Стихия Перемен

Глава 5

— Мастер Эльмеор! Началось! Началось! — кричал по-мальчишески звонкий голос. Надрывно так кричал, словно и впрямь началось что-то необычайно важное. Я вздохнув, отложил в сторону перо и свернув пергамент, осторожно упрятал его подальше от чужих глаз.

— Мастер! Мастер! Они сговорились! Царь выступил с кличем наступать! — вбежавший ко мне под полог мальчик был по-детски забавен, в своей вере в исключительную важность своего задания. Как по-разному мы смотрим на некоторые одинаковые вещи. Для него это повод гордится собой, прислуживая великому магу. Для меня… подумаешь, штурм Цитадели. Эка невидаль. Будто в первый раз. Хотя нет. В некотором роде в первый. В первый раз я в штурме собственной Цитадели, нахожусь на месте нападающих. Давайте, бросайтесь как свора. Ату, меня. Крепкими, острыми зубами!

— Спасибо, Нэл. Чтобы я без тебя делал. Уже иду, — я приветствовал начинания младшего воспитанника Семинарии (их за магов не считали, потому отправляли в качестве бесплатной прислуги на поля) признательной улыбкой. Вежливость не бывает лишней никогда, а уж называть собеседника по имени, сама Тьма велела.

Мальчик в долгополой желто-зеленой накидке, поверх овчинной кофты, потешно раскланялся, радостно сияя хитрыми глазами. Я потянулся, теперь обратив наконец внимание на то, что в привычном уже гвалте ратников, слышаться повелительные выкрики:

— Стройся! Равнение держать! Да не возитесь там, олухи! Быстрее! Куда ты с этой скотиной прешь! Вам во вторую сотню, а не сюда!

— Это что? Пиво?! Не положено, а ну сюды отдай! Ты как меч держишь?! Корову за вымя так держать будешь, дубина!

Быстро застегнув камзол под воротник, зашнуровав плотный кожаный жилет и набросив белоснежный плащ на плечи я быстро вышел на улицу. В холодном воздухе витал аромат кострищ, пепла, немытых тел и дешевого вина. Кажущийся таким близким Скальной пояс Плетельщика, надменно улыбался суетливой человеческой армии. В его недрах все еще ждало своего часа, не потерявшее силу Корневое Заклинание. Мощь, разорвавших в клочья небо, скал. Мне даже показалось, что я чувствую слабый пока отголосок, узнающего хозяина, магического механизма.

По всему лагерю играли общее построение. Значит с минуты на минуту начнется собрание магов, где мне следует сказать свое веское слово. Штурм и только штурм.

— Мастер Эльмеор, — в громыхании, изготавливающейся к броску армады, меня окликнул вежливый голос. Мысленно выждав два мгновения, я медленно повернул голову, величественно смерив взглядом скромно подошедшего со стороны стоянки тяжелой кавалерии Люторада.

Паренек за прошедшее время чуть повзрослел. Немного сгладилась юношеская яркость. После драки в капище Мракогляда, все наши последователи резко упали духом и стали более трезво смотреть на мир. Резу по сей день кошмары снятся. Шагельд ждет, что после штурма Цитадели, кое-кто может окончательно разочароваться в себе. Все это ни в коей мере не относилось к Лютораду. Парень явно был готов к случившемуся, поэтому оправился быстрее других и плотно налег на отработку боевой магии, еще чаще прибегая ко мне за практическими советами.

Сейчас, поддавшись общему настроению, он излучал нервозность. Весь как-то подобрался. Но в глазах уже разгоралось знакомое мне темное пламя.

— Мастер, я хочу с вами поговорить, — глядя мне прямо в глаза сообщил он. Из-за шума, часть букв сгладилась из речи, но я все прекрасно понял. Тоже мне нашел время.

— Подождать твой разговор может? Хотя бы час? Меня ждут!

Он нерешительно замялся. Ого, а с парнишки-то спесь слетела! И как быстро — меньше месяца потребовалось! Пара стычек с людьми и одна в капище Серого Всадника. Не густо. Я нетерпеливо повернулся к нему спиной и пошел прочь, не желая терять на щенка время.

— Я знаю, мастер. Но мне очень нужно поговорить именно сейчас! — крикнул Люторад со звенящими напряжением нотками в голосе. Мы стали объектом мимолетного интереса некоторых бойцов, спешащих к своим строям. Два недвижимых человека в огромном шумном муравейнике. Белоснежный и темный плащи рвались в такт.

Я изучающе глянул на лицо Люторада, отмечая бледность, проступающую сквозь морозный румянец щек. Подрагивающий под высоким воротником кадык.

— Хорошо. Давай. Только очень быстро, — решился я, быстро подходя к нему вплотную. Парень вздрогнул и хватанув ртом воздух, упрямо мотнул головой:

— Нет. Нельзя тут. Надо у вас.

Вот верно говорят — никогда не соглашайтесь даже на малость. С малого начнут, станут веревки из вас вить. Одно согласие тянет за собой другое. Взяв молодого мага за плечо я решительно направился в свой шатер. Единственное удовольствие — то, что там оказалось тепло. Зайдя внутрь сам уселся на свой походный стул и взыскующе посмотрел на стоящего передо мной парня. Вид расслабленный, но нервничает. Заметно. Спину чуть не судорогой свело от идеальной прямоты.

— Ну давай, молодой человек, выкладывай быстренько, с чем пожаловал!

— Мастер Эльмеор… — Люторад быстро оглянулся на полог шатра и засунул руки в карманы. Посмотрел на меня. Цепко. Оценивающе. Совсем не как дрожащий школяр. — Я знаю кто вы на самом деле.

Я вмерз в сиденье, чувствуя как сердце делает резкий скачек по направлению к пяткам.

Задвигались, электризуясь в пространстве вокруг мрачной фигуры, барьеры защитных заклятий. Отчаянно задергались упругие ткани шатра, а коллекция выточенных от скуки деревянных солдатиков на плоской крышке сундука, перепуганно раззявила рты. Меня окатило жгучими брызгами готовой в любой момент выплеснуться, как кипяток из котла магической силы, готовящегося к бою волшебника. Моего собственного ученика.

Когда вошедшая без стука и приглашения женщина сняла с головы пуховой платок и черные волосы упали на её худое лицо Рацлав Святорадович вздрогнул, измарав чернилами стол. На него в упор глядели желтые глаза почти лишившиеся своего сходства с человечьими. Вытянувшийся пиковым лезвием зрачки сузились от бьющего в глаза теплого света.

— Привет, Вал, — бросая на вешалку верхнюю одежду поздоровалась подручная Саламата Черного. Простое серое платье на костлявой фигуре выглядело монашеским одеянием.

— Госпожа Блаженова! — деланно обрадовался старый чиновник, отряхивая руки. — Вот уж воистину нежданная встреча!

— Воистину нежданная, — подтвердила женщина с глазами кошки, аккуратно усаживаясь на край стула. — Но вполне ожидаемая. Если учесть, что наше сотрудничество всегда было обоюдно выгодным, Вал.

Один из влиятельнейших посредников Царства ежедневно имел дело с нелегальными средствами заработка. Рацлав Святорадович, занимал видный пост в Денежной палате Брайдерии — фактически филиале Казначейства, занимающемся исключительно ростовщичеством. В силу должности он знал многих сильных мира сего. Он сводил меж собою представителей дневной власти и власти ночной. Через него знакомились друг с другом богатые купцы и воры, ремесленники и тайные убийцы, бояре и отравители. Через этого пятидесятилетнего мужчину проходили партии нелегальных артефактов, оружия для разбойничьих шаек, запрещенных веществ и много чего другого. В теневой Палате неуловимого Крысиного Короля, Рацлаву достаточно скоро светил чин Крысиного Казначея. И баснословная пенсия как результат.

Его и без того неплохая карьера резко пошла в гору, после того как он поддался на просьбу Саламата. Дал заказ Крысам на многочисленные провокации против утративших силу волхвов.

Плата за это была поистине сказочной, но видят Светлые Боги, чиновник даже спустя год жалел о своем согласии. Он боялся мести волхвов. Боялся, что кто-то из сыскных мастеров царя, проведает о сотрудничестве с Крысами. Боялся Рацлав и визитов Ивы Блаженовой. Она была свидетельницей его предательств. Она внушала своим видом страх.

— Не называйте меня этим именем, — собираясь с силами попросил ростовщик. — И говорите зачем пришли?

Посетительница сложила руки на коленях типично женским жестом. Эдакая домохозяйка.

— Как это зачем? Вы ведь солидная организация? Мне как раз требуются ваши услуги.

При этих словах чиновника начало просто таки корежить.

— Ссуда, — вежливо улыбаясь продолжила Ива. — Хочу взять у вас ссуду. Небольшую сумму под гарантированный залог.

Рацлав непонимающе посмотрел на Блаженову, предвидя какое-то изощренное издевательства. Ему показалось, что баба пришла исключительно дабы действовать на нервы, намекая на свою осведомленность.

— Деньги? Всегда рады услужить, добропорядочным гр… гражданам. Сколько денег вам требуется? — деловая хватка давала о себе знать, позволяя без запинки молоть языком, пока ростовщик внутренне обмерев ждал когда же кончится представление.

— Пятьдесят тысяч царских гривен, — не моргнув и глазом сообщила Ива. Похожая на худую черную помойную кошку, она сейчас, казалось готова была мурлыкать от удовольствия.

Ростовщик оцепенев, тихо переспросил:

— Пятьдесят? Тысяч? — и не удержавшись добавил: — Это же бешенные деньги! Их нельзя выдать просто так! Зачем вам?

Её бедная одежда настолько сильно резонировала с просьбой, что у Вала взыграла чиновничья жадность. Обхватив живот над поясом, он прошептал перепуганным тоном:

— Да и о каком залоге идет речь? Что это?

— Наследство доставшееся от сожителя, — вежливо улыбнулась Ива Блаженова. — Сокровища, которые поступят вам от анонимного вкладчика. На сумму вдвое превосходящую займ. И поверьте, обратно их никто не потребует.

Сто тысяч? До Рацлава, упорно не желающего догадываться о чем речь, начало доходить чьими могут быть сокровища. Будучи вхож в царский дворец он слышал сплетню о том, что после грабежа учиненного в Цитадели войском Яромира Славного, примерно треть сокровищ куда-то подевалась. И судя по тому, что царь не поднимал этот вопрос, пропажа случилась с его ведома. Возможно ли, что часть из них будет оставлена залогом в качестве ссуды?

— Это совершенно чистые и безопасные деньги, — упреждая возможные вопросы пояснила Ива. — Их передачу осуществят в присутствии царских счетоводов и оценщиков. И у проверяющих потом не будет к вам вопросов.

Вещи о которых разглагольствовала помощница Темного Властелина требовали необычайно высокого покровительства. Такие суммы нельзя провести мимо казначея и советников Яромира. Рацлав почесал нос. И поднял глаза к выбеленному потолку. Государственный интерес?

— Хорошо, — чуть дрожащим голосом согласился ростовщик, боясь даже представить процент доходов. А еще ему было страшно — Только нужно время.

— Время — неделя, — жестко отрезала Кошка. — И еще. Настоящая сумма на десять тысяч больше. Это лично вам. И нашим хвостатым друзьям. Они очень хорошо справились в прошлый раз. Моя личная благодарность.

Зачем Саламату Черному нужна была охота на волхвов Рацлав боялся даже и помыслить. Он и так ловил себя на мысли, что слишком завяз в этих интригах. А уж на что ему может понадобится бешенная сумма денег, за которую половина Заголосья продаст родную маму… а царь спокойно позволит уйти этим деньгам из копилки, да еще и получит немалую с этого прибыль. В виде дорогих, но очень сложно обналичиваемых ценностей.

— И кроме того, от них мне потребуется еще одна маленькая услуга.

Рацлав от услышанного взялся рукой за сердце и с неприкрытой злостью спросил:

— Издеваетесь? Мало вам прошлого раза? Хотите меня со свету сжить? — и распаляясь, приободряя самого себя криком, стал орать вставая со своего места: — Убиваете магов! Водите за нос царя! Занимаетесь мошенничеством в таких размерах, что по вам плаха плачет! И ведете себя как будто за крынкой молока зашли в гости! Обращайтесь к кому-нибудь другому, а меня извольте оставить в покое! В покое я сказал! Я хочу дожить свою старость в богатстве и неге, а не лечь в гроб из-за ваших непомерных аппетитов! Уходите! Сейчас же!

Иву Блаженову его вспышка не впечатлила. В её продолжении женщина смотрела куда-то в сторону. Словно в пыльном углу кабинета происходили куда более занимательные события. Когда же на выдохе вставший из-за стола ростовщик ткнул пальцем в сторону двери, Кошка не пошевелилась. Просто продолжала сидеть себе и смотреть в угол.

— Не слышите меня?! Вон я сказал! — словно на обычную посетительницу, вымаливающую дать в долг «просто так», вскричал Рацлав. Испытывая непреодолимое желание вышвырнуть нахалку из комнаты, не считаясь с последствиями он внезапно для себя резко сел. Словно ноги подогнулись сами собой. Рука сжавшаяся в кулак аккуратно легла на стол. Ива перевела взгляд на испуганного чиновника.

— Я все понимаю. Вы тоже человек и у вас тоже нервы. Кстати могу порекомендовать вам есть меньше перца и тмина. При вашей работе это вредно. А еще есть хороший травяные сборы. Только скажите и я предоставлю вам их совершенно бесплатно. И больше отдыхайте. У вас от крика губы синеют, это плохой симптом. Нет, — заметив, что Вал силится что-либо сказать и не может справится с онемевшим языком Ива слегка покачала головой: — заботясь о вашем здоровье, я временно позаимствовала у вас способность к речи. Как и способность двигаться. Не пугайтесь, это очень скоро пройдет. Без последствий для здоровья. Всем женщинам свойственна хвастливость, вот и я не сдержалась. Хвастаюсь своими достаточно новыми способностями, знаете ли.

У извивающегося на месте Рацлава появилось запоздалое соображение. Уже несколько месяцев в Царстве действовали женщины-маги. Меньше всего ростовщик хотел почувствовать на себе влияние новой силы. С замерших губ текла слюна.

— Вахрасагэру очень нужно чтобы Крысы устранили одну неприятную преграду в моих делах. Причем сделали это потоньше. Желательно чтобы все выглядело как работа посторонней партии. Скажем царских дружинников. Для вас это совершенно не опасно, Вал. Поверьте я тоже хочу чтобы вы спокойно доживали свой век, среди многочисленных отпрысков. Не знаю почему, Рацлав Святорадович, но я испытываю к вам необъяснимую симпатию.

Рацлав Святорадович глухо кашлянул, почувствовав как ощущение подконтрольности его тела бесследно развеивается. Резко отер губы ладонью. Кровь стучала в висках. От пережитого страха дико хотелось есть. И спать:

— Кто ваша цель? Надеюсь не родной брат Оплеталы?

Ива Блаженова улыбнулась и полезла куда-то в складки своего платья, явно отыскивая там скрытый кармашек.

— Возьмите. Сувенирчик.

На стол легла изумрудная застежка. Рядом свиток с описанием жертв, их привычек и обычных мест обитания.

— К слову, Оплетала еще жив? — ненавязчиво поинтересовалась заказчица.

— Жив, — буркнул, беря пальцами украшение, чиновник. — Третье покушение пережил. Но это ненадолго. Я готовлю ему кое-что особенное.

— Это чудесно, — согласилась Ива, убирая с лица волосы. — Будет приятно узнать о его кончине. Но я что-то заболталась у вас. Пора бежать дальше у меня еще множество дел.

— Дел? — машинально переспросил Вал, пряча свиток в выдвижной ящик стола. По правде ему все равно было какие еще пакости готовит эта ведьма. Лишь бы где подальше. Он даже не рассчитывал на пояснения.

Кошка, повязывая на голову платок загадочно ответила:

— Все больше хлопот. Весточку хочу отправить. И спасти ею не одну сотню человеческих жизней.

Когда она ушла, оставляя за собой запах бедности и шалфея, Рацлав лишь мимоходом задумался над тем, что могли бы значить странные слова о спасении сотен, в исполнении помощницы Саламата Черного. И украдкой зашептал охранительную молитву Валоху. Бог не ответил.

— Ритуал обращения Семарглу крепко опечалил волхвов, — задумчиво пробормотала немолодая седовласая женщина сидящая в кресле качалке у зашторенного окна. — Зима не отступит. Ярха не пробудится и не поведет солнце.

— Об этом судачат всюду, — согласилась одна из спутниц старухи, аккуратно отодвигая шторку в сторону. Свет попавший в комнату был серым и безжизненным. Далеко-далеко за остроконечными теремами и выстроенными по заграничной моде коробками с плоскими крышами стояла белая башня. С такого расстояния она казалась выточенной изо льда.

— Жрецы говорят, что Боги отвернулись от земли за грехи Дракона Триградья, — тихо сказала третья женщина, расставляющая в идеальном порядке тарелки и кружки. — И забывают о собственных злодеяниях.

— Нужно напомнить, — разглядывая башню магов прошептала самая молодая из их тройки. — Как мы уже делали у волховных кругов. Помните, сестры?

Старуха простужено чихнула и натянула теплый клетчатый плед до самого горла, тщательно заворачиваясь в него. Покрасневшие от простуды глаза с отяжелевшими веками безучастно смотрели на укрывшуюся снегом Светлынь.

— Тогда с нами было благословение Богини. Сейчас этого нет. Она нас оставила. Дала нам силу жить и удалилась.

— Жить и мстить, — молодая сейчас походила на собаку бойцовской породы, учуявшую врага. Поджатые губы и горящие глаза. — Мстить им за века унижений. За нашу жизнь. Боги отвернулись и хорошо, это значит крики их служителей не достигнут небес. Вспомните — брайдерийцы тоже пробовали их кровь на вкус. Они тоже будут не прочь поучаствовать снова.

Сервировавшая стол женщина в длинном зеленом платье с изумрудными заколками — очевидно жена богача — взяла с подноса на полу корзинку со сдобой и водрузила её в центр.

— Говоришь как то кошачье отродье. Люди это всего лишь люди — они редко владеют четкими взглядами, а когда собираются в толпе могут быть подвинуты на что угодно. Боги ушли и оставили мир наедине с Мракоглядом. И нами. А значит именно мы должны объединить сестер по всему Царству в единую силу. Отыскать молодых глупышек, забитых и злых на мир. Переубедить впавших в кровожадное безумие. Иначе нас все равно сметут поодиночке. А участь многих тысяч мирянок, которые просто попадут мужчинам под горячую руку будет и того горше. Массовые гонения не начались только из-за войны и за это можно поблагодарить Дракона. У нас есть время собрать всех сестер. Научится лучше использовать свои способности, а не мстить без разбору.

Молодой эти резонные в общем-то слова пришлись не по норову.

— Мы выходит должны приспособится? Забиться в щели? Прозябать и прятаться? Едва ли Богиня хотела этого, — со смешком сказала она. — Я уже убивала и буду убивать снова. Кошка может и не права во многом, может она и строит из себя Дочь Богини, таковой не являясь… но её жажду поквитаться я понимаю лучше, чем твое смирение. Чем смирение десятков тех клуш, что открыв в себе дар Богини, предпочли продолжить притворяться, что ничего не случилось. Мужики рвут друг другу глотки? Отлично! Это нам только на руку!

— Посланница Саламата Черного хочет использовать нас, — заговорила вдруг старуха. Хриплым и подрагивающим голосом сильно больного человека, которому не так уж и много осталось времени жить на свете: — Превратить свободную волю наших сестер в инструмент своего хозяина. Она пользуется нашей наивностью и молодостью. Пользуется тем, что очень мало осталось сегодня жриц Богини — все больше молодых девочек, жаждущих власти и силы. Запомни, Эни, допускать её до власти нельзя. Ни в коем случае нельзя. Потому то я и выступила сейчас. Потому и оповещаем мы всех наших сестер о необходимости общего собрания в Красных Лозах. Об одном лишь жалею…

Она сильно закашлялась, содрогаясь в болезненном приступе. Молодая Эни тут же суетливо бросилась к столу и налив полную чашку дымящегося питья из бадьи, стоящей на его краю, поднесла к губам старухи. Осторожно придерживая седую голову девушка влила питье, встав на колени перед жрицей и заглядывая той в помутневшие глаза.

— Вам лучше? Легче? — заботливо спрашивала она забыв о своей вспышке ярости. — Ах зря-зря вы решили путешествовать в такую пургу! Зимние хвори очень опасны! Но не переживайте, я велю корчмарю истопить баню. Мы вас выходим.

— Нет нужды, — все еще хрипя сказала старуха. — И времени нет. Жаль, что мы вынуждены действовать в одиночку. Единственная из жриц, которые точно еще живы отказывается отвечать на мой мысленный призыв. А жаль. Она сильнее меня, и сильнее других. Уж её слово точно повело бы сестер за нами, а не за…

Раздался треск, звон и одна из штор резко дернулась в сторону, легко касаясь хвостом лица старой жрицы. Её голова отдернулась с каким-то непонятным тупым звуком как при столкновении дерева и железа.

Эни с безумными расширившимися вдвое глазами сжимала пальцами сморщенные кисти старухи, глядя как из виска у той торчит тонкая двадцати четырехдюймовая стрела с красным оперением царских лучников. Кровь из рани медленно стекала по щеке, кровавя плед. Из открытого рта девицы вырвался тонкий, неестественно тонкий писк, когда она отшатнувшись от полного мертвенного спокойствия взгляда покойной жрицы перевернула поставленную на пол чашку. Дымящийся напиток пролился на половик, впитываясь в плотную ткань. Через разбитое окно влетела, разбивая чашку вдребезги и втыкаясь в пол еще одна стрела. Возле самой ноги беспомощно сидящей на полу девушки.

Женщина стоявшая в глубине комнаты бросилась в угол. Крыши ближайших домов, ставшие видными из-за развивающихся от ветра штор, пестрели красными кафтанами лучников.

— Прочь оттуда! — крикнула волшебница, пробираясь к Эни на четвереньках у стены. Девушка замешкалась и упустила момент когда стрелы без разбору втыкаясь в косяк, наружную сторону стены, влетая в окно истыкали стол, дверь, ковер. — Да убирайся же!

Подскочив сзади женщина рванула Эни к себе, но слегка запоздала. Одна из стрел впилась девушке в голень пробивая её. Молодая волшебница бешено закричала дергаясь всем телом, оттолкнула помощницу и скорчилась на полу обхватив кровоточащую ногу.

— Богиня помоги нам! — испуганно закричала женщина глядя как катающуюся по полу Эни обвивает зеленоватая дымка. Магия! С ними не собирались договариваться или допрашивать. Их вовсе не хотели брать живьем. Хотели убить как диких зверей. Удушливые зеленоватые кольца протянулись вверх по ноге Эни, накидываясь петлями на талию, стискивая грудь и горло. Девушка выгнулась на полу, выпростав руку по направлению к вжавшейся в угол и рыдая прокричала:

— Сестра! Сестра спаси!

Бьющие по наводке стрелки дали второй залп, заставив волшебницу скрючится в три погибели и закрыть от страха глаза и уши. Одновременно в дверь с размаху ударили чем-то похожим на небольшой таран. Засовы задребезжали, но выдержали.

Дело было плохо. Как? Как их могли выследить, ведь они были так осторожны! Только оповещенные сестры знали об их пути! Неужели? Неужели кто-то из них…

… Улица была окружена плотным кольцом городской стражи. Лучники по команде дырявили стены полупустой корчмы. Два мага беспристрастно наблюдали за убийством ведьм, сопровождая сотника городской стражи в этом богоугодном мероприятии. Сидящий на перекрестке в пяти домах от корчмы никем не замеченный бродячий слепой попрошайка приподняв черную повязку с интересом следил за процессом.

— Итак, — я с демонстративным равнодушием закинул ногу на ногу и посмотрел на искрящего магической силой Люторада. — Кто ж я такой, молодой человек?

Вот сейчас главное не делать резких движений. Как с настороженной змеей.

— Вы не Эльмеор Огненный, — по тонким пальцам сочилась влага щелочного цвета. Тени выплясывая на лице молодого мага придавали ему демонические черты. — Вы… Грай Дракон Триградья!

— Молодой человек вы перезанимались в боевой магии, — с неудовольствием констатировал я, глядя как яд стекая под ноги Люторада хищно шипит и пожирает рысьи шкуры, устилающие пол. — Во-первых немедленно прекратите, портить мое имущество — я кстати вычту за него из ежемесячных выплат Семинарии вам. А во-вторых извольте объясниться. Но только быстро, а то мне нужно идти.

Он рассчитывал на какую угодно реакцию, этот невероятно умный парень. И на такую тоже. Люторад погасил щелочь, подвешивая в воздухе перед собой парочку незримых атакующих заклинаний. Надо же! Боевая магия Эрца! А он времени не терял!

Но и я не прогадал, сыграв на его самодовольстве. Люторад, более всего жаждал, как и положено молодому таланту, признания. А в чьих глазах, совершенно не важно. Скривив губы в победной усмешке мой ученик пустился в объяснения, внутренне ожидая, что я вот-вот откину комедию и брошусь в атаку. Ага, сейчас! Разогнался!

— Я уже достаточно давно наблюдаю за вами. Еще с тех времен, когда вы стали преподавать нам азы магии, которую в Семинарии считают производной от темной. Экранирование, боевые проклятия, паразитические заклинания. И конечно же заклинания-хамелеоны. Искусство которым волхвы не владеют вовсе.

Ну да, ну да. Тучегонители мощные маги, но вот с маскировкой у них плохо. Даже создать композицию из чар, «нанизав на нитку» — как это называю я, мало кто умеет. Это ближе к Эрцу или даже магам-шаманам Южного континента, о ритуалах которых тут почти ничего не известно.

— Ваши речи о природе Тьмы и Света, заставили многих учеников тайно усомниться в своих убеждениях. Ваши заклинания всегда строились на уникальных правилах. И кроме того вы никогда не подпитываясь от божественных источников, всегда строили такие формулы словно сами ходячий источник.

Мне послышалось или кроме зависти в его голосе послышалось что-то еще? Восторг? Хм.

— Потом, на поляне в окружении дикиев, вы единственный выглядели так словно вообще не теряли сил.

— Да ладно, не потерял! — возмутился я.

— Нет, нет! Не перебивайте, пожалуйста, только не перебивайте! — чуть не пританцовывая от нетерпения поразить меня своей гениальностью вскричал Люторад. — Не нужно сейчас прибедняться! Вы один спокойно смогли устоять на ногах. Я думаю, что если бы не подмога вы в одиночку справились бы со всеми Окультами. А на такое способен лишь очень сильный маг.

— Не припомню я, чтобы мой враг, славился магическими кондициями. Он больше теоретиком был.

— Да-да-да! — возбужденно закивал Люторад. — Но ведь вы сами нам рассказывали, что Дракон искал источник неограниченной магической силы. И вот, в свете всех последних чудес с исчезновением магии я и подумал…

А малыш и впрямь талантлив. Не зря его так не любит большинство учеников. Как говориться гения всегда видно потому что против него сразу объединяются все тупицы и бездари.

— И потом, — молодой маг торжественно повысил голос, готовясь предъявить жемчужину своей доказательной коллекции. — Вот ловите!

Он небрежно бросил мне выуженную из-за пояса монетку. Я так же небрежно поймал. Золотая гривна, новой чеканки. И что? На деньге лежало простенькое заклинание везения, построенное на силе Огня. Ах ты ж Тьма, чтоб ей сожрать огонь! Едва я распознал чары, лишь походя прикоснувшись к ним своей сущностью, как монетка покрылась черными пятнами и стала буквально просыпаться сквозь мои пальцы.

— Что это еще за шуточки? — сердито посмотрел я на победоносно улыбающегося Люторада. Тот кивнул:

— Я давно заметил вашу нелюбовь к артефактам. Но никогда не видел как наполненный светлой силой амулет рассыпается в руках белого мага. И контрзаклинаний такого типа, чтобы там не говорил мастер Шагельд, нету. Я это точно знаю. Потому что в «Истории волшебства», которую я последние дни не выпускал из рук в самом деле есть один схожий случай. Такое явление означает, что Светлая Магия Богов настолько чужда силе которая с ней взаимодействует, что она просто исходит. Испаряется как вода от огня. Во всяком случае когда речь идет о Божественной силе даруемой волхвам. Она не переносит Темную сущность носителя, и в руках недостойного отказывается служить. Если это амулет — он сгорит, или же сделает худо нечисти, которая наложила на него лапу. В зависимости от силы амулета и самой нечисти. Именно так обстояло дело со служителями Мракогляда, которых корчило от одного вида священных реликвий. Похожим образом светлые реликвии реагировали на одного из первых Темных Властелинов нашего мира. На Лигора Черного.

Уравнение меня с хрестоматийным образцом Темных Властелинов, конечно польстило. Но куда больше меня поразила версия Люторада. Надо же, я и сам не замечал раньше, что стараюсь избегать волховских реликвий. Совпадение?

Значит это была не магия! Это реакция светлого амулета на мою силу! Ого-го! Вот уж не думал, что Пантеон языческих божеств так плохо ко мне относится! Отчего ж тогда не являются ко мне с обличительными речами? Считают ниже своего достоинства… хотя с другой стороны я лично не знаю ни одного случая богоявления во всей новой истории. То есть за последние пять сотен лет. Зато знаю, что моя шалость с кольцом была ими замечена. Еще бы, это все равно что проснуться однажды и понять, что в вашем доме некий доброхот замуровал все окошки!

— Интересные рассуждения, молодой человек, — я лениво проигнорировал очередной позыв Люторада к началу боя и зевнул. — Только все это сказки и выдумки. Единственный достойный аргумент, это реакция амулетов. Но и она требует длительной проверки. Которую я, если потребуется, пройду под наблюдением всей Семинарии.

Он движимый инстинктом отличника оторопел. Ожидал верно, похвалы своему уму и поглаживания по головке. А тут такое.

— Вы серьезно? — с жалобной интонацией уточнил будущий великий маг.

— Конечно нет, — рассмеялся я, окутывая силой кольца шатер. Высвобождая скрытое могущество для одного-единственного зрителя. Огонь застыл, замерли тени, прекратили свое трепетание уголки шатра. Весь мир с его суетой оказался снаружи. Далеко за пределами абсолютного защитного заклинания. Плевать, что всплеск заметят мои коллеги. Даже крохотные частицы воздуха замедлили свое хаотичное столкновение, не решаясь вставать между побледневшим от напряжения молодым волшебником, и Темным Властелином, с удовольствием развалившемся на своем сидении.

— Ну предположим ты оказался прав, мальчишка. Что дальше? — поправляя сияющее на пальце кольцо спросил я. — Будешь со мной драться? Бить меня выученными в книжках хлопушками? Или закричишь во все горло «помогите»? Если хочешь, можем закричать вместе, чтоб было громче. Только никто не услышит. Или ты так хитер, что предупредил кого-нибудь и к нам уже подбираются маги-семинаристы? Пока пробьются через мою защиту, ты успеешь трижды стать героем. Посмертно. Так чего? Остановимся на втором варианте? Будем кричать?

Вот тут-то Люторад и сделал вещь которая сумела меня по-настоящему удивить. Под одобрительное зеленое мигание кольца он отозвал все защитные и атакующие заклинания. И низко поклонившись, встал на одно колено, глядя на меня полными злого восторга глазами. Черный плащ накрыл рысьи шкуры.

— Мы хотим служить вам, о Дракон.

— Тьма побери их всех! — выругался Реваз. — Степняки объединились с царем! Хуже не придумаешь!

— Чшшегхо нам жшдать? — прошелестел огромный демон, укрытый длинными колючими иглами. Квадратные от мышц лапы шиликуна позволяли ему легко держаться снаружи крепостной стены, рассматривая развороты кажущегося бесконечным войска. Степная конница восстанавливала боевые порядки норовя идти на второй штурм Грейбриса. По тому же, перепаханному бороздами когтей и копыт полю, где до сих пор валялись обглоданные кости их братьев.

На расстоянии примерно тридцати шагов от городской стены начиналась длинная полоса густого клубящегося зеленого тумана. В ней угадывались гротескные изломанные очертания тел новоиспеченных защитников столицы Триградья. Чудовища, признавшие власть Дракона, готовы были принять на себя передовой удар конницы. Замедлить, давая лучникам время.

Продемонстрировавших слабую эффективность со времен прошлой битвы арбалетчиков Реваз убрал в поддержку пикинерам и пехоте. Вся стена была во власти стрелков, каждый из которых уже мог считать себя весьма опытным бойцом и нечисти, атакующей дистанционно. Костистые гребни ящеров, плюющих ядом, блестели на солнце, иссушенные мордашки древесных демонов, сеющих над станом неприятелей страх и пугающих лошадей проступали на каменной кладке Грейбриса. Немногочисленные гримтурсы — великаны инея — прежде чем спуститься со стен и вступить в бой со своими любимыми секирами и дубинами, превращая конницу в кровавые лепешки, разминали руки. Они собирались соревноваться с катапультами в бросании ядер.

Привычные к нечисти Триградские вояки приняли неожиданное пополнение с охотой. В отличие от перепугавшихся окончательно горожанок. Дети Тьмы сдерживали свои первобытные инстинкты и не трогали союзников, но по городу упорно расходилось множество слухов.

— Они собираются отсечь нас от Цитадели, — ревниво следя за продвижением второй колонны войск в тылу синетрийцев, сообщил Реваз. — Свяжут боем, пока Яромир будет штурмовать Дасунь-крепость.

— Плохххо, — заключил шиликун, отзывающийся на прозвище Рыскающий. Настоящего имени он называть отказался, ведь для горных демонов имя это ключ к жизни. — Жшшаль, чшто поткреплений не путет.

— Главное, чтобы Цитадель устояла, — вопреки обыкновению вполне серьезно заключил Крейган. — Иначе нас просто возьмут в клещи. Не говоря уже о том, что падение Дракона скажется на боевом духе из рук вон плохо.

Эти слова словно склонили чашу весов в душе колеблющегося над чем-то Реваза.

— Значит так. Рыскающий и ты, остаетесь за старших. Держать оборону как хотите. Город не сдавать. Бравир!

— Слушаю! — повернулся на свое имя невысокий кривоносый тысячник с гербом Грейбриса на груди.

— Ты командуешь внутренней обороной! Если вломятся, на тебе защита улиц! Устроишь им дорогу смерти!

— Есть!

Темный Паладин быстро пошел прочь со стены, провожаемый недоуменным взглядом командира лучников.

— Ты куда это?

— Пойду, присмотрю чтобы Дракон не пал, — не вдаваясь в подробности ответил Реваз, скрываясь в башне. — Рыскающий, если этот предатель предложит капитулировать, откусишь ему голову.

Демон и Крейган переглянулись. В глазах шиликуна появился гастрономический интерес.

— Что у тебя случилось? — огненный ореол вокруг головы Милоша, медленно угасал, когда он разглядел, что я мирно беседую с внимательно слушающим Люторадом. Маг, поставленный Старейшиной начальником нашего карательного отряда, прибыл вместе со своим медведеподобным дружком Годуном, Шагельдом и Вихрем. Позади маячил пяток волхвов-преподавателей.

— Вы это о чем? — удивился я, непонимающе рассматривая делегацию. И тут же хлопнул себя по лбу: — Ах ты ж, Пресветлое Пламя! Совсем забыл! Так, Люторад, ты все понял? В защитных чарах нужно учитывать внешние пересечения магических потоков. Примерно как сделал я. Сможешь сам разобраться?

— Конечно, — кивнул молодой маг, спешно раскланиваясь с наставниками. — Спасибо мастер Эльмеор!

— Давай беги к своим! Потом покажешь чему научился, — напутствовал я его, переключаясь на растерявшегося Милоша. — Показывал парню Высшие заклинания защитного порядка.

— Ты что с ума сошел? — поразился Вихрь. — На носу сражение с опаснейшим врагом, а ты тут кружок юного чароплета устроил?

— Спокойно, — хладнокровно ответил я. — Сил у меня достанет. И поверьте, никто не сможет нанести Дракону больше повреждений нежели это сделаю я сам. И раз уж все вы и так прибыли сюда, кроме… а где алхимик с подружкой?

Мой вопрос они нагло пропустили мимо ушей, обмениваясь весьма красноречивыми комментариями. Особенно негодующим выглядел как и положено Милош.

— Я спрашиваю, а почему нет Панира?

Годун, соизволил обратить на меня внимание:

— Алхимик занимается подготовкой штурмовых смесей. А сударыня Виссарди развлекает государя.

Тут Милош перебил друга и ткнув в меня пальцем (весьма невежливо, между прочим) ровным голосом уведомил:

— Раз уж ты, не пришел на совещание, мы взяли на себя смелость все решать сами. Вихрь с тремя помощниками остается в тылу. Они обеспечивают во время боя наше сообщение. Годун с Шагельдом пойдут во главе колонны. Они защищают нас, но в случае чего прочие маги бросают свои дела и прикрывают их. Ну а мы с тобой, получаем удовольствие при вторжении в Цитадель.

— А что, союзникам помогать не будем? — невинно узнал я.

— Им наша помощь не требуется. У них свои колдуны, — неохотно отрезал Милош. Было видно как не по душе ему идея идти под одним знаменем с бывшими врагами.

— Знать бы еще откуда, — пробурчал Вихрь. — Не слишком приличных союзников государь отыскал себе.

— Не нам судить. Короче готовь самое горячее что у тебя есть, Огненный.

— Здесь можете не сомневаться. Я не подведу. Горячо будет…

Мое пафосное окончание речи поглотил шум трубящего выступления рога. Ему вторил грохот конников, охватывающих равнину широким полумесяцем.

— Так все, быстро! Быстро по местам! Начинаем! — взмахнул руками Милош, бегом кидаясь назад.

Да нет, мой дорогой белый маг. Заканчиваем. Сейчас вы проломите слабое сопротивление и ворветесь в Цитадель. Полную предателей и отребья, которых мне не жалко. Реваз, насколько мне известно защищает Грейбрис. Вы ворветесь внутрь выкрикивая хвалебные оды своим богам. И договаривать их станете уже пред ликами небесных покровителей.

Белые одежды степняков, которых вел в бой сам Граго потонули в завесе зеленого тумана. Тени его обитателей прекратили беспорядочное мельтешение и потянулись навстречу противникам. Как раз в тот момент когда хлопки катапульт слились с дружным «Уг-ха!» приседающих от бросков гримтурсов. Каменный дождь схлынул на землю торя в рядах конницы целые просеки. Наездники стесненные плотным строем сыпались в снег кровавыми гроздьями. Самые удачливые сворачивали-таки в сторону, сбивая своих же товарищей, ломая и без того напоминающее беспорядочную толпу построение. Скакуны с хрипом тыкались мордами в попоны, кусали чужих наездников за ноги.

Успех великанов был отмечен криками защитников стены, с удовольствием глядящих как на катящихся по земле синетрийцев без жалости наступают бесчисленные ряды. Из хны тумана доносились крики раздираемых конников. В сумраке различимы были лишь черные тени таскающие белые силуэты как сломанные игрушки, поднимающие человеческие тела в воздух и буквально рвущие их пополам. Но не все из них умирали как бессловесный скот — до стен то и дело долетали леденящие кровь визги убиваемой нечисти.

— Мясорубка, мать её, — покачал головой тысячник Бравир. — Настоящая мясорубка сейчас начнется.

По его кольчуге, которую ветеран предпочитал любым тяжеловесным и неповоротливым доспехам пронеслись приплясывая язычки пламени. Это надрывающиеся от тяжести рабочие, протащили жаровню к восточному краю стены.

— Не-ет, — возразил, поглядывая на него свысока Крейган. — Настоящая мясорубка начнется в Дасунь-крепости.

Живое человеческое море наконец докатилось до тумана, втекло в него и… преодолело под крики людей и вой нечисти. Из тумана вылетали окровавленные конечности, выбегали потерявшие наездников лошади, обезумившие от общего ужаса самоубийственной атаки. Но большое количество вооруженных ятаганами и саадаками узкоглазых все же выныривали из-за завесы без ущерба для себя.

— Слишком многхоо их, — просвистел Рыскающий, расправляя свои широченные трехсаженные плечи и тесня испуганно голосующих союзников людей. Демон походил на огромную пантеру, утыканную колючими иглами и передвигающуюся на задних лапах. — Не удержшать вфсеххх!

Степняки наконец преодолели завесу зеленого тумана. Тенонтра Граго впитывала кровь нечисти. Передовой отряд укоротился почти вдвое и теперь спешно восстанавливал порядок, сплачиваясь теснее. Над головами яростно орущих синетрийцев с шумом и грохотом пролетели бешено вращаясь три уже знакомых защитникам Грейбриса шара. Первый разорвался, попав в одну из катапульт — дерево просто сгинуло в пламени, а стоящий рядом гримтурс бешено заревел тряся обгоревшей рукой и зажимая выжженную глазницу. Второй угодил в ворота, делая в них дымящиеся прорехи, а третий попросту снес несколько зубцов вместе с лучниками. Стена заполнилась едким дымом и криками раненных. От зубодробительного по силе удара из основания кладки вылетели тяжеленные камни. В одном месте стена дала трещину, в которую провалилось обдирая плечи и руки несколько человек. От судороги, рабочие не удержали один из чанов со смолой и раскаленное варево плеснуло просто им под ноги, окатывая жгущими плоть брызгами лица ближайших воинов. Черные потоки дымясь заструились по стене вниз.

— А язви их в душу! Колдуны пожаловали! — рыкнул Бравур, придерживая съезжающий на глаза шишак и давая дорогу спешно бегущим с носилками мужикам. Внизу, сразу за городской стеной в ближайших домах устроили полевой госпиталь. Надо думать, что сейчас его помещения переживали последние мгновения тишины, исполненной запаха дезинфицирующих средств и лекарств. — Сейчас уже подготовились основательно! Вишь как палят!

Еще один шар с грохотом влетел в зеленый туман, но к мимолетному удивлению тысячника бесследно там растворился, под многоголосое хихиканье нечисти. Белые волны подступали к серым камням, подтачиваемые заслоном нечисти сзади и швыряющими камни гримтурсами сверху. Рыскающий разинул пасть с тремя рядами клыков и припав к холодному камню широкой грудью, низко засвистел.

— Вот же, блазенева тварюка! — с перепугу крикнул кто-то из рабочих, удостоившись утробного урчания командира отряда нечисти. Ящеры облапив парапеты длинными перепончатыми пальцами подняли чешуйчатые морды, раздулись как воздушные шары, увеличиваясь чуть не вдвое и дружно выплюнули далеко вперед зеленые комки слизистой ядовитой слюны.

— Луки! Цельсь! — отрывисто пролаял Крейган, делая привычную отмашку. Десятники, закрепленные за разными участками стены моментально повторили команду. Злые, кашляющие от черного дыма и облаков пыли, окутавших участок стены стрелки, спешно натягивали на лица маски и кто стоя, кто припав на колено, тянули тетивы с готовностью выслушивая:

— Поправка на высоту три пальца!

— Поправка на ветер два пальца!

— По первой-третьей шеренгееееее!!! — и спустя безумно короткий миг ожидания, короткое: — Бей!!!

Вместе с облаками стрел от бастиона отделились серые мглистые и извилистые силуэты призрачных двойников скалящихся из камня древесных демонов. Их тени, накрыв десятки конников, превратили крики ярости в вопли животного страха. Разброд поселился в рядах вражьего войска. Снова загрохотало и уже проверенные магические шары понеслись к Грейбрису, буквально перемалывая воздух на своем пути. От следующего попадания верхняя часть ворот с протяжным скрежетом выгнулась, раскрываясь наподобие створок устриц. По стальным листам забарабанило каменное крошево.

С закладывающим уши воем рухнула горящим пеплом оземь одна из серых теней, висевших низко над войском белых спин и шапок, которую задел магический таран. Древодемон в стене скорчил жалобную морду и вывалившись сквозь камни упал под копыта первых добравшихся до стены кочевников. Засохший и окончательно деревянный.

Под дружное «Бей!!!», десятников Крейган обернулся на Бравура. Его глаза лихорадочно блеснули на фоне серого неба с мелькающими в нем тенями.

— Давай тысячник. Оправдывай доверие. Ворота падут, не пройдет и трех часов, и у твоих молодцев дел станет невпроворот. Доказывай, что ополчение Грейбриса не зря считалось опасней множества армий.

Стену сотрясло попадание одного из перехваченных колдунами Саламата Черного катапультных ядер, встреченного общей бранью, возмущенных таким жульничеством ратников.

— Есть, оправдать, — как всегда немногословно пообещал Бравур.

— Яааа тошшеее прогхуляауусь, — многообещающе потянулся шиликун. Наградив томным взором Крейгана он прошептал: — Скоро вернусь!

И превратившись в клубок смертоносных мускулов ловко как пантера прыгнул вниз с крепостной стены, обдав людей волной холодного воздуха. Его встретили выделяющиеся среди других рвущих горло, крики настоящего страха. Аккуратно выглянув вниз Крейган с презрением наблюдал как шиликун понесся вдоль стены, подобно частице ожившей и вечно голодной Тьмы. Просто вытаптывая и сминая многочисленных врагов. Оставляя позади горы трупов и растерзанных тел. Даже не замечая вражеских стрел и ятаганов.

— Чтоб тебе там сдохнуть! — от всего сердца пожелал командир лучников, сам едва успев присесть под стену от мелькнувшей совсем рядом шальной стрелы.

Кровь нападающих лилась рекой. Но они не щадили себя и рвались к цели, словно ничего важнее этого не существовало во всем мире. Со знаменитой бескомпромиссной решимостью, всегда пугавшей цивилизованные народы. Ничего, ничего — слышалось в их устрашающем триградцев реве. Все только начинается.

— И-ех, хорошо жарят! — в очередной раз оглядываясь назад, потянул носом Годун. Услужливое эхо равнин донесло раскаты очередного попадания по крепостной стене. Милош искоса глянул на этого лохматого здоровяка, взгромоздившегося на спину каурого тягача — очень уж волхву не нравилось, вынужденное сотрудничество с черными колдунами. Шагельд новость воспринял, как и положено друиду — равнодушно. А вот оставленный позади Вихрь брани не сдерживал, и если судить по воинственно вздернутой бороде, был готов лично ехать к царю, дабы объяснить, что политика политикой, а веру похабить нечего.

Грохот докатился до скал между которыми втягивалось жало доблестной армии, заскочило с набегу на белые громады и, не удержавшись упало, покатившись по ущелью.

Широкий тракт ведущий к Первой Заставе был с обеих сторон зажат сторожевым лесом. Хищная пуща, прикидывалась тихой рощей, подманивая загадочным мерцанием в своей глубине. Завидев оное Шагельд оживился и толкнул Годуна в бок.

— Да-да точно! — покивал мэтр, торопливо прощаясь с нами: — Ну, что братья-маги! Начинаем! Помогай вам Предвечное пламя!

— И тебя пусть не забудет, — сердечно похлопал его по плечу Милош. — Давайте братья! Прославим светлых богов!

Шагельд хитро усмехнулся крутанув свой посох вокруг руки. Навершие загорелось мягким янтарным светом. Вот уж кто точно прославит!

— И хорошо бы, Яромиру приготовится, — наблюдая за нервозными действиями ближайших шеренг мнущих снег стрельцов добавил друид от себя. — На месте Дракона я бы напал в лучших традициях Темных Властелинов. Внезапно и как-нибудь подло. Например спустил бы нам на головы обвал.

Говорил он зычно. Слышали и бормочущие заготовки формул ученики, и ближайшие ратники. Поэтому в следующие мгновения к небу обратилось немало взоров, а Милош посмотрел на друида с укоризной — зачем, мол, пугаешь?

— Дракон сидит здесь как змея придавленная камнем, — проговорил он вслух, специально для окружающих. — Он слаб и не восстановил еще своих сил. Его защитные порядки порушены. Тьма отвернулась от него. Последней козырной картой была нечисть. Что у него в рукавах? Лебяжьи кости? Найдется парочка трюков и только. Сегодня-завтра мы раздавим это чудовище. А все кто шагает тут с нами, попадут в песни и легенды! Об их подвиге будут помнить внуки-правнуки!

Не могу сказать, что маг своими доводами переполнил сердца людей решимостью идти до конца, но по крайней мере некоторые вздохнули спокойней и расправили плечи. Годун и Шагельд с немногочисленными помощниками угостили коней шпорами и выехав на левую часть тракта — свободную от колонны — поскакали вперед.

Все то время, что войска постукивая пятками копий, и подошвами сапог, под надзором бдительных командиров топали вглубь ущелья, я не сводил глаз с рамы Великановых Врат. Чтобы привести в действие Корневое Заклятие Дасунь-крепости, попутно изменив его с защиты на атаку, мне не смотря на все свои силы, следовало бы оказаться как можно ближе к тому месту где оно использовалось в прошлый раз. К тронному залу. Значит, мне нужно ворваться в собственную Цитадель в числе захватчиков. А потом уже все будет неважно. Из всех выживет лишь маг Эльмеор.

Потом армия встала, заполнив ущелье до самых врат. И сам царь Яромир, перед Первой Заставой, полураскрытыми вратами, чей движущий механизм так никто и не починил, произнес краткую, но полную величия речь. На красногривом коне, в богатых, изукрашенных золотом и драгоценными рубинами ламинарных доспехах, он салютовал ратникам своим парадным Золотым Мечом.

— Ратники! Добрые жители Брайдерии! Славные мужи великого народа! То, что происходит сейчас отложится на памяти поколений! Не как позорное вторжение! Не как кровопролитная война, подлая во всем своем лицемерии! — государь был прирожденным оратором, и как никто другой умел подстегнуть своим твердым голосом. — Этот день запомнится не как битва за царя и свой отчий дом! Этот день, на века войдет в историю, как момент суровой доблести отцов и сынов Брайдерийского царства, не убоявшихся зла! В самый лютый час Зимы, в момент слабости Светлых Богов, принявших на свои плечи всю тяжесть ответственности за род человеческий! И, не считаясь с потерями, не убоявшись стрел, сулиц, когтей и клыков врага, принесших мир на землю! Поборовших оковы вечного хлада и вернувших Весну! Вы сражаетесь не за себя, а за окончательную победу наших Богов! За будущее!

Золото-алый с васильковыми цветами личный вымпел государя трепетал в руках одного из телохранителей Яромира. Тогда как остальная троица сгрудились вокруг знамени, и крепко стиснув оружие являли всему войску не только богатое убранство, а несокрушимую силу престола, крепко стоящего даже на проклятой земле Триградья. На лицах воинов — заросших, с обмороженными щеками и носами, с голодными глазами — выступало выражение общего подъема, воодушевления. Даже самые отвратительные по виду хари, при мыслях о величии своего дела переполнялись гордостью. Готовностью к предстоящей битве.

— Принесите эту победу Семарглу! Принесите будущее роду человеческому! — глас царя взлетел на самую высокую ноту, отдаваясь в ушах рокотом грома и шумом пожарищ: — Принесите голову Дракона Триградья мне! Вперед сыны Брайдерии! Над нами солнце и мы… победим!!!

Насколько сильна была клокочущая ярость в речах царя, когда он говорил про мою голову, настолько ярок был отклик брайдерийцев, чья священная ненависть, казалось сама по себе заставит рухнуть Дасунь-крепость во второй раз. Это было невероятное и захватывающее ощущение — ярость и запал просто циркулировали в толпе перекидываясь на каждого, усиливаясь и заставляя кричать, хотеть бросится в бой. Убить, растерзать ненавистную гадину. На это чувство поддался громко читающий молитвы-обращения к Богам Милош. Наши ученики, бросившие готовится к бою и осеняющие благословениями воинские ряды. Только я молча улыбался.

— На штурм!!! — взревел, указывая острием меча на Первую Заставу Бранибор, в своем подбитым волчьим мехом и продубленным холодами плаще, поверх юшмана. Его клич подхватили и все войско двинулось вперед ведомое воеводами.

Царь вместе с ближайшим окружением поехал назад, к разбиваемой в ущелье ставке главнокомандующего.

Антрацитовые стены с прорубленными в грубом, непокорном камне окнами за длинным столом восседали трое. Металлическая маска синевато поблескивала в редких лучах света, падающих сквозь массивные прутья защитных решеток на окнах.

— Итак линия защиты выработана в точности, — насмешливо поинтересовался сухопарый мужчина с совершенно лысой головой и породистым гладковыбритым лицом. — А нам уготована судьба не много не мало приманки.

Велари послала собеседнику томный взгляд из-под накрашенных ресниц.

— Так оно и есть. Построив порядка десятка предположений я пришла к выводу, что здесь должно случиться нечто неприятное. Либо нас используют, чтобы отвлечь внимание от чего-то более важного, либо здесь должна быть какая-то ловушка. Другого объяснения я не нахожу.

— Мыслишь в правильном направлении, девочка, — похвалил мужчина, сложив пальцы домиком. — В любом случае штурм пережить вам не дано.

— Собственно поэтому нам и потребовалась ваша помощь, — глуховато произнес скрытый под маской Дракона Триградья. — Что такое?!

Последняя фраза адресовалась вовсе не собеседникам, а по-хозяйски распахнувшему ногой дверь пехотинцу. В переговорную комнату без спроса вломился десяток солдат в аспидных панцирях. Недвусмысленно направленные в сторону хозяина Крепости мечи, дали понять, что происходит нечто незапланированное.

Следом за солдатами в комнату без лишней спешки вошли пять человек. Скараники и дублеты дорогого бархата сливались с темнотой, отчетливо контрастируя с бледными руками и лицами. Все высоколобые, с ранними залысинами и подчеркнуто любезными лицами.

— Совет Крепости? В чем дело? — с толикой растерянности пробормотал Дракон, переводя взгляд с одного на другого. Велари, сразу поняв откуда ветер дует, положила ногу на ногу и скрестила на груди руки. Их третий собеседник откинулся на спинку стула и с любопытством принялся следить за развитием событий.

— Господин, — главный советник выступил немного вперед, кося на незнакомого мужчину. Откуда он взялся в Цитадели было непонятно. Но с другой стороны какая разница? — Опекаясь интересами Триградья и вверенной нам на поруки крепости, мы посовещались и решили, что сложившиеся условия обязывают нас повлиять на ваши решения.

— Аааа… — сообразил Дракон Триградья, тревожно оценивая расстояние до ближайшего солдата. — Предали, значит? Не зря, Реваз вас крысами окрестил. При первой же возможности предали, подлецы.

Главный советник брезгливо скривился, будто слова резали ему слух. Зато его компаньоны просто-таки расплылись в довольных улыбках.

— Зря вы так, — с деланной заботой произнес один, поднося раскрытые ладони к груди. — Мы всего лишь печемся об общем благе. Потому и собираемся взять на себя управление гарнизоном.

Тут уж изумилась Велари.

— А вы еще не взяли? Ну вы и идиоты! На что рассчитываете-то?

— На ваше благоразумие. Господин Дракон, вам следует объявить о сложении полномочий и обсуждении с оппонентами условий почетной капитуляции, — доверительно поведал главный советник. — Мы в свою очередь проследим, чтобы договор был заключен по всей форме с соблюдением интересов всех сторон.

Дракон от такой наглости даже не сразу нашелся что ответить. Просто в упор смотрел на Совет.

— Вы сейчас издеваетесь? Капитуляция? Мои интересы защищать на колу станете?

— Ах, ну что за варварство! — нежно затеребил золотую пуговицу на дублете полный советник по хозяйству. — Мы же цивилизованные люди. Государь Яромир известен своей добротой! Он обязательно смилостивится над вами, коль скоро вы раскаетесь и смиритесь!

— И еще, — сказал надменно улыбнувшись главный советник. — Раз уж мы заговорили о вашем невежественном друге Ревазе, то у нас есть еще один довод.

— Да он мне не друг, — пожал плечами Дракон, настороженно глядя как главный советник машет кому-то за дверью. Двое солдат, пыхтя от натуги в своем обмундировании втащили, волоча ногами по полу крепко связанного седоусого командира. На Темном Паладине были только штаны да заляпанная кровью рубашка с порванным рукавом и воротником. Несмотря на явно потрепанный вид, кровоточащие ссадины и синяки командир Драконьих Призраков не терял присутствия духа. Поливал всех изобретательной бранью, грозя отправить на дыбу, виселицу, дракону в пасть и блазеню в зад.

— Откуда он у вас. Я ж его выслал, — окончательно растерялся Дракон. Реваз же оказавшись носом к главному советнику немедленно плюнул тому на дорогие башмаки и угрюмо заверил:

— Ну погоди гаденыш, освобожусь я с тобой еще потолкую! А вы, что смотрите? Что уставились? Предатели! Одни предатели кругом! — он задергался, завозился скрипя зубами, веревками и тщетно напрягая мускулы. Солдаты, держащие его, смотрели на бывшего командира с заслуженной опаской.

— Господин невежда вернулся в самый неподходящий момент. Мог бы все испортить, — дернул щекой главный советник, не без удовольствия пнув Реваза под колено. — На удачу в воротах он нарвался на сознательных ребят и был почти без жертв задержан.

— Почти без жертв? — переспросила Велари, заслужив кислую мину одного из советников.

— Троих успел убить, и одного ранил, погань такая! — пожаловался тот. — В любом случае теперь вы все в сборе и под надежным присмотром. Поэтому…

— Поэтому, — торопливо перебил его главный советник, явно претендуя на лидерскую позицию среди заговорщиков. — Господин Дракон, вы сейчас пойдете с нами и…

В этот момент, вырывающийся Реваз, наконец обратил внимание на сидящую за столом компанию. И замер, не сводя глаз с коротко остриженного мужчины. На покрасневшей от прилива крови физиономии, с отчетливо проступающими сейчас рубцами и шрамами, проступило сперва удивление. А потом ужас узнавания.

— Вы… вы кого выпустили! Вы кого отпустили! — бешено заорал Темный Паладин, утроив усилия, так что еще двое солдат были вынуждены повиснуть у него на плечах и повалить на пол. — Пустите! Вы! Вы недоумки! Кого вы… отпустили?!

Удивленные такой реакцией советники разом обратили внимание на скромно сидевшего до того момента мужчину. Тот встал, с достоинством. Бедная сермяжная одежда, похожая на робу отшельника или узника, не слишком подходила к его облику, хотя судя по манере держаться стала давно привычной. Давно нестиранные вещи и запах грязного тела, не подходили к его резкому лицу и внушительной манере держаться.

— Раз уж обстоятельства требуют, я представлюсь, — он попытался улыбнуться приветливо, но благодаря гневливым бровям и надменному взору вышло мрачно. — Альбиард. Так меня зовут. И я, подлинный владыка этой земли, плененный некогда вероломным предательством… а собственно вы все равно ничего не поймете.

Повернув голову к Велари и Дракону он учтиво поинтересовался:

— Я так понимаю, сдаваться в плен не входит в наши совместные планы.

— Да нет, — за обоих поспешно ответила Велари.

— В таком случае…

— Убейте его! — предчувствуя неладное закричал главный советник. Заговорщики попятились, давая дорогу воинам с мечами наперевес.

— … избавлю нас от… — над столом, перед грудью Альбиарда воссияла крохотная темно-фиолетовая звезда. И тут же темнота в зале стала удушливой, вязкой, режущей как нож. Она загустела и застыла в углах, под потолком, на полу. Сильно зажмурившийся Реваз, повалился на пол брошенный испуганными солдатами.

— Бейте его! Скорее, шакалья кровь!

Дракон и Велари прикрыли лица руками, чтобы не видеть как звезда окрашивает тени в лиловый цвет. Они не видели как мечники, попав под ослепительное сияние конвульсивно дергаются, швыряя оружие, лихорадочно срывая шлемы и раздирая себе лица руками. И падают, падают ударяясь о пол наколенниками, полдронами с выжженными пустыми глазницами в которых поселилось лиловое сияние.

Когда все закончилось лиловый свет размягчился и стал синеватым дымом, похожим на тот, что бывает от курительных трубок. Звезда исчезла в быстро подхватившем её из воздуха кулаке лысого. Свет и тьма снова вернули свой устоявшийся баланс, хладнокровно засвидетельствовав полтора десятка трупов у двери.

— Впечатляет… честно говоря просто нет слов! — зажав нос искренне призналась Велари. — Ваши магические способности впечатляют!

Бывший узник Цитадели кратко поклонился, опершись рукой о стол. Его рука была грязна от пыли и земли, с огрубевшими пальцами. Сломанными и обгрызенными ногтями, под которыми давно запеклась темная кровь.

— До последнего не был уверен, что выйдет, — произнес он, поглаживая лысую голову. — Слишком мало у меня осталось силы. Слишком долго я сидел скованный без дела и ждал, когда же выпадет шанс освободиться. И потом почти полгода, я лежал под завалами, прежде чем ваши слуги расчистили завал. Смешно сказать, но выжил я чудом. Или потому что сам чудо.

— Чудо…? — басовито кашлянул с пола один из покойников, завозившись. Это был Реваз, только теперь раскрывший свои злые глаза. — Это от слова чудовище что ли, а?

Медленно развернувшись Альбиард вышел из-за стола, подошел в своих разбитых стоптанных башмаках, шаркая полуотвалившимися подошвами. Ногой перевернул Реваза на спину и присел на корточки, без выражения заглядывая в перекошенное лицо Темного Паладина. Дракон и Велари следили за каждым его движением.

— Верный слуга Грая, — неторопливо, с оценивающими нотками в голосе, затягивая окончания слогов пробормотал он, свесив локти с колен. — Всегда рядом со своим господином. Всегда готов биться во имя Дракона не щадя живота. Как интересно складываются судьбы.

— Вы двое придурков! — отчаянно закричал напрягая руки и плечи Реваз. — Думаете использовать его для победы? Почему вы мне ничего не сказали?! Он опаснее чем сотня гадюк!!!

— Боюсь ты меня недооцениваешь, — потрепав воина по жесткой щеке, заметил Альбиард. — Победа? Кто сказал, что я собираюсь побеждать? Мне достаточно будет для начала чтобы не победили все остальные.

Сквозь окно стал слышен грохот разрушаемой стены. Велари подскочив с места кинулась к решетке, напряженно щуря глаза. Из Цитадели было видно как недавно восстановленный внутренний бастион дрожит от ударной мощи осадных орудий.

— Как быстро! Они уже прорвали Первую Заставу! Двигаются сюда… — она с усилием втянула воздух носом, прикрыв глаза. — Пахнет магией! Сильным стихийным колдовством!

В отчаянии она оглянулась на восседающего над Ревазом лысого. Тот ответил беглой улыбкой и встал на ноги. Хрустнули затекшие суставы.

— Что ж. Шансов у нас не так много, но не будем терять времени и тогда возможно удастся вырваться! — он взглянул на Реваза. — А его мы пока трогать не станем. Только прикажите отнести куда-нибудь, чтобы в случае чего его нашли наши царские гридни. Они придумают как воспользоваться таким знатным подарком!

…Когда Годун дочитал заклинание, многочисленные вылепленные для него снежные комья воспрянули над землей. Строй щитников, прикрывающих магов от сыплющихся со стены внутреннего бастиона стрел в явном недоумении следили за этой детской шалостью. Годун, окруженный помощниками застыл в напряженной позе труженика от тайных наук.

Шагельд с уважением следил за манипуляциями коллеги. Навершие его посоха мерцало янтарем. В это же время передовые отряды, прекратив бессмысленные попытки штурма стоически терпели под защитой круглых щитов беспрестанные атаки черных лучников. Баллисты и тяжелые скорпионы били со стен Дасунь-крепости. Защитой от смертоносных орудий в узком, ставящем армию в крайне неудобное положение ущелье, служили маги низших ступеней и практиканты. Получалось неплохо и длинные как бревна колья, делали виражи над головами нервничающих людей, распадались на щепки, сгорали дотла, посыпая ерихонки, колпаки, шоломы черной перегоревшей сажей. Но нет-нет, да заклинания давали сбой и тогда на белом теле ущельной дороги появлялась новая кровавая черта.

— Спешка сейчас губительна, — пробормотал скорее для себя друид. — Но и ожидание смертельно. У царя не получится войти триумфатором под черные своды.

— Мы должны защищать людей, — сочным рыком ответил слышавший все Годун, опустив руки. — Первая Застава была взята наскоком, почти сразу. И в этом я вижу благословение Богов. Они сами желают стереть зло с лица земли.

Снежные комки вращаясь поплыли по воздуху к стенам. Царские стрельцы, в раскрашенных красно-синих кафтанах, выполняя приказ старшего усиленно начали обстреливать верхушку стены, целя в темные капюшоны и кабассеты немногочисленных арбалетчиков. Плотной поток стрел, заставил защитников Цитадели укрыться и снежки добравшись до бастиона, благополучно отрастив цепкие лапки со жвалами, стрекоча поползли вверх.

— Готовьте лестницы! — оборачиваясь на пешие порядки одетых в куяки с закрепленными на перевязях щитами носильщиков, горланили командующие. Почти у всех на боках висели короткие железные топоры, пригодные для ближнего боя. — На приступ!!!

Вызванные к жизни Годуном снежные пауки взобрались на верх, ловко прыгая людям на плечи и лица. Мощные жвала прокусывали плотную ткань одежды. Один укус, мгновенно сковывал тело и синея от распространяющейся в крови заразы воины Дракона оседали на камни. Мечники с испуганными криками отмахивались от мерзких тварей, в то время как к стенам уже приставляли первые лестницы и люди с топорами спешно карабкались вверх. Железные крюки на их концах цепляясь за зубцы, намертво прикреплялись к бастиону — сбросить такую, да еще с ползущими по ней тяжелыми телами не представлялось возможным. Готовились строясь в очереди блестящие чешуями доспехов и пластинами калантырей гридни.

— Огнем их! — распространился по бастиону дикий крик. — Огнем трави! Смолой!

Солдаты Дракона отшатываясь от бегущих к ним на своих мохнатых лапках пауков, переворачивали жаровни, отгораживаясь горячим углем и огненным занавесом. Мало-помалу вся стена разделилась линиями пожаров — суясь в огонь пауки таяли и с шипением испарялись. И вот уже на первую из лестниц, щедро зачерпнув ковшом дымящийся кипяток выплеснули порцию смолы. Пролившись вниз она ошпарила несколько человек, сорвавшихся вниз и утащивших за собой почти всех кто рвался наверх.

— Подтаскивайте чаны! — ревел на стене все тот же голос. — Ошпарьте этих каплунов!

Но вот уже зазвенели на стене сшибаясь топоры и чеканы, оттискивая время луков и стрел. Защитники борясь с напирающими штурмовиками выталкивали их вниз, разбивали тяжелыми цепами показывающиеся над линией парапета головы, тыкали пиками в лица.

— Давай братцы! Рви супостата! — кричали снизу, ползущим наверх. Воеводы на гарцующих от напряжения конях отдавали приказы. Маги сосредоточив усилия на защите от башенных орудий, разбивали снаряды. В свою очередь часть лучников потащила к неприступным воротам тяжелый таран. Защитники стены, демонстрируя полное единение, с удивительным успехом обороняли неприступность своих участков.

Протискиваясь сквозь суету рядов к Годуну с Шагельдом, подскочил молодой гридень — посланник:

— Воевода Бранибор просит вашей помощи, — перекрикивая шум сражения, потребовал парень. — Нам нужно закрепиться на стене как можно быстрее! Государь торопит! Нельзя ль что-нибудь сделать?

— Отчего ж нельзя, — подышал на замерзшие ладони друид. — Можно. Скажи воеводе, что мы сделаем все возможное.

Когда посланец убрался откуда пришел маги переглянулись.

— Ну что, вроде как моя очередь? — Шагельд поднял посох к небу и закрыл глаза. Навершие насытилось янтарным светом, обретая пугающую темную глубину. Годун с интересом пытался понять принцип работы напарника. Магия друидов темная и непознанная, предстала на поле боя в облике призрачной твари, что отделилась от посоха и в полете набирая размер, полетела к стене. Сначала крохотная как синица, потом заяц, после собака и наконец подлетая она могла поспорить размерами с годовалым бычком. Тварь, похожая на птицу с острым непропорционально длинным клювом на облезлом черепе, высокомерно проигнорировала брошенные в нее копья и пронзительно крикнув, так что похолодели сердца не только защитников, но и нападающих с раскрытым клювом ударилась о камни парапета. Расплываясь по обозначенном огнем участке туманом, заплетающим несколько десятков человек одновременно.

Жилы по всему телу Шагельда болезненно набрякли. Из горла рвался низкий животный хрип, а полураскрытые глаза белесыми бельмами управляли происходящим. Черные доспехи защитников под туманными щупальцами мялись как хлебный мякиш. Ломались кости, лопалась кожа, брызгала кровь. Сила духов рвала и выжимала людские тела, как перезрелые фрукты.

Пользуясь таким положением дел на участок выкарабкались первые воины. Друид задрожал с усилием удерживая шевелящиеся щупальца под контролем — очевидно близость живых притягивала духов-губителей. Бельма неожиданно налились кровью, а Шагельд закричал нечто непонятное человечьему уху, буквально приподнимаясь в воздух на две-три ладони. Туман нехотя-нехотя выпустил останки панцирников и лучников, впитываясь в кровавую влагу, а затем стену.

На участке завязался ожесточенный бой, где воины то и дело оскальзывались на крови, бодаясь за право удержаться. Защитники были вынуждены ослабить другие участки и спешить на замену павших собратьев. Мечи вонзались в слабые места куяков, а цепы ломали конечности — на выучку и жестокую мощь малочисленных солдат Дракона, сражающихся до последней капли крови нападающие отвечали звериной яростью. С криками они израненные продолжали кидаться на панцирников, словно хищники, защищающие свое логово. И вот их разбавленные силы преумножили — на стене замелькали чешуи гридней. Славные ратники из дружин Бранибора, Молотеева и других знатных военачальников с мечами в руках доказывали свое право называться лучшими. Светлые серебристые клинки с травленными на гардах знаками Пантеона и родовыми узорами начали свою кровавую жатву.

Таран с шумом в который раз ударялся от колыхающиеся створки врат, под натужные вскрики сменяющихся ратников. Со стены вновь полетели стрелы — хотя и не так обильно как ранее, они тем не менее находили свои жертвы. Коротко застонав один из телохранителей магов, в строю щитоносцев упал, накрывшись своим щитом. Стрела угодив в неосторожно поднятую голову, пробила череп. Еще один получил срезень в ногу и завопив грянулся рядом с покойником, зажимая хлещущую из разреза кровь.

Друид, до этого момента сидевший как в беспамятстве на холодном снегу, открыл глаза.

— Силен ты, брат, — заметил поглядывая на него Годун. — Уж не знаю, что это за страхолюд был, но теперь-то наши стену захватят точно.

— Стена пустяк, — слабо ответил Шагельд, опираясь на полностью угасший посох. — Что нас ждет за нею, хотел бы я знать.

… Наблюдая с безопасного расстояния за штурмом бастиона я про себя аплодировал выпадам моих «коллег». Пауки Годуна и Душитель Шагельда фактически обеспечили им быструю победу. Несмотря на более чем пятикратное превосходство шайки Яромира над наемниками, которые вынужденно защищали Цитадель её стены было бы совсем непросто покорить исключительно человеческими усилиями.

Милош отбыл в ставку Яромира, за Первой Заставой, где наверняка прохлаждались и гости из Брайдерии. Хотя не могу не признать, что когда зажигательные смеси алхимика буквально зажгли стену, оплавляя камни и сжигая сталь защитных пластин ворот, я крайне удивился. Охваченные пламенем, под ударами тарана ворота готовы были в любой момент рухнуть.

Люторад стоял рядом. Башенные орудия оказались захвачены и нужда в отбивании снарядов отпала. Находясь в центре гигантского человеческого скопления, под присмотром вековых громад, я ждал. Ждали и силы, зажатые земными пластами, готовые в одно мгновение распрямиться подобно гигантской пружине. И превратить все живое в неживое. Исправить одно мельчайшее различие в природе, и заполнить ущелье трупами. Тольяр, Велари, продажные советники, наемники. Я добился того, чтобы вывести из Цитадели всех кто был мне важен. Теперь я ждал возможности броситься вперед, чтобы покончить со всеми ними в одно мгновение, когда…

— Эльмеор! — каркающий голос с неба, прозвучал так неожиданно, что я предательски дрогнул. Многие посмотрели наверх. На багряного ворона, нагло спускающегося мне на плечо. На глазах у бесконечного множества людей. — Эльмеор Огненный, великий маг! У меня для вас послание!

Ратники хоть и поглядывали в сторону говорящей птицы с интересом, но продолжали заниматься своими делами. Они же не знали, что багряный ворон это фактически верный спутник Темного Властелина. А вот Люторад, судя по напуганному взгляду, знал. И с большим трудом держал себя в руках, чтобы не начать озираться — не видит ли кто из магов.

— Говори божья птица, — кивнул я. — Есть какие-то новости?

Ворон не смущаясь тем, что находится в стане врага понизив голос:

— Не знаю, что ты затеял. Но тебе будет полезно знать, что Реваз вернулся в Цитадель. И он там явно не пришелся ко двору. Я сам видел как его скрутили и потащили внутрь.

— Куда? — спросил я таким тоном, как будто речь шла о чем-то неважном. На самом деле это было совсем не так. Реваз! Который должен был быть заперт в Грейбрисе! Какого лешего он понесся в Дасунь-крепость?!

— Не знаю. Мне пора, — Мерхаджаул и сам понимал степень опасности которую навлекал на меня таким неожиданным появлением. Поэтому предупредив сразу упорхнул, направившись за скалы. На восток, к Грейбрису.

Оставив меня наедине с самыми неприятными чувствами. Тьма! Мне магия не повредит, но остальные умрут! Даже Люторада с практикантами я собирался отослать подальше. А теперь получается, что я жертвую ради победы своим самым верным воином. Допустимо ли это?

Не могу сказать, что у меня заболело сердце или я вдруг начал кусать ногти от напряжения. В конце концов другие люди для меня это всегда другие люди. Но терять такого ценного человека неприемлемо.

— Пали! Ворота наши!!!! Наши ворота!!! — радостно закричали сразу несколько голосов, передавая эту новость и без того видимую всеми запрудившими ущелье.

— Поднажмем, братцы! Вперед!!! — подхватывая кличи, топтавшиеся до этого на месте колонны устремились вперед, едва не наступая друг другу на ноги. Каждому хотелось привнести свой вклад в победу над главным врагом. Не имеющие возможности проехать дружинники из личной охраны воевод, спешивались и наравне со всеми спешили к облитому пламени Бастиону, где какой-то умник, несмотря на мороз стащив с себя кафтан в цветах Брайдерии махал им словно вымпелом. В честь будущей победы.

Сколько их тут всех. Тысячи и тысячи. Все кого Славный мог собрать в наикратчайшие сроки. Дети многих бояр. И их отцы. Почти половина всего цвета вооруженных сил Брайдерии. Одно дело убить царя… и совсем другое уничтожить, растоптать величие царства. Такого не простят. Ни мне. Ни Яромиру.

Сзади раздался тревожный сигнал рога, извещающий о нападении.

— Обоз!!! Защищайте обооооз!!! — крик донесшийся совсем с другой стороны, со стороны Первой Заставы был куда более громкий, лихорадочный, испуганный. — Враги!!!

Молниеносно обернувшись я вскочил на своего коня и поскакал в сторону Великанских Врат, к которым после короткого замешательства поспешили десятки людей. Началась толкотня, с которой тщетно пытались бороться командиры. Скорее, скорее! Что там такое?

Огородившись от мешающихся под ногами людей простеньким куполом я выехал за заставу, поправ разбитые царскими войсками кордоны. Пробиться дальше было невозможно из-за вовремя сориентировавшихся солдат, живой цепью отделивших одну часть армии от другой. Они встали аккурат между полуразомкнутыми черными створками Великановых врат, останавливая начинавшуюся волну неразберихи. Гарантия их неприступности стояла, пиная подбитым рысьим мехом красным сапожком остатки деревянной кобылицы. Топор Государев, господин красный рында одним видом своим отрезвлял впавших было в азарт мужиков с палицами и шестоперами.

— Заворачивайте! Ваша цель Дасунь-крепость! — кричали нарочные. — Не отвлекаться от штурма! Здесь мы сами управимся!

Увидев белое сияние моего купола они смутились и взглянули на рынду. Тот подошел, спокойно пройдя сквозь магическую защиту на глазах у окончательно растерявшихся ратников и сдвинув шапку на макушку, поглядел на меня снизу вверх. Своим насмешливым, уверенным взглядом. Сильный зверь.

— Нет никакой необходимости вашего присутствия, господин маг, — звонким и по-мальчишески задорным голосом заверил меня хранитель золотого меча. Ему похоже тоже нравилось чувствовать собственную неуязвимость для магии. Странно обычно к такому возрасту бессилие чар должно восприниматься царскими телохранителями как нечто обыденное.

— Что происходит? — дипломатично тонко спросил я.

— Небольшое затруднение, — не признавая дипломатии ответил он, взвалив боевой топор себе на плечо. — Попытка ввести сумятицу…

Подтверждая его слова о незначительности произошедшего к нам долетели вразнобой испуганные крики и неразборчивые, но злые выкрики-приказы. И слитный волчий вой. Волки? Откуда в моем лесу…

— Я взгляну. Одним глазком, — не люблю просить, но это был не тот случай чтобы настаивать. И не слушая ответа тронул коня. Рында нехотя дал команду мечникам, чтобы те расступились.

Объехав заставу я помчал коня вдоль рядов, у самой кромки сторожевого леса. Чувствуя что высаженная по моему слову поросль что-то невразумительно бормочет. Некое предостережение идущее из-под коряг и корней, из скопления голых ветвей. Из сугробов, и спрятанных в них нор. Неожиданно слева я заметил какое-то быстрое движение — кто-то выскочив из глубины леса мчался наискось мне, быстро сокращая расстояние. И через миг, одновременно увидев перевернутые телеги и недвижимые тела, над которыми еще живые сопротивлялись… на меня выскочил волчий скелет, чьи кости источали фиолетовый свет. Люди справа закричали. Нежить прыгнула, отталкиваясь лапами от вросшего в землю ствола, на лету распахивая непропорционально большую клыкастую пасть. Походя на живой медвежий капкан. И разлетелась костями по всей округе, стукнув моего коня по носу и распугав стаю грачей мудро наблюдавших за происходящим безобразием на дереве. Шар светлого пламени, сжег магические связки внутри некротической бестии. Я даже ничего не делал, просто вспомнил…

Мне все стало ясно как белый день. Выскочившие из лесу нежити напали на обозников, распугали коней и прочую скотину, стали задирать ополченцев и причинять другие беспорядки. Пока суд да дело кое-кто из армии воспользовавшись суматохой принялся потрошить припасы. Стая порядка сотни мертвых волков встретила достойных противников в лице Вихря и Милоша. Они вдвоем разнесли больше половины костяков, стоя в самом сердце обороны. Тучегонитель заплел вокруг запястья плеть белого огня, разнося ею нападающих. За Вихря воевали топоры и кинжалы, со светящимися лезвиями. При попадании в костяка оружие рассыпалось пеплом, но мага-оружейника это не смущало. С земли на его службу поднимались все новые образчики оружия, выпущенные из рук загрызенными неумехами. А твари лязгали костями, приседали и прыгали. С удовольствием оставил бы их разбираться с магами и людишками, но к сожалению вынужден был вмешаться.

Огонь. Очищающее оружие Света. Тебе придется подчиниться мне. Сфера родившаяся между моих рук распалась на две дюжины таких же и опаляя пригибающихся людей принялась, остервенело рвать нежить.

Волки не реагировали на новую угрозу, продолжая выполнять заложенную в них команду. Разогнать обоз. Посеять в армии страх. На моих глазах волки окружили и разодрали на части пятерых сбившихся спина к спине мечников. Жалостливые крики не помогали, и клыки безжалостно рвали агонизирующих, выгрызая мясо вместе с кусками брони. Еще несколько человек нежити, явно подражая прижизненным привычкам, деловито оттащили под ветви деревьев, показавшего оскал сторожевого леса.

К сожалению в этот раз у них не было шансов. Стрелы и мечи были бессильны, делая своих владельцев беззащитными перед яростью скелетов. Но кто-то из воевод догадался и в бой пошли палицы и булавы. Пики стали использовать как рогатины. Они не могли убить магических существ, но отвлекали тех, пока мы, маги делали свое дело.

Когда после боя тяжело дышащий Милош, зажимая разорванную руку подошел ко мне и сказал:

— Спасибо. А он хитер — как правильно решил использовать своих слуг! Никогда не думал, что Дракону служит нежить… видимо Мракогляд, всерьез заинтересовался здешним хозяином. Кстати молодец, что так быстро сообразил как с ними бороться! Не зря тебя считают знатоком приемчиков Дракона!

Я лишь покачал головой.

— Дракону нежить и не служила. А вот тем кто жил тут до него — охотно.

Естественно я сообразил как с ними бороться. На мгновение мне вспомнилась картина давно минувших дней, когда передовые отряды набирающего силу Темного Властелина, отчаянно сражались с мертвыми слугами владык Скального Пояса. Жарко было. Многое и многих потерял я, прежде чем маги-ренегаты, вступившие ко мне на службу поняли, как нужно разрушать магические связи дергающие этих марионеток.

Не думал, что это умение мне еще пригодится.

— Ладно я пойду! — теряя терпение кивнул Милош. — Нужно поскорее добраться внутрь.

Отвечать мне не потребовалось. За меня это сделали стоны и крики раненных, а также горестные причитания заламывающих руки обозников. Они оплакивали сломанные тележные колеса, оси, перевернутые возы и сбежавших коней.

— Прикажите прижечь раны, — сказал я уже в спину магу. — Иначе у них обязательно случится сепсис или какая другая зараза.

Как это все мне знакомо. Эта тактика. Я повернул коня в сторону окутанной черным дымом Цитадели. В воздухе витал тонко уловимый смрад разложения. Здравствуй, отец. С удовольствием поболтаю с тобой. Прежде чем снова убью. Теперь уже насовсем.

Рикона Виссарди грея руки в теплом меху своей роскошной горностаевой шубки, нетерпеливо поглядывала в сторону зловещих темных башен, возвышающихся над скалами.

Возле разведенного у выделенного специально ей небольшого шатра, поодаль входа в опасное ущелье костерка было удивительно уютно. Подумать только, тоскливые недели плетения кружева интриг позади. Позади все эти улыбочки, вербовка новых агентов, бесконечные утомительные разговоры с теми кто считает себя умнее других. Скоро, совсем скоро ей можно будет сбросить маску, ведь впереди победа. Игральные кости, заботливо сохраненные в мешочке болтались на бедре. Сегодня их можно будет достать в первый раз. И засвидетельствовать перед Пророком свою победу.

А потом её ждет награда. Возможность в спокойной обстановке, у себя в имении на острове, обыграть других Стратегов. А иного и не надо. Это самое важное, что может быть в жизни. Нужно только лишь привести на остров Дракона. Полетал и довольно с тебя, голубь.

Несмотря на тревожное настроение витающее над лагерем, на увеличивающееся с каждым часом количество раненых, доставляемых в походный лазарет от Цитадели, настроение госпожи Стратега было безоблачным как весеннее небо.

С крайним благодушием, позволяя себе улыбаться ошивающимся подле с печатями важности на небритых физиономиях сынках воевод, Рикона грела руки. И поглядывала в сторону богатого алого шатра, с трепещущим наверху царским стягом. Возле его полога недвижимо стояли два чудо-телохранителя царя. Там сейчас решается судьба сражения. Туда спешили все эти напыщенные бояре в драгоценных доспехах, бравые командиры в покрытых чужой кровью кольчугах, гонцы из ущелья, приносящие последние вести, воеводы, жаждущие поделится своими гениальными тактическими решениями и перегруппировать вогнанное среди скал войско. Время от времени из-за недалекого леска, со стороны заснеженных полей пребывали представители синетрийского войска, докладывая обстановку. Насколько знала Рикона со слов болтающих между собой обитателей ставки — взять город пока не удавалось. Потери были большими, в основном благодаря силам нечисти, но сносными ведь сегодня многие триградцы нашли свой последний покой.

Торопитесь-торопитесь мураши! Работайте, думалось прекрасной деве, когда она лениво провожала глазами очередного такого посланника до царского полога. Этот, кстати для разнообразия был одет в простую теплую одежду и трехцветный плащ. Не степняк, судя по комплекции — великоват. Раскланявшись сперва с рындами, а после с вышедшим из шатра личным советником царя посланник что-то сказал и достал запечатанное послание. Не сходя с места, отдыхающая госпожа Стратег могла сказать, что это сводка вестей от расставленных на пути до ближайшего царского гарнизона дозоров.

Она вновь взглянула в сторону башен Цитадели поразившись возникновению еще нескольких лент дыма, опутавших легендарную крепость как гигантские змеи. Да сколько еще ждать! Когда наконец придут вести о взятии дворца? Что они там все делают?

Жеманным голоском остановив какого-то бегущего по делам юношу в не по военному нарядных одеждах Рикона попросила принести ей кружечку горячего глинтвейна промочить горло. О капризах блондинки верхушка местного общества давно были наслышаны и глиняная кружка с чьим-то именным вензелем, отлично храня тепло восхитительного напитка была без возражений доставлена меньше чем за десять минут. Сделав первый осторожный глоточек Рикона зажмурилась, с неудовольствием отмечая, что стоны покалеченных ратников, доносящиеся из расположенного неподалеку лазарета, мешают сосредоточиться.

Из царского шатра показался давешний вестник. Вскочив на коня он медленно обвел взором лагерь и остановил взгляд на сидящей у огня молодой женщине. Учтиво поклонился, снимая с головы капюшон и тронув коня поскакал восвояси.

А Рикона подавившись вином старалась откашляться с ошалелыми глазами провожая удаляющуюся фигуру. Это был Ассигма! Стратег острова Харр собственной персоной и в таком месте. Что… что он сделал тут?

Определенно какую-то пакость. Словно отвечая прихотливому ходу мыслей господи Виссарди из шатра торопливо выскочили трое воевод, бывших с царем от самого начала штурма. Оседлав подведенных коней они направились в ущелье. Рикона проводила их долгим взглядом, а потом уставилась на полог шатра, как на ядовитую кобру. Ну давай! Где же ты?!

Он не заставил себя долго ждать. Предвестник чего-то плохого, вечно улыбчивый алхимик Панир вышел от царя с бледным невероятно напуганным лицом. Он быстро пошел к Риконе, по пути неуклюже столкнувшись чуть не попав под лошадь проскочившего через лагерь всадника.

— Сюда приезжал… — начал было он заикаясь от волнения, но тут же оказался перебит нетерпеливым взмахом тонкой руки:

— Я знаю! Чье послание?! От кого? Что в нем было?

— От союзника Яромира, Саламата Черного. Я сам видел печать…

Не дослушав ответ до конца все более проникающаяся тревогой Рикона снова перебила алхимика:

— Что? Что там было? Говори!

Панир раскрыл рот чтобы ответить. Подобно роковому набату из ущелья потянулся гул рога. К нему присоединился еще один. И еще. Все они играли общее отступление. Люди в лагере услышав его, останавливались на месте с испугом глядя в сторону Первой Заставы.

— Да говори же, что было в том проклятом послании?! — истерично вскрикнула госпожа Стратег, чувствуя как изменяет ей привычное самообладание.

Вихрь просто не поверил своим глазам, когда пространство посреди лагеря изогнулось и налилось слепящим белым светом из которого выступили седобородые старцы. Священные Пути, открытые Богами для своих почитателей, уже несколько десятилетий не использовались. Больше того, они были запечатаны волхвами столичного капища Семаргла. И только ими могли быть открыты. В случае острейшей нужды.

Растерянный и ошеломленный увиденным маг пошел на встречу выходящим из белого сияния кудесникам, не сводя глаз с алой огнистой вязи на одеждах могучих гостей. Пораженные только-только отзвучавшими сигналами отступления люди появление волхвов восприняли как знак Божий. Почти все они побросав свои дела склонили головы, молитвенно простирая руки, или упирая острия мечей в землю. Рядом с царским шатром замерли раскрыв рты балбарашский алхимик и зачем-то схватившая его за грудки помощника. А когда Вихрь рассмотрел величавое лицо старшего из волхвов, то едва сам не грянулся на колени.

— Нет времени на объяснения, — могучим как рев трясущего дубраву ветра голосом изрек Верховный Волхв Огнебор, буквально пронзая мага-оружейника своим орлиным взором. — Нужно как можно скорее собрать всех доступных волшебников. Мы должны помешать ужасному коварству! Пресветлый Семаргл открыл нам замысел ворога всех живых!

Голос рога, призывающий к отступлению застал передовые отряды войск, когда те щедро устелив мертвыми телами проходы и стены, захватили Внутренний Бастион. Чаша весов обозначенная победой неуклонно сместилась в пользу красно-васильковых и сине-золотых кафтанов, разбавленных блеском чешуй доблестных витязей.

Отступление! Дружные построения должны по мановению волшебной дудочки отойти назад. Нарядные и со счастливыми улыбками. Хе-хе. Примерно так себе могли представить это действие те кто не знаком с человеческой породой.

Потерявшие друзей, загнанные на враждебную землю и оторванные от теплых очагов дружины, почуяв слабину неприятеля вцепились в глотку носящим изображение дракона на панцирях, не хуже взбесившихся собак. Это задние ряды могли позволить себе роскошь реагировать на подобные приказы. Но не те, кто упоенно махал топорами на узких винтовых лестницах, давил засевших в башнях черных воинов суровым натиском цепов и булав. Обдирал кожу, протискиваясь через заваленные проходы и садил горло яростным крикам. Не те, чья кровь быстрыми струйками стекала по долам мечей. О, нет! Им было не до приказов.

Как и магам. Годун и Шагельд упорно боролись с остатками магической защиты Цитадели, которую я создал еще несколько месяцев назад, чтобы вторжение не выглядело чересчур уж легким. Люторад тоже старался вовсю, памятуя мой наказ и нещадно разнося ничего не значащий камень, заливающий огнем проломы в стенах.

Рога снова протрубили, действуя на многих как ведро холодной воды. Ошеломляя и отрезвляя.

— Отходим! Все отходим! Назад!

Слишком уж неожиданным выглядело все это, поэтому на короткое время в рядах армии воцарилось непонимание. До умов еще не дошло, а тела по привычке продолжали свое дело. Не вовремя! Очень не вовремя! А самое неприятное, непонятно почему? В такие моменты нельзя позволить мыслям завладеть собою. Действия и только действия!

До снесенных тараном ворот мне оставалось не больше двух десятков саженей. Обернувшись Люторада, как раз готовившего новую игрушку из своего крушащего арсенала я заглянул в его глаза. И быстро приказал, пользуясь прикрытием общего шума:

— Дойду до внутреннего двора, убирайся! Отходи со всеми, но как можно быстрее! Понял меня? Чтоб духу твоего в ущелье не было!

Он не собирался возражать, почувствовав как важно беспрекословное подчинение. Можно было только порадоваться сообразительности ученика. Но мне было не до того. В поддерживаемом снежными шапками скал небе засиял золотой лик. Ласкающий глаз свет, отразился во мне каким-то неприятным скребущим чувством. Притом, что кроме меня образ Божества заметил только Люторад. Магия волхвов!

До меня, срываясь донеслись отголоски послания обращенного к разуму всех светлых магов. Собраться. Соединить силы. Открыть священную тропу. Для всех. Чтобы спасти.

Семаргл и Тьма! Кто бы они ни были, они собираются каким-то образом забрать всех наполнивших ущелье воинов! Увести на легендарные тропы, скрадывающие расстояние и позволяющие почти моментально переноситься с места на место. Дороги, которыми ходят помощники Пантеона. Но как они пронюхали о моем плане?!

Магический щит передо мной погас, лишенный подпитки и тут же, словно перст судьбы в плечо больно ударил невесть кем брошенный камень. Да так сильно, что меня просто откинуло назад. Чем я и воспользовался выскользнув с конской спины, прямо на дно человеческого моря, текущего мимо. Покатился по снегу, незаметно смягчая падение и ткнулся лицом прямо в оскаленную физиономию стынущего на холоде покойника. Синие губы, широко раскрытые глаза и застывшая в короткой бороде сотника слюна.

С удовольствием услышал полный отчаянья вопль Люторада:

— Убили! Насмерть убили! Волхва! Не простим!!! — синеватая дуга молнии ворвалась в одну из узких бойниц на давно захваченных башнях. В душе я улыбнулся — парень сообразил как подстегнуть заколебавшихся было ратников. И таки подстегнул, своим искусно сыгранным отчаяньем и демонстрацией магической мощи. Гибель волхва, олицетворения Божественной милости в глазах простых мужиков, была попросту чем-то кощунственным. Я правда не был волхвом, но кто уж разберет-то?

Взревев, часть вояк из простолюдинов, презрела приказ и почти сшибая с ног, пытающихся навести порядок царских гридней, ринулась во внутренний двор Дасунь-крепости.

Поднявшись с холодной земли я утер бороду и подарил лежащему на снегу телу Эльмеора Огненного короткий взгляд. В короткое мгновение всеобщего замешательства сменить облик и накинуть на покойного сотника чужую личину было проще простого.

— В атаку! Отомстим, братья!!! — заорал я непривычно гнусавым голосом, подхватив испачканный кровью и слизью меч с обжигающе холодной рукояткой и расталкивая ратников сам кинулся к арке врат, где стихли последние остатки сопротивления.

И кровь запенилась с новой силой выплескиваясь из жил. В короткое время четыре сотни озверевших мужчин, добили остатки выживших во дворе и встав за моей спиной водворились в Цитадель, втекая внутрь через разные ходы и боковые двери, чтобы столкнуться с жалкими остатками наемников. Проходя сквозь величественную девственную белизну ущелья разбавленную ярко-красными маками пожаров.

Я во главе почти сотни рубак избрал главные ворота. Их почетная стража побросав посты отступила куда-то вглубь Цитадели. Но ворваться внутрь опьяненным гневом и видимостью малокровной победы захватчикам было не суждено. Ибо на антрацитных ступеньках, закрывая вход стояла неутомимая парочка. Патлатый здоровяк в одежде пошитой из шкур и широкоплечий, кажущийся старым друид, опирающийся на светящийся янтарем деревянный посох. Стояли недвижимо, своим видом выражая всю серьезность намерений не пропустить никого. И люди стали замедлять свой бешеный бег, вдруг осознав, что проход им закрыли посланцы Богов.

Особое впечатление производил вид разорванных, сожженных, измочаленных льдистыми молниями останков солдат Дракона, устилавших своими телами все пространство вокруг магов.

В итоге на нижнюю ступеньку осмелился поставить ногу один лишь только я, выступая впереди отряда.

— Разворачивайте, добрые люди, — прогудел, храня руки в карманах Годун. — У вас приказ был царев. Негоже государя ослушиваться.

— Сейчас, только гостинец государю захватим! — крикнул я, поддержанный голосами ратников. — Голову Драконью!

— И шкуру! — лихо добавили за меня, приободрившиеся острословы. — На плащ!

Друид перекинул посох из ладони в ладонь и внушительно сказал, как-то вдруг нависнув над поднявшими лица людьми:

— Нечего вам тут делать, мужики. Вы свое дело полностью сделали. А дальше уж мы.

— Не знаю я сударь волшебник что вы замыслили, — быстро сказал я. — Да только где это видано чтобы мужи Брайдерии в стороне стояли от угодного Богам дела. Мы тут никак лишними не будем!

Друид неодобрительно посмотрел на меня. Так неодобрительно, что стоящие оплечь ратники как бы невзначай отступили чуть в стороны. На фоне черной громады Цитадели Шагельд с посохом смотрелся очень органично. Особенно благодаря страшноватым глазам выглядывающим из тени друидской шубы.

— Вот что, сотник. Заворачивай своих соколов ясных, — не терпящим возражений голосом скомандовал он: — Недосуг нам еще и с вами тут возится.

По пальцам сжимающим меч распространилось пульсирующее тепло. Зеленого цвета.

— Берегись! — рявкнул Годун моментально, как сворачивающийся клубком еж покрываясь коркой древесного цвета и всем телом налегая на друида, чей посох угас как задутая свеча. Волшебники один на другом повалились на холодный камень, грозя разбить себе лбы.

Все, что успел я сделать, это поставить купол. Самый мощный какой только можно. Пришедший из недр Цитадели магический удар уставшего ждать противника выбил ворота ломая их мириадами кусков и облаком фиолетовой, густой как чернила тени. Которая накрыла меня с магами в мгновение ока. И всех остальных. Накрыла и расползлась по двору уродливой живой кляксой, слизывая черными языками окровавленные трупы.

Не теряя ни минуты я побежал вперед, оставляя умирающих сзади. Уже на бегу понимая кто сам того не ведая расчистил мне дорогу.

По уродливому в своей нынешней запустелой наготе прямому коридору с множеством ответвлений, ведущему к Центральной Зале. Мимо проносились совершенно одинаковые кривые ребра агатовых балок и анфилад. Усопшее величие моего бывшего дома отзывалось в сердце стуков пробуждающегося Корневого Заклятья.

— Стой! — прорычал сзади знакомый, хотя и чудовищно искаженный голос, когда срикошетившая от пола молния расколола фреску на стене, предварительно обогнав меня. — Стоять!

Так-так-так. Крепкий оказался. Остановившись за шаг до Центральной Залы, охраняемой только идеально-белыми скульптурами массивных латников, восстановленных магией из пыли, я повернулся. Скрипнули высокие сотницкие сапоги. Из оседающего за порогом облака смертной тьмы, превратившейся просто в жгучую пыль вышел Годун. Почти голый, в никчемных останках одежды болтающихся на волосатой фигуре, со спутавшейся бородой. С более чем решительно сведенными бровями, он шлепал босыми пятками по холодному полу, приближаясь ко мне. Шатаясь по сторонам как поднявшийся мертвец.

— Как ты уцелел? Ты кто? — требовательно крикнул мне кудесник. — Маг? Почему я тебя не знаю? На чьей ты стороне?

Выглядел он полубезумно и явно был готов садануть меня сейчас молнией. Не делая этого только потому что не был уверен в моих намереньях. А вдруг союзник?

Ну и глупец. Я бы в такой ситуации бил не раздумывая и своих и чужих.

— Почему не знаешь? Знаешь. Только у меня сейчас нет времени на дружеские братания. Если будешь так любезен, не мешай, я быстро.

С этими словами я доверчиво повернулся к переваливающейся тучной фигуре спиной. И тут же развернулся другим боком, встречая короткое «постой!» шквалом зеленого пламени. Годун был сильным магом и подставил щит, распыляющий напор огня по стенам и потолку. Щит, выигравший для кудесника драгоценное мгновение. Позволяя попятится назад, через моментально образовывавшийся вокруг огненный коридор. Я даже удивился, видя как идеально подогнанные друг к другу плиты, обращаются единым горелым шрамом, переплавленной руды. Неужели он так силен, что может противостоять чистой мощи кольца?

— Предатель!!!

Конечно же нет. Магический щит, вокруг руки здоровяка прогнулся и под действием изумрудного пламени, изменился. Подался. Растворился в моей силе. Сам превратился в клуб такого же огня, обхватившего волосатое запястье. Все что успел Годун — открыть рот и дико заорать, захлебываясь болью. Рыжие, зеленые, коричневые дымки защитной волшбы, попытавшиеся распылить пламя вокруг него, опасливо отпрянули в разные стороны. Как трусливые псы, перед матерым волком. Ореол зеленого огня поглотил плотную фигуру, моментально прожевал её и выплюнул прочь, распыляясь в воздухе веселой изумрудной пыльцой.

Крик оборвался как заткнутый пробкой. Прощай, белый маг.

Равнодушно отвернувшись от беззвучно упавшей сначала на колени, а потом навзничь обугленной фигуры мага я вошел в свой Центральный Зал Створки мягко сошлись позади.

— Здравствуй, Дракон! — поприветствовал меня человек в металлической маске, сидящий на троне в небрежной позе владыки. Прильнувшая к его локтю женщина молча коснулась пальцем лба.

— Теперь, когда ты вернулся, я могу считать свой долг уплаченным. И мне больше не нужно вот это, — маска полетела на пол. Даже с расстояния в добрую сотню шагов я рассмотрел как светился его алебастровый глаз. Насквозь пронизывая личину сотника.

— Рад, что ты все так же весел, Тольяр, — небрежно заметил я, приближаясь к центру зала, по опаловой мозаике пола.

— Здравствуй, Грай, — надтреснуто сказал, беззвучно выходя из-за трона мужчина в одежде невольника. — Уже и не чаял увидеть тебя живым.

— Рад, что ты все так же хитра, Велари. Это же твоя идея была, выпустить его, да? Честно говоря, я тоже не думал, что ты еще дышишь. Но это не принципиально. И легко поправимо.

— Ты же не станешь делать никаких глупостей, Дракон? — женщина указала куда-то за левый подлокотник трона. Там, не замеченный мною сразу, сидел связанный по рукам и ногам Реваз. Седая голова свисала на грудь, изо рта торчал кляп. Он был без сознания.

— В сущности к вам у меня вопросов до теперь не было. Сидели бы, не чирикали… но теперь появляются.

— Не приближайся ближе! — предупредил меня Тольяр. — Еще шаг и от тебя мокрого места не останется!

— Смелое заявление, — развеселился я, делая тот самый пресловутый шаг. — И что же ты мне…

Фиолетовая пыль поднялась с пола и закружившись вокруг меня превратилась в темноту. Жадную до живой плоти, невероятно голодную темноту. Очень желающую меня. Всего, до последнего кусочка. Застонали, завопили в ушах сотни голосов требуя чтобы я присоединился к ним. Растворился в страданиях, устилающих путь к бессмертию. Когда-то в сходных условиях я мог только бессильно браниться, наблюдая как мои маги и воины превращаются в живых мертвецов, беспомощные перед неведомым чародейством.

Сейчас, получив способность манипулировать магическими потоками, буквально видеть волшбу насквозь и подкрепив их знанием теории я невольно проникся уважением к умениям своего врага. Заклинание не строилось по формулам. Оно не питалось потоками постоянной магической силы.

Такой возможности Альбиард был лишен моими стараниями. Некогда его мощь скрывалась в волосах — прислужники постарались на славу, навсегда лишив его волосяного покрова. Но сейчас мне стало понятно, что я чего-то не учел. Мой отец имел другие источники силы — чем иначе можно было объяснить это странное чародейство. С которым, откровенно говоря я не мог сделать совершенно ничего. Прямо как когда-то, мог только наблюдать. И непосредственно участвовать. Фиолетовая пыль разъедала стальные пластины и чешуи кольчуги, проскальзывала в поры кожи, расширяя, пронизывая, заполняя собой. Вытесняя из тела прежнюю сущность.

Альбиард встал справа от трона, опершись худым плечом о высокую спинку. Тольяр заворожено сверкал глазом, а Велари настороженно прислушивалась к чему-то несущественному для меня. Может к затихающему шуму битвы.

Фиолетовая пыль стала тонкой, но бесконечно прочной пленкой, как кокон облепив каждую частицу меня. И сыпалась внутрь, сыпалась как песок, заполняющий стеклянную клепсидру. Засбоили легкие, отторгая воздух, заставляя давится и судорожно дергать головой.

— Ну что, — с толикой неуверенности начал Тольяр. — Наша задача исполнена, все стороны получили повод для удовлетворения интересов. Не станем мешать вашему приятному разговору.

Он поднялся было, но тяжелая, как у заправского рудничного каторжника, ладонь вернула его на место.

— Еще не все. Останьтесь пока. До окончания нашего приятного, хотя и такого скорого разговора. Грай-Грай, вот уж не думал, что получу свободу и утолю жажду мести в один день. Надо будет объявить его днем моего рождения, или каким-нибудь другим национальным праздником.

Фиолетовая пленка истончилась, приобрела непробиваемую прочность. То что нельзя победить, можно обернуть себе на пользу. В последнее время я все чаще убеждаюсь в верности данного утверждения.

— Броня! — потребовал я, разглядывая покрывающуюся черными пластинами руку. Концентрированный мрак потеряет в своих недрах все, что может угрожать мне. На глазах у обомлевшей тройки пыль превратилась, из фиолетовой в черную. Заполнила пробелы в моем доспехе, делая броню брайдерийского сотника глухими кавалерийскими латами.

Прогибая окружающий мир под тяжестью доспеха, легкого как пушинка я швырнул себя вперед, отталкиваясь от лопнувшей мозаики сегментированным носком.

— Ой-е! — шокировано вскрикнул Тольяр, оказываясь на ногах и заслоняя грудью Велари. Из-под черной парчи улыбнулась дуга сабли. Но мне не было до них никакого дела. Альбиард широко раскрыл объятия, снесенный с ног ударом грудь в грудь. Темные своды и темный же пол, перемешались в моих глазах, когда мы покатились куда-то к дальней стене. Не давая Альбиарду опомниться я схватил его лысую голову и с хрустом повернул ломая шейные позвонки, а после ударил бронированным наколенником в грудь отшвыривая тщедушное тело.

Убить человека просто. Если знать куда бить. Но вся проблема заключалась в том, что мой отец не был человеком.

Тольяр и Велари, словно дети взявшись за руки в странном оцепенении наблюдали за разразившимся посреди зала боем. Они видели как Дракон в своих грозных черных латах из самой Тьмы с легкостью отбросил тело их союзника прочь. Но вместо того чтобы застыть на холодной мозаике с изображением заходящего солнца безжизненной тряпкой, Альбиард уверенно поднялся на ноги. Хрустнули, срастаясь позвонки и недавний узник плавно повел руками вдоль всего тела. Кожа его залучилась лиловым сиянием, пробивающимся через грубую нитку робы. Взбесившиеся от этого неживого света тени запрыгали по залу, норовя отвести взгляд от Альбиарда, запутать мысли, ослабить руку.

— Не смотри! — опомнившийся Тольяр закрыл Велари собой, прикрывая её лицо ладонью, и сам зажмурив человеческий глаз. Второй глаз видел как Дракон тоже пораженный светом поспешно отпрыгнул назад, словно и не висели на нем тяжелые с виду доспехи.

Их общая слабость казалось, придала лысому сил. Подскочив к латнику он ударил его в аспидный нагрудник. Голой рукой. Лиловым кулаком, от которого при ударе посыпалась угасая, словно волшебная пыль, фиолетовая крошка. Живая тьма нагрудника покрылась болезненной хлябью, и ненадолго расступилась как схлынувшая вода, обнажив чешую сотницких доспехов. Вторая рука Альбиарда нашла уязвимое место, и разорвала кольчугу, вбивая сталь просто в тело Дракона.

Зал заполнился криками, ревами и натужными стонами. Противники кружили друг против друга обмениваясь быстрыми выпадами и ударами, как простые кулачные бойцы. Фиолетовое сияние облеченное плотью и воин в живых, разрастающийся щупальцами мрака доспехах. Тьма трусливо скользила от света, обнажая уязвимые места. Фиолетовая пыль, в которую отсыхая превращались частицы тела Альбиарда, заполонила весь зал. Повисла вокруг противников сверкающим облаком.

— Он не справится! — вырвавшись из-под опеки взволновано пробормотала Велари. — Держится только потому что Дракон растерялся от неожиданности! Нам нужно убираться отсюда, пока Дракон не одержал верх!

В этот момент лысый, изловчившись схватил Дракона за налокотник одной рукой и крутанувшись на носках вокруг собственной оси бросил комок живой тьмы в стену. Крепчайшая каменная кладка, восстановленная магией при столкновении с силой создателя не выдержала и похожий в латах на дикия Грай пробил камни спиной, исчезнувши под треск стены. Вытянувшиеся из пролома черные щупальца брони обвились вокруг рук и горла Альбиарда, выдернув его следом. Громыхнуло. Что-то взорвалось. С потолка посыпались мелкие обломки, гулко ударяясь о гладкий пол.

— Бежим! — решившись Велари, потащила Тольяра за собой обеими руками. — Бежим быстрее пока они не разрушили все вокруг!

— Постой, а как же он? — оставлять их былого соперника связанным в беспомощном положении парню откровенно претило. Реваз оглушенный и опоенный дурманом ничего не видел.

Из глубин дворца послышался холодящий душу скрежет — пробивая стену в нескольких местах одновременно в зал влетели отражаясь друг от друга и разбиваясь о пол длинные лиловые лучи. По Цитадели загрохотал зловещий смех. Кому именно он принадлежал было весьма сложно определить. Где-то в переплетениях коридоров остервенело зазвенело оружие — это подходило к концу затянувшееся сражение.

— Да нет времени! Посмотри вокруг, тут смертью разит! Бежим, говорю! — отчаянно уговаривала Велари. — Пока у нас есть хоть какой-то шанс!

Перед её большими напуганными глазами Тольяр устоять не смог.

— Кучнее собраться! Кучнее! Эй ты буряк безголовый, ты куда попер! — командуя отступлением своей дружины ругался воевода Хивар. — Кто там пасть раскрывает! Сказано всем идти колонной!

Красно-васильковые кафтаны с лисьими шапками грудились вперемешку с многочисленными отрядами поддержки, постепенно формируясь в колонну и втягиваясь в общий отход. Слева и справа от них зажатые между скал без суеты и спешки продвигались человеческие потоки. Кафтаны красные, червонные, золотые, опушенные волчьим и медвежьим мехом, рыбьи чешуи и толстые тройные кольца кольчужных рубах мешались в ущелье, как элементы зелья в алхимической реторте.

Хивар поминутно оглядывался на насупившуюся из-за горящего бастиона Цитадель. Еще не все остыли от горячки боя и там по-прежнему воевали их собратья. Но это уже не надолго. Знать бы еще зачем государь их отзывает когда победа уже так близка.

Может тут закопана какая-то военная хитрость?

— Воевода? — расталкивая широкой грудью недовольных алебардистов к Хивару подъехала на жеребце каурой масти какая-то незнакомая баба. Тупой приплюснутый нос воеводы прочувственно дернулся уловив запах благовоний исходящих от белой нежной кожи наездницы. Глаза быстро оценили богатую шубу и высокие сафьяновые сапожки, а также невероятно дорогие тонкие соблазнительно обтягивающие идеальные ноги брючки. Баба предпочитала одеваться по-балбарашски — тамошние мужики уже так измельчали, что стали забывать в чем разница с женщиной.

Похоже из царских шатров приехала. С такой надобно повежливее быть. Хотя кто вообще додумался баб на поле боя выпускать, что еще за дурь такая?

— Ну, — рассеченные губы обнажили плохие серые зубы воеводы. — Я воевода. И что?

Женщина тряхнула уложенными в необыкновенную очень высокую прическу золотыми (а главное чистыми!) волосами. Словно породистая кобыла. Отчего глазеющие на такое диво ратники аж с шагу начали сбиваться, грозя вывернуть себе шеи. Им бы дать сейчас волю, так живо бы приспособили бабенку к делу прямо тут, в трех шагах от логова врага!

— Я Рикона Виссарди, — надменно представилась красавица буравя Хивара голубыми глазами. — Первый помощник главы наблюдательного совета Алхимиков Республики Балабараш и доверенное лицо государя! У меня есть устный приказ Яромира о наступлении!

Говорила она быстро отрывисто и словно бы нехотя. Жалеючи, что говорит не с галантным кавалером, а с грубым мужиком, что всю жизнь по походам провел да двух слов без брани связать не может. И так это презрение зацепило Хивара, что даже не сразу до него дошел смысл слов.

Она, баба, приказывала от лица государя ему не отступать, а наоборот напасть! Да еще и навязывалась в попутчицы, как будто могла чем-то помочь.

— Ты чего такого говоришь, — неласково уставился воевода на богатую девку. — Каков еще приказ? Приказ для всех один! Ноги уносить. Царевы приказы человек специально обученный приносит, а не кукла размалеванная!

— Я лишь передаю приказы, — тщательно скрывая желание сорваться и заорать Рикона с толикой небрежности мужским жестом указала большим пальцем себе за спину. — Наш враг хитер и уже готовит ловушку. Зная, что его силы не бесконечны он тайно разместил пять тысяч своих слуг в подземных кавернах. И сейчас в переломе боя они должны ударить государю в спину. Затем и отводятся войска, ведь с минуты на минуту ожидается атака. Сейчас за дело примутся волхвы и начнется неразбериха. Поэтому государь и прислал меня — на тебя воевода возлагается ответственность захватить Дракона лично, пока остальные станут держать натиск. Награда за это превзойдет все твои мечты.

Воеводу согнул приступ резкого кашля от подхваченной на морозе простуды. Рикона же смотрела на него так, словно боялась заболеть чем-то неизлечимым.

— Не за награды воюем, — наконец проворчал Хивар, отхаркивая мокроту. — Не за гривны. За спокойствие свое и детей. За мир общий.

Тогда блондинка подвела своего скакуна вплотную к мышастому жеребцу воеводы, жутко недовольному таким соседством и внушительно проговорила:

— Мое дело только передавать. Это вообще не моя война и я сейчас мерзну здесь среди этих вонючих немытых мужланов только потому что попросил Его Царское Величество. Я сейчас развернусь и уеду обратно. А когда ты выведешь своих ратников, воевода, то тебе за это ничего не будет. Вообще ничего и никогда. Думаешь царь забудет, если ты ослушаешься его приказа, спрятавшись за формальностями? Всего хорошего… десятник.

И развернувшись вопреки невозможности, среди красных кафтанов она отправила своего коня вперед. С дрожащими от ярости руками. Хивар с беспокойством оглянулся на Цитадель. Ах, что ж за блазень прислал сюда эту девку! Колдуны эти балбарашские! Все зло от этих колдунов, когда они лезут со своими советами!

— Стооой! Стоять! Всем остановится, комариное войско! И ты девка стой, не торопись-ка!

Рикона сделала вид, что не услышала продолжая отдаляться. Воевода принявший решение, занервничал:

— Да стой ты! Эй вы, балбесы, а ну остановите деву! Да деликатнее! Деликатнее с животиной её, чай не на свиные рульки тушу рвете!

Так, пока что все прошло без накладок. Она сумела правильно сыграть на страхах этого недалекого рубаки. Теперь у неё есть эскорт до самого тронного зала Дракона. Важно чтобы никто не помешал. Никто не встал на пути. А ну как сейчас подъедут настоящие посланцы да спросят, чего это воевода самовольно завернул свою дружину!

Рикону колотил нервный мандраж. Шедшая как по маслу операция в считанные минуты грозила эпичным провалом. Беда грянула оттуда откуда её не ждали. Царю принесли письмо от его тайного союзника Саламата Черного. В письме шла речь о том, что вышедшие из моря каменные чудовища разрушившие Хёргэ были отнюдь не единичным случаем. Северные острова также подверглись нападению. За шесть дней островитяне потеряли седьмую часть своих владений и десяток укрепленных поселений. Береговая линия Эрца также оказалась порушена. Вездесущие наблюдатели Саламата заметили странных существ в море у восточных берегов Балбараша. Уже отмечались случаи затопления крупных торговых и боевых судов неизвестными магии силами. Возможно, что мелкие княжества Западного Архипелага, также угодили в каменный ворот.

Фактически, — говорилось в послании, озвученном лично царем, — мы имеем дело с всеобщим нападением идущим с моря на сушу. И только силами магов, эта печальная весть стала доведена до умов владык мира сего. Везде где это возможно каменные исполины заняли побережья и прибрежную зону, но не стали продвигаться дальше. Почему так — сейчас не известно. Но эта передышка, возможно единственная возможность обезопасить всех нас от угрозы несоизмеримо большей чем Дракон Триградья.

Царь был хищником. И как все хищники, завидевшие в близости от себя двух антилоп он не был способен выбрать какая ему дороже. Но когда выяснялось, что обе антилопы наделены полным набором острых зубов, хищник должен был отступить в безопасное место.

Худо. Очень худо, что все стало известно Яромиру так несвоевременно. Но, это была лишь половина беды. Другая её часть, куда более страшащая Рикону, заключалась в том, что послание от Саламата передал лично Стратег острова Харр. Неужели это была игра против неё самой? Бред, если вспомнить о врученной Пророком неприкосновенности. И совсем не бред, если представить, что она Рикона не сумеет привести Дракона, до начала полномасштабного вторжения.

Рикона слабо представляла себе возможности Апостолов Харр, но она совершенно точно знала почему они не бросают каменную армию на штурм мира. Гоблеты — как назывались оживленные волею Харр гарпии — непобедимое оружие, но с их непобедимостью связана масса трудностей. И пока эти трудности разрешаются, у неё еще есть немного времени. Но потом… Виссарди было страшно подумать, что с ней сделает Пророк, если его поручение не будет исполнено в срок.

Поэтому она рисковала сейчас. Шла на блеф и обман, зная какая горькая участь ждет её в случае поражения.

Пока что ей везло. Воевода и впрямь поверил на слово. Неохотно, но поверил, дав приказ разворачивать дружину. Его послушались охотно. И даже слишком — многие сегодня потеряли своих друзей, а ратники Хивара бились в числе первых. Им было за кого мстить.

Все прочие провожали отходящих назад мимоходными удивленными взглядами, но здраво решив, что это совершенно не их проблемы продолжали двигаться своим путем. Рикона ловила на себе сотни заинтересованных взглядов и отвечала высочайшим презрением.

… Цитадель поражающая воображение простых брайденийцев, с опаской глядящих на роскошные шпили и похожие на пивные кружки башни, вдруг напомнила Риконе о дворце Харр. Похожая в своем величии архитектура. Только вот дворец блистал слепя глаз богатством облицовки, а Цитадель напоминала воронье гнездо.

И все же Дракон не был лишен чувства вкуса, как признала сама Стратег. И силы тоже, как поняла она, когда конь внес Рикону во внутренний двор крепости. Растаявший от жара огня и магии снег растекся многочисленными лужами. В которых среди странной темно-фиолетовой, почти черной пыли лежало несколько десятков тел. От страшного зрелища согнутых в локтях рук, колен, выжженных глазниц и тонущей в талой воде восковой коже покойников, витязи содрогнулись. От страха и ярости.

С немым сожалением ратники сомкнув ряды стояли возле места упокоения их товарищей, погибших не честной смертью, а от черного ведовства. И высокие антрацитные ступени, ведущие к открытому входу, отражались в блестящих ненавистью глазах.

— Сотня Курема, — помолчав сказал Хивар. Воевода медленно слез с коня и покашливая склонился над одним из умерших. Брякнули пластины поясной защиты. — Магией вдарили. Сильно-то как. Что… нет выживших?

У кого он спросил это было непонятно. Может у своих ратников, внезапно пораженных настолько нелепой смертью собратьев. Может у Риконы, решающей стоит ли мочить каблук или заставить скакуна по трупам дойти до сухих ступенек. А может у самой Цитадели, прожевавшей в один присест сотню человеческих жизней.

— За это стоит отомстить. Отдельно, — спокойным, очень рассудительным и взвешенным голосом проронил воевода. Так, словно до этого момента речь шла о детской борьбе на снежной горке и только сейчас все стало всерьез. — Поджарим Дракона на жаровне.

Сказано было тихо, но услышали кажется все. А Хивар обернувшись к своим побратимам повторил. Громче. Злее.

— Поджарим Дракона! Живьем поджарим этого ублюдка! Эту подлую гадину! Поджарим!!!

Виссарди пользуясь тем, что все внимание оказалось приковано к воеводе, с глумливой улыбочкой встретила такое наивное желание. Но улыбалась она недолго.

— Поджарим!!! — охотно откликнулись лисьи шапки. И без всякой команды стали обтекая заваленную мертвецами площадку подниматься на ступеньки.

Стратег острова Харр поспешила следом, с трудом протискиваясь между васильково-красных кафтанов. Попутно она быстро развязывала тесемки на свисающем с пояса кошельке из тонко выделанной телячьей кожи.

— Здесь живой! — крикнул останавливаясь над одним из трупов, лежащем прямо на ступеньках молодой ратник. — Воевода, он дышит!

Вокруг диковинной находки сразу образовалось полукольцо лисьих шапок.

— Нужно его отсюда забрать! И поскорее, вишь что за игрушка у него. Сразу видно непростой человек… уж не волхв ли? — решил Хивар. Он махнул рукой поверх голов своих воинов, подзывая Рикону: — Эй, дева, а ну глянь-ка, ты в палаты царские вхожа, может, знаешь кто это?

Пройдя мимо расступившихся лисьих шапок Виссарди сразу узнала друида Шагельда. Он выглядел крайне неважно и сильно подрастерял в своем звериной магнетизме. Но впрямь дышал, что было неоспоримым достоинством на фоне целой сотни покойников.

Ах как не хотелось терять сейчас время на этого доходягу. Сказать, что не знает? Нет, ничего она от этого не выиграет — Хивар уже нацелился помогать. Простой как лапоть, этот воевода!

— Да. Знаю, это маг. Его нужно отправить к лекарям, — обреченно считая про себя количество теряемого времени объявила госпожа Виссарди. Хивар задумчиво кивнул, отмечая что-то. И приказал:

— Двое, положить мага на моего коня и отвезти до леса. Там передадите его целителям.

… Очередная уже не помню какая по счету стена дала трещину от столкновения с моим магическим доспехом. Тьма на кольчуге бурлила, как кипящее море и вытягивала вперед щупальца терзая озаряющего коридор собою Альбиарда. Лестничный пролет по которому мы скатились, был залит огнем. По ступенькам сочилась едкая кипящая смола. Пахло серой. Призванное пламя побоялось трогать моего врага, но с удовольствием перекинулось на деревянные балки, барельефы и настенные фрески. Краска плавилась и стекала тонкими струйками по стенам, безобразя желтоватые лица героев сюжетов. Вокруг метались беззвучно тени летучий мышей. Надо ли упоминать, что никаких мышей рядом и в помине не было?

— И откуда у тебя силы столько взялось-то, ущербный? — пользуясь короткой передышкой я заглаживал прореху на плече. Альбиард тоже не терял времени даром. Фиолетовая пыль, устилающая весь наш вынужденный путь поднималась в воздух и налипала на острые сколы костей, снова превращаясь плотью.

— Знал бы ты, Грай, сколького еще не понимаешь, — ответил он, окутанный сиреневыми шлейфами, скрывающими уродства тела, похожего на побитую молотком глиняную статую.

Истекающие огнем фрески выгнулись и я превозмогая жгучую боль стиснул руки на его горле. Закричали мы оба. Его пальцы превратившись в одно сплошное сияние обхватили мои запястья, разжижая Тьму. На меня словно плеснули кипящим маслом. Но рук я не разжал. Больше того — заставил Тьму на доспехах повиноваться. Сотни языков тьмы щупальцами, жгутами и цепями стягивали его тело. Врезались в плоть, заставляя её осыпаться пылью. Это была пытка для нас обоих и победить в ней мог лишь тот чья воля крепче. Подобно тому как спорщики Эрца держали ладони над огнем, отдавая право победы тому кто выдержит дольше, мы терзали друг друга.

Откуда у него столько Силы?!! Едва выпущенный из моего застенка, полностью обритый, лишенных даже намека на запас магической энергии, пролежавший под завалами месяцы Альбиард сейчас тягался со мной! Больше того… он намеревался победить!

Я слышал, содрогаясь от напряжения, боли и суеверного страха, как глубоко-глубоко под нами, на самом дне расщелины ведущей к корням гор шевелится силясь ожить побратим моего отца. Второй хозяин Скального Пояса, некогда сброшенный по моему приказу в пропасть, хранить покой здешних скал.

Внезапно я почувствовал как боль прикосновений слабеет и сам, подстегиваемый гневом, умножил усилия. Многократно — тиская шею Альбиарда, как спелую грушу. И ощутил как в клепсидре его Силы заканчивается песок.

Он захрипел, задергался в путах, лишь скорее просыпаясь через тиски Тьмы. И выгнувшись дугой, запрокинул вверх лицо. Погасая. Тело снова стало человеческим. Но обезображенным кровотечением и вырванными кусками мяса, сквозь которые виднелись кости.

— Надеюсь, это наша последняя встреча, — Тьма личины расступилась, раскрывая мое настоящее лицо. — И мы больше никогда не увидимся. Забирай свои проклятые знания с собой.

Альбиард попытался, рассмеялся, но не вышло. Тогда я рывком разорвал его горло и подняв тело над головой (без помощи магии сделать это было бы невозможно) кинул об стену. В уши ворвался многоголосый вопль состоящий из проклятий. Тело того кто поднимал мертвых, наконец лишилось последних крупиц жизни. В свете разгорающегося пожара он, скорчившийся под стеной выглядел особенно жалко. Сизый вонючий дым стелящийся поверху медленно стал окутывать тело погребальным саваном.

До меня долетел отголосок невероятно сильного заклинания, сотворенного неподалеку. Уже третий — первые два я ощущал на периферии сознания во время драки. Врата на божественные тропы открыты! Нужно быстрее возвращаться в зал! Нельзя упустить этот шанс!

Я бросился к горящей лестнице, силой мысли заставляя пламя притухнуть. От такого простого действия меня незамедлительно начало лихорадить и только сейчас я понял как много сил потратил на эту борьбу. Хватило бы на средних размеров город. Какая там спешка! Кольцо послушно переливало через тело силу, но тут уж само тело начало противиться такому потоку энергии. К горлу подкатила тошнота…

Проигнорировав главный вход, через который уже наверняка вовсю ломились обуянные кровожадностью ратники Тольяр и Велари бежали боковым ходом. Потаенной дорогой, что начиналась за агатовым узором в южной стене и шла себе за всевозможными оружейными, спальнями и помещениями для слуг к выходу за левым крылом Цитадели.

Их шаги раскатисто звучали в тихих коридорах, но благодаря толщине стен никто снаружи не услышал бы и звука. Дверей здесь не было совершенно, да и зачем они если ход предназначен для тайных перемещений, когда дорога каждая минута?

Малахитовый узор на полу таинственно мерцал, окрашивая обувь в зеленоватые тона и указывая беглецам путь.

— Подожди! — на очередном уходящем вниз повороте Велари крепко схватила Тольяра за локоть. Прижав его спиной к холодной стене, она повернула голову и по-собачьи принюхалась. — Оттуда пахнет сталью. Ветер несет…

— Тише, — он быстро зажал ей рот, глазами показывая, что нужно прислушаться. С негромким шипением впереди отъехала плита. Послышались шаги — в потайной ход украдкой проникали какие-то люди. Тольяр стал считать — один, двое, трое, пятеро…

Их было больше десятка.

— Назад, назад, — зашептал он Велари, придерживая ей за плечо и пятясь вдоль стены. Они отступали медленно, в такт не слишком скрывающим свое приближение вторженцам. Но все же значительно медленнее чем полагалось. Из-за угла показался первый человек — в подбитой мехом добротной одежде, поверх которой красовалась пластинчатая броня. Он тут же заметил парочку и на грубоватом лице отразилась радость узнавания.

— Ба! А вот и здешние крысы! Взять их! — приказным тоном повелел он, указывая на Тольяра кончиком прямого меча. И сразу же из-за угла выбежали люди в двуцветных кафтанах и дорогих лисьих шапках с оружием наперевес.

— Вел, беги я их задержу! — крикнул ощетинившись саблей парень.

— Нашел дуру, — огрызнулась Велари, вынимая свой меч из аккуратных ножен и вставая плечом к плечу Тольяра. — Да и куда тут сбежишь…

Нападающих было больше, но на удачу коридор не располагал должной широтой для маневра. Первый ратник, явно осторожничая в своем желании обезоружить кажущуюся беспомощной парочку, тут же допустил ошибку. Слишком сильно размахнулся, поднимая над головой боевой топор — девушка выскочила ему навстречу и тут же отпрянула назад. Кафтан окрасился темной кровью по всей груди и воин повалился Тольяру под ноги. Парень в этот же миг порезал руку чуть ниже локтя следующему ратнику. Тот охнул, выругавшись и рухнул рядом с первым — Велари как юла обогнув парня справа вбила лезвие меча в голову.

Остальные лисьи шапки увидев судьбу первых двух товарищей, поубавили в ретивости. Разбились на три пары подвое и стали осторожно подходить, не прижимаясь к стенкам, дабы иметь дополнительное место для размахов. У большинства были алебарды — очень неудачное в здешних условиях оружие.

— Держись за моей спиной. Постараюсь защитить тебя, — предупредил Тольяр, поигрывая саблей и гипнотизируя взглядом ближайшего ратника. Тот заметив нечеловеческий глаз, явно трусил.

— Ага, сейчас, дорогой…

Замкнутое пространство потайного хода переполнил звон стали. И только. Дрались в молчании, экономя дыхание для поддержания отчаянного темпа. Лисьи шапки молчали, даже получив рану. Даже умирая — словно и сейчас отчаянно не желая напрасно тратить воздух. Тольяру пришлось туго — не имея постоянной практики уже довольно давно, он дико сожалел о потраченном напрасно времени. Враги попались весьма коварные и сильные. Дважды его жизнь висела на волоске. Спасала самовольничающая Велари выручающая в самых неожиданных финтах и выпадах, словно дух-хранитель опекающая его. Благодаря ей на нем не осталось ни единой царапины — и это больше походило на чудо, ведь последние их противники старались не подпустить к себе — держали на острие копья, норовя резким выпадом нанизать на него как бабочку на иголку.

— Ну как дорогой, — дрожащим от усилий голосом спросила Велари, расстегнувшего от жары свою накидку Тольяра, когда последний враг со стоном слег наземь. — Ты не готов еще взять свои слова, обижающие мое женское достоинство назад? Касательно своей широкой спины.

— Не-а, — помотал парень головой. — Я готов сказать новые… Я тебя люблю.

— Это замечательно, спасибо. А я все гадала, что же такое должно случиться чтобы ты наконец это сказал.

— Ваши признания очень трогают душу. Но куда интересней то, что мне сейчас довелось видеть, милочка. Этот стиль боя я узнаю среди тысячи подобных. Так же как и хват меча, — из-за угла показалась, вставая оплечь командира, весьма неожиданная персона. — Остров Харр, ты бывала на нем, не так ли?

Тольяр и Велари выпучили глаза, разглядывая молодую красивую женщину. Когда до Велари дошло о чем спрашивает незнакомка, к удивлению добавилась немалая доля опаски. Между пальцев она вращала изящный дамский стилет с рубином в оголовье.

— Знаете, почтенный Хивар, а ведь мы нашли здесь не просто двух крыс… как минимум одна из них, вот эта девушка весьма и весьма непроста. Не обижайтесь, но у ваших славных ребят не было против неё шансов. Особенно если наша девица знает чуть больше чем три с половиной удара. А вот этот мальчик…

Тольяр ощутил на своем лице изучающий взгляд голубых глаз.

— Не Дракон. Нет. Хотя мог бы сойти. Даже наверное кто-то хотел чтобы он сошел за Дракона.

Командир лисьих шапок смерил блондинку пренебрежительным взглядом и тихо сказал:

— Мне плевать кто они. Но сейчас они сдохнут… — вставив в рот два пальца он по-молодецки засвистел. Свист пронесся по коридору и оказался подхвачен кем-то снаружи.

И тут Тольяр принял самое правильное решение из всех возможных. Он не стал ждать увеличения проблем, а сграбастав Велари бросился наутек. Обратно к Центральной Зале. Слыша за спиной исступленное:

— Убить обоих!!!

Мы снова встретились лицом к лицу. Когда я пролез через пролом в стене и вошел в собственный тронный зал меня по-прежнему ждали Тольяр, Велари и Реваз. Причем последний без всякого ведома для себя, ибо позволял себе весьма небрежно лежать в ногах у первых двух. Створки главного входа уже были заперты на засов, и в них с удовольствием колотили многочисленными кулаками. Надо думать нападающие, позабыв таран, рассчитывали, что им и так откроют. Гобелен на дальней стене оказался поврежден — значит ловкая парочка уже пыталась сбежать, но вернулась. Значит нас окружили со всех сторон.

Подтверждая эту мою мысль по ту сторону стены кто-то из всех сил ударил чем-то тяжелым. Панель выдержала.

Но главным было вовсе не это. С содроганием я чувствовал как сейчас, в эту самую минуту проклятые Тьмой волхвы отнимают у меня законную добычу. Я почти видел как сотни и сотни ратников сомкнув ряды по слову Яромира входят под сияющую золотом арку. Нет, нет, нет! Нельзя допустить чтобы мой план сорвался!

Вот только… я остановил взгляд на Ревазе. Велари предупреждающе держала меч у его горла. Тольяр же… Тольяр был растерян, хоть и не показывал этого, беспокойно водя головой от одной двери к другой.

— А знаете, циничный мужчина и романтичная женщина это на самом деле сказочный персонаж, — почувствовав всю нелепость ситуации я вдруг развеселился. — На самом деле все чаще бывает наоборот. А женщины вообще такие кровожадные существа. Наверное они так искупают собственную потерю крови в другое время.

— Очень смешно, хитрый ты сукин сын! — с ненавистью и пробивающими в голос слезами прошипела Велари. — Но только не один ты умеешь, шутить. Думаешь, оставил нас здесь как сыр в мышеловке и все? Все так просто?

Время. Я теряю здесь время. Реваз… хм, вот его терять не хочется ибо командир толковый. И преданный. Такими лучше не разбрасываться почем зря. Я пошел к своему трону, лязгая имитирующей стальные доспехи Тьмой.

— Не смей! — взвизгнула, не так восприняв мои действия девушка прижимая лезвие к шее Реваза. На коже выступило кровавое пятнышко. — Немедленно помоги нам, ублюдок! Помоги нам убраться отсюда! Немедленно, слышишь меня…

Нет. Я не очень хорошо слышал. Я пытался воззвать к Силе Корневого Заклятия. Ворота в зал уже просто шатались. Панель потайного хода трещала, грозя упасть в любую секунду. Велари рычала. В общем весь мир сговорился подействовать мне на нервы.

Я снова посмотрел на Реваза. На прижимающую оружие и явно готовую резать Велари. На стоящего над ней Тольяра. Решение созрело моментально.

— Хотите убраться? Да никаких проблем… — мне сразу вспомнились уроки постигнутые в Чертоге Безволия. Прожечь пространство насквозь. Грубая, топорная работа, требующая много силы. Но с другой стороны совершенно анонимная, непознаваемая. И быстрая. Очень быстрая, если уже научился.

— Стой, сто… — запротестовал, почуявший неладное Тольяр. Воздух позади них изогнулся гигантским мотыльком, чьи трепещущие крылья превратили весь зал в отражение кривого зеркала. Вся неразлучная троица провалилась сквозь пол. В буквальном смысле слова.

Я же подошел к расплывающемуся как и все в зале трону и медленно нараспев обратился к Корневому Заклятию:

— Пробудись!!!

К иллюзорной дрожи медленно восстанавливающейся реальности добавилась дрожь скал. Всего Скального Пояса. Смерть, я взываю к тебе. Горы, вы пусты и холодны. В вас нет места жизни. Так восстановите же древнюю справедливость. Поставьте зарвавшихся букашек на место. Отнимите у них жизнь!

…Лисьи шапки разбили наконец досадную преграду и первыми ворвались в открывшийся взгляду величественный и некогда прекрасный зал. Ворвались и встали, застыли пораженные судорогами идущими по воздуху, стенам. Рикона же кляня на чем свет стоит потерянное с Шагельдом время в это время находилась позади всех. Рядом с Хиваром. И именно она, еще не видя как странные судороги реальности застывают в воздухе в жутковатых, химерных искажениях пространства, вдруг по повеявшему в лицо холодку по наитию поняла. Случилось нечто непоправимое. Дракон прикидывавшийся слабым, нанес свой удар. Тот самый, которого так боялись прибывшие в лагерь волхвы.

Лихорадочным рывком Рикона вытащила кости из кошеля и бросила на пол перед собой. Хивар с удивлением следил как обычные, хотя и выполненные из дорогих материалов кости начинают светиться в воздухе душным серым светом. А Рикона слушала отдающий в ушах гулкий, растягивающийся параллельно времени стук игральных костей и чувствовала как входит в коридор Великая Сила. Заходит, величаво раздвигая каменные стены плечами и внимательно так смотрит на призывающего. Использовать меня решила, да? А что, разве нужда есть? Что, разве сыскалась в диких землях настолько серьезная опасность, что и меня выпускать можно?

Нашлась, молчаливо ответила Рикона. И сейчас ударит. Уже вот-вот! Ощущение нависшей над ней опасности было настолько сильным, что госпожа Стратег даже зажмурилась в страшном предчувствии, закрывая уши руками.

Хивар схватил её за запястье и о чем-то с тревогой спрашивал. Миг! Нет. Удара не было. Никто никого не бил. Просто из центрального зала вышла одновременно во всех направлениях Смерть. Смерть вышла и быстрым уверенным шагом, прошла мимо Риконы, задев её краем истлевшего савана. Не заметила, направившись по своим делам. Прошла мимо госпожи Стратега, втянувшей голову в плечи. И мимо ратников. Падающих, падающих, падающих. Как моментально увядающие листья, рассыпающиеся на ветру шелухой. Рука Хивара разжалась и воевода упал прямо на Рикону. Та испуганно оттолкнула тяжелое мертвое тело, почувствовав исходящий от него холод.

И раскрыла глаза, удивляясь моментально наступившей тишине. Глухой тишине. Велари крепко стиснула руку в кулак, почувствовав как впиваются в ладонь невесть как оказавшиеся там игральные кости. Сделала шаг, осторожно наступив на грудь какого-то ратника. И пошла по мертвым как камни, телам к главной зале. Дошла. Успела в последний миг, чтобы увидеть как широкоплечая фигура в черных как ночь латах из живой шевелящейся Тьмы растворяется в воздухе. Дракон Триградья исчез. Опоздала.

Госпожа Стратег вошла в центральную залу Цитадели, медленно озираясь по сторонам. Она опоздала. И теперь осталась совершенно одна среди заваленной мертвецами Дасунь-крепости. Понимание того, что её переиграл какой-то нелепый дикарь пришло чуть позже. Одновременно с диким криком, потрясшим своды покоя.