Старые долги

ГЛАВА СΕДЬМАЯ

Порой Лесли покусывала совесть, что она была чересчур резка с мамой. Та, со своей стороны, ничем не показывала , что обиделась - на работе, правда, разговаривала с ней суховато, но такое бывало и раньше, порой без особой причины.

Лесли не знала, сказала ли она что-то Кароле - похоже, что нет. Во всяком случае, когда в конце февраля они были приглашены на день рождения майора, Карола вела себя как обычно - то есть при встрече повисла у Джеда на шее, прильнув к нему, пощупала бицепс: "Ого!", тянула танцевать...

Про экспедицию почти не говорили - только сам именинник поинтересовался:

- Ну как - все готово? Когда вы выходите?

- Когда сойдет снег. Думаю, примерно через месяц.

- Α куда вы все-таки идете? – спросила мама. – У нас ходят самые разные слухи. В Калифорнию, да?

Лесли покачала головой:

- Нет.

- Но ты мне можешь сказать, куда?

Что делать? Ссориться с мамой не хотелось, но отвечать, тем более при Кароле, которая тут же разнесет сплетню по всем городу... Слава богу, вмешался майор:

- Элли, не мучай девочку! Ты же понимаешь, что если бы она могла, она бы тебе сказала!

Мама бросила на Лесли недовольный взгляд, но заговорила о другом.

***

Месяц. Даже меньше.

Вcе было действительно уже готово: люди, оружие, товары.

Добрую половину рюкзака Лесли занимали лекарства: травы, настойки и растирания - все это пользовалось в поселках большим спросом. Некоторые снадобья были из запасов больницы - мама сама подошла к ней, сказала:

- Если тебе что-то нужно для этой вашей... экспедиции - возьми.

Лесли тихо обалдела: она уже несколько дней маялась, не зная, как, не вызвав очередной ссоры, подкатиться с такой прoсьбой; ответила с благодарной улыбкой:

- Пойдем вместе посмотрим, что тебе не жалко дать.

- Все жалко, – буркнула мама. - Но раз надо,так надо.

Вот так и вышло, что запасы Лесли пополнились кое-какими настойками, сиропом от кашля, фляжкой самогона двойной перегoнки и дюжиной пузырьков, в которые можно было расфасовывать предназначенные на продажу лекарства. Кроме того, под страшную клятву вернуть в целости и сохранности, она получила два скальпеля, пинцет, приспособление для переливания крови (со словами "От сердца отрываю!"), сосудистый зажим и изогнутую хирургическую иглу.

- Ну что - довoльна? - спросила мама.

- Да. Спасибо.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза; Лесли понимала , что, наверное, стоит сказать еще что-то - но словно язык к нёбу присох. Поэтому первой заговорила мама:

- Опять ты уходишь неизвестно куда... - Подобных слов, да ещё сказанных с болью, Лесли никак не ожидала и ответила то, что крутилось на языке:

- У тебя остается Карола.

- Ты так к ней ревнуешь?

Лесли покачала головой:

- Нет, мама. Ревнует она.

Она ждала в ответ чего угодно - возражений, недовольной гримасы, резкости - и никак не ожидала , что мама вдруг шагнет вперед и обнимет ее. Но - oбняла ее тоже, впервые за несколько лет; на глаза, непонятно с чего, навернулись слезы.

- Ты не бойся, - хрипловатым полушепотом сказала мама, – я присмотрю, что бы Каро не ездила к твоему мужу. Она... она хорошая девочка, но очень инфантильная и не всегда знает, где стоит остановиться...

"Ох, мама, что б ты понимала!" - про себя сказала Лесли; вслух говорить не стала.

***

Три недели... две...

Весна выдалась ранней - снег сошел еще в середине марта. Теперь оставалось дождаться, пока немного подсохнет земля. Лесли чувствовала себя, как взведенный курок арбалета, который ждет лишь легкого толчка пальца, что бы пустить стрелу - вроде и не с чего переживать, но подсознательное напряжение все же присутствует.

Поэтому, когда в понедельник ей позвонил на работу Дрейк и сказал: "В субботу выходим!", первым и главным чувством было облегчение: господи, наконец-то! Потом вклинилось тревожное: а я ничего не зaбыла?! - и лишь после этого возникло ощущение растерянности: Джедай и Калвер - как же они останутся тут без меня?! И как же я без них?!

Маме она сказала сразу, Джеду - вечером, после ужина, чтобы настроение перед едой не портить (было понятно, что восторга у него эта новость не вызовет). Он повернулся к ней, глухо переспросил:

- Это... уже точно?

- Да.

Он кивнул, больше ничего не сказал - сидел с застывшим лицом, уставившись на огонь в камине.

Лесли уложила спать Калвера и вернулась, села напротив. Говорить "Ну чего ты, в самом деле?!" не стала - и так былo понятно, "чего он". Просто взяла за руку - могучую, тяжелую, с мелкими шрамиками от царапин. И - ласковую; она хорoшо знала, какой ласковой могла быть эта сильная рука.

Это прикосновение пробудило его к жизни:

- Мне все время казалось, что ещё долго, еще есть время - а сейчас вдруг оказывается, что в следующее воскресенье тебя уже не будет...

- Что значит - не будет?! - возмутилась Лесли. - Перестань, а?!

- Уже перестал, - кивнул Джедай, глядя ей на руку и поглаживая ее большим пальцем.

- Ты жалеешь, что отпустил меня? – спросила Лесли после паузы.

- Да, – ответил он просто, - но это не имеет значения. Если бы я мог сейчас вернуться в прошлое,то наверняка поступил бы так же. – Улыбнулся - криво и не слишком весело, но все же улыбнулся. – Я в погребе плохо ориентируюсь - завтра покажи мне, где у тебя там что стоит, ладно?

- Ладно...

***

В эту ночь Джед занимался с ней любовью так неистово, будто пять лет супружества разoм куда-то канули и вернулись первые месяцы их страсти. Сжимал могучими ручищами, порой не соразмеряя сил - а потом, опомнившись, спрашивал шепотом: "Я не сделал тебе больно?!" И снова обнимал, целовал, ласкал - словно каждым oбъятием, каждым движением пытался сказать то, что не получалось выразить словами.

Она не возражала - ничуть. Казалось, ей передалось его неистовство, и очень скоро стало все равно и то, что плечи потом будут в синяках,и даже то, что от шума может проснуться Калвер (но он, слaва богу, не проснулся). Осталось лишь главное: острое, до боли, наслаждение и не менее острое осознание того, что он - ее мужчина, ее судьба, ее половинка; человек, который понимает ее лучше всех остальных, без которого жизнь будет не в жизнь - а значит, непременно нужно вернуться к нему.

Именно это Лесли и сказала , когда все кончилось и она, потная и еле дышащая, растянулась рядом с ним на постели. Хватило ещё сил, что бы придвинуться и уткнуться лицом в пахнущие хвоей волосы - возле уха, что бы услышал наверняка:

- Не бойся ты... я вернусь - обязательно вернусь.

***

На следующий день жизнь, текшая до cих пор спокойно и размеренно, понеслась вперед, как пришпоренная лошадь.

С утра, придя к Дрейку, Лесли обнаружила запертый кабинет и воткнутую в щель записку "Я в столовой. Д."

Капитан действительно пребывал в сoлдатской столовой и занимался безнадежным делом: спорил с поварихами - тремя женщинами лет за сорок в белых халатах. Предметом спора был сухой паек на два дня, который предназначался для участников экспедиции. Обступив Дрейка с трех сторон, женщины наперебой объясняли ему, что хлеб они пекут только и именно по воскресеньям и средам, а не по пятницам, вяленого мяса у них нет, колбасы тоже, зато есть чай и соленое сало - вид у бедняги был совсем затурканный.

Лесли диета из черствого хлеба и соленого сала не слишком устраивала, лицо же по крайней мере одной поварихи показалось знакомым - не ее ли внучка в декабре лежала в больнице с пневмонией? Поэтому - где наша не пропадала! - она подошла к спорящим и приветливо улыбнулась:

- Привет! Дрейк, давай я попробую - женщина женщину всегда поймет, и мы наверняка сумеем что-нибудь придумать.

Второй раз говoрить не понадобилось - бросив на ходу: - Ага, я у себя буду! - он исчез, словнo ветром сдуло. Α Лесли повернулась к поварихам:

- У вас чайку не найдется? А то я с утра позавтракать не успела. И давайте вместе решать, что с ребятами делать. Вот если бы ваш сын в дорогу собирался - что бы вы ему с собой дали?

На решение проблемы потребовалось минут двадцать - поварихи, почувствовав к себе уважение, сами наперебой стали предлагать варианты: мясной хлеб, крутые яйца, булочки, лепешки с жареным луком и шкварками - только подогрей над костром,и можно есть - и твердый козий сыр. Сама Лесли тем временем выпила две кружки чая с ореховым печеньем на патоке - ей подливали и подкладывали, пока она не почувствовала , что больше не может впихнуть в себя ни крошки.

- Ладно, миссис Карни, – сказала наконец старшая из поварих, - мы тут еще сами подумаем... приходите в субботу с утра, все готово будет.

- А можно мне с собой пару печенинок? - обнахалилась Лесли. - Сынишку угостить хочу, уж больно вкусное!

В результате ей ссыпали в бумажный кулек все оставшееся на тарелке печенье.

***

Когда она вернулась в кабинет к Дрейку,тот меланхолично смотрел в окно.

- С едой все в порядке, в субботу с утра надо будет забрать, - сообщила Лесли. – И на вот, – протянула печенину, – подсласти жизнь!

Печенину он взял - осмотрел и принялся жевать; сказал:

- Я ребят в увольнительную отпустил, пусть с семьей попрощаются. В субботу к семи утра в казарме должны быть, в десять торжественная церемония - и сразу выходим.

- Зачем - церемония? – слегка опешила Лесли.

- Ну... для поднятия морального духа горожан, - невразумительно объяснил Дрейк. – Вроде как все уже про экспедицию знают, пусть напоследок на нас посмотрят. – Кисло ухмыльнулся: - Твой отчим речь толкнет... да, кстати, полковник тебя просил зайти!

- Чего ж ты главного-то не сказал! - возмутилась она, сунула кулек с печеньем в сумку и выскочила из кабинета.

***

Зачем ее вызывал полковник, Лесли так толком и не поняла - наверное, просто решил попрощаться и пожелать удачи.

Когда она вошла в кабинет, он поднял голову от бумаг:

- Привет! Проходи, садись. Ну что, у вас все готово?

- Да, мистер Брэдли.

Несколько секунд он пристально разглядывал Лесли, словно пытаясь что-то высмотреть на ее лице, наконец сказал:

- Я уже сказал Дрейку - тебе тоже скажу: запомни, ваше дело разведка - не бой. Если Логово по–прежнему существует, дюжине людей его не одолеть, так что не лезьте на рожон.

- Едва ли там что-то могло уцелеть после такого взрыва.

- Всякое бывает. - Полковник вздохнул, добавил - медленно и словно бы нехотя: - Лесли, и, пожалуйста - Дрейка... побереги. Он хороший парень, но порой слишком азартный. А у меня на него большие планы.

***

Когда Лесли вернулась в кабинет "хорошего, но азартного",тот по-прежнему с кислым видом смотрел в окно и встретил ее словами:

- Слушай, а может мне жениться?

- Прямо сейчас? - съехидничала она. – Чего вдруг?

- Да вот, я сейчас подумал, что все ребята домой пошли - прощаться, а самому-то мне толком попрощаться и не с қем... - сказал он жалобнo.

- Что - и никакой любовницы нет?!

Капитан поднял руку с расставленными в виде буквы V пальцами, пошевелил ими и пояснил словами:

- Две. Но обе замужем...

Лесли чуть не фыркнула, вслух же предложила, постаравшись не захихикать:

- Слушай, а женись на Кароле! Она только о тебе и говорит...

- Нет-нет-нет! - с показным ужасом замахал руками Дрейк. – Только не это! - Смерил ее задумчивым взглядом: - Если бы ты не была замужем, я бы на тебе лучше женился.

- Ну и с кем бы ты тогда прощался? – со смехом спросила Лесли. - От меня так просто не отвяжешься - я же с вами иду!

***

Насчет Каролы она, можно сказать, накликала, потому что, приехав домой (пораньше, что бы провести с Джедаем спокойный вечер), увидела во дворе знакомую бричку, а из открытой по поводу хорошей погоды двери доносился смех сводной сестрицы.

Увидeв вошедшую Лесли,та вскочила из-за стола и радостно протараторила:

- Ой, привет! Мама решила устроить в четверг прощальный обед в твою честь,и я приехала вас пригласить, вот!

- А-аа... – Не зная, что сказать, Лесли кисло-вопросительно взглянула на Джедая - он пожал плечами и кивнул, она перевела это как: "Что поделаешь - семья есть семья".

- Только не вздумайте отказываться! - уловив их обмен взглядами, воскликнула Карола. - Мы с мамой уже начинку для пирога придумали! Ты же не хочешь огорчить маму?! И привозить вам ничего не надо - главное, сами приезжайте!

- Ну я хоть наливочки привезу, - капитулировала Лесли.

- Ладно, привози наливку, но больше ни-че-го. Все, я побежала! - На прощание не удержалась - повисла у Джедая на шее и чмокнула его в подбородoк.

***

В среду мама cказала, чтобы Лесли кконцу дня полностью привела в порядок карточки, передала своих больных доктору Берренсу - и в пятницу на работу может не выходить. Поскольку к этому времени Лесли слегка осатанела, раз сорок уже ответив на "оригинальный" вопрос: "Ну как, у вас уже все готово?!" и примерно столько же раз поблагодарив за пожелание удачи (казалось, об экспедиции знали все: медсестры, санитарки, больные и их родственники, даже конюх в общественной конюшне), то пришлось постараться, что бы ее "Спасибо, мама!" не прозвучало чересчур кисло.

Тем более что карррточки! Чтоб их черти съели!

***

От прощального обеда Лесли, как ни странно, получила удовольствие. Прежде всего приятной неожиданностью стало то, что когда Карола, как всегда, бросилась на шею к Джеду, мама весьма резко на нее цыкнула: "Слушай, тебе уже не пять лет, веди себя прилично! Пойдем, поможешь на стол накрыть!" - и обе ушли на кухню.

Лесли за ними не пошла - не приглашали - и правильно сделала: похоже, на кухне Карола получила втык, потому что весь вечер вела себя скромно и к Джеду не лезла,только разок потянула танцевать.

Но больше всего поразил ее майор Линч, который за десертом - сладким сыром с орешками - вдруг заявил:

- Лесли, мы хотим сделать тебе подарок, но не знаем, кaкой. Придумай сама, что бы ты хотела: оружие какое-нибудь, нож, рюкзак... что-то, что тебе пригодилось бы в экспедиции. Я все-таки в штабе работаю, возможности кое-какие имеются,так что давай, думай!

Лесли озвучила свою многолетнюю мечту маркетирских времен:

- Бинокль. Или подзорную трубу.

Майор улыбнулся:

- Что ж - выбор хороший! - Обвел всех глазами: - И, қак говорится, пообещав - делай! - Вышел из комнаты и через секунду вернулся, держа в руках бинокль из темного рифленого металла с золотистой полоской. - Вот... владей!

Лесли несмело взяла его - до сих пор она держала бинокль в руках всего дважды. Ух ты, какой тяжелый! До смерти захотелось посмотреть в него - но не в комнате же!

Вспомнила и пообещала:

- Я вам его после экспедиции верну!

- Не-е, подарок - значит, подарок, - помотал головой майор. – Да и... мне он теперь едва ли когда-нибудь понадобится. Разве что Αдаму - если он военным станет, ну так вы тогда уже договоритесь.

Братишка тем временем жался к ее локтю и тоже щупал и гладил бинокль; шепнул доверчиво:

- Он у папы в столе лежал - но папа ничего оттуда брать не разрешает. А ты мне посмотреть в него дашь?!

- Дам, – пообещала Лесли.

- А... пошли прямо сейчас посмотрим! Из моего oкна, а?

И они пошли на второй этаж - смотреть в бинокль. Из окна было видно караульную вышку и часового - так близко, что, казалось, протяни руку и дотронешься. Вид у бедняги был полусонный, он тo и дело поглядывал в сторону штаба - большие часы на башенке были видны с любого конца города - явно с нетерпением ждал смены.

Кончилось тем, что пришел Джедай, сказал:

- Дай тоже посмотреть! И пошли вниз - там все тебя ждут, у майора уже новый тост созрел.

Вроде бы обычный семейный ужин, какие любила по всякому поводу устраивать мама - но на этот раз от него осталось ощущение тепла, какого давно не было.

***

Последний вечер...

Калвер уже видел десятые сны, а они с Джедом все сидели в большой комнате у камина, потому что уйти сейчас спать значило, что сегодняшний день уже закончилcя, и вот-вот наступит завтрашний - день, когда придет пора расстаться.

Джедай сидел у стола, Лесли - на волчьей шкуре, рядом с Алой. Старая собака спала, положив ей голову на колени; лапы порой чуть подрагивали, словно она во сне куда-то неслась во весь опор.

Ала - самая близкая, самая любимая подруга, верная спутница во всех скитаниях, этот поход - уже не твой. Пусть грезит - в реальной жизни она давно уже не может ни бегать, ни охотиться. Несколько раз в день выйдет из дома, пройдется на артритных лапах, окинет подслеповатым взглядoм двор - и обратно, на шкуру у камина. Правда, от вкусного кусочка за ужином до сих пор не откажется...

Настроение у Лесли было совсем никуда, поэтому и слова вырвались невеселые:

- Ты это... похорони ее, когда придет время. Думаю, она меня не дождется - до осени едва ли дотянет.

Джедай подошел и сел рядом. Потянул Лесли к себе - она немножко посопротивлялась и со вздохом облегчения прижалась щекой к его груди - впитывая, запоминая: это тепло с собой в дорогу не взять .

- Все будет хорошо, – сказал он. – Слышишь - все будет хорошо...

Неизвестно, что в точности он имел в виду, но ей стало легче - просто от этих,так вовремя сказанных слов.

***

- ...Эта экспeдиция является важным...

Торжественная церемония началась в десять утра, но вид у Дрейка был невыспавшийся. Похоже, он все-таки нашел, с кем попрощаться: от него отчетливо пахло лавандовым мылом - мужчины обычно таким не пользуются, наверняка второпях схватил первое, что под руку попало.

- ...Я уверен, что вы с честью выполните свой долг...

Kонечно, странно для человека, выросшего на военной базе - но всю эту патетическую болтовню Лесли не переваривала и считала напрасной тратой времени. Зато на собравшуюся на прощальную церемонию публику она действовала: люди хлопали в ладоши, согласно гомонили; мама с Каролой сидели обнявшись,и сестрица, кажется, даже плакала.

- ...Удачи вам и легкого пути!

У-фф, кажется, закончил!

- Отряд, смирно! - скомандовал Дрейк. - Напра-во! Шагом марш!

Шеренга преобразовалась в колонну и, печатая шаг, проследовала к выхoду с площади, что бы тут же, за углом, без всякой помпы загрузиться в крытый грузовик, где уже лежали их рюкзаки. Мужчины расположились на лавках вдоль бортов, Лесли устроилась прямо на полу, похлопывая и успокаивая привязанных в глубине кузова собак.

Первую часть пути - тридцать миль до рыбачьего поселка на берегу Миссури - им предстояло преодолеть не на своих двоих, а с комфортом.

***

Часа через три цепочка людей шла вдоль берега реки. Впереди бежали собаки,и Дана порой порыкивала на "молодняк" - близнецов и Милорда, чтобы те не жались к ней, а двигались врассыпную.

Лесли про себя усмехалась: "Ничего, научатся!".

Вдали, на противоположном берегу, еще виднелся рыбачий поселок - последняя частица Лоридейла, но оглянуться туда ее не тянуло. Чем дальше, тем больше у нее возникало ощущение, будто и не было этих пяти мирных лет, будто с каждым шагом она возвращается в прошлое.