в поисках свободного столика. Но реакция бармена его позабавила, и он хохотнул. — А если серьезно, чем предлагаешь заняться?

— Я вижу, ты парень совсем безбашенный…

— В разумных пределах, — кивнул Грубер и не подтверждая и не отрицая его слов.

— А твой напарник наоборот очень аккуратный, педантичный и спокойный.

— Ну-у-у, это тоже весьма относительно.

— Мне нужны рейдеры, — кваз наклонился к Груберу и удовлетворенно отметил про себя, что парень от него не отшатнулся, как сделал бы на его месте любой другой, лишь слегка наклонил голову набок и смотрел с искренним любопытством. — Здесь недалеко кластер частенько перезагружается. Координаты и расписание перезагрузок у меня имеются. Плюс там все поделено для команд, сама понимаешь, — Грубер кивнул, ну а что здесь непонятного? — У меня забит магазинчик, адрес я позже дам. Мне бар надо содержать, спиртное, закуски, и все такое.

— А как мы будем бухло перетаскивать? Если вот этими вот ручками, — и Грубер продемонстрировал свое руки, повертев кисти в разные стороны для наглядности, — то ты успеешь разориться за то время, которое нам понадобится, чтобы донести питие для страждущих.

— Не мели чушь, у меня грузовичок имеется для такого дела и официальный пропуск на проезд по стабу.

— Ну вот это совсем другой разговор, — кивнул Грубер и изобразил заинтересованность. — Оплата?

— Жратва, бухло и еда. Все, что найдете помимо заказанного можете брать и толкать на сторону, мне без разницы, — махнул рукой кваз.

— А с чего такие выгодные условия почти новичкам? — Грубер подозрительно посмотрел на него, прикидывая, в чем подвох.

— Как тебе сказать, — он задумался, а затем заговорил, словно решился. — Я ведь дар Улья хотел подучить, когда жемчужину сожрал, — Грубер в ответ только наклонил голову, можно подумать жемчуг жрут, чтобы квазами становиться. — Последствия ты видишь. Вот только дар я все же получил, да еще и очень сильный, и очень для меня бесполезный, — кваз на мгновение задумался, а затем, тряхнув головой, продолжил. — Я эмпат, ясно? Очень сильный эмпат. И мне не очень комфортно в окружение людей, которые меня боятся, жалеют, а то и откровенно ненавидят. Ну а вы с другом словно блаженные. Вы ко мне действительно не как к клоуну из цирка уродов относитесь, а это многое для меня значит. Ну и новичкам положено помогать.

— Хм, про цирк уродов — это ты погорячился, — Грубер покосился в сторону компании, которая сидела недалеко от стойки и вела себя с каждой минутой все отвратительней: они явно нарывались, но пока посетители пытались их игнорировать. Однако парни не просто так выпивали, они явно пришли сюда подраться, возможно за чем-то еще, и старательно наезжали на каждого, кто имел неосторожность попасться им на глаза. С немногочисленными девчонками они вообще вели себя по-хамски: хватили за задницы, пытались усадить к себе на колени, и откровенно намекали на скорый перепих буквально на столе перед всем честным народом. Грубер, не отрывая от них взгляда продолжал говорить. — На Стиксе нет обычных людей, мы все в какой-то мере измененные, просто в одних это проявляется гораздо ярче, чем в зомбаках. Кто эти уроды? — наконец он повернулся к квазу и кивнул на распоясавшихся парней. Внезапно он почувствовал совершенно несвойственное ему чувство, он хотел любым способом погасить назревающий конфликт, и, что для него было самым загадочным, сделать это путем применения насилия. И если Грубера просто распирало от желания кому-нибудь набить морду, то Снегирь от какого-то полстакана водки практически уже растекся по стойке. Мысль о том, что что-то здесь не так, пронеслась в голове Грубера ураганом и быстро вымелась под напором желания почесать кулаки и теперь ему нужен был только более-менее весомый повод, чтобы вмешаться.

— Команда Онегина, — кваз поморщился. — Счас я их турну, достали уже сил моих нет.

— Тебя звать-то как, шеф? — Грубер неторопливо поднялся и прогнулся в спине, разминая затекшие мышцы.

— Михалыч, кличут.

— Оригинально и свежо, так, а вот это уже совсем непорядок, — он повернулся к столу, за которым главный в развеселой компании вовсю лапал вырывающуюся девчонку. При этом Грубера поразило то, что никто не приходил к ней на помощь, все только отводили глаза. — Может в этом стабе так принято, но вот мне обидно становится. Как так, я такой высокий и красивый, а все внимание какой-то пигалице перепадает. Онегин, значит, ну-ну.

И он неторопливо приблизился к развеселой компании. В этот момент как по заказу замолчала музыка и люди, только что кричавшие, чтобы быть услышанными в какофонии звуков замолчали. В этой секундной тишине отчетливо прозвучала издевательская песенка, которую напевал Грубер, когда шел рядом со столом развеселой компании:

— Евгений был бабник и нравов нестрогих,

Точил свои ногти о женские ноги.

Ел суши, сашими, пил ром и «Будвайзер»

И мог на латыни сказать: «Дас ист шайзе!»*

— Слышь ты, шутник, это ты на кого сейчас намекаешь? — главный столкнул с колен девушку, и она с ловкостью кошки постаралась отползти от стола как можно дальше. Ползла она в направление стойки, и наткнулась спиной на ноги повернувшегося и смотрящего с задумчивым любопытством Снегиря. Тот покосился на нее, увидел лишь стриженный затылок, вздохнул, подхватил за локти и поднял. Девушка вздрогнула, но поднять себя позволила. Бросив взгляд на парня, который наблюдал на происходящим и совершенно не смотрел на нее, она покосилась на хозяина бара, который уже хотел было выйти в зал, чтобы разобраться, но передумал, и остался стоять за стойкой, скрестив руки на груди, и смотрящий, как новичок будет выкручиваться.

— Это ты мне? — Грубер сделал такое удивленное лицо, что даже Михалыч ему почти поверил. Грубер между тем ткнул себя пальцем в грудь и внимательно огляделся вокруг, словно искал, к кому мог еще обращаться главный с оригинальным прозвищем Онегин.

— Ну а кому еще? Ты еще такого же мудака рядом видишь?

— Кроме тебя? Нет, не вижу, — спокойно ответил Грубер и уже хотел было пройти мимо, но тут Онегин вскочил на ноги и перегородил ему дорогу.

— Ты вообще в курсе, что за слова надо отвечать?

— За какие именно? — насмешливо ответил вопросом на вопрос Грубер.

— За мудака, например, — Онегин плохо понимал, что стоящий перед ним высокий парень просто-напросто издевается над ним. Он только что пришел из рейда, в котором удалось отхватить неплохой хабар, был в меру пьян, и теперь ему решительно не хватало хорошей драки, а потом горячей бабенки, чтобы полностью снять стресс и убрать из памяти образ элитника, которого они увидели издалека, когда уже уезжали на всех парах из только что перезагрузившегося кластера. И это парень по всему видимо, что новичок, потому что кроме старого кинжала и фляжки с живчиком на поясе при нем ничего больше не было, подходил для одной из фаз расслабления на все сто.

— Э нет, приятель, это ты сам так себя назвал, не нужно на меня лишнего наговаривать, — все еще миролюбиво ответил Грубер.

— Тогда за песенку твою идиотскую.

— Она, не моя, но, не суть. Что конкретно тебе не понравилось? То, что в песенке поется про Евгения? А разве Онегина не так зовут? Неужели я ошибся? — Грубер уже откровенно издевался и даже не скрывал этого. — Или ты что-то имеешь против того, что в песенке говориться, что Евгений был страстным любителем женских прелестей? Так ты против что ли? Извини, чувак, я не знал, что ты из этих… ну, сам понимаешь. Так ты девчонку щупал у всех на виду для отвода глаз? Хороший ход, только, чувак, ты же прямо сейчас палишься…

Грубер видел летящий в него кулак, и он мог бы даже отклониться, вот только он не стал этого делать. Возбуждение, которое не покидало его с той самой секунды, как они вошли в этот стаб, требовало выхода и в обычной трактирной драке он этот самый выход и увидел. В последний момент Грубер отклонился, и кулак прошелся по скуле, вскользь, хотя Онегин явно хотел попасть в переносицу. Второй раз ударить себя Грубер не позволил. Его удар был более удачным, и бил Грубер под челюсть, чтобы уж наверняка. Онегин лязгнул зубами и начал заваливаться на пол. А Грубер внезапно испытал жуткое разочарование, схватив Онегина за шиворот, не давая тому свалиться на пол, он повернулся к сидящем за столом приятелям этого неудачника, который даже драку нормальную выдержать не сумел, и заорал.

— Ну что сидите? Что, совсем никто не настучать мне по башне, чтобы со мной за это чучело рассчитаться? — и он швырнул уплывшего Онегина на лавку перед столом.

Двое из сидевшей пятерки вскочили, Михалыч покачал головой и все-таки начал выбираться из-за стойки, дверь в бар распахнулась, и в зал вошла девушка, словно сошедшая с обложки романа конца девятнадцатого века: огромные голубые глаза на кукольном личике, длинная прямая юбка, под горло застегнутая белая блуза и выбивающиеся из-под шляпки белокурые волосы. Все это произошло одновременно, и невольные зрители не знали, куда им смотреть, потому что каждое зрелище привлекало внимание. Тем временем картинки начали соединяться, потому что девушка, остановившись на мгновение, направилась прямо к Груберу, так же, как и вышедший наконец из-за стойки Михалыч.

— Так, побаловались и будет, — кваз грозным взглядом осмотрел всех участников конфликта. — Онегин, еще раз затеешь бучу в моем баре, больше сюда не войдешь, понял? А теперь встали все дружно и бегом на выход, — команда рейдеров непонимающе смотрела на хозяина и не могла понять, что же они такого сделали, что так разозлило обычно спокойного как удав кваза. — Быстро съе…! — рявкнул Михалыч, и тут раздался мелодичный, но, как показалось многим, бедный на эмоции женский голос.

— Во что вы вляпались? Не смотри на меня бараньими глазами, Снегирь, лучше отвечай по-хорошему. Что вообще на Грубера нашло? А ты почему такой пьяный?

Снегирь попытался сконцентрировать взгляд на стоящей перед ним блондинке.

— О, явилась. А мы… хрен знает. Может в этих пещерах грибы забористее тех, что наверху. А еще я тень не отбрасывал, представляешь?

— Нет, не представляю, — Зина нахмурилась и сложила руки на гуди. — Вы догадались комнату снять? Отлично, тогда пошли туда и будем думать, — и она, подойдя к столу, где все еще стоял Грубер, явно пребывающий на взводе, схватила его за шиворот и не слишком напрягаясь потащила в ту сторону, куда ей указал кваз, бросивший ключ с номером, который она ловко поймала незанятой Груьером рукой. Снегирь поплелся за ними, и даже не заметил, как следом, всхлипнув, поплелась вырванная Грубером из лап Онегина девушка.

Как только они скрылись на лестнице, ведущей к комнатам, команда Онегина убралась восвояси, негромко матерясь и грозя отомстить новичкам, так радикально прервавшим их отдых, Михалыч вернулся за стойку, снова грохнула музыка и бар вернулся в свое естественное состояние в котором он пребывал каждый вечер вот уже на протяжение трех лет.

* Тимур Шаов