Старая гвардия

Секция вторая:

К СПАСЕНИЮ

[exclamdown]

Десятилетний Джаск Мортон оглянулся на маленький шестиколесный грузовичок, который он называл Бесси, двигавшийся по тропинке позади него.

— У тебя получится, — сказал он Бесси. — Просто не торопись.

На самом деле грузовик был не более чем большим фургоном, высотой не выше живота Джаска.

Но у него был мотор, и он мог ехать практически куда угодно по голосовой команде. Он медленно карабкался по камням и кочкам тропы, используя свои надувные шины, чтобы поддерживать ровное положение кузова.

Джаск немного понаблюдал за ним, а затем пошел вперед, насвистывая на ходу. Бесси повсюду сопровождала его.

Вокруг него в небо вздымались горы южного континента Деласа, со скалистыми вершинами, на которых редко выпадал снег. Это был суровый край, с сильными штормами и скудной пищей. Стены долины были крутыми, часто слишком крутыми, чтобы по ним мог взобраться даже Джаск, не говоря уже о Бесси. А дно долины часто было покрыто кустарником и деревьями, слишком густыми, чтобы кто-то из них мог пробраться сквозь них.

Эта территория находилась за кездайской линией фронта. Во время первого вторжения кездаи прочесали этот район насквозь. Многие делассианцы, пережившие вторжение, укрылись в горах, в шахтах, и небольших лагерях, разбросанных среди скал и деревьев в крутых долинах. Большинство из них чувствовали, что кездаи только и ждут момента, когда сочтут удобным прийти и уничтожить их.

Большая группа беженцев в этом районе, около нескольких сотен человек, собралась в шахтерском лагере под названием Рокгейт. Но не Джаск Мортон. Он очень редко бывал в Рокгейте. Он не доверял всем людям и тому, как они на него смотрели.

Джаск был сыном геологов. Во время начала вторжения он и его родители были в горах, изучая земную кору для горнодобывающих корпораций. Родители спрятали его глубоко в старой шахте на крутом склоне долины, а потом к ним подошел патруль кездаев. Они так и не вернулись за ним, так что Джаск через два дня выбрался наружу и нашел их мертвыми. Джаск, будучи достаточно взрослым, чтобы выжить самостоятельно, с тех пор жил в лагере шахтеров.

Лагерь был построен вокруг исследовательской шахты, которая уходила глубоко под гору. В длинных боковых шахтах и комнатах, вырезанных лазером, размещалось научное оборудование. Одна из боковых комнат была замурована, отверстие было заполнено камнями, которые Джаск поднимал туда руками. На нем была нарисованная от руки табличка с надписью: "мои мама и папа". Это было место, где Джаск похоронил их.

Добравшись до вершины перевала, Джаск остановился под деревом и оглянулся на Бесси. Послеполуденное солнце пригревало, и он воспользовался моментом, чтобы попить. Отец всегда советовал ему пить побольше воды, когда он отправлялся в поход, и Джаск никогда не забывал об этом наставлении. Бесси даже брала с собой запас воды, чтобы она у него не закончилась.

Примерно в пятидесяти шагах ниже пр тропе маленький грузовичок без кабины и сиденья с трудом продвигался вперед. Джаск знал, что все будет в порядке. Он умный.

В кузове грузовичка лежали вещи, которые он нашел в старой хижине в долине. Куча кастрюль и сковородок, немного проволоки, много действительно замечательных вещей, которые могут когда-нибудь пригодиться. Он связал и скрепил скотчем все, что было в Бесси, и пока что Бесси ничего из этого не потеряла, даже на самых труднопроходимых участках тропы.

— Давай, Бесси, — сказал Джаск, когда грузовик подъехал ближе. — Нам нужно идти. Ты же знаешь, у нас есть работа, которую нужно делать.

— Привет, Джаск! — раздался голос над долиной.

Джаск остановился и обернулся. Мистер Донавон, приятный пожилой человек из Рокгейта, стоял на дальнем холме, дальше, чем Джаск мог бы бросить камень. Уже третий раз за месяц Джаск видел мистера Донавона так далеко от Рокгейта, охотящегося в поисках пищи.

Мистер Донаван держал в руках мертвого сейзарра, большое крабоподобное существо, от которых Джаск старался держаться подальше. Оно было размером с небольшую кошку. Джаск ненавидел сейзарров. На его взгляд, они были слишком опасны, но, похоже, мистеру Донавану удалось убить одного из них.

— Сегодня будет хороший суп, — крикнул мистер Донаван. — Пошли, поешь с нами.

— Нет, спасибо, — крикнул в ответ Джаск. — Мне нужно продолжать поиски упавшей звезды.

Донаван покачал головой и убрал сейзарра обратно в сумку.

— Джаск, — крикнул он, — ты должен перестать жить в мире своих грез. И тебе не следует оставаться здесь одному. В городе есть дети твоего возраста, с которыми ты мог бы поиграть.

— Я больше не играю, — сказал Джаск. — Надо найти ту упавшую звезду.

Он повернулся и начал подниматься по склону.

— Мне бы не помешала помощь твоего мула, — крикнул мистер Донаван. — Эта штука тяжелая!

Джеск остановился и повернулся лицом к мистеру Донавану.

— Бесси не мул, — крикнул он. — Бесси — это Боло.

Затем, следуя за Бесси, он повернулся спиной к мистеру Донавану и пошел по холму, направляясь туда, где, по его мнению, могла находиться упавшая звезда.

Мои мыслительные цепи медленно включаются в работу.

Я слепой, бесчувственный, неподвижный.

Кажется, очень долгое время я был отключен. Семь из моих встроенных хронографов либо повреждены, либо уничтожены, но, проверив восьмой, я с удивлением обнаружил, что он был отключен всего несколько часов назад. Я ищу исходную информацию в ячейках своей памяти и нахожу только беспорядочную мешанину. Логически возникает первый вопрос: "Кто я?"

После задержки в 0,5980 секунды я нахожу идентификационную запись. Я — подразделение R-0012-ZGY Бригады "Динохром", Марк XXXIV, представитель гордого и древнего рода. Я — Боло.

Я — Боло…

В этом я нахожу утешение, узнавая, кто и что я такое. Но это еще не все. Я узнал, что мой командир — лейтенант Дэвид Раша Оррен, и что я приписан к 1198-му бронетанковому полку. Я прибыл к месту службы…

Запись обрывается на полуслове. Эта информация отсутствует, или я действительно так и не добрался до назначенного мне подразделения?

Я пробираюсь сквозь свои разрушенные схемы, каталогизирую повреждения, обхожу поврежденные модули. Подключается множество аварийных систем.

Я очень сильно пострадал.

Оба моих "Хеллрейла", похоже, получили серьезные повреждения. Моя носовая башня заклинена, возможно, расплавлена. Мои ракетные установки вообще не реагируют, а четыре из двенадцати вторичных батарей выведены из строя. Мой второй реактор холодного синтеза снизил эффективность до тридцати процентов. Все мои внешние датчики серьезно повреждены. Некоторые признаки указывают на то, что мои приводные системы не повреждены, но это не может быть правдой. Я включил все восемь своих гусеничных систем на полную мощность как в прямом, так и в обратном направлении. Хотя показания приборов показывают, что все системы работают, за исключением некоторой вибрации, нет никаких признаков того, что я вообще двигаюсь.

Наконец я нахожу внешний датчик, который, по-видимому, не поврежден — датчик радиации, который обычно извлекается из своего бронированного контейнера только при проведении измерений.

Удивительно, но я обнаруживаю, что мой корпус чрезвычайно радиоактивен в результате интенсивной нейтронной бомбардировки. Это согласуется с характером и масштабами повреждений. Каким-то образом, во время провала в памяти, я пережил термоядерный взрыв средней мощности, произведенный в упор.

Песок на полу коридора был теплым под босыми ногами Ватши, и она при ходьбе погружала в него большие пальцы ног, наслаждаясь этим ощущением. Она остановилась у стены с бронированными смотровыми окнами и уставилась в космос, на простирающуюся по небу туманность, которую ее народ называл "Кровью Кевва". Стресс, казалось, покидал ее, и капюшон опустился по бокам головы и шеи.

По рассказам, которые она слышала в детстве, Кевв отправился в небо, чтобы спасти родную планету от Пожирателя Солнц, и он пожертвовал собой, чтобы его жена могла жить и дать жизнь изначальным родословным Кездаи.

Ватша помнила те простые дни детства, и, стоя здесь, она почти могла поверить, что вернулась в ночной родной мир и смотрит в небо. Даже воздух был пропитан острыми ароматами ночного мха и сладкой масличной лозы. Вот что дает власть, такой комфорт, даже в холодном космосе. Она могла только надеяться, что ее брат не упустит это для них обоих.

Она направилась обратно вдоль борта яхты своего брата в его личные апартаменты. С тех пор, как она была здесь в последний раз, корабль был переделан — еще одна маленькая причуда ее брата. На стенах висели дорогие гобелены, а в нишах через каждые несколько пролетов вдоль коридора стояли абстрактные статуи из редкого никеля и серебра.

Наконец она добралась до портала, ведущего в его апартаменты. Солдаты средней касты, охранявшие дверь, опустили клювы в знак уважения, но не сводили с нее своих зеленых глаз, показывая, что их уважению есть пределы. Их копья с металлическими наконечниками скрестились перед ней, а свободные руки легли на рукояти суриа.

Она подняла голову и щелкнула клювом.

— Я пришла повидать Ис-Калдая, брата-по-крови.

— По какому делу, миледи?

Ее рука потянулась к собственному клинку, скорее в знак превосходства, чем из-за реальной возможности драки.

— Кровь, подчиненный, не должна проливаться без боя.

Стражник кивнул, и копья разошлись.

— Как пожелаете, миледи.

Она вошла в апартаменты, обставленные так, чтобы походить на роскошный длинный шатер, какими пользовались их предки-кочевники. Ее брат сидел на большой груде подушек в дальнем конце комнаты, вокруг его шеи обвивался алый песочный краулер. Животное немедленно обратило на нее внимание, зашипело и используя свои многочисленные лапы сменило позу, но ее брат смотрел в голотанк, погруженный в свои мысли. Он был крупным для кездая, мощно сложенным, хотя и немного пережившим расцвет юности, и несколько мягкотелым от легкой жизни.

Она склонила голову.

— Ис-калдай королевства, брат моей крови, твоя сестра вернулась с новостями из дальних мест.

Он удивленно поднял голову, его клюв был открыт.

— Ватша, ты вернулась из мира людей. Я не ожидал тебя так скоро. Какие новости с поля боя?

— Наши силы перегруппировались, наши позиции прочны, но мы не двигаемся с места. Многие человеческие существа оказались в ловушке за нашими позициями, но они бежали в горы и бесплодные земли. Они не воины, вероятно, из низшей касты, и не стоят того, чтобы обагрять наши клинки кровью прямо сейчас. Они лучше нас приспособлены к жизни в этом грязном, сыром мире. Возможно, их можно будет использовать в качестве рабочих на шахтах, когда планета станет нашей.

Реджад зашипел от отвращения, и песчаный краулер юркнул по его блузе и исчез в подушках у него под ногами.

— Эти люди — отвратительные существа, мягкие, волосатые и слабые. Из них постоянно течет вода, как будто она бесплатная. Я не могу поверить, что они причинили нам столько беспокойства, что создали огромные бронированные машины, которые держат наши армии в страхе. Возможно, это всего лишь подарки от более могущественной расы.

— Возможно, брат мой, и если это так, то мы не хотим встретиться с ними среди дюн.

— Тогда нам следует покончить с этой войной до того, как они обратят на нас внимание. Покончить с этим побыстрее.

Она склонила голову в притворном извинении.

— Простите, господин, но это последнее, что сказал Ис-калдай перед тем, как его с позором отозвали домой. Мне стыдно признаться, но, возможно, мой господин был назначен сюда не в знак расположения к Мор-верридаю.

— Мор-верридай — это тень, сестра, без власти, и мои соперники в Совете тоже станут такими, как только я выиграю эту войну. Мои предшественники были храбрыми, но не очень умными.

— А ты умен, но не очень храбр?

Его пальцы скользнули по рукояти клинка.

— Не шути со мной, сестра. Без моего Клинка Кевва и его сенсорного экрана-калейдоскопа недавние события могли бы обернуться гораздо хуже.

— Я напоминаю своему брату, что калейдоскоп — это моя разработка.

— Если я не создам клинок, разве моя рука заставит его резать? Ты умная женщина, сестра, но именно я встроил его в корабль и пустил в ход.

— И это тебя чуть не подстрелили с неба?

Реджад на мгновение замолчал, а затем издал радостный возглас.

— Моя сестра всегда стремится напомнить мне о моих недостатках. Это хорошо. Я должен время от времени слышать подобные вещи от кого-то, кого мне не нужно убивать. Но мне нечего стыдиться.

— Не имеет значения, нахожусь ли я здесь потому, что Клинок Кевва преуспел, или потому, что потерпел неудачу. Я здесь, и я одержу победу. Клинок Кевва выжил и вернется, и эти умные обезьяны еще падут от него. Кстати, у тебя есть отчет о ремонте?

— Да, доставлен курьерской почтой менее двух единиц назад. Повреждения корпуса устранены, а две поврежденные башни заменены на блоки с обычного крейсера аналогичной конструкции. Калейдоскоп не поврежден и готов к использованию.

Она кое-что откладывала.

— И еще одна хорошая новость: Совет одобрил покупку еще двух крейсеров, оснащенных "калейдоскопом", на наших верфях.

Реджад быстро встал.

— Слава роду и нашим предкам. Это отличные новости.

— Возможно, но пройдет много циклов, прежде чем прибудут новые корабли, а "Клинок Кевва" никогда не предназначался для действий в одиночку. Он должен действовать согласованно по крайней мере с пятью другими кораблями такого типа. В одиночку, как мы видели, он все еще уязвим.

Реджад прошелся по комнате, остановившись, чтобы потрогать серебряную чашу стоимостью, достаточной, чтобы прокормить семью низших кровей в течение года.

— Клинок, который слишком ценен, чтобы его можно было обнажить, — это вообще не клинок. Ты умна, сестра, но ты не разбираешься в делах Совета. Поддержка этой войны ослабевает. Слишком много репутаций потеряно, слишком много родословных испорчено, слишком много ресурсов потрачено впустую. Со временем у нас будут эти и другие корабли, но мы не можем ждать. Мы не можем дождаться даже эти двух дополнительных кораблей. "Клинок Кевва" должен доказать свою полезность, без сомнения, на этот раз, и тогда Совет даст нам то, что нам нужно.

Его капюшон распахнулся.

— Мы добьемся успеха, и тогда у нас будет дюжина кораблей, и сотня, и тысяча, и наша родословная будет стоить шесть лет за каждый корабль.

Капсула блестела среди деревьев, высоко среди скал, в стороне от тропы. Джаск сначала не поверил своим глазам. Может быть это и есть упавшая звезда? Он увидел, как что-то пронеслось по утреннему небу, услышал резкий звук приземления. С тех пор они с Бесси искали это.

Но была ли эта штука тем самым?

Она выглядела странно, вся почерневшая и похоже металлическая, застрявшая среди деревьев. Может быть, это были те инопланетяне, которые убили его маму и папу. Он назвал их "кащерицы", потому что они были похожи на нечто среднее между канюком и ящерицей, которых он видел на фотографиях с Земли.

Но эта упавшая звезда не была похожа ни на одну из машин пришельцев, которые он видел во время патрулирования. Она была ненамного больше человека. И довольно длинная. И все же, направляясь к "упавшей звезде", он был рад, что рядом с ним Бесси, его личный Боло.

— Теперь приглядывай за мной, Бесси, — сказал Джаск, подходя ближе. — Мне может понадобиться твоя помощь, если этот ящик принадлежит кащерицам.

Бесси карабкалась по камням рядом с ним, ее надувные колеса медленно и уверенно двигали ее вверх.

Он медленно приблизился к ящику. Внезапно с одного из деревьев что-то упало.

Он отпрыгнул назад, за Бесси, когда похожий на краба сейзарр размером с собаку бросился к ящику. Сейзарр вцепился в коробку когтями, делая вид, что внутри каким-то образом оказалась еда.

— Это моя упавшая звезда, — сказал Джаск сейзарру. — Не твоя.

Джаск достал из ящика на боку Бесси мощную рогатку. Он знал, что у сейзарра есть уязвимое место прямо между глазами, где броня тонкая, а нервный узел, похожий на мозг, расположен близко к поверхности. Но попасть в него было непросто, так как эта штука все время двигалась.

Джаск достал из кармана стальную гайку и вставил ее в пращу. В руке она казалась тяжелой. Хорошее оружие.

Но чтобы выстрел был точным, ему нужно было заставить сейзарра развернуться лицом к себе.

— Бесси, ты снова спрячешься среди скал. Ты слишком большая. Ты можешь напугать его.

Бесси остановилась, а затем медленно попятилась.

Джаск закричал, превратив свой голос в пронзительный визг. Это был звук, который, как знал Джаск, даже сейзарр не смог бы проигнорировать.

Он был прав. Сейзарр повернулся и заколебался, прикидывая, какая добыча будет более легкой. Твердая оболочка капсулы не поддавалась его ужасным когтям, и Джаск подумал, что он выглядит маленьким и беззащитным. И существо сделало именно то, на что надеялся Джаск. Оно бросилось в атаку.

Сейзарр с грохотом покатился по камням с поразительной скоростью.

Джаск поднял рогатку и установил ее на место, отведя руку назад и ожидая. Отец учил его, что всякий раз, когда ему приходится стрелять из чего-то вроде ружья, или лука со стрелами, или даже из рогатки, самое важное — контролировать свое дыхание.

Джаск заставил себя сделать глубокий вдох и не обращать внимания на молотящие лапы сейзарра, щелкающие когти и кусающие челюсти, а вместо этого смотреть только в его глаза. И на уязвимое место между ними.

Когда сейзарр был почти рядом с ним, Джаск выстрелил.

Раздался треск, как будто грецкий орех раскололся под ударом молотка. Ноги существа подогнулись.

На мгновение Джаску показалось, что он только ранил его, но затем он упал к ногам Джаска, дернулся один раз и умер.

— Эй, Бесси, подойди и взгляни на это!

Джаск на мгновение уставился на свою добычу, забыв о капсуле перед ним. Затем, когда Бесси добралась до него, он отрезал лапы животного и бросил их Бесси.

— Жаль, что тебе приходится таскать такое барахло, — сказал Джаск. — Я знаю, что у Боло есть дела поважнее, но сегодня вечером у нас будет свежее мясо, если мы сможем доставить его в лагерь.

Закончив укладывать останки животного на Бесси, он снова обратил свое внимание на коробку.

Когда он наконец добрался до нее, то понял, что это нечто большее, чем просто коробка. Камни под ней были опалены, как будто в последнюю минуту снизу этой штуки вырвался огонь. На одной стороне была большая желтая ручка с надписью.

СПАСАТЕЛЬНЫЙ.

— Эй, Бесси, — сказал Джаск, — если я потяну за эту ручку, как ты думаешь, это как-то вызовет спасателей?

Бесси ничего не ответила. Джаск действительно не верил в слово "спасательный". Он слишком многое повидал за то время, что жил один в этих горах. Он верил в Боло, в Бесси, и в то, что все нужно делать самому.

— Полагаю, это не будет иметь никакого значения, не так ли? — сказал Джаск. — Мы проделали такой долгий путь в поисках этой штуки, так что проделаем весь путь до конца. Верно, Бесси?

Маленький грузовичок снова промолчал.

Джаск протянул руку и потянул за ручку. Затем отступил назад.

Раздалось шипение, появился легкий пар, а затем крышка открылась, как морская раковина.

Джаск медленно высунул голову из-за крышки и увидел внутри человека, бледного и покрытого кровью.

— Ну, Бесси, похоже, кащерицы достали еще одного, — сказал Джаск. Он совсем не был удивлен. Он повидал много смертей с того дня, как увидел тела своих родителей. Больше это не беспокоило его.

Затем он заметил, что губы мужчины шевелятся. Парень попытался сесть, а затем застонал.

— Знаешь, Бесси, — сказал Джаск. — Оказывается он все еще жив.

Затем Джаск заметил форму мужчины.

И служебный значок на груди этого человека — золотистый силуэт огромного танка, его башни, ощетинившиеся оружием, поднимаются ввысь.

Это был значок, который Джаск видел только в книжках с картинками, значок командира Боло.

Мучительно и медленно я работаю над восстановлением самого минимума своих систем. Даже мои системы самовосстановления серьезно повреждены.

Я сосредотачиваю свои усилия на восстановлении связи, но это приводит к тупику. Мои вспомогательные системы связи полностью перегорели, моя основная система также перегорела, хотя несколько цепей, обесточенных во время взрыва, как ни странно, уцелели. Я могу посылать и принимать кодированные импульсы по каналу связи командного приемника, хотя я не могу изменить частоту или код шифрования. Я безуспешно пытался связаться со своим командиром по этой схеме. Я должен признать мрачную вероятность того, что если он был поблизости в момент взрыва, то, скорее всего, был мертв.

Бросив пока это направление, я приступил к восстановлению своих внешних датчиков. Это кажется более перспективным занятием, поскольку основная и вспомогательная схемы поддержки, похоже, не повреждены. Внешние сенсорные датчики и антенны были разрушены или выведены из строя, но это обычное явление в бою, и у меня есть надежно защищенные запасные части для многих из них. К сожалению, большинство панелей доступа внутрь моего корпуса заклинило или приварились.

Я подаю питание на каждый из приводов панели доступа по очереди, циклически включая каждый из них несколько раз. Наконец я замечаю небольшое движение крышки над вспомогательным оптическим датчиком, расположенным на моей башне А. Я подключаю привод несколько сотен раз, но движение остается незначительным.

Я подаю на привод 120 процентов тока. Я чувствую покалывание в своих и без того перегруженных болевых цепях. Я увеличиваю мощность до 200 процентов. 300 процентов. Появляется предупреждение о перегреве, и, по моим оценкам, привод перегорит через 0,027 секунды.

Но затем раздается скрежет рвущегося металла, который я улавливаю с помощью индукционного датчика в корпусе, и крышка открывается. Я вздрагиваю от этого звука и внезапно осознаю, что с тех пор, как я перезагрузился, я не слышал ничего, кроме вибрации своих собственных систем.

Тишина тревожит меня. В поисках хоть какой-то уверенности в том, что внешний мир все еще существует, я открываю оптические датчики.

Я ничего не вижу.

Темнота.

Тем не менее, все указывает на то, что этот сенсор не поврежден. Я переключаюсь на инфракрасные волны, и там почти так же темно. Где бы я ни находился, там не только темно, но и холодно.

Но рядом со мной есть какие-то фигуры, возможно, сохраняющие небольшое остаточное тепло от взрыва. Возможно, они слегка нагреваются под действием собственного излучения. Я перенастраиваюсь.

Теперь все ясно: покореженные элементы каркаса из дюраллоя, панели из карбон-углеродного композита, скрученные трубопроводы и световоды. Материалы и конструкция отличаются малым весом.

Обломки какого-то самолета? Как бы то ни было, я погребен под обломками. Я должен увидеть, что находится за ними. С некоторым трудом мне удается открыть семь портов моих бесконечных повторителей. Я стреляю и поворачиваю их во всем возможном диапазоне.

Звука на удивление мало, но я вознагражден тем, что их огонь прорезает окружающий меня кокон, впуская свет из внешнего мира. Из-за разлетающихся обломков мне приходится снова закрыть оптический датчик, но на таком расстоянии от неподвижной цели в этом нет необходимости.

На то, чтобы вторичные батареи выполнили свою задачу, уходит 12,50 секунды. Я открываю оптический датчик и в награду вижу местное солнце, проносящееся над головой с почти невероятной скоростью.

Сначала я сомневаюсь в своих внутренних часах. Я что, нахожусь на планете с периодом обращения 59,00394 секунды? Затем в поле моего зрения с той же скоростью перемещается далекое планетарное тело. Я заслоняюсь от его сияния и вижу, как мимо проносятся звезды. Потом я смотрю, как половина моей бывшей тюрьмы исчезает вдали, и на крышке люка читаю "К.М.С. Кэннон-Бич".

Порывшись в своих обрывочных воспоминаниях, я обнаружил упоминание о грузовом судне торговой службы Конкордата.

Еще одно воспоминание — я выхожу с завода. Играет музыка. Баннер хлопает на ветру.

Туннель.

Космопорт.

Трап.

Корабль. Кэннон-Бич.

Мой новый командир сидит на моей башне и разговаривает с другим человеком. Это меня очень огорчает. Я не могу вспомнить лицо моего командира.

Я изо всех сил пытаюсь прояснить свои мысли. Внезапный сенсорный сигнал, похоже, ошеломил меня, приведя в замешательство мои логические процессы.

Где я?

Я был на гражданском грузовом корабле, направлявшемся в мир под названием Делас. Я должен был присоединиться к отряду Боло 1198-го бронетанкового полка, чтобы противостоять неспровоцированному вторжению инопланетян на планету под протекторатом Конкордата. Очевидно, враг нанес удар до того, как я смог добраться до места назначения. Вероятность того, что мой командир мертв, теперь почти очевидна.

Звезды проносятся мимо, небо бесконечное.

Я дрейфую в космосе.

Вполне вероятно, что планета в моем поле зрения это Делас, но с таким же успехом она может находиться в соседней галактике.

У меня есть энергия и мышление, но я инертен, бессилен и настолько беспомощен, насколько может быть беспомощен Боло, и все же я выжил.

Внизу мои братья Боло ждут подкрепления. Они будут ждать очень долго.

Бендра ненавидел комнату наблюдения. Ее поспешно смонтировали в недрах яхты Ис-калдая, когда его назначили ответственным за войну. Она располагалась в узком пространстве, втиснутая рядом с антигравитационной катушкой, которая постоянно издавала глубокое жужжание, от которого у Бендры ломило кости и болел клюв.

Бендра мог бы сказать им, что для Ис-калдая было бы гораздо эффективнее использовать военный крейсер в качестве командного корабля, а не приспосабливать для этой цели роскошную яхту. Если бы они спросили его, чего, конечно, они не сделали.

Бендра был низкокровным, с низким техническим рангом и родословной, которая не давала абсолютно никакой власти и не вызывала уважения. Ему повезло, что он получил даже эту должность, повышение по службе, которое было присуждено только после того, как его начальник был отстранен от должности за вопиющую оплошность.

Таков был путь Кездаев.

Такова была жизнь, которой жил Бендра. Каждый день он проводил большую часть своего времени бодрствуя в этом узком пространстве, зажатый с дюжиной других несчастных, каждый из которых смотрел в голографический экран, который проецировал абстрактное изображение области пространства. Они были глазами флота, смотревшими за пределы насущных потребностей навигации в дальний космос, отслеживавшими отдаленные угрозы или первые признаки приближающегося флота.

Но флота не было.

За исключением редких транспортных конвоев, люди не выставили против них никакого флота. Конечно, был вооруженный транспорт, который застал флот врасплох и способствовал провалу наступления. Наблюдатель, который не смог обнаружить угрозу, теперь исчез. Бендра не знал, куда, да и не хотел знать. Он сам, бывший чистильщик поверхностей, теперь сидел на своем месте в строю, пытаясь освоиться с новой работой, прежде чем его тоже заменят.

В обязанности Бендры входило наблюдение за растущими облаками обломков, которые вращались вокруг планеты людей и остальной части системы. Таких обломков были миллионы — от уничтоженных кораблей кездаев и, по иронии судьбы, от приближающегося конвоя, который люди по глупости уничтожили сами. Это позабавило Бендру, поскольку сами кездаи редко старались уничтожить такие корабли.

Ему сказали, что генералы считали глупостью пытаться блокировать планету, столь богатую ресурсами. Под ними было достаточно металла, чтобы построить миллион флотов. Ему сказали, что скоро планета будет принадлежать кездаям.

Ему было все равно. Мир Бендры был намного меньше этого. Он жил изо дня в день, пытаясь избежать гнева начальства, стремясь к тем немногим удобствам, на которые мог рассчитывать человек его положения, надеясь, что кто-то выше него облажается, надеясь, что он сам не окажется пойманным на ошибке.

Поэтому он с большим интересом наблюдал за одним из фрагментов обломков конвоя в своем голографическом экране. Он моргнул, прокрутил последовательность, чтобы убедиться, увеличил изображение и воспроизвел его снова. На одном из фрагментов обломков был зафиксирован кратковременный всплеск энергии. После этого большие куски объекта отделились и разлетелись в разные стороны. Но источник энергии по-прежнему находился в самой большой части объекта. Он наблюдал, как она остывает, чтобы соответствовать фоновому холоду космоса.

Его капюшон вспыхнул от беспокойства и досады. Почему это должно было произойти в его дежурство? Теперь объект был под его ответственностью, независимо от того, что он будет делать дальше и когда он это сделает.

И все же, скорее всего, это был пустяк, обломок поменьше, или метеорит, на большой скорости врезавшийся в большой, или, возможно, взорвавшийся элемент питания, или боеприпасы, или реактор, который только сейчас вышел из строя.

Он наблюдал и ждал нового всплеска энергии, но его не произошло.

Наконец, он вытащил свой суриа, дешевый и некачественный клинок, подаренный ему отцом, который потерял клинок своего прадеда в неудачной дуэли. Клинок тускло блеснул в тусклом свете комнаты. Он положил большой палец на лезвие и начал лениво точить клюв. Это была еще одна долгая смена...

Век ждал в импровизированном зале ожидания космопорта. Через обзорную панель был виден предыдущий терминал, но здание лежало в руинах. Большая часть прилегающей территории также была в руинах. Но этот космопорт находился в главном городе региона, и местные жители, похоже, хотели продолжать им пользоваться. В этом временном зале ожидания было тесно и жарко. Казалось, что многие люди хотели убраться с этой планеты как можно дальше и были готовы рискнуть опасностями, связанными с отъездом, вместо того чтобы остаться.

Века это больше не волновало. Он подал в отставку. Он собирался отправиться куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Он точно знал, что никогда не избавится от воспоминаний о том, что он сделал. Из-за его глупости погиб его лучший друг. И ему придется жить с этим до конца своей жалкой жизни.

— Майор? — воскликнул генерал Киль, вскакивая и швыряя компьютерный планшет на колени Веку. — Вы не хотите объяснить мне, что все это значит?

Несколько человек, стоявших рядом, выглядели шокированными, затем отвернулись, пытаясь не лезть не в свое дело.

— Все предельно ясно, генерал, — сказал Век, не поднимая глаз. — Я ухожу в отставку. — Он попытался вернуть генералу компьютерный планшет, но Киль не взял его.

— Нет, не уходишь, — сказал Киль. — Я не принимаю вашей отставки. — Он отодвинул планшет.

Век взглянул в лицо Килю.

— Я не думаю, что вы можете это сделать, генерал.

— Я могу делать практически все, что захочу, — сказал Киль. — Я генерал, помнишь?

— А если я пойду и сяду на транспортник? — спросил Век. — Что вы тогда будете делать? — он начинал злиться. Все, чего он хотел, это ускользнуть, утопить воспоминания в выпивке и попытаться найти то, ради чего стоит продолжать жить, если это возможно.

Киль рассмеялся.

— Неужели ты не знаешь, что не стоит бросать вызов вышестоящему офицеру? Садись в этот транспортник, а я заявлю о твоей самоволке. Я отправлю военную полицию за твоей жалкой задницей, и ты проведешь годы на каторге.

— Я не понимаю, — сказал Век, качая головой и глядя в окно на разрушенный терминал вдалеке. — Зачем ты это делаешь? Ты хочешь оставить меня здесь только ради личной мести?

— О, дьявол, — сказал Киль, — если я и хочу кому-то надрать задницу, то у меня в списке много людей выше тебя.

— Так в чем дело? Почему ты хочешь, чтобы я остался? Особенно после того, что я сделал?

Киль кивнул и сел рядом с Веком.

— Справедливый вопрос. Ни у кого нет сомнений, что ты облажался.

— Хорошо сказал, — заметил Век.

— И не заблуждайся, — сказал Киль, — когда все это закончится, состоится слушание, и оно может обернуться для тебя очень нехорошо. Но прямо сейчас я не могу позволить себе потерять офицера, не говоря уже о подготовленном командире Боло. Ты забыл, что идет война? Мне нужны все люди.

Век кивнул, но ничего не сказал. Что он мог сказать? Он действительно не хотел оставаться, но в то же время хотел. Больше всего на свете.

— Я понижаю вас в звании до лейтенанта и передаю 1198-й полк под свое непосредственное командование, — сказал Киль, — Но я хочу, чтобы вы с Ровером вернулись на свои места.

Век был ошеломлен, и внезапно его охватили сомнения. Он не знал, сможет ли когда-нибудь вернуться в Ровер после того, что натворил.

— Послушай, — сказал Киль, и его голос стал мягче. — Я знаю о вашей дружбе с лейтенантом Орреном. Я понимаю, что ты должен чувствовать.

— Ты правда так думаешь? — спросил Век. Он не мог представить, как кто-то может понять боль, которая разрывает его на части.

Киль кивнул.

— Позволь мне раскрыть тебе отвратительную тайну о командовании. Иногда ты отдаешь плохой приказ, как например ты сделал, и люди умирают.

Век кивнул.

Киль продолжил:

— Или ты не отдаешь приказ, и люди гибнут. Или ты отдашь хороший приказ, и люди умрут. Но по-настоящему неприглядная правда заключается в том, что иногда наилучший приказ, приказ, который приведет к достижению цели — это не тот приказ, при котором погибнет меньше всего людей. На самом деле, так почти никогда не бывает.

Век посмотрел на пожилого человека. По глазам генерала было ясно, что он отдал слишком много тех приказов, о которых говорил.

— Проблема ответственности, — сказал Киль, — в том, что она просто предоставляет больше возможностей для того, чтобы твоя человеческая слабость могла причинить вред.

— Ты совершал ошибки, как и я? — спросил Век.

— Такие нет, — сказал Киль, улыбаясь. — Но у меня есть целый набор собственных. Проблема в том, что наши ошибки часто стоят жизней, и нам приходится жить с этим дальше.

Век кивнул, лицо Оррена всплыло в его памяти, а затем снова уплыло.

— Но, — сказал Киль, — тебе также придется жить с последствиями своих успехов.

— У меня их пока не было, — сказал Век.

— Неправда, — сказал Киль. — Суть в том, что твоя идея остановила наступление врага. Неважно, что это не вернет к жизни ни одного человека, это спасло лейтенанта Амада и тысячи других. Может, даже большинство из нас, если быть честным.

Теперь Век был полностью ошеломлен. Он пытался осмыслить слова генерала, но жалость к себе, казалось, блокировала их.

— Послушай, Век, — сказал Киль, — Это серьезная неудача для тебя, но это также может стать важным уроком. Твоя карьера не обязательно должна быть закончена, если ты этого действительно не хочешь.

Век кивнул, не зная, что сказать.

Киль похлопал его по плечу, когда тот встал.

— Ну, пошли? У нас тут война, не забыл?

И снова все, что Век смог сделать, это кивнуть. И подняться на ноги, чтобы последовать за генералом.

Джаск наблюдал, как солнце опускается за край горного хребта. Горы позади и выше его лагеря по-прежнему были ярко освещены, но сам он был в тени. Он подался вперед и погасил костер.

Лучше не давать кащерицам возможности его увидеть.

Затем он сунул ножки и клешни сейззара в угли, присыпав их землей. Примерно через два часа они должны были стать восхитительными на вкус.

Он оглядел свой лагерь. Он представлял собой всего лишь пару грузовых модулей звездолета, переделанных шахтерами в комнаты и лаборатории, и шахтный забой, где стоял пустой электромагнитный лифт. Бесси сидела неподалеку, держась рядом с Джаском, как преданный щенок.

В сгущающихся сумерках Джаск достал из рюкзака вещи, которые забрал у мужчины. Золотая булавка с Боло, казалось, светилась даже в сумерках. Ему так хотелось приколоть ее к груди, но он этого не сделал.

Там также была маленькая радиогарнитура, которая, похоже, не работала. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что забрал эти вещи, но ему пришлось раздеть мужчину, чтобы обработать его раны. Кроме того, он просто держал эти вещи в руках. Он вернет их все, если мужчина выживет.

Он понятия не имел, получится это или нет. Родители Джаска учили его оказывать первую помощь почти с того момента, как он научился ходить. Они путешествовали из мира в мир, с места на место. Они имели дело с неустойчивыми породами, взрывчатыми веществами, буровыми лазерами, опасными местными формами жизни, а иногда и с еще более опасными местными жителями. Они научили его сражаться, заботиться о себе и справляться с ранами. Но он никогда не видел, чтобы кто-то пострадал так сильно, как этот человек. Но по крайней мере, он все еще был жив.

Пока мужчина еще находился в своем яйце, Джаску удалось остановить кровотечение. Затем он перевязал раны и дал предписанные лекарства из своих скудеющих запасов. Затем, привязав человека к Бесси, он привез его сюда и поместил в шахтное убежище.

Он сделал все, что мог, чтобы спасти человека. Но он также заранее спланировал, в каком стволе шахты он похоронит его. На всякий случай, если понадобится.

Он услышал слабый стон из убежища, поэтому, еще раз проверив, что угли не слишком горячие, он направился посмотреть, что нужно человеку.

Парень шевелился, бормоча что-то себе под нос.

Джаск подошел и дотронулся до его кожи. Мужчина был очень горячим, а его кожа была бледной и влажной. На ощупь просто ужасной, и Джаск отдернул руку.

Остальные вещи мужчины лежали на пустом ящике для инструментов в углу, куда их положил Джаск.

Он взял блестящую пластинку, которая была прикреплена к униформе мужчины.

— Оррен. Тебя так зовут? — спросил он.

Мужчина только застонал.

Джаск подошел ближе и склонился над ним.

— Мистер Оррен. Это ваше имя? Вы меня слышите?

Мужчина что-то пробормотал, затем приоткрыл глаза. Казалось, он сосредоточился на Джаске.

— Где…? — спросил он.

— Ты в горах, в здании около шахты, — сказал Джаск. — Я нашел тебя и принес сюда.

Мужчина попытался пошевелиться, но потом снова застонал. Но он не закрыл глаза.

— Я перевязал тебя, — сказал Джаск. — Мне пришлось снять с тебя одежду и вот это. — Он поднял булавку и наушники.

Мужчина попытался дотянуться до них, но лишь слабо ухватился за наушники.

Джаск отдал ему их.

Мужчина неловко вставил наушник в ухо.

— Лейтенант Оррен вызывает Боло ZGY, Зигги. Ответь, Зигги.

Он запнулся.

— Ты мне нужен, Зигги. Очень больно. Нужно, чтобы ты пришел.

Затем мужчина потерял сознание, его голова откинулась назад.

Джаск взял гарнитуру и уставился на нее. Мужчина пытался связаться со своим Боло. Через эту гарнитуру.

Джаск был так взволнован этой мыслью, что чуть не уронил гарнитуру.

Сигнал такой слабый, такой далекий, что он почти проходит ниже моего порога восприятия. Он время от времени колеблется, в такт с моим собственным периодом вращения, заполнен помехами, но он поступает по моему закодированному командному каналу. Скорее всего, это ложный сигнал или хуже того, какая-то уловка врага, но я не могу ее игнорировать.

Мой приемник сгорел, поэтому я не могу улучшить качество приема, но я могу перенаправить выход сигнала для дополнительной обработки. Я увеличиваю мощность приемника настолько, насколько это возможно, а затем направляю необработанный выходной сигнал на вспомогательный процессор. Перенеся туда кодовые модули из своего аварийного ядра, я могу превратить его во импровизированный широкополосный процессор обработки сигналов и усилитель.

Я отфильтровываю шум от сигнала, улучшаю, усиливаю, еще раз усиливаю, фильтрую. Результирующий выходной сигнал не поддается распознаванию.

Я размышляю над проблемой 0,6931 секунды.

Обычный командный код содержал бы постоянно повторяющуюся маску битов кода. Если я предполагаю, что они являются частью входящего потока данных, они могут служить ключом к выделению остальной части сигнала из шума, подобно тому, как эталонный лазер использовался для восстановления некоторых примитивных голограмм. Эти усилия требуют задействования пяти процентов возможностей моих узлов гиперэвристической обработки. Это не имеет значения, поскольку в настоящее время мне все равно нечем больше заняться.

Это голосовое сообщение в автоматическом цикле, который генерируется командирской гарнитурой, система распознавания голоса которой распознала сообщение о бедствии.

Анализ передачи подтверждает с уверенностью в 89,9343 процента, что это голос моего командира. Первое слово, которое я распознаю полностью — это неофициальное обращение моего командира ко мне, "Зигги", и это еще одна гарантия того, что передача подлинная.

Но следующие слова наполняют меня болью: "Очень больно. Нужно, чтобы ты пришел."

Далекий мир, которым, как я предполагаю, является Делас, снова вращается в моем поле зрения.

Сообщение повторяется снова и снова. "Нужно, чтобы ты пришел".

Генерал Киль и лейтенант Век склонились над голографической картой северного поля боя, воспроизводя недавнее сражение.

— Это новая стратегия, которую используют кездаи, — сказал Киль, указывая на странное образование на карте.

— Военные называют ее "змеиной ямой".

— Странно, — сказал Век.

— Видишь, как она сформирована? — спросил Киль. — Кездаи располагают группу своих танков "Торо" кольцом, обращенным наружу. С огромными танковыми орудиями "Торо" и толстой лобовой броней, защищающей их уязвимые фланги, это грозная позиция.

— Готов поспорить, что склады с боеприпасами находятся внутри кольца, — сказал Век, — и ждут, когда можно будет перезарядить "Торо", компенсируя тем самым ограниченную емкость магазина на пять снарядов.

— Точно, — сказал Киль. — В некотором смысле, "яма" почти эквивалентна Боло с точки зрения огневой мощи и брони, но ей не хватает мобильности Боло.

— Так как именно используются эти "змеиные ямы"? — спросил Век.

— Кездаи используют искусную тактику для того, чтобы загонять в них силы DDF, — сказал Киль. — Это адски сложно для обычных сил DDF. Обычно, чтобы зачистить "яму", приходится вызывать Боло, а они на данный момент довольно разбросаны.

Век кивнул и отступил назад.

— Кстати, не думаешь ли ты, что мне следует вернуться к Роверу?

Киль постучал по своему командирскому наушнику и улыбнулся.

— Конкордат потратил много времени обдумывая установление связи между командиром и Боло. Тебе нужно начать понимать, как эффективно ее использовать.

Век кивнул, но ему явно не понравилась эта идея. Он был скорее практичным парнем. Даже с тем пониманием Боло, которое дала ему нейронная связь, ему все равно нравилось физически присутствовать внутри.

— Доверься Боло, сынок, — сказал Киль, явно уловив чувства Века. — Они хорошие солдаты, очень хорошие. Никогда не встречал ни одного, который не был бы таким, потому что они созданы именно такими. Но нам, людям, приходится учиться этому на собственном горьком опыте.

— Да, я учусь, — сказал Век, слегка улыбнувшись.

— Вообще-то, — сказал генерал Киль, — я приказал всем офицерам 1198-го полка вернуться в тыл. Я хочу, чтобы они поспали на настоящих койках, получили нормальную пищу, возможно, даже сходили в офицерский клуб, когда в боевых действиях наступит затишье. Они смогут вернуться в свои подразделения, когда придет время. А до тех пор, — он снова постучал по своему наушнику, — Боло будут прикрывать то, что должно быть прикрыто.

— Но я не… — Век прекратил свой протест.

Кэл рассмеялся.

— Теперь ты ученик. С этого момента 1198-й будет действовать по-моему.

— То есть мой путь был неправильным, — сказал Век.

— Нет, не совсем, — сказал Киль. — Возможно, в другом месте и в другое время твой метод был бы правильным. Но сейчас ты прав, он ошибочный.

Век кивнул. Он чувствовал себя так, словно генерал только что ударил его в живот. Почему он, в конце концов, не сел в тот транспортник и не воспользовался своим шансом? Было бы проще.

— Но, лейтенант, — сказал Киль, — Это не значит, что у тебя нет хороших идей. Они есть. И ты умен и изобретателен. И ты готов учиться, даже если иногда учеба дается нелегко. Вот почему я хочу, чтобы ты был рядом со мной.

— Спасибо, — сказал Век.

— А ты думал, — сказал Кэл, — что я просто присматривал за тобой?

— Да, сэр, — сказал Век. — Так я и полагал.

Киль усмехнулся.

— Умный мальчик.

Весь прошедший день Джаск пытался сбить температуру Оррена. Ему удалось влить в него немного отвара сейзарра, но мужчине требовалось больше помощи, чем мог оказать Джаск. Проблема была в том, что Джаск не мог придумать, как раздобыть ее для него.

Джаск подумывал о том, чтобы пойти за помощью в Рокгейт, но человек, скорее всего, будет уже мертв к тому времени, как он вернется. Он подумывал о том, чтобы послать Бесси, но кто-нибудь в Рокгейте, вероятно, точно попытается придумать какой-нибудь способ украсть его Боло.

Поэтому вместо этого он просто положил мокрую тряпку на лоб мужчины. Ему оставалось надеяться, что того, что он смог сделать, было достаточно.

На второе утро, когда Джаск положил влажную тряпку на лоб мужчины, он проснулся.

— Можно мне глоток воды? — спросил мужчина таким хриплым голосом, что, казалось, ему было больно говорить.

Джаск помогал ему пить, пока мужчина не поперхнулся. Затем он сказал:

— Можно мне взять мой наушник?

— Эта штука не работает, — сказал Джаск. — Я пробовал. Вчера вы с кем-то разговаривали, но это была просто лихорадка.

Мужчина покачал головой.

— Это не лихорадка.

Джаск дал ему гарнитуру, но, потянувшись за ней, мужчина чуть не потерял сознание. Он передохнул минуту, затем сделал глубокий вдох, надел наушники и начал говорить.

— Зигги, ты меня слышишь? Это лейтенант Оррен, Зигги. Ты должен прийти. Я очень болен. Поговори с мальчиком. Пусть он тебе все расскажет.

Лейтенант Оррен на некоторое время закрыл глаза. Джаск решил, что он потерял сознание, но тут глаза Оррена снова открылись, как будто он к чему-то прислушивался.

— Команда переопределения, — сказал Оррен. — Код альфа-браво-танго-сьерра-браво-дельта-пять. — казалось, вспоминание кода потребовало больших усилий, и глаза Оррена снова закрылись.

На этот раз он заснул.

Поколебавшись, Джаск взял наушник и поднес его к уху. Джаск был уверен, что лейтенант Оррен просто разговаривает в лихорадке сам с собой. Мгновение он прислушивался к тишине, затем пожал плечами.

— Ничего не слышно.

Затем раздался треск.

— Подразделение R-0012-ZGY Бригады "Динохром" запрашивает информацию о ситуации и новые приказы.

На этот раз Джаск действительно выронил гарнитуру.

Когда Ватша вошла в столовую брата, на низком столике стояли нетронутые блюда с сырым мясом травоядных. Реджад стоял перед огромным голотанком, спущенным с потолка.

— Ты звал меня, брат?

Он не обернулся.

— Если ты будешь все время пялиться в голограмму, то испортишь себе зрение. Будет печально видеть, как ты пытаешься найти своих наложниц с помощью трости.

Наконец, он повернулся и отошел от экрана, подол его белого с золотом дневного одеяния волочился по полу, пока он шел.

— Тогда я уже должен быть слепым, сестра. Работа боевого командира никогда не заканчивается, — он широким жестом указал на танк. — Ты знаешь, что это такое?

Она посмотрела на танк. В воздухе плавали карты, глобусы, изображения орбитальных траекторий, таблица за таблицей статистических данных, все плавало, подсвеченное желтым, красным, синим и зеленым. Это было похоже на компьютерные игры в завоевание, в которые они с Реджадом играли в детстве, только бесконечно сложнее.

— Я бы сказал, что это своего рода симуляция боя.

— Это победа, сестра, победа, которая должна была принадлежать кездаям после нашей последней великой битвы с людьми. Только вторжение этого единственного корабля, каким бы незначительным оно ни было, изменило ход событий. Один корабль. Я много раз запускал симуляцию, корректируя переменные. Именно этот корабль спасает их. Вот что меня беспокоит.

— Но, брат, здесь нет других кораблей. Люди не направили против нас свой флот. Их посещают грузовые суда и жалкие защитники конвоев, которые убегают, когда им угрожает опасность. Все их корабли занесены в каталог и известны нам, даже корабль, который переломил ход битвы, был известен нам сразу по прибытии.

Капюшон Реджада нервно дернулся. Он подцепил кончиком пальца кусочек мяса травоядного, осмотрел его влажную розоватость, понюхал солоноватый мускус, затем бросил его обратно на блюдо.

— Проблема в том, что мы не знаем, откуда взялись эти грузовые суда, или кто снабдил этих волосатых обезьян оружием, которое загнало нас в угол. За их точками перехода может находиться огромная и могущественная империя. Очевидно, что они не слишком благоволят этим жалким созданиям, иначе нам вообще не позволили бы ни за что зацепиться, но они и не оставили их беззащитными. Каждый раз, когда я запускаю эту симуляцию, становится все более важным, нам нельзя ждать два своих новых корабля.

Ватша старалась не показывать своего беспокойства. Не порти все, ради нас, брат.

— Значит, у тебя есть план?

— Огромные мобильные бронированные подразделения, которые люди называют "Боло", были большой проблемой, но, по крайней мере, последняя атака показала нам их численность и максимальную скорострельность по космическим целям. Этого едва хватило, чтобы сокрушить "Клинок Кевва" и его устройство "калейдоскоп". Но они больше не удивят нас, а мы еще можем удивить их. Можно ли модифицировать систему калейдоскопа на "Клинке Кевва", чтобы создать больше сенсорных эхо-сигналов?

Ватша почувствовала вспышку раздражения. Это было в ее кратком отчете о строительстве корабля, если бы только Реджад удосужился прочитать его.

— Это возможно, брат мой. Удвоение мощности увеличит количество изображений в квадрате. У них будет сто сорок четыре цели вместо двенадцати. Проблема в том, что "калейдоскоп" и так потребляет много энергии. Пока "калейдоскоп" активен, главные корабельные батареи не смогут вести огонь. Более того, как только модификация будет произведена, ее нелегко будет отменить. Когда "калейдоскоп" будет выключен, потребуется некоторое время для восстановления заряда, и мы не сможем просто перевести "калейдоскоп" на более низкую мощность без модификации.

— Это не имеет значения. Наши батареи в любом случае неэффективны против "Боло". Все, что нам нужно — это концентрированный и хорошо направленный обстрел "спирфоллом". Именно это, как оказалось, способно нанести урон великим машинам. Но они маневренны, и в них трудно попасть. Проследи, чтобы модификация была произведена до того, как "Клинок Кевва" покинет порт. При необходимости вообще демонтируйте корабельные батареи. И убедись, что он оборудован для мощного и продолжительного обстрела "спирфоллом". Мы не вернем корабль сюда, пока не будем готовы к наступлению.

Ватша наклонила голову и щелкнула клювом в знак согласия.

— Я начну немедленно.

Но она могла думать только о том, что этот дурак взял ее сбалансированный и элегантно спроектированный "Клинок Кевва" и превратил его в лоскутное одеяло.

Несмотря на подавляющее превосходство сил, я установил связь со своим командиром, но узнал, что он недееспособен. Мне были даны надлежащие командные коды, позволяющие осуществлять связь и подчиняться приказам неизвестного третьего лица, идентифицированного как "мальчик". Я порылся в своих фрагментарных воспоминаниях и нашел множество культурных отсылок, включая почетное обращение, что-то вроде бутерброда с гамбургером, древний паровоз и древнее расовое оскорбление. Ни одна из них не кажется подходящей для данной ситуации, и я подозреваю, что употребление этого слова может быть очевидным, основываясь на моей относительно нетронутой лингвистической базе данных, молодой человек мужского пола.

Предположение подтвердилось, когда "мальчик" заговорил по командному каналу. Мои аудиометрические возможности ухудшились, но я оцениваю его возраст в диапазоне от семи до двенадцати стандартных лет. Человек в этом возрасте вряд ли обладает надлежащей военной подготовкой.

Какую цель преследовал лейтенант Оррен, назначая командиром этого ребенка? Могло ли это быть результатом бреда или снижения работоспособности?

Однако на данный момент у меня нет другого выхода. Этот ребенок — моя единственная надежда на спасение, ремонт и, в конечном счете, на прибытие на поле боя.

Мой первый шаг — запросить эвакуационный корабль и транспорт до ремонтной базы. Я не знаю своего местоположения, но знаю расстояние до планеты, основываясь на задержке в передаче радиосигнала. Я также могу указать относительные углы и перемещения Солнца и Деласа. Надеюсь, учитывая эту информацию, мое местоположение можно будет определить, и спасатели прибудут в ближайшее время.

Бендра шаркал по песчаному полу покоев искалдая, путы натирали ему ноги. Высокородные стражники по обе стороны от него были на голову выше и вооружены церемониальными копьями, а также длинными клинками, покрытыми ядом и оснащенными шоковыми генераторами. Он расстегнул ремни на запястьях и почувствовал себя невероятно голым без своего скромного клинка. Тем не менее, это был единственный способ, когда человек его низкого положения мог находиться в присутствии столь высокородного.

Они остановились перед тяжелым пурпурным занавесом, расшитым серебряной нитью. Один из стражников проскользнул за занавес. Мгновение спустя он вернулся, и Бендру втолкнули внутрь. Ему потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к относительной темноте. Очаг в центре комнаты поразил его, пока он не понял, что это всего лишь голографическая проекция.

В дальнем конце комнаты стояла Сестра Первой крови Ватша, почти незаметная за огромной голографической проекцией корабля. Проекция была прозрачной, а различные системы выделялись разными цветами, что затрудняло распознавание, но он предположил, что это был "Клинок Кевва". Ходили слухи, что это Ватша на самом деле спроектировала корабль, а не просто наблюдала за его постройкой.

Пока он наблюдал, она жестикулировала, и проекция двигалась, внутренние системы меняли цвет и конфигурацию в сложном великолепном танце света. Ярко-красные глаза Ватши — черта, которую она разделяла с братом, — казалось, следили за каждым движением, за каждым изменением. Невидимым для нее был только Бендра.

Наконец он почувствовал необходимость объявить о себе. Он шагнул вперед, споткнулся о путы и чуть не упал.

— Кровь-моего-Ис-калдая, прошу аудиенции.

Она бросила на него раздраженный взгляд, затем вернулась к своему занятию.

— Так говорит мне мой Арбитр, низкокровный. Не ты. Но зачем ты загрязняешь мои покои?

— Я наблюдатель флота. Я отслеживаю обломки битвы и другие опасности для навигации в глубоком космосе.

— Отброс, ответственный за мусор. Я должна выпороть своего Арбитра за такую оплошность.

Она, казалось, была готова прогнать его. Он склонил голову в знак покорности.

— Пожалуйста, высокородная, выслушай меня. Я обнаружил необычный объект, который может представлять опасность для флота. Настолько необычный, что я не могу предупредить о нем с помощью обычных протоколов. Никто из моих непосредственных начальников не осмелится нарушить протокол, а причинение беспокойства Ис-калдаю, несомненно, будет означать мою смерть. Вы — моя единственная надежда.

Ватша прошла сквозь голограмму. Казалось, она была немного заинтригована тайной и слегка удивлена его затруднительным положением.

— Небольшое бремя для недалеких умов. И все же мне нужна передышка. Возможно, твой рассказ меня развлечет.

Она сидела на груде подушек рядом с подносом деликатесов, многие из которых Бендра видел только на голограммах.

Она подцепила кончиком пальца сушеный фрукт этша и поднесла зеленоватый шарик к клюву. Когда она откусила кусочек, он лопнул, и струйка кисло пахнущего сока потекла по ее клюву. Она вытерла его тыльной стороной ладони.

Бендра описал свое случайное наблюдение за странным поведением объекта.

— А теперь он излучает закодированную передачу, направленную в мир людей.

Это вызвало у нее небольшой интерес. Она подняла взгляд от тарелки с поджаренными до хрустящей корочки мясными деликатесами.

— Это широкополосная передача данных?

— Вы подозреваете, что это устройство для слежки за флотом? Очень умно. Но нет, передача узкополосная, и большая часть ее, похоже, используется в какой-то очень сложной схеме кодирования, которая находится за пределами моего понимания. Она может содержать данные медленного сканирования, несколько неподвижных изображений или аудиоканал. Не более того.

— А этот объект, он плавает среди обломков, которые вы отслеживаете, но вы заметили, как он туда попал? Прыгнул в систему или был запущен с планеты?

Бендра не спешил с ответом. Он знал, что ей не понравится то, что он скажет.

— Ни то, ни другое, высокородная. Это часть обломков грузового судна, по которому стреляли люди. Мы отслеживали их с самого начала.

Ватша зашипела со смесью веселья и удивления. Когда она заговорила, она выбрала тон, каким можно было бы говорить с детенышем или идиотом.

— Низкорожденный, это ведь инопланетяне, и трудно приписать какую-либо цель тому, что они делают, но разве не разумно, что такая ограниченная передача с обломков может быть сигналом бедствия, спасательным маяком или навигационным предупреждением, чтобы увести другие корабли подальше от обломков?

— Возможно, но я так не думаю.

В ее тоне зазвучали нотки раздражения.

— Ты считаешь себя мудрее, чем любой моей крови? Ты слишком много себе воображаешь, низкокровный. Возможно, твое положение бросило тебе слишком непосильный вызов. Я могу найти что-нибудь более соответствующее твоим талантам. Может быть, очистка выгребных ям? — она громко щелкнула клювом, и из-за занавесок появились охранники. — Эта твоя тайна лишь незначительная угроза навигации, и не более того. Мне следовало бы выпороть тебя за то, что ты беспокоишь меня, но даже это того не стоит. Не говори никому больше об этом, — она посмотрела на охранников. — Уведите его и выбросьте эту еду. Мне нужно работать.

Один охранник забрал полупустые подносы, а другой вытолкнул его в холл. Охранник с подносами задержался у входа на приличное время, чтобы выбросить их в мусоропровод для переработки. Потом они прошли еще тридцать пролетов по коридору до поста безопасности, где, наконец, путы и наручники были сняты. Третий охранник с удивлением осмотрел суриа Бендры, прежде чем вернуть его.

— Не уколись, низкорожденный.

Бендра молча взял нож и вложил его в ножны, а затем удалился со всем достоинством, на какое был способен. Он опустил глаза и смотрел прямо перед собой. Пол здесь был покрыт ковром, а не песком, но все равно это было царство высокородных. Ему предстояло пройти еще сотню пролетов по коридору и несколько спускных труб, прежде чем он достигнет места, где сможет поднять глаза и встретиться взглядом с прохожими.

Проход дал ему время подумать.

Он был убежден, что прав, что в этом предмете было нечто большее и что он представлял угрозу. Но он выполнил свой долг. Бремя, связанное с предметом, наконец-то было снято. Если он действительно был прав, а кровная сестра искалдая ошибалась, то вина падет не на него.

Если бы величина ошибки была достаточной, Ватша могла бы даже потерять свой ранг. На таком маленьком корабле, как этот, высокопоставленный может скатиться по служебной лестнице, вплоть до низшей должности. Бендра может получить более высокую должность, возможно, даже настоящий титул низкого ранга, а не просто технический.

Когда Бендра вышел из последнего шлюза в переполненные шумом Общие Помещения, он поднял глаза и увидел более ста двадцати низкокровных, живущих в одной комнате, которые едят, спят, играют, испражняются в помещении площадью в двенадцать квадратных пядей. Он перешагнул через мать, дремавшую в окружении кучки извивающихся детенышей, и отправился на поиски своего собственного спального места.

Да, решил он, именно этого он и хотел бы. Пусть Ватша потеряет свое звание. Ему-то хуже от этого не станет.

Он будет наблюдать за странным объектом и надеяться.

— Тебе нужно что? — спросил Джаск. Он стоял рядом со спящим лейтенантом Орреном. На голове у него были наушники, и он разговаривал с настоящим Боло. От волнения он почти не мог говорить.

— Я запрашиваю транспортировку в ближайшую ремонтную мастерскую.

— Я не могу этого сделать. Приезжай сюда.

— Это невозможно.

— У тебя не работают гусеницы?

— Мои приводные системы, похоже, работают на восемьдесят один и целых семь десятых процента мощности, но я не могу самостоятельно передвигаться.

— Почему нет?

— Мои приводные системы неэффективны в текущих условиях.

— Значит, у тебя не работают гусеницы, — сказал Джаск. — Может быть, я мог бы приехать и починить тебя? Я умею чинить разные вещи. Когда моя боло, Бесси, сломала шнур питания…

— Вопрос: там есть еще один Боло?

— Бесси… Бесси — это… — Джаску пришлось сказать правду. Ведь он разговаривал с настоящим Боло.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Бесси не такой настоящий Боло, как ты, — сказал Джаск, говоря все быстрее и быстрее. — Просто выдуманная. Видишь ли… Видишь ли, пришли кащерицы и все взорвали, и они… Моих мамы и папы нет, понимаешь?.. Это тяжело… Кащерицы все еще иногда появляются, и я боялся. Я прочитал о Боло в голокниге. Когда появились кащерицы, папа сказал, что Боло придут, чтобы спасти нас, но они так и не спасли моих папу и маму.

— Мои соболезнования в связи с вашей утратой. Я прошу описать этих "кащериц". Я не знаком с этим обозначением.

— Ты используешь много длинных слов, как папа и мама, — сказал Джаск. — Мне это нравится. Даже когда меня это сбивает с толку.

— Что означает слово "кащерица"?

— Это я придумал, — гордо сказал Джаск. — Видишь ли, они наполовину как канюки, наполовину как ящерицы, поэтому я назвал их кащерицами. Довольно умно, а? У них есть другое название, но его было трудно произносить, и я его забыл.

— Кездаи.

— Да, точно! Но я все равно буду называть их кащерицами, если ты не против.

— Впредь во время нашего общения я буду называть кездаев кащерицами.

— Спасибо.

— Каково состояние лейтенанта Оррена?

Джаск взглянул туда, где спал Оррен. Его лицо все еще было красным, и он стонал. — Он действительно очень болен, Зигги. Можно я буду называть тебя Зигги? Он называл тебя Зигги.

— Это допустимо.

— В любом случае, он сильно пострадал, много крови и все такое.

— За ним кто-нибудь ухаживает?

— Я очень хорошо о нем забочусь.

— Он должен находиться в надлежащем медицинском учреждении. У вас там есть медик?

— Я же говорил тебе, Зигги, здесь только я и Бесси. Мои родители могли бы что — нибудь придумать, но… Ну, ты знаешь, их больше нет… Так что, ты не приедешь?

— Я не могу самостоятельно добраться до вашего местоположения.

— Еще какие-нибудь Боло приедут?

— У меня нет связи с наземными силами Деласа. Я не знаю их статуса.

— Если бы они собирались приехать, они бы уже были здесь, — сказал Джаск. — Я так долго ждал. Я думал, что Боло придут. Но они не приходят. Я здесь совсем один, мистер Оррен вот-вот умрет, а ты не придешь. Ты даже не пытаешься. Ты вообще не Боло!

Джаск швырнул наушники обратно в спящего Оррена и выбежал на послеполуденное солнце.

Мое положение кажется более ужасным, чем когда-либо. Теперь очевидно, что я не получу никакой материальной поддержки от моего наземного связного. Состояние моего командира кажется тяжелым, а моя личная ситуация кажется безвыходной.

И все же что-то во мне всколыхнулось. Возможно, мои личностные контуры были повреждены сильнее, чем я предполагал. Моя ситуация может показаться безвыходной, но я осознаю это, у меня есть сила, у меня есть ресурсы. Мой долг — защищать слабых, защищать человечество от инопланетной агрессии. Если я нужен на Деласе, то я отправлюсь именно туда.

Я — Боло.

Я никогда не отступаю.

Я никогда не сдаюсь.

Я одержу победу.

Взбираясь по склону, Джаск пинал мелкие камешки. С тех пор как погибли его родители, он ни разу так не злился. Но прямо сейчас ему хотелось что-нибудь просто разорвать на части.

Что угодно.

Но он ничего не смог найти, поэтому принялся пинать камни.

Он добрался до вершины холма и опустился на землю, прислонившись спиной к дереву. Он чувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, но его отец всегда говорил ему, что он никогда не должен плакать, когда заботится о себе сам. Его отец говорил, что время для слез всегда найдется позже, когда чрезвычайная ситуация разрешится.

Что ж, теперь Джаску казалось, что это "позже" никогда не наступит. Он надеялся, что Боло придут и спасут их всех. В глубине души он знал, что это произойдет. Он всецело верил в это постоянно.

Но теперь он действительно поговорил с Боло. И теперь он знал, что они не придут.

Они никогда не придут.

Слезы снова наполнили его глаза, и это только разозлило его. Он не мог плакать.

Он не позволял себе этого.

Он встал и быстро направился вверх по оставшемуся склону горы, карабкаясь по камням, как горный козел, не особо заботясь о том, как высоко он находится. Вокруг него было яркое солнце и жаркий полдень.

Ему было все равно. Все, чего он хотел — это подняться, убраться подальше от лейтенанта Оррена, от шахты с телами его родителей и от этой связи с Боло.

Ему просто нужно было оказаться где угодно, только не там.

Добравшись до вершины, он уже собирался встать и закричать небесам, когда что-то привлекло его внимание далеко внизу, в соседней долине. Он отпрыгнул за скалу и осторожно выглянул из-за нее.

Долина была полна ненавистных кащериц.

Казалось, они были повсюду.

Это был не просто отдельный пехотный патруль, какие он видел множество раз до того. Это была целая армия ненавистных кащериц. И у них было с собой много всякой всячины. Ракетные платформы, бронетранспортеры, все виды техники, включая танки.

И с вершины долины он мог видеть, что их становится все больше и больше.

Он наблюдал за ними с минуту, и его гнев полностью прошел. Затем, опустив голову, он скрылся из виду и направился к своему лагерю.

Даже если Боло не придет его спасать, нужно сообщить ему, что он только что видел.

Ватша нашла Реджада в солярии яхты. Здесь солнечные лампы сильно били в лицо, и песок, покрывавший полы в большей части апартаментов Реджада, превратился в настоящие дюны высотой до ее головы. Голопроекторы превратили задние стены комнаты в имитацию горизонта, где острые гребни дюн встречались с мучительно голубым небом. Она чувствовала запах воды где-то под песком, и у нее возникло искушение опуститься на колени и откопать ее, чтобы отфильтровать глоток воды из влажного песка старым способом, а не высасывать ее из губки для питья.

Но она была здесь не для того, чтобы развлекаться. Она подавила желание и обратила внимание на своего брата.

Он стоял на самой высокой дюне в комнате, одетый только в серебристый килт, обернутый вокруг талии, и кормил свою стаю ручных жал. Дюжина насекомых размером с кулак порхала вокруг него, их крылышки шуршали, как сухая бумага, при каждом быстром взмахе.

Когда Реджад подбрасывал в воздух кусочки сырого мяса, жала налетали по двое, первые жалили "добычу" острыми шипами на концах своих двух хвостов, вторые хватали ее мощными когтями, прежде чем остальные успевали ее утащить. Затем пара встречалась в воздухе на расстоянии нескольких ярдов, чтобы разделить мясо и добычу.

Когда она подошла ближе, одно из жал бросилось на нее, сверкая зелеными глазами и щелкая когтями и отравленными шипами. Она нырнула в сторону, и большое насекомое пролетело мимо ее головы и вернулось к стае.

Реджад весело зашипел.

— Они заботливые, сестра. Они не гениальные животные, но знают, кто их кормит. В этом есть какой-то урок.

Она была не в настроении.

— Я вернулась с фронта, брат, хотя и не понимаю, зачем меня вообще посылали. Я была бы более полезна при переоборудовании "Клинка Кевва".

— Ремонт завершен, сестра. Что касается твоей миссии, то она заключалась в том, чтобы делать то, что ты всегда делаешь, слушать и запоминать. Генералы говорят обо мне?

— Когда они думают, что я их не слышу, громко и часто. Они удивляются, почему Ис-калдай не посещает поле боя, почему он ведет их не с флагмана флота, а из декадентской роскоши своей яхты. Они удивляются, почему мы не решаемся начать наступление на людей. Когда они узнают, что "Клинок Кевва" отремонтирован, а они узнают, даже если мы еще не переместим его сюда, они усомнятся, что у тебя вообще есть боевой дух.

Реджад поднял руку, ожидая, когда одно из жал вонзится в нее. Какое-то время животное ползало кругами, а затем укололо его своими жалами. Реджад слегка зашипел и стряхнул существо со своей руки. Он провел черным языком по ранам, которые кровоточили лишь слегка.

Он повернулся к ней.

— Генералы должны знать, что я командую своим умом, а не мечом. Именно здесь я лучше всего соображаю, и, следовательно, именно здесь я должен быть.

— Спустись и скажи им это сам.

— Не сейчас, сестра. Это критический момент. Люди слишком многому научились во время нашего последнего наступления. Если мы просто будем использовать ту же тактику, мы проиграем. Если мы не нейтрализуем или, по крайней мере, не сведем к минимуму угрозу, которую представляют эти Боло, то мы проиграем. Я не собираюсь проигрывать. "Клинок Кевва" дает нам одно преимущество перед Боло, но только одно. Мы должны использовать обман, чтобы заманить их в ловушку. У меня есть план, как это осуществить. Идем.

Он жестом пригласил ее подойти поближе, затем сел и начал копаться в песке. Он выровнял участок, затем в стороне начал создавать серию холмов и долин.

Она села рядом с ним.

— Разве у нас нет голографических карт для такого рода вещей, брат?

— Вот так, — сказал он, продолжая копать, — планировались сражения в старые времена. Иногда старые способы все еще хороши.

Он указал на холмы и долины.

— Это западный край горного хребта с центром в тридцатом отделении. Эта плоская область представляет собой луга внизу, одну из самых засушливых областей планеты. Я хорошо изучил эту местность. Я планирую построить там свой дворец, когда планета станет нашей.

— Ты не из тех, кто ждет, прежде чем строить планы, брат.

— Когда-нибудь здесь также будет установлен памятник нашей победе. Ты знаешь об этих горах?

— Именно там многие беженцы-люди прятались от наших войск. Они богаты металлами, которые ослепляют и сбивают с толку наши сенсоры, затрудняя поиск паразитов.

— Превосходно. Все это верно, но они также могут сбить с толку датчики Боло. На открытой местности невозможно застать врасплох огромные машины. Они могут обнаружить колонну бронетехники, появившуюся из-за горизонта. Здесь, — он указал на равнину, — возможны неожиданности. Я обнаружил долину, которая выходит на луга, и уже начал собирать там бронетанковую колонну. Тем временем мы также получили новый тип минного заграждения. Они устанавливают мины анти-Боло быстро, бесшумно, ночью, и не оставляют никаких видимых следов на земле, когда заканчивают работу. Каждую ночь они выходят на равнину и устанавливают мины, не больше нескольких штук за раз, чтобы не вызывать подозрений.

— Это отличная ловушка, но что такое ловушка без приманки?

— Я демонстративно вывел наши видимые силы из этого района, создав заманчиво слабое место на линии фронта. В большинстве случаев выведенные войска просто обходили горы и присоединялись к моим бронетанковым резервам. Я убежден, что люди так же стремятся к наступлению, как и мы. Я на время облегчу им задачу. О, мы окажем достаточное сопротивление, чтобы игра была интересной, но им придется пробиваться через минные поля с боем.

— Обычная бронетехника не приведет в действие мины, ни наша, ни их? — спросила она.

— Нет. Только Боло достаточно большие, и они не заметят опасности, пока не станет слишком поздно. Но к тому времени они окажутся в ловушке среди мин. "Клинок Кевва" обрушит на них смертельный дождь, а наша бронетехника устремится к ним и добьет их.

— Это хороший план, брат. Он может сработать. Если генералы поддержат тебя.

— Я знаю, что у тебя есть глаза и уши на планете, сестра. Скажи им, что у тебя есть факты, а не слухи. Когда настанет настоящая битва, Ис-калдай поведет их из "Клинка Кевва", и он приведет их к победе, всеобъемлющей и вечной.

— Нет никаких сомнений, — сказал генерал Киль генералу Рокояну и лейтенанту Веку, — что если мы собираемся вернуть южные территории, нам нужно перейти в наступление. И сделать это быстро.

Они втроем только что начали совещание по планированию, развернув большую голографическую карту фронтов боевых действий. Киль уже чувствовал разочарование. Было не так уж плохо, что им приходилось вести войну на несколько фронтов с кездаи, но ему также приходилось постоянно сражаться с местными силами, возглавляемыми Рокояном. Если бы этот человек просто соглашался бы, эта война закончилась бы намного раньше.

— Я просто думаю, что мы еще не готовы, — сказал Рокоян. — Мои войска понесли тяжелые потери и до сих пор несут, просто удерживая те позиции, которые мы занимаем сейчас.

— Я понимаю это, — сказал Киль.

— И наше местное производство не в состоянии заменять бронетехнику так быстро, как мы ее теряем, — продолжил Рокоян. — Это, плюс тот факт, что мы — колониальный мир, и у нас нет избытка населения, что делает эту войну тяжелой. Кто-то должен поддерживать работу шахт и заводов.

— Тем больше причин начать наступление сейчас, — сказал Киль. — Пока ваши войска не перебиты до конца.

— Итак, если мы начнем это наступление, — спросил Рокоян, — можем ли мы ожидать подкрепления от Конкордата?

— Последний Боло 1198-го полка был уничтожен вместе с прибывающим конвоем, — сказал Киль, пристально глядя на Рокояна. — Больше не будет.

— Не можешь выделить ни одного, а? — спросил Рокоян.

— Конкордат не может, — сказал Киль. — Все запланированные к производству Боло необходимы на мельконианском фронте. Нет лишних войск.

— Флот? — спросил Рокоян.

— Никакого, — ответил Киль. — Мы должны победить сами или не победить вообще.

Он надеялся, что это положит конец такому мышлению, и они смогут вернуться к планированию наступления, но Рокоян пока не хотел сдаваться.

— Значит, Конкордат разочаровался в нас, не так ли? — сказал Рокоян. — Я так и подозревал.

— Поверьте мне, генерал, — сказал Киль, пытаясь сдержать свой гнев. — Если бы это было так, здесь вообще не было бы никаких Боло. Конкордат борется за свое выживание против мельконианцев и должен расставить приоритеты. Они оказали большое доверие двум полкам, которые отправили защищать эту планету.

— Возможно, — сказал Рокоян, поворачиваясь к Веку, — они слишком доверились им.

Век начал что-то говорить, но Киль поднял руку, призывая лейтенанта к молчанию. Затем Киль шагнул к местному командиру и посмотрел ему прямо в глаза.

— Лейтенант Век допустил серьезные ошибки, — сказал Киль, стараясь, чтобы его голос звучал тихо, ровно и твердо.

— И он взял на себя ответственность с достоинством, подобающим офицеру. Но вы должны помнить, что именно его идея изменила ход битвы. Без его плана вы бы сейчас сидели в тюрьме кездаев.

Рокоян кивнул и снова посмотрел на голограмму.

— Ладно, хорошо, — сказал он. — Вы высказали свою точку зрения. Каков план этого наступления?

Киль подмигнул Веку из-за спины Рокояна, затем указал на карту.

— Мы обнаружили слабое место в обороне Кездаи, к западу от пика Кеннис, где предгорья переходят в высокогорную равнину. Это место должно дать нашим Боло достаточно места для маневра, когда мы будем теснить кездаев на юг.

— Генерал, — сказал Век, — взгляните на передвижения войск кездаев в этом районе и вокруг него. Что-то мне кажется неправильным.

Киль и Рокоян быстро изучили то, на что указал Век. Килю внезапно стало ясно, что Век и снова был прав. Эти движения не казались логичными даже для Кездаев. Хотя разведданных о кездаях почти не было, изменения в стратегии за последний месяц указывали на какие-то изменения на высшем командном уровне, либо в их методах, либо в персонале, либо в том и другом вместе. Это было очевидно.

Век указал на то, что силы кездаев были выведены из этого района без уважительной причины.

Также было довольно большое количество кездайских сил, которые просто не были учтены. Возможно, их перебросили в тыл или вывели с планеты. Киль просто не знал. А ему нужно было узнать, прежде чем что-то сдвинется с места.

— Я согласен, — сказал Киль Веку, еще раз проанализировав всю имеющуюся у них информацию, — что, скорее всего, здесь замешан какой-то обман.

— Так что же нам теперь делать? — спросил Рокоян.

— Мы посмотрим, сможем ли мы раскрыть, в чем заключается обман и его причину, — сказал Киль, — а затем придумаем, как использовать это в своих интересах.

— И как мы это сделаем? — спросил Рокоян.

— Я уже отправил своего Боло, Кэла, исследовать местность, проверить линии связи и прийти к некоторым выводам. Вскоре у нас будут некоторые ответы.

— Уже отправил? — спросил Век.

Кэл рассмеялся.

— Как ты думаешь, сынок, почему я, генерал, все еще не отказался от своего питомца Боло? Уж точно не потому, что я скучаю по аварийному дивану, будь уверен.

Я знаю, где нахожусь. Более того, я знаю, куда направляюсь.

Поиск методом полного перебора в моей базе данных обнаружил аварийные программы для звездной навигации, трехмерную карту всего пространства Конкордата, и базу данных основных астрономических данных, включающую систему Делас.

В моем распоряжении также имеется полный спектр баллистических программ, в том числе предназначенных для межпланетных артиллерийских атак с использованием тел с низкой гравитацией.

Из этой разрозненной информации я собрал воедино работоспособную систему космической навигации.

Эта работа заняла 1,0012 часа, в основном на поиск и восстановление поврежденных фрагментов данных. Мне не удалось найти один из трех законов движения сэра Исаака Ньютона, и пришлось реконструировать его путем экстраполяции.

Это хорошие новости.

Я направляюсь к солнцу. Если быть совсем точным, то моя орбита сначала пронесет меня мимо Деласа, а дальше забросит в фотосферу местной звезды, но я ожидаю, что температура там превысит температуру плавления моего эндурахромного корпуса, и что мои внутренности превратятся в металлолом задолго до этого.

Это неприемлемо.

Мои возможности ограничены. Существует множество сценариев, в которых я мог бы попытаться подать сигнал о спасении, используя оставшиеся у меня системы вооружения, но я оптически наблюдал вспышки термоядерных двигателей вблизи Деласа. Судя по их количеству и спектральному анализу, все они являются кораблями противника. Активность флота кездаи заметно возросла, даже по сравнению с последним отчетом о состоянии поля боя, который я смог восстановить в памяти. Любая попытка подать сигнал, скорее привлечет внимание противника, чем приведет к спасению.

Возможно, мои антигравитационные генераторы можно было бы использовать для приведения в движение или навигации, но основные катушки Мебиуса перегорели. Поэтому я не тратил впустую процессорные циклы на изучение этого варианта.

Законы сэра Исаака, по-видимому, открывают наиболее многообещающие возможности. На каждое действие есть равная и противоположная реакция. В данном случае было бы гораздо выгоднее, если бы Боло Марк XXXIV по-прежнему оснащался гаубицами старого образца. Мое сохранившееся главное орудие энергитическое, а, следовательно, малополезно в данной ситуации.

Мои бесконечные повторители — это метательное оружие, но им не хватит необходимой мощности или массы снаряда. Я рассмотрел различные объекты с большой массой в своих системах, боеприпасы, жидкости, запасы газа и так далее, которые могли бы быть выброшены для получения некоторого движущего эффекта. Все это, при осторожном использовании, могло бы изменить мой курс, чтобы избежать столкновения с местным солнцем, но не привело бы меня к Деласу. Они даже не удержат меня в системе, поскольку моя текущая орбита после фотосферы солнца выкинет мой расплавленный корпус в бесконечный космос.

Я подключаю все свои гиперэвристические возможности. Проблема кажется неразрешимой, но я должен продолжать попытки.

Постойте.

На моей кодированной командной частоте поступил сигнал.

Джаск взглянул на спящего лейтенанта Оррена, затем поднял гарнитуру, которую бросил.

— Ты должен помочь мне, Зигги.

— Я сделаю все, что в моих силах. Не сомневайся.

Услышав голос Боло, он почувствовал облегчение. Он почувствовал себя не таким одиноким среди всех этих кащериц за холмом.

— Прости, что я так разозлился, Зигги. Просто я очень долго ждал. Здесь становится так одиноко. Я боюсь за мистера Оррена. Я не могу… Если он… Я не держу.

— Состояние лейтенанта Оррена изменилось?

— Нет, — сказал Джаск. — Но я был не прав, когда злился на тебя, Зигги. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Мама и папа обычно разговаривали со мной, когда мне было грустно или страшно. Однажды они сказали мне, что нужно учиться на своих ошибках. Я допустил ошибку, Зигги. Мне нужен кто-нибудь, кто помог бы мне понять, что делать. Мне очень нужна помощь.

— Какая у вас проблема?

— Кащерицы, Зигги. Они вернулись. Я их видел. Намного больше, чем когда-либо прежде.

— Уточните численность сил кездаев — кащериц.

— Намного больше, — сказал Джаск, мысленно представив долину, кишащую ими. — Может быть, миллионы. У них есть грузовики, танки и большие летающие штуки, увешанные пушками. Некоторые танки маленькие, а некоторые большие, со сверкающими рогами на макушке.

— Вопрос: Можете ли вы определить численность вражеских войск? Хотя кездаи выставили впечатляющие силы, маловероятно, что они высадили миллион солдат.

Джаск хотел снова закричать, но не стал. Вместо этого он постарался, чтобы его голос звучал очень спокойно.

— Я не считал их, Зигги. Их много, понимаешь? Больше, чем я смогу сосчитать.

— Вы описали тяжелые танки кездаев "Торо", легкие бронемашины и орудийные антигравитационные платформы. Можете ли вы оценить количество "больших танков со сверкающими рогами на макушке"?

— Много.

— Больше сотни?

— Ну их я могу сосчитать, сколько, — с отвращением сказал Джаск. — Больше сотни. Может, ненамного больше, но точно больше.

— На вас напали?

— Нет. Они в соседней долине. Я видел их с холма.

— Они вас заметили?

— Я так не думаю. Они просто сидят там, как будто чего-то ждут.

— У вас есть свобода передвижения?

— Я мог бы уйти, но тут лейтенант Оррен.

— Вы можете перевезти его с помощью Бесси, вашего… Боло?

— Именно так я доставил его сюда, но, возможно, он слишком сильно болен, чтобы двигаться. Папа говорил, что, когда кто-то ранен, не следует трогать его без крайней необходимости.

— Выбора может и не быть.

— Я не…

— Я обнаружил в своих юридических архивах статью 99180.010с общего кодекса Конкордата, которая позволяет использовать гражданские транспортные средства в военных целях во время чрезвычайной ситуации в военное время.

Джаск вздохнул.

— Зигги, ты опять употребляешь длинные слова. Что это значит?

— Властью, данной мне Конкордатом, подразделение Боло "Бесси" присоединяется к 1198-му бронетанковому полку Бригады "Динохром".

— Боло! Бесси теперь настоящий Боло?

— С юридической точки зрения. Я так же назначаю тебя командиром этого подразделения.

Джаск не мог поверить в то, что только что произошло. Боло доверял ему так же, как доверял ему его отец. Он чувствовал, как к нему возвращаются гордость и энергия.

— Зигги, я вытащу лейтенанта Оррена отсюда. Ради Бригады. Я обещаю.

— Для меня честь служить с тобой, Джаск. Я рекомендую тебе уклониться от врага и попытаться встретиться с силами Конкордата. Я пытаюсь прибыть в ваше расположение и вступить в бой с противником, но я мог бы добиться большей эффективности, если бы действовал в координации с подразделениями Бригады. И еще кое — что…

— Что, Зигги? Все, что угодно. — и он имел в виду именно это.

— Статья 99180.010c требует, чтобы я уведомил вас о том, что Конкордат должным образом компенсирует вам использование вашего транспортного средства.

— Опять длинные слова, Зигги, — сказал Джаск. — Но не волнуйся, я доставлю лейтенанта Оррена в безопасное место.

— Спасибо.

"Учись на своих ошибках".

Это на удивление очевидная философия, поскольку она лежит в основе мыслительных процессов любого разумного существа.

Но, возможно, в конце концов, из нее можно извлечь пользу.

До сих пор я концентрировался на использовании своих действующих систем вооружения для приведения в движение, но я игнорировал свое самое мощное оружие, мои 90-мегатонные "Хеллрейлы", потому что они были повреждены.

Но в моей базе данных по техническому обслуживанию и эксплуатации описываются более ста шестидесяти четырех тысяч вариантов эксплуатационных отказов. Я еще раз изучу повреждения и начну поиск по базе данных…

— Кэл, друг мой, — сказал генерал Киль в гарнитуру, усаживаясь перед голографической проекцией полей сражений. — Что ты там обнаружил?

— Я пересекаю горы около пика Кеннис, — отвечал Боло. — За последние несколько часов я столкнулся только с разрозненными вражескими бронетанковыми подразделениями. Я подтвердил уничтожение шести танков "Торо", двух "быстрых мародеров" и четырех бронетранспортеров.

Киль отметил на карте, где находился Боло.

— Хорошая работа, — сказал Киль. — Есть что-нибудь, что могло бы заставить тебя поверить, что в этом районе происходит что-то еще?

— Есть, — ответил Кэл. — Мои датчики сейсморазведки принимают данные, указывающие на то, что в этом районе могут находиться крупные силы бронетехники, но тяжелые металлы в близлежащих горах мешают работе моих датчиков. В настоящее время я не могу ни определить их местонахождение, ни даже подтвердить их существование.

Киль покачал головой, глядя на горы вокруг позиции Кэла.

— Совсем не хорошие новости. У нас заканчивается время.

— Почему так, генерал? — спросил Кэл.

— Мои друзья в штаб-квартире говорят мне, что, по неофициальным данным, началось массовое движение Мельконианцев. Полки Боло могут быть отозваны отсюда, если не появятся веские доказательства того, что кездаев можно быстро выбить с Деласа, в кратчайшие сроки.

— Логично, — сказал Кэл. — Но непрактично.

— Верно, — сказал Киль. Он быстро передал Кэлу координаты места встречи. — Двигай туда на максимальной скорости. Пора перестать играть в шпионов и просто сражаться.

Киль снял наушники и обернулся. Лейтенант Век стоял прямо в дверях, и, судя по выражению лица парня, он слышал разговор.

— Почему всем не рассказали? — спросил Век, делая шаг вперед.

— Официально рассказывать нечего, — сказал Киль. — И я здесь главный. Я не обязан рассказывать вам ничего, что, по моему мнению, вам не нужно знать.

Век кивнул, но явно был недоволен. А прямо сейчас Килю нужно было, чтобы его люди были начеку, а не беспокоились о том, что их в любую минуту могут отозвать с планеты.

— Кроме того, — сказал Киль, — Информация, которую я получил, не подлежит разглашению. Это могут быть просто слухи или дезинформация.

— Но вы верите, что это правда, не так ли?

Килю пришлось признать, что так и есть. Он рассмеялся.

— Похоже, ты доберешься до "реальной войны" быстрее, чем предполагал.

— Это все из-за моих ошибок? — спросил Век.

— Тебя действительно гложет чувство вины, не так ли? — спросил Киль.

Век ничего не ответил.

Киль знал, что Век едва справлялся с чувством вины за убийство своего лучшего друга и уничтожение Боло и транспортного корабля. Пройдут годы, прежде чем он полностью забудет об этом, но в данный момент Киль не собирался позволять парню купаться в жалости к себе.

— Послушай, лейтенант, это просто политика и ничего больше. Но, честно говоря, мне не очень нравится идея проиграть войну по любой причине. А особенно из-за того, что какой-то политикан потерял самообладание.

— С этим я согласен, — сказал Век.

— И, кроме того, — добавил Киль, — Отступление будет нелегким, даже если будет отдан приказ. Из того, что я видел, я не думаю, что кездаи просто будут сидеть сложа руки и позволят нам уйти. Как считаешь?

Век покачал головой. Очевидно, до него еще не дошла эта мысль.

— Они будут сражаться с нами на всех фронтах, — сказал Киль, — при с уменьшающихся ресурсах с нашей стороны, пока последний транспорт не взлетит или не будет разрушен до основания.

Век чуть не побледнел, пытаясь представить сценарий, который рисовал Киль.

— Нас отзовут, и повезет, если удасться вывести с Деласа половину полка, не говоря уже о двух.

— Так что же нам делать? — спросил Век.

— Победить, — сказал Киль. — Это, черт возьми, наш единственный выход.

Мои исследования были очень продуктивными. Катушки управления потоком моих "Хеллрейлов" уничтожены полностью и не подлежат ремонту, что препятствует нормальной работе, но короткое замыкание шины в правильно выбранных цепях пропустит ток через поврежденную катушку, создав плазму, которую я выпущу через мои вторичные предохранительные клапаны. Плазма будет удерживаться в сжатом пучке до тех пор, пока не сработают генераторы "Хеллрейлов". В результате несчастного случая во время испытаний, этот сбой привел к термоядерному взрыву малой мощности в ста девяноста метрах от дула оружия.

Я считаю, что, регулируя параметры, я могу контролировать как расстояние, так и мощность взрыва, и что я могу достичь частоты взрывов в один и две десятых в секунду. Очень важно, чтобы мои попытки контроля были успешными. Инцидент с отказом, на котором я основываю свои усилия, привел к уничтожению испытательного орудия, двух наблюдательных бункеров и убил пятнадцать техников, наблюдателя и члена сената Конкордата.

Хотя это открытие было интересным, было неясно, как его можно использовать для приведения в движение.

Затем, в своих Земных исторических архивах, я обнаружил упоминание о малоизвестном космическом двигателе на реакции расщепления, предложенном на заре атомной эры. Он носил кодовое название "Проект Орион".

Смена подходила к концу, глаза Бендры уже горели и слезились. Его тело болело от недостатка движения. Остальные в комнате выглядели так же, как и он. Но он мог отвлечься лишь на мгновение. Он снова смотрел в голографический экран, манипулируя кнопками управления, в поисках чего-нибудь необычного, чего угодно.

Бендра устал от своей работы. Он знал, что они могли бы с таким же успехом заставить машину выполнять рутинное сканирование, но это было сочтено слишком ничтожным делом даже чтобы поручить его устройству. Пусть этим занимается низкорожденный. Вот что они сказали бы. Не трать зря хорошую машину.

Именно в такие моменты он дорожил таинственным объектом. Он мог навести на него свой голотанк, проверить показания и порассуждать о том, что же это такое. Эта маленькая тайна помогала ему оставаться в здравом уме в такие ночи, как эта.

Он прикоснулся к элементам управления.

Да, вот и он. Он проверил орбиту и увидел, что она не сильно отклонилась, как и не было никаких необычных показаний. Было немного теплее, чем он ожидал, но это можно было объяснить остаточной радиоактивностью.

Он раздраженно щелкнул клювом. По крайней мере, это было хоть в чем-то интересно.

И именно в этот момент объект взорвался.

Он моргнул и покачал головой. Он не мог такого предположить: широкий спектр импульсов, вплоть до жестких нейтронов. Значит взрыв ядерный.

Он поискал обломки объекта и не смог их найти. Может быть, он просто испарился?

Затем на некотором расстоянии произошел второй взрыв. Этот второй взрыв был менее интенсивным, чем первый.

Затем, несколько мгновений спустя, прогремел третий.

Он понял, что взрывы образовывали линию, ядерные ударные волны, похожие на бусины на нитке.

Затем еще один.

И еще.

И еще.

Теперь он знал, что искал. Излучение и вспышки затрудняли поиск, но он нашел это — маленький объект, удаляющийся от облака взрыва, и явный источник следующего, когда он произойдет.

Объект быстро ускорялся.

Бендра задумался.

Он не соответствовал параметрам ни одного корабля или оружия, известных кездаям, но казался потенциально опасным. Несомненно, он передвигался намеренно, а не случайно.

Он раздраженно зашипел, и мониторы рядом повернулись к нему. Ему было все равно. Эта штука могла убить их всех. Он не мог позволить себе просто сидеть и смотреть на это.

Его рука потянулась к панели внутренней связи. Он связался с Арбитром Ис-Калдая и попросил соединить его с Ватшей. Голос в наушнике был явно раздраженным.

— Что за дела, низкорожденный?

— Я должен предупредить кровную сестру об опасности, о которой мы говорили ранее.

Если Арбитр и помнил их предыдущий разговор, он не подал виду.

— Даже если бы я захотел побеспокоить ее, низкорожденный, я бы не смог. Она вылетела на шаттле с Ис-Калдаем, чтобы подняться на борт "Клинка Кевва", как только он прибудет в местное пространство. Человеческие силы в движении. Наступление началось. Славный день.

Первый взрыв чуть не уничтожил меня.

Он получился ближе и мощнее, чем я ожидал. Меня спасли только оставшиеся у меня элементы абляционной брони. Как бы то ни было, я потерял еще несколько вспомогательных систем, а вторая моя главная башня заморожена. Но я извлек урок из своих ошибок. Я проанализировал данные, повторил моделирование, и мой второй взрыв был более точно контролируемым.

Через две минуты я контролировал выход мощности в пределах 0,35 процента, а расстояние — в пределах 1,88 процента. А потом я наткнулся на эффект сжатия, который, по-видимому, позволяет прямой ударной волне от предыдущего взрыва сжимать плазму для следующего. Это значительно увеличивает эффективность и позволяет мне более чем в три раза увеличить ожидаемую скорость взрыва.

Мои вторичные батареи доказали свою эффективность в управлении ориентацией в пространстве, но мне нужно будет разумно распределять боеприпасы. Сейчас мое среднее ускорение составляет 3,6 стандартных силы тяжести.

Я — космический корабль.

Но не без потерь.

Удары по моим системам невероятны, и моя передняя броня, которая сейчас действует как опорная плита, поглощая ударную волну и превращая ее в движущую силу, испаряется слой за слоем.

Микроскопические трещины от напряжения образуются во всех элементах моего каркаса и пластинах. Я прибуду на Делас, но моя способность сражаться, когда я прибуду, даже после капитального ремонта, становится все более сомнительной.

Тем не менее, я направляюсь к Деласу, как того требуют долг и честь.

Генерал Киль смотрел на голографические изображения, на то, как Боло продвигались вперед при поддержке войск генерала Рокояна. Лейтенант Век был рядом с ним, но с самого начала атаки не хотел этого делать.

— Я назначен к Роверу, — сказал Век.

— В данный момент ты нужен здесь, — сказал Киль. — Ровер прекрасно справится без тебя. И ты можешь поддерживать связь через гарнитуру, не так ли?

Век согласился, потому что у него не было выбора. Но Киль видел, что ему это не очень понравилось.

Килю было все равно. Ему нужен был Век рядом. Он ожидал, что кездаи устроят какую-нибудь ловушку, и ему нужна была помощь Века, чтобы придумать, как быстро из нее выбраться.

— Я не вижу отображения Кэла на карте, — сказал Век, указывая на голограмму поля боя. На ней каждый Боло был изображен в виде ярко-зеленой точки с названием Боло на ней.

— Кэл в данный момент не отображается в системе слежения, — сказал Киль.

— А почему? — спросил Век.

Киль указал на горы.

— Я отправил Кэла длинным обходным путем через горы. Если возникнут проблемы, одинокий Боло сможет преподнести врагу неожиданный сюрприз.

Джаск высунул голову из-за валуна и почти не мог поверить своим глазам. По долине прямо к нему направлялся настоящий Боло.

Он не мог поверить, что это наконец случилось. Боло шли, чтобы спасти его.

Он побежал обратно к Бесси, где лежал Оррен без сознания.

— Лейтенант Оррен! Лейтенант Оррен, проснитесь!

Джаск встряхнул его. Оррен пошевелился, но не проснулся.

— Давайте, лейтенант, — крикнул Джаск. — Это Боло! Боло уже здесь.

Земля под ним сотрясалась от гусениц Боло, и он мчался вперед, сшибая деревья и кусты на своем пути. Это было так, как он себе представлял.

Джаск еще раз встряхнул Оррена, а затем сдался. Он активировал гарнитуру и побежал вниз по склону холма, на дно долины. Боло приближался прямо к нему, сильно и быстро.

Джаск надел наушники.

— Зигги, это мы. Остановись!

Он махал руками, пока на него надвигался танк размером с военный корабль.

— Зигги, ты что, не слышишь меня? Остановись! Прекрати!

— Джаск, я уже в пути, но я еще не на месте. Если ты действительно видишь Боло, это не я. Будь предельно осторожен.

Джаск задыхался, когда Боло становился все ближе и ближе, а земля дрожала, как мягкая постель. А шум стал оглушительным, поглотив Джаска своим грохотом.

— Джаск, ты меня слышишь?

Генерал Киль и лейтенант Век, стоявшие рядом, наблюдали с помощью голографических изображений и прямых видеотрансляций, как Боло продвигались по плоской открытой местности, стреляя из всех орудий.

Враг отступал, но теперь медленнее, как будто местность была для них чем-то важным.

— В этом нет никакого смысла, — сказал Век.

— Согласен, — сказал Киль. — У меня плохое предчувствие.

Затем начались взрывы.

Урановое копье вырвалось из противоболовой мины и пробило центр одного из Марк XXXIV. Его башня взорвалась, за чем последовали вторичные взрывы, когда боеприпасы в его магазинах стали воспламеняться.

— Всем Боло. Очень медленно! — приказал Киль. — Начинайте поиск мин!

Войска кездаев, которые минуту назад отступали, внезапно окопались и удвоили свои усилия.

— Черт бы побрал все это, — сказал Киль, когда начался обстрел. — Откуда все это берется?

На экране Боло по очереди открывали огонь из зенитного оружия и обстреливали корабли на орбите из своих "Хеллрейлов", действуя все вместе, как единое целое.

— Корабль кездаи с сенсорным шифратором снова вернулся, — сказал Век, изучая один из экранов. — Количество ложных срабатываний сенсоров значительно увеличилось.

— Черт, — сказал Киль. — Боло не попадут в цель, как в прошлый раз.

— Почему бы все равно не попробовать? — предложил Век. — Кто знает, может, им повезет.

— На данный момент, — сказал Киль, — это нам очень нужно.

Генерал Киль сообщает, что наши войска атакованы. С моей нынешней позиции я должен быть в состоянии выдвинуться на восточный фланг противника и застать его врасплох. Я должен спешить. Уже понесенные потери значительны.

Двигаясь, я замечаю несколько аномалий на своих сенсорах. Во-первых, мои сейсмические датчики фиксируют начало массового передвижения бронетехники где-то к востоку от меня. Мои сканеры этого не регистрируют.

Кроме того, как и в течение последнего часа, я фиксирую следы интенсивной зашифрованной передачи широкого спектра на командной частоте Боло. Источник этих передач находится где-то в космосе. Но сейчас я фиксирую еще и слабый обратный сигнал от наземного передатчика. Этот передатчик совсем близко.

Может ли это быть частью вражеского трюка, которого мы ожидали? Если да, то я не позволю этому ввести себя в заблуждение. Я действую с максимально возможной скоростью.

Мои низкоуровневые системы защиты обнаруживают движение в долине впереди, похожее на пехотинца. Противопехотная батарея нацеливается на него. Но затем мои сенсоры распознают силуэт человека. Он находится прямо у меня на пути, и долина не дает мне возможности отклониться. Мне не хотелось бы становиться причиной человеческих жертв, но тысячи жизней могут зависеть от моего скорейшего прибытия на поле боя.

К сожалению, человек не уступает дорогу.

Он размахивает руками и что-то кричит.

С величайшим сожалением я включаю звукозапись, чтобы записать последние слова этого человека.

Шок.

Человек выкрикивает действующий командный код Боло.

Мне требуется всего 0,0023 секунды, чтобы полностью затормозить, но я не смогу вовремя остановиться.

Джаску потребовалась вся его храбрость, чтобы стоять и смотреть, как Боло приближается к нему. Все это время он выкрикивал код, который дал ему Зигги. Снова и снова.

Так громко, как только мог.

Но мощный шум от приближающегося к нему Боло был едва ли не сильнее, чем он мог вынести. Земля у него под ногами дрожала, и ему было трудно даже дышать.

Боло, казалось, не обращал на него внимания.

Он снова и снова выкрикивал командный код, хотя был уверен, что его никто не слышит.

Он также был уверен, что Боло его не видит. По сравнению с размером Боло, он был всего лишь крошечным камешком на дороге.

Как раз в тот момент, когда он подумал, что наверняка умрет, когда казалось, что уже слишком поздно, все мощные гусеницы Боло одновременно застопорились, взрыхляя стену грязи, а затем начали вращаться в обратном направлении.

— Он не может остановиться вовремя! — крикнул Джаск Зигги.

— Пригнись пониже!

Джаск прикрыл голову и пригнулся как раз в тот момент, когда огромный танк оторвался от земли и пролетел над ним.

Ураганный ветер налетел на него, когда массивные гусеницы пролетели в нескольких дюймах от него.

Боло ударился о землю с такой силой, что Джаск взлетел в воздух, приземлившись плашмя на живот.

Но потом все закончилось.

Боло заскользил, остановился, развернулся на месте и двинулся назад, чтобы остановиться перед ним.

Джаск встал и сказал Зигги.

— Он остановился.

— Делай, как я рекомендовал.

Джаск бесстрашно подошел к огромному танку, тому самому, что он надеялся увидеть в течение долгого, очень долгого времени. Потом он снял гарнитуру и прижал ее к корпусу Боло.

В тот момент все, что он мог делать, это улыбаться.

И чуть-чуть плакать.

Кэл закончил свой доклад, и Киль недоверчиво покачал головой.

— В чем дело, генерал? — спросил Век.

— Колонна бронетехники кездаев спускается с гор, чтобы атаковать наши войска с востока. И это еще не все, но вы не поверите. Пока просто убедитесь, что мы максимально готовы к повторной атаке.

Век озадаченно посмотрел на Киля, а затем повернулся, чтобы вернуться к работе.

Мгновение генерал стоял ошеломленный, затем рассмеялся и присоединился к Веку, чтобы помочь, чем сможет.

Но на данном этапе сражения он понимал, что они мало что могут сделать.

На данный момент победа в этой войне зависела от Боло.

Я снова поддерживаю связь со штаб-квартирой. Когда Джаск прикрепил мою командную гарнитуру к корпусу подразделения KEL-406, он смог загрузить мои шифровальные коды с помощью прямого наведения, что позволило нам общаться напрямую. Я сообщил ему о своей ситуации. Он взял лейтенанта Оррена на борт, где ему окажет помощь автодок командного пункта. Юный Джаск тоже поднимется на борт.

Сейчас я быстро приближаюсь к Деласу.

Я не делаю попыток снизить скорость.

За время своего путешествия я решил множество проблем, но теперь я признаю, что мягкая посадка будет невозможна. Даже если бы мои запасы водорода не были на исходе, мне не хватит тонкости управления, необходимой для такой посадки. Но мой полк атакован превосходящими силами противника, и я все еще могу оказать им последнюю услугу.

Реджад сидел на груде подушек на вершине высокого подиума, откуда открывался вид на командную палубу.

Это, подумал он, и есть война, какой он ее себе представлял: все офицеры высокого происхождения и ранга на своих постах, великолепно выглядящие в своих темно-синих парадных мундирах. Они были заняты, каждый руководил своим отделом или подсистемой, координируя работу могущественного оружия, которым был "Клинок Кевва".

Ватша сидела на специальном посту в стороне, наблюдая за модифицированным устройством-калейдоскопом. Офицер сидел рядом с ней, скрестив руки за спиной, его присутствие было формальностью. Ни одно гражданское лицо, особенно женщина, не могло официально занимать важную должность на боевом корабле.

Он вернул свое внимание к голографическому экрану, отображавшему ход наземного сражения. Все шло хорошо.

Не все, но достаточное количество Боло людей были там, где он и хотел. Он отдал приказ, и резервные силы начали выдвигаться. Вскоре должна была начаться настоящая бойня.

Появился один из многочисленных арбитров Реджада.

— Прошу прощения, мой Искалдай, но капитан вашей яхты желает сообщить об инциденте, представляющем возможный интерес.

Реджад снова изучил голотанк. Пока ничего не требовалось предпринимать. План был приведен в действие.

— Соедините.

В углу голографического экрана показалась голова капитана.

— Прошу прощения, но здесь произошел позорный инцидент.

— Расскажите.

— Низкорожденный, наблюдатель дальнего радиуса, пытался прорваться на командную палубу. Он требовал разговора с вами, мой командир. Он сказал, что существует большая опасность.

Реджад заметил, что Ватша стоит, прислушиваясь к разговору и ее капюшон натянулся от напряжения. Какое ей дело до этого? Он проигнорировал ее.

— Что вы с ним сделали?

— Он был сумасшедшим, мой командир. Я достал свой суриа и выпотрошил его, как низкородного травоядного, которым он и являлся.

Джаск стоял в люке Кэла, уставившись на землю.

— Мы не можем оставить Бесси, Кэл.

— Боюсь, юный Джаск, что у нас нет ни места, ни времени, чтобы взять Бесси на борт, — сказал Кэл. — Кроме того, Бесси — настоящий Боло и может сама о себе позаботиться.

— Куда мы направляемся? — спросил Джаск.

Кэл колебался всего мгновение, прежде чем сказать ему.

— Космопорт в Реймсе. Мы не остановимся, пока не доберемся туда.

Джаск кивнул. Он уже бывал в Реймсе раньше и видел его несколько раз на карте. Это было на южной оконечности континента, очень далеко отсюда.

— Бесси, встреть нас в Реймсе, — крикнул он своей старой подруге.

Затем он повернулся и вошел в Боло. Он всегда мечтал оказаться в одном из них и быть спасенным одним из них. Теперь сбылись обе мечты одновременно.

Люк закрылся, и Джаск ногами ощутил, что Кэл немедленно двинулся в путь. Механизмы, встроенные в изящный диван, работали над лейтенантом Орреном, и он уже выглядел намного лучше.

Джаск уселся в командирское кресло лицом ко всем приборам и экранам. Это было то самое кресло, в котором обычно сидел генерал Киль. Джаск не мог поверить, что находится здесь.

Через мгновение он задумался, каково это — сидеть в командирском кресле Зигги?

— Кэл, а Зигги придет?

— Да, — сказал Кэл. — Он будет здесь очень скоро.

Реджад оторвал взгляд от своего голотанка, только сейчас осознав, какая суматоха царит на командной палубе внизу.

Что-то было не так.

Капитан "Клинка Кевва" подбежал к переднему наблюдательному пункту и склонился над офицером.

— Это что? — его тон был требовательным и резким, как будто офицер-наблюдатель сам каким-то образом вызвал появление странных показаний.

— Я не знаю, — ответил офицер, — я не могу идентифицировать это как какой-либо известный тип корабля или оружия. Но он быстро приближается к нам. Столкновение возможно.

— Если оно опасно, — сказал Реджад, — уничтожь его.

Капитан склонил голову в знак извинения.

— Энергия была перенаправлена от наших главных батарей на устройство "калейдоскоп", как вы и приказали. Наши пусковые установки "спирфолл" бесполезны против такой цели.

Он выпрямился.

— Мой командир, если это действительно ракета, то она жалкая. Мы можем легко убрать "Клинок" и остальной наш флот с ее пути.

— Тогда сделайте это.

Раздался грохот, когда корабль включил маневровые двигатели, а затем звезды в передних иллюминаторах начали сдвигаться. Пока Реджад наблюдал, что-то яркое и вращающееся пронеслось мимо, достаточно близко, чтобы разглядеть детали на его поверхности. У него возникло мимолетное впечатление — гусеницы??