Стихийница (СИ)

Глава 25

— Я не разрешу ему за тобой ухаживать, — ревниво произнес Иль, неодобрительно глядя на цветы в руках сестры. — Во-первых, тебе рано. Во-вторых, у нас полно отличных ребят. Нечего на чужака засматриваться.

И пламя, сорвавшись с его ладони, попыталось сожрать ромашки.

— Дурак! — огрызнулась Оля, крепче прижимая к себе цветы. Огонь, натолкнувшись на защиту, обтек букет, не причинив ромашкам вреда.

— Он меня в школе спасал и не раз. Ради меня на предательство пошел, чтобы домой отправить. И цветы он сам вырастил и подарил. А твои «отличные» ребята ради меня что сделали?

Иль смутился, покраснел, поскреб раздраженно подбородок.

— Если дело в цветах, — буркнул он, недовольно, — только скажи… И мои сразу…

— О таких вещах надо самому догадываться, — глубокомысленно заметил Горислав, влезая в разговор старших.

— Даже малыши об этом знают! — воскликнула, обрадованная поддержке брата, Оля.

Юля с улыбкой прислушивалась к разговору детей, вспоминая свою первую любовь… Новенький пришел к ним в десятом классе… Серьезный, увлекающийся моделизмом и походами. Готовящийся к поступлению в престижный ВУЗ. Они гуляли вместе на выпускном. И даже танцевали вальс на последнем звонке. Но она так и не решилась попросить его телефон…

Сидящий рядом с ней межмировец обеспокоенно заерзал на сидении, и кончики его ушей предательски заалели. Юля могла представить, какие мысли сейчас бродят в его голове. Сложно контролировать отношения между мирами, если в дело вмешается любовь…

— Но ты уедешь с ним! — со злым отчаянием воскликнул Иль, словно Оля и правда завтра собиралась покинуть Асмас.

— Ты сам когда-нибудь женишься и будешь жить отдельно, — парировала сестра.

— Никогда! — клятвенно заверил ее Иль. — Нужны мне эти женщины… Я лучше путешествовать отправлюсь или к дяде Ларсу в орден запишусь. А потом в армию пойду. И буду охранять границы Асмаса как папа! И управлять тэоратом, когда ему надоест.

— Папа командует, а не охраняет, — с насмешкой поправила его Оля, — да и для того, чтобы получить в управление тэорат нужно жениться, если забыл.

— Ну и женюсь, если так надо, — насупился Иль. — Все равно я буду жить вместе с мамой и с тобой.

Он задумчиво дернул себя за мочку уха и заявил:

— Если тебе так уж нравится Ветер, пусть к нам переезжает. Комнат во дворце много.

Юля прикусила губу, сдерживая улыбку. Кажется, брат относился к выбору сестры с бОльшим уважением, чем Фильярг. Муж бы фаттарцу комнату во дворце точно не предложил. Выкинул бы в портал с запретом приближаться к дочери.

И она представила мужа в роли огнедышащего калкалоса — тот давно обещался превратить в пепел любого, кто приблизится к его принцессе. Может, оно и неплохо — репутация Четвертого гарантировано отпугнет негодяев, и дочери не придется страдать от навязчивого внимания. Ну а к тому, кто выживет после встречи с Фильяргом, можно и присмотреться…

Юля не беспокоилась о том, что дочь останется без мужа. Фильярг, при всей своей суровости, дочь обожал. И если она сделает выбор, не станет ему противиться. Поворчит для видимости, устроит суровое испытание кандидату в мужья, попросит Харта проверить по своим каналам, и если не найдет ничего вопиюще плохого — успокоится. Нет — просто прикопает где-нибудь по-тихому, и Оле ничего не скажет.

Однако не умилительный разговор заставлял Юлю сейчас чувствовать себя совершенно счастливой.

Младший. Ее тихая радость и большая тревога. Пусть малыш не будет огневиком, не сможет учиться в академии, но и бездарем не останется.

Случись это с кем-то из старших детей, она бы с ума сходила от горя, а с младшим все иначе. Мудрее, что ли. С возрастом приходит понимание — не так уж и важны ожидания общества от семьи. Ребенок важнее.

Кажется, даже Четвертая смирилась с этим, хоть и пыталась намекнуть на то, что бездарь их семье не нужен и проще будет отправить его на Землю ко второй бабушке.

Юля тогда сорвалась. Нагрубила. И целую неделю свекровь, обижаясь, не появлялась во дворце. Она пыталась и на сына давить, но получив отбор, притихла. Сменила тон, махнув на детей рукой, мол, делайте, что хотите…

После того как Шестой был назначен кронпринцем, Четвертая потеряла надежду на трон для сына, но обрела новый повод для гордости. «Вы же понимаете, кому именно наш будущий король обязан своим избранием. Ассаре, жене моего сына и матери моих внуков», — регулярно повторяла она на высоких собраниях бывших жен короля. И Юле в личные ученицы правдами и неправдами пытались навязать своих дочерей, хотя учениц она никогда не брала, но кого это останавливало, если речь шла об успехе собственных детей⁈

На Землю Горислава в итоге никто не отправил. Фильярг лично отобрал ему учителей, сам занимался с сыном военной подготовкой. Юля тоже старалась больше времени проводить с сыном, гуляя, играя, читая ему книжки и разговаривая. Радовала и поддержка старших детей — те спокойно приняли то, что младший другой: без насмешек и издевательств, не позволяя и другим обижать Славу. И Юля страшно гордилась их пониманием, радуясь тому, какие у нее замечательные дети.

Полгода спустя. Четвертый тэорат.

Лето наступило дождливое, с томительными периодами удушливой жары, сменявшихся распутно-бурными грозами. Штормы словно мстили за что-то, обрушивая на берег высокие волны, разрушая и снося пристани, смывая пляжи. Каждую неделю терпело бедствие какое-нибудь судно. Даже Четвертому тэорату доставалось, и Юля с детьми помогала слугам убирать принесенный штормом мусор с пляжа.

Ташир на каникулы не остался в академии и во дворце пытался изображать обычную собаку, выполняя команды, гоняя птиц по песку и даже принося кинутую ему палку. Детвора радовалась, а Кайлес головой качал от изумления, честно признаваясь: «Не понимаю, что у него в мозгах творится, но сейчас он явно более живой, чем был до приезда сюда».

Юле было все равно на изменения ташира, главное, чтобы дружил с детьми и охранял. Правда, ночью ему было запрещено покидать спальню Оли — слуги пугались неслышно перемешавшегося по зданию ташира.

В тот день грозные облака ходили по небу с самого утра, но дети упросили взрослых отпустить их на пляж.

Юля должна была присутствовать на чаепитии с женами лордов, пока их мужей принимал Фильярг, и потому с детьми отправилась тройка безмолвных.

День наполнялся духотой — очередная гроза собиралась с силами, и уже не помогали охлаждающие заклинания. От тяжелого, пропитанного духами воздуха у Юли начала болеть голова. Чай больше не лез. А почтенные леди все болтали и болтали, причем совершенно о глупых вещах. Обсуждали опасность расширения обоих академий. Открытие нового бара, где собиралась совершенно неприличная публика. Переехавшую с материка семью водников и воздушников.

Юля едва сдерживалась, чтобы не начать зевать. И сигнал браслета она поначалу восприняла, как повод извиниться и покинуть гостей.

Уже в следующий миг, не помня себя от ужаса, она неслась по коридору, а в глазах прыгали буквы из сообщения: «Горислава унесло в море».

На выходе она столкнулась с мужем.

— Я запросил чарксов для поиска, но птицы не полетят в шторм, — сказал муж, распахивая дверь. Порыв ветра ударил в лицо, выбивая слезы из глаз. Юля в панике посмотрела на налитое чернотой небо, на грозно клубящиеся на горизонте тучи. Гроза заходила. А где-то там, на его любимой надувной лодочке, среди страшных волн маленький, испуганный Славушка.

Горло сдавило, Юля всхлипнула, и муж положил ладонь ей на плечо, прижал на мгновение к себе.

— Мы найдем его, обещаю, — крикнул он. Гул бури нарастал, и свирепое рычание ветра перемежалось с плеском волн и раскатами грома.

Они добрались до пляжа вместе с поднятыми по тревоге безмолвными.

— Простите, ваши высочества, готовы понести любое наказание, — рухнули на колени охранники. Юля лишь глянула на их потемневшие, расстроенные лица — и махнула рукой. Сначала найти, потом разбираться.

— Это я виноват! — всхлипывая, размазывал по щекам слезы Иль. — Заставил их ловить мне ящерицу, они отвлеклись, а он раз — и исчез.

— Он правда был у самого берега, а потом, похоже, волной унесло. Мы кинулись — не видно нигде.

Юля покачнулась — в голове взрывом пронеслись самые дурные мысли.

— Он жив, — поспешил успокоить ее муж.

— Ваше высочество, мы сами будем его искать, — начальник охраны был полон желания удержать правителя тэората на берегу.

— Нет, я с вами, амулет сбоит, будем искать по крови, — не согласился Фильярг, и все дружно посмотрели на бушующее море, на пенистые белые шапки волн, на черную от безумия воду и клубящиеся над ней облака.

— Я тоже иду, — шагнула к лодке Юля, взглядом останавливая мужа от спора. — Если ты забыл — я маг воды и смогу помочь, — напомнила она.

— Мы вернемся, все будет хорошо, — она прижала к себе детей, передала их слугам и шагнула в пляшущую на волнах лодку.

Муж резанул себя по ладони, на ходу выстраивая поисковик, и над ним задрожала, поднимаясь в воздух, тонкая алая нить.

— Туда, — скомандовал он, но безмолвные уже сами развернули судно, пытаясь удержать его носом к волне, налегли на усиленные магией весла. Воздушник попробовал поймать парусом ветер, но тот ударил по лодке с такой силой, что ткань опасно затрещала.

Судно плясало на волнах, которые все выше вздымались вокруг. Оно то карабкалось наверх, то ныряло вниз, и тогда от вида открывавшейся зелено-синей бездны у Юли перехватывало дыхание и замирало сердце, но страшно ей было не за себя. Больше всего она сейчас боялась за Горислава.

— Усмирись, позволь пройти, — шептала Юля, пытаясь взять под контроль стихию.

— У вас отлично получается, — неожиданно похвалил ее начальник охраны, — мы уже близко.

Алая нить дрожала все сильнее, и мужчины удвоили усилия.

А потом лодка на всем ходу вылетела в пятно спокойствия.

Пронеслась метров пять по ровной воде. Вокруг бушевал шторм, сверкали молнии, вода сражалась с водой, а здесь серело над головой сонное небо, и волны лениво перекатывались, едва покачивая ярко-желтую резиновую лодочку с ребенком внутри.