Старая гвардия

Уильям Г. Кейт, младший — Братья

[Щелчок]

Ввод… Запущена процедура загрузки. Загружены резидентные процедуры операционной системы.

Создание каталогов в памяти. Инициирование каскада психотронных массивов.

Процесс загрузки и последовательность инициализации завершены. Прошло 0,524 секунды с тех пор, как я снова онлайн, и ситуационные данные поступают в мой основной центр обработки со скоростью примерно 29,16 гигабайт в секунду. Уровень тревоги "желтый", код Дельта-два. Значит, это скорее просто тревога, чем боевая ситуация. Я расширяю свою осведомленность, включая внешние камеры и сенсорные каналы данных.

Я нахожусь там, где был, когда меня выключили и деактивировали, то есть в Первом Отсеке Хранения Боло, подразделение полевой бронетанковой поддержки Изра'иля, 514-й полк, Бригада "Динохром". Камеры c удаленных постов, к которым я подключился дистанционно, показывают типично Изра'ильские условия за стенами бункера из кремнистой стали — лед и снег, перемежающиеся редкими зарослями морозника и термофилии, с пилообразными высокими скалами и ледниками Ледяных Адских Гор на горизонте. Сейчас местная ночь, и Пророк виднеется огромным, распухшим в насыщенной звездами темноте под золотой аркой Моста в Рай.

Я чувствую, что человеческие названия для этих вещей богаты вызывающими воспоминания образами, но, как обычно, их значение ускользает от меня, за исключением сохраняющегося осознания чего-то гораздо большего, чем просто слова, навсегда недоступного моему пониманию. Мои исторические архивы давным-давно сообщили мне, что многие имена, связанные с этим миром, связаны с определенными системами человеческих религиозных верований.

Религия, как духовное утешение или как эпистемологическое исследование, бессмысленна в рамках моего мировоззрения и экзистенциального контекста. Я — линейное подразделение Боло Марк XXIV, Модель HNK. Хотя у меня нет данных, подтверждающих или дискредитирующих объективную реальность религиозных утверждений, для меня они являются нулевым вводом.

Меня гораздо больше волнует складывающаяся тактическая ситуация, которая привела к моему возвращению из режима глубокого отключения и хранения; мои внутренние часы, как я с удивлением отмечаю, показывают что прошло 95 лет, 115 дней, 6 часов, 27 минут и 5,22 секунды с момента моей последней деактивации из состояния полной боевой готовности.

Ситуация должна быть отчаянной, чтобы вынудить штаб-квартиру повторно активировать меня после столь длительного простоя.

С момента завершения последовательности повторной активации прошло 2,073 секунды, и все процессоры давно в режиме онлайн, расход энергии оптимален на уровне 34 процентов, системы вооружения считываются в режиме реального времени и полностью заряжены, тест боевых экранов показывает их готовыми к активации и находящихся в режиме ожидания, а все средства автоматической диагностики показывают оптимальную боевую готовность. Каналы QDC активированы, и я чувствую, как мой коллега, линейное подразделение NDR, шевелится, пробуждаясь от своего девяностопятилетнего сна. Это необычно. Обычно при желтом сигнале тревоги активируется только одно боевое подразделение, чтобы оценить ситуацию и начать последовательную оборону.

Я передаю кодированный сигнал, указывающий мой статус, а затем увеличиваю диапазон и чувствительность своих датчиков дальнего действия. Я также перепроверяю все каналы связи, как зашифрованные, так и открытые. По логике вещей, местный центр боевых действий со временем проинформирует меня о ситуации, но я признаю, что испытываю любопытство и нетерпение.

Интересно, какова тактическая ситуация, в которой я проснулся после столь долгого сна?

— Что, — сердито спросил Мустафа Халид, — вы можете рассказать мне о тактической ситуации?

Лейтенант Роджер Мартин, вздрогнув, оторвал взгляд от дисплея сканера. Управляющие объектами Консорциума не разговаривали с младшими офицерами Конкордата, какой бы ни была провокация. Тот факт, что полковник Лэнг был строго экспертом по снабжению, чей боевой опыт ограничивался обменом пиротехническими вербальными посылками со своей женой, ничего не значил. Протокол субординации ограничивал обсуждение как стратегии, так и дипломатии высшими эшелонами командования, что на такой маленькой базе, как Айсхелл, означало Томаса Лэнга.

Однако Мартин также знал, что Халиду нужен ответ. Он нес ответственность за почти семьдесят тысяч мирных жителей изра'ильской колонии, и к этой ответственности он относился чертовски серьезно.

Гораздо серьезнее, подумал Мартин, чем ответственность, которую Лэнг взял на себя за триста военнослужащих Конкордата, техников и вспомогательный персонал базы в составе Командования обороны Консорциума.

— Это кездаи, сэр, — сказал Мартин. — Их чертовски много, и они недружелюбны. Не знаю, что я могу вам сказать еще, кроме этого.

— Вы могли ошибиться с такой идентификацией, лейтенант, — сказал полковник Лэнг, и его лицо вытянулось, когда он нахмурился. — На самом деле, лучше бы вам ошибиться. В последний раз, когда кездаи проходили здесь, мы чуть не потеряли Делас.

— Идентификация положительная, сэр. Конфигурация кораблей и сигнатуры двигателей полностью совпадают с архивными данными Кездаи. Мы насчитали уже тридцать приближающихся кораблей, и все они движутся по направлению к Изра'илю, — он посмотрел на полковника. — Я думаю, что в ближайшие пару часов мы по уши увязнем в этих ублюдках.

— Меня не интересуют догадки, лейтенант. Мне нужны факты, и они мне нужны прямо сейчас.

— Ваши Боло могут что-нибудь сделать, мой друг? — спросил Халид.

То, как он произнес слово "ваши", говорило о многом. Губернатору Консорциума не нравился Лэнг, это было общеизвестно, что стало главной темой многих сплетен на забытом Аллахом аванпосте Пророка.

Он знал, что нуждается в помощи военных, но, похоже, он отчаялся когда-либо получить эту помощь от Лэнга.

Возможно, он хватался за соломинку, отчаянно нуждаясь хоть в каких-то позитивных новостях.

— Я полагаю, — осторожно сказал Мартин, — что это зависит от того, как много узнали кездаи в прошлый раз. Теперь они знают, с чем имеют дело. Они выносливы и умны. Я не думаю, что они предприняли бы атаку такого масштаба, если бы не были уверены, что смогут справиться хотя бы с тем, с чем столкнулись в прошлый раз.

— Что ж, предположим, вы разбудите своих динозавров, — сказал Лэнг, — и отправите их туда, где они смогут принести хоть какую-то пользу.

— Инициализация и запуск обоих устройств завершены, сэр, — сказал он, уязвленный сарказмом Лэнга.

— Хэнк докладывает о полной боевой готовности. Сейчас они изучают тактическую ситуацию.

— Ну и скажи им, чтобы поторопились, черт возьми, — огрызнулся Лэнг. — Если это кездаи, у нас большие неприятности!

Ты это мне говоришь? подумал Мартин, хотя лицо его ничего не выражало. В тот момент он не был уверен, что беспокоит его больше — приближающийся флот вторжения кездаев или некомпетентность его собственного командира.

Прошло 23,93 секунды с тех пор, как мы полностью вступили в строй, и мы все еще ждем ввода данных от командного центра. Потоки данных показывают, что прибывают многочисленные космические корабли, похоже, они готовятся к посадке на Изра'ил. Действительно, первые посадки уже состоялись, на ледяных равнинах к востоку от Ледяных Адских Гор.

Я получил доступ к архивам боевых записей в библиотеках данных штаба. Промежуток в 95,31 года — это много для человека, но в терминах Боло это целая вечность. Какие войны велись, какие сражения происходили за прошедшее почти столетие?

Пророк и его группа лун относительно удалены от основных центров цивилизации Конкордата. Ближе всего к ним находятся Ангелрат, Корван и Делас, миры на границе владений человечества, а значит, удаленные от политических и правительственных бурь, которые чаще всего приводят к войнам. За границей Конкордата в этом секторе есть только неизведанные просторы далеких солнц, разлетающихся от центра Галактики, и холодное, размытое бледным светом сияние туманности Фейерверк.

Интересно. В библиотеке есть упоминание о вторжении несколько месяцев назад ранее неизвестного инопланетного вида, населявшего по меньшей мере несколько звездных систем в центральном регионе туманности.

Их называют "Кездаи", воинственный гуманоидный вид, придерживающийся воинской этики и философии. Согласно библиотечным записям, их недавняя высадка на Деласе была отбита подразделениями 491-го бронетанкового полка из Ангелрата, включая два модернизированных Боло Марк XXVIII старого 39-го терранского уланского полка.

Я отмечаю, что сигнатуры двигателей космических кораблей, направляющихся к Изра'илю, совпадают с теми, что были зафиксированы от кораблей кездаев во время последнего вторжения, и с уверенностью более чем в 95 % предполагаю, что это вражеские корабли.

Я запрашиваю разрешение на загрузку боеприпасов, препятствующих выходу на орбиту.

— Сэр, — сказал лейтенант Мартин, — Боло Хэнк запрашивает разрешение на применение оружия ПВО. Он подтверждает, что приближающиеся корабли — это Кездаи.

— Ответ отрицательный! — рявкнул Лэнг. — Возможно, по вектору захода на посадку к нам приближаются дружественные корабли.

— Сэр, Эндрю запрашивает приказ о развертывании.

— Скажи этим горам мусора… — Лэнг остановил себя, — Ответ отрицательный, — сказал он. — Всем подразделениям оставаться на позициях.

Лейтенант Мартин повернулся лицом к полковнику.

— Сэр, приближающиеся цели с высокой вероятностью идентифицированы как враждебные. При всем уважении, сэр, мы должны развернуть Боло до того, как вражеские воздушные или космические удары застанут их в бункерах для хранения.

— Пользуй их или потеряй, а? — Лэнг ухмыльнулся. Он покачал головой. — Устарели они или нет, но эти два драндулета — наша единственная тяжелая артиллерия на этой скале. Я не собираюсь использовать их, пока не буду уверен, что знаю, что на уме у противника. Выпустим их туда слишком рано и… пфф! — он щелкнул пальцами. — По ним будет нанесен удар из космоса, и мы потеряем нашу единственную мобильную артиллерию. Нет, спасибо!

— Если это транспорты с войсками, — напомнил ему Мартин, — то самое время и место, чтобы остановить их сейчас, в космосе, пока они не сели на землю. Их будет чертовски сложно поймать, когда они окажутся на поверхности.

— Спасибо, мистер Мартин, но я действительно кое-что смыслю в стратегии и тактике. Нам нужно посмотреть, что задумали Кедзи. Я намерен выманить их на чистую воду.

Мартин и Халид обменялись взглядами. Мартин не мог не посочувствовать губернатору. Изра'ил был тяжелым местом службы для войск Конкордата… Но он был домом для Халида и более семи тысяч изра'ильских колонистов. Тактические эксперименты Лэнга будут проводиться на задних дворах Халида и его соседей.

Во что играл Лэнг?

Его коммуникатор пискнул, это был вызов от Боло Хэнка. Он вставил наушник в ухо и включил канал.

— Тактический Боло, код семь-семь-три, — сказал он. — Лейтенант Мартин.

— Мой командир, — произнес голос у него в ухе. — Это линейный Боло HNK 0808-50 и линейный Боло NDR 0831-57, — голос был глубоким и сочным, с легким акцентом, который Мартин не смог распознать, глухими гласными и намеком на старомодную официальность. За три столетия, прошедшие с тех пор, как Хэнк и Эндрю были запрограммированы, язык несколько изменился. — Мы полностью подключены, заряжены и во всех отношениях готовы к бою. Наши магазины с боеприпасами заполнены. "Хеллборы" заряжены и готовы к бою. Сенсоры работают и отслеживают вероятных противников. Прошу разрешения вступить в бой с врагом.

— Не сейчас, Хэнк, — он заколебался, изучая полковника Лэнга, который тихо разговаривал с Халидом. — У нас… у нас возникла ситуация здесь, в командном центре. Мой командир хочет… выманить противника, заставить его действовать.

— Понимаю. Могу я предложить, мой командир, чтобы мы оба разместились в более центральном месте, откуда нас можно было бы быстро перебросить в любой угрожаемый район? Мне кажется неоправданным расточительством оставлять активированных Боло в легкобронированных бункерах-хранилищах.

— Я согласен. Держитесь, а я посмотрю, что можно сделать. Но… ничего не обещаю.

— Я понимаю, мой командир.

Боло, возможно, и понял, но будь Мартин проклят, если бы понимал он сам.

Интересно, когда поступит приказ вступить в бой.

Я ощущаю присутствие Эндрю в своих мыслях по мере того, как укрепляется связь QDC. Серия испытаний новой системы связи Боло была завершена почти три столетия назад, и хотя испытания были признаны безрезультатными, оборудование так и не было отключено или демонтировано. Это оказалось отличной удачей как для Эндрю, так и для меня, позволив нам получить открытый и абсолютно безопасный канал связи на гораздо более глубоком уровне, чем тот, который обеспечивается более традиционными системами.

— Силы кездаев, — говорит Эндрю, разбираясь в потоке поступающей тактической информации. — Есть ли у нас для них основной вариант развертывания тактической операции?

— Отрицательно. Согласно боевым архивам, кездаи были грозными противниками, хотя и несколько жестокими и негибкими. Предполагается, что они заметили наличие двух улучшенных Марк XXVIII на Деласе и разработали как оружие, так и тактику, необходимые для противодействия обороне Боло.

— Возможно, жесткость доктрины не позволяет им внести серьезные изменения в их тактическое развертывание.

— Мы не можем всерьез на это рассчитывать. Если они добились достаточного успеха, чтобы поддерживать культуру, ориентированную в основном на воинов, они должны обладать достаточной гибкостью, чтобы противостоять новым угрозам и технологиям.

— Возможно, нам следует проиграть сценарии, представляющие исторический интерес, — предлагает Эндрю.

— У нас мало информации о потенциале кездаи, — отвечаю я, — но это было бы разумным использованием времени.

Секунды тянулись, как дни, а из штаба не поступало никакого ответа.

— Начинаем, — сказал Эндрю, и в моем сознании развернулось поле битвы.

— Что это? — потребовал ответа полковник Лэнг, указывая на внезапно активировавшийся ряд мониторов и индикаторов. На нескольких экранах демонстрировались быстро меняющиеся, мерцающие изображения, которые изображали солдат… но в форме и с оружием, устаревшим на тысячу лет. — Да что происходит?

Лейтенант Мартин бросил на монитор веселый взгляд.

— Они играют в игры.

— Что? О чем вы говорите?

— Это консоль Боло QDC, сэр, — объяснил Мартин. — По сути, частный канал связи. Они используют его во время простоя, чтобы оттачивать свои тактические и стратегические способности. Не пытайтесь разобраться в происходящем там. Все происходит слишком быстро. Но может быть интересно прокрутить сценарии позже, со скоростью, доступной человеческому разуму.

— Эта QD… как там? Что собственно это такое?

— Связь на основе квантовой детерминации, сэр. Эти две боевые единицы были оснащены прототипом системы квантовой связи… о, должно быть, это было триста или четыреста лет назад.

— Да, — сказал Лэнг. — Конечно…

Позабавленный притворством Лэнга, Мартин продолжил:

— Концепция квантово-динамических ансиблей[17]витала в воздухе уже много веков. Идея появилась задолго до полета человека в космос.

— Квантовая система связи? — спросил Халид. — Вы имеете в виду явление, когда квантовые частицы объединяются в пары и их спины[18] изменяются одновременно?

Мартин кивнул, впечатленный знанием губернатором историотехнических мелочей.

— Так точно, — он соединил указательные пальцы, затем развел их в стороны. — Сгенерируйте две квантовые частицы — скажем, фотоны — в одном и том же субатомном событии. Они будут идентичны во всех отношениях, включая такие характеристики, как то, что мы называем спином. Раздвиньте их. Измените спин одной частицы с большего на меньший… и спин второй частицы изменится в тот же момент, даже если их разделяют тысячи световых лет. Это один из фундаментальных принципов квантовой физики и основа для устройства связи, которое невозможно прослушать, заглушить или как-либо вмешаться. Как вы понимаете, нет несущей волны. Нет сигнала, который можно было бы заблокировать или перехватить. То, что происходит в одном устройстве, просто… происходит в другом в тот же момент. Физики до сих пор не понимают, почему Вселенная устроена именно так.

— И у ваших Боло есть такое устройство? — спросил Халид, широко раскрыв глаза. — Можем ли мы обратить это в свою пользу?

Мартин взглянул на Лэнга, который смотрел на них со смесью замешательства и подозрения на лице, и улыбнулся.

— Боюсь, что нет, сэр, — он похлопал по панели управления. — Идея заключалась в том, чтобы позволить Боло общаться друг с другом и со своей штаб-квартирой без помех. По-видимому, она сработала слишком хорошо… слишком быстро, чтобы мы, медлительные люди, могли понять, что происходит.

— Ты хочешь сказать, что Боло могут понимать друг друга, но люди не могут уследить за разговором?

— Совершенно верно. Боло, знаете ли, соображают намного быстрее людей… Хотя сравнивать их — все равно что сравнивать земные яблоки с церизианскими танафрутами. Когда они разговаривают с нами, они используют целую отдельную часть своей психотронной сети, своего рода виртуальный мозг внутри мозга, чтобы замедлить свое быстродействие до нашей скорости. Сеть QDC находится в их главном процессоре. Замедлять его, чтобы мы могли уследить за происходящим, было бы, мягко говоря, контрпродуктивно, — он пожал плечами. — Они рассматривали возможность использования QDC как части ОСРД, общей системы распределения данных, которая позволяет целому батальону Боло, по сути, совместно использовать групповой разум в тактических приложениях, но не нашли способа отслеживать происходящее, который удовлетворял бы потребность человека оставаться в курсе ситуации.

— Достаточно логично, — сказал Лэнг. — Вы тоже ведь не хотели бы, чтобы армия Боло действовала вне контроля человека!

Мартин поморщился.

— Угроза так называемых "бродячих Боло" сильно преувеличена, сэр.

— А я думаю, что нет! Конкордат сталкивается с достаточным количеством угроз со стороны бесчинствующих инопланетян. Вряд ли нам стоит добавлять к списку врагов батальон-другой наших собственных созданий, поврежденных в боях или впавших в маразм!

— Как скажете, сэр. — Мартин и раньше обменивался мыслями на эту тему с Лэнгом, насколько простой лейтенант мог обмениваться мыслями с замкнутым и недалеким полковником. Их дебаты, как правило, быстро перерастали в полемику между старшим и младшим офицером, которая упиралась в закон, букву и дух Книги, именно так все было, есть и всегда будет в будущем.

— Почему эти машины тратят время на игры?

— Симуляции, сэр. Они часто этим занимаются, каждый раз, когда их переводят в полуактивный режим.

— Они играют в игры? — спросил Халид. Он казался заинтригованным.

— Ну, прошло почти сто лет с тех пор, как Хэнк и Эндрю в последний раз были в состоянии полной боевой готовности, но мы каждые несколько месяцев выводим их в режим ожидания для проведения проверок и диагностики. Как только мы это делаем, они начинают гонять симуляции друг против друга. Я думаю, это их способ оставаться в тонусе.

— Они могут это делать, даже когда находятся в частичном самосознании?

— Поверьте мне, — сказал Мартин. — Даже в полусонном состоянии Боло Марк XXIV быстрее, чем большинство людей. В таком состоянии они не сохраняют подробные воспоминания, поэтому, я думаю, они помнят это как своего рода сон. Они по-настоящему не просыпаются, пока не войдут в боевой рефлекторный режим.

— Вы говорите об этих… этих вещах так, как будто они живые, — с отвращением произнес Лэнг.

— Что заставляет вас думать, что это не так? Сэр.

— Эти машины, лейтенант — боевые единицы Боло, ни больше ни меньше. Фактически, это всего лишь Марк XXIV, что делает их уже довольно устаревшими на сегодняшний день… Полагаю, именно по этой причине штаб сектора счел нужным разместить их здесь, на этом ледяном шаре. Велите этим машинам сидеть смирно. Я дам команду, когда придет время начинать!

— Да, сэр, — Мартин знал, что полковник Лэнг когда-то потерпел неудачу в своей карьере… Какая-то неприятность в Нью-Девоншире, и только влиятельные политические связи спасли его от потери звания и увольнения в запас.

И почему, подумал Мартин, они засунули тебя в эту дыру, полковник? Потому что ты так же устарел, как эти Боло? Или просто потому, что ты некомпетентный?

Ответ на этот вопрос, решил он, может оказаться важным.

За последние 25,23 минуты мы одиннадцать раз переиграли битву при Бленхейме, чередуя роли Мальборо и Евгения с одной стороны и маршала Талларда с другой. Джон Черчилль, герцог Мальборо, является любимцем Эндрю, хотя, признаюсь, не моим. В память всех Боло с самосознанием внесены исчерпывающие файлы военно-исторических данных, что является средством использования и изучения более чем трех тысячелетий человеческого военного опыта.

В режиме Сжатия Времени Три мы следим за каждым сражением в том, который мы воспринимаем как реальное время, начиная с первоначальной разведки союзниками французских позиций у Тапфхейма 12 августа 1704 года, и заканчивая самим сражением во второй половине дня 13-го числа, закончившегося капитуляцией Таллара при окружении гарнизона Бленхейма в 9:00 часов вечера следующего дня. В итоге мы одержали по две победы и семь раз сыграли вничью, что свидетельствует скорее о равенстве наших с Эндрю тактических способностей, чем о врожденных различиях в войсках или местности.

Четыре дополнительных сценария, однако, заканчиваются двумя победами против двух, и все четыре победы в пользу французов. В этих соревнованиях мы участвовали в гипотетических сражениях, основанных на альтернативной возможности "что если", к северу от реального поля боя, где войска Таллара занимали оборонительную позицию у Тапфхейма. Результаты показывают, что Таллард поступил неразумно, выбрав оборонительную позицию. В Тапфхейме, с его левым флангом, укрепленным на лесистых холмах, и правым флангом на Дунае, он обеспечивал бы такую же безопасность флангов, как и при историческом размещении, но с более узким фронтом, где его небольшое численное превосходство — и превосходство в артиллерии три к двум — могло бы дать о себе знать.

Результаты моделирования не показывают, что Таллард смог бы победить Мальборо и его "капитана-близнеца", принца Савойского, разумеется. И Черчилль, и Евгений были талантливыми командирами, в то время как Таллард был в лучшем случае посредственностью. Однако мы с Эндрю согласны в том, что выбор местности в любом сражении — выбор, который обычно делает обороняющийся — имеет первостепенное значение при ведении любого военного столкновения.

В нашей симуляции я выхожу из-за развалин оборонительной стены Бленхейма с мечом в руке. Эндрю в своем виртуальном обличье Мальборо встречает меня, его штаб и принц Евгений за его спиной. Вокруг нас разбросаны разбитые пушки, разрушенные баррикады и изувеченные тела солдат обеих армий. Преклонив колени, я протягиваю свой меч. Это воссоздание получилось гораздо более кровавым, чем историческая реальность войны за испанское наследство. В первой битве при Бленхейме Мальборо потерял 12 500 человек убитыми, или 23 процента от общей численности своих боеспособных сил, по сравнению с историческими потерями маршала Талларда в 21 000 человек убитыми в боях, плюс 14 000 человек были взяты в плен и еще 5000 дезертировали, что в общей сложности составляло 70 процентов франко-баварских сил.

В этом последнем повторении классической битвы обе стороны потеряли почти 60 процентов убитыми и ранеными, что является немыслимо высоким показателем потерь в реальном бою. Я рассматриваю возможность того, что Боло, возможно, не так благосклонно относятся к слабостям людей из плоти и крови, как командиры-люди, и поэтому готовы действовать жестче. В конце концов, они всего лишь воображаемые солдаты, электронные тени в нашей виртуальной вселенной, расшаренной QDC. И, вполне возможно, изменилась сама природа ведения войны. Война между людьми в эпоху Мальборо была более утонченным искусством, несмотря на то, что люди даже тогда гибли тысячами.

Интересно, что полковник Лэнг, похоже, не решается задействовать нас, несмотря на очевидную угрозу. Кажется, у него даже меньше командного энтузиазма, чем у незадачливого Талларда.

С другого конца командного центра его окликнул рядовой техник.

— Полковник Лэнг? — он был болезненно молод… подросток с пушком на щеках.

— Чётамувас??

— Сэр, мы получаем сообщения о крупных высадках на дальней стороне Ледяного Ада! В Гадалене и Иншаллахе идут бои, и… и беженцы начинают прибывать на запад через перевалы!

— Какие силы у нас там?

— Всего несколько гарнизонов, сэр. Сейчас на линии капитан Чендлер.

— Дайте мне с ней поговорить.

Мартин последовал за Лэнгом, когда тот подошел к пульту связи, где над панелью передатчика мерцало голографическое изображение. Капитан Мария Чендлер была красивой женщиной с эбеновой кожей, пятью боевыми звездами на мундире и репутацией человека с жестким характером и преданными солдатами под своим командованием.

— Полковник Лэнг! — резко крикнула она, как только увидела изображение командира на своем пульте. — Или пришлите помощь, или уберите нас отсюда к черту!

— Какова тактическая ситуация, капитан?

— Моя ситуация, — сказала она чопорным, почти насмешливым тоном, — в полном дерьме. У нас тут повсюду садятся корабли инопланетян. Посмотрите сами.

Над консолью загорелся плоский монитор, транслируя прерывистые, иногда бессвязные изображения с портативной камеры. Мартин увидел купола и оранжереи из кремнистой стали и голубого хрусталя одного из восточных поселений — он не был уверен, какого именно, но капитан Чендлер командовала гарнизоном в Глейшерхельме, и он предположил, что это был как раз он. Дым поднимался столбами, подсвеченный снизу в черном ночном небе бурлящим оранжевым заревом пожаров. Неуклюжее десантное судно незнакомой конструкции, сплошь состоящее из углов, выпуклостей и тупых концов, опускалось на лед, оставаясь тенью за резким светом посадочных огней. Тяжеловооруженные солдаты уже были на льду, их боевая броня была выкрашена в белый цвет со случайными вкраплениями темно-серого, что служило хорошим камуфляжем в местных ледяных условиях. Тела на земле, изломанные и охваченные огнем, были почти все одеты в легкую броню Конкордата, черные с белой отделкой.

Сцена внезапно покрылась помехами, а затем погасла.

— Нам нужна помощь! Срочно! — сердито сказала Чендлер. — Мы в меньшинстве, и у нас нет возможности сопротивляться! Я приказал гражданскому населению садиться на транспорт и валить через перевалы, но транспорта недостаточно…

И с поразительной внезапностью голографическое изображение исчезло, сменившись белым пятном помех.

— Эй, — взревел Лэнг. — Верните ее!

— Не могу, сэр, — ответил техник. — Передача прервана… с ее стороны.

Другие мониторы показывали похожие сцены хаоса. Местная служба колониальных новостей сообщала о высадках и вражеских атаках на большинство покрытых куполами городов и аванпостов, разбросанных по Восточной Тундре, и на дюжине мониторов отображались изображения прибывающих кораблей и бегущих войск. Однако все больше и больше мониторов гасло. На одном из них репортер, плотно закутанный в синтетический мех, чтобы защититься от холода, говорил в переносной микрофон, когда солдаты в белых доспехах налетели на него сзади, бластеры ослепительно сверкали вспышками синего цвета. Голова репортера превратилась в размытый красный туман, а затем и эта камера отключилась.

— Полковник! — закричал Халид. — Вы должны что-то сделать!

Лэнг все еще смотрел на один из немногих активных экранов. Было трудно разглядеть, что происходит — огромные бронированные фигуры двигались в темноте, а пламя вырывалось в ночь.

— Мартин? Что это за штуки?

— Я не могу сказать, сэр. — он посмотрел на другой экран, набрал команду на клавиатуре и ввел запрос на получение информации. — В военной базе данных о них ничего нет. Возможно, это что-то новенькое, чего мы еще не видели во время последнего вторжения кездаев.

— Наземные гусеничные машины. Они выглядят почти как… Боло.

— Только маленькие. Их масса не может превышать пятисот тонн. А масса Марк XXIV четырнадцать тысяч.

— Но их чертовски много, лейтенант. И они хорошо бронированы. Даже Боло может быть уничтожен численностью, если ее достаточно.

— Для этого нужно нечто большее, чем броня, полковник. Боло умны. Если вы позволите им использовать свои таланты и вести войну по-своему…

— Они направляются на запад, — сказал Халид. — К перевалам. К нам.

Лэнг посмотрел на Мартина и кивнул.

— Приказываю ввести в бой Боло, — сказал он.

— Да, сэр!

Уже чертовски давно пора…

Будь я человеком, я бы ликовал. "Самое время", я полагаю, что именно так люди выражают эту особую эмоцию.

Массивные двери с грохотом разъезжаются в стороны, а я включаю свои главные двигатели. Я замечаю группу людей, механиков из Изра'ильского подразделения полевой поддержки бронетехники 514-го полка, которые стоят в стороне, пока я прохожу мимо, возвышаясь над ними, словно дюраллоевый утес. Люди такие крошечные и хрупкие, но я должен признать, что именно они создали мой вид.

Я выдвигаюсь на полной скорости, разгоняясь до 100 км/ч к тому времени, как прохожу через двери, и разгоняясь до 140 км/ч на открытом плацу за ними. Хотя боевые данные не указывают на какую-либо непосредственную угрозу для этой базы, я не хочу подвергать себя возможной орбитальной бомбардировке, пока я все еще ограничен в передвижении из-за физической структуры базы.

В трехстах метрах к югу Эндрю выходит из своего бункера в сверкающем облаке ледяных кристаллов, подсвеченных огнями базы, и мчится на восток курсом, параллельным моему. В нескольких километрах впереди возвышаются Ледяные Адские горы, изрезанные и покрытые льдом.

Тактическая ситуация довольно проста. Ледяные Адские горы, возвышающиеся почти на четыре тысячи метров над Изра'илевской тундрой, образуют идеальный защитный барьер для наземного передвижения, хотя, конечно, не являются препятствием для воздушного транспорта или атаки. В пределах почти тысячи километров от базы есть только два сухопутных маршрута через горы — долина реки Ад-Духан на юге и перевал Аль-Бурудж на севере.

Наши тактические данные показывают, что оба перевала в настоящее время переполнены мирными жителями Изра'ила, которые устремляются на запад через два перевала, спасаясь от резни, которую враг сейчас устраивает в городах по ту сторону гор. Человеческий поток затруднит передвижение по перевалам. Более приемлемый вариант — начать с дальней непрямой бомбардировки вражеских позиций на восточном склоне гор и поразить вражеские космические корабли, находящиеся сейчас на планетарной орбите.

Я провожу окончательную проверку систем и определяю, что все оружие и боевые системы полностью работоспособны. Я открываю канал связи со штаб-квартирой и запрашиваю разрешение на применение оружия.

— Они хотят чего?

— Боло HNK запрашивает разрешение на применение оружия, — сказал Мартин. — Он хочет атаковать позиции противника по ту сторону гор и поразить корабли кездаев на ближней орбите.

— Ответ отрицательный! — сказал Лэнг. — Запрос отклонен, черт возьми!

— Сэр…

— Я сказал, отказано! Мы начнем наносить удары по кораблям кездаев, а они начнут наносить удары по нашим кораблям. Мы не можем себе этого позволить, если хотим сохранить свободный маршрут с этой скалы. Что касается запуска ракет через горы, забудьте об этом! Там все еще проходят люди, и я не хочу начинать беспорядочную массированную бомбардировку!

Мартин посмотрел на монитор номер один на своей консоли, который показывал один из Боло вблизи, двигающийся по скованной льдом тундре на восток. Его корпус был изрыт, изношен и покрыт боевыми шрамами, что напомнило ему о том, что эти машины уже участвовали в нескольких десятках боевых действий за последние пару сотен лет. На каждой из машин было по восемь боевых звездочек, и они побывали еще во множестве мелких сражений, которые даже не отмечались приваренными на их гласисы вычурными знаками отличия.

Это говорило о том, что они знали, что делали, черт возьми.

— Лейтенант Мартин!

— Да, сэр.

— Разместите бронетехнику на перевалах. Пусть они удерживают их от попыток противника прорваться. Это даст нам время, необходимое для перегруппировки по эту сторону гор, и решить, что мы собираемся делать.

— Да, сэр, — он потянулся к переговорному устройству.

Мне трудно поверить, что нам отданы такие приказы. Боло — это, прежде всего, наступательная боевая единица. Ее лучшие качества теряются в чисто оборонительной позиции. Мы с Эндрю обсуждаем ситуацию по нашему каналу QDC, уверенные, что враг нас не подслушает… и не поймут те, кто следит за нашими передачами в Центре боевого управления.

— У них должны быть причины для такого развертывания, — предполагает Эндрю. Из нас двоих он всегда был более невозмутимым, более уравновешенным, более уверенным в том, что за запутанными приказами стоит разум. — Ситуация по ту сторону гор все еще запутанная. Возможно, они опасаются, что гражданские лица Изра'ила пострадают от дружественного огня.

— Возможно, — отвечаю я, — хотя использование беспилотников и ракет с искусственным интеллектом для окончательного наведения на цель ограничило бы или совсем исключило жертвы среди гражданского населения. Особенно когда нашими целями будут основные объекты противника, такие как его транспорт, полевые штабы и станции связи, а также скопления бронетехники.

— Также возможно, что причины, по которым С3[19] отдало эти приказы, совпадают с теми, по которым маршал Таллард решил отказаться от развертывания на линии Тапфхайм.

— И какие же это причины? — спросил я.

— Ошибочные.

Меня заинтриговал факт, что Эндрю только что пошутил. Возможно, не очень удачно, по человеческим меркам, но это явная попытка юмористической игры слов. Боло не славятся своим чувством юмора, и даже если бы люди заподозрили такое чувство у Боло, оно точно не поощрялось бы.

Я уже не в первый раз задавалась вопросом, полностью ли мы с Эндрю соответствуем спецификациям.

В прошлом я в первую очередь беспокоился о том, что у меня возникают проблемы с интеграцией с другими подразделениями Боло. Очевидно, что наша связь QDC делает нас ближе, чем было бы в противном случае, при чем настолько, что различные наши командиры-люди в прошлом называли нас "двуглавым Боло" или "братьями Боло". Однако результаты нашей диагностики всегда соответствовали ожидаемым психотронным характеристикам, и никто из наших командиров или обслуживающих групп не упоминал о нарушениях в обработке данных. Мы готовы к бою и работаем с максимальной эффективностью.

Мы готовы вступить в бой с врагом.

Эндрю движется дальше на юг, поворачивая на новый курс 099 градусов, чтобы войти в западный конец долины Ад-Духан. Теперь я вижу вход в долину, поскольку он отмечен высокими температурными показателями и видимым выделением водяного пара. Это название на арабском языке колонистов этого мира означает "Дым" и относится к облакам пара, поднимающимся над рекой из горячих термальных источников в долине. Изра'Ил обладает значительной тектонической активностью, что является результатом постоянного приливного перетягивания каната, в которое он играет с газовым гигантом под названием Пророк и спутниками Пророка. На тысячеметровом уровне тропы расположена важная глубоководная тепловая электростанция; сама река Ад-Духан настолько горячая, что остается жидкой, несмотря на температуру окружающей среды от минус пяти до минус пятидесяти градусов на всем протяжении до моря Аль-Муджадела.

Пар, наполняющий долину, мог бы обеспечить Эндрю тактическое преимущество, маскируя его тепловые признаки и делая невидимым даже с близкого расстояния.

Мой пункт назначения — перевал Аль-Бурудж на севере, узкое ущелье в горах под названием "Звездные обители" на местном наречии.

Теперь я чувствую приближение врага и ускоряю темп.

— Я действительно думаю, что нам следует прислушаться к ним, сэр, — упрямо сказал Мартин. — У них больше опыта на передовой, чем у любого из нас на линии снабжения, — он заколебался, пытаясь оценить, насколько далеко он может зайти. — Полковник, хороший офицер знает, что нужно слушать своих сержантов. То, что они могут сказать, основано на опыте, а не на симуляциях!

Лэнг едва не улыбнудся.

— Лейтенант, в тот день, когда я последую совету гигантской гусеничной строительной техники с мозгами психа-как-его-там и запрограммированной на выполнение приказов, я уйду со службы! Запомни это хорошенько, сынок. Эти твои игрушки — машины. Не люди. Они думают не так, как мы, и ты только наживешь себе неприятности, притворяясь, что они умеют думать! — он повернулся и взглянул на консоль QDC, затем кивком головы указал на быстро мерцающие экраны. — Кроме того, похоже, что они играют в симуляторы и не слишком-то обращают внимание на реальный мир, не так ли?

— Отчасти это обычные разговоры, полковник. Они что-то обсуждают. Похоже, что также идет игра, но они изолированы в довольно маленьком общем виртуальном мире. Им не нужно много думать чтобы передвигаться по местности или следить за входящими сообщениями. Я предполагаю, что они моделируют какую-то возможную стратегию и тактику кездаев, чтобы они могли решить, как лучше всего развернуть войска.

— Они решают, да? — Лэнг покачал головой. — Я не могу до вас достучаться, лейтенант. Боло — это машины, а не люди! Перестань, черт возьми, притворяться, что они живые!

— Да, сэр.

Мартин вернулся к своему пульту. На дисплее карты над головой две зеленые точки поползли к горам.

Теперь я полностью перешел в боевой рефлекторный режим, поскольку сражение началось в 05:87 по местному времени. Три Кездайских самолета, возможно, БПЛА, но с большим количеством ракетного оружия, пролетели над горами по вектору атаки на Центр боевого управления. Я сбил один, а Эндрю два, уронив их с ночного неба двумя залпами ионных разрядов из наших бесконечных повторителей.

Моя система УВП находится в режиме онлайн, и я использую ее для развертывания комплекса беспилотных летательных аппаратов для разведки зоны боевых действий.

Девяносто шесть небольших автономных зондов будут передавать визуальные данные и электронные сигналы через военную спутниковую сеть связи Изра'ила или, в случае сбоя, с помощью ретрансляционных БПЛА, приземлившихся на самых высоких и неприступных вершинах Ледяного Ада.

Когда разведывательные дроны опускаются на восточном склоне гор, наши боевые центры заполняются поступающими данными. Конструкции оружия и кораблей, радиочастоты и типы кодов — все это соответствует образцам, полученным во время последнего вторжения кездаев на Делас, что позволяет подтвердить личность врага. Они кажутся более многочисленными, чем предполагалось в первых полевых отчетах.

Мы наблюдаем по меньшей мере сорок два тяжело бронированных наземных гусеничных вездехода, каждый из которых, по оценкам, весит пятьсот тонн, каждый оснащен энергетическим оружием, установленным на башне, и, очевидно, пусковыми установками для ракет.

Похоже, что они движутся двумя группами по двадцать одной единице, в направлении обоих проходов. Мы могли бы уничтожить их прямо сейчас… но приказы нашего командного центра категорически запрещают это.

На своих сенсорах дальнего действия я замечаю линейный крейсер Кездаев, поднимающийся над западным горизонтом.

Следующие 0,015 секунды я борюсь с противоречивыми иерархиями программирования и приказами избегать стрельбы по целям на орбите. Я решаю, что атака с линейного крейсера потребует ответных действий, но до тех пор я буду просто наблюдать. Колониальный космический корабль, как я заметил, остается на орбите. Возможно, командный центр надеется избежать столкновения с флотом.

По мере того, как я продолжаю двигаться в сторону перевала Аль-Бурудж, земля начинает подниматься. Дорога под моими гусеницами превращается в пыль, но мне удается избежать соприкосновения с опорами монорельсовой линии, соединяющей восточную и западную равнины через горы. Уже проехало несколько машин, в каждой из которых находились гражданские лица. Я замечаю большое количество гражданских лиц на наземных транспортных средствах — в основном, на снегоходах и катерах на воздушной подушке — все они направляются на запад.

Присутствие гражданских лиц в узких границах перевала Аль-Бурудж серьезно осложнит мне оборону этой позиции. Я пытаюсь увеличить скорость, но вынужден несколько раз останавливаться, поскольку толпы беженцев становятся все гуще. Многие, как я теперь замечаю, идут пешком.

Эндрю сообщил мне, что аналогичные условия преобладают в долине Ад-Духан.

На гораздо более низком уровне осведомленности мы продолжаем наш цикл симуляций. Мы смоделировали окружающую местность, оценив возможности и вооружение противника, насколько это возможно, сравнив их с известными противниками и материальной частью. По самым скромным подсчетам, бронированные краулеры кездаев обладают броней и огневой мощью, эквивалентными Явакам Денга, типа A/2, которые обладают аналогичной массой. Наша первоначальная игровая симуляция предполагает, что противнику придется использовать численность краулеров эквивалентную 8,75 штук тип А/2, в одновременном бою прямой наводкой, чтобы создать угрозу одному Марк XXIV. Очевидно, что наша стратегия, хотя и носит оборонительный характер, должна быть направлена на то, чтобы не дать врагу достичь такого уровня численного превосходства.

Я достигаю вершины перевала Аль-Бурудж, с вершины которого открывается прекрасный вид на тундровые равнины за ним… и пылающие факелы деревень Консорциума.

Первые беженцы прибывали в космопорт, расположенный в двух километрах к югу от командного центра. Вагоны монорельсовой дороги въезжали один за другим, выбрасывая сотни шокированных, перепуганных и сбитых с толку гражданских лиц в вестибюль порта, в то время как наземные транспортные средства, экранопланы и снегоходы продолжали прибывать с обоих перевалов, казалось, нескончаемыми потоками.

— Прикажите 5-й бригаде выдвигаться в космопорт, — сказал Лэнг в гарнитуру связи. — Внепланетный транспорт должен быть зарезервирован для военных Конкордата!

Смуглое лицо Халида потемнело еще больше.

— Вы это серьезно?

— Я абсолютно серьезен, губернатор. Мы позаботимся о том, чтобы вы и ваши лучшие люди благополучно выбрались отсюда. Но на этой скале семьдесят тысяч колонистов, а у нас не хватит космического транспорта и на четверть этого количества. Чего нам сейчас не нужно, так это беспорядков в космопорте.

— Итак… что вы намерены делать?

— Для начала задержим кездаев на столько, на сколько сможем. Это будет нелегко, потому что они значительно превосходят нас числом.

— Но ваши два Боло…

— Могут сделать не так уж много. Я реалист, губернатор. Эти машины не более чем замедлят приближающийся прилив. Но тем временем мы попытаемся начать переговоры с кездаи. Возможно, нам удастся заключить перемирие и эвакуироваться мирно… и без дальнейшего кровопролития.

— В самом деле? — Халид посмотрел на Лэнга с нескрываемым презрением. — А вам не приходило в голову, полковник, что эта скала, как вы ее называете, этот ледяной шар, и есть наш дом? Возможно, мы всего лишь горнодобывающее предприятие Конкордата, но люди, живущие здесь, сделали этот мир своим домом. Я предлагаю вам помочь нам защитить его.

— Если мы это сделаем, губернатор, у вас не останется дома. — он пожал плечами. — Защищайте это место сами, если хотите. Мои люди были размещены здесь не для того, чтобы погибать в безнадежном бою!

— Полковник! — крикнул Мартин, надеясь предотвратить неприятную сцену. Он чувствовал, как ярость Халида отражается в его глазах и едва сдерживаемых сжатых кулаках.

— В чем дело, лейтенант?

— Оба Боло достигли назначенных им оборонительных позиций, сэр. Эндрю докладывает о плохой видимости. Хэнку, однако, хорошо видны города Иншаллах, Глейшерхельм и Гадален. Враг в поле зрения.

— Тогда прикажите открыть огонь, черт возьми! Разрешите им "Хеллборы"! Неужели я должен думать обо всем, что происходит здесь?

Я получаю приказ открыть огонь, и впервые за всю историю моей карьеры я колеблюсь перед выполнением этой команды. Я держу Врага на прицеле, и все же я с лазерной точностью осознаю, что произведет выстрел из моего 90-сантиметрового "Хеллбора" в непосредственной близости от небронированных гражданских лиц.

Горный перевал в этом месте имеет ширину около восьмидесяти метров и окружен отвесными базальтовыми склонами, покрытыми снегом и льдом. "Хеллборы" выстреливают "заряд" плавящегося водорода со скоростью, приближающейся к десяти процентам скорости света. В плотной атмосфере, такой как изра'ильская, температура ядра "болта" в 30 миллионов градусов рассеется в виде ударной волны, которая убьет или покалечит любого небронированного человека в радиусе примерно двух километров и обрушит окружающий лед в виде катастрофической лавины.

Потери среди гражданского населения будут ужасающими.

Я задерживаю огонь из своей основной батареи, чтобы позволить беженцам продолжить свой путь мимо меня на запад. Вместо этого я запускаю четыре ракеты УВП с боеголовками CMSG[20], направляя их на скопления вражеской бронетехники и средства связи к востоку от гор.

Каждая боеголовка кассетного боеприпаса распадается над целью, разбрасывая облако самонаводящихся силовых зарядов по широким, неожиданно смертоносным следам. Как и ожидалось, бронетанковые подразделения противника выглядят незатронутыми, но войска, оказавшиеся на открытой местности, а также здания и легкие транспортные средства, используемые в качестве C3, уничтожаются залпами высокоскоростных дробинок, выпущенных как выстрелы из дробовика от падающих боеголовок крылатых ракет.

Я нацелился на пятнадцать больших приземлившихся транспортов, разбросанных по району сражения, но решил не уничтожать их, по крайней мере, на данный момент. У нас пока мало информации о психологии кездаев, но они кажутся достаточно похожими на людей в своих действиях и реакциях, и я предполагаю, что они будут сражаться упорнее, зная, что у них нет выхода. Люди называют это "сражаться как загнанные в угол крысы", яркая метафора, несмотря на то, что я могу только предположить, что "крыса" — это существо, обладающее трусливыми чертами характера, но способное в отчаянии проявить значительную силу, решимость или волю к жизни.

Пока войска противника знают, что их ждет путь к отступлению, они могут быть более осторожными в развертывании и продвижении. Кроме того, их транспорт служит тактическим рычагом в моем собственном планировании. Угрожая их путям отступления к транспортам, мы можем повлиять на выполнение их плана сражения.

Однако на данный момент мои собственные маневры ограничены моими приказами. Я сообщаю Командному центру, что в данный момент не могу стрелять из своего "Хеллбора", и начинаю стрелять по броне противника кассетными боеприпасами, запускаемыми УВП.

— Итак… а что вы называете домом? — спросил губернатор Халид.

В командном центре воцарилась тишина. Полковник Лэнг незадолго до этого ушел, чтобы обсудить быстро обостряющийся кризис в космопорте со старшими офицерами 5-го батальона и военной полицией.

— Альдо Цериз, — ответил Мартин, не отрывая взгляда от мониторов C3 Боло. Происходило что-то странное…

— Далеко… Как давно вы не были дома?

— Два… нет. Почти три года. Почему вы спрашиваете, губернатор?

— Я уже начал задумываться, есть ли у вас, военнослужащих Конкордата, дома. Знаете ли вы, что значит потерять его или быть вынужденным уйти.

— Лэнг прав в одном, — сказал ему Мартин. — Мы можем лишь замедлить продвижение противника. Их слишком много.

— Я не понимаю вашего полковника. Он кажется таким… робким.

Мартин хмыкнул, затем протянул руку и коснулся клавиши на своей консоли.

— Возможно, это вас заинтересует, сэр.

Над проекционной панелью появилось голографическое изображение полковника Томаса Лэнга.

— Это секретные данные, но я думаю, вам стоит их увидеть. Мне было любопытно, и я просмотрел личные дела.

Халид наклонился ближе, его ястребиные черты были освещены светом мониторов, когда он читал бегущую строку текста.

— Он был на Дуранго? Я слышал об этом.

— Тотальная битва за последний рубеж. На мельконианском фронте. Он приказал двум батальонам любой ценой удержать город Кордасса на Дуранго. Они это выполнили и были уничтожены.

— Но битва закончилась победой.

— Конечно. По крайней мере, так это называют военные историки. 1-й и 2-й батальоны 345-го полка задержали основное наступление мельконианцев на Кордассу до тех пор, пока флот Конкордата не смог прибыть и уничтожить силы вторжения.

— Но Лэнг…

— Они не могли наказать его, только не тогда, когда они превратили Дуранго в самую крупную победу со времен Аламо.

— Аламо?

— Похожий бой, давным-давно. На самом деле, то были дни, предшествовавшие космическим полетам.

— Понятно.

— Вы прочли это? — Мартин выделил фрагмент текста.

Халид нахмурился.

— Его брат…?

— Майор Джеффри Лэнг, командир 2-го батальона. Он погиб вместе с остальными в Кордассе. Наш командир в то время находился на военной орбитальной станции и выжил.

— Здесь говорится, что он предстал перед военным трибуналом.

— И был оправдан. В конце концов, он уже стал героем. Военный трибунал — это что-то вроде требования, если ты настолько беспечен, что потерял всех своих подчиненных. Здесь говорится, что была некоторая дискуссия по поводу того, следовало ли осудить его действия, но в конце концов ему вручили медаль.

— Его наградили.

— И наказали его. Он получил новую командную должность… здесь. Вдали от важных мест. С глаз долой, из сердца вон, так сказать, — Мартин посмотрел на Халида. — Быть посланным сюда было равносильно завершению его карьеры.

Губы Халида искривились в кривой усмешке.

— Это объясняет некоторые его чувства по отношению к моему миру.

— Это также объясняет, почему он боится, что Изра'ил превратится в еще одну "последнюю битву". Он пытался связаться с командирами кездаев. Мир любой ценой…

— Этот подход был испробован на протяжении всей человеческой истории. Умиротворение имеет печальную привычку делать агрессора все более и более голодным.

— Я… Хотел бы я, чтобы мы могли что-нибудь сделать. Лэнг прав. Плохие парни намного превосходят нас численностью. Если помощь не придет вовремя, мы не сможем их сдержать.

— Даже с двумя Боло?

— Даже с ними, — и особенно если им не позволят драться по-своему, подумал он, но не произнес этих слов вслух.

Халид вздохнул.

— Мы высоко ценим мир на этой планете, лейтенант. Двести лет назад Изра'ильский консорциум нанял людей с Каутара, чтобы они прибыли сюда и начали новую жизнь, работая на иридиевых и дуриллиумных рудниках. Большинство из них исповедовали бхаи, веру жить во имя мира и взаимопонимания… или реформированный ислам.

— Они впервые увидели этот мир ледяным адом. Они назвали его в честь Ангела Смерти, парящего над мирами, одной ногой стоящего на Седьмом небе, а другой — на мосту между Адом и Раем. Он ведет учет всего человечества. Когда человек умирает, Изра'ил отделяет его душу от тела через сорок дней. Они поклялись превратить Ад в Рай. Конечно, Изра'ил — это не рай. Мы, внуки тех первых колонистов, знаем это. Но это наш дом, и дом для наших детей. Мы не можем просто так… бросить его. Только не по прихоти человека, назначенного военными Конкордата защищать нас!

— Мне жаль, — с несчастным видом произнес Мартин. — Я ничего не могу с этим поделать. Он мой командир, и…

— А неподчинение его приказам означает тюрьму, увольнение или бесчестие. Я понимаю. Но… Я слышал кое что о Боло. Автономные боевые машины, которые мыслят как люди. Которых невозможно победить. А ты командующий офицер Боло, не так ли?

Мартин с несчастным видом кивнул.

— Да. Это я. Но я все равно не могу приказать им делать то, чего он не позволит. Что касается того, что их невозможно побить… — он пожал плечами. — Ни одна машина не является неуязвимой. Боло можно победить, если противник значительном превосходит их численностью. Или если с ними плохо обращаются и используют.

— Ты боишься за этих двоих, Хэнка и Эндрю.

— Да. Они зажаты стенами долины и двумя горными перевалами. Нет пространства для маневра. Что еще хуже, они не могут использовать свою скорость, мобильность и оружие в полной мере, чтобы получить тактическое преимущество.

— Боло NDR вызывает командование, — произнес голос в его наушнике. Он было глубоким и содержательным. — Враг сейчас продвигается вверх по Долине Смоук. Я сбил три беспилотных летательных аппарата и подозреваю, что они пытаются переместить какую-то тяжелую технику вверх по восточному склону, используя складки местности для укрытия.

— Боло HNK вызывает командование, — произнес второй голос. Он был немного выше по тону, чем предыдущий, отличаясь интонациями и размером. — Пока никаких признаков противника на перевале Бурудж. Поток беженцев по-прежнему интенсивен, и я не могу применить основное вооружение, не причинив неприемлемого сопутствующего ущерба и больших потерь среди гражданского населения. Прошу разрешения продвинуться на десять километров вперед, чтобы беспрепятственно вступить в бой с противником.

— Боло HNK, — сказал Мартин в переговорное устройство. — Оставайтесь на месте, как приказано. Вы можете прицелиться во врага из своего "Хеллбора"?

— Подтверждаю, — был ли в этом односложном ответе намек на горечь? Гнев? Или ему показалось? Последовало долгое колебание. — Командование, я вынужден отказаться от приказа открыть огонь из моего "Хеллбора" в данный момент. Запрашиваю разрешение продвинуться на десять километров вперед, где я не буду нести ответственности за большие потери среди гражданского населения.

Мартин моргнул, резко втянул воздух, затем снова медленно выдохнул.

— Ответ отрицательный. Оставайтесь на месте, — он снова изучил показания QDC. — Черт возьми…

— В чем дело, друг мой?

— Я не совсем уверен, — сказал он, нахмурившись. И Хэнк, и Эндрю работали на значительно более высоком уровне мышления, чем можно было ожидать от Марк XXIV. — Судя по тому, как они разговаривают, я могу поклясться, что это Марк XXX, как минимум.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… у нас нет времени на диссертацию об эволюции Боло. Говоря предельно простым языком, Боло наделили самосознанием и интеллектом, примерно эквивалентным человеческому, с появлением Марк XX и психотронных схем в конце 2700-х годов. Последующие Марки в течение следующих нескольких столетий становились более разумными, более человечными в своих рассуждениях и, что немаловажно, в своей речи, хотя их способности были ограничены программным обеспечением, направленным на предотвращение нападения непослушного Боло на своих владельцев. Пока все понятно?

Халид кивнул.

— Я понимаю. Ранние модели ничего не могли делать без прямого приказа своих командиров-людей.

— Верно. Так вот, Марк XXIV, как и Хэнк и Эндрю, были первыми по-настоящему автономными машинами с самосознанием. Последние модели, такие как Марк XXX… Ну, если вы поговорите с ним по коммуникатору, то единственный способ определить, что он не человек, это то, что его речь, как правило, немного более формальная, немного более эрудированная, чем у людей. Они полностью соответствуют требованиям к тесту Тьюринга[21].

— Тьюринга?

— Это старый кибертехнический термин. Это означает что не догадаешься, что они машины. В любом случае, я работаю с Боло уже восемь лет, и у меня была возможность пообщаться со многими из них. Острый слух может определить поколение неизвестного Боло, просто прислушавшись к тому, как он составляет предложения. Более низкие Марки, как правило, звучат немного кровожадно и узколобо, они не думают ни о чем, у них очень узкие программные ограничения. Более высокие Марки звучат как чрезвычайно умные люди и могут говорить практически о чем угодно.

— А-а. И вы считаете, что двое ваших друзей умнее, чем они должны быть?

— В двух словах, да. Язык, в частности, способность поддерживать длительную беседу на различные темы, отражает общий уровень интеллекта. Это именно то, о чем я думаю. А еще мне интересно… почему?

— Что "почему"?

— Полковник прав. Эти два Боло — всего лишь машины. Это очень, очень умные машины, но они умны потому, что кто-то написал для них необычайно сложные программы искусственного интеллекта, которые обрабатываются с помощью психотронных схем, предназначенных для обеспечения определенного уровня гибкости, скорости и даже, в ограниченной степени, самосознания. Они не могут выйти за рамки своих собственных программ, не могут мыслить нестандартно.

— Так как же они могут мыслить, как Марк XXX-ые?

— Возможно, они нашли способ перепрограммировать себя.

— У них нет такой возможности. Самопрограммирование… это означало бы, что они могли бы каким-то образом выйти за рамки привычного и решить для себя, что они собираются делать, именно то, что люди пытались предотвратить в Боло с тех пор, как эти штуки были изобретены.

— Тот, который "Хэнк", продолжает отказываться выполнять твой приказ стрелять из "Хеллбора".

— Да. Я знаю. И это отчасти меня беспокоит. Конечно, у него есть определенный уровень тактической осмотрительности. И когда они перейдут в полный режим боевого рефлекса, они будут полностью предоставлены сами себе. Но я никогда не слышал, чтобы Марк XXIV говорил мне, что он не может подчиниться приказу открыть огонь, потому что это может привести к жертвам среди гражданского населения.

— Он звучит… по-человечески.

— Да…

— Ранее ты сказал, что Боло не может выйти за рамки своих возможностей, не может перепрограммировать себя. Я думаю, мой друг, что большинство людей ничем не лучше. Мы такие, какими нас определил Аллах и наше прошлое, и мало кто из нас может превзойти это.

Мартин подумал о Лэнге.

— Я начинаю думать, что ты прав.

Два Боло обменивались информацией по своим системам QDC, и Мартину стало интересно, о чем они говорят.

В долине Ад-Духан, в двадцати километрах к югу, Эндрю ведет бой с воздушным и наземным противником. Поддерживая связь в режиме реального времени с помощью наших комплектов Quantum Determinacy Communications, я наблюдаю, я чувствую, как он маневрирует в омуте с кипящей водой шириной в километр, в истоках реки Духан с горячей водой и в "дыме" Долины Смоук.

Скрытый как оптически, так и термически, он находится в идеальной позиции для засады на врага, когда его краулеры достигнут вершины перевала. К счастью, поток беженцев через долину Духан сошел на нет, но он не стреляет из своего главного башенного орудия, вместо этого полагаясь на скорострельные залпы из всех восемнадцати бесконечных повторителей с ионными зарядами и тактические залпы противотанковых ракет. В течение сорока секунд, наполненных пламенем, окруженная скалами долина содрогается от грохота его залпов. Четверо вражеских краулеров были уничтожены, когда попытались проскользнуть через гребень хребта и броситься на него. Остальные на мгновение сбились в кучу, а затем отступили.

Я чувствую его волнение.

— Мы можем напасть на них и покончить с ними прямо сейчас!

— Это было бы самоубийством, — говорю я ему. — Кроме того, нам приказано удерживать эти проходы любой ценой. Если врагу удастся проскользнуть через них в тыл, эвакуация будет поставлена под угрозу.

— Тогда мы должны сделать так, чтобы никто не прошел мимо нас.

— В бою ничего не гарантированно. Мальборо знал это.

— Мальборо также знал, что можно выиграть все сражения и проиграть войну.

Я разделяю его точку зрения. Война за испанское наследство была для Мальборо не более чем чередой выдающихся побед, пока через семь лет после блестящей победы при Бленхейме его карьера не закончилась политическим позором. В конце концов, Франция сохранила свои довоенные границы и получила многое из того, чего хотела, даже несмотря на то, что ее военная репутация была запятнана из-за плохого выступления на поле боя. История полна таких перипетий… Наполеон в России, Америка во Вьетнаме, Аргентина в Бразилии, легионы Берренджери на Тралленке IV… победы, одержанные на поле боя ценой крови, затем растрачиваются впустую или раздаются бюрократами за столом переговоров.

Я отмечаю, что транспорты Конкордата готовятся к эвакуации, и задаюсь вопросом, скольким людям удастся спастись. Кажется предрешенным, что враг вскоре сокрушит наши позиции и прорвется через перевалы, чтобы атаковать Командный центр, колониальную столицу Изра'Илбалад и космопорт.

Я замечаю заатмосферные ударные корабли, поднимающиеся из охваченных пламенем городов на востоке, и сообщаю в Командный центр об обнаружении и фиксации цели. Через несколько секунд поступает приказ: "НЕ, повторяю, НЕ ЦЕЛИТЬСЯ во вражеские космические корабли.

Я удивляюсь, зачем мы здесь, где мы не можем сражаться, лишенные нашего лучшего оружия, не годные ни на что, кроме уничтожения…

— Если мы начнем уничтожать их транспорты, — проревел полковник Лэнг, — они начнут уничтожать наши! И тогда нам конец!

— Мы также теряем нашего единственного туза в рукаве, — ответил Мартин. — Черт возьми, полковник! Дайте волю Боло!

— Вы свободны, лейтенант. Убирайтесь к черту из моего командного центра.

— Полковник! — сказал губернатор Халид. — Вы находитесь здесь под моей юрисдикцией. Я думаю, вам следует…

— Ваша юрисдикция, губернатор. Мое командование. Вы едва ли способны руководить сражением, и мои люди не подчинятся вашим приказам. А теперь… я вынужден попросить вас обоих покинуть центр.

— Сэр, при всем моем уважении, — сказал Мартин, — я все равно понадоблюсь вам для связи с Хэнком и Эндрю. Они не примут ваши приказы, потому что не узнают ваш голос, — это был блеф, к тому же тонкий, но ему нужно было остаться, нужно было хотя бы попытаться оставаться в курсе событий со своими двумя зарядами весом по четырнадцать тысяч тонн.

— Полковник Лэнг! — раздался испуганный голос по одному из активных громкоговорителей. — Бэннер, из космопорта! У нас толпа прорывается через ограждение северного периметра!

— Черт побери, — Лэнг колебался, заметно покачиваясь, его лицо потемнело от гнева. — Хорошо, Мартин. Оставайся. Заставь их остаться. Но еще одно твое бунтарское замечание, и следующие десять лет ты проведешь за решеткой!

— Да, сэр.

Его руки дрожали, когда он снова повернулся к пульту управления Боло.

— Он намерен бросить Боло, не так ли? — тихо спросил Халид.

— Конечно. Каждый из этих Боло-транспортников может перевозить по тысяче человек.

— Значит, он просто воспользуется ими, чтобы выиграть время и организовать эвакуацию?

— Я думаю, в этом и заключается идея. Но я не думаю, что у него будет на это время.

— Я не покину свой родной мир, — сказал Халид.

— Я тоже не покину, — сказал ему Мартин, озвучивая решение, которое он только что принял. Нет, если это означает бросить их там.

Эндрю отбил первоначальную атаку в долине Ад-Духан. Его использование бесконечных повторителей только замедлило продвижение вражеских краулеров, но кассетные боеприпасы с лазерным наведением, снаряженные в противотанковые ракеты, доказали свою эффективность.

Я отмечаю, что подготовка к эвакуации из Изра'Илбалада идет полным ходом. Наша жертва здесь, очевидно, предназначена для того, чтобы дать штаб-квартире время завершить эвакуацию. Мы с Эндрю согласны в том, что мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы ослабить натиск врага через горы и выиграть как можно больше времени для объекта Консорциума.

Я продолжаю отслеживать приближение пяти заатмосферных ударных кораблей, которые летят низко над горами. Приказ штаба прекратить огонь ставит меня в тупик. Ударные корабли быстры, высокоманевренны и обладают гравитационной защитой, аналогичны перехватчикам класса Valkyrie XY-3000.

Утечка гамма-излучения низкой интенсивности позволяет предположить, что они либо оснащены небольшими ядерными установками, либо несут ядерные боеприпасы.

Внезапно они устремляются на юг. Они нацелились на Эндрю.

— Эндрю! — кричу я по каналу QDC.

— Вижу их! — отвечает он, прежде чем я успеваю произнести свое предупреждение. — Отслеживаю! Они стартовали!

Они также исчезли из моей сенсорной сети, поле моего зрения закрыто южной стеной долины, которую я занимаю. Но я могу наблюдать за ними глазами Эндрю и с помощью нескольких орбитальных военных спутников, а каждый из пяти приближающихся кораблей выпускает по четыре ракеты почти в упор.

— Поражаем цели! — кричит Эндрю. Он поднимается над озером Хот-Спрингс, его корпус дымится, он стремится к большей маневренности, в то время как атакующие низко нависают над северной стеной Долины Смоук. В режиме боевого рефлекса он может самостоятельно определять приоритеты для целей… и игнорировать ранее отданный штабом приказ о запрете огня.

Его бесконечные повторители выпускают ослепительное облако ионных разрядов, а батареи точечной обороны выпускают невидимые лучи ультрафиолетовых лазеров. Шесть ракет и три корабля распадаются в течение первых 0,16 секунды после его выстрела.

С помощью спутниковой разведки я замечаю большое количество ракет, выпущенных с вражеских оборонительных батарей близ Иншаллаха, и все они были нацелены на Эндрю.

Еще четыре ракеты испаряются… и еще пять после них… Но они были выпущены на высокой скорости с расстояния менее полукилометра, и у Эндрю просто нет достаточного количества средств точечной обороны, чтобы отследить и уничтожить их все. Ему удается сжечь еще три…

…и оставшиеся две попадают в его боевые экраны, пара ядерных зарядов мощностью по 25 килотонн взрывается почти одновременно. По каналу QDC я ощущаю внезапный импульс, когда его боевые экраны трепещут, а затем отказывают перегруженные… чувствую обжигающий, смертоносный поток перегретой плазмы, скользящий по его внешнему корпусу, как прикосновение паяльной лампы к пластику… чувствую, как черные ураганные ветры, несущие испаряющийся песок и камни, взрываются по всему его бронированному корпусу, такому же плотному и незыблемому, как оглушительный взрыв цунами… чувствую, как смещаются и скользят мои гусеницы по земле, которая теперь частично расплавилась, когда эти ветры пытаются сдвинуть с места массу в четырнадцать тысяч тонн…

Я двигаюсь, мчусь на восток через долину, стремясь занять четкую линию огня против приближающейся волны ракет, которые все еще летят из Иншаллаха. Все атакующие корабли были уничтожены Эндрю или огненным шаром. Но спутниковые сенсоры отслеживают приближение еще тридцати семи целей.

Эндрю все еще в рабочем состоянии. Мощность на уровне 27,4 процента. 12 батарей бесконечных повторителей по-прежнему полностью или частично работоспособны. Боевые экраны отключены. Его защитные слои абляционной брони исчезли, унося с собой большую часть теплового излучения. Его внешний корпус, обращенный к двум атомным солнцам, когда они зажигались, почернел и местами стал гладким, как скульптура, антенны связи расплавились… А датчики радиации показывают, что теперь он достаточно горячий, чтобы убить незащищенного человека, который подойдет на расстояние касания.

Мои сейсмические датчики зафиксировали дрожь гусениц, за которой последовал пронзительный раскат грома через тридцать секунд после взрыва.

— Эндрю! Ты в порядке?

— Все еще… функционирую.

Я чувствую, как трудно ему просто сформулировать эти слова. Его вычислительные мощности должны на мгновение полностью сосредоточиться на выживании.

— Отслеживаю новую волну… приближается…

— Я вижу их. Я меняю позицию для точного выстрела.

Но стены долины преграждают мне путь. Теперь я вижу пусковые установки, которые все еще ярко светятся после их запуска несколько секунд назад, но сами ракеты движутся по рельефу местности и исчезли в окутанной скалами расщелине Дымной долины.

Анализ ракет Эндрю мелькает в моем боевом центре. Это пятиметровые стержни из обедненного урана, летящие на гиперскорости. В основании каждого снаряда находится ядерное устройство мощностью не менее 25 килотонн. Стержни сконструированы специально, чтобы пробивать броню Боло… а затем ядерные заряды проникнут сквозь полурасплавленные отверстия.

С опущенными боевыми экранами Эндрю уязвим… и я ничего не могу сделать.

Я чувствую, как все больше ракет выходят на стартовую позицию на полигоне в Иншаллахе…

— Боже! Что происходит? — спросил Лэнг.

— Эти корабли выпустили тактические проникающие бомбы по Эндрю. Его боевые экраны отключены, и потребуется время, чтобы снова их поднять. С востока летят еще больше проникающих бомб. Похоже, они пытаются прорвать его оборону.

— Может ли другой Боло…?

— Он заперт в той долине, окруженной высокими стенами. Он пытается маневрировать, чтобы помочь, но…

— Что… что мы можем сделать?

— Ни черта, полковник. Мы просто сидим и смотрим…

— Другой, — вставил Халид, уставившись на карту. — "Хэнк". Он двигается так быстро! Как будто он чувствует то же, что и первый.

— Я думаю, это совершенно верно, — Мартин взглянул на полковника, ожидая упрека, но его не последовало.

— Они братья…

В каком-то смысле я чувствую то же, что и Эндрю… переданные сенсорные данные с нескольких внешних датчиков корпуса которые пережили ядерную бурю. Теперь я вижу приближающиеся ракеты, чувствую, как маневрирую, чтобы направить на них как можно большее количество турелей с бесконечными повторителями.

— Стреляй из своего главного орудия! — кричу я. 90-сантиметровый залп "Хеллбора" с огневой мощью примерно в 2,25 мегатонны в секунду, возможно, и не поглотит все это облако приближающихся пенетраторов, но внезапный вакуум, созданный в атмосфере, уничтожит всех выживших в ударной волне, поджарит даже защищенную электронику электромагнитной индукцией и расплавит чувствительные датчики в результате теплового воздействия. Облако ракет начинает рассеиваться, однако каждый "пенетратор" маневрирует отдельно, чтобы обрушиться на Эндрю с разных направлений. Он должен выстрелить из своего "Хеллбора" в течение следующих 0,5 секунды или упустит эту возможность.

— Огонь! Огонь!

Его реакции замедлены, и я задаюсь вопросом, не пострадали ли его оперативные центры в бою…

…но затем он выпускает разряд "Хеллбора", освещая окутанный мраком, разрушенный ядерными ударами ландшафт долины тонким, как игла, лучом звездного огня, вырвавшимся из сердца солнца и брошенным в приближающиеся ракеты.

Двадцать четыре ракеты испаряются, а еще пять врезаются в землю или в крепкую шкуру Эндрю, сломанные, замедленные или наполовину расплавленные. Восемь из них, среагировав быстрее, чем ожидалось по имеющимся данным о летно-технических характеристиках, уклонились от термоядерного разряда и с грохотом разрушающегося вакуумного туннеля на его пути, и развернулись, чтобы приблизиться к Эндрю с восьми разных сторон.

Его бесконечные повторители уничтожили пятерых…

Его лазеры точечной защиты убивают двоих…

Последний оставшийся в живых "пенетратор" летит высоко, врезаясь в главную палубу Эндрю, в двенадцати метрах позади его главной орудийной башни. Высокая перегрузка лишает пенетратор большей части кинетической энергии из-за маневра, чтобы избежать попадания заряда "Хеллбора", он бьет лишь с малой долей энергии, на которую рассчитан пятиметровый стержень из обедненного урана…

…но удар пришелся в уязвимое место, где со шкуры Эндрю был соскоблен метр дюраллоя, керамопласта и кремнистой стали, а оставшаяся часть осталась мягкой, местами частично расплавленной, над двумя метрами внутренней титан-дюраллевой амальгамы и голубым мерцанием его внутренних защитных экранов.

Брешь, раскаленная добела игла, вонзившаяся Эндрю в спину, как шип, совсем крошечная… Но последовавший за этим ядерный взрыв мощностью 25 килотонн направляет в брешь часть своей высвобожденной ярости, разжигая внутри плазменный огонь…

— Эндрю…!

Мой крик на мгновение заглушает все военные радиочастоты, и аудиовыход эхом отражается от окружающих меня скал. Наша связь QDC разорвана… И все же в моем виртуальном внутреннем мире, мире, который я делил с ним, я вижу, как он пылает изнутри, как его пожирает изнутри и снаружи звездное пламя ядерного ада, которое охватывает его.

— Эндрю…!

Лед, сбитый с вершин скал звуковым ударом, падает в долину со всех сторон, но я не обращаю на это внимания, продолжая свой путь на восток.

Я чувствую, как внутри меня разгорается пламя, сине-белое, всепожирающее.

Я ощущаю прикосновение наводящего радара и лидара. Я разворачиваю свой 90-сантиметровый "Хеллбор", прицеливаюсь в пусковой комплекс, находящийся примерно в восемнадцати километрах от меня, и стреляю…

Лейтенант Мартин оторвался от своей консоли, пронзив Лэнга взглядом, полным холодной ненависти.

— Линейный Боло NDR 0831-57 уничтожен, — сказал он.

— Да поможет нам всем Бог, — ответил Лэнг.

— Да простит нас Бог, — поправил его Мартин. — Я думаю, что мы больше не контролируем Хэнка…

По перевалу Бурудж движутся вражеские войска, гуманоиды в тяжелой броне с трудом преодолевают крутой склон, по которому они поднимаются ко мне. Интересно, может быть, они используют тактику Мальборо "Бленхейм" против меня, приковывая мое внимание к Эндрю и одновременно перемещая тяжелую бронетехнику к месту прорыва — к моей позиции.

Лучшим сравнением может послужить победа Мальборо при Рамилье, через два года после Бленхейма, еще одна классическая битва, в которую мы с Эндрю часто играли. Там Мальборо провел пробные атаки против левого и правого флангов Виллеруа, сделал ложный выпад вправо, затем переместил большую часть своих сил справа налево, скрыв их движение от глаз французов, переместив их за складку местности позади англо-союзнического фронта. Его последняя атака против французских правых и центральных защитников отбросила фланг Виллеруа назад, а затем сломила его.

Кездаи применили аналогичную стратегию, перебросив значительные силы вверх по перевалу Аль-Бурудж, в то время как я был отвлечен событиями в другом месте. Они теплоизолированы и хорошо замаскированы, невидимы для военных разведывательных спутников, находящихся высоко в небе… или для моей обширной сети беспилотных летательных аппаратов-сенсоров.

Пока я мчусь вниз по крутому склону, датчики движения и лидар фиксируют тридцать вражеских краулеров и большое количество пеших солдат, солдат на бронетехнике и на десантных кораблях на воздушной подушке.

Неважно. Когда я несусь по склону среди них, я впервые открываю огонь из своего основного "Хеллбора", направляя разряд за разрядом обжигающей звездной плазмы по скоплениям противника на восточных равнинах внизу.

Ударные волны от этих взрывов прокатываются по узкому проходу, обрушивая грохочущие смертоносные лавины из камней и льда. Пять выстрелов подряд уничтожают пусковой комплекс противника за пределами Иншаллаха. Еще три разбивают вражеские боевые экраны, защищающие командный центр, систему связи, центр управления огнем, превращая вечную мерзлоту и дюраллой в ямы со стеклянным дном, яростно излучающие жар.

Лучи частиц сверкают и шипят на моих боевых экранах из мощных проекторов, установленных на башнях ближайших краулеров. Я поворачиваю турель влево и снова открываю огонь, наполняя проход едва сдерживаемым сиянием адского пламени, поглощающего краулеры, транспорты и войска в кратком, в миллионы градусов, восходе солнца. Краулеры падают под натиском или бесславно останавливаются, броня плавится, системы жизнеобеспечения выходят из строя. Я перенацеливаюсь и стреляю снова, и от одного прикосновения два краулера взрываются.

Я чувствую войска в горах слева и справа, лазутчиков, пытающихся приблизиться к моей первоначальной позиции. В моей кормовой части корпуса распахиваются шесть люков, и я пускаю в ход свои 30-сантиметровые минометы, обрушивая град осколочно-фугасных и противопехотных кассетных боеприпасов на окружающие скалы и пики.

Как слева, так и справа несколько миллионов тонн магматической породы трескаются и обрушиваются, снег и лед превращаются в расширяющееся облако пара, а среди скал наверху раздаются оглушительные взрывы. Однако к тому времени, когда камень падает на дно долины, в радиусе двух километров от моего места нахождения не остается ничего живого. Тысячи крошечных стеклянных шариков с грохотом разлетаются по моим верхним надстройкам — камень испаряется, взлетает в небо, а затем охлаждается, превращаясь в сверкающие стеклянные сферы.

Теперь я двигаюсь быстро, гусеницы гремят и визжат, когда я взбираюсь на завалы из упавших валунов и шлака и вырываюсь в открытую тундру. Теперь я могу маневрировать так, как задумали мои создатели, двигаясь зигзагами по равнине к сердцу вражеского плацдарма в этом мире.

Битва превратилась в водоворот энергии и движения. Я чувствую, как силы противника собираются, перенаправляются, движутся ко мне… даже те силы, которые уже развернуты за горами, в направлении Изра'Илбалада и западных равнин. После смерти Эндрю перевал Смоук открыт для войск, должным образом бронированных и защищенных от радиации и длительных тепловых воздействий, и единственный способ остановить их продвижение — создать достаточные беспорядки глубоко в тылу, чтобы вынудить их отступить.

Но, по правде говоря, я больше не планирую свои действия, не взвешиваю свои решения, не просчитываю эффект от движения и контрдвижения, залпа и контрзалпа. Я двигаюсь и убиваю… сжигаю все живое, все что шевелится, убиваю и еще раз убиваю.

Я превратился в Израила, Ангела Смерти…

Я брат, искалеченный смертью части самого себя…

Линейный крейсер на низкой орбите открывает огонь, мощность которого достигает примерно 2,79 мегатонн в секунду. Ударная волна проносится по тающей тундре, пожирая все на своем пути, оставляя меня одного в эпицентре под рушащимися небесами.

Мои боевые экраны выходят из строя…

Но я открываю ответный огонь. Мои датчики дальнего действия блокированы из-за сильной ионизации воздуха вокруг меня, но я точно вычисляю местоположение цели и стреляю по ней. Разведывательные спутники фиксируют вспышку, когда три болта "Хеллбор" разбивают экраны противника, а затем пробивают дейтериевые баки.

Внутренние взрывы разрушают корабль, выбрасывая потоки расплавленного металла, атмосферы и вращающихся осколков. Через мгновение корабль превращается в безжизненный остов, кувыркающийся из стороны в сторону в ночи.

Когда небо вокруг меня проясняется, зрение возвращается, я протягиваю руку, ищу дальше, нацеливаюсь на вражеский космический корабль и сжигаю его дотла. Вражеские краулеры приближаются со стороны гор, окружая меня. Я рассеянно открываю по ним огонь из минометов и последних кассетных боеприпасов УВП, продолжая наносить удары по вражескому флоту, находящемуся на орбите.

Уцелевшие корабли противника отходят от Изра'ила и Пророка. Мои "Хеллборы" преследуют их, сжигая дотла еще двоих, прежде чем они исчезают на сверхсветовой скорости, за пределами моей досягаемости.

Краулеры кездаев стреляют теперь со всех сторон, ударяя по моему обнаженному корпусу обжигающими ударами пучков частиц. Я насчитал двадцать девять нападавших, обладающих в 3,31 раза большей огневой мощью, чем требовалось, чтобы уничтожить меня, даже если бы мои боевые экраны были включены на полную мощность.

Это больше не имеет значения.

Ничто не имеет значения, кроме цели… и огонь!… цель… огонь… цель…

Они наблюдали, сначала с удивлением, затем с ужасом, потом с трепетом… горстка командно-штабного состава Конкордата и губернатор Изра'ила, стоящие в боевом центре, наблюдали, как в одиночку последний Боло уничтожает силы вторжения кездаев. Теперь на карте не было видно ни одного отрядов кездаев, за исключением нескольких, которые приближались к Хэнку.

— Может ли машина чувствовать горе? — спросил Халид, его голос был очень тихим в тишине.

— Я… не уверен, что это машина, — ответил полковник Лэнг.

Мартин мог только беспомощно наблюдать, как разыгрывается драма.

Пеленг на цель 035, дальность 450 метров… наведение, захват… огонь. Цель уничтожена. Прошло 14,72 секунды с момента катастрофического отказа боевых экранов. Я пытаюсь перенаправить питание с главного термоядерного реактора к защитным экранным проекторам через вторичную шину питания, но попытка не удалась из-за перегрузки локальных силовых шунтирующих схем и утечки в передатчиках напряжения.

Пеленг на цель 171 градус, дальность 780 метров… наведение, захват… огонь. Цель уничтожена.

Запасы реактивных снарядов УВП исчерпаны. Количество тридцатисантиметровых минометных снарядов сократилось до пяти на ствол.

"Хеллбор" плавится. Отказ неизбежен. Предлагаю приостановить стрельбу из основного оружия, чтобы обеспечить охлаждение ствола и его восстановление.

Отрицательнно. Переопределить. Продолжать обстрел. Пеленг на цель 104 градуса, дальность 1025 метров… наведение, захват… огонь. Цель уничтожена…

Спасательная команда Конкордата почти пять недель не могла приблизиться к выгоревшему остову погибшего Боло, настолько яростно сияло то, что осталось от его внешнего корпуса. Однако Мартин был с ними, он тащился вперед, напрягаясь под тяжестью скафандра радиационной защиты первого класса. Хэнк покоился в неглубокой впадине, образовавшейся на поверхности благодаря энергии, использованной в его последней битве. Его огромные гусеницы наполовину погрузились в кипящую грязь, которая в конце концов снова замерзла вокруг них.

В других местах продолжалась война с возрождающимися кездаями. Однако их флоты избегали Изра'иль с момента их попытки вторжения. Разведка теперь считала, что они выбрали Изра'ил в качестве полигона для отработки тактики борьбы с Боло.

До сих пор неизвестно, сочли ли они свое испытание успешным или провальным. Оба обороняющихся Боло были нейтрализованы.

Но какой ужасной ценой….

Мартин протянул руку в толстой перчатке, чтобы коснуться возвышающейся над ним металлической стены… одного из массивных опорных катков Хэнка.

— Лучше не надо, приятель, — предупредил один из техников. — Этот металл все еще достаточно горячий, чтобы поджарить тебя, даже несмотря на защиту от радиации.

Он чувствовал, как излучение, похожее на жар, омывает его лицо через узкую прорезь шлема. Дисплей его шлема показывал, что он уже набрал четверть дозы радиации, разрешенной ему в этой поездке. После этого все они будут принимать противорадиационные и противораковые препараты в течение нескольких месяцев.

Ему было все равно.

Но он убрал руку.

— Он станет вечным памятником, — сказал Халид, стоявший рядом с ним. — Когда мы восстановимся, мы будем строить вокруг него. Защитный купол и поле защитят граждан от радиации, пока он не остынет настолько, что к нему можно будет приблизиться.

— Вам придется многое отстраивать заново.

Во время битвы все строения на восточном склоне гор превратились в лужи жидкости, когда температура, нормальная для звездных недр, на мгновение появилась на замерзшей поверхности Изра'ила.

— И что с того? Это наш дом. Мы восстановим его. Хотя бы потому, что они сохранили его для нас.

Мартин поднял глаза к небу, разглядывая вырисовывающуюся громаду Пророка, золотой пролет Райского Моста, жемчужные отблески полярных сияний… и бледное, тонкое цветное пятно туманности Фейерверк. О чем они думают там, на родине кездаев? задумался он. Какие уроки они извлекли из этого?

Может ли машина выйти за рамки своих возможностей и стать более совершенной, чем была? Теперь рабочая теория заключалась в том, что два Боло совместно размышляли в виртуальном мире своей QDC-связи. Они разговаривали… и бросали вызов друг другу, каким-то образом вместе становясь большим, чем был каждый из них, работая в одиночку.

Интересно, что чувствовал Хэнк в момент смерти Эндрю?

Могут ли машины чувствовать?

Были ли они машинами?

Имеет ли это значение, когда они оба мыслят и чувствуют?

— Спасибо тебе, Хэнк, — сказал он вслух. — Спасибо вам обоим. — Затем он отвернулся и пошел обратно по замерзшей земле.

Темно. Датчики неактивны. Ввод нулевой.

Отрицательно… отрицательно…

Ввод положительный…

Я все еще чувствую, как он умирает… здесь, внутри меня…

Запускаю повтор, боевая симуляция 63833: Бленхейм…

Я все еще вижу его…

Почему мне так больно?..