Колесник Андрей Александрович Стихия Перемен (Пантократор 2)

Пролог


* * *

Со скрипом и скрежетом каменные глыбы, поднимающиеся с далекой земли, вставали на свои законные места.

Никаких растворов или креплений — короткая темно-серая вспышка и камень беззвучно сливается с массивом, образовывая единое целое. Не было верениц изможденных рабов со сбитыми в кровь руками, влачащих базальт и гранит среди каменной крошки. Не было ругающихся зодчих, спорящих, где лучше закладывать фундамент. Не было сотен, тянущихся по дорогам, телег груженых деревом и камнем. Лишь строительные леса, изломанной паутиной покрывали восстановленный лишь до половины бастион.

Не людские руки взращивали кольцо защиты вокруг скелета, оставшегося от некогда гордой Цитадели. А сам материал — вот уж действительно диво! — рождался неведомым образом из гор мусора и обломков, щедро усеявших все окрестности. Вот серые сколы, ползут сквозь барханы своих сородичей, сходясь воедино в одной Тьме известной точке, и с устрашающим хрустом уже целый валун летит со свистом вверх, возносясь на законное место. Магия в чистом виде.

— Сегодня медленнее обычного, — задумчиво заметил седовласый воин, наблюдающий за процессом восстановления с балкона, оставшейся без верхушки башни. Некогда её перила покрывало золото, и сам Дракон Триградья отсюда лицезрел подготовку своих мрачных полчищ. Сейчас здесь можно было увидеть только небезупречно расчищенный внутренний двор, запорошенный мягким снежком, лишь очертаниями напоминающий сам себя, какой-то год назад.

Вместо бессчетных отрядов, лишь десятка два воинов в простенькой броне, нисколько не похожей на черные как ночь панцири Костяков.

Это, конечно же, нисколько не касалось самого предводителя на балконе. Черный с антрацитовым отблеском плащ, гордые драконьи оскалы на непропорционально широких (положенных скорее для красоты) карвашах, литой нагрудник с тонким пепельно-серебристым узором, тяжелый ониксовый талисман на груди. Так и должен выглядеть предводитель темного воинства, главный меч армии ночи и личная опора Властелина.

— Господин Реваз, — робко позвали сзади. Ответом молодому служке был хмурый взгляд, устремленный на него из-под кустистых седых бровей. В последнее время воин очень не любил когда его отвлекали от созерцания продолжающегося ежедневно, ежечасно, ежеминутно процесса восстановления Цитадели.

Часами он, укутавшись в теплый плащ подбитый мехом черно-бурой лисы, мог смотреть с этого балкона как встают из пыли грозные бастеи, арки, стены. И думать о чем-то своем, становясь похожим на древнего, уставшего от жизни старика. Прислужники, почти все молодые щенки, нанятые за медь и серебро, боялись его как демона. Многие всерьез считали обезумевшим. Особенно пугало сопляков то, что воин часто проводит время в верхах Цитадели, почти не восстановленных и весьма опасных своей хрупкостью. Там зимовало великое множество ворон, слетающихся порою со всего Триградья, словно для того, чтобы своими глазами убедиться в правдивости ширящихся Ойкуменой слухов. Что кто-то восстанавливает рухнувшую в жутком магическом катаклизме Цитадель. И что делают это никак не люди.

Какой нормальный человек будет торчать постоянно среди дурной галдящей птицы, вдыхая резкий запах помета? А потом, сверкая глазами раздавать всех подряд затрещины и пинки, принуждая носиться вокруг него со скоростью комет.

— Вас зовет Его Величество, — сбивающимся голосом пояснил парень причину своего обращения. Реваз поморщился. «Его Величество» резало ухо, но чего еще ждать от вчерашних крестьян? Не станешь же объяснять каждому разницу между Владыкой и каким-то королем.

А слуга между тем, сподобился еще на одну фразу, достойную потомка свинопаса:

— Набольшие устраивают сборы и хотели б вас видеть.

Ну что будешь делать с таким? Голову рубить? Этикета не знает, ума нет… м-да, против воли Реваз с теплотой вспомнил старого Храна, некогда предводительствовавшего всеми слугами Дракона и школившего их лучше любой прислуги других повелителей.

Не удостоив сосунка ответом, Темный Паладин нехотя сошел с балкона и стал спускаться по винтовой лестнице на нижние ярусы Крепости. И хотя все тот же этикет предписывал ему «шествовать с достоинством», Реваз словно мальчишка скакал через три-четыре ступени, совершенно не замечая веса своих доспехов. Встречаемые на пути слуги жались к стенам и низко опускали головы, опасаясь быть принятыми за дерзких. Не сегодня. Нет до вас дела, убогие.

Стража у входа в главный зал едва успела расступиться, уступая дорогу. Грохнули створки ворот — сидящие за столом у подножия черного трона дружно подняли головы. Некогда здесь было место торжественной встречи гостей, а Совет проводился в святая святых Цитадели. Сейчас туда не добраться.

Процесс восстановления зала все еще не был завершен, поэтому время от времени лежащие на полу осколки могли веселой струйкой взмыть в какое-нибудь из окон, образовывая витраж, или отколовшиеся куски стены медленно покачиваясь, приноравливались на старое место. Впрочем, восстановить былое великолепие не помогла бы никакая магия — большую часть драгоценностей и украшений просто растащили в первые же месяцы после крушения все кому не лень.

Как и ожидалось, послали за ним с запозданием и короткие доклады уже шли один за другим. Вернее, какие это были доклады? Так, отповеди… занимавшие места за столом у черного трона люди все как один были сутулыми и подслеповатыми. У некоторых на лицах читались признаки дурной болезни от вечно сидячего образа жизни.

— В Царстве собирают ополчение. Говорят, готовиться смута против Царя Яромира. Лицо самозванца до сих пор неизвестно, но считая палы в двух детинцах, вольные настроения в самом Кремень-Граде, Мрежеве и нескольких городах поменьше… можно считать, что не обошлось без сильной магии. Или, может статься, это результат тонкой интриги. Сложно сказать…

«Блазеневы недоучки. Откуда вы выбрались такие? Гении шпионажа», — с раздражением подумал Темный Паладин, усаживаясь на черный стул с высокой спинкой. — «Раньше вы были писарями, соглядатаями и мелкими канцелярскими крысами, которым светило сдохнуть среди серой бумажной пыли. Но теперь, когда все лучшие лежат в земле, вы развернулись вовсю».

— Интрига или магия? Не можете отличить одно от другого? — оказывается, не одного его злило такое бездарное выполнение своих обязанностей. Главный советник Дракона так же была не в настроении выслушивать глупости. Сейчас на ней не было излюбленной шляпы, и волосы свободно рассыпались по черному бархатному камзолу, шитому специально для неё. Зеленые глаза под высокими изогнутыми бровями смотрели с насмешливым неудовольствием. — Вы просите денег на содержание тайных соглядатаев, на подкупы, на каракоджал знает что еще. А взамен приносите только сплетни? Это, по-вашему, работа?

— Ну-у-у, милостивая госпожа, — жеманно замялся чтец, потерши ладони. — Очень сложно налаживать контакты, искать подходящих людей. Те, кто наделен правом решать судьбы тысяч людей, стали очень осторожно относиться к своему окружению. Уже нельзя за десять монет купить у шута половину государственных секретов… а важные разговоры ведутся по ночам за закрытыми дверьми.

— Ночь это наше время. Твои оправдания ничего не меняют, — заметила главный советник, внушительно расставив руки по краям стола. — Это не работа, а отговорки. Учти, еще раз осмелишься принести подобную чушь, для доклада, отправишься на плаху.

Человечек талантливо изобразил на лице почтенный испуг. Но он не боялся. Реваз знал, что никто из этих продажных крыс, чьими услугами, они вынуждены пользоваться, не боится. Они прекрасно знают, что у Владыки больше нет толковых помощников. А значит, плахи и виселицы откладываются до лучших времен. Вот только настанут ли они?

Со свистящим шорохом по залу пронесся, ткнувшись в испещренный мелкими трещинками потолок осколок камня. За ним, трассером стелилась пыль мелкой крошки. Заседающие разом дрогнули. Похоже, магия, единственное доказательство могущества их работодателя (господином его называли только на словах), была одним из немногих действительно устрашающих жуликов от пера аргументов. Были впрочем, и другие — севший со смирным видом докладчик проглотил свою невинную улыбку, стоило ему встретиться глазами с Ревазом. И тут же скорчился сильнее обычного, потупившись в столешницу. Темный Паладин не скрывал своей ненависти к этой компашке. Когда придет час, он лично выпотрошит каждого из них.

— Так. Дальше. Что еще? — продолжила между тем главный советник. — Что у нас с Синетрией?

— Со дня на день ожидаем-с гонцов. Для подтверждения клятвы верности. Ханы заверяют, что всегда рады видеть своего Владыку Дракона Триградья в добром здравии. Поэтому высказывают осторожную надежду на то, что их отношения с Драконом и в дальнейшем будут складываться в духе доброй традиции, — пискнула одна из лысых голов.

— Про помощь, в случае необходимости воинскими силами…

— Ни слова, — подтвердила голова. Главный советник отреагировала на это скупо дрогнувшими уголками губ. И коротко спросила:

— Хёргэ?

— После нашей неудавшейся попытки выбить власть из рук узурпатора, город погрузился в затишье. Лис прибил головы глав заговора к городским воротам. Говорят, во время обращения к горожанам он был остр на язык как никогда. У Хёргэ мол, свой путь и его независимость обеспечит умение добрых триградцев…

— Конечно. Раз уж варвары-северяне осрамились, — хмыкнула главный советник. — Не знаю как раньше, но сейчас этот Лис показывает себя отчаянным парнем. Чего, спрашивается, он добивается?

Естественно на вопрос никто не ответил. Головастики в черном только сидели, выпучив свои дурные от чтения доносов глаза и готовились кивать чуть что. Бастарды. Ублюдки.

— Хорошо. Теперь остров. Остров Харр. Есть вести? — она обвела взглядом всех собравшихся, задержав глаза на одном только Ревазе.

— После того как послы покинули дворы Царства, Эрц и Балбараша так же неожиданно как появились в них… нет. Никаких новостей, — подала голос все та же голова. — Но если мне дозволено будет сказать, я скажу, что это затишье перед бурей. Послы уехали, но время от времени мы наталкиваемся на предателей-доносчиков, работающих с таинственными нанимателями. Их в первую очередь интересуют люди, жители тех или иных областей. Пахнет работорговлей, но… вы ведь и сами знаете, что это далеко не так.

Главный советник, молча, кивнула, откидывая со лба полукольца локонов. О, да! Они знали! Еще как знали, что Харр охотиться за интересными людьми. Выискивает, ворует, вылавливает, точно монеты из кошелей. Зачем? Реваз этого не знал.

Кажется, кто-то из советников что-то сказал. Вроде попросил слова. Но тут, наконец, отреагировал Владыка. Доселе он молчал. Сидел на черном троне, весь облаченный в черные одежды с низко надвинутым на лицо капюшоном и слушал.

— Достаточно. Я услышал достаточно, — неприлично молодым голосом сказал Дракон, дернув головой. В тени капюшона на мгновение стали заметны очертания легкой маски, полностью скрывающей лицо. — Мой главный советник права. Вы работаете из рук вон плохо. Зимние холода, давно и прочно сковали в своих объятиях Триградье, а вы сидите как примерзшие к месту, да лопочете что-то о бабьих пересудах. Мне нужно больше. Мне нужны имена и поступки. А еще лучше замыслы. За это я буду платить щедро. Но не более. Я устал от неопределенности и хочу побыть один. Все вон. Кроме моего Темного Паладина и главного советника. Идите, работайте, воронье!

Они поднялись одновременно и, поклонившись, покинули зал. Не оглядываясь и не переговариваясь. Изображая почтение. Лицемеры.

— Что скажешь, моя советница? — спросил Дракон, подпирая скрытое лицо рукой в кожаной перчатке.

— Среди этих угрей два предателя, — равнодушно откликнулась женщина, небрежно покачивая ногой. Сейчас её поза стала не в пример раскованней. — Восстановление Цитадели проходит все медленней и даже сейчас спустя месяц, она больше похожа на неуклюжую груду камней, нежели былую Дасунь-крепость. Бастионы пестрят прорехами, добрая половина залов в руинах, нижние уровни, ведущие к темнице, и тайным покоям, завалены так, чтобы до них добраться потребовались бы услуги роты великанов. Сокровищница почти пуста — потаенные запасы, о которых не знали мародеры, не так уж и велики. Зима в этом году холодна, и это еще далеко не её конец. Метели на Скальном Поясе Петельщика постоянно заметают тропы. Запасы еды и топлива скудны. Единственная стоящая защита от возможного неприятеля это Великановы Врата. Мне продолжать?

— Достаточно. А ты мой Темный Паладин, чем порадуешь? — темнота под капюшоном обернулась на Реваза. Он встал, звеня снаряжением, ибо не мог отвечать сидя. И глядя прямо туда, где, под маской скрывалась обожженная до костей плоть, сказал. Отчеканил так, что слова эхом отразились от растрескавшихся сводов:

— Гарнизон Цитадели в большинстве своем безмозглые наемники. И то сказать, гарнизон. Полторы сотни мечей. В случае нужды, лично я стану полагаться только на Паяцев. Только их всего три десятка. Сейчас зима и тропы замело, а среди снегов путников подстерегает кинжал убийцы или клыки нечисти. Биргер в Танцевальне. А это слишком далеко. Пограничный Лес у стен твоей Цитадели кишит разными тварями, что пугают стражей на стенах по ночам до мокрых подштанников. Раньше они всегда слушали твое Слово, но сейчас подозрительно осмелели. Я не удивлюсь, если скоро они станут нападать на гарнизон. Так-то.

— Зима… — неопределенно бросил Владыка, нервозно постукивая пальцами по подлокотнику трона. — Плохое время. У нас мало воинов, а все былые подданные горазды лишь на сладкие слова. Ханы ведь не собираются помогать мне. А еще Лис. О Саламате и вовсе умолчу. Царство кипит, как переполненный котел. Все против всех. А посередине мы. Что ж… восстановление Цитадели по-прежнему первоочередная задача. Крепость это краеугольный камень моей земли.

Владыка поднялся с трона и тихо ступая, пошел за него. В глухо заскрипевшую при открытии потерну. Реваз и советник, так же молча, последовали за ним. Зал опустел… лишь только мелкие мраморные осколки, с безнадежным упорством пытались сложиться в мозаику на полу.

… Тихо шел снег, стелясь пластом за окнами. На стеклах выступили морозные перья, а стена пустой комнаты покрылась снежной щеткой инея. Раньше Цитадель отапливалась лесом и магией. Сейчас только лесом. И занимались этим не больше двадцати человек — топили очаги и печи в основных помещениях, где стены не зияли сквозными трещинами. Никому и в голову бы не пришло, что здесь есть тайные комнаты — для всех потайные лазы Цитадели до сих пор не были восстановлены.

Пар облачком поднимался изо рта. Реваз немедленно отдал свой плащ девушке, позволив укутаться с ног до головы. Владыка стоял у окна, прямой и гордый, заложив руки за спину.

— Здесь можно говорить свободно. Предатели не двое. Готов заложить свою маску, если среди этих лжецов, хотя бы четверо верны. А Саламатово отродье скоро и скрываться перестанет, подслушивая наши речи.

— Оно было в зале? — такое открытие вовсе не удивило Реваза.

— Их там было достаточно много. В стенах, в полу. Слизь, — брезгливо пояснил Владыка. И обернулся, откидывая капюшон: — Но меня сложно сейчас обмануть. Почти невозможно.

Оставшиеся преданными Дракону Триградья люди все как один знали, что Дракон получил ужасные повреждения и теперь вынужден скрывать свое лицо. Чуть поблескивающая глухая личина, кованная из странного железа с фиолетовым оттенком немо уставилась на приближенных. В глубине одной из железных глазниц ровно поблескивал нечеловеческий глаз. С вертикальным зрачком и алебастровой радужкой.

— Мы теряем здесь время, — сказал человек в маске. — Среди предателей и той лжи, которой нас кормят каждый день. Зима не вечна. Не вечно и терпение Лиса. Та бешеная кошка стоит за многими интригами и не вцепилась в нас когтями лишь оттого, что есть занятия важнее. Тоже и с островом Харр…

— Они вовсе не затаились, — зябко поджала плечи главный советник. — Просто уготованное нам настолько страшно, что они хотят решить дело одним ударом. А сейчас заканчивают свои приготовления, утаскивая нужных им людей.

— Я это понимаю, Велари, — кивнул человек в маске. — Плохо, что он не понимает. Если бы понимал, не тратил бы время на этот дохлый номер. Наше присутствие в Цитадели вовсе не обязательно! Он хочет восстановить крепость и для того тратит каждый день столько усилий? Но её невозможно восстановить до конца! Он только швыряет на ветер целые бездны силы, заставляя эту груду камней шевелиться!

— Не тебе обсуждать Его приказы, — напомнил Реваз, вставая напротив того, кто был для всех прочих Драконом Триградья. — Он знает что делает. А нам нужно только в точности исполнять.

— Глупый приказ, — вздохнул человек в маске. Девушка по имени Велари Ассимур приблизилась к нему и мягко положила руку на плечо. — И разве ты сам, Реваз командир Драконьих Призраков, не желал ринуться в гущу сражений?

— Мои желания потерпят. Тем более что сражений на мой век хватит, — невозмутимо скрестил руки на груди Реваз. — А вот тебе следует быть почтительней. Где бы ты был сейчас, если бы Он не вмешался? Ты до сих пор Его должник. И должен много. Очень много.

Пространство между седым воином в черных доспехах и человеком в черном балахоне ощутимо накалилось. Не стоило обманываться вежливой видимостью — они так и не сумели стать друзьями.

— Я не забыл, — не затягивая паузу, признал человек. — Помню прекрасно. И цену уплачу сполна. Без сомнений. Просто хотелось бы яснее представлять, что он там задумал.

— Без сомнений, — насмешливо кивнул Реваз. — А что до бесполезности… через несколько дней нас ждет Грейбрис. Те продажные сволочи наверняка уже догадываются о нашей следующей цели… как знать, не благодаря ли им, провалилась попытка отбить Хёргэ?

— Да Грейбрис, — эхом подтвердил «Дракон Триградья». — Следует вернуть себе свое.

Он взглянул на Велари. Та ободряюще улыбнулась, прикоснувшись к его руке. И даже сквозь перчатки они почувствовали тепло друг друга. Быть рядом все время. Это так много. И так ничтожно мало.

Реваз подошел к окну, выглянув в снежное полотно за стеклом. Хлопья, падающие с серого неба непрестанно, грозили в конечном итоге засыпать дворы Цитадели сугробами высотой в крепостную стену.

— Зимовка, что надо. Не зря же вороны собираются.

Он был прав. В вышине, над стенами и бастионами Дасунь-Крепости среди её полуразрушенных вершин с карканьем постоянно вились сотни любителей падали. Их вид очень действовал на нервы несущим караул наемникам. Заставлял судорожно поглядывать в небо и грозить кулаком, слыша в ответ похожие на издевательский смех крики птиц. Но, ни Ревазу, ни наемникам, ни колдовским соглядатаям, ни предателям-людям не дано было знать одного. Среди черной пернатой гущи кружил, зорко высматривая что-то неведомое прочим, необычный ворон с темно-алым опереньем. В черных глазах птицы светился нечеловеческий ум.


Загрузка...