Сторожевая башня

Глава XI

После сева произошло несколько странных вещей.

На следующее утро Райк увидел, что Эррел, как портной, кроящий ткань, расположился на полу со своими Картами.

— Уходи, — сказал он, заметив Райка.

Тот поспешно ретировался, успев увидеть на полу только Фокусника и Дьявола. Да и не хотелось подглядывать в Карты против воли господина.

Поднявшись на третий день, Райк прыгал, тренируясь в поединке с тенью. Его удивляло, что никто не обращает внимания на перемены в Эрреле, его суровость и замкнутость. Потом совершил традиционный утренний ритуал: вывесил одеяла на окно, подмел в домике. В постоянных занятиях на площадке борода все более мешала, причиняя никчемные неприятности. Пора было с ней распрощаться по примеру остальных. Райк покопался в сундуке. Нашлась и бритва, и зеркало с серебряной амальгамой. Оно было исполнено в виде женской головки с распущенными волосами. Голова и лицо служили ручкой, А волосы охватывали серебряный кружок. Поправив лезвие бритвы на куске кожи, он взбил пену. Поглядел на свое отражение и намазал щеки.

Снаружи доносились голоса Эррела и Соррен. Над головой поскрипывали доски — там была Норрес. Райк приступил к делу. Холодное лезвие царапало кожу. Эррел и Соррен вошли, когда он ополаскивал бритву.

— Взгляните-ка на Райка! Он превратился в южанина, — Соррен с ночным горшком в руках не перестала хохотать, пока не скрылась на чердаке.

Райку в рот попала пена, и он отплевывался. Кожа на месте бороды оказалась неестественно белой. Он этого не ожидал. Вытер лицо и выплеснул мыльную воду за окно.

— Ты идешь на площадку? — спросил Эррел.

— Да.

— Я пойду с тобой.

Последнюю фразу принц произнес помягче. Спустились женщины. Соррен, проходя мимо, подтолкнула Райка.

— Как дела с Ваном?

— Нормально.

— Он занимается, пока ученики не начинают валиться с ног. Можешь поработать со мной, чтобы не слишком утомляться. — Соррен улыбнулась.

Ее волосы были перевиты алой лентой. На загорелой шее в ямочке билась жилка. На рубашке скакала коричневая вышитая лошадка.

— Я с удовольствием, — чистосердечно ответил Райк.

На площадке Соррен пошла к пирамиде выбрать нож. Райк смотрел, как у барьера беседуют Эррел и Ван. Сейчас позовет Маранту, предположил он и ошибся. Ван выслушал принца и кивнул в тот угол, где всегда собирались танцоры.

Его кисть захватило в тиски, ноги подломились. Лежа на боку, Райк хватал ртом воздух.

— Не теряй осмотрительности. — Соррен легонько толкнула его ногой. Она, подбоченившись, ожидала, когда Райк поднимется.

Следующие три дня они занимались вместе. Эррел все это время посвятил разучиванию движений танцоров.

— У него неплохо получается, — заметила Соррен как-то, удивив Райка. Она вроде бы и не смотрела за тем, что делает принц на площадке. — Наверное, это оттого, что ему приходилось бывать в роли шири, — добавила Соррен в том же тоне.

После полудня Райк, Соррен и Эррел отправлялись в пшеничные поля. Крестьянская работа больше не изматывала. Под солнцем добела выгорели волосы Эррела. Они с Райком в едином ритме со всеми двигались по борозде.

В день, когда луна убавилась на четверть, зарядил дождь. Все сидели по домам. Капли стучали по крыше. Только Норрес выходила подоить коз и вернулась, недовольно ворча. Соррен чинила рубашки. Райк при помощи сапожного шила сухожилиями зашивал башмаки, порвавшиеся с носка. Эррел достал из сундука колчан со стрелами — подарок Одноглазого Берента.

— Что ты затеваешь? — спросила Соррен.

— Смотри и учись, — ответил Эррел.

Разложив стрелы рядком, наконечниками в одну сторону, он извлек из кожаного чехла топорик. Голубоватое лезвие сверкнуло и опустилось. Еще и еще раз. Перед принцем лежали обезглавленные стрелы, вернее, теперь просто палочки. Топорик оставил на полу прямую тонкую отметину.

— Ты портишь полы, — сказала Соррен.

— Обещаю протереть их воском.

У Райка от сидячей работы затекли мышцы. Он встряхнулся и передернул плечами. На жалкую кучку оперенных палочек было противно смотреть. Эррел убрал топорик в чехол.

— Ничего, если я возьму твою бритву? — Не дожидаясь ответа, принц пошарил на каминной полке и принялся аккуратно освобождать изуродованные стрелы от оперения.

— Думаю, тебе стоит прерваться и объяснить свою затею, — сказала Соррен.

— У Маранты нехватка кисточек для письма. Я хочу избавить ее от этой проблемы.

Райк выронил шило.

— Тебе больше не понадобятся стрелы?

Рот Эррела вытянулся в нитку. Он механически водил бритвой по стреле. Строгал и хмурился.

— Если понадобится, я сделаю себе другие. В окрестных холмах достаточно берез.

Наутро после дождя над пашней появились ростки ячменя. В полях пшеницы пошли в рост сорняки, но грязь мешала их выпалывать. Люди ругались.

— Ничего, — философски замечала Симмела, — сорняков всегда больше, чем людей.

Во второй день после дождя Райк пришел на поле позже других. Шли с верхнего края вниз, вырубая мотыгой непокорные сорняки, когда на дороге послышался конский топот и бряцание упряжи. Райк выпрямился. Приезжие спускались к деревне, их было шестеро. Послеполуденное солнце струило потоки света по склонам гор. Небо на востоке поражало неземной голубизной. Всадники сидели на усталых лошадях.

— Это долина Вана? — крикнул один из них.

Он задал неожиданный вопрос. Очень странный вопрос. Райк, ухватив мотыгу покрепче, зашагал навстречу незнакомцам. Путешественников возглавляла женщина. Он приблизился к ее лошади; всадница, перебросив ногу через седло, соскочила на землю. Сверкнула жемчужной улыбкой на смуглом, почти черном узком лице. Она была рослой и худощавой. Одета в дорожную куртку и широкополую шляпу. Волосы под шляпой кудрявились, как усики гороха.

— Меня зовут Домио. Это Ванима, не правда ли?

— Должно быть, она. Озин говорил, она должна быть где-то здесь, — заметил один из спутников женщины.

— Погодите, — прервала она. — Спешивайтесь. А то мы похожи на авангард армии, притаившейся за холмом.

Ее слова спутники восприняли как команду. Властностью женщина напоминала Соррен. Лошадь незнакомки потянулась к краю посевов, но тут же получила окорот.

— Нас послал Озин. Он наставник на площадке в Махите. Мы учились у него. Озин объяснил, как сюда добраться, и снабдил посланием и приветствиями… — Она на мгновение зажмурилась. — Маранте, Симмеле, Чайе и Вану. Мы можем пройти? — За ее спиной топтались усталые кони.

Негоже было долее задерживать приезжих на солнцепеке, и все же Райк спросил:

— А кто вы?

— Мы ширас.

Он показал, как проехать в деревню.

— Спасибо, — женщина села на лошадь.

Райк, не пожелав удостовериться, как поняли гости его указания, двинулся вниз напрямик, сжимая свою мотыгу.

Вана он застал на площадке. Тот как раз собирался уходить.

— Едут чужестранцы, — Райк махнул в сторону дороги. — Говорят, какой-то Озин из Махиты послал их. Сюда попали впервые. За главную у них женщина по имени Домио. Про себя говорят, что они ширас.

Все, кто был на площадке, слушали, сгрудившись вокруг.

— Озин? — сказал кто-то в толпе. — Я видел его перед отъездом из Махиты.

— А как они нашли дорогу, если не бывали здесь?

— Сколько их, ты сказал?

— Шестеро.

— Довольно, — прервал расспросы Ван. — Давайте их встречать. — Он отряхнул пропыленные руки. — Хадрил, сбегай за свежей рубахой для меня и, если застанешь дома Маранту, пригласи ее сюда. — Юноша умчался. Ван в окружении танцоров направился к колодцу. — Райк, оставь в конце концов тяпку. — В голосе наставника не было иронии. Только сейчас заметив, что держит мотыгу, как боевое копье, Райк усмехнулся и прислонил грозу сорняков к ближайшей стене.

В конце улицы показались всадники. Лошади горячились, почуяв близость воды. Райк ковырял ладонь, пытаясь вытащить занозу.

— А где же Маранта? — спросил Ван, принимая у Хадрила рубаху. Юноша пожал плечами. Кавалькада приближалась под стрекотание кузнечиков в пшеничных полях. Солнце золотило лица незнакомцев. Толпа у колодца удвоилась. Райк услышал, как стучит его сердце.

Кони стали. Всадники спешились. Животные нетерпеливо тянули хозяев вперед, на запах воды. Приезжие осаживали их.

— Напоите лошадей, — сказал Ван.

Дорожная пыль припудрила плащи путников. Среди них оказалась еще одна женщина. Все были в войлочных шляпах, с красными повязками на руках. Лошади чужестранцев южной породы ростом и статью превосходили горных. Уткнувшись в корыта, они довольно взмахивали хвостами. Наслаждение длилось недолго. Их оттащили от воды, опасаясь перепоить. Из трапезной спешила Маранта.

— Нас прислал Озин из Махиты. Мы — ширас, — представилась Домио. Черные глаза перебегали по лицам.

— Добро пожаловать в Ваниму.

— Ты Ван? — определила она.

Наставник кивнул. Смуглянка сложила руки на груди и, склонившись в поклоне, протянула ладони к Вану. Такого приветствия Райк прежде не видел. Домио сверкнула глазами.

— Скайин. Озин шлет тебе привет и почтительно просит принять нас. Он пребывает мастером площадки в Махите.

В толпе зашептались. Соррен склонилась к уху Райка.

— В Махите не было мастера, когда мы попали туда.

С другого бока вперед скользнула Маранта и встала рядом с мужем. Серебряные браслеты вновь были на ней. Ван представил Маранту. Она тоже удостоилась привета от Озина, встретив его яркой улыбкой. Поодаль ото всех за колодцем стоял Эррел.

— Ах, Озин! Добро пожаловать. Вы проголодались, должно быть. Прошу к столу. Дикта, Амаранта, позаботьтесь о лошадях. Как там Озин? Рассказывайте поскорее. Что же мы до сих пор торчим посреди дороги, точно бараны.

Как истинная хозяйка, Маранта повела гостей в трапезную.

Приезжие сели порознь. Соседом Райка за столом оказался молодой коренастый южанин по имени Лирит. Смущаясь всеобщим вниманием, он вертелся из стороны в сторону. Отвечал на бесчисленные вопросы и никак не мог воздать должное еде. А аппетит у Лирита был волчий.

— Ехали мы вверх от Тезеры. Галбарет обошли стороной. Из Махиты отправились накануне полнолуния.

— Вас не тронули племена Азеша?

— Стоило оказаться за городскими воротами, мы почувствовали, что они, вынюхивая, рыщут вокруг. Да только с нас нечего было взять, ни одной повозки на поживу.

— Кто правит в городе? — спросила Симмела.

— Семья Мед. — Гость запустил веснушчатую руку в горшок с тушеным мясом.

— А где ночевали? — спросил Орилис.

— Где придется. Случалось, в амбарах, чаще на голой земле.

— В Тезере не приходилось ничего слышать о жизни на севере, о замках? — Соррен задала вопрос как бы между прочим. Райк уставился в жующий рот Лирита. Тот потянулся к кувшину с водой.

— Да нет, вроде не припоминаю.

Райк почувствовал, как чья-то рука легла на его плечо. Повернулся и увидел Эррела. Сдвинулся сам и локтем отодвинул Соррен, освобождая место на скамье. Тем временем Лирит рассказывал о том, каким образом Озин стал мастером.

— Вызывал на поединок любого жителя нашего города, и никто в Махите его не сумел побороть. После поражения капитана городской стражи Озину предложили его место, но он отказался. Отцы города растерялись, не зная, что делать, и объявили его мастером площадки.

— Когда это случилось? — спросила Соррен.

Лирит поковырялся во рту и извлек наружу осколок кости.

— Пару лет назад.

Разговоры в трапезной оживлялись и затихали. Ван сидел рядом с Домио. Губы смуглянки шевелились. Общий шум перекрывал ее речь. Не переставая говорить, она тронула красный шарф на рукаве. Райка занимало содержание ее рассказа. Эррел, сидящий рядом, вдруг спросил:

— А это что значит? — Перегнулся через стол и тронул красную повязку Лирита.

— Озин говорит, раз мы стали шири, нам надо носить свой знак. Подобный тем, что имеют ученые, посланцы и даже торговцы. Он выбрал красный цвет, потому что, как известно, красную повязку носит Ван.

Собеседники Лирита примолкли. По задумчивым лицам мелькали тени.

— Значит, клан красных? — проговорила Соррен.

После ужина всей деревней пошли на площадку. В чистом небе звездные цепочки висели, цепляясь за горные пики. По этим дорожкам уходят люди в иные миры, думал Райк. Квадрат площадки был обозначен факелами. Домио вывела своих людей в центр. Густо пахло жимолостью. Шири исполнили свой танец и закончили, как всегда: притоп, поворот… и громкий крик, от которого повскакивала с земли половина зрителей, а Райку вспомнился боевой клич.

— Красный клан — это мне определенно нравится, — сказала Соррен за его спиной, вызвав ропот одобрения.

Ущербная луна, похожая на шляпу, опускалась на горную вершину.

— А мне нет, — произнес голос невидимого Вана.

— А мне — да, — это говорила Маранта. — Разве ты не мечтал об этом. Клан шири. Его отличие — красные повязки. Мы все их наденем.

— Все жители долины? — спросил Хадрил.

— Нет, здесь не только шири.

— Маранта права, — Райк вступил в разговор, сам того не ожидая. Просто он знал, что никогда не станет шири. Одно дело — научиться падать и защищаться от коварных ударов. Но никогда не будет он ступать по земле в ногу с другими. Все эти танцы — одна глупость.

На следующий день Маранта вынесла из кладовой штуку красной материи. Она, Соррен и Орилис, сидя на солнышке у входа в трапезную, резали ее на полосы и подшивали. Мать пыталась привлечь к делу и Амаранту. Норовистая девчонка тут же сбежала на конюшню, призывая криками свою подружку. Возвращаясь в полдень с площадки, Райк услышал, как взрослые обсуждают бегство Амаранты.

— Ты уж не ругай ее, — уговаривала Соррен.

— Да как же. Она не шьет, не занимается каллиграфией. Помощи от нее, как от козы.

— Руганью делу не поможешь. Потерпи, все еще образуется, — не сдавалась Соррен.

— С чего бы это, — фыркнула Маранта.

— Уж не знаю. Да только я вот образумилась. А в ее возрасте была совсем, как она, — дикий ребенок. Ей есть в кого быть такой.

— Вздорной дочерью?

— Порождение двух мятежных душ.

Райк ощущал стеснение в груди. Жался за колодцем, боясь обнаружить свое присутствие и помешать разговору. Голоса разносились по пустой улице. Райк обнимал влажные камни.

— Никакая я не мятежница, — спорила Маранта.

— Ты разделила судьбу изгнанника. Ты решилась на разрыв с семьей. Она примет тебя?

— Забыла спросить. — Маранта, смеясь, оторвала заготовку для очередной повязки. Из трапезной вышел Лирит, и разговор прекратился. Райк побрел в свой домик с голубыми ставнями. В лугах звенели насекомые. Из глубины ягодного куста лилась переливчатая птичья песнь, звонкая и светлая.

В передней комнате сидел Эррел. На левой ладони лежал перстень с рубином. Принц зажал его в кулак и спросил:

— Что с тобой?

— Иду от колодца…

— И что?

Райк пересказал услышанное. Эррел слушал, нагнувшись вперед и разглядывая шар, сложенный из растопыренных ладоней. Он повторял любимый жест Вана.

— Ты понял, что скрывается за этим? — спросил принц.

— Что-то вертится в голове, вспомнить не могу.

— Про историю изгнания Равена Батто никогда не слыхал?

— Однажды мы говорили про это с Колом. — Райк помедлил и с сомнением в голосе спросил: — Думаешь, Ван и есть Равен Батто?

— Может статься.

— Его знал Кол. Он говорил мне.

Почему-то это обстоятельство казалось Райку существенным. За окном вновь запела птица. Зря он вспомнил захватчика. Принц смотрел на него. Глаза похолодели — две синие льдинки. Райку под ними было неуютно.

В поле он пошел один. Теперь казалось возможным, что Эррел может и не покинуть долину, останется насовсем. Это была очень скверная перспектива. Стоило только оседлать лошадь, сесть в седло… И никто не удержит его, да и не станет. А что дальше? Порыв ветра остудил голову. Нет, он принадлежит своему господину, как ручей подземному ключу в истоке. Райк взялся за подбородок — оказывается, утром он забыл побриться.

К ужину все шири явились в повязках. Красные полоски были на рукавах, шеях, головах. Чувствовалось всеобщее оживление, трапезная выглядела празднично. Два мальчугана — сыновья Ламата и Симмелы — бегали между столами, играя в салочки. Амаранта, чтобы позлить мать, взобралась на балку под потолком и сидела там, болтая ногами. Маранта терпеливо сносила ее выходки. Хадрил пел.

Из трапезной шли в безмолвии звездной ночи. Норрес и Соррен в обнимку, а за ними Эррел с Райком. Теплый воздух казался сладким. Луна еще не показалась. Тихонько напевала Норрес. Песня была знакома. Эррел улыбался, шагая рядом. Хорошо, что Норрес мурлычет без слов, они сейчас явно лишние. Райка мучил вопрос о том, сколько им еще тут оставаться. Он совсем было собрался его задать, откашлялся… И не решился спросить. Вдруг Эррел вслух подтвердит все его тайные опасения.

У дверей Норрес сказала:

— Погодите-ка. — Шмыгнула внутрь и тут же появилась со свертком из одеял. Их расстелили прямо на дороге, и все четверо уселись, слушая пение цикад. Райк с удовольствием освободился от башмаков. Прилетел светлячок и кружил над головами.

Две тени, легкие, как дым, приближались по улице — Ван и его гостья. Домио переоделась на принятый в долине манер: рубашка из хлопка и легкие штаны на шнурке, которые едва прикрывали колени длинных ног.

— Похоже, мне у вас понравится, — сказала смуглянка, едва не наступив на сидящих.

— Осторожней, — предупредила Соррен.

— Не беспокойтесь, — в ночной тишине голос Вана звучал еще более низко. Райк вглядывался в его лицо. Как мог бы поступить наставник, спроси он сейчас напрямик: ты Равет Батто? — Что это вы придумали? — спросил Ван.

— Наслаждаемся весной, — ответила Соррен.

— Ай да северяне. — Танцор присел на краешек одеяла.

— А ты и не бывал на севере. — Ван удостоился шутливого тумака Соррен. — Если хочешь узнать о нем, спроси меня или Райка. Или Эррела и Норрес. Хотя нет, этих не спрашивай. Они север не любят. Другое дело — мы с Райком.

— Тебе не по душе север? — Ван обращался к Норрес.

— Я его ненавидела. Там было холодно, и все говорили «нет». Противно.

— Картина не радужная, — заметил Эррел.

— Тебе же не говорили «нет», — Норрес смеялась.

Соррен тронула плечо подруги.

— Будет уже…

Помолчали. Домио вытянула ноги и откинулась назад, опираясь на локти.

— Мы слышали в Тезере, север воюет.

Вскинулся Эррел. Соррен обернулась к южанке.

— Лирит говорил, что с севера не было вестей.

Домио хмыкнула:

— Лирит не заметит войны и в самой гуще сражения.

— И что же слышно о той войне? — спросил Эррел.

Гостья Ванимы наморщила нос.

— Замки сражаются. Там есть один, которым владеет одноглазый лорд. Не помню, как его зовут…

— Берент Одноглазый, хозяин замка Облаков, — подсказал Эррел.

— Так вот, он, кажется, убит. Его противник взял верх.

У Райка сдавило горло. Эррел поник. Светлячок спланировал и опустился на светловолосую макушку.

— Я этого боялся, — беззвучно повторял принц.

Тав. В память о нем остался Серый. А как звали среднего брата? Младший — Лер. Мальчишка-паж прислуживал своему отцу, ему еще оружия не вручили. Может, Кол пощадит его или забудет о милосердии после урока, который получил от Эррела. Мужчины не плачут, и глаза Райка остались сухими, но он не ожидал, что известие о севере вызовет такую боль.

— Стоило нам уехать, и Кол наверняка их атаковал. Воспользовался тем, что Берент не выдал нас. Предлога было достаточно… — голос Эррела срывался. Райк на ощупь отыскал башмаки. Для Кола годился любой повод, в этом не стоило сомневаться.

Тяжелая холодная рука прервала его возню. Она опустилась на плечо и пригвоздила к земле. Райк замер. Светлячок взлетел. Раздался глубокий голос Вана:

— Объясните, о чем вы толкуете.

Эррел встал. Рука стиснула плечо Райка.

— Подождите, — сказал принц. — Я кое-что покажу.

Он исчез в доме. Там стукнула откинутая крышка сундука, что-то летело на пол. Эррел выскочил на порог.

— Взгляни. Тебе известно, что это такое. — В протянутой руке сверкнул под взошедшей луной перстень.

— Откуда у тебя знак замка Торнор?

— Он принадлежит мне.

— Ты — лорд Торнорский? Как известно, им был человек много старше тебя. Его имя Атор.

— Он погиб. Я его сын.

— Прошу меня извинить. — Домио тактично удалилась.

Райку вновь виделся Атор — крупный, светловолосый и громкоголосый, в окружении дворни и любимых собак.

Такой знакомый образ поблек в памяти, и оттого Райку стало еще горше. Атор был ему как отец, больше, чем отец. Он уже забывает своего благодетеля.

Уставясь невидящим взглядом в далекие горы, Эррел рассказывал:

— Мой дом захвачен человеком по имени Кол Истр. В начале зимы он пришел с юга и овладел замком. Отца убил, а меня сделал своим шутом. Когда Норрес и Соррен как посланцы покидали Торнор, мы бежали с ними. Они направлялись к Беренту подтвердить заключение мира.

— И Кол разорвал это соглашение, использовав ваш побег для обвинений владельца замка Облаков в нарушении договора.

Ван прихлопнул комара на щеке. На севере полыхали далекие молнии, обозначая контуры гор. Кольцо лежало на ладони танцора.

— Что собираешься делать, Эррел Торнорский?

— В горах есть замок Пел. Им владеет суровый и опытный Сиронен. У него сильное войско. Колу не избежать столкновения с ним. Война может начаться в любую минуту, и мне надлежит быть там.

— Лошади в конюшне.

Эррел так и не взял у Вана свой перстень.

— Чего мы здесь сидим?

Райк попытался привстать — рука на плече не шелохнулась. Налетевший порыв ветра швырнул пыль в лицо. Райк закашлялся.

— Мне этого не нужно.

В ночи глаза Эррела утратили яркий цвет. Он весь сделался как бы бестелесным. Только бисеринки пота поблескивали на лбу.

— Я никогда не владел Торнором. Он принадлежал моему отцу, а теперь — Колу Истру.

Райк хотел возмутиться и открыл рот, но Ван ожег его взглядом, и слова застряли в горле. Подбросив кольцо на ладони, наставник спросил:

— Оно тебе не нужно?

— Нет.

— Тогда вот что. — Рука с перстнем протянулась к Эррелу. — Возьми его. Бери же! — Пальцы Эррела с опаской прикоснулись к рубину, словно трогали печной уголек. — А теперь выбрось. Зашвырни подальше, хотя бы вон в те кусты. — Ван ткнул пальцем в ягодные заросли у дома.

Сердце Райка колотилось у самого горла. Его бил озноб. Спина покрылась ледяной испариной. Ему казалось, это холод смерти.

Эррел занес руку, чтобы бросить. А потом ее будто свело.

— Не могу, — тяжко вздохнул принц.

— Хочешь отдать его Колу Истру?

Эррел покачал головой.

— Значит, оно твое.

Молния сверкнула уже в долине. Ветер мчался через поля, пригибая колосья к земле.

— Лучше перебраться под крышу, — сказала Норрес. — Гроза вот-вот начнется.

Никто не тронулся с места.

— Человека по имени Кол Истр я знал давно, десять лет назад, еще в другой жизни. Он был воин родом из деревни в окрестностях Тезеры, сын кузнеца. Широкоплеч, большерук, чернобород. И умен.

— Тот самый, — убежденно сказал Райк.

— В бою с ним лучше не встречаться, если не имеешь в запасе двух-трех хитрых приемов.

— Не может быть! — вскрикнул Эррел.

Ван соединил пальцы в излюбленном жесте.

— Я должен переговорить с Марантой… — Удар грома прервал наставника, и он переждал, пока не стихнет грохотанье. — Есть одна идея. Что если кое-кто из нас пойдет с тобой.

— Возражать не стану.

Райк растирал ногу, затекшую от неподвижности. Раскаты грома нарастали. Плеча вновь коснулась рука — совсем другая.

— Райк, — заговорил Эррел. — Прости, что раньше не сказал тебе… — Он больше не был призрачным. И рука была настоящей, сильной и горячей.

— Принц, никаких извинений не требуется.