Стая

Глава 11. Противостояние.

Становилось заметно теплее, чем прежде, и ощутимо приятнее на душе от этого не обремененного грызунами утра, какое выдалось в дорогу следования всей почетной поселковой делегации к месту высадки инопланетных пришельцев. Лена уже чувствовала себя намного лучше, вполне согрелась, но все равно по привычке продолжала кутаться в свое вязанное шерстяное одеяло, используя его ранее в защитных целях от сильного ночного холода. Как бы то ни было, она не особо горела таким уж неодолимым желанием находиться в этой общей массе людей и участвовать при непонятной процедуре изобличения каких-то неведомых существ. Однако некий ее моральный долг, как работника медицинской службы, заставлял, тем не менее следовать вместе с группой. Пусть хоть и не в первых рядах, но в любом случае, внезапно проявившее чувство великой ответственности, как казалось, будто давившее изнутри своими уверенными наставлениями, подчиняло ее волю и сознание полностью, подобно тому, как аниматор в кукольном театре дергает своих подопечных за связующие с ним нити. Так и воздействующее в данном случае, это возвышенное качество, при возникновении конкретного экстренного случая должно было представить Елену пред всем коллективом на должном высоком уровне интеллектуального и нравственного развития. Да и тем троим путешественникам, отправившимися в Город за оружием и рисковавшими своими жизнями ради благополучного существования всего поселка следовало помочь, во что бы то ни стало.

Честно признаться, где-то далеко в глубине души, Лене было глубоко наплевать, что о ней подумают окружающие. Ей определенно надоело кого-нибудь постоянно спасать, быть для людей единственной надеждой на исцеление; хотелось обычной жизненной умиротворенности, безмятежности, обыкновенного счастья, наконец, чтобы не возникали вдруг ниоткуда никакие непредвиденные обстоятельства; была возможность не видеть ран своих же собственных соотечественников; чтобы не рыскали рядом страшные злобные грызуны, несущие одну смерть и разрушения, как виделось ей, постоянно дышащие горячим дыханием прямо в затылок, готовые напасть в любую минуту из-за спины, прокусив внезапно шею; не пикировали вниз из глубокого ночного неба, подобно метеорам, летучие мыши, еще с высоты, разглядывающие своих потенциальных жертв зорким взглядом, искренне желающие разорвать на множество мелких кусочков именно человеческую плоть и никакую другую, возможно тем самым выражая определенную злобу или зависть этим более успешным существам, дабы затем уж точно всласть полакомиться их нежным мясом. Хотя отношение к такому вопросу выглядело несколько надумано, и волновало ее постольку поскольку, как само собой разумеющийся факт. Елене было абсолютно безразлично, что произойдет со всеми членами общества в дальнейшем и как можно предотвратить весь неблагоприятный ход текущих событий. Ведь в ней не присутствовало тех нужных качеств решимости, того ощущения реальности, свойственных определенным наисильнейшим личностям этого далеко не простого мира, в котором все они находились именно сейчас, в данный момент времени.

Слишком много размышляя о чем-то непонятном и неестественном, она казалась несколько замкнутой и полностью погруженной в себя личностью. Такой характер нераскрытости и отрешенности от происходящего еще больше заставлял ее раз за разом анализировать окружающие вещи совершенно по-своему, относясь к ним с некоторым философским уклоном. Однако загадка, заданная накануне Антоном по поводу исключительного состояния его организма сумела все-таки вывести из устойчивого равновесия и никак не давала необходимого покоя. Ядовитая слюна грызунов, проникая внутрь человека при укусе, действовала одурманивающе на мозг, в считанные минуты буквально на глазах превращая того, в подобие безвольной куклы, парализуя полностью тело и необратимо вызывая страшные конвульсии. Если в такой момент пострадавшему не помочь, не ввести в организм необходимо противоядия, то неминуемо, через некоторое непродолжительное время его настигала смерть, отправляя уже навсегда, так сказать, в мир иной. Случались и более страшные непредсказуемые случаи, когда человек после укуса превращался в некое звероподобное существо, совершенно забывая о том, кем на самом деле являлся ранее. Так многие сходили с ума в начале появления на планете этих тварей, пока Город не создал должную восстанавливающую сыворотку, впоследствии используемую повсеместно в целях предотвращения подобных вещей. Требовались многие месяцы на излечение, но зато инфицированный после оставался жизнеспособным и здравомыслящим до конца своих дней, отведенных ему природой.

Так вот, Елена совершенно оказалась потрясена эдаким наплевательским отношением Антона к данной проблеме. Она, само собой, несомненно, еще не сталкивалась с подобными случаями естественной адаптации организма людей к этому смертельному вирусу, какой наблюдался с ее недавним подопечным, когда тот чувствовал себя исключительно превосходно, даже абсолютно великолепно сразу после нападения, да и значительно позже, словно это являлось для него каким-нибудь простым стимулятором активности, или такого поражения вовсе не существовало по факту. Однако след укуса явно свидетельствовал об обратном - введении внутрь именно того самого губительного вещества общеизвестного паразита. Очень даже возможно, что что-то прошло не совсем успешно, совершенно не так, как предполагалось изначально, и слюна грызуна оказалась не достаточно насыщенной в нужной степени той необходимой концентрации, какая требовалась. Либо в силу других неведомых причин, тот сам, по доброй воле не стал причинять Антону смертоносного вреда. Первое вышеупомянутое, изредка, да случалось с данными представителями местной фауны, только в основном по отношению к безоружным, совершенно диким, безумным человекообразным созданиям, то и дело попадающихся на глаза на открытой местности рядом, безучастно-бесстрастно наблюдающие за всем происходящим со стороны, будто являющиеся некими потерянными домашними животными, неведомо чем питающиеся, да и вообще как-то еще на удивление сумевшие здесь приспособиться и существовать.

Но ведь Антон, ни на чуточку, ни на единую долю секунды не мог быть таким странным безвольным существом, как они. Помимо прочего, он и сам рассказывал, что никогда не ощущал подобных страшных симптомов от поражения своих частей тела, наверняка уже неоднократно пробуемый на зуб и без того другим многочисленным контингентом здешних созданий. Определенно в этом скрывалось нечто особенное, неведомое и таинственное свойство его организма в целом. Может быть действительно, так преобразился пресловутый механизм иммунитета, хотя почему и зачем такое происходит, конечно, не задумывался никто из близлежащего его окружения. Ведь данный факт должен был, как минимум вызвать некоторое явно выраженное недоверие по отношению к Антону и поход с его непременным в нем участием следовало поставить под сомнение.

Лена высказала такой подозрительный аспект проблемы самому управляющему, который лишь только отмахнулся в ответ, возразив, что будет даже очень кстати, иметь возле себя человека, который не попадает под воздействие, оказываемое внешними парализующими факторами. Но ведь данное стечение обстоятельств могло выявить на свет проведение элементарной бессовестной провокации со стороны противника, подготовку хитро спланированной, тщательно выверенной ловушки, проводимой с использованием внедрения диверсанта в виде примитивного человеческого организма. Да и последнее нападение грызунов, прорыв ими южных ворот бункера совпало именно с появлением в поселке Антона, что явно свидетельствовало далеко не в его пользу. Втершись в доверие благородными деяниями, тот ненавязчиво напросился в экспедицию в Город, чтобы затем предать своих же добродетелей, подставив под безжалостный удар представителям другой цивилизации.

Эдакие вздорные, можно сказать сумасшедшие мысли одолевали Елену в такой момент. Сомневаться в них, в своем упрямо сложившимся мнении ей не приходилось даже ни на мгновение ока, ведь некое предчувствие, которым она обладала в полной мере, никогда еще ее не обманывало, только вот прислушаться к ее словам было абсолютно некому.

Тем не менее, процессия, наконец, достигла своей конечной точки движения. Подъезжая на повозке ближе, она смогла услышать как отдельные доносившиеся возмущенные крики своих же соплеменников, так и их совсем уж резкие ругательные высказывания в отношении всех антихристианских сил, упомянутых не так давно в недавних возгласах местного проповедника.

- Ну, и где эти чудовища? - высунувшись из люка во весь рост, разъяренно кричал Дмитрий Александрович, размахивая руками направо и налево, как будто таким образом отмахивался от чего-то невидимого и неосязаемого. - Не для того мы сюда такую машину гнали, чтобы сейчас здесь стоять, на пустой лужайке, как потерянные котята.

- Они, должно быть, улетели обратно к себе на небо, точно так же, как и на землю спустились, - предположила Людмила, спрыгивая с танка вниз на траву. - А может, их тут и вовсе не было, кто знает. Хотя след возможного пребывания из обожженной растительности на поляне явственно присутствует, да и повозку с кореньями никто не трогал. Таких уж очевидных предпосылок для обмана я не вижу. Что же дальше делать будем? Где теперь искать наших ребят?

- Нужна им эта повозка, как собаке пятая нога. Я думаю, нужно обратно в поселок возвращаться, пока чего-нибудь еще не произошло невзначай, - проговорил управляющий с нехорошей натянутой улыбкой на губах. - То мне тут Лена попыталась приоткрыть глаза на некоторые обстоятельства, касаемо последних происходящих событий, выставляющие непосредственно Антона в крайне негативном свете, как очень неблагонадежного субъекта, возможно даже в качестве некого провокатора своего рода. Говорю я это исключительно в предупредительных целях, чтобы вы в свою очередь отнеслись внимательней к его персоне. Тот находится далеко и ничего не слышит из непосредственно тут излагаемого. Не выскажите ему подобное случайно.

- Это отчего же такое недоверие? - спросил, подговорившись, Василий, так же, как и первые двое, вылезая на свет божий из своего бронированного устройства, только уже используя нижний его выход, являющийся скорее экстренным и аварийным, чем полноправным и нормальным люком. - Он спас нас с Николаем Петровичем от летучей мыши, да и сражался храбро, бок о бок с Андреем, когда грызуны атаковали всех непосредственно в самом поселке, припоминаете? На него вполне можно положиться. Я в этом полностью уверен.

- Это мы так с вами считаем. Возможно, он строит, бог знает только, какие планы, идущие далеко вперед и затрагивающие наше дальнейшее существование, - недовольно качая головой, предположил управляющий. - Может быть, он и сам не осознает, что делает. Ведь бывали же такие случаи, когда грызуны пытались манипулировать людьми. Правда, такое им никогда не удавалось осуществить полностью, но ведь время идет.

- Вы что, действительно считаете, что Антона паразиты контролируют? - возмутилась Людмила, осматривая каждый нерв и мускул на его лице, словно это было смыслом всей ее жизни. - Но каким образом такое возможно, ведь они же - не полноправные разумные создания, чтобы устраивать действия подобного рода. Далеко не каждое мыслящее существо способно планировать такие мероприятия. А грызуны только и умеют, что терроризировать людское население в округе. Жаждут мяса нашего отведать, да кровушки попить.

- Не уверен, если честно, - возразил ей в ответ предводитель. - Видела ты когда-нибудь, или слышала от кого, чтобы грызуны питались человеческим мясом, или откровенно высасывали кровь своей жертвы, подобно тому, как это делают летучие мыши. Отлично же сама знаешь некоторую отличительную их особенность в данном вопросе да и прихотливую разборчивость тоже. Они могут лишь просто покусать, да с таким изяществом, что диву даешься. Не всякий человек сумеет после этого сохранить при себе свой здравый рассудок и трезвую ясность мысли.

- Не знаю, не знаю. Вы как хотите, уважаемый Дмитрий Александрович, но я никак не могу с Вами согласиться по данному поводу и поверить, что такой человек, как Антон может поддаться гипнотическому воздействию этих тварей, - резким и совершенно противоположным образом отреагировал Василий, недовольно тряся головой, ярко выражено артикулируя, а также усиленно махая руками от возмущения. - Тоже мне, нашли виновника всех несчастий. Хоть я и ничего не понимаю, не разбираюсь во всех таких играх и заговорах, но Антон кажется мне человеком очень порядочным и самоотверженным. Вряд ли он бы стал ставить нас в известность, если бы хотел всех погубить.

- Возможно и так. По крайней мере, хотелось бы в это верить, что явственно более всего и настораживает, - высказался управляющий в свою очередь. - Но не будем делать поспешных выводов. Время покажет, кто окажется прав. А сейчас, нам незамедлительно следует уходить обратно, а то, находясь здесь, поселок определенно рискует подвергнуться безжалостному нападению этих вышеупомянутых созданий.

- Не очень-то следует торопиться с принятием решения, ведь корабль пришельцев может снова возникнуть на том же самом месте. Необходимо просто немного повременить с отходом, - предположила задумчиво Людмила.

- Вряд ли они решатся высадиться здесь вновь. Как долго придется нам ждать их появления, до четвертого пришествия? - иронично поинтересовался Дмитрий Анатольевич, насмешливо ухмыляясь.

- Ну, хотя бы несколько часов, как минимум. А лучше будет устроить засаду на сутки или двое, - отвечала та взволнованно, с проявившимися на лице ее ощутимыми чувствами. - Поймите, сейчас нельзя уйти так просто, бросить наших людей на произвол судьбы. Необходимо испробовать все возможности для их спасения, пускай даже не дающие должного полноценного результата, совершенно кажущиеся бессмысленными и глупыми, как то, что дожидаться именно на этом месте неизвестно чего. Я абсолютно уверена, что пришельцы все-таки тут объявятся, да и Антон думает также, по крайней мере, я на это надеюсь.

Людмила обернулась в сторону Антона и помахала ему рукой. Тот увидел ее действия и ответил тем же, медленно и не торопясь, начиная сокращать расстояние, разделяющее их. Действительно он стоял несколько в стороне от этих разговоров и даже не подозревал, какие разнообразные противоречивые мнения вызывал своей персоной. Пока между его знакомыми проходило обсуждение, он с недоумением пытался уяснить себе, куда же могла все-таки так быстро подеваться такая машина из неведомого блестящего материала со всеми ее обитателями на борту. В этот момент он очень жалел, что не задержался возле нее подольше, хотя бы на некоторое незначительное время, дабы убедиться воочию, как данное сооружение могло оторваться от земли. Но самое главное, изнутри его грызло некое неодолимое чувство вины, необычайного сожаления за недавнюю проявленную слабость. Можно было по возможности притвориться мертвым или совершенно беспамятным, чтобы попасть именно внутрь тарелки, попытаться впоследствии одержать победу над теми неведомыми существами, которые там находились, и выручить своих новых друзей, оказавшихся наиболее беспомощными и слабыми, нежели он сам. Но сейчас было уже поздно что-либо делать, пытаться как-нибудь их разыскать. Он понимал каждой частичкой своего сердца, что такая затея абсолютно не представлялась возможной.

- Вы как хотите, конечно, но я остаюсь здесь, хотя бы до следующего утра, а то на самом деле, чем черт не шутит, возьмут они и нарисуются тут, - совершенно растрогано вскликнула Людмила и, обращаясь уже к подошедшему Антону, спросила у него, одновременно загадочно и язвительно, как такое обычно проделывала много раз. - Ты, Антон, что скажешь по этому поводу? Сможешь помочь нам в трудную минуту?

- Думаю, что просто обязан остаться здесь по долгу службы, - проговорил он, сильно смущаясь и быстрее отворачивая взгляд куда-то в сторону, - Было бы крайне постыдно мне еще и сейчас бежать от опасности в более безопасное место.

- Я желаю поддержать Людмилу тоже, - сказал воодушевленно Василий Николаевич. - Буду стоять тут вместе со своим железным другом, сколько потребуется. С ним нам никакие грызуны ни страшны. Хотя бы можно будет до восхода солнца отсидеться внутри танка, если уж совсем события пойдут из рук вон плохо. Эх, была, ни была. Ради святого дела можно и рискнуть.

- Ну, а мне уж в любом случае в поселок возвращаться нужно, хотя бы потому, что оставлять то, что происходит там без присмотра, тоже кажется, не совсем правильным, - словно оправдываясь, пробормотал управляющий. - При более разумных весомых аргументах я смог бы остаться тоже, конечно, но другие неотложные дела зовут меня назад. Я выделю вам несколько солдат для охраны. Ночью разведете костер посильнее. Он поможет отпугнуть грызунов, которые все равно наверняка постараются как-нибудь к вам подобраться, не будь они грызунами тогда, в самом деле.

Тут Дмитрий Александрович незамедлительно постарался быстрее удалиться. На поляне остались только Людмила, искренне переживающая за судьбу Андрея; Василий, испытывающий некий старческий кураж и жаждущий, хоть каких бы то ни было приключений на свою седую голову; Антон, почему-то необычайно остро ощущающий вину за произошедшие события, как с ним в частности, так и вообще со всем поселком в целом; а также немногочисленная группа солдат, стоявшая немного в стороне кружком, легко и непринужденно о чем-то переговаривающаяся между собой, временами даже смеявшаяся и галдевшая, будто свора псов на собачьей свадьбе. С ними чудесным образом оказался и отец Игорь, в совершенном одиночестве, вероятно отправивший свою преданную собратию, верную приходскую паству поскорее домой, на удивление, необычайно бурно участвуя во всех проводимых обсуждениях военных. На вопросы собравшихся, что же он делает здесь, и почему не ушел обратно со всеми в поселок, отец Игорь, с положенным ему воодушевлением, душевным трепетом и даже некоторой гордостью пояснял, что сам господь требует от него должного смирения и присутствия тут. Создатель не оставил ему выбора, иначе, чем как быть на сем месте твердо и дожидаться прихода неведомых темных сил. Священник просто самолично обязан остановить данное вторжение. Солдаты смеялись над ним во все горло, всячески стараясь как-нибудь задеть того за живое, тем самым оскорбить или унизить, уличить в смертных грехах, но тот абсолютно не поддавался на предлагаемые искушения и совершаемые в отношении него различные провокации, оставаясь непреклонно и непоколебимо стоять на своем.

Только сейчас Людмила заметила, что служивые на этот раз выглядели довольно необычно, не так как всегда, находясь в поселке. Как, ежели судить по их внешнему облику, так и исходя из крайне неадекватного поведения, они казались на редкость возбужденными или, по крайней мере, чем-то очень встревоженными, однако старались не показывать своих эмоций обычным людям, да и одеты были совершенно по-иному. Вместо обычного камуфляжа на них, на каждом индивидуально, красовался прорезиненный комбинезон темно-серого цвета, какой она ранее даже не видела ни на ком из своего непосредственного окружения. Плотная металлическая каска закрывала голову настолько, что лица смотрелись совершенно неразличимыми из-за полной защищенности тех от каких бы то ни было внешних недоброжелательных факторов. Данный их образ выступал каким-то единым неотъемлемым целым совместно с этим одеянием загадочных воинов, кои вызывали своим видом уже явное ощутимое спокойствие и надежность, чем ранее - лишь только возникающие противоположные чувства нежелательного недоверия. Завершало обмундирование прочные коричневые ботинки из толстой кожи с довольно высоким узким голенищем и мелкой шнуровкой по всей высоте изделия, должно быть для придания большей степени воссоединения с ногами носившими их.

Отец Игорь же напротив, находился в своей обычной повседневной одежде - плотной, простирающейся до полу черной рясе со знакомыми петельками и подвязками, присутствовавшие тут скорее в качестве украшения, чем служившие для чего-то более серьезного и стоящего. Голова его не была покрыта ничем, и лишь только длинные седые волосы развивались свободно по ветру, подобно знаменному полковому полотнищу, в преддверьях жесточайшей битвы колыхавшемуся на стяге кочевой ставки. В руках он, как обычно, удерживал большой металлический крест в медной оправе и еще, несомненно, весьма нужную книгу, в которую периодически неустанно заглядывал, чтобы прочитать оттуда какое-нибудь очередное умное изречение или просто свериться с правильностью своих суждений.

Немного погодя, все они, непосредственно тут же, начали разводить костер, впоследствии оказавшийся таких больших и непредсказуемых размеров, что становилось страшно за весь окружающий лес и находящуюся вокруг, остальную растительность, чтобы таким неаккуратным манером случайно не создать ненужное никому в данный момент пожарище, уничтожив прилегающую к нему территорию, еще сильнее и заметнее того самого инопланетного агрегата, которого они ожидали абсолютно наудачу здесь увидеть. Хотя разводить костры пока особо не требовалось. Однако все равно, в привычку военных определенно входил именно этот вид незамысловатой деятельности, если заняться было совершенно нечем, то почему бы и нет. Тем более все уже и без того очень сильно проголодались и требовалось хоть немного пополнить энергию за счет предусмотрительно прихваченных с собой запасов, разогреть их как следует и съесть, перед возможной предстоящей решающей битвой с неведомыми монстрами. Они делали это, абсолютно не позаботившись о возможных негативных последствиях всех таких необдуманных действий, выдававших их полностью с потрохами на видимое обозрение с планетарной орбиты. Танк же напротив, стоял довольно непримечательно в тени огромных раскидистых деревьев, практически совсем невидимый и неощущаемый неосведомленным и неподготовленным противником, естественно загнанный туда со знанием дела, старым механиком Василием, наверняка знавшим не понаслышке тактику ведения данных боевых действий.

Людмила сидела и смотрела на огонь, абсолютно погруженная в себя, отстраненная от всего происходящего вокруг, окунувшись в собственные призрачные думы, вяло протекающие у нее голове. Она словно плыла по их неторопливому течению, поддаваясь размеренному и связному давлению оных, гипнотическому состоянию, какое они оказывали на нее, шепоту причудливых звуков, возникающих образов, внезапно охвативших и подчинивших ее взбалмошное сознание единой неделимой твердой воле навязывающегося естества. Было невероятно сложно принимать сложившиеся обстоятельства, как есть, анализировать возможные детали уже представших произошедших событий, когда абсолютно нельзя повлиять на свершившиеся факты, либо повернуть их вспять, закрутить по-своему, выстроить по нужному правильному направлению. То, что рассказывал Антон, никоим образом не желало укладываться в обычные стереотипы существующих вещей и незыблемых понятий об окружающем мире, словно внезапно ставя ее перед вопросом полного безвластия человека, беспомощного его ожидания неких свершений, что, несомненно, тяготило душу несказанным предчувствием неизвестности, потерянности для проявления какой бы то ни было активной идеи.

Все ее думы сводились, конечно, к размышлениям о единственном ставшим для нее близким человеке, который, как обычно бывало, даже ни на миг не позаботился поставить ее в известность о совершении какого-то экстренного маневра в Город, или еще куда-нибудь, куда уж там ему действительно заблагорассудится. Естественно отпускать Людмиле того не хотелось, и даже, что скорее всего бы случилось, он вовсе не был бы допущен к такой рискованной операции, какая проводилась явно без ее ведома. Ведь Людмила определенно испытывала в его направлении намного большие чувства, чем простую симпатию. Она понимала всеми свойствами своей души, что делает, может быть что-то не так, как нужно и требуется, да и навряд ли такие отношения будут продолжаться вечно. Но все равно Людмила ничего не могла с собой поделать, хотя, конечно, бывало, она очень старалась, по крайней мере, вначале такого знакомства, некоторое время, когда искренне поняла, что это заходит для нее очень далеко и не на шутку серьезно. Она наслаждалась такими моментами, подаренными ей судьбой, пусть даже вполне осознавая, что данные мгновения недолги и мимолетны. Но ничего не бывает постоянного, даже если считать это так, и искренне надеяться на взаимность.

Однако время летело незаметно, как для самой Людмилы, так и для собравшихся людей возле нее. Вот уже и солнце начало свой завершающий путь по небосводу, склонилось к самому краю горизонта, изображая знакомую петлю в воздухе и унося за собой последние теплые лучи ультрафиолета, спасительный свет, крайне необходимый для поддержания всей существующей дневной жизни. Оно буквально открывало тем самым, именно этим своим уходом, большое поле для деятельности уже другой, неведомой, непонятной жизни, параллельно проходящей прямо тут, на той же самой земле, какая была всегда, везде и повсеместно присутствовала. Описываемые доселе ужасы не могли существовать по какой-то простой и явной причине в дневное время суток, иначе все совершенно не имело бы нужного правильного смысла и последовательности. Они свершались только ночью, разве что в исключительно-особых случаях - днем, когда частично, местами сбивалась нужная предназначенная для этого программа разделения всех особей на конкретно отведенное для них место деятельности и сферу допущенных возможностей. Днем грызуны могли возникнуть лишь поодиночке, однако никогда и многочисленными группами, объединяясь в стаи, как бывало практически всегда в темное время суток. То же самое наблюдалось с летучими мышами и прочими, так сказать, наименее обидными тварями, бурно населяющими эту непростую планету. Сейчас наступало время именно для их царствования, и нужно было серьезно подготовиться к самым страшным неприятностям, довольно агрессивному поведению оных существ, хотя и предыдущая ночь определенно показала обратное. Нельзя доверять только одному случаю из многих, который тоже, по сему, вероятно, являлся лишь неким проявлением несовершенства существующего мира. Никто, конечно, подобное не разумел ни толики, да и если бы понял, то не смог бы объяснить все достоверно точно остальным. Данные проходящие свершения принимались окружающими людьми как само собой разумеющиеся явления, нечто неизбежное и правильное.

Естественно было ожидать, что течение таких мыслей окажется прерванным каким-нибудь резким душераздирающим воплем одного из оставшихся, подбежавших ближе солдат, что непременно так и случилось. Выкрик, казалось, был произведен настолько громко, что будто ведро холодной воды выливалось незамедлительно прямо на голову слушательницы, эдаким ошеломительным и пугающим моментом отразившись в мозгу гласно и явственно, хотя и на самом деле такие слова произносились совершенно вполголоса и совсем слабо, но показались очень внятными и впечатляющими, почему-то продолжительно оставаясь звенеть у нее в ушах.

- Грызуны идут! По крайней мере, я заметил одного вон там, на склоне холма, - и он протянул руку в направлении небольшой просеки между деревьями. - Нужно немедленно занимать оборонительные позиции, а то и глазом не успеем моргнуть, как те уже будут здесь.

- Сейчас их громадное множество тут нарисуется, - проговорил Василий, хватаясь за свою седую голову. - Чует мое сердце, что зря мы с вами эдакое мероприятие затеяли.

- Ничего, прорвемся. Костер должен несколько поумерить крутой нрав нападающих, - высказался все тот же солдат, подготавливая свой арбалет к бою. - И не с таким приходилось сталкиваться нам по ходу службы.

Действительно, огонь должен был очень хорошо отпугнуть хищников, и бойцы заняли заранее подготовленную позицию возле костра по всему текущему периметру обороны вокруг, тем самым скрывая внутри всех четверых наших героев, включая конечно и отца Игоря. Тот же довольно стойко и мужественно принял этот довольно предсказуемый удар судьбы, торжествующе привстал со своего сидения, вытянул руки вверх, будто вымаливая у неба проявление некоторого сострадания и милосердия к и без того немногочисленным обитателям земного мира. После он достал свой крест и начал усиленно им махать в воздухе направо и налево, словно изображая тем самым какой-то странный неведомый ритуал. Грандиозная машина Василия также, каким-то чудесным образом переместилась в кольцо данного образования под неустанный контроль всего людского сообщества.

- Эх, пулемета нам только не хватает для полноты ощущений, - пошутил в исступлении Василий Николаевич, махая от напряжения обеими руками. - Такая крупнокалиберная пушка против них совершенно никуда не годиться. Ощущение будет, будто мух из рогатки расстреливаешь.

- Может грызунов гусеницами попытаться давить? - предположил импульсивно Антон, в то же время, улыбаясь во весь рот.

- Еще чего скажешь? - возмутилась, уже окончательно отошедшая от своих сокровенных мыслей Людмила. - Хоть пистолет, какой иметь, и на том можно было бы спасибо сказать. Не доехали до Города, вот и получайте. Черт вас всех дернул соваться прямо к пришельцам в логово. Не имели бы проблем таких, как сейчас.

Тем не менее, ночь уже вступала в свои законные права, и полномасштабное нападение, неизменно ожидаемое всеми, началось, порождая на свет мерзких вездесущих созданий, таких как грызуны, которых, раз за разом, атака за атакой становилось все больше и многочисленней. Порою, они даже прорывали оцепление солдат, попадая одиночками или небольшими группами прямо к центру периметра, совершенно ослепленные и обезумевшие от яркого света огромного костра. Очумевшие и дезориентированные, они тут же безжалостно уничтожались Антоном при помощи острого меча или простейшего кинжала, что для него уже не составляло какого-то сверхъестественного труда. Только их гнусные головы летели прочь, отсекаемые от не менее безобразных и уродливых тел этих тварей так, что Людмиле приходилось буквально подскакивать вверх, дабы такие прыгающие части не угодили ей прямо в ноги. Стрелы, выпускаемые из арбалетов, со свистом рассекая воздух, отражались в ночной тишине тупыми хлесткими ударами в завершающем своем движении, вонзаясь грызунам то в тело, то в голову, лишая вышеупомянутых созданий возможности передвигаться.

Василий Николаевич также не терял времени даром и, забравшись непосредственно в свой танк, пытался поразить оных несколькими ударами из пушки, что получалось на удивление довольно эффективно и впечатляюще, особенно если заряд направлялся непосредственно в их нападающую стаю. Взрывы ужасной силы сотрясали землю, оказавшись очень действенными против паразитов данного вида, по крайней мере, в целях даже примитивного устрашения всей такой грязной собратии. Несмотря на предупреждения, высказанные Василием касательно бесполезности представленного вида вооружения, выстрелы порой попадали прямиком в многочисленную группу нападавших, разносив тех буквально в клочья, что естественно вызвало необычайный всплеск неподдельных радостных эмоций окружающих.

Запах крови сразу заполонил все данное побоище своим незримым влиянием и, несомненно, победа вскорости не замедлила перейти на сторону людей, вызванная скорее не истинным храбрым самопожертвованием, а грамотно проведенной тактикой хорошо построенной защиты. Грызунам срочно пришлось ретироваться с поля боя, отступая на уже недосягаемое для стрел и пушечных выстрелов расстояние. Да и утро следующего дня являло враждующим сторонам свои должные виды, проглядывая сквозь темное небо ощутимыми яркими проблесками. Ночь виделась пережитой, и яростное нападение грызунов на сей раз, было отбито, однако радоваться еще оказалось рано.

После пятнадцатиминутной передышки вдруг раздался жуткий грохот, как слышалось, всего окружающего воздуха сразу, по всей окрестности, и спереди, и сзади, справа, слева, и конечно сверху, мелькнув знакомым видом своего искрящегося металлического корпуса с отразившихся в нем полной мерой солнечных лучей. Производившая такой гром среди ясного неба, эта большая обоюдовыпуклая тарелка уже спустя пару минут плавно и уверенно плюхнулась прямо на то же самое место, где и стояла ранее до всего описанного выше безобразия, в период плодотворного знакомства ее обитателей с членами важнейшей в истории поселка экспедиции. Все замерли, застыв в несказанном замешательстве, как будто что-то необычайно отвратительное, мерзкое и пакостное, до степени высочайшего неприличия существо приземлилось прямо тут, перед их носом, оставляя в дураках и забирая триумфальные лавры себе. Только проповедник, крестясь и испуская бессмысленные ругательства, опустился в тихом сумасшествии на землю. Целуя крест, он будто сжимался, таким образом, весь до состояния в несколько раз превышающее собственные положенные размеры.

- ...Вот оно завершение нашего земного существования, - бормотал он в порыве переполняющих его чувств. - Конец близок миру, что, так или иначе, соприкасается со злодеяниями человеческими...

Первым опомнился Василий, возможно до глубины души впечатленный словами проповедника, судорожно попытавшись протиснуться обратно в транспортный люк, из которого совсем недавно вылез, радуясь долгожданной свободе и отдыху. Через мгновение это ему удалось сделать, и он уже рывками и с нескрываемыми воплями поворачивал башню танка по направлению к неизвестному объекту, попутно самостоятельно засовывая снаряд в дуло пушки и защелкивая за ним затвор.

- Врешь, не возьмешь! - в яростном неистовстве ревел он, выставляя прицел колесиками наведения прямо по центру злополучной тарелки. - Сейчас от тебя одни осколочки останутся.

Антон что-то старался прокричать ему вслед, наподобие того, что не стоит так взбалмошно и необдуманно действовать, и следует сначала попробовать договориться с пришельцами, а затем уже принимать решительные меры, но Василий ничего совершенно не слышал. Звук выстрела заглушил слова Антона, образовывая попутно вслед за собой лишь облачко белой дымки, заслоняя от острых пристальных взглядов сражающихся объект его такой яростной атаки.