Сторожевая башня

Глава XIII

Долина скрылась из вида. Ван вел кавалькаду. На перевале похолодало. К вечеру вершины скрылись в тумане. Теплая одежда больше не стесняла Райка — здесь она была очень кстати.

Весь первый день путники ехали среди бесконечного скального лабиринта. Заночевали в песчаном каньоне — высохшем русле древней реки. В одной из расщелин Эррелу попалось засохшее дерево. В подходящем углублении Райк сложил костер. Все собрались к огню. Сухие сучья горели споро. Наползал туман. Несмотря на толстый плащ, Маранту пробирала дрожь.

— В-весь путь на север такой?

— Да нет. За перевалом, внизу, гораздо теплее, — успокоил Эррел.

— Ск-корей бы.

Райку не спалось. Он думал о неведомых обитателях суровых скал. Подножья каменных громад освещал костер. Выше утесы становились все темнее, вершины пропадали в сплошной черноте. В надежде заснуть Райк дважды принимался считать и сбивался. Соррен ворошила угли.

— На севере говорят, что в горах холодно оттого, что они ближе к ночи, — сказала она.

Маранта ворочалась, кутаясь в плащ. Встала Норрес и ушла к лошадям. Вернулась с меховыми полостями из седельных сумок.

— Подстели, будет теплее.

— А второй можешь накрыться, — добавила Соррен.

Маранта зарылась лицом в длинный темный ворс.

— Ах. — Она расстелила мех и спохватилась: — А разве вам не нужно?

— Не тревожься, — Соррен качала головой. — Мы — северяне.

А Райка стал донимать холод. Соррен и Норрес завернулись в один плащ. Где-то в скалах закричал горный кот, разбудив Хадрила.

— Все в порядке, — успокоил юношу Райк. — Эти звери не приближаются к огню. — Крик повторился, словно в опровержение его слов. Лошади забеспокоились. — Оголодал за зиму.

Райк взглянул на Эррела. Принц держал лук под рукой. Он кивнул, подтверждая готовность к бою, и предложил:

— Давай спать. Если кошка приблизится, лошади нас разбудят. Угомонись, — приказал Эррел Хадрилу и накрылся плащом. Мальчик нахлобучил капюшон и придвинулся к огню.

Туман обступал стоянку, но костер сохранял в сплошной пелене круг, доступный зрению. Внезапно Райк увидел в нем бесшумно крадущуюся горную кошку, привлеченную теплом и запахом живого.

Райк отогнал видение, обругав себя идиотом. Лежит тут, как малое дитя, и грезит наяву, глядишь, и не то еще померещится. Он посмотрел на скалы, темно-красные, а ниже розовые, как плавники только что пойманной рыбы, с желтыми вкраплениями цвета лягушачьего брюха…

Ржание лошади разбудило его. Женские крики и звериный рык. Он вскочил, выпутываясь из своего плаща. В предрассветном сумраке рвался с привязи каурый жеребец. Взметнулось золотисто-коричневое тело — кошка добралась-таки до них.

— Стоять! — Ван рявкнул на Норрес, опередившую всех.

Загудела тетива. Конь, оборвав повод, скакнул прочь. Пронзенный стрелой зверь покатился на землю и замер. Райк, оказавшийся ближе остальных к незваному гостю, осторожно приблизился. Кровь струилась из раны в груди и разинутой пасти. Из-под шкуры выпирали кости — горный кот пережил нелегкую зиму.

— Такой худющий, совсем отощал, — с жалостью заметил подошедший Хадрил.

— И очень кстати. Зверя, полного сил, такой стрелой можно было бы только ранить. — Эррел, упираясь ногой в грудь кошки, вытащил стрелу, наполовину вонзившуюся в тело. — У меня нет ни одного подходящего наконечника. Не было времени сделать. Думал, что охотиться придется самое большое на кроликов. — Он оглядывался в поисках чего-нибудь пригодного, чтобы вытереть кровь со стрелы.

По пути к костру Райк подобрал плащ. Все произошло мгновенно, и только сейчас его прохватило нервным ознобом. Норрес успокаивала лошадей. Вернулся Хадрил, бегавший за оторвавшимся жеребцом.

— Он не дается.

— И не трогай его, — сказала Норрес. — Конь последует за нами и подойдет, как только захочет есть. Травы тут почти нет — никуда не денется. Какое-то время тебе придется ехать на крупе, — Норрес поглядела на Эррела.

— Не беда.

— Можешь ехать со мной. Я самая легкая, — предложила Маранта.

— Нет, — возразила Норрес. — Двойную ношу осилит мерин Райка — самый крепкий из наших коней.

Соррен, упаковывавшая меха, подняла голову и улыбнулась Эррелу.

— Возьми мою лошадь, брат. Я поеду с Райком.

Брови Вана взметнулись вверх, но он смолчал. Только выбираясь из каньона на тропу, шири буркнул:

— Брат? Это многое объясняет.

— Неужто, — Соррен хмыкнула.

— Может, прихватим мясца? — Хадрил пнул ногой убитого кота.

— Нам некуда вьючить новую поклажу, — сказала Норрес.

Эррел разбирал поводья гнедой кобылы Соррен.

— Мясо кота невозможно разжевать, к тому же он мог быть болен. — Принц сел в седло. — Оставим здесь — найдется, кому его съесть.

Райк нагнулся с коня, желая подсадить Соррен. Ей потребовалось лишь слегка опереться на его локоть. Серый присел от непривычного груза.

— Двигайся вперед.

Райк сместился к лошадиной шее. Соррен устроилась поудобней и прижалась к его спине. Ее волосы щекотали шею. Маранта ворчала на беззаботность своих спутников, пренебрегших даровым мясом. Ван выехал на дорогу. Туман вокруг редел. За наставником следовала супруга, за ней Норрес, потом Эррел, Хадрил и в арьергарде — Райк и Соррен. Серому приходилось нелегко, и на другой позиции он замедлял бы общее движение. У себя за спиной Райк слышал отдаленный стук подков. Жеребец Эррела трусил за путниками.

К полудню облака поднялись выше — они миновали перевал и спустились в предгорья. Небо, вовсе не синее, походило на бледный цветок лаванды. Ван достал карту, вроде той, что была в его доме, только поменьше, и выяснял их теперешнее местоположение. Райк чувствовал себя превосходно, если не считать боли в ногах — отвык от верховой езды. Он спросил:

— Где деревня Чайаты?

— Здесь не отмечена, — сказал Ван. — Примерно тут, — он коснулся карты большим пальцем. — Мы к западу от нее, в двух днях пути. Он свернул карту и убрал в седельную сумку. Дорога снова пошла на подъем. Путешественники вступили на холмистую равнину. На юге и на западе холмы были красными, а на севере — серыми. Восток покрывала густая тень, должно быть, лес.

Зеленые островки карликовых сосен оживляли окрестную степь. Над ней у горизонта к небу тянулся столбик дыма, коричневый на странно бледном фоне.

— Верно, селение. Поехали туда, — предложил Эррел.

Соррен заметила Каурого неподалеку.

— Может, стоит попытаться изловить этого зверя?

Жеребец поглядел на людей и взрыл копытом землю.

— Сейчас попробуем.

Норрес спешилась и ласково заговорила с конем, неспешно к нему приближаясь. Каурый махнул хвостом, сверкнув глазом, и отбежал, совсем как жеребенок. Норрес продолжала увещевать коня, и через некоторое время он перестал размахивать хвостом, как флагом, присмирел и позволил поймать себя за узду. Осторожно приблизился Эррел с седлом.

— Спасибо, — сказал он, принимая жеребца. — Стой смирно, зверюга, — приговаривал он, седлая строптивца.

Дым вился вовсе не над селением. Вместо него путники нашли уединенную ферму — старенькие домик и амбар из серого камня. Пашня лежала вокруг. Земля, поднятая плугом, поражала богатством цветовых оттенков. Приезжих встретил лаем пес, выскочивший из-за амбара. Дворовый сторож предусмотрительно держался на расстоянии от лошадиных копыт. Из дома вышла женщина, бледная и неприветливая. Как подобает замужней северянке, она была в коричневом шерстяном платье, волосы заплетены в косу.

— Ко мне, Грин, — позвала женщина. Пес послушно подбежал. — Привет. — У нее был настоящий северный говор. Вблизи она выглядела совсем молоденькой, значит, на деле едва вышла из детского возраста. — Едете в город? — спросила юная фермерша.

— Айе, — Соррен тоже заговорила по-северному, начала с твердого «айе» вместо мягкого южного «аи». — Мы можем пополнить запас воды в вашем колодце? — Соррен указала на островерхую крышу над колодцем посреди двора.

Хозяйка кивнула, поджав губы. Хадрил и Райк сошли с коней. Пес встретил их рычанием. Шерсть на загривке вздыбилась.

— Тихо! — прикрикнула фермерша.

Четыре из семи бурдюков оказались пусты. Они направились к колодцу. Хадрил вертел головой по сторонам. Скрипнув ставнем, открылось окошко. За ним показалась старческая голова, не разобрать — мужская или женская. Заблеяли овцы.

— Слышу овец и чую их запах, но почему-то не вижу, — сказал Хадрил и попробовал воду. — Вкусная.

— Овцы в амбаре заперты.

Полные бурдюки оттягивали руки. За спиной закрылось окно. Соррен беседовала с хозяйкой.

— Убита? Это точно? — говорила женщина.

— Я сама видела, — отвечала Соррен.

Фермерша, хлопнув в ладони, побежала к амбару.

— Чем ты ее обрадовала? — спросила Маранта.

— Горный кот резал их овец и задрал трех собак. Они заперли свое стадо вчера, услыхав с вечера звериные вопли. Муж этой женщины отправился выслеживать кота. Я рассказала, что мы его уже прикончили.

Райк взвалил на Серого бурдюк.

— Смотрите! — Обернувшись на восклицание Хадрила, он увидел, как белая река устремилась из открытого амбара. За стадом, мчавшимся в степь, вприпрыжку скакал и лаял пес.

Припустил дождик. Пашни почернели. Путникам встретилось еще несколько ферм. Дождь кончился, и четверо северян сбросили капюшоны. Ван последовал их примеру. Только Маранта и Хадрил кляли неласковую погоду. В окрестных лугах шла в рост трава. Не яркая, буйная и сочная, а робкая первая травка. Райк не уставал любоваться знакомыми картинами. К вечеру они въехали в настоящую деревню с кузницей, дубильней и живодерней. На небольшой выгороженной площадке подростки учились владению мечом. Ван повернул туда.

К приезжим вышел староста. Вежливо осведомился, кто они и куда едут. О том, что перед ним отнюдь не торговцы, он без труда догадался по отсутствию крупной поклажи. В деревне не было постоялого двора. Для ночлега староста предложил просторный сарай, служивший приютом для всех проезжающих.

Возле сарая был сложен примитивный очаг. Внутри нашлись стойла для лошадей. Для отдыха людей предназначался сеновал наверху. Поблагодарив старосту, они завели в сарай и обтирали соломой вспотевших коней.

— Почему этот мужлан все время пялился на меня? — спросила Маранта. — Я вела себя, как порядочная северная жена, ни слова не проронила.

— Просто никогда не встречал таких смуглокожих, тем более женщин, — засмеялся Эррел.

— Далеко ли замок Пел? — спросил Ван.

— Дня три по степи, должно быть.

Услышав ответ Эррела, Райк усмехнулся, прижавшись к гриве Серого. Ждать оставалось недолго.

В старом сарае отыскалось ведро с кусками торфа. Развели огонь. Ван желал знать, что это за топливо.

— Болотный торф, смешанный с навозом, — пояснил Райк.

В соседнем доме Соррен одолжила лохань, и все по очереди умылись. Край неба окрасился закатным солнцем. Райк сидел, положив подбородок на кулаки, и смотрел на север. Там, за пустым горизонтом, мнились очертания родных гор. Ветер швырнул ему в лицо дым костра. Райк закашлялся и вернулся к реальности. Соррен протягивала кусок вяленой оленины, жесткой, как древесная кора.

— Жаль, тут не нашлось кроватей, — заметил Ван, насмешив Маранту.

— А как мы уезжали из Кендры-на-Дельте?! Четыре дня по стране Азеша до самого Шанана. Меня надо было привязывать к лошади, чтобы от усталости я не вывалилась из седла. Забыл? — Маранта босой ногой толкнула Вана в бок. — Ты стал неженкой.

— Думаешь? — Ван изобразил огорчение, повернулся к Эррелу и спросил: — Вы говорили со старостой о плате за ночлег?

— На севере дают приют путникам, не спрашивая об этом.

Ван сверкнул глазами.

— Клан красных не нуждается в одолжениях. Вставайте.

Тренировочная площадка не могла вместить танцоров и зрителей. Староста избрал местом выступления площадь посреди деревни. Райк чувствовал себя часовым, потерявшим свой пост. Стоял, привалившись к колодцу. Посовещавшись, шири разулись. Кто-то принес факел. Танцоры стали в круг. Они выглядели утомленными, даже Хадрил, но преобразились, как только Ван ударил в землю ногой. Ритм оживил и встряхнул исполнителей. Для Ванимы этот танец был простоват, но местные жители прежде не видали ничего подобного и даже не слышали о ширас. Стремительные гибкие тела согласно неслись в танце. Шепот восхищения прокатился в полутьме по площади, когда шири закончили.

К месту ночлега ширас сопровождал староста.

— Это было необыкновенно, — сказал он, подойдя к костру и жмурясь от дыма.

— Посидите с нами. — Эррел опустился на землю.

— Вам надо отдохнуть, — возразил старик. — Вы устали. Просто я хотел сказать, что не видывал такого отродясь. Только однажды довелось лицезреть нечто подобное. Тогда я был малец, младше моих внуков. В степи резвился табун диких коней, а я смотрел на их танцы. — Староста погладил бороду. — Так как вы себя называли?

— Мы — клан красных, — ответил Ван. — Или шири, то есть танцоры. А все вместе — ширас.

— Мудреная штука. Южная. Танцуете свободно, как дикие кони. — Старик отправился восвояси, удаляясь мелкими шажками.

Райк пошел к колодцу. Вода из бурдюков припахивала кожей, а ему хотелось свежей, пахнущей весной. Деревенские шавки облаивали чужого от порогов своих домов. Стоило нагнуться за камнем, они стремительно исчезали, прижав уши. За спиной послышались торопливые шаги. Темный силуэт поравнялся с Райком. Капюшон упал на плечи. Это была Норрес.

Он вертел колодезный ворот, она придерживала веревку и глядела на него. Воздух пропитывали запахи деревни: прогорклого жира, сала и перекисшего домашнего вина. Райк помнил этот вкус с оттенком уксуса. Хотелось поскорее промочить горло. Он напился из ведра и повесил ковш на крюк. Размокшая земля вокруг колодца чавкала под ногами.

— Ты влюблен в Соррен.

Стало холодно, наверное, от колодезной воды. Ветерок трепал его волосы. Райк взялся за капюшон. Рука Норрес остановила его.

— Ответь. Не прячься.

— Я и пальцем ее не тронул, — сказал он, помолчав.

— Она этого и не позволит. — Норрес усмехнулась. — Можешь не сомневаться.

Он сморозил очередную глупость. Его не про то спрашивали.

— Наверное, люблю. Да она меня не любит. — Язык еле ворочался. Райк и про себя почти никогда не произносил слово «любовь», а говорить это вслух было и вовсе мукой.

Взгляд Норрес пронзал его насквозь. Правая рука лежала на эфесе кинжала.

— Она тебе верит. Райк, если ты причинишь ей зло, я убью тебя, клянусь.

Райк спрятал застывшие ладони в подмышках.

— Я не сделаю ей зла.

Они вернулись к сараю. Костер был погашен. В кромешной тьме сеновала Райк сразу же на кого-то наступил. Бормоча извинения, перебрался через тела товарищей и на ощупь отыскал свободное место в ворохе сухой травы. Снаружи завыла собака. Он представил, как она сидит рядом с остывающим теплом. Райк разулся и зарылся ногами поглубже в теплое сено. У него першило в горле и пощипывало глаза. Вдруг на щеку выкатилась слеза, за ней другая. От стыда он что было сил закусил руку, сдерживая рыдание. Райк глотал слезы, уповая, что никто из спутников не расслышит.

Северные горы показались на следующий день, серые и невысокие, похожие на облачка, у самого горизонта. Райк дрожал в радостном нетерпении, глядя на эти недвижные облака в прозрачном и ярком небе. Серый прибавил резвости, словно почуяв настроение хозяина. До самых гор земля стелилась озерной гладью, только зеленой от молодой травы. Во влажных низинах зелень имела густой цвет. Там возвышались метелки тростника, который поселяне называли «детскими вениками».

На третий день стал виден замок Пел. Как кулак поднятой руки, вздымался он среди гор, величественный, куда больше Торнора. От основания до зубцов башен огромного белого монолита. Когда стали различимы фигуры воинов на стенах, навстречу путникам выехала группа верховых. Всадники были в одежде воинов — кольчугах, кожаных куртках и шлемах. На доспехах выделялся герб их господина — серебряный трезубец на черном поле. Это были люди Сиронена.

Ван вступил в переговоры. Стража не сразу поняла, что такое ширас.

— Мы даем представления для публики, как жонглеры или фокусники.

— Откуда вы взялись?

— Пришли с юга.

Воины пялились на женщин. Один вздыбил своего коня, красуясь перед незнакомкой. Соррен не впечатлила удаль. Райк взглянул на Эррела, принц скрывал лицо под капюшоном. Солдатские ухватки встречающих, их мощные фигуры на ухоженных конях радовали глаз. Настоящие воины, с удовольствием думал Райк.

Танцоров проводили к замковой стене. Начались объяснения со стражей у ворот. Маранта, поджав губы, изучала мощные крепостные укрепления. От белых стен все вокруг делалось светлее. Пахло дымом и каленым железом. Серый забеспокоился. Райк стиснул его бока и потер затекшую шею. Откинул голову назад. Часовые с копьями смотрели со стены. Он закрыл глаза, вспоминая Торнор.

В воротах отворилась калитка.

— Можете войти, — объявил старшина караула.

Райк последовал за своими спутниками. Они ехали, отбрасывая на белые камни резкие тени. По всей внутренней стене стояли стражники-копейщики. Под въездной аркой четверо солдат играли в кости. Во дворе за второй стеной было многолюдно. Из кухонной трубы валил дым. Мужчина в кожаном фартуке отчитывал двух мальчишек. Слышался стук молотков. От конюшни к путешественникам бежали грумы. Поклажу оставили на лошадях, только Эррел не расстался со своим луком. Казармы пахли оружейной мазью. Оттуда высунулась голова. Радостный вопль любопытного товарища привлек к окнам не менее дюжины солдат.

— Привет, милашки! — орали из казармы на разные голоса.

Покои в замке Пел напоминали торнорские, разве что гобелены были посвежее. Полы устилал камыш. На столе стояла ваза с цветами. От обилия запахов у Райка свербило в носу. Маранта потрогала ткань шпалер.

— Тонкая работа, — сказала она негромко.

В комнате помещались две широкие кровати. Присев на ближайшую, Райк принялся стаскивать сапоги. Слуги внесли корыто с водой.

— Торнор такой же? Тоже весь каменный? — спросила Маранта, когда за прислугой затворилась дверь.

После того как все помылись, девочка-служанка зашла забрать грязные полотенца. Она прямо-таки светилась любопытством. Более всего малютку занимали огненные волосы Эррела. Она исподволь оглядела принца с головы до пят. Следом явился паж с подносом мяса и медным кувшином. Понюхав его содержание, Райк остался доволен. Подали вино, которого они уже больше месяца во рту не держали. Райк нацедил полную кружку. Здешний напиток был крепким и непривычно горьким. Хадрил изучал сюжеты гобеленов. Его привлекла сцена боя. Воины Анхарда скакали внизу и карабкались на стены, размахивая мечами. На всех защитниках замка можно было рассмотреть серебряный трезубец Сиронена. Так сражались и в Торноре, думал Райк. Ничего, мы там еще повоюем. Ему хотелось сказать об этом Соррен, но та была увлечена разговорами с Норрес. Остервенело лаяли собаки во дворе. Кто-то кричал на них. Жалко, что в комнате нет окна во двор. Там всегда немало любопытного. От нечего делать Райк снова приложился к кувшину.

— Ты только пьешь, Райк, — заметил Ван. — Поешь.

Хадрил взял с подноса кусок грудинки и с заговорщицким видом протянул Райку.

— Я смогу раздобыть меч перед сражением? — спросил он потихоньку.

— Конечно.

Кто-то стукнул в дверь и отворил, не дожидаясь ответа. На пороге стоял молодой человек в черном с серебряной отделкой костюме. Не по возрасту суровое, почти жестокое лицо обратилось на Эррела. Просто он рыжий, вот и привлекает всех, рассудил Райк, но это его не успокоило.

— Добро пожаловать в замок Пел, — сказал пришелец. На груди справа у него был нашит трезубец. — Я — Арно, четвертый командир в войске нашего лорда. Он прислал спросить, готовы ли вы дать представление перед ужином.

— Для этого мы здесь, — ответил Ван.

Арно вышел.

— Церемонный мальчик, — обронила Маранта.

— Не увлекайтесь едой, раз сегодня танцуем, — предупредил Ван. Он сидел на постели, обнимая жену. Курчавые волосы Маранты разметались по спине и плечам. Соррен в кресле терла глаза. Заметив взгляд Райка, она опустила руки.

— Аромат цветов нагоняет сон на меня.

Сгибаясь под тяжестью дорожных мешков, в комнату ввалился паж. Уходя, забрал поднос и снова вернулся, чтобы зажечь свечи. На левом бедре мальчишки болтался нож. Паж напоминал Лера. Сколькими людьми мог располагать Сиронен? Может быть, часть его воинов уже полегла в замке Облаков. Райк раздумывал, а Эррел вертел в руках свой рубин. Услышав приближавшиеся шаги, Райк напрягся. Каблуки простучали мимо, и все затихло в гулком коридоре. Хадрил хрустнул пальцами.

— Прекрати, пожалуйста, — попросила Норрес.

Невесть откуда долетел в комнату аромат жареного барашка. Райк слонялся из угла в угол, глотая слюнки. Соррен швырнула в него подушкой.

— Угомонись.

Райк поймал подушку на лету и улегся прямо на камыш, подложив ее под голову.

В замковом зале было сумрачно. Факелы на стенах отбрасывали свет вверх, на потолок. Зал встретил шири грохотом и гулом голосов. Райк вошел последним. От шума и лязга казалось, что вступаешь в железную клетку. Пять столов были расставлены в зале, еще один помещался на возвышении. На скамьях восседали, вольготно развалясь, рослые крепкие мужчины. Громко спорили и хохотали. Между ног сновали собаки.

За главным столом в резном деревянном кресле сидел Сиронен. Над головой лорда на стене мерцал золотой трезубец. В одеждах пирующих преобладали цвета господина — черный и серебристый. За главным столом сидели его командиры и три женщины. По левую руку скорее всего была супруга Сиронена в ярком, как рубаха Эррела, длинном платье. Волосы дамы были подобраны вверх и заколоты, лицо напудрено. Райку она показалась настоящей красавицей. Другие женщины были явно помоложе и очень походили на первую даму. А Сиронен постарел, отметил Райк. Совсем седой стал, но не одряхлел; сидит прямо, крепкий, как дуб. На правой щеке старого лорда рдел шрам — след вражеского меча.

— Вы явились развлечь нас, — произнес он. — Начинайте.

— Мы готовы, милорд, — ответил Ван.

Танцоры образовали круг перед помостом. Ван задал ритм. Сегодня ширас танцевал в обуви. Удары каблуков отдавались в каменных плитах. Воины тянули шеи, кое-кто вылез из-за стола. Шири подхватили ритм, хоровод завертелся. Под восторженный рев Ван перебросил Маранту через голову. Ускоряющийся танец завораживал. Шири скользили над полом стремительно и слаженно. В дверях зала толклась замковая прислуга, за главным столом одобрительно посмеивались. Заключительный крик разорвал тишину. Танцоры застыли с горящими щеками. Воины повскакивали с мест, барабанили ладонями по столам. О каменный пол звякнула монета, за ней другая. Вскоре под ногами шири лежал сплошной серебряный ковер. Сиронен махнул рукой, и слуги бросились собирать деньги. Их сложили в серебряное блюдо и поднесли Вану.

— Держи. — Сиронен бросил через стол нечто, сверкнувшее золотом. Ван ловко поймал подарок лорда. За столами продолжали вопить. — Эй, вы, невежи, освободите места танцорам. Да подайте побольше вина. От таких трудов разыгрывается жажда.

— Садись с нами, парень, — пригласил Райка солдат в коричневой рубахе. — Ты ведь из их компании. — Он пихнул своего соседа и подвинулся сам, освободив кусок скамьи. — Черт побери, выпить хочется уже от одного зрелища ваших танцев. — Он улыбнулся Райку. — Меня зовут Ториб, а тебя? Ты вроде северянин.

— Я Райк.

— Да у тебя и говор северный. Ты откуда?

— Из деревни Торнора.

— Хм. — Ториб, отвалившись от стола, ухватил за передник пробегавшую служанку. — Душенька, умираю от жажды, подай-ка вина. — Он погладил ее, будто проверил лошадиные стати, и оттолкнул. — Из Торнора, говоришь. А знаешь, что случилось с замком?

— Слышал.

— Айе. Ублюдок южанин хотел бы держать в секрете тамошние дела, но кое-что просачивается даже сюда. Где бывал на юге?

Что можно было ответить? Врать не хотелось.

— В горах, — туманно высказался Райк. — А ты откуда?

— Полдня пути от замковых ворот. Куда провалилась эта чертова девчонка? Ну, наконец-то идет. Говорили, что мать прижила меня от болотного дьявола. Она была дочерью пастуха и сильно важничала. Благодарю тебя, душенька. — Собеседник Райка собрался облапить служанку. Девушка увернулась от объятий и грохнула на стол полный кувшин и несколько кружек. — Значит, из-под Торнора… Случалось тебе воевать? Ты, парень, смахиваешь на солдата. — Слуга водрузил на стол блюдо с бараниной.

— Воевал против Анхарда, — ответил Райк, проглотив слюну.

— Ах вот как. Выпьем! — Они сдвинули кружки. — Как сейчас помню ту проклятую ночь. Знаешь, я видел, как убили их предводителя. Атор Торнорский вихрем налетел на него, выбил из седла…

Ториб пустился в подробный рассказ. Он фыркал, как боевой конь, и лязгал, как анхардский клинок, размахивая руками, и не забывал взбодриться добрым глотком вина.

После ужина все собрались в покоях. Соррен сидела в кресле.

— Однажды пришлось дать по зубам, уж слишком пылкий попался обожатель, — сказала она. — Давно не случалось являться женщиной в компанию мужчин, признаться, я позабыла, что это такое.

Райк взялся за кувшин. Он наполнял кружку, когда вошел Арно.

— Мой отец выражает вам свою благосклонность, — произнес суровый юноша. — Он просил узнать, не задержитесь ли вы у нас на несколько дней?

Ван и Эррел переглянулись.

— Это будет зависеть… — Эррел замялся. Арно, прищурившись, разглядывал его. Принц шагнул к сыну Сиронена и что-то вручил. Наверняка это был рубиновый перстень. — Вот это ты должен передать лорду, но только с глазу на глаз.

Четвертый командир нахмурился.

— Мне не пристало служить посыльным у шутов.

Голосом мягче воска Эррел произнес:

— Я только прошу вас, командир. Пожалуйста, это очень важно.

Арно удалился.

— Надутый индюк! — сердито фыркнула Соррен из глубины кресла. — Подумать только, будь я послушной дочерью, могла бы достаться в жены этому болвану.

Она развязала и сняла красный шарф. Все шири выступали, повязав головы в подражание Вану, кроме Эррела. У принца была слишком короткая прическа. Соррен, улыбаясь, глядела на свою подругу.

Слуга принес жаровню с углями в железном треножнике. Достал кремень, чтобы затопить камин. Маранта грела руки над жаровней.

— Пальцы совсем застыли.

— Слышите, — вскинула голову Норрес.

К их двери кто-то приближался широким и решительным шагом.

— Там не один человек, — предупредила Норрес.

Вслед за Арно в дверь протиснулись двое стражников в шлемах, кольчугах и с мечами. Слугу как ветром сдуло. Райк припал на колено, целиком поглощенный своей обувью, и нащупал анхардский клинок в голенище.

— Тебя желает видеть лорд Сиронен, — объявил Арно Эррелу.

— Я в этом не сомневаюсь. Командир, вы не станете возражать, если со мной пойдут двое моих друзей? Так уж у нас заведено. Не люблю являться на люди в одиночку.