Старая гвардия

Марк Тис — Вторжение

Все началось с простой вспышки рентгеновских лучей высоко над орбитальной плоскостью ярко-оранжевой звезды Эпсилон Синдри.

В этой области космоса не было материи или какого-либо энергетического потенциала для возникновения такого явления, но, тем не менее, оно там было. По мере того как мерцание переросло в беспорядочные вспышки, эти рентгеновские лучи были быстро зафиксированы несколькими детекторами в системе из пяти планет этой звезды.

Первым детектором, зафиксировавшим эти вспышки, была система безопасности, расположенная высоко над второй планетой звездной системы. Мало какие возмущения могли ускользнуть от внимания этого неуклюжего массива антенн, отражателей и решеток, которые лениво вращались по своей широкой орбите. Яркие рентгеновские вспышки улавливались и фокусировались множеством зеркал и линз, а затем сортировались с помощью серии золотых рефракционных решеток. Спектрометры собирали и анализировали поток данных, распознавая вспышки по их сути. Беспристрастная система безопасности переключила свое внимание на что-то другое.

Вторым детектором, зафиксировавшим вспышки, был навигационный маяк, также находящийся на орбите второй планеты. В отличие от своего гораздо более крупного собрата, находящегося на высокой орбите над ним, этот продолговатый спутник, покрытый яркой золотой фольгой, тщательно фиксировал точное местоположение и энергетические сигнатуры вспышек. Космопорты на поверхности планеты были уведомлены об этом явлении, но никаких опасений сразу не возникло. Это еженедельное явление наблюдалось над планетой Делас именно в том месте, где оно и ожидалось. Только высоко над эклиптикой солнечной системы, полной мусора, торговый корабль в 500 000 тонн мог развить сверхсветовую скорость, не рискуя при этом столкновением со смертельным исходом.

И еще один детектор в звездной системе заметил бурное прибытие межзвездного грузового судна "Арагонна Изабель". Окутанный холодной тенью ледяной луны Эпсилон Синдри Три, другой спутник перестроился, сфокусировав три своих больших коллектора на источнике рентгеновских вспышек. Реактор на медленных нейтронах в сердце спутника ожил как раз в тот момент, когда гигантский транспортник, наконец, покинул разрыв в последнем взрыве лучистой энергии. Затем рентгеновские лучи прекратились.

Однако скрытый спутник все еще вырабатывал необходимую мощность. Ему было приказано отслеживать эти корабли, их прибытие и отлет. Но для передачи отчетов домой требовалось гораздо больше энергии, чем мог обеспечить урановый реактор. Когда термоядерное ядро наконец воспламенилось, на мгновение образовался еще один разрыв, пославший импульс через подпространство. Импульс был достаточно быстрым, чтобы преодолеть световые годы за считанные недели, и достаточно сильным, чтобы достичь даже краев яркой туманности, окрашивающей ночное небо делассиан в голубые и оранжевые тона. На получение подтверждения приема импульса обычно уходило больше месяца.

Он также был достаточно сильным, чтобы привлечь внимание системы безопасности Деласа. И снова отчет был записан и отправлен. А на планете капрал вздрогнул от звукового сигнала, но затем он принял этот второй всплеск за подпространственное эхо, которое разносилось повсюду всякий раз, когда прибывал или отбывал какой-либо транспорт. Его командир намеревался расспросить какого-нибудь местного астрофизика об этом явлении, но так и не нашел времени.

Вернувшись на орбиту вокруг Эпсилона Синдри Три, спутник зарегистрировал подтверждение приема всего лишь через два часа.

Пассажирская дверь грузового шаттла открылась с громким шипением разгерметизируемого затвора. Тускло-красные лучи восходящего солнца осветили маленький пассажирский салон, где пассажиры вставали и собирали свои вещи. Делассианский воздух медленно струился по проходу, смешиваясь с прохладным обработанным воздухом шаттла. Впервые прибывших были легко отличить по их ошеломленным вздохам, планета с непривычки душила их своей жарой и духотой джунглей.

По мере движения волны по проходу, она вскоре захлестнула довольно крупную женщину в белом платье с вышитыми на легкой ткани ярко-оранжевыми цветами. В результате разразился особенно страшный ряд ругательств, заставивший многих обернуться в ее сторону. Стоявший позади нее пожилой мужчина, одетый в серую форму пустынного образца армии Конкордата, заметил молодую девочку, которая в благоговейном молчании смотрела на женщину через проход. Мать девочки оставалась в неведении о сложившейся ситуации, поскольку лихорадочно искала что-то в своем багаже, поэтому он решил заговорить.

— Мадам, пожалуйста, Старвейл находится на краю тропического леса. Вы, конечно, знали, куда направляетесь.

Теперь крупная женщина с чемоданом в руке с неожиданной яростью набросилась на мужчину. Потратив мгновение, чтобы убрать с глаз прядь черных волос, она наклонилась вперед, как будто хотела напугать джентльмена, который заговорил, или, возможно, угрожая упасть на него.

— Это не значит, что мне это должно нравиться, не так ли? — закричала она.

Внушительная фигура и пламенный взгляд женщины резко контрастировали с небольшим ростом и холодным бесстрастием офицера Конкордата, с которым она столкнулась. Однако, при беглом осмотре она не смогла разглядеть, насколько мускулистым было невысокое тело мужчины. Из-под преждевременно поседевших волос на нее, не мигая, смотрели азиатские карие глаза.

— Нет, — спокойно ответил мужчина, — но, возможно, вы могли бы воздержаться от того, чтобы учить наших детей так крепко выражаться.

Кивок влево привлек внимание женщины к девочке, которая улыбнулась и прижалась к матери. За долю секунды ярость женщины сменилась очаровательным весельем.

— Это было очень некрасиво с моей стороны, — сказала она маленькой девочке. Затем она повернулась обратно к мужчине, и ее улыбка мгновенно исчезла. — Но я полностью оправдана. У меня не было выбора, когда я приехала сюда.

Быстрый взгляд на пассажирский салон показал офицеру, что в ближайшее время он не освободится.

Более половины из шестидесяти четырех пассажиров были грузчиками с "Арагонны Изабелль", и лишь немногие были настолько любезны, чтобы занять места в хвосте. Поэтому простым путешественникам, таким как он, приходилось ждать, так как им нужно высаживаться первыми.

— Тогда это несправедливо, — вежливо прокомментировал мужчина.

— Меня зовут Далия[1]. — представилась женщина, протягивая свободную руку. — Далия Берк.

— Томан Ишида, — ответил мужчина, на мгновение сжав ее руку.

— Полковник? — спросила Далия, вопросительно взглянув на его воротник.

— Да.

Далия гордо улыбнулась, затем повернулась, чтобы взять небольшую сумку, лежавшую на сиденье рядом с ней.

— Мой сын — лейтенант армии Конкордата, — объяснила Далия. — Он служит в 351-м полку Планетарной Осадной Дивизии или как-то в этом роде. Вы слышали о такой?

— Извините, нет. Я уже давно не был на мельконианском фронте.

— О, я всегда надеюсь, что его там нет, — уныло сказала она, — но маловероятно, что он может быть где-то еще.

Ишида не ответил. Возможно, она надеялась услышать от него какие-то заверения относительно своего сына, но, без сомнения, она была права. Все осадные подразделения теперь были направлены на Мельконианский фронт. Только разрозненные бронетанковые и механизированные соединения второго и третьего эшелонов выполняли другие задачи.

Неловкая тишина была нарушена только тогда, когда салон наконец начал пустеть, и очередь из пассажиров начала двигаться.

— По крайней мере, я пробуду здесь всего год. Я работаю в компании Вертекс Электроникс, и им нужно, чтобы я занималась здесь кое-какими продажами.

— Позвольте, я понесу это за вас, — предложил Томан, когда большой чемодан Далии застучал по сиденьям.

— О, спасибо. Не могу поверить, что они заставляют нас нести свой багаж самостоятельно.

Томан взял чемодан, а свою спортивную сумку перекинул через плечо.

— "Арагонна Изабель" — не пассажирский лайнер. Это транспорт для снабжения. Капитаны коммерческих судов всегда считают, что они делают нам одолжение, позволяя путешествовать с ними, независимо от того, сколько мы им платим. Они не хотят, чтобы наше путешествие было комфортным.

— Вы отец, не так ли? — спросила Далия через плечо.

Полковник Ишида был обеспокоен тем, что женщина заметила это в нем. Интересно, был ли он снисходительным или покровительственным? Он думал, что просто хорошо все объясняет. Хотя, возможно, она просто прочитала это на его лице.

В свои шестьдесят восемь полковник Томан Ишида выглядел намного старше своих лет. Его волосы, хотя и не поредели и были довольно длинными, преждевременно поседели многие годы назад. Кожа его лица была грубой и неестественно морщинистой из-за последствий двух ожогов от мельконианских плазменных снарядов, второй из которых произошел всего через неделю после того, как он выписался из госпиталя после первого. Он надеялся, что его доминирующее азиатское происхождение убережет его от разрушительного воздействия возраста, но оно не могло помочь ему противостоять массированному артиллерийскому обстрелу.

Томан всегда пытался убедить своих соотечественников, что благодаря этому эффекту он выглядит мудрым и уважаемым. А они всегда отвечали, что он просто выглядит изможденным.

— У меня двое детей, Каэтан и Серина, — признался Томан. — Неужели это так очевидно?

— В некоторых вещах. Ваша забота об той маленькой девочке, безусловно, была признаком, но больше всего вас выдали ваши манеры.

— Мои манеры, — повторил Томан, желая понять. — Вы имеете в виду мое отвращение к сквернословию?

— Нет, нет. Все дело в том, как вы отчитывали меня перед маленькой девочкой. Ваш тон и методы. Однако я считаю, что использование нецензурной лексики, как вы это называете, полезно для здоровья и и иногда может сделать вашу риторику намного более эффективной. — Далия подчеркнула свою фразу, ткнув пальцем в воздух.

— Мой бывший командир, безусловно, согласился бы с вами.

— Это означает, что вы не согласны?

Полковник Ишида поколебался, прежде чем продолжить разговор. Последнее, чего ему сейчас хотелось, это вступать в дискуссию о пользе нецензурных выражений.

— Прошло много времени… с тех пор, как я думал, что проблему можно решить, ругаясь на нее. Теперь я даже задаюсь вопросом, было ли это вообще.

Ишида был приятно удивлен, когда Далия не стала утруждать себя ответом на его возражения, казалось, больше сосредоточившись на том, чтобы двигаться по проходу со своей широкой фигурой. Томан последовал за ней, неся ее тяжелый чемодан как можно осторожнее. Даже в своем возрасте Ишида был таким же сильным, как и прежде. Томан придерживался строгого графика тренировок, чтобы поддерживать свою физическую форму. Каждый вечер перед сном он делал пятьдесят отжиманий и упражнений на скручивание живота, а также множество других простых упражнений. Его единственной неудачей был отказ от бега на длинные дистанции, для чего у него было много оправданий в виде травм, которые его тело получало на протяжении многих лет.

Когда полковник вышел из двери и спустился по наклонному пандусу, он воспользовался моментом, чтобы отойти в сторону и полюбоваться мандариновым восходом солнца, которое поднималось над линией массивных ангаров на востоке. Огромное пространство космопорта из стали и полимеробетона, было мокрым после недавнего ливня, и небо отражалось во множестве луж. Темные тучи на юге и западе выглядели угрожающе.

— Мне просто повезло, что сегодня был дождь, — посетовала Далия, задумчиво спускаясь по ступенькам.

— В это время года здесь каждый день идут дожди, — сказал ей Ишида.

Однако, какая бы непогода ни надвигалась с севера, разглядеть было невозможно, поскольку внушительная масса шаттла возвышалась над ними, как старинный дирижабль, приземистый и плоский снизу и сзади. Он простирался почти на триста метров от носа до кормы и возвышался более чем на пятьдесят метров над покрытием летного поля.

Четыре термоядерных двигателя, расположенные по углам, не смогли бы сдвинуть с места гигантский транспорт, если бы не мощные антигравитационные проекторы, которые уменьшили их нагрузку. Их пассажирский отсек представлял собой лишь небольшое приспособление в нижней части, ближе к носу шаттла. Казалось, как будто его добавили потом, запоздало, расположив рядом с одним из огромных посадочных амортизаторов шаттла, в боковую часть которого был встроен трап.

У подножия трапа ждал ярко раскрашенный автобус. На его боку крупными буквами было написано "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТАРВЕЙЛ". Крупные мужчины принимали багаж пассажиров и помогали прибывшим подняться на борт.

— Вы раньше бывали на Деласе? — догадалась Далия.

— Здесь живут мои сын и дочь.

— А ваша жена?

— Я вдовец.

— О, простите. Как это грустно. Кажется неправильным, что солдат теряет жену, а не наоборот.

Томан не совсем понимал, как реагировать на это заявление, поэтому промолчал. У него возникло странное ощущение, что он должен по какой-то причине извиниться, но он не мог понять почему.

Когда они вышли на тротуар, он посмотрел на заднюю часть грузового шаттла, где все еще медленно опускалась массивная грузовая рампа, готовясь к разгрузке. Шаттл на 50 000 тонн будет перевозить грузы между тремя космопортами Деласа и кораблем-носителем еще в течение всего следующего дня, прежде чем "Аргонна Изабель" отправится обратно в Ангелрат. Десять или одиннадцать дней спустя прибудет еще один грузовой корабль. Делас был быстро растущей колонией, и у него было много потребностей.

— Вы навещаете своих детей? — просила его Далия.

— Да, и не только.

Затем у Далии забрали багаж и спрятали его в багажнике автобуса.

— Мне жаль, что я должен вас покинуть, Далия. — Томан слегка поклонился ей. — Было приятно познакомиться.

— Вы не поедете на автобусе?

— Нет. Мне нужно позаботиться о попутчиках. Позже за мной придет машина.

Грузовая рампа, наконец, с громким стуком опустилась на тротуар, несмотря на то, что опускалась она медленно.

— Попутчики?

— Они были слишком велики, чтобы поместиться в пассажирском салоне.

Внезапный оглушительный лязг металла о металл заставил всех обернуться, когда из задней части грузового шаттла появилась чудовищная фигура. Темный силуэт возвышался на тридцать метров от основания огромных гусениц до вершины массивной главной башни, едва помещаясь в грузовом отсеке. Пластины тускло-черной брони придавали ему зловещий вид, который соответствовал грозовым тучам, сверкавшим молниями в нескольких километрах позади него. Его главная пушка выступала далеко за передний щиток "джаггернаута", всегда оставаясь на одном уровне с землей, пока машина спускалась по трапу. Амортизаторы грузового шаттла застонали и взвизгнули, а земля под ними сильно задрожала, когда боевая машина наконец выкатилась на летное поле. Даже после того, как он миновал шаттл и остановился, оставалась заметная вибрация, как будто асфальт напрягался изо всех сил, чтобы выдержать монстра, который только что ступил на него.

Ощетинившаяся вспомогательными башнями и орудийными портами, боевая машина напоминала гусеничный линкор, хотя никто не мог бы спутать ее с мореходной. Это был дредноут, дизайн которого был доведен до самой смертоносной формы. Потеряв свои красоту и элегантность, он приобрел ужасающую сосредоточенность во всем, чего больше всего боялись его враги: огневую мощь, маневренность и скорость. На его носу не было видно никакого названия, но на задней части бокового корпуса высокими серебряными буквами было выведено обозначение "DBC-0039DN".

— А, Боло, — с благоговением произнесла Далия. — Вы из Бригады "Динохром"?

— Очень хорошо. Ваш сын гордился бы вами.

Далия покраснела.

— У вас есть еще один? — Далия, улыбаясь, спросила Томана.

— Нам нужно совершить два рейса.

— Ах, — сказала она. Затем она наклонилась вперед, как будто хотела что-то прошептать. Томан подчинился и тоже наклонился вперед. — Мне стоит о чем-то беспокоиться?

— Больше нет. — Сказал Томан с улыбкой, снова отступая назад.

Далия слегка рассмеялась, хотя все еще выглядела обеспокоенной. Мгновение спустя она протянула руку.

— Спасибо за помощь, Томан. Я постараюсь следить за своим языком, пока я здесь.

Томан взял ее за руку и крепко сжал на мгновение, затем отпустил.

— Может быть, вы найдете какой-нибудь другой способ быть эффективной.

— Посмотрим. Прощай, Томан.

— Прощай, Далия.

Полковник постоял в ожидании еще пару минут, пока не убедился, что Далия нашла место и устроилась поудобнее. Затем, коротко махнув рукой, он повернулся и направился к Боло, который терпеливо ждал его у трапа. Группа тракторов, ожидавших, пока Боло освободит рампу, теперь вторгалась в грузовой отсек, чтобы перегрузить оставшееся содержимое на несколько бортовых грузовиков, ожидавших поблизости.

Отойдя подальше от пассажиров, Ишида снял с пояса полевой коммуникатор и активировал его. Он уже был настроен на боевые каналы Бригады.

— Как дела, Чейнз? — позвал он.

— Полностью работоспособен, коммандер, — раздался баритон в наушнике.

— А у тебя, Квотер[2]?

— Жду возвращения шаттла, коммандер, — ответил очаровательный голос с отчетливым британским акцентом.

— Это может занять пару часов, Квотер. Держитесь крепче. Однако, пока я хочу, чтобы вы оба исследовали эфир, проверили каждую длину волны и зарегистрировали каждый излучатель, который только сможете обнаружить на этой планете. Выясните, на что похожа их защита и где она вышла из строя.

— Это может привести к срабатыванию сигнализации, — сказал Чейнс.

— Хорошо, — бодро ответил Томан. — Я надеюсь, что так и будет. Как всегда, направляйте все жалобы мне.

— Да, коммандер. Мы должны оставаться в состоянии низкой боевой готовности?

— Пока что да. Нет смысла отвлекать вас, если их система безопасности работает исправно. Да, кстати, следите за ее частотой тоже. Я хочу, чтобы вы двое следили за всем происходящим.

— Мы будем следить, коммандер, — ответил Чейнс. — Башня Старвейла просит меня проследовать в их военный ангар. Вы хотите сначала подняться на борт?

— Да, открывай. Мне нужно составить отчет и сделать несколько звонков.

— Открываю люк. Посетит ли нас Каэтан снова? Мне не терпится увидеть, как вырос ваш сын.

Воспоминания о посещении Каэтаном временного штаба 39-го уланского полка на мысе Гермес наполнили его противоречивыми эмоциями. Это было двенадцать лет назад, когда Каэтану было четырнадцать, сразу после смерти его матери. Его сестре Серине только что исполнилось восемнадцать, и она не была уверена, что сможет позаботиться о нем.

Это было трудное время, и Томан решил вообще не вспоминать об этом.

— Может быть. Я скажу ему, что тебе бы это понравилось.

— Прошло много времени.

— Да, — вздохнул Томан. — Прошло.

В полдень было темно и лил проливной дождь. Капитан Каэтан Ишида надежно спрятал солнцезащитные очки в сумку на поясе. В солнечный день белые, как мел, дюны стрельбища Форт-Хиллиард почти пылали от жара и ослепительного света. Пески покрывали ландшафт на протяжении сорока километров Алебастрового побережья, протянувшегося вдоль океана на запад. Солдаты Алебастровой гвардии носили темные солнцезащитные очки в качестве неофициального знака отличия своего подразделения, хотя очки были абсолютно необходимы, когда небо было ясным. Вряд ли это стало бы проблемой сегодня, но, по крайней мере, в ясный день только с очками действительно можно было смотреть на полигон для стрельбы.

— Почти готов, Каэтан.

Каэтан не отреагировал на предупреждение, а вместо этого продолжал смотреть на дождь из своего укрепленного бетонного бункера. Судя по прошлому опыту, Уолтер Райс будет "почти готов" бешено печатая на своем компьютере еще через пару минут. А их прошлый опыт тянулся еще с начальной школы. Спешить было некуда.

Короткий порыв дождя заставил брызги залететь в узкое окно, которое тянулось по всей длине бункера. Капитан отвернулся, прикрыв свои зеленые глаза. Его короткие, черные как смоль волосы быстро высохли после того, как он перебежал от машины к бункеру, но оставались влажными, пока он оставался на месте. Прохладные брызги освежили Каэтана, который начал уставать от жары, царившей в последнее время в районе Телвилля.

Бункер, в котором находились двое мужчин, был небольшим и ярко освещенным. Каэтан был одет в темно-синюю форму из очень легкой ткани, черные ботинки и ремень. Платиновые нашивки, приколотые к его погонам, указывали на его звание. Лампы над головой подчеркивали его резкие средиземноморские черты лица и сложение, хотя задумчивые азиатские глаза всегда выделялись из общей массы. Уолтер был одет в серые слаксы и дизайнерскую белую рубашку, которую он только что купил в тот день. Его длинные волнистые каштановые волосы доходили до плеч, хотя и были аккуратно причесаны. Короткая бородка, которую он носил, заставляла его постоянно чесать подбородок и шею. Несмотря на заурядные черты лица, это никоим образом не умаляло его суровой привлекательности. Их окружали голые бетонные стены, серые и гладкие, за исключением многочисленных трещин и цементных пятен, которые портили поверхность. Мелкая белая пыль покрывала все вокруг, хотя она была скорее от песка снаружи, чем из-за разрушения бетона. В заднюю стенку была встроена большая, но простая компьютерная панель, сейчас черная и неактивированная. У Уолтера в чемоданчике с компьютером было все необходимое, и он открыл его на огромном столе, занимавшем центральное место в центре маленькой комнаты.

— Вы когда-нибудь пробовали своего малыша в такой дождь? — лениво спросил Каэтан.

— Мой лазер будет работать нормально, — ответил Уолтер, — если только не поднимется ветер.

— Ветер? — Каэтан с любопытством обернулся.

Как раз в тот момент, когда начался проливной дождь, с океана подул прохладный западный бриз, который швырял капли со скоростью километров пятнадцать в час. Каэтан, однако, не мог понять, каким образом ветер может стать проблемой.

— Не говори никому, но мы тестировали наш радар слежения во время последнего урагана. — Уолтер на мгновение перестал печатать и доверился своему другу. — Если сильный порыв ветра создавал локальный вихрь, наш радар иногда регистрировал его как приближающуюся ракету.

— Ты шутишь.

— Отчасти да, но это вызывало беспокойство.

Когда Уолтер с довольным видом вернулся к своей работе, Каэтан вздохнул и отвернулся к узкому окну. В этом бункере были только они двое, организуя эту демонстрацию. В пятидесяти метрах справа от них, ближе к океану, из другого бункера в их сторону смотрели несколько лиц. Из-за такого дождя у местных олдерменов[3], вероятно, сегодня будет неудачное представление. Он подозревал, что они несколько раз услышат артиллерийский грохот, а затем им покажут записи с радаров. Если они захотят, их отвезут в эпицентр взрыва, чтобы исследовать местность на предмет недавних ударов.

Однако где-то там, под дождем, стоял модифицированный карьерный самосвал с радаром с многофазной антенной решеткой и мощным боевым лазером, задача которого состояла в том, чтобы ни один снаряд не прожил достаточно долго, чтобы упасть на землю. Многие города на Деласе приобрели самосвалы для использования в качестве бронетранспортеров, но с установленным дополнительным мини-ядерным реактором они могли бы обеспечить энергией очень впечатляющую лазерную систему. Поэтому к этим испытаниям был проявлен большой интерес.

— Готово, — объявил Уолтер, затем нажал еще одну клавишу и поднял глаза.

— Ты уверен?

— Да.

— Все равно потребуется три минуты, чтобы этот кристалл разогнался, не так ли?

— Я же говорил тебе, я уверен, что мы сможем сократить это время.

Каэтан, прищурившись, пристально посмотрел на Уолтера, затем взял со стула рядом с собой наушники. Капитан Ишида получил это задание по той единственной причине, что ведущий инженер Уолтер Райс был его давним другом. Либо он, либо никто другой из Алебастровой гвардии не хотел тратить выходные на стрельбище. В любом случае, он все еще не был уверен в мудрости этого решения. Несмотря на то, что им нравилось работать вместе, Уолтер, возможно, относился к этой задаче не так серьезно, как следовало бы. Конечно, сказал себе Каэтан, Уолтер никогда и ничего не воспринимал серьезно, и все же он всегда получал одни пятерки. Это принесло ему стипендию в университете другой планеты, на Ангелрате, что разделило их на последние восемь лет.

Каэтан был уверен, что с тех пор, как они виделись в последний раз, в них обоих мало что изменилось. Хотя Уолтер и был одет в деловой костюм, его вьющиеся, длинные светло-каштановые волосы по-прежнему заставляли Каэтана видеть в нем пляжного бездельника, каким он всегда и был. Его вечная однодневная щетина только усиливала эффект. Если бы он действительно брился каждое утро, то, подумал Каэтан, ему, возможно, захотелось бы повторить это в полдень. Быть высоким, красивым и раскованным было целью Уолтера в жизни еще до поступления в колледж, и он в значительной степени преуспел, если судить по реакции тех, кого он ценил больше всего — женщин. Телосложение Уолтера и Каэтана практически не изменилось, но при росте в шесть футов и один дюйм Уолтер был теперь на добрых шесть дюймов выше Каэтана.

Дождь на улице начал стихать, но капитан не собирался больше ждать. Быстро махнув рукой в сторону другого бункера, Каэтан активировал свой шлем и поднес микрофон ко рту.

— Привет, Рик.

— Готовы, капитан? — голос капрала Рика Шаллера звучал взволнованно, как и всегда перед стрельбой из своих гаубиц.

— Все готово. Дай мне один залп по мишени.

— Уже-в-путииии.

Наушники Каэтана затрещали, когда микрофон Рика был перегружен из-за залпа. По привычке он мысленно считал секунды до того, как звуковая волна пронесется над бункером. Наконец, когда он досчитал до двенадцати, раздался глухой удар, за которым почти мгновенно последовала вспышка синего света, озарившая небо, и громкий взрыв высоко вверху.

— Один готов! — воскликнул Уолтер.

— Готов к следующему испытанию? — подтвердил Каэтан.

— Все установлено.

— Хорошо, Рик. Выпусти в нее три залпа.

— Огонь по второму плану, начинаем.

На этот раз, когда снаряды приблизились к цели, Каэтан встал коленями на стул, чтобы видеть небо.

Его обзору мешал толстый бетонный выступ, но он смог различить три отдельных луча, которые отслеживали и удерживали свои цели. После трех быстрых взрывов над головой лучи прекратились.

Он знал, что на самом деле это был всего лишь один лазерный луч, перенаправляемый быстро вращающимся кристаллом на несколько целей. По теории Уолтера, это оружие не могло быть подавлено, поскольку оно не отслеживало цели, а скорее определяло, какие траектории содержат угрозу, и запускало свой лазер, когда кристалл вращался по этой траектории. В реальности Каэтана в ходе тестовых испытаний они обнаружили, что лазер теряет когерентность по мере нагревания кристалла. Несмотря на множество методов охлаждения, продолжительный заградительный огонь может вызвать проблемы в системе. Кроме того, снаряд, защищенный современным композитным сплавом или отражающей броней, мог пройти и поразить цель. Но так как Уолтеру не предоставили дорогостоящую камеру ядерного синтеза для питания его игрушек, это было лучшее, что можно было сделать.

В третьем плане стрельбы использовались все шесть орудий гвардейской артиллерийской роты "Альфа". Шесть снарядов были одновременно уничтожены лазером в полете, хотя один снаряд продержался заметно дольше остальных. Уолтер пожал плечами, решив, что не стоит утруждать себя расследованием.

Последним испытанием, запланированным на этот день, было полное испытание всех шести пушек, стрелявших по три раза под разными углами, с разными зарядами взрывчатого вещества. В результате все восемнадцать снарядов должны были поразить цель одновременно. Даже Уолтер оторвался от своего пульта, чтобы посмотреть на это зрелище.

И это было очень впечатляюще. Последние выпущенные снаряды имели самую низкую траекторию полета с наибольшим расходом топлива. Их свист в воздухе над бункерами заглушил все остальные звуки. Световое шоу было очень впечатляющим, поскольку все небо осветилось восемнадцатью одновременно выпущенными лучами. Все оболочки сохранялись заметно дольше, чем в первых испытаниях, поскольку лазерный свет дрейфовал от синего к зеленому. Но вскоре все они начали лопаться, сначала медленно, а затем стремительно. Как попкорн, подумал Каэтан.

Однако последний взрыв произошел гораздо позже, чем все остальные.

— Этот мог бы ударить, Уолтер.

— Ну, семнадцать из восемнадцати — это неплохо, и я знаю, что могу улучшить результат, сильнее ограничив вращение. Ионные разряды с твоих Темпларов не смогли бы достать и половины из них.

Уолтер вернулся к своей консоли и начал просматривать статистику. Каэтан посмотрел на другой бункер и увидел, что капрал выжидающе смотрит на него. Он поднял вверх большой палец и жестом показал, что на сегодня тестирование закончено.

— На этот раз я заметил изменение цвета. — Каэтан повернулся к Уолтеру. — Лучи стали зелеными.

— Как я уже говорил, длина волны будет увеличиваться по мере нагревания кристалла".

— Какой цвет становится опасным?

Уолтер оторвал взгляд от своей консоли и некоторое время смотрел прямо перед собой.

— Я не уверен, — признался Уолтер. — Сигнал тревоги сработает, как только температура кристалла достигнет двухсот пятидесяти градусов по Цельсию. Я не уверен, какому цвету это соответствует.

— Попробуй выяснить, хорошо?

— Сделаем. — Уолтер вернулся к своему ноутбуку. — Это не должно быть сложно.

Тихий звуковой сигнал, исходящий от пояса Каэтана, привлек его внимание. Вытащив свой мобильный телефон, он заметил, что только что было принято личное сообщение. Как только телефон был активирован и введен пароль, это сообщение было загружено и отображено в небольшой бегущей строке.

— Что это за кислое выражение лица? — спросил Уолтер, взглянув на него.

— Мой отец на Деласе. Он заедет навестить меня.

— Полковник? — Уолтер рассмеялся. — Он в отпуске или что-то в этом роде?

— Нет. Какие-то дела, о которых он не хочет говорить.

— Когда он приедет?

— Он сказал завтра или послезавтра, он точно не знает.

— Что ж, я бы тоже с удовольствием с ним встретился.

Каэтан пожал плечами.

— Посмотрим, — только и сказал он. — Я полагаю, что сегодня вечером ты будешь занят.

— Очень, — сказал Уолтер. — Как только я напишу отчет, мой босс пригласит этих политиков на ужин и хочет, чтобы я там присутствовал. Я думаю, снова приближается голосование по финансированию.

— Удачи.

— О, я думаю, это верняк. Никто из них не верил, что боевой лазер будет полезен на современном поле боя, но им показали.

— Я думаю, ценник на них тоже повлиял.

— Он был необходим только для того, чтобы усадить их за стол переговоров, — сказал он с некоторой горечью. — Ты уходишь?

— Да, — сказал Каэтан, забирая свой плащ со стула. — Я позвоню тебе завтра. Когда закончишь, выключи свет.

— Сделаю. Увидимся.

— Увидимся.

Выйдя из бункера, Каэтану пришлось пробежать несколько шагов под дождем, прежде чем он оказался под навесом из бетона и стали, защищавшим их машины. Чтобы добраться на собственном автомобиле до передовых бункеров на полигоне Форт-Хиллиард, необходимо было заполнить несколько бланков разрешения на въезд. Навес защищал машины от летящей сверху шрапнели, но не защищал от осколков, падающих рядом, или прямых попаданий. Единственной альтернативой было идти пешком или попросить подвезти кого-то другого.

А Каэтан терпеть не мог, когда его вез кто-то другой.

На самом деле, он терпеть не мог, когда за него делали что-то, что он мог сделать сам. Ему сказали, что именно поэтому он так быстро стал командиром батальона, хотя ему было всего двадцать шесть земных лет. В природе военных было продвигать своих самых усердных работников на должности, позволяющие делегировать всю свою работу другим. Конечно, лишь немногие солдаты в Делассианских Силах Обороны сделали ополчение своим постоянным занятием, что давало Каэтану преимущество. Большинство мужчин на Деласе были вынуждены посвятить четыре года своей жизни службе в Вооруженных силах, но после этого почти всегда увольнялись. Многие стали воинами выходного дня, раз в сезон воссоединяясь со своим батальоном для различных тренировок и военных игр. Каэтан, однако, работал на полную ставку. Он всегда говорил людям, что зарплата отстойная, но льготы хорошие.

Однако эта работа, особенно в последнее время, была очень утомительной. В течение последних двух лет Каэтан отвечал за интеграцию свежеприобретенного оборудования в боевой потенциал батальона. И, к сожалению, из-за того, что закупки организовывали местные политики, сочетание технологий было плохо продумано. Делас находился так далеко от главной базы Сектора на Ангелрате, что Конкордат планировал построить здесь новую базу. Но из-за мельконианской войны, истощавшей ресурсы, этого так и не произошло. И теперь, когда флот ушел неизвестно куда, Деласу было приказано заботиться о себе самому.

За исключением постоянно сменяющихся армейских полков, базировавшихся на Ангелрате, весь Сектор был в основном предоставлен самому себе. И сейчас на страже стояли только два Боло Марк XXX его отца.

Возможно, было бы лучше позволить планетарному правительству содержать собственную армию, часто думал Каэтан. Их недавно избранный губернатор Леонард Трайн был очень уважаемым человеком, благородным и честным. Но этого было мало для отчаянно независимых шахтеров и фермеров, которые составляли население этого мира. Планетарному правительству никогда не было предоставлено возможности навязывать свою волю другим, поэтому вместо этого силы планетарной обороны состояли исключительно из местных ополченцев. Оружие и снаряжение закупались городами, иногда в сотрудничестве друг с другом, но не всегда. За исключением одной массовой закупки Темпларов Марк XI для Металликаст Индастриз и еще нескольких сотен самосвалов SE-12244 для горнодобывающей компании, остальные города пошли своим путем.

Проект Уолтера по созданию боевого лазера впервые был полностью делассианской машиной, все детали и даже рабочая сила были взяты из быстро развивающейся промышленности планеты. Им заинтересовались несколько городов, и его успех мог стать началом очень прибыльного бизнеса на планете, а может и в секторе. На плечи Уолтера легло немалое бремя, хотя, поговорив с ним, вы бы этого никогда не поняли. Лично Каэтану казалось, что система будет малопригодна, если на орбите внезапно появится мельконианский дредноут и начнет разделывать планету на мелкие кусочки. Однако ему понравилось, что большая часть электроники состояла из стандартизированных, легко приобретаемых компонентов, что значительно облегчало его работу. Хотя бы из-за этого Каэтан считал, что этот проект стоит продолжать.

Однако он никогда не говорил об этом отцу. Конечно, он никогда точно не знал, о чем можно говорить с отцом. Каэтан впервые увидел его, когда ему было шесть лет, хотя и не помнил этого события. Краткий визит полковника домой, когда Каэтану было десять лет, стал еще более неловким из-за многочисленных травм, полученных им на мельконианском фронте. В четырнадцать лет, после того как его мать умерла от внезапной местной болезни, он навестил отца на базе Конкордата под названием Пойнт-Гермес. Каэтан никогда не мог найти это место ни на одной звездной карте, но, пока он был там, все называли базу именно так. Зачем ему велели отправиться туда, он так и не узнал. После нескольких неловких недель ему было велено вернуться домой на Делас, где о нем заботилась бы его сестра. Пребывание там было мучительно скучным, и он почти не проводил времени с отцом. Единственным удовольствием, которое он получал, были долгие часы разговоров с Чейнсом, одним из Боло его отца.

Его отца перевели на Ангелрат всего три года назад, после того как большая часть его полка погибла при атаке мельконианцев. Несмотря на то, что теперь он служил намного ближе, с тех пор они виделись всего дважды. Бóльшую часть времени полковник проводил с сестрой Каэтана, Сериной. Однако, в этом не было вины отца. Каэтан прилагал все усилия, чтобы убедиться, что отец будет очень занят во время его визитов. Не то чтобы он питал к своему отцу какую-либо неприязнь за что-либо, просто они оба чувствовали себя ужасно неуютно в присутствии друг друга. Чувство вины Каэтана за то, что он держал отца на расстоянии вытянутой руки, смягчалось его твердой уверенностью в том, что его отец чувствовал то же самое.

И поэтому, пока Каэтан шел по песчаной океанской дороге, он начал мысленно перестраивать планы на свои следующие несколько дней настолько неэффективно, насколько мог. Вместо того, чтобы взваливать на себя еще больше работы, всегда лучше обойтись тем, что есть.

Конечно, было бы лучше, если бы случилось что-нибудь неожиданное, что заняло бы его на следующие несколько дней. Однако на такой захолустной планете, как Делас, это было маловероятно.

Подразделение DBQ-0039DN благополучно приземлилось на планету, и 39-й Терранский полк Улан снова воссоединился. Хотя мы по-прежнему остаемся в состоянии низкой боеготовности, мы с нетерпением ждем начала нашего задания и мы уже приступили к полному стратегическому анализу делассианской оборонительной сети. Возможно, это выходит за рамки указаний нашего командира, но последние события содержат определенные признаки надвигающейся опасности для этой планеты. То, что подразделение DBQ и я являемся единственными Боло, назначенными для защиты всего этого сектора, свидетельствует об уважении и доверии, которые 39-й полк с таким трудом заработал за свою почти шестисотлетнюю историю.

Наша первая задача завершена, и коммандер Ишида сейчас изучает наш отчет о проверке систем защиты этой планеты. Все активные и пассивные системы, перечисленные в сводке о планетарной обороне, представленной Конкордату в прошлом году, были обнаружены и, похоже, работают удовлетворительно. Журналы технического обслуживания их орбитальных установок сообщают о своевременном ремонте, выполненном без происшествий, и об отсутствии системных сбоев за последние пять стандартных лет. Мое зондирование антенных массивов и планетарной сенсорной сети вызвало соответствующие сигналы тревоги и соответствующий вызов из комплекса планетарной обороны Деласа в Блэкстоун-Ридж. Таким образом, я пришел к выводу, что нынешняя планетарная защита поддерживается в хорошем состоянии и функционирует исправно.

Но она крайне неадекватна.

Создание надежной оборонительной сети, по общему признанию, является сложной задачей. Тем более, на поверхности планеты, которая почти на девяносто процентов состоит из океанов и практически не заселена. На Деласе есть только два крупных массива суши, Орадин и Деладин, и только последний из них в значительной степени колонизирован. Почти все пять миллионов населения Деласа сосредоточены примерно в двадцати городах-государствах на этом континенте, простирающемся от 62 градусов северной широты, до 55 градусов южной широты от экватора. Единственная действующая оборонительная батарея Деласа, "Хеллбор" расположена в северной части Деладина и защищает большинство городов, которые там находятся. Работы над наземной батареей на мысе Шторма в южной части Деладина, похоже, заморожены по неизвестным причинам. Это оставляет обширные пространства открытого неба доступными для высадки с орбиты десанта наземных войск. Вместо этого бóльшая часть бюджета планетарной обороны была потрачена на местное ополчение, оснащая их солдат оружием различного качества. Было бы гораздо разумнее потратить эти деньги на создание огневого заслона на подступах к этой планете, а не снаряжать своих солдат для боя после высадки захватчика.

Подразделение DBQ и я подробно изложили эти опасения нашему командиру в отчете, который он сейчас читает, хотя мы уверены, что он был так же обеспокоен этими недостатками, как и мы. Наше прибытие в меньший экваториальный космопорт Старвейл, а не северную столицу планеты, Аргус, дает 39-му полку лучшую дальность стрельбы по всему небу Деладина, на север и на юг. Саванна Бейшал к югу от Старвейла представляет собой обширное открытое пространство, редкое на Деласе, где мы можем свободно маневрировать, чтобы уклоняться от потенциальной орбитальной бомбардировки. Полковник Ишида удачно разместил нас, и мы сделаем все возможное, чтобы воспользоваться преимуществами, которые он нам дал.

Темная фигура медленно проплывала под омываемыми дождем гребнями волн, ее черный спинной плавник высотой в метр почти не оставлял следов. Далекие огни на скалистой береговой линии освещали небольшой комплекс зданий, окруженный электрифицированным забором безопасности. В грозовом небе время от времени вспыхивали молнии, делая видимым бетонный виадук, который вел от моря к одному из этих зданий.

Именно туда направлялась семиметровая фигура.

Вход на виадук был забаррикадирован толстыми титановыми прутьями, но они плавно скользнули в бетонные стены, когда фигура приблизилась. Затем, когда массивная фигура проплыла мимо, прутья снова выдвинулись, чтобы перекрыть канал. Никто не заметил огромного плавника, когда он подплыл к зданию и опустился в большой бассейн под ним, даже темноволосая женщина, которая деловито каталогизировала груду ракушек у бассейна. Она лежала, откинувшись на спинку кресла, мокрые ракушки сушились у нее на коленях лежа на длинной юбке из белого хлопка, прозрачного, как паутинка. На синей рубашке и шортах, которые были на ней, был изображен логотип Телвильского океанографического института "волна", где она работала. Ее гладкое, округлое азиатское лицо было искажено от напряженной сосредоточенности, когда она набрасывала в своем блокноте изображение ярко раскрашенной раковины, фиксируя все ее контуры и складки, не обращая внимания ни на что другое вокруг себя. Темно-карие глаза женщины изучали мельчайшие детали раковины и передавали их на эскизе с точностью, которую с трудом удавалось достигать их простому фотографическому оборудованию.

Только когда чудовище выпустило струю воздуха, женщина вскочила со своего места, уронив блокнот на пол и рассыпав ракушки по кафелю.

— Привет, Серина, — раздался веселый женский голос из динамиков у бассейна.

Сердце Серины Ишиды билось с невероятной скоростью, а глаза были широко раскрыты от испуга, но после пары неглубоких вдохов она начала смеяться. Сначала это давалось ей с трудом, но смех быстро нарастал, когда ее легкие снова расслабились. Только тогда стало видно, насколько поразительно красива эта женщина, когда она широко улыбнулась.

На столе рядом с ней лежал маленький черный передатчик размером с ее ладонь. Сделав глубокий вдох, она потянулась к нему и заговорила в трубку.

— Куро, пожалуйста… — Серина с трудом перевела дыхание, — Пожалуйста, никогда больше так не делай. Я думала, ты дэйжер.

Косатка вынырнула из воды и восхищенно закивала головой, отчего небольшие волны разбивались о гладкие кафельные стенки бассейна.

— Дэйжер никогда не придет сюда, — произнес голос из динамиков. — Ты глупая.

Смех Серины сменился глубокими вдохами, когда она взяла свой блокнот и снова села. На глазах у нее выступили слезы, и она вытерла их. Как бы ей не нравилось, когда ее называли глупой, но Куро была права. Дэйжеры были территориальными существами[4] и не стали бы вот так бродить по береговой линии. И какими бы большими они ни были, они не смогли бы прорваться сквозь титановые прутья, защищающие виадук.

— Ты ушла только вчера вечером, — заговорила Серина в свой передатчик, — зачем вернулась?

— Я нашла риф, полный тех разноцветных угрей, которых ты разыскивала.

— Правда! Это замечательно! Ты можешь найти это место на компьютерной карте?

— Я уже нашла. Ты захочешь поехать туда завтра?

Серина тяжело вздохнула и покачала головой. Этих существ называли "крашеными угрями", и местные рыбаки часто жаловались, что они собираются в стаи и разрывают их сети, чтобы добраться до добычи. Такого рода поведение этих обычно одиноких существ никогда ранее не было зафиксировано. Она представляла себе, что зрелище этих ярко-красных, желтых и лавандовых угрей, кишащих вокруг, было бы невероятным.

— Нет, извини. Я буду очень занята. Вам с Питером придется пойти вдвоем.

Ее коллеге Питеру Саллисону никогда особенно не нравились фотосессии, но он использовал любой предлог, чтобы отправиться покататься на тридцатиметровом реактивном катере института.

— Грустно, — произнес голос из динамиков, хотя Серина ни на минуту в это не поверила. Она подозревала, что Куро влюблена в Питера. — Почему ты будешь занята?

— Мой отец в гостях. Мне нужно кое-что приготовить.

— Полковник сейчас на Деласе?

Серина была удивлена, что Куро запомнила, как она упоминала о нем, но затем отругала себя за такую антропоморфность. Психотронные усовершенствования, которые хирургическим путем имплантировали Куро, не только придали ей близкий к человеческому интеллект, но и сверхчеловеческую память.

— Да, мой отец, полковник Ишида, находится на Деласе. Он навестит меня, и мне нужно убедиться, что Каэтан тоже приедет, чтобы мы какое-то время были все вместе.

— Это женская обязанность? — спросила Куро. Это был ее обычный вопрос, она пыталась разобраться в человеческом обществе.

— Это в моей семье, — уныло ответила Серина. — Каэтан и мой отец не очень ладят, но я думаю, что смогу все исправить.

— Семьи должны оставаться вместе, — просто сказала Куро.

— Да, должны, — так же просто ответила Серина, не желая вдаваться в дальнейшие объяснения. — Я бы хотела, чтобы ты осталась в этом районе еще на пару дней, чтобы я могла представить тебя моему отцу, когда он приедет к Каэтану. Я так много рассказывала ему о тебе в своих сообщениях.

— Они будут плавать?

— Каэтан, может быть, в этот раз… Но тебе придется быть с ним помягче, если он захочет поиграть. Он не так хорош, как Питер.

Куро любила играть в воде с Сериной и Питером. Косатка была нежна с ней, но с Питером их игры в последнее время стали просто акробатическими.

— Я буду осторожна, Серина. Хочешь поиграть сейчас?

— Ох… — простонала Серина. — Мне нужно закончить каталогизацию этих ракушек из Орадина для профессора Килби. Затем я должна позвонить командиру Каэтана и попросить его дать моему брату пару выходных.

— Он сделает то, что ты скажешь? — Куро не скрывала своего замешательства.

— Ну, он обещал, что сделает, когда я танцевала с ним на праздновании повышения должности Каэтана в прошлом году.

Каэтан даже не сказал отцу, что ему поручили командование батальоном тяжелой бронетехники. Его командир, полковник Нильс, был удивлен, что полковник Ишида не прибыл на праздник. А Серина просто разозлилась.

— Тогда ты будешь играть?

Серина планировала уйти сегодня пораньше, чтобы пройтись по магазинам. Она также хотела заказать столик на пару следующих вечеров, хотя и знала, что за такой короткий срок это будет непросто. Как бы ей сейчас ни хотелось хорошенько поплавать, у нее действительно не было времени. Однако было очень трудно сказать "нет" Куро.

— Ракушки могут отнять пару часов, — предупредила ее Серина.

— Я подожду.

Серина с грустью посмотрела на гигантскую черно-белую голову, покачивающуюся в воде. Работать под таким присмотром было совершенно невозможно. Отдаленный раскат грома напомнил ей о том, как мерзко сейчас на улице, а ливень не прекратится до наступления темноты. В такую погоду ходить по магазинам было бы затруднительно, а звонки она могла сделать вечером, когда вернется домой.

— Мне нужно купить купальник, — внезапно объявила она.

Чудовищные Боло были припаркованы на краю взлетно-посадочной полосы космопорта, их пушки смотрели на километры зеленой заросшей кустарником саванны Бейшал, простиравшейся к югу от космопорта.

Белые зазубренные края низкорослой травы вспыхивали в редких лучах солнца, когда ветер волнами пробегал по равнинному ландшафту. В ясный день отсюда можно было увидеть самые вершины гор южного Деладина, но сегодня на юге сгущался туман, заволакивая горизонт.

Капитан Реджинальд Брукс никогда раньше не видел Боло своими глазами. Зрелище было пугающим.

Вербовщики армии Конкордата часто приезжали на Делас, привозя свои самые смертоносные и впечатляющие гравитанки, чтобы убедить студентов не вступать в местные гвардейские подразделения. Но даже их самые мощные осадные крейсера показались бы незначительными рядом с Боло Марк XXX. Его 110-сантиметровый "Хеллбор" был способен выдавать 2,75 мегатонны высокоточной огневой мощи в секунду, что позволяло пробивать любую известную броню. Но даже без него Боло выглядели так, словно могли просто раздавить все, по чему прокатятся. А то, что столь огромное нечто, обладающее такой огневой мощью, было живым и мыслящим, еще больше нервировало. Ситуация не улучшилась, когда он увидел, как две ионные турели повернулись в его сторону, когда он подъехал на своем автомобиле. Инстинктивно он резко нажал на тормоз, и машину на мгновение занесло.

Оставшееся расстояние до Боло он преодолел медленнее. Это, казалось, успокоило турели, которые перестали отслеживать движение его машины.

Реджинальду не сообщали о прибытии этих боевых машин до середины дня, когда генерал Рокоян позвонил лично, чтобы отдать ему приказы. Похоже, что прибытие полковника Конкордата ожидалось в Аргусе, а не в Старвейле. Надев свою светло-серую униформу, выданную делассианским ополчением, капитан Брукс помчался в космопорт, чтобы предложить полковнику Ишиде транспорт и все, что ему еще может понадобиться.

Транспортное средство, которым он управлял, было наземным автомобилем, работавшим на простых топливных ячейках, а, следовательно, небольшим и легким. Несколько гравимобилей, которые плыли по небу, были шаттлами транспортной администрации и городскими машинами скорой помощи. Немногие гравикары принадлежали частникам, поскольку город опасался неограниченных и неконтролируемых воздушных перевозок. Эмблема Делосских Защитных Сил указывала на то, что его машина принадлежала командованию обороны Деласа, и Реджинальд был очень осторожен за рулем. Он был чисто выбритым образцовым офицером, какими таких часто описывали в СМИ и в военных обзорах, и искренне гордился этим. На его высоком воротнике красовались драгоценные капитанские нашивки из цельной платины, стандартное украшение богатой металлами планеты Делас, и которые ярко выделялись на фоне его черной кожи и коротко подстриженных черных волос.

Если не считать нескольких коротких шквалов, сегодняшние штормы прошли к югу от Старвейла, мимо. День клонился к вечеру, а вдали все еще сверкали и грохотали мощные грозовые тучи. Оранжевое солнце Деласа время от времени пробивалось сквозь темные тучи, создавая радугу к востоку от них, где все еще шел небольшой дождь над океаном. Капитан Брукс был благодарен погоде, поскольку в солнечные дни на взлетно-посадочной полосе космопорта было невыносимо жарко. На Деласе люди любили дождь и не боялись промокнуть.

Тем не менее, лужа, в которую Реджинальд наступил, выходя из машины, промочила его носок, а он такое ненавидел.

— Добрый день, капитан.

Брукс был удивлен внезапным появлением полковника Конкордата, появившегося из-за поворота. Там, должно быть, есть какой-то люк, предположил он.

— Добрый день, полковник. Добро пожаловать на Делас.

— Спасибо. Прошло уже пару лет с тех пор, как я был здесь в последний раз.

На соответствующем расстоянии полковник Ишида остановился и обменялся салютами с Бруксом, затем они пожали друг другу руки. Смуглая кожа и крупная ладонь Брукса контрастировали с маленькой белой рукой Томана.

— Тогда я не буду утомлять вас подробностями планетарного брифинга, который мне было поручено провести для вас, — сказал ему капитан Брукс. — Генерал Рокоян был удивлен, что вы приземлились в Старвейле, а не в Аргусе. Он с нетерпением ждал возможности показать вам наш оборонный комплекс Блэкстоун.

— Я здесь не для проведения инспекции, капитан, — сказал Ишида с приятной улыбкой. — Старвейл расположен ближе к экватору вашего мира. Было лучше разместить мои Боло именно здесь.

Реджинальд еще раз оглядел массивный корпус, возвышавшийся над ним.

— Без сомнений, мы ценим вашу помощь, хотя я не уверен, что понимаю ее необходимость.

— Возможно, нам стоит уйти с жары и поговорить.

— Конечно. Но разрешите спросить… — Капитан указал высоко на черную башню Боло, где на серебристо-кроваво-красном щите была изображена темная фигура в черных одеждах, держащая в руках огненный молот. — На вашей эмблеме изображен английский щит, обозначающий полковое воинское подразделение, но здесь только два Боло. Или я неправильно понимаю геральдику Конкордата?

— Вы правы, — сказал Томан, качая головой. — Чейнз и Квотер — единственные, оставшиеся от полка. Ангелрат временно назначил их сюда, пока они не решат, стоит ли воссоздавать 39-й полк.

— Осталось только двое? Как вы думаете, они справятся?

— 39-й полк был сформирован почти шестьсот лет назад из трех бригад Марк XIX. Они бились на полях сражений в шестнадцати межзвездных войнах и улаживали бесчисленные конфликты. Мы бы многое потеряли в истории, если бы разделили их сейчас.

— Разве Марк-тридцатые не устарели?

— Чейнз и Квотер, каждый из них имеет более чем двухсотшестидесятилетний боевой опыт, Они оба были модернизированы до XXX-х с XXVIII-х, около века назад. Разумнее всего снова модернизировать их и переформировать 39-й полк вокруг них.

— Вместо того, чтобы услать их в богом забытый гарнизон на отдаленном аванпосте? — Реджинальд дополнил мысль полковника.

— Совершенно верно. — без выражения согласился полковник.

Реджинальд усмехнулся и снова взглянул на знаки различия.

— Что означает… что написано на латыни на знаках различия?

— Это означает "Выстоим и будем судимы"[5], — снова без выражения произнес полковник.

Правая бровь Реджинальда приподнялась, затем он кивнул и повернулся к своей машине.

— Садитесь, — предложил капитан. — Я отвезу вас на базу DDC, где вы сможете запросить транспортное средство на время вашего пребывания на Деласе.

Когда Томан обошел машину и сел в нее, он мысленно еще раз проанализировал военную структуру этой планеты. "DDC" означало Командование Обороны Деласа, а значит капитан работал на планетарное правительство. "DDF" — это Силы Обороны Деласа, которые были местными ополченцами. У DDC не было постоянных войск, хотя города всегда соглашались предоставлять им свои формирования для выполнения специальных заданий, в случае необходимости.

Из предыдущих бесед со своим сыном он помнил, что DDF и DDC не всегда ладили друг с другом.

Топливные ячейки бесшумно мчали автомобиль капитана Брукса по взлетно-посадочной полосе обратно к терминалу космопорта. В дальнем конце приземлялся пассажирский самолет, а другой ждал взлета на пересекающей взлетно-посадочной полосе. Оказывается это и аэропорт тоже. Грузовой шаттл, следующий на "Арагонну Изабелль", в этот раз не вернется в Старвейл. Бóльшая часть торговых операций делассианцев проходила через Аргус или Реймс на юго-восточном побережье Деладина.

— Так почему же Ангелрат вдруг решил, что нам нужна пара Боло для защиты?

Полковник Ишида был удивлен, что капитан ничего не слышал. Интересно, замял ли DDC это событие? Ему пришла в голову мысль, что некоторые люди, возможно, не хотели бы, чтобы он открыто говорил об этом, но Томан всегда ненавидел секреты.

— Почти две стандартные недели назад был обнаружен инопланетный зонд, следовавший за "Улиссом Эридана", когда он приближался к Ангелрату со стороны Деласа.

— Да, я слышал об этом. — капитан оставался в неведении. — Разве он не самоуничтожился, когда вы приблизились к нему?

Полковник Ишида на мгновение заколебался, так как значение обоих событий, казалось, ускользнуло от капитана.

— Да, — многозначительно сказал Томан, — что идентифицировало его как военный зонд, посланный для сбора разведданных. Мы перехватывали и другие зонды этих пришельцев, но все они были не сверхсветовыми и относительно низкотехнологичными. А этот был другим.

— Вы считаете, что зонд был послан в качестве прелюдии к вторжению?

— К сожалению, да, — сказал полковник. — Их зонды первые обнаружили нас. С этого момента они могли либо прекратить контакты, либо отправить дипломатического представителя, либо готовиться к нападению. Этот последний зонд, несомненно, предназначался для последнего.

— Все ли планеты в нашем секторе мобилизованы?

— Нет. Если их молот падет, то, скорее всего, именно здесь. Ваша туманность "Фейерверк" создает помехи для наших детекторов дальнего космоса, но спорадические сообщения и прогнозируемые маршруты этих зондов, похоже, указывают прямо на туманность. И Делас, безусловно, является ближайшей к туманности нашей колонией.

— Генерал Рокоян знает обо всем этом?

— Насколько я слышал, контр-адмирал Санти из Ангелрата ежедневно связывается с ним по каналам SWIFT.

Это заставило Брукса замолчать. Капитан, очевидно, почувствовал себя оскорбленным из-за того, что его не полностью проинформировали об опасности, в которой находился Делас.

Они оба молчали, пока капитан Брукс лавировал в потоке машин вокруг терминала, а затем проезжал мимо службы безопасности у главных ворот космопорта. С тех пор, как Ишида в последний раз был в Старвейле, вокруг космопорта выросло множество фабрик и промышленных комплексов. Было впечатляюще видеть такое масштабное строительство. Огромные краны поднимали гигантские опорные балки, в то время как небольшие группы строительных роботов сваривали каркасы вместе в фонтанах искр. Огромные участки зарослей кустарника были расчищены, обнажая почву саванны, которая давным-давно была признана бесполезной для владельцев плантаций.

Еще бы столетие, подумал Томан, и Делас вполне мог бы стать промышленным центром, управляющим всем этим сектором. Здесь, безусловно, было необходимое сырье, и теперь на планете создавались основы производства.

На четырехполосном шоссе, идущем с юга, было мало машин, так что они увеличили скорость. Однако, когда они приблизились к высотным зданиям центра Старвейла, ситуация изменилась. Такая концентрация населения только подтверждала, что рабочая сила планеты быстро переключалась с добычи полезных ископаемых и сельского хозяйства на производство и сферу услуг.

— Мне было велено спросить вас, — заговорил капитан, когда они выехали на шоссе, — не собираются ли ваши Боло и дальше рыскать по нашей оборонной сети.

— Нет, — улыбнулся полковник. — Мы уже узнали все, что нам нужно. Мне сказали, что ваша сеть хорошо поддерживается и управляется.

— Спасибо. — капитан был любезен. — Генералу Рокояну будет приятно это услышать, хотя в тогда он был очень расстроен.

— Вы часто с ним общаетесь?

— Я? Нет, больше нет. Я раньше работал на него в Блэкстоуне, так что он знает меня лично. Но он редко покидает это место, и у него нет причин разговаривать с кем-либо за его пределами.

— Чем вы здесь занимаетесь?

— Я — связной между DDC и DDF Старвейла. Во всех городах есть по крайней мере один такой центр. Мы стараемся организовать сотрудничество между городами в их военных играх и приобретении снаряжения. Эта работа тяжелее, чем вы думаете.

Полковник Ишида понимающе кивнул.

Когда Брукс свернул с шоссе, внимание Ишиды привлекло впечатляющее место. Хотя полковник несколько раз приземлялся в Старвейле, у него никогда не было возможности пересечь старомодный подвесной мост, перекинутый через реку Делас. Он несколько раз видел его издалека, но у него никогда не было повода посетить северо-восточную часть города. Это, конечно, был не самый большой подвесной мост из когда-либо созданных, но редко когда подобные сооружения встречались за пределами Земли.

По мере того, как мост поднимался все выше и выше, вдали стали видны деревья к северу от города. Джунгли за ними представляли собой сплошную массу темно-зеленой растительности, простиравшуюся до горизонта. Повернувшись на восток, полковник смог разглядеть океанское побережье за дельтой реки. Пока полковник смотрел на баржи и океанские транспорты, плывущие по крупнейшей реке Деласа, а Брукс продолжал обсуждать трудности своей работы.

— В последнее время ситуация улучшилась, но города упорно продолжают видеть друг в друге конкурентов, — говорил капитан. — Все крупные горнодобывающие корпорации, которые первыми колонизировали этот мир, застолбили себе территории, заселили свои города и с тех пор противостоят друг другу. Заставить их работать сообща непросто при любых обстоятельствах, даже для планетарной обороны.

— По-прежнему нет ядерного оружия?

— Пока нет. — Брукс покачал головой. — Пока города сосредоточены только вокруг башен "Хеллборов". Они все еще обеспокоены тем, что DDC будет контролировать любые термоядерные боеголовки.

— Но они не возражают против наземных батарей?

— Нет. Башни с "Хеллборами" это хорошо, поскольку их нельзя использовать против наземных целей. Мы даже пытаемся привлечь различные местные высокотехнологичные предприятия к разработке батареи на мысе Шторм, но процесс идет медленно. Мы надеемся, что следующая батарея будет полностью состоять из делассианских компонентов.

Благородная цель, подумал Томан, но она не стоит того, чтобы откладывать ввод в эксплуатацию этих башен.

— Когда батарея на мысе Шторма начнет функционировать? — спросил Томан.

— Наверное, в следующем году, по последним сведениям, которые я видел.

Томан что-то проворчал в знак согласия и погрузился в размышления. Капитан Брукс продолжал описывать свои проблемы с местными корпорациями, но Томан не обращал на это особого внимания.

До своей смерти Мария Ишида была хорошо известна в делассианских политических кругах. Она часто писала ему длинные письма, в которых рассказывала о бюрократических баталиях, в которых участвовала, точно так же, как он присылал ей новости о сражениях 39-го. Мария писала свои письма, используя тот же язык и терминологию, что и он, хотя он никогда не думал, что она насмехается над ним. Это была игра, в которую она играла с решимостью и коварством солдата. Часто ей приходилось действовать против той самой корпорации, в которой она работала, "Телстил Индастриз", центра торговли Телвилля. На Деласе политика и бизнес часто были едины. По ее мнению, именно жесткая конкуренция между городами способствовала быстрому развитию Деласа. Хотя могущественные корпорации и были настоящей головной болью для местных властей, без них Делас никогда бы не стал таким могущественным, и так быстро.

Должен быть какой-то баланс, подумал Томан. Мария, однако, просто верила, что цивилизация развивается поэтапно. Брукс признал, что ситуация продолжает улучшаться. Власть местных корпораций ослабевает. Теперь пришло время городским властям взять политику в свои руки. Мария видела как это все начиналось двенадцать лет назад, и, возможно, это именно ее работа дала плоды.

Однако полковник Ишида беспокоился, что сезон выращивания закончился и урожай придется собирать слишком рано.

— Это безрассудный план, Ис-калдай Киртра.

Появление в темной комнате Ад-акрадая Ирриессы не осталось незамеченным фигурой в малиновой мантии, неподвижно сидевшей за своим широким командным пультом. Киртра, однако, не потрудился отвернуться от четкого изображения бело-голубой планеты, которое проецировалось на массивный дисплей на задней стенке.

Ирриесса быстро отошел от двери и встал прямо перед консолью, и его темная и жесткая, как у ящерицы, кожа бесконтрольно задергалась от разочарования. Бугрящиеся мускулы покрывали гуманоидное тело ростом более семи футов[6]. И все же Киртра не повернулся к разъяренному командиру, хотя Ирриесса был слугой его самого ненавистного соперника, Ис-калдая Рифена. Их длинные и тонкие сурии, несомненно надетые перед началом миссии, оставались пристегнутыми к бокам, а лезвия не были обагрены кровью.

— Я использую только своих солдат, Ирриесса. Почему ты жалуешься?

— Твои солдаты, какими бы мерзкими они ни были, могут понадобиться позже.

Киртра не мог улыбнуться на оскорбление, потому что его лицо не обладало мышцами. Глубоко посаженные ярко-зеленые глаза и темный клюв кездая были почти орлиными, застывшими на всю жизнь в почти одном и том же холодном выражении.

Его выступающие брови, однако, немного сузились. А его кобраподобный капюшон, который охлаждал его кровь в пустынной жаре его родного мира, заметно расширился, когда кровеносные сосуды внутри выпятились и запульсировали.

— Ты все еще в неведении, Ирриесса, о нашей миссии. Никто из наших солдат не вернется из этого рейда. Так гласит договор, на который мы согласились.

— Наша миссия — учиться, Ис-калдай, а не умирать понапрасну. Ты безрассуден.

— А ты жалкий. Войны требуют планирования, а победы — смелости. Именно из-за таких, как ты, мы так долго бездействовали, пока эти пришельцы укрепляли свои позиции.

Ад-акрадай Ирриесса никак не отреагировал на это пренебрежение. Будучи командующим элитными войсками Ис-калдая Риффена в течение тридцати циклов, он был кездаем, который был уверен в своих приоритетах и способностях. Его темно-синяя с белым мантия была украшена инкрустированными драгоценными камнями медальонами, свидетельствующими о бесчисленных сражениях, как личных, так и полевых. Однако, находились они на мостике флагмана, личного военного корабля Киртры "Миррексол". Если он позволит этому обмену оскорблениями продолжаться, у него не будет поддержки своей версии происходящего далее.

Тем не менее, много раз он оставался наедине с Киртрой в этой комнате, и каждый раз мысль о том, чтобы перегрызть горло искалдаю, преследовала его. Преданные стражники, стоявшие за дверями, не смогут вовремя среагировать, чтобы спасти своего лидера. Эта маленькая камера была самой защищенной частью корабля, где Киртра мог наблюдать за всем происходящим и командовать тем, что ему было нужно, не беспокоясь о досадных деталях, с которыми должен разбираться капитан корабля. Однако для многих Ис-калдаев флагманский мостик был всего лишь местом, где можно было спрятаться от ножей их чрезмерно амбициозных подчиненных и решительных врагов. Ирриессу поразило, что Киртра продолжал пускать его к себе.

— Ты будешь сопровождать это внедрение? — спросил Ирриесса без эмоций.

Киртра долго молчал, прежде чем ответить. Ирриесса терпеливо ждал, решив не усугублять. Ад-акрадай был уверен, что молчание должно было раздражать его, а не Киртру, размышляющего о решении, которое предстоит принять.

— Я еще не решил. Еще есть вопросы?

На лице Ирриессы на мгновение промелькнуло веселое выражение, когда он увидел, как его заклятый враг сжался, но не признался в этом.

— Нет, Ис-калдай. Я сейчас уйду.

Однако, прежде чем он ушел, Ирриесса взглянул на проекцию планеты, которая так очаровала Ис-калдая.

Он пытался, но так и не смог понять, что могло так заинтересовать Киртру в снимках издалека, сделанных зондом два года назад. Но все, что делал этот Кездай, без конца ставило его в тупик. Как Ис-калдай из клана Миррек, Киртра был членом правящего совета кездаев, и все, к чему он прикасался, неизменно вплетало в себя неясные скрытые мотивы и замыслы. Это было бы не так уж и запутанно, если бы Киртра, казалось, так редко извлекал из этого пользу. До тех пор, пока Киртра не вызвался добровольно выполнить эту миссию, Ирриесса искренне верил, что его единственной целью было посеять раздор в их правительстве. Но теперь он снова был сбит с толку, потому что, если эта миссия увенчается успехом, Совет и раса кездаев в целом станут так едины, как никогда раньше. Достижение Киртры изначально будет отмечено, но оставит его с искалеченной армией, и он будет забыт, как только начнется настоящая война. Вождь клана Ирриессы, Ис-калдай Риффен, с радостью согласился разделить ту же участь, только чтобы увидеть, как его извечный враг будет лишен когтей.

Ирриессу все это очень смущало. Именно он громче всех выступал в поддержку подобной миссии, а затем до глубины души был потрясен тем, кто внезапно откликнулся на его зов. И затем он снова был потрясен, когда Киртра, в память о давно забытых традициях, настоял на том, чтобы стареющий Мор-верридай, их почти бессильный император, благословил их войска перед отбытием. Ко всеобщему удивлению, Киртра заявил, что их игнорируемому лидеру следует вернуть бóльшую власть во время, когда единство так необходимо. Все это радовало Ирриессу и многих других солдат, хотя все знали, что Совет никогда не подчинится. Мор-верридай и его коррумпированный клан никогда больше не смогут получить истинную власть. Киртра знал об этом, но все равно высказался, вновь сея раздор во имя гармонии.

Покачав головой, Ад-акрадай мрачно покинул темную комнату.

Киртра не отреагировал, хотя и услышал, как кто-то повернулся и направился к двери. Не обернулся он и тогда, когда услышал более знакомые шаги приближающегося к нему командира. Эта рассеянная аура превосходства была для Киртры тщательно отработанным искусством, но на этот раз это было сделано ненамеренно. Ис-калдай не спал уже несколько дней, и его разум испытывал напряжение. Сосредоточение на изображении перед ним расслабляло. Это действительно была прекрасная планета, а у кездаев их было так мало.

— Чего ты хочешь, Хоррисс? — спросил Киртра.

— Я подслушал ваш разговор. — Хоррисс на мгновение замолчал, ожидая какой-либо реакции. Ее не последовало. — Что ты планируешь с ним делать, если я могу про это спросить?

— Ирриесса? Он будет полезен. Я думаю, он будет очень полезен.

— Ирриесса умен и будет работать против твоих планов.

— Он умен, Хоррисс. Но ты совершаешь ту же ошибку, что и он. Интеллект не исключает доверчивости. Верь, Хоррисс.

Ад-акрадай Хоррисс вздохнул, и его капюшон кобры опустился.

— Я постараюсь, Ис-калдай.

Капитан Каэтан Ишида прибыл в форт Хиллиард поздно утром следующего дня. Небо было затянуто тучами, но дождя пока не было. Синоптики сообщили, что большая часть штормов пройдет на севере и сильнее всего ударит по Старвейлу.

Однако, ожидалось что без дождя температура поднимется почти до ста градусов по Фаренгейту[7]. Был понедельник, а Делас придерживался обычного недельного графика, по которому люди работали веками. Однако на Деласе каждый день длился почти тридцать один стандартный час, причем в местном году таких дней было двести шестьдесят четыре.

Дорога от его дома до форта проходила по необычайно красивому участку шоссе, идущему вдоль белой песчаной береговой линии Алебастрового побережья. Пригород Телвилль, который так быстро вырос вдоль этого участка дороги, был назван в честь пляжа, и они проделали великолепную работу по поддержанию чистоты пляжей для развития курортной индустрии, которую они надеялись вдохновить. Ярко-зеленые делассианские папоротники, растущие вдоль проезжей части, не давали песку заносить тротуар. А кусты роз, привезенные с Земли, добавили красок к преобладающим в этом регионе белому и серому.

Его сестра Серина, которая жила к северу от Телвилля, позвонила ему накануне вечером и оставила сообщение. После недолгих раздумий о том, слушать его или нет, он, наконец, решился и узнал, какие планы у Серины на них всех. Помимо обычных совместных ужинов с ней и его отцом, у нее также были туманные планы на какие-то экскурсии по южному Деладину. Звучало невесело.

Каэтан быстро перезвонил Серине, сказав, что сделает все, что в его силах, но что он очень занят в форте и не знает, на сколько из этих экскурсий он будет свободен. Его невысказанный план на следующие несколько дней состоял в том, чтобы разделить с ними пару ужинов, но не более того.

Когда Каэтан подъехал на своей машине к внешнему периметру, один из дежурных охранников обменялся парой шуток со своим приятелем, а затем подошел к нему. Его винтовка Гаусса была выставлена на всеобщее обозрение, хотя на лице застыла ухмылка.

— Что случилось, Джейк? — спросил Каэтан, понимая, что происходит что-то странное.

— Извини, Каэтан. Я не могу тебя пропустить.

— И почему нет? — подыграл Каэтан.

— Прямой приказ полковника Нильса. Ты официально в отпуске на ближайшие два дня.

— Чушь собачья, Джейк.

— Нет, сэр. Приказ сверху.

— Просто открой ворота, Джейк.

— Не заставляй меня стрелять в тебя, капитан.

Каэтан знал, что за этим последует. Фраза была фирменным знаком Джейка, она всегда произносилась в ответ на тот факт, что что никто и никогда не мог себе представить, чтобы Джейк когда-нибудь в кого-нибудь стрелял. Несмотря на то, что он был ровесником Каэтана, его светлые волосы и мальчишеское лицо были настолько безобидными, насколько это вообще возможно. Джейк дружил со всеми и постоянно подшучивал над людьми.

Однако на этот раз насмешливая улыбка Джейка подсказала Каэтану, что теперь все взаправду. Если бы это был розыгрыш, то Джейк сохранил бы совершенно серьезное выражение лица.

— Окей, что вообще происходит? — потребовал ответа Каэтан.

— Единственное, что мне сказали, это что если я испорчу танец полковника с твоей сестрой во время твоего следующего повышения, то буду дежурить в бункере до конца своих дней.

— Это все объясняет. — кивнул Каэтан.

Джейк только улыбнулся.

Очевидно, это был заговор.

Печально покачав головой, капитан Ишида отошел от ворот и обернулся.

Каэтан знал, что его сестра злилась на него за то, что он не пригласил отца на празднование своего повышения в должности в прошлом году, и он действительно чувствовал себя виноватым. Однако это был совершенно новый и неожиданный уровень коварства, который проявила Серина. Каэтан неохотно признал свое поражение в этом раунде и необходимость следовать планам Серины, какие бы беды его ни ожидали. Возможно, он извлечет какие-то уроки, а возможно, и нет. Все, что ему нужно сделать, это перетерпеть пару дней дискомфорта рядом с отцом, и тогда все вернется на круги своя.

Полковник Ишида прибыл в океанографический институт Телвилля с помощью навигатора бортового компьютера своего автомобиля. Институт был построен вдоль скалистого побережья к северо-западу от Телвилля, и к его электрифицированным воротам вела всего лишь простая дорога из гравия и ракушек, протянувшаяся сквозь десять миль густого тропического леса и труднопроходимой местности. Хотя строительство магистралей, соединяющих крупные города, было завершено много лет назад, над второстепенными дорогами за пределами городов все еще велись работы.

Когда Томан приблизился к воротам, он опустил стекло, выпуская прохладный кондиционированный воздух. Потребовалось несколько дней, прежде чем он привык к делассианской жаре, но, по крайней мере, он был готов к ней, надев самую легкую униформу из всех, какие были доступны. В течение следующих нескольких недель температура заметно понизится, так как планета вступит в период зимней ночи, но все равно среднее снижение температуры составит не более двадцати градусов. Затем последует настоящий зимний сезон, поскольку эллиптическая орбита Деласа унесет его еще дальше от солнца. Но даже тогда средняя температура упадет максимум на сорок градусов. Наклон оси планеты был настолько мал, что времена года ощущались одинаково по всей планете.

— Полковник Ишида? — произнес приятный женский голос.

Маленький черный ящик, установленный рядом с ним на металлическом столбе, заговорил с ним прежде, чем он успел нажать на кнопку звонка. Инстинктивно Томан поискал и нашел камеру, установленную над воротами.

— Да, верно, — ответил он, обращаясь к ящику.

— Мы ждали вас, — произнес голос.

С громким лязгом металлические ворота, приводимые цепью, начали отъезжать в сторону. Подождав, пока они освободят дорогу, полковник выехал на мощеную дорогу, ведущую к парковке. Ворота быстро закрылись за ним.

Полковник Ишида прекрасно знал ценность электрифицированного забора на Деласе. Все сооружения за пределами контролируемых границ города должны были быть защищены от сейзарров, которые рыскали по земле. Они жили во всех частях Деладина, хотя и существовало множество подвидов. Ни одна другая местная фауна еще не прошла столь полную эволюцию от морских обитателей к обитателям суши, как сейзарры. И, к сожалению, они были плотоядными. Самые крупные из них весили до тонны, хотя и были редкостью. Большинство были размером с крупного земного кабана, с дикими когтями, используемыми для охоты и лазания по деревьям, и крепким костным скелетом.

Их еще предстояло научить бояться людей, хотя, вероятно, может и не получится.

Здания института были красиво построены, их дизайн и украшения напоминали изгибы раковин и спиралей. Около дюжины молодых мужчин и женщин обедали за столиками для пикника на лужайке, скорее всего, студенты, судя по ноутбукам, которые все они таскали с собой. Множество разноцветных бабочек порхало вокруг здешних зданий. Хотя в этом мире было несколько привезенных земных созданий, бабочки не входили в их число. Они были полностью аборигенными, с биологией, настолько схожей с их земными аналогами, что не было необходимости в каких-либо научных различиях. Первые исследователи были ошеломлены найдя их, и многие из колонистов сочли их присутствие признаком того, что люди тоже должны жить здесь.

Томану было велено искать "главный вход", и поскольку никакой вывески поблизости не было, он просто выбрал большие двери, перед которыми была каменная скульптура океанской волны. Когда он приблизился, то был вознагражден тем, что за стеклянной дверью появилось лицо его дочери.

Как только она открыла дверь, чтобы поприветствовать его, зазвонил его полевой коммуникатор. Томан застонал от неподходящего момента.

Серина вздохнула с понимающей улыбкой и молчала, пока Томан отвечал на звонок. Однако, прежде чем что-либо сказать, он вошел в прохладный вестибюль.

— Что, Чейнз?

— Интересное событие, — загадочно сказал Чейнз.

— Быстро.

— Незапланированный транспортник прыгнул в звездную систему, без опознавательных сигналов, но следует правильной схеме захода на посадку.

— Насколько он велик?

— Около двухсот тысяч тонн.

— Возможно, частник. Делас пытается связаться с нами?

— Пока нет.

Томан на мгновение прикусил губу, размышляя об этом.

— Ну, перезвони мне, если они не сделают это в ближайшее время.

— Да, коммандер. Чейнз закончил.

Полковник сложил свой полевой коммуникатор, а затем коротко обнял дочь. Серина крепко обняла его в ответ, затем отпустила и отступила на шаг. Ее мать была европейкой по происхождению, но, несмотря на все азиатские приметы, которыми он наделил ее, Серина все равно была очень похожа на Марию. Возможно, дело было в темно-синих глазах. Или, возможно, из-за того, что ее волосы были такими прямыми и длинными, точь-в-точь как у ее матери.

Прошло всего два года с тех пор, как он в последний раз видел Серину, но он не помнил, чтобы в прошлый раз они были так похожи.

— Ты хорошо выглядишь, папочка.

— Я как раз собирался сказать то же самое о тебе, Серина. Каэтан здесь?

— Он должен прибыть примерно через час. Я получила от него ответ как раз перед тем, как мне сказали, что ты проходишь через ворота.

— Может, нам подождать его, прежде чем отправиться на экскурсию?

— Нет. Он бывал здесь раньше и встречался с Куро.

— Ах да, косатка, о которой ты мне писала…

— Пожалуйста, говори "косатка"[8] при Куро, папочка. Мы не хотим, чтобы у нее появились комплексы.

— Конечно. — в любом случае, он разговаривал с Сериной не серьезно. — С чего начнем?

— Не отсюда. Я хочу оставить это здание напоследок, потому что Куро в бассейне внизу. Начнем с лабораторий.

— Звучит неплохо.

Серине было уже тридцать лет, а он так и не спросил ее, собирается ли она когда-нибудь замуж. В своих письмах она время от времени упоминала о парнях, но он никогда не спрашивал о них. Об одних ему было очень любопытно. О других он и знать не хотел. Он был рад, что она так разборчива в выборе мужчин, но надеялся, что она по-прежнему счастлива. К счастью, полковнику никогда не приходилось беспокоиться о том, о чем говорить, когда он был со своей дочерью. Серина решала за него.

Пришло время расслабиться и насладиться поездкой.

Прошло 10,0449103 минуты с тех пор, как неопознанный транспорт прибыл в звездную систему и только сейчас комплекс Блэкстоун начал вызывать нарушителя. Это совершенно недопустимое время реакции на потенциальную опасность. И наши системы не отключаются, так как ответ от транспортного корабля еще не получен, а значит вероятна угроза.

Мы продолжаем отслеживать данные о нарушителе, поступающие с орбитальных систем безопасности, но без срабатывания тревоги охранные системы не будут запускать свои термоядерные реакторы для более мощного сканирования. Поэтому данные, которые мы получаем, ограничены только гравитационной кривой и выбросами энергии. Из этого мы можем только сделать вывод, что это крупный транспорт с простым диномагнитным ядерным двигателем, который отстает от современных технологий как минимум на два столетия. Однако многие такие транспортные средства продолжают эксплуатироваться частными предприятиями. Этот факт подтверждает предположение командира о том, что это может быть плохо обслуживаемое торговое судно с неисправным оборудованием. Но это не оправдание того, чтобы не сообщить о прибытии заранее по каналам SWIFT.

Мы подождем ответа от этого нарушителя еще две минуты, прежде чем снова свяжемся с нашим командиром. При текущей скорости сближения мы прогнозируем выход на орбиту Деласа через 39,20 минуты. На данный момент невозможно сказать, попытается ли транспорт войти в атмосферу.

Экскурсия по институту прошла довольно бурно, так как Серина, казалось, торопилась вернуть его в главное здание. Их аквариумы с морскими обитателями не были предназначены для эстетического созерцания обитающих в них существ, хотя Серина сказала ему, что в местном зоопарке строится большое морское отделение и она будет активно участвовать в разработке дизайна.

Что она действительно хотела сделать, так это познакомить его с Куро, о которой она рассказывала ему сейчас, когда они возвращались в здание.

— Так или иначе, — говорила Серина, — мой друг адвокат Барри сказал, что мы должны подать на "Наутилус Энтерпрайзес" в суд и посмотреть, что из этого выйдет. Планетарная конституция никогда не упоминала "людей" в законах о труде, и он предположил, что судьи вынесут решение в пользу косаток.

— Поэтому "Наутилусу" пришлось начать платить им? — Томан поспешил продолжить разговор.

— Именно так, хотя Куро решила вместо разбирательств приехать сюда.

— Они подали апелляцию?

— Нет. Было маловероятно, что они чего-нибудь добьются. Только не на этой планете. Кроме того, деньги, которые они платят своим двум косаткам, и близко не сравнимы с теми деньгами, которые им пришлось бы заплатить своим адвокатам.

И тут ему в голову пришел вопрос, который он не мог не задать.

— А что они делают со своими деньгами?

— Меня все об этом спрашивают, — рассмеялась Серина. — У всех у них есть свои счета, с которыми они могут делать все, что захотят. Но я знаю, что почти все их деньги идут напрямую в наш фонд, который мы создали для доставки бóльшего количества косаток с Земли. Это очень дорого.

— Почти все?

— Ну, я знаю об одном политическом взносе, который Куро внесла в прошлом году.

Полковник Ишида не решил, нравится ему это или нет. Позволять косаткам вмешиваться в политический процесс…

— А они платят налоги? — спросил он.

— Ага.

Ох, ну, может тогда все в порядке, решил он.

Они вернулись к главному входу, где встретились, и вошли в основное здание института. Несмотря на прохладу, в этом здании было заметно более влажно, чем в других. Кроме того, здесь сильнее пахло соленой водой.

Они продолжили беседу, когда Серина повела отца к лифту.

— Так зачем же "Наутилус" модернизировал этих китов? — спросил полковник.

— Ну, во-первых, "Наутилус" этого не делал. Во-вторых, они не киты, касатки относятся к семейству дельфинов. В любом случае, причина, по которой выбрали касаток, очевидно, заключалась в их высоком интеллекте и размерах. Психотронное ядро, схемы, энергетическая установка и различные передатчики установлены внутри их тела без каких-либо внешних подключений. Этого просто невозможно было сделать ни с одним существом меньше касатки.

— Кто же тогда это сделал?

— Это главная причина, по которой я хочу познакомить тебя с Куро, — по ее интонации было ясно, что она с нетерпением ждала, когда он спросит. — "Наутилус" никогда не говорил, от кого они получили касаток, но Куро уверена, что это были военные инженеры Конкордата.

При этих словах левая бровь полковника поползла вверх. Он был шокирован тем, что Конкордат проводит эксперименты с такой, казалось бы, безобидной кибернетикой на косатках. Но как только он немного задумался об этом, то понял почему.

Лифт спустился на три этажа, прежде чем остановился. Когда двери открылись, их обоих обдало горячим и влажным потоком соленого воздуха. Впереди, в коротком коридоре, можно было увидеть отражение солнечного света, падающего снаружи, в уголке большого бассейна.

Они вышли в коридор.

— Ты хочешь знать зачем, не так ли? — спросил Томан.

— А ты знаешь? — хрипло прошептала она.

Серина остановила его на полпути, заставив рассказать ей все здесь, прежде чем они добрались до бассейна. Он не мог сказать, были ли в ее глазах гнев или беспокойство. В любом случае, выглядело довольно угрожающе.

— Ничего злого, Серина, — спокойно заверил он ее. — Новые Боло Марк XXXIII оснащены прямым нейроинтерфейсом между командиром-человеком и нейро-ядром Боло. Я уверен, что они просто тестировали новые схемы или выясняли эффективность долговременного коннекта.

— Зачем они это делают?

— Интерфейс? В основном, чтобы во время боя синхронизировать время реакции Боло с мгновенным принятием решения командиром. Пока, как я слышал, это работает довольно хорошо.

Серина, казалось, задумалась на мгновение, возможно, решая какое-то моральное уравнение, которое у нее сложилось. Полковник терпеливо ждал, сам удовлетворенный этичностью таких экспериментов, до тех пор, пока существо в процессе не получило существенного вреда.

Когда его полевой коммуникатор внезапно снова зажужжал, Серина вздрогнула.

Полковник виновато пожал плечами и потянулся к поясу, в то время как Серина жестом пригласила его следовать за ней к бассейну.

Томан заговорил на ходу.

— Ишида на связи.

— Новости о неопознанном транспорте, — глубокий голос Чейнза эхом отразился от облицованных плиткой стен.

— Продолжай.

— Блэкстоун пытался связаться с ними, но ответа не последовало.

— Они все еще в боевой готовности?

— Ответ отрицательный. Тридцать шесть минут до выхода на орбиту. Корабль придерживается точного курса и скорости, оптимальных для захода на посадку на Делас, согласно реестру миров Конкордата.

— "Арагонна" уже покинула орбиту?

— Так точно. Она прыгнула три часа назад.

Полковник Ишида остановился в конце коридора и обернулся, в то время как Серина направилась к краю бассейна и какой-то садовой мебели, которая была там расставлена.

Если это действительно было частное торговое судно, то только серьезные повреждения в бою или столкновении могли спасти его капитана от того, чтобы Ишида лично не придушил его. Без радиомаяка и без исправной связи ни один транспорт не должен приближаться к колонии-аванпосту. По правилам, Блэкстоун должен был сжечь этот транспорт в небе, как только он окажется в пределах досягаемости. Но навскидку Томан не мог припомнить, чтобы когда-либо слышал о том, что какое-то невинное судно расстреляли подобным образом. Однако он слышал о многих кораблях, вынужденных совершать внезапные аварийные посадки без разрешения с планеты. А "Интерстеллар ньюс", казалось, всегда игнорировали такую глупость со стороны планеты, допустить такое.

— Чейнз, — стиснул зубы Ишида. — Если Блэкстоун не объявит полную боевую готовность через двадцать минут, позвони мне.

— Да, коммандер.

— Подожди! Даже если они перейдут в режим полной боевой готовности, позвони мне.

— Да, коммандер. Сэр, следует ли нам перейти на режим повышенной готовности?

— Обязательно. Ишида закончил.

Полковник Ишида раздраженно закрыл свой полевой коммуникатор. Как смеет капитан этого корыта ставить силы безопасности этой планеты перед такой ужасной дилеммой, негодовал он. И делать это, когда сектор находится в состоянии боевой готовности, вообще непростительно. Хотя бы из-за этого этот транспорт следовало бы сжечь. Он бы тоже так поступил, будь у него такая возможность.

Но это решение будет принимать не он. Как только будет доказано, что этот транспорт является вражеским, он сможет действовать независимо от планетарного правительства. Но пока этого не произошло, пока не материализовалась доказанная угроза, доктрина Конкордата заключалась в том, чтобы ограничивать свои действия директивами, представленными местным правительством. Решение об открытии огня будет принимать Блэкстоун Ридж, и, возможно, генерал Рокоян. Или даже, возможно, губернатор Трейн. Он был уверен, что это политики-карьеристы. Без сомнения, они не способны принимать по-настоящему трудные решения. Никто не понимал, насколько легко было превратить всю планету в пепел у себя под ногами, пока не видел, как это происходит на самом деле. К тому времени, конечно, всегда уже слишком поздно. Томан дважды видел, как мельконианские армады нападали на планеты, которые он защищал. Последний раз стоил ему почти всего 39-го полка в отчаянной перестрелке между землей и орбитой. Как только инопланетная раса решает, что планета, за которую ведется борьба — это расходный материал, ни один командир не сможет устоять перед невероятной отдачей от термоядерного ливня.

Чувство отчаяния охватило полковника, когда он снова повернулся к Серине и большому черному силуэту, плававшему в бассейне перед ней. Он больше не сердился из-за подобных ситуаций, иначе он мог бы научить мисс Далию еще нескольким фразам, которые стали бы энергичным дополнением к ее эффективной "риторике". Разбираться с сильными и слабыми сторонами людей было его работой на протяжении почти пятидесяти лет, и их неудачи всегда были лишь частью уравнения.

Вздохнув, Ишида направился к бассейну, чтобы присоединиться к своей дочери, которая весело говорила в маленький передатчик, который держала в руках. По крайней мере, она будет в безопасности. Скорее всего, этот транспорт действительно частный торговец, попавший в беду, уверял себя Томан. Но даже если бы это был инопланетный огненный корабль, полный ядерного оружия, Чейнз и Квотер позаботятся о том, чтобы двадцатикилометровый радиус суши вокруг него был, несомненно, самой безопасной территорией на планете.

Наконец-то поток энергии хлынул через мои электрические цепи, поскольку ядро моего реактора теперь работает на полную мощность! Мои сенсоры оживают и расширяют мое присутствие в окружающем мире. Обратная связь от тысячи чувств приносит мне яркое представление обо всем, что движется и светится. Наконец-то, 39-й в состоянии повышенной готовности.

Пока подразделение DBQ обыскивает планету в поисках неизвестных опасностей, я сосредотачиваю свое внимание на угрозе, которая известна. Нарушитель приближается, и я ощущаю жар его двигателей задолго до того, как мое прикосновение наконец достигает его корпуса. Хотя мои сенсорные технологии неоднократно совершенствовались в ходе выполнения моих обязанностей, 39-й полк никогда не был оснащен новейшими комплексными сенсорными возможностями. Гораздо лучшее изображение этого нарушителя можно было бы получить с помощью усовершенствованных датчиков на борту орбитальных систем, но Делас все еще не активировал их. Эти сенсорные матрицы класса C-11A имеют очень ограниченный срок службы при использовании на полной мощности, и Делас, очевидно, бережно относится к ним.

Мое первое удивление заключается в том, что корпус, к которому я прикасаюсь, НЕ СДЕЛАН из какого-либо дюралевого сплава. Корпус толще и легче, возможно, из какого-то кристаллического материала. Я отмечаю это отклонение, но из этого нельзя сделать никаких выводов. Двигаясь дальше, я быстро просматриваю данные своих датчиков в поисках признаков радиоактивных материалов, что является верным признаком того, что этот корабль предназначен для уничтожения. Я насторожился, когда обнаружил несколько источников радиоактивного излучения, разбросанных по грузовому отсеку судна. Эти скопления представляют собой материал, пригодный для использования в качестве оружия, но его небольшое количество и разбросанное местоположение не позволят нанести эффективный первый удар. Часть моих систем защиты отключаются, поскольку я определяю, что это судно не способно к серьезной планетарной бомбардировке. Кроме того, я не ощущаю никаких защитных полей или экранов, защищающих любую часть этого корабля, равно как и каких-либо формирований корпуса, указывающих на наличие наступательного энергетического оружия. Таким образом, я должен полагать, что это судно не предназначается для ведения боевых действий.

Однако все еще сохраняется вероятность того, что это судно является транспортным средством, на борту которого находятся силы инопланетного вторжения, но его небольшие размеры и отсутствие ядерных реакторов внутри указывают на то, что на нем может поместиться мало боевых единиц, которые могли бы сравниться по огневой мощи с 39-м полком. Однако мои датчики сильно теряют разрешающую способность на большом расстоянии, и я не могу сделать никаких выводов, которым я бы мог сейчас безрассудно доверять. Я продолжу сканировать судно по мере его приближения, и, возможно, узнаю больше по мере того, как мои чувства будут усиливаться.

Полковник Ишида развлекался.

Пока Серина переодевалась в купальник, Томан вел долгую беседу с Куро. Устроившись в удобном кресле с бокалом прохладительного напитка, он задавал касатке множество вопросов и ответил на несколько вопросов Куро о вооруженных силах и Конкордате. Его пригласили поплавать вместе с ними, и он действительно хотел поддаться искушению, но отказался. Возможно, завтра, сказал он им, пока у него было несколько страхов, которые ему придется развеять до этого. На данный момент он был удовлетворен тем, что мог сказать, что действительно почесал живот касатке.

На протяжении всего разговора он постоянно переоценивал интеллект Куро. Сначала ему показалось, что диалог идет как с двенадцатилетней девочкой. Но, несмотря на то, что ее выбор слов и часть грамматики были под вопросом, он вскоре понял, что сильно недооценивает ее. Мозг Куро по мере своего взаимодействия с нейро-ядром интегрировал его возможности с ее собственными в течение тридцати лет. Это не только позволяло ей хранить огромное количество точных изображений, но и давало ей вычислительные возможности, равные возможностям любого современного процессора.

— Так почему же вы решили приплыть сюда, вместо того чтобы остаться в "Наутилусе"? — просил Куро полковник Ишида.

— Самсон и Вельвет принадлежат к другому виду, нежели я. Мы не ладили.

— Разные виды? Я не знал, что существуют разные виды касаток.

— Я — Orcinus orca. Они — Orcinus nanus.

— Самсон и… — и тут Томана пронзило воспоминание из далекого прошлого. — Это Серина назвала тебя Куро?

— Да. Мне не нравилось мое другое имя. Вместо этого мы выбрали Куро.

Когда-то у Серины был черный плюшевый мишка по имени Куро. Томан смутно помнил его по тому давнему визиту, но был доволен собой. Позже ему придется подразнить Серину за то, что она назвала Куро в честь плюшевого мишки.

— Что Самсон и Вельвет делают для "Наутилуса"? — просил Томан.

— Много чего, но в основном они предупреждают их подводную лодку "Сервéйер-1"[9] о территориях дэйжеров, и защищают их пловцов от иллкуды и других хищников.

— А у косаток нет с ними проблем?

— Дэйжеры медлительные и шумные. А иллкуды — трусы.

Томан рассмеялся от прямоты Куро.

В этот момент вернулась его дочь, на этот раз одетая в черный цельный купальник и убравшая свои длинные волосы под резиновую шапочку. Следующие десять минут Серина и Куро играли и показали ему несколько трюков. Серина рассказала ему об исследованиях и подработках, которые институт выполняет для местных компаний, и о том, что они покровительствуют колледжам Телвилля. Несколько раз они пытались уговорить его присоединиться к ним в воде, но он все равно отказался. К этому моменту он пришел к выводу, что у Куро не было какой-то ужасной обиды на Конкордат за то, что с ней сделали. Казалось, она наслаждалась жизнью и, вероятно, не съела бы его, если бы у нее была такая возможность. Возможно, он поплавает с ними завтра.

Во время паузы в разговоре Куро внезапно издала жалобный звук из воды. Она объявила, что Питер ждет ее у лодки и что ей придется уйти. Серина рассказала об угрях, которых они хотели исследовать, а затем они попрощались с Куро.

— Каэтан должен скоро приехать, — сказала Серина, вылезая и начиная вытираться. — Не хочешь подождать наверху, в холле, пока я приму душ?

— Нет, я подожду тебя здесь.

Серина пожала плечами и улыбнулась.

— Хорошо. Я быстро.

Когда Серина ушла, полковник Ишида подумал, что сейчас самое время снова поговорить с Чейнсом. В любом случае, прошло уже почти двадцать минут. Сделав еще один глоток, он потянулся к своему полевому коммуникатору.

— Есть что-нибудь новенькое, Чейнз?

— Блэкстоун находится в боевой готовности, коммандер. Неопознанный корабль все еще не вышел на связь и выходит на посадочную орбиту, нацелен на Реймс.

Реймс был космопортом, обслуживавшим южный Деладин, расположенный напротив Телвилля на Восточном побережье. Но Старвейл был ближе к Телвиллю, чем Реймс, поэтому полковник всегда приземлялся там, когда приезжал в гости.

— Вы просканировали корабль?

Ишиде, конечно, не нужно было задавать этот вопрос. Он знал, что Чейнз и Квотер набросятся на нарушителя, как только повысят статус до повышенной готовности. Ему нужен был отчет, и Чейнз предоставил ему все данные, какие только мог, а Томан молча слушал. Ни Чейнз, ни Квотер никогда раньше не сталкивались с такой конструкцией корабля, но это не было неожиданностью. Конкордат управлял сотнями миров, многие из которых имели собственные торговые флоты, действующие независимо от межзвездного правительства. Ни одна из собранных цепочек данных пока не могла однозначно подтвердить, что это был инопланетный корабль.

Однако полковник был рад узнать, что на борту предположительно было очень мало ядерного оружия. Приближающийся корабль определенно не был вооружен ядерным оружием.

— Орбитальные системы запустили свои реакторы, — внезапно объявил Чейнз.

— Вы можете подключиться к их сканерам?

— Результат отрицательный. Данные целостных систем зашифрованы.

— Черт.

— Что ты сказал? — спросила Серина из-за спины.

Томан вздрогнул, услышав ее голос, и схватился за свой полевой коммуникатор. Серина снова была в своей обычной одежде и вытирала волосы полотенцем. Он попытался придумать какое-нибудь оправдание своему испугу, но Серина только улыбнулась и заговорила, прежде чем он смог придумать хоть что-то.

— Охрана сказала мне, что Каэтан только что прошел через ворота. Мы должны подняться наверх и встретить его.

— Ты иди, а я немного задержусь.

— Что-то не так?

— Возможно.

Серина с беспокойством посмотрела на него, но затем отвернулась и направилась к лифту. Умная девочка, подумал он.

— Квотер? — он снова включил свой полевой коммуникатор.

— Да, коммандер, — ответил его второй Боло с легким английским акцентом.

— Соедини меня с генералом Рокояном или тем, кто там командует в Блэкстоуне.

— Вызываю…

— Перезвони мне, когда связь появится.

— Подтверждаю.

Полковник Ишида закрыл свой полевой коммуникатор и расслабился в кресле. Ему действительно не следовало вмешиваться в эту ситуацию, но он опасался, что никто другой на планете не сможет столкнуть этих людей с суровой реальностью процедур пограничной безопасности. Томан, однако, сочувствовал Рокояну. Решение открыть огонь далось бы нелегко любому, кроме закаленного в боях ветерана. Рокоян, вероятно, никогда в жизни никого не убивал, а первый раз всегда был самым трудным, особенно когда никто не стреляет в ответ.

Каэтан вошел в вестибюль как раз в тот момент, когда Серина выходила из лифта. Ее лицо озарилось улыбкой, когда она увидела его, но было очевидно, что ее что-то тревожит. Объятие Серины было легким и быстрым, а ее мокрые волосы намочили плечо его бледно-зеленой рубашки.

— Привет, Каэтан. — в приветствии Серины не было ее обычной дерзости.

— Что случилось, Серина? Отца снова вызвали?

Каэтану это показалось правильной догадкой.

— Нет, он внизу, — она оглянулась на лифт, — но что-то не так. Он постоянно разговаривает по телефону со своими Боло. Ты знаешь, что происходит?

Каэтан покачал головой. — Нет. — он пожал плечами, — Ангелрат держит сектор в боевой готовности, но это обычное дело, когда обнаруживается, что еще один из этих зондов шныряет поблизости.

Оповещения никогда не вызывали никаких проблем у подразделений DDF. Только планетарная оборона в Блэкстоун Ридж волновалась о них по-настоящему. Ни разу в истории Деласа DDF не была "по-настоящему" в боевой готовности.

— Отец встречался с Куро? — Каэтан сменил тему.

— О, конечно. Правда, он не плавал с ней. Может быть, вы оба сможете поплавать завтра.

— Что ж, — в голосе Каэтана послышались нотки раздражения, — сегодня утром я обнаружил, что у меня определенно есть на это время.

Серина улыбнулась, но прежде чем она успела что-либо сказать, двери лифта открылись, и из него вышел их отец. Полковник действительно выглядел взволнованным, но Каэтан не заметил никакой разницы с тем, как он обычно выглядел, когда они были вместе. Его улыбка, как всегда, казалась натянутой.

— Привет, сынок, — сказал он, подходя и протягивая руку. — Капитан, — поправил он себя.

— Привет, отец, — просто ответил Каэтан, и они коротко пожали друг другу руки. У него мелькнула мысль пошутить над отцом, что он все еще полковник, но он тут же отказался от нее по очевидным причинам. Он планировал сделать остроумное замечание о том, что приехал в институт для рекрутирования морских млекопитающих, но внезапно оно показалось ему не таким забавным, как в машине.

Результатом, конечно, стало неловкое молчание.

Но прошло всего мгновение, прежде чем Серина вмешалась.

— Вы двое проголодались?

— Да, — ответили они одновременно.

Внезапно полевой коммуникатор их отца издал звуковой сигнал, заставив его руку в ответ потянуться к поясу. Однако полковник внезапно смутился, и на его лице появилось извиняющееся выражение.

— Извините, но, возможно, происходит что-то серьезное.

Серина и Каэтан понимающе кивнули и позволили отцу отойти от них на несколько шагов.

— Кто у тебя на связи? — они услышали, как он говорит в трубку. Затем: — Матерь Божья… э-э-э… что теперь происходит?

Интерес Каэтана к этому событию достиг своего пика. Мало того, что это звучало так, будто где-то в окрестностях Деласа происходило что-то важное в военном отношении, так еще и его отец, возможно, проявил почти беспрецедентное проявление эмоций.

И то, и другое было впервые.

— Есть какие-нибудь идеи? — тихо спросила его Серина.

— Никаких.

Теперь его отец расхаживал взад-вперед, внимательно прислушиваясь. Каэтан и Серина терпеливо ждали. В это время через парадные двери вошла пара студентов, но они не обратили на них особого внимания. Но когда двери уже закрывались, в вестибюле раздался резкий раскат отдаленного грома.

— Я надеюсь, что дождя не будет, — пожаловалась Серина.

— Я не думаю, что это был гром, — Каэтан начал нервничать.

Их отец остановился как вкопанный и выглянул за стеклянные двери, хотя ничего, кроме парковки, видно не было.

— Предупредительный выстрел? — прорычал полковник, явно недовольный полумерой. — Есть какая-нибудь реакция?

— Блэкстоун только что выстрелил из своего "Хеллбора", — просветил сестру Каэтан. — И если мы услышали это здесь, внизу, то это означает, что цель уже находится в атмосфере и где-то поблизости.

Их отец не вернулся к своему расхаживанию, вместо этого теперь он просто стоял, тупо уставившись в окно и притопывая ногой.

— Черт! — внезапно закричал их отец. Это было похоже на восклицание, которое могло бы раздаться, если бы команда соперника забила тачдаун на последней секунде, чтобы выиграть игру. — Наведитесь на цель и требуйте у Блэкстоуна разрешения открыть огонь!

Цель, должно быть, скрылась за горизонтом Блэкстоуна, предположил Каэтан.

— Что значит "поблизости"? — спросила Серина.

— Вероятно, у нас над головой, — Каэтан в смятении покачал головой.

— Я пойду посмотрю снаружи, — поспешно сказала Серина и выбежала на улицу.

Каэтан, однако, предпочел послушать этот разговор, хотя и слышал только одну его сторону. Должно быть, в атмосферу входил корабль с неизвестным идентификатором. Скорее всего, он находился на подлете к Реймсу, раз пролетел прямо над ними. Кто же это, инопланетяне? Контрабандисты? Пираты?

В голове у него вертелись разные варианты.

Его отец долго молчал, хотя Каэтан не мог понять, слушает ли он что-то по коммуникатору. Однако в какой-то момент внимание отца переключилось на него, и их взгляды встретились. Это был странный момент, Томан покачал головой и раздраженно закатил глаза. В этот момент Каэтан почему-то почувствовал странную близость к своему отцу.

Затем его сестра снова ворвалась в холл.

— Я видела что-то большое, — объявила она. — Я думаю, это транспортник. Похоже, он направляется в Реймс. Слишком много облаков, чтобы рассмотреть подробно.

Его отец обратил на это внимание, но затем внезапно отвернулся, так как кто-то, должно быть, снова заговорил по его полевой связи.

— Очистите "Исиду" и подготовьте ее, — холодно сказал полковник. — Запросите разрешение у Блэкстоуна.

Каэтан знал, что такое "Исида", и у него внутри все сжалось. Его отец только что приказал своим Боло подготовить ядерную бомбу к запуску. Они с матерью часто вместе читали письма полковника, и он многое узнал из них о современном оборудовании и жаргоне. Он знал, что "очистить" означало перенастроить для уменьшения радиоактивных осадков. Однако, несмотря на это, Каэтан сомневался, что Блэкстоун Ридж разрешит. Если ситуация не станет отчаянной, Делас ни за что не применит ядерную бомбу в атмосфере.

Серина решила, что сейчас самое подходящее время присесть, и опустилась на большой стул, стоявший неподалеку. Каэтан остался стоять.

— Куда он направляется? — таков был следующий вопрос его отца.

Затем полковник начал лихорадочно оглядывать вестибюль в поисках чего-то, чего, очевидно, не мог найти.

— Неужели, — его отец резко оборвал свои поиски, — Да, я этого ожидал. Режим боевого рефлекса. Отслеживай его как можно дольше и продолжай пытаться связаться с Рокояном.

Его отец закрыл свой полевой коммуникатор с треском металла о металл.

— У нас вторжение? — заговорила с ним Серина.

— Похоже на то, Серина, — печально сказал Томан, глядя на своих детей. — Сынок, их транспорт сядет где-то между этим местом и Реймсом. Они только что вывели из строя ваши сенсорные системы и, вероятно, выведут из строя все остальное. Лучше всего вам мобилизовать свой батальон и ударить по ним как можно сильнее и как можно быстрее. Нельзя позволить им окопаться.

— Всего один транспорт? — удивился Каэтан.

— Пока только один, но определенно можно ожидать и больше.

— А как насчет Чейнса и Квотера?

— Я пока не могу их развернуть, — полковник покачал головой. — Поскольку эту планету защищает только одна башня, я не хочу, чтобы мои Боло оказались застигнуты врасплох на пересеченной местности, когда эскадра вражеских военных кораблей выйдет на орбиту.

— Что мне делать? — беспомощно спросила Серина, не вставая со стула.

Каэтан видел, как отец мысленно переключил внимание, и выражение его лица смягчилось. Он боялся, что отец скажет что-нибудь утешительное и бесполезное, что Серина просто ненавидит. Дал бы он Серине какое-нибудь занятие вместо утешения.

— Тебе, наверное, стоит позвонить Питеру, чтобы он вернулся сюда, и предупредить людей о том, что происходит. Скажи всем держаться подальше от шоссе и оставаться дома.

— Мне пора идти, — следом объявил Каэтан. — Ты собираешься вернуться в Старвейл?

Его отец покачал головой.

— Нет. Я останусь там, где происходит действие. Мне нужно увидеть, с чем мы имеем дело.

Именно в этот момент у Каэтана запищал мобильный телефон, который был подключен к системе DDF. Капитан неловко попытался отключить его, а Серина поморщилась от шума.

— Это мой вызов. Пожелайте мне удачи.

Однако, прежде чем Каэтан успел уйти, Серина вскочила со стула и крепко обняла его. Капитан ответил на поцелуй, как мог, а затем отстранился.

— Не поранься, — приказала Серина, отпуская его.

— Удачи, — пожелал ему отец.

Каэтан небрежно отдал отцу честь и распахнул двери, впуская горячий, влажный воздух. Он не то пошел, не то побежал трусцой к своему автомобилю, по пути минуя пребывающих в блаженном неведении студентов. Конечно, капитан никогда раньше не водил войска в настоящий бой, и теперь его в его голове громоздились бесчисленные вопросы. Не слишком ли преувеличенно он раньше относился к их учениям как к игре? Как отреагирует его батальон теперь, когда это стало реальностью? Однако, как ни странно, его переполняло возбуждение, а не страх. Каэтан знал, что это чувство, скорее всего, уйдет, как только начнут летать снаряды. Но до тех пор капитан хотел, чтобы его солдаты испытывали именно эти эмоции.

И, конечно, уверенность в себе.

Но с появлением отца на планете он внезапно забеспокоился о последнем.

Наш командир наконец-то поговорил с генералом Рокояном из деласского Командования Обороны.

Большая часть беседы велась на повышенных тонах, на много децибел превышая норму эффективного диалога. Существует множество разногласий по поводу того, какую стратегию следует избрать для устранения этого вторжения, что усугубляется разногласиями в отношении полномочий DDC и Конкордата. Пока наземные силы планеты мобилизуются, 39-й полк удерживает позиции на плоских равнинах к югу от Старвейла. Нашему командиру не терпится нанести удар по их плацдарму, но его план выделить подразделение DBQ для этой атаки был отменен, когда нам, наконец, был предоставлен полный доступ к сенсорной сети DDC.

Планета Делас окружена.

Несмотря на то, что орбитальные системы сенсоров были выведены из строя, наземные пассивные детекторы, разбросанные по поверхности Деласа, продолжают отслеживать выбросы термоядерных двигателей, маневрирующих вокруг планеты. Пока они находятся вне зоны моего активного сканирования, но, очевидно, готовится атака, чтобы проверить нашу защиту на прочность. Под угрозой находится каждый квадрант Северного и Южного полушарий Деласа, а также оба полюса. Против хорошо защищенной планеты это был бы глупый и катастрофический план, позволяющий использовать все средства защиты от нападения. Но наш враг, очевидно, не прочь потратить на нас жизни и материальные средства, в то время как их первый транспорт вторжения, несомненно, фиксирует каждый наш ответ.

И, к сожалению, они обнаружат, что наш ответ будет сильно ограниченным. Если план нашего командира не обманет их, наш враг узнает, что дальняя сторона планеты совершенно не защищена. Их стратегии, представленные на данный момент, указывают на 80,31-процентную вероятность того, что крупные силы вторжения ожидают результатов пробной атаки. Подразделение DBQ и я должны сделать все возможное, чтобы отбить у нашего врага охоту развернуть свои силы.

— Все готово, Ис-калдай. На задней стене командного пункта Киртры появилось изображение Ирриессы. Его капюшон был натянут в радостном возбуждении. — Эти пришельцы преподнесли нам подарок, когда обстреляли ваш корабль из своей энергетической пушки. Теперь убрать ее будет несложно.

Как и надеялся Киртра, гнев Ад-акрадая против него рассеялся после начала боя. Однако завоевать доверие самого преданного командира Риффена по-прежнему было бы непростой задачей.

— Действительно, Ад-акрадай, — гордо ответила Киртра. — И он стрелял с такой дистанции, что я осмеливаюсь предположить, что это может быть единственной защитой, которой обладает этот аванпост! Разве наш робкий Совет не был бы шокирован, если бы мы сами захватили эту планету!

— Поделим между нашими фракциями поровну, разумеется.

— Конечно, Ирриесса, — сказал он, стараясь изобразить на лице как можно более веселое выражение. — Совет на меньшее не согласится.

На мгновение Киртра увидел, как командир его соперника потерялся в предвкушении такой славы. Его льдисто-голубые глаза расфокусировались, а капюшон расширился до своих полных размеров. Кровеносные сосуды, разветвлявшиеся внутри, сильно вздулись, заметно пульсируя.

Но затем военный опыт командира мгновенно вернулся к нему. Он вдруг с вызовом посмотрел на Киртру.

— Мы не должны говорить о таких вещах, пока битва не выиграна и наш враг не лежит мертвый у наших ног.

Ирриесса отругал Киртру, а возможно, и себя.

— Ты прав, Ирриесса. Они еще могут преподнести нам сюрприз. Будут ли капитаны ваших военных кораблей выполнять мои приказы?

— Они будут, Ис-калдай. Мы должны начать немедленно.

— Я отдам приказ.

— Ис-калдай… — Ирриесса помедлил, потому что то, что он собирался сказать, было трудным. — Я был неправ, сомневаясь в миссии Хоррисса. Теперь я слушаю твои приказы с большим уважением.

— Спасибо, Ирриесса. Я уверен, мы многому научимся друг у друга, прежде чем все это закончится.

— Возможно.

Канал связи прервался, и Ирриесса в знак уважения закрыл глаза. Киртра откинулся на спинку стула, наслаждаясь победами, которые он одерживал, как на планете, так и здесь. Если эти инопланетяне действительно так слабы, как кажутся, тогда ему, возможно, придется расширить свои планы. Становление Мор-верридая может оказаться бессмысленным, если оставшиеся Ис-калдаи захватят новые обширные территории и ресурсы пришельцев, не понеся при этом серьезных потерь. Было бы лучше, размышлял он, если бы эти пришельцы были бы немного сильнее. Ровно настолько, чтобы занять оставшихся в живых Ис-калдаев, пока он не уничтожит всю королевскую семью и ее родословную на родной планете.

Эта цель была его навязчивой идеей с тех пор, как Совет начал серьезно обсуждать возможность нападения на этот мир. Киртра с самого начала понимал, что войной такого масштаба не может руководить комитет. Должен быть главнокомандующий, и исторически им был Мор-верридай. Однако это было невозможно, учитывая, до какой степени опустился его правящий клан. Они растратили все свои богатства, не заботясь об о них на протяжении веков, в то время как Совет методично лишал их власти. Теперь же они развратились в своем несчастье настолько, что даже Авокраны, клан воинов-фанатиков, поклявшийся защищать Мор-верридая, открыто восстал. И они были ключом, которым Киртра надеялся воспользоваться. Несмотря на то, что он многое потеряет в этом набеге, он верил, что если его многочисленные сурии нанесут быстрый и решительный удар по Мор-верридаю, Авокраны с радостью присягнут ему на верность, когда кездаи так отчаянно будут нуждаться в сильном лидере.

Это была цель, которая, казалось, с каждым днем становилась все ближе и ближе. Вскоре, уже сейчас, нужно было задействовать множество оперативников. Но он не мог тратить время на планирование, пока не завершится штурм. Ирриесса была прав. У этих пришельцев, возможно, есть еще клинки, спрятанные под плащами.

Когда капитан Каэтан Ишида направил свою машину к подземным бункерам тяжелой бронетехники Алебастрового побережья, он был рад увидеть, что большая часть его личного состава уже прибыла. Многие из огромных стальных дверей, ведущих в бункеры, были опущены, открывая вид на расположенные внутри корпуса "Темпларов Марк XI". Когда он вышел из машины, земля задрожала от рева их гигантских турбин.

В десяти бункерах, защищенных даже от ядерного оружия, размещались тридцать "Темпларов" тяжелой бронетанковой дивизии "Алебастровое побережье", по пять бункеров с каждой стороны так называемой Броневой Аллеи. Пандусы шириной в двадцать метров вели вниз к стальным дверям толщиной в три дюйма, которые поднимались из земли, чтобы запечатать "Темпларов" внутри. Двери можно было быстро опустить при угрозе опасности или просто откинуть, если на базе отключалось электричество. На большой вывеске у входа в Броневую Аллею крупными буквами было написано полное название этого подразделения: Тяжелый Бронетанковый батальон Алебастрового побережья, Алебастровая гвардия, корпус Телвилля.

Форт Хиллиард был домом для Алебастровой гвардии, которая состояла из нескольких батальонов и более мелких формирований, сформированных из населения к югу от Телвилля. К востоку от Телвилля находились форт Райли и гвардия Чандуана. А к северу — форт Оуэн и Тигриная гвардия. Большинство городов-государств на Деласе были организованы таким образом, что все форты соревновались друг с другом за почести и, следовательно, за большую долю расходов на оборону в следующем году. Это было именно то соглашение, которое можно было бы ожидать от корпоративного правительства, но на самом деле Каэтан считал его довольно эффективным. Не только форты всегда стремились к большим почестям, но и ополченцы проникались определенным чувством собственного достоинства.

Конечно, совместные учения иногда были проблемой.

Состав алебастровой гвардии не изменился с тех пор, как четыре года назад компания Кэндллит выкупила последний из их антикварных 150-тонных средних танков "Саладин". Их основное ударное подразделение теперь состояло из батальона "Темпларов" под командованием Каэтана и трех бригад механизированной пехоты на вооруженных тягачах. В бою им предшествовать должны были три разведывательные роты на вооруженных самосвалах и четыре слабо бронированных гравикара. Двенадцать рот артиллерии различного калибра оказывали поддержку своим формированиям на уровне батальонов и полков. А для защиты от проникновения с воздуха и обеспечения экстренного противотанкового огня использовались четыре ракетные батареи TurboFalcon и две башни ионно-разрядной защиты, которые "Телстил Индастриз" пожертвовала корпусу Телвилля из своих частных запасов.

"Темплар-1", танк Каэтана, находился в первом бункере с правой стороны Броневой Аллеи. Взрывобезопасная дверь была открыта настежь, поэтому он не стал утруждать себя входом через небольшой, тщательно охраняемый блокпост наверху.

Вместо этого он просто сбежал по трапу в укрытие. Его водитель, сержант Зен Притчард, карабкался по внешней стороне машины, проверяя внешние системы. А после включения прожектора стало очевидно, что его наводчица, капрал Андреа Селларс, уже была там, внутри, и выполняла свою работу.

"Темплар Марк XI" производства "Металликаст Индастриз" не был последним или лучшим в арсенале Конкордата. Он был экономически эффективным и достаточно низкотехнологичным, чтобы его могла поддерживать местная промышленность. Его триста пятьдесят тонн дюраллоевой брони и оружия делали его медленным и громоздким, и его нельзя было пускать на местные дороги, потому что это точно приведет к разрушению дорожного покрытия. Шестидесятифутовый[10] рельсотрон, торчащий сзади танка почти так же далеко, как и спереди, мог опрокинуть танк, если выстрелить в сторону во время движения. Стабилизирующие опоры пришлось удлинить, чтобы обеспечить устойчивую платформу для стрельбы из орудия. А четыре ракеты "Рапира" становились опасно неразборчивыми, когда теряли заданную цель и запускали программу поиска замены.

Тем не менее, Каэтан обожал "Темпларов".

Каким бы неуклюжим ни был рельсотрон, он оправданно обещал пробить любую известную броню, включая новейшую эндурохромную на Боло его отца. Все вооружение было установлено на гидравлических домкратах, которые могли поднимать рельсотрон на сорок дюймов[11], чтобы вести огонь с возвышенности, а затем опускать его обратно. Две турели точечной защиты с ионными зарядами отлично защищали танк от пехоты и ракет. Но самое главное, ощущение того, как вся скалообразная громадина содрогалась при выстреле из рельсотрона, вызвало у Каэтана такой прилив адреналина, что он никогда не удовлетворился бы меньшим.

— Разрешите подняться на борт, сержант! — крикнул Каэтан.

Зен схватился за ствол передней ионной турели и повернул голову. Несмотря на то, что он был в обычных камуфляжных брюках с расцветкой для джунглей, его форменная рубашка была заменена белой футболкой с рекламой местного паба. Обычно Зен лучше соблюдал протокол, чем сейчас. Какой бы ни была причина, Каэтану было все равно.

— Почти готовы, капитан, — сказал Зен. — Мы будем утруждать себя выкатыванием?

— Это не учения, сержант! — сказал ему Каэтан, вскакивая на первую ступеньку. — На планету совершается вторжение.

Капитан проигнорировал удивленный взгляд Зена и направился к командирскому люку. Сержант Притчард был очень компетентным солдатом, когда не страдал от похмелья предыдущей ночи.

Ему было тридцать девять лет, его светло-каштановые волосы были повреждены морской водой. Служба в гвардии была для него серьезным подспорьем в качестве дополнительного дохода для его небольшого бизнеса по производству лодок из стекловолокна. Он никогда не пропускал ни одного сбора и получил все возможные сертификаты в службе технического обслуживания Темпларов. Но Каэтан был уверен, что Дзен никогда не ожидал, что ему придется сражаться.

Командный отсек Каэтана был тесным и простым. Спереди и по бокам находились большие сенсорные настраиваемые панели управления. Маленькие окошки в нижней части главного дисплея показывали изображение с камер, на которых виднелись пустое отделение водителя и Андреа, усердно работающая в отделении стрелка под башней.

— Добрый день, — сказала Андреа, заметив его прибытие на собственном дисплее.

— Плохой день, рядовой, — поправил его Кетан. — На нас напали.

Капитан мало что знал о ней, за исключением того, что у нее был большой друг по имени Стив из 1-го механизированного полка Алебастра. Это остановило любое неуставное общение, по крайней мере, то, которое он мог бы инициировать. Она была довольно симпатичной, с короткими каштановыми волосами и чрезмерным количеством веснушек. В свои двадцать два года она училась в местном колледже и, вероятно, служила в гвардии только ради денег. В прошлом сезоне она была приписана к его батальону, где поначалу очень нервничала в кресле стрелка, но к настоящему времени стала довольно опытной. Каэтан понятия не имел, как она отреагирует на летящие в нее боевые снаряды.

— Что значит "напали"? — пристала к нему Андреа.

Когда Каэтан ввел пароль на виртуальной клавиатуре, которая высветилась на его правом дисплее, его уже ждало командное сообщение. В любой обычный день в этом сообщении говорилось бы, что все это были учения и всем уже можно разойтись по домам. Сегодня, без сомнения, все было по-другому.

Но когда появилось командное сообщение, капитан был ошеломлен, увидев всего одно слово: "Ожидайте…".

Каэтана не удивило, что полковник Нильс держал солдат в неведении, но он ожидал, что хоть командирам батальонов что-то скажут.

Нажав на виртуальную кнопку, Каэтан вызвал своего командира, запросив прямой связи. Он был удивлен, когда полковник почти сразу же принял вызов. Отключив громкоговорители в своем отсеке, он активировал канал.

— Просто будьте наготове, капитан, — полковник Нильс был готов отдать приказ. — Оставаться в полной боевой готовности до дальнейших распоряжений.

— Полковник! — Каэтан остановил его, прежде чем он успел закрыть канал. — Мы должны выдвигаться как можно быстрее! Мы должны ударить по ним до того, как они окопаются!

Каэтан особо не думал над советом своего отца, но он звучал достаточно разумно. Однако заставить подразделение Гвардии инициировать агрессивный контакт с врагом за пределами своей территории было непросто.

Решимость на лице полковника сменилась интересом.

— Очевидно, вы были проинформированы лучше, чем я, капитан, — генерал Колдерс в настоящее время находится на совещании, и у него не было времени сообщить нам ни о чем, кроме того, что где-то на планете только что сел вражеский военный корабль.

Генерал Колдерс был командиром Тельвильского корпуса, назначенным мэром Тельвиля пять лет назад из гвардии Чандуана. Каэтан мало что знал о нем.

— Инопланетный транспорт приземлился между этим местом и Реймсом. Мы должны выступить и ударить по ним как можно быстрее, прежде чем они успеют высадится и организоваться.

Каэтан видел, как Нильс переваривает эту информацию. Довольный тем, что ему удалось донести свою точку зрения, капитан просто ждал.

Но затем полковник покачал головой.

— Просто будьте наготове, капитан, — сказал он. — Оставайтесь в своих бункерах.

Нильс отключил канал, не дожидаясь ответа. Каэтан зарычал и сделал то, что ему было сказано. Полковник DDF был хорошим человеком, обладавшим острым стратегическим чутьем. Каэтан был уверен, что он будет настаивать на немедленной атаке вместе с генералом Колдерсом, но, очевидно, не хотел, чтобы Алебастровая гвардия действовала в одиночку.

Было бы гораздо лучше, если бы этот транспорт прибыл прямо в Реймс или Тельвиль, если уж на то пошло. Тогда никто бы не колебался, отправляя свои подразделения им на выручку. Вместо этого, при посадке между несколькими городами, решение о том, кто и какими силами отправится к месту вторжения, теперь будет принимать комитет.

На данный момент номинально командовал генерал Рокоян, но для официального принятия решения все равно потребуется голосование комитета. Конфедерации потребуется некоторое время, чтобы организоваться, проворчал Каэтан. А до тех пор они будут следовать тому же девизу, которому столетиями следовали военные: "Поторопись и подожди"[12].

Цель отклоняется… поправка на параболический курс…

Далеко на севере Блэкстоун стреляет из своего "Хеллбора", но он слишком занят самообороной, чтобы помочь подразделению DBQ и мне в борьбе с головным отрядом из четырех инопланетных фрегатов, которые на высокой скорости проносятся над планетой. Рой ракет обрушивается на позицию башни, ее защита будет серьезно подорвана. Треск высокочастотных радиопомех, который я записываю, является верным признаком того, что ионная точечная защита башни лихорадочно работает.

Начинаем инициализацию всех систем… увеличиваем скорость до ста пятидесяти километров в час.

Обширная равнинная саванна позволяет нам развивать большую скорость, сохраняя при этом боевую платформу устойчивой. Пока нет никаких признаков того, что фрегаты нас обнаружили. Грозовые тучи, бушующие над нами, будут накрывать нас до тех пор, пока мы не начнем действовать.

Транспорты, приближающиеся к планете, больше не вызывают беспокойства. С теми, кто находится еще выше, будет покончено достаточно просто, когда фрегаты будут уничтожены. Что касается кораблей, вошедших в атмосферу со слепой стороны планеты, то все десять самых крупных транспортных кораблей были уничтожены ракетами "Исида", которые мы выпустили несколько минут назад. На данный момент не зафиксировано ни одной дополнительной точки вторжения.

Фрегаты уже в зоне досягаемости! 39-й озарит небо ослепительным потоком высокоэнергетического излучения! Головной военный корабль высвечивается блестящим захватом, и мой "Хеллбор" выходит на идеальный азимут за 2,10498 секунды!

Цель захвачена… заряд в камере… ОГОНЬ!

Весь грозовой фронт над нами ионизируется, когда мой "Хеллбор" пронзает его центр. Между ним и окружающими облаками вспыхивает молния, как будто внутри в ярости пробудился какой-то ужасный бог. Я вижу, как мое копье оставляет глубокую, обжигающую рану в брюхе моей цели на орбите. И всего лишь долю секунды спустя еще один поток огня яростно хлещет по ее двигательной секции, когда Квотер добивает головной корабль и рождает ослепительный взрыв термоядерного ядра.

Я резко разворачиваюсь влево и на мгновение взмываю в воздух, подо мной вздымается поверхность саванны. Радиоактивный пожар испепеляет целый акр лугов позади меня, когда автоматические системы защиты оставшегося военного корабля пытаются нанести ответный удар. В нескольких километрах к северо-западу Квотер также ненадолго освещается ярко-красными лучами ядерных пушек нашего противника, вонзающимися в землю подобно пылающему копью.

Но они бьют по тому месту, где мы были, а не по тому, где мы сейчас находимся.

Моя скорость приближается к двумстам километрам в час, когда 39-й получает следующие цели. Отдаленная боль начинает нарастать в моей системе самодиагностики по мере того, как моя трансмиссия медленно перегревается. Скоро мне придется снизить скорость. Волна эхо-сигналов внезапно обрушивается на наши активные системы, но эта попытка слишком слаба чтобы заглушить нашу передовую электронику. Эхо-сигналы легко фильтруются, и их фрегаты снова ярко светятся в наших прицелах!

Мы снова открываем огонь! На этот раз мы выбрали разные цели, надеясь, что сможем покончить с ними до того, как они перенаправят свое оружие на Блекстоунскую башню. Все они находятся в пределах досягаемости, и мы опасаемся, что боевые экраны башни не выдержат удивительной мощи пушек пришельцев.

Мой "Хеллбор" бьет точно, попадая прямо в центр мишени. Этот фрегат был не так хорошо бронирован, как предыдущий, и я думаю, что он мертв, хотя я скоро все равно сделаю контрольный выстрел. А огонь Квотера снова пробивает двигательную камеру его цели, и фрегат взрывается во вспышке частиц и обломков. Я впечатлен эффективным огнем моего соотечественника и выражаю ему свое уважение по каналам Бригады.

Последний оставшийся фрегат открывает ответный огонь, две ядерные пушки оставляют большие воронки в делассианской почве далеко позади меня. Его силуэт меняется, я замечаю изменение его курса. Он пытается скрыться. Я беру его на прицел, но внезапно отвлекаюсь. Только что я заметил высокоскоростной проход интенсивных гравитационных сигнатур в атмосферу над Блэкстоуном. Эти объекты настолько плотные, что их воздействие на окружение заметно, даже несмотря на то, что они находятся далеко за пределами гравитационного поля планеты.

Когда я стреляю по последнему оставшемуся фрегату, одновременно я перефокусирую свои датчики на цели, приближающиеся к Блэкстоуну. Объекты тонкие и длинные, около тридцати метров от носа до хвоста, но я с большим трудом фиксирую их в системе управления огнем. У них нет энергии или излучений, на которые могли бы сфокусироваться мои датчики. Мои матрицы улавливают их только как шепот, что наводит меня на мысль, что они заключены в поглощающую энергию оболочку из керамики. И если у меня такие трудности с захватом их сбоку, то Блэкстоун, скорее всего, вообще не мог видеть их в упор!

Не дожидаясь подтверждения уничтожения фрегата, я развернул свою башню на север и выстрелил из "Хеллбора" в самую гущу сигнатур, как раз перед тем, как они почти скрылись за горизонтом. Без прицеливания я сомневаюсь, что действительно попал в какой-либо из этих объектов, но это не было моей целью. Я выстрелил, чтобы предупредить Блэкстоун об их присутствии, и меня успокоил внезапный шквал огня, который, как я заметил, взметнулся в небо.

Подразделение DBQ стреляет снова, а затем еще раз, чтобы добить бронированные громады, которые безжизненно парили на орбите. При этом я сохраняю бдительность и наблюдаю за небом. Я больше не смог обнаружить подобных сигнатур, но боюсь, что их может быть больше.

Блэкстоунская башня молчит.

Командный центр все еще поддерживает связь, но мощный магнитный импульс, с центром в Блэкстоуне, является почти верным признаком промаха "Хеллбора".

Приближающиеся транспорты, как ни странно, продолжают свой путь, с честью выполняя приказы без надежды на выживание. Мы с подразделением DBQ быстро разберемся с каждым из них, как только они окажутся в пределах досягаемости. Однако от Блэкстоуна помощи ожидать не приходится. Они эффективно отражали все направленные на них высокотехнологичные ракеты и атомные боеголовки различной формы, но в конце концов потерпели поражение от простого прилета копий.

Наши ракеты Исида успешно перехватили десять транспортов, пытавшихся проникнуть на противоположную сторону планеты, хотя четыре других пройдут. Наш командир надеется, что теперь наши противники поверят, что ракетные батареи разбросаны по всей поверхности Деласа и защищают его от любого проникновения.

На самом деле, остались только "Хеллборы" 39-го полка.

Инструктаж от его советников был мрачным, размышлял Киртра. Катастрофа, стонали они. Жертвы были… ну… значительными. Потеря фрегатов "Таитта" и "Киосия", в дополнение к кораблям Рифена, была душераздирающей.

Возможно, его советники были настроены серьезно, но Киртра надеялся, что они разыграли перед Ирриессой столь же убедительное представление, как старался и сам Ириесса. Большинство войск, потерянных в результате разгрома, принадлежали Ад-акрадаю Риффену. Транспорты были расходным материалом. А те два фрегата были древними и уже лишились почти всех своих ценных систем и большей части защиты. Риффен потерял гораздо больше своих двух фрегатов, которые, казалось, противостояли огневой мощи пришельцев немногим лучше, чем его собственное судно.

Однако объем полученной информации был огромен.

Возможности точечной обороны этих пришельцев были весьма впечатляющими. Ни одна из ракет, выпущенных по северной батарее орбитальной обороны, не пробила их заслон из энергетического оружия. Только "копья" из обедненного урана, выпущенные Киртрой с командного корабля, пережили шквал огня, поднявшийся для защиты их башни.

Это простое оружие, которое часто использовал Киртра, было направлено против предполагаемого подземного комплекса под башней, но на самом деле именно оно в конце концов заставило замолчать саму башню. Киртра случайно нашел эффективное оружие против пришельцев. К сожалению, кездаи предпочитали использовать ракеты для обстрела, и казалось вероятным, что силам вторжения придется перевооружиться, прежде чем они отправятся в путь. Это задержит их, возможно, даже на несколько лет, но воин должен атаковать слабости своих врагов, а не их силы. И точечная защита, очевидно, была одной из их сильных сторон. По крайней мере, размышлял Киртра, кездаи наконец-то нашли применение своим давно отработанным и бесполезным запасам урана.

Мощь энергетического оружия пришельцев действительно была ужасающей. Тем не менее, стационарные огневые точки не были проблемой. Какой бы защищенной ни была наземная батарея, ее превосходство было всего лишь вопросом масштаба и манеры ведения боя. Против стационарных укреплений атакующий всегда будет иметь преимущество, поскольку именно он выбирает, как будет вестись сражение.

Однако две из трех наземных батарей пришельцев были мобильными. Сама концепция поразила Киртру, когда были проанализированы боевые журналы "Таитты" и "Киосии". Без сомнения, компьютеры контрбатарейного обеспечения на борту фрегатов зафиксировали значительное поперечное перемещение наземных батарей, даже когда те вели по ним огонь. К сожалению, компьютеры фрегатов не имели возможности учесть это перемещение, и их ответный огонь был слишком далеко от цели. Ему обещали, что в систему управления огнем будут внесены изменения, но Киртра сомневался. Никто из его Совета не мог себе представить, что за машина может обладать такой огневой мощью и при этом так быстро передвигаться по земле. У него также не было ни одного запасного военного корабля, чтобы узнать о них побольше. Эти мобильные батареи были новым неизвестным фактором, и Киртра опасался, что таковыми они и останутся.

Но от них можно было уклониться, Ис-калдай был уверен. Только ракеты поднялись в воздух, чтобы отразить удары его транспортов над океанами этого мира. И их было всего несколько. А несколько транспортных кораблей прошли к планете невредимыми и теперь выбирали участки, чтобы развернуть свои войска. Если только эти вызывающие беспокойство мобильные батареи не умели летать, большая часть этой планеты была защищена от вторжения только ракетами. А ракеты можно было перехватить.

Эта фаза их операции была завершена. Теперь пришло время приступить к заключительному этапу.

Киртра в спешке вошел в свои командные покои, его малиновая мантия развевалась за спиной. Узколучевая передача на родину была подготовлена, и Ад-акрадаю Хорриссу было приказано ждать приказов. Пришло время начать наземную войну.

Хоррисс был его самым способным командиром, так же как Ирриесса был лучшим командиром Риффена. Он также был младшим братом Киртры, что заставляло Риффена рисковать только своим величайшим Ад-акрадаем ради дела. Однако, на самом деле Хоррисс был расходным материалом. Хотя его брат действительно был искусным тактиком, это было не то, что требовалось Киртре в предстоящей битве. Ему нужны были безжалостные командиры, готовые выполнить каждый приказ Киртры без вопросов и раздумий. Хоррисс никогда бы не предал его или его планы, но Киртра не мог доверить ему использовать свой клинок против многих, с кем он по глупости подружился.

Если Хоррисс переживет свою миссию, Киртра будет доволен. Но если нет, это не будет большой потерей.

Общественный траур по его жертве, которого потребует Киртра, продлится долгие годы. Но самому Киртре это не причинит особых неудобств.

— Хоррисс, брат мой, как идут дела?

Его брат выглядел встревоженным, когда его спроецированное изображение появилось перед Киртрой на стене. Позади него почти пустой грузовой отсек его транспорта все еще кишел солдатами и рабочими, разгружавшими припасы. Судя по виду снаружи корабля, там была ночь.

— Наши силы развернуты, Ис-калдай, и не встречают особого сопротивления. Несколько фермерских поселений разбросаны по местности, у них мало оружия для защиты. Мы забрали нескольких из этих пришельцев для последующего изучения, на случай, если покинем планету. Сейчас мы готовим предварительный биологический анализ.

— Отлично, Хоррссс. Наземные войска уже наступают на вас?

— Мы запускаем разведывательные беспилотники через случайные промежутки времени, но они быстро уничтожаются, как только приближаются к городам, точно так же, как наш периметр уничтожает их дроны. На кратком снимке, сделанном нашим последним беспилотником, видно, как силы сосредотачиваются вдоль дороги на западе. На востоке войска, расположенные вокруг их космопорта, похоже, только окапываются. Пока ни один другой город не представляет для нас угрозы на дороге, возле которой мы расположились.

— Хорошо! Тогда вы можете бросить все свои силы против сил на западе.

— Именно это я и планирую, Ис-калдай. Как только они будут уничтожены, я смогу проверить укрепления на востоке.

— Узнай все, что сможешь, Хоррисс, даже если это означает проигрыш в битве. Мы должны узнать, как они сражаются на поле боя и как защищают свои позиции.

— Я понимаю, — Хоррисс слегка склонил голову.

— Как сотрудничают войска Риффена?

— Все хорошо, Ис-калдай. Они выполняют мои приказы.

— Транспорты, которые пережили высадку, пытаются помочь вам, но это все, на что вы можете рассчитывать. Теперь наша миссия полностью зависит от вас.

— Этого достаточно, Ис-калдай.

Внезапно огни грузового отсека за спиной Хоррисса погасли, и раздался предупреждающий сигнал сирены. Яркие вспышки света осветили густую листву за широко открытыми дверями транспортного средства, когда разрядники точечной обороны открыли огонь в небо.

— Нас атакуют, — объявил Хоррисс. — Мы должны прервать контакт!

Его брат не стал дожидаться ответа, прежде чем закрыть канал. Это было наказуемое деяние, но Киртра был готов закрыть на это глаза, учитывая обстоятельства.

Узкий направленный луч, теоретически, не мог быть обнаружен ни одной известной технологией. Ис-калдай предпочел не верить, что инопланетяне вычислили местоположение Хоррисса по этому сигналу. Вместо этого он надеялся, что их местоположение было определено другими наблюдателями, и время нападения было совпадением.

Хотя, возможно, это следует проверить, подумала Киртра.

Алебастровая гвардия выдвинулась.

Но далеко не ушла. Им потребовалось несколько часов, чтобы пробиться сквозь поток гражданского транспорта к шоссе восток-запад, ведущему в Реймс, и как только они оказались там, им снова велели ждать. С ночного неба накрапывал мелкий дождик, когда Каэтана сопровождали в местную гостиницу. Вместо того чтобы разбивать лагерь, полковник Нильс решил просто перебраться в вестибюль гостиницы. В гостинице было приготовлено несколько самодельных столиков, и было странно видеть, что все сидят на ярко-красных плюшевых стульях вокруг них. Позади полковника на высоком штативе стоял большой плоский экран, пока пустой.

Каэтан был ошеломлен, увидев среди многочисленных униформ в вестибюле темно-серую. Здесь был его отец.

Также сюрпризом стало знакомое лицо Уолтера Райса, который приближался к нему с широкой улыбкой на лице.

В левой руке Уолтер держал бокал с местным вином, а в правой — пачку важных на вид бумаг. Зачем он здесь, Каэтан никак не мог понять.

— Привет, — весело окликнул его Уолтер, — похоже, я к тебе привязался.

Каэтану потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это значит. Осознание этого привело его в еще большее замешательство.

— Ты тащишь свою игрушку в поле, с нами?

— Капрал Бикс, конечно, будет за рулем. Это следующий логический шаг, — подтвердил Уолтер. Затем, понизив голос, добавил: — И теперь она официально называется "Часовой". Разумеется, прототип. Я был бы признателен, если бы ты не называл это игрушкой.

— Разве они не сильно рискуют, отправляя тебя на бой?

— Меня? Лично? Нет. Теперь система работает, мне просто нужно ее отладить. Нет лучшего места, чем реальный бой, а?

Каэтан не мог понять, действительно ли Уолтер так радовался этому, или это было просто притворство. Однако он подозревал, что это было по-настоящему, и это чертовски раздражало его.

— Я видел, что твой отец здесь, — сказал Уолтер, кивая ему. — Ты не говорил мне раньше, что он привез на планету два Боло Марк-тридцатых.

— Подразделения DBC и DBQ, — сообщил ему Каэтан. — Чейнз и Квотер.

— Я бы с удовольствием взглянул на одного из них.

— Возможно, я схожу к ним после всего этого. Постараюсь взять тебя с собой.

— "С" означает Чейнз, а "Q" — Квотер… А что означает "DB"?

— Тебе лучше не знать.

Снаружи затормозила еще одна командная машина, из нее выскочила группа офицеров и направилась к двери.

— Почему "Квотер"? В смысле, это ничего не значит?

— Что-то в этом роде.

Однако больше нельзя было говорить об этом, потому что в зал только что вошла группа майоров и капитанов, промокших до нитки. С их приходом все начали рассаживаться по местам. Его отец разговаривал непосредственно с полковником Нильсом, но теперь искал и нашел Каэтана, пока Нильс занимался его презентацией. Томан оставил свое красное плюшевое кресло, чтобы встать рядом с сыном и Уолтером за периметром стульев.

— Как идут дела? — спросил Томан, когда все успокоились.

— Пока никаких проблем, — только и сказал Каэтан.

Мерцание дисплея полковника послужило сигналом для всех затихнуть, и больше не было произнесено ни слова. Это был обещанный краткий инструктаж, содержащий лишь подробные сведения о планируемой операции, не более того. В уведомлении, которое было разослано командирам батальонов, упоминалась временная потеря башни "Блэкстоун" и уничтожение большей части атакующего флота, но подробностей было немного. Каэтан надеялся, что у него будет время поговорить с отцом после брифинга, чтобы узнать больше.

— Добрый вечер, джентльмены, — начал полковник Нильс. — Это совещание будет кратким, после чего мы отправимся в путь. Гвардия Чандуана выдвинулась уже час назад, и мы должны сесть им на хвост. Их передовые подразделения уже перешли мост через реку Тигр и разворачиваются там. Нам нужно совершить прыжок вперед, опередив их.

На дисплее с плоским экраном теперь сияла полноцветная карта южного Деладина, представленная всем желающим. Шоссе восток-запад было подсвечено в одном месте.

— Вражеский транспорт, который сегодня утром проскользнул мимо нашей охраны, сел где-то в районе, выделенном синим цветом.

Затем появился светло-голубой овал, обозначающий большую область скалистой местности примерно на полпути между Тельвиллем и Реймсом в центре южного Деладина.

— Путешественники по шоссе сообщили, что видели транспорт, приземлившийся к югу от дороги, но у нас есть противоречивые сведения о том, где именно. Около тридцати минут назад космопорты в Реймсе и Старвейле зафиксировали передачу по узкому лучу в подпространстве. Их триангуляционная информация была передана Гвардии Чандуана, которая затем обстреляла позицию из своих тяжелых ракетных батарей. Невозможно сказать, был ли это транспорт или каков был эффект от нашей атаки, но эта позиция теперь стала главной целью Тельвильского Корпуса.

На экране, почти в центре синего овала, появился ярко-белый треугольник.

— Сообщалось, что инопланетная пехота атаковала несколько плантаций вдоль реки Витч. Один владелец плантации, которому удалось спастись на своем гравимобиле, сообщил, что инопланетная пехота была в полной броне, неуязвимой для дробовиков, которые они используют для защиты от сейзарров. Их пехота использует игольчатые винтовки и передвигается на колесных бронированных машинах, на башнях которых установлены более крупные игольчатые винтовки. Кроме того, эти машины сопровождают другие колесные машины, которые, как нам сказали, кидают молнии по своим целям. Это могут быть электронные или, возможно, ионные пушки. Пока что экстренный звонок от этого человека — единственная информация, которую мы получили о составе наземных сил, с которыми нам придется столкнуться.

Пока полковник Нильс говорил, на карте была выделена река Витч, а затем плантации, которые пострадали.

Также была выделена система проселочных дорог, ведущих в горы южного Деладина, и несколько небольших шахтерских поселков там. Однако было бы трудно использовать их для обходных операций с флангов, поскольку очень глубоко шли в горы, прежде чем соединиться.

Но затем полковник выключил дисплей. Нильс всегда заканчивал свои брифинги, выключая дисплей и произнося мотивирующую речь, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Этот транспорт был отправлен раньше всех остальных, ему доверили удерживать плацдарм для вторжения. Мы считаем, что это элитные войска с лучшим вооружением. Они обороняются на пересеченной местности, полностью развернуты и совершают набеги на окружающую территорию по своему усмотрению.

Пока, по мнению Каэтана, это не очень мотивировало. Однако Нильс обычно хорошо заканчивал.

— С другой стороны, наш враг значительно уступает нам численностью и находится на территории, к которой он не привык. Мы должны использовать эти преимущества как можно лучше. Этот плацдарм должен быть ликвидирован как можно быстрее, поскольку командование считает, что их последняя атака была лишь проверкой нашей обороны. Их следующая атака будет более масштабной. К тому времени этот плацдарм должен быть зачищен, чтобы мы могли свободно отреагировать на их вторжение.

Каэтану внезапно пришла в голову мысль, что тельвильскому корпусу было предложено атаковать их позиции в прямом бою. Несомненно, их лидеры понимали, что именно этого ожидают пришельцы, и лучше всего подготовились к этому.

— Есть вопросы? — полковник Нильс открыл заседание.

— Что будет делать Тигриная? — спросил майор Турман из 1-го механизированного.

— Они, конечно, будут поддерживать нас, хотя и в более отдаленном тылу. В зависимости от того, как мы справимся, они либо усилят нас, либо будут держаться защищая Телвилль вместе с гвардией Чандуана. Еще вопросы есть?

Полковник Нильс ясно давал понять, что он не поощряет вопросы, а только терпит их. Если у кого-то и были вопросы, то лучше бы они были хорошими.

— Реймс пришлет какие-нибудь силы со своей стороны? — спросил капитан Хелд из 3-го разведывательного.

— Ответ отрицательный. Мы не можем потерять космопорт, джентльмены. Есть еще вопросы?

Никто ничего не сказал, хотя, возможно, все были настолько ошеломлены последними новостями, что не могли вымолвить ни слова. Полковник Нильс быстро свернул брифинг.

— Тогда возвращайтесь в свои подразделения, джентльмены. Подробные приказы о выступлении ждут вас там. Свободны! Капитан Ишида?

Каэтан как раз собирался начать расспрашивать своего отца, когда полковник Нильс подозвал его к себе. Он чувствовал себя довольно неловко, когда отец и Уолтер последовали за ним, когда он направился к Нильсу.

Все остальные быстро покидали вестибюль, и Каэтану пришлось прокладывать себе путь через быстро выходящих людей.

— Да, полковник? — спросил Каэтан, когда подошел к нему.

— Впереди вас пойдут все три разведывательные роты, капитан, но я хочу, чтобы мои самые тяжелые ударные силы возглавили батальон. Это означает вас, капитан.

— Да, полковник. Какие будут конкретные приказы?

— Просто доставьте нас туда побыстрее, капитан, и не ждите, пока кто-нибудь скажет вам, куда идти или что делать.

— Да, сэр.

Они обменялись короткими салютами, и Нильс поспешно удалился. Когда Каэтан обернулся, он обнаружил, что Уолтер и его отец уже обменялись мнениями и говорили о Чейнсе и Квотере.

— Нет, — говорил его отец, — оставшись без своей башни Рокоян хочет, чтобы мои Боло остались для планетарной обороны.

— Я думал, что местные власти не могут приказывать подразделениям Конкордата после того, как прозвучали выстрелы, — ответил Уолтер.

— Они не могут, но это решение суда. У Рокояна есть основания для беспокойства. Вторая волна может обрушиться на нас в любой момент, и он считает, что ваши силы смогут справиться с плацдармом в одиночку.

— Отец, — прервал его Каэтан, вспомнив длинные обличительные речи своей матери о делассианской политике, — Рокоян хочет доказать, что мы сами можем справиться с обороной нашей планеты, и поэтому нет причин размещать здесь военную базу Конкордата.

На этом разговор закончился, поскольку они оба обдумывали его слова. Уолтер кивнул, неохотно соглашаясь. Делас ненавидел вмешательство правительства, а с базой Конкордата на планете достанется всем.

Его отец поморщился и покачал головой.

— Похоже на то, — согласился полковник Ишида. — Что ж, если у вас, ребята, начнутся проблемы, я смогу это увидеть и пришлю одного из них.

— Вы выдвигаетесь на фронт? — спросил Каэтан ощетинясь.

— Да, Нильс разрешил мне присоединиться к твоему подразделению. Ты не возражаешь?

Волна тошноты прокатилась по всему телу Каэтана. Мысль о том, что отец будет присматривать за ним во время боя, была ужасающей! У этого человека было больше боевого опыта, чем у всего населения Деласа вместе взятого! Каждый маневр, который выполнял Каэтан, каждый отдаваемый им приказ, будет оцениваться в соответствии с невозможными стандартами! Все его ошибки были бы немедленно замечены и брошены ему в лицо, когда отец будет поправлять его. Не дай бог, кто-нибудь погибнет под его командованием, потому что ему нужно будет только взглянуть на своего отца, чтобы узнать, кто виноват. И, без сомнения, его отец видел бы в каждой ошибке, совершенной Каэтаном, отражение себя самого.

— Конечно нет, полковник, — сказал он.

Наши запасы ракет почти исчерпаны. В моих УВП[13]осталось всего две ракеты, из первоначального запаса в двадцать единиц. У подразделения DBQ не осталось ни одной. Все они были израсходованы против транспортов, которые успешно совершили посадку на планету и сейчас приближаются к восточному и западному побережью Деладина. Оставшиеся у меня обычные боеголовки не рассчитаны на использование против таких крупных целей, и мы опасаемся, что наших атак может оказаться недостаточно, чтобы остановить их. MFOR-XXX–II (Фронтовая Оптимизация и Переоборудование для Мельконианского Фронта для Боло Марк XXX-х, вторая версия) дала каждому из нас по пять термоядерных ракет "Исида" с возможностью обстрела орбиты, но уменьшило количество бронебойных ракет "Айсхок" до пятнадцати, да и предназначены они скорее для проникновения, чем для нанесения обширного урона.

Сеть обороны Деласа имеет ограниченные возможности по отслеживанию целей, находящихся за горизонтом, и эти пришельцы медленно приближаются по уровню горизонта. Они не передают сообщения и не используют активных сенсоров. Нашим наиболее эффективным методом обнаружения этих целей является обнаружение излучения от их термоядерных двигателей. К сожалению, метод не точный, и наши ракеты вынуждены искать их тепловые сигнатуры, как только они окажутся на подлете.

Однако, свои последние две ракеты я приберег для последнего контакта, прохождение которого через океанскую сеть было подобно призраку. Он приближается гораздо медленнее, чем другие, и, вероятно, имеет радиационную защиту, скрывающую его выхлоп. Он прокладывает свой путь между делассианскими детекторами, как если бы ему была предоставлена карта, хотя я оцениваю эту вероятность как бесконечно малую. Вместо этого я должен приписать его зигзагообразный подход не более чем удаче. Даже сейчас, когда он наконец приближается к южному побережью, дальномеры могут определить его местоположение только приблизительно — севернее Телвилля и южнее Канделита.

Как только этот транспорт достигнет суши, мы рискуем, что он развернет свои силы. Но запуск моих ракет по такой неуловимой цели может привести к потере последнего из наших боеприпасов повышенной дальности. Сработали переключатели эвристической дилеммы первого этапа, но мне не нужно задействовать схему второго этапа.

Я вызову своего командира…

Штурмовой десантный корабль кездаев так и не обнаружил приближающуюся ракету. Его лучевая защита оставалась абсолютно мертвой, бесполезной без управления со стороны впечатляющих сенсорных систем корабля, которые были отключены. Его экипаж видел только черную береговую линию южного Деладина, которая все больше и больше вырисовывалась на экране переднего обзора. Свечение от их термоядерного двигателя, до сих пор не отражавшееся ни от чего, кроме волн всего в нескольких метрах внизу, теперь стало отбрасывать голубоватые отблески на белый песчаный пляж, к которому они приближались.

Элитные силы Иг-калдая Рифена летели над океаном в ручном режиме и планировали остаться на ручной навигации для полета над сушей. В небе между ними и районом посадки Адакрадая Хоррисса было слишком много активных датчиков, чтобы рисковать и планировать что-либо заранее.

Однако их планы пришлось пересмотреть.

Спикировавшая на шаттл сверху ракета "Айсхок" зацепила их передний левый двигатель и включила мощное магнитное поле. В момент столкновения боеголовка выпустила поток частиц антивещества, которые мгновенно аннигилировали. Расплавленные осколки кристаллического углерода взметнулись высоко в воздух сверкающим облаком, а невероятно узкий пучок сфокусированной плазмы глубоко просверлил решетчатый корпус "Триамонда". Защита двигателя была пробита насквозь, вызвав взрыв, который начисто оторвал двигатель от корпуса.

Внезапный взрыв можно было увидеть на расстоянии тридцати километров вверх и вниз по побережью, но даже этого было недостаточно, чтобы хоть кто-то его заметил. Полуостров, на который должен был упасть десантный корабль, находился более чем в двадцати километрах от ближайших человеческих населенных пунктов, и к нему не вело никаких дорог. Рядом не было никого, кто мог бы увидеть, что шаттл остался целым после того, как проложил двухсотметровую просеку в густом тропическом лесу, или что солдаты и техника невредимыми выгрузились из горящего корпуса транспорта.

Никто, включая кездаев, не заметил большого черного плавника, который рассекал волны недалеко от берега.

Когда первые лучи рассвета окрасили небо на востоке в темно-синий цвет, капитан Каэтан Ишида и тяжелый бронетанковый полк Алебастрового побережья все еще возглавляли продвижение корпуса Телвилля вглубь страны. Пока его десять Темпларов из команды "Альфа" бежали по восточной полосе шоссе, его команда "Браво" двигалась параллельно ему по западной полосе. Команда "Чарли" следовала за ними. Где-то на пятом часу капитану стало очевидно, что их "рывок" вперед гвардии Чандуана стал постоянным явлением. Не будет никакого развертывания, которое позволило бы Тигриной гвардии опередить их. Кто-то наверху хотел, чтобы контакт был установлен как можно скорее, и его подразделению просто повезло оказаться впереди, когда принималось это решение.

Каэтан управлял "Темпларом-1", пока сержант Притчард спал. Андреа наблюдала за происходящим со своей башни. Через час проснется Зен, они все спали по четыре часа в течение ночи, так как менялись на дежурстве. Продолжительность ночи на Деласе составляла пятнадцать часов и около тридцати минут, с небольшим отклонением от почти идеально вертикальной оси планеты. Со скоростью почти пятьдесят километров в час колонна Каэтана за последние двенадцать часов преодолела шестьсот километров вглубь материка. Высокие горы южного Деладина вырисовывались высоко в облаках далеко на юге. Тропический лес, через который они ехали, уступал место известняковым холмам, возвышавшимся на подступах к гранитным вершинам.

Вскоре ожидался контакт, но три разведывательные роты, шедшие впереди, все еще ничего не сообщали. Все, кроме них, соблюдали режим радиомолчания, и нарушить его можно было только в случае крайней необходимости.

Даже ходовые огни на "Темпларах" были выключены, что вынуждало Каэтана использовать тепловизорные приборы и прицел для низкой освещенности, чтобы не сбиться с курса.

Так что, когда их рация затрещала при передаче, Каэтан весь обратился в слух.

— Разведка Браво-два. У меня контакт с противником.

На навигационной карте Каэтана, которая прокручивалась перед ним на дисплее, пока он вел машину, появился красный кружок. Он был примерно в восьми километрах впереди, прямо на шоссе. Он не узнал голос, но, кто бы это ни был, он был чрезвычайно спокоен. Очевидно, что "Браво-два" попал в засаду, но пришельцы явно надеялись на что-то более вкусное, чем просто разведывательное подразделение.

Однако Каэтан не стал дожидаться подтверждения. Нажав виртуальную кнопку на левой панели, он привел весь свой батальон в состояние боевой готовности. И криком разбудил Зена. Когда командиры Темпларов прислали ему подтверждения, засветив левый дисплей яркими значками для каждого танка, он продолжил прослушивать командные каналы.

— Вы уверены, Браво? — произнес тихий женский голос по радио. — Вы же в двух километрах позади нас.

Женский голос принадлежал командиру разведывательного отряда "Альфа", капитану Бет Николс.

— Забудьте о своих тепловизорах. Используйте прицелы ночного видения, — ответил Браво-два. — У них, должно быть, охлаждающая броня…

Стандартной процедурой такой ситуации было, чтобы разведывательное подразделение продолжало продвигаться, но гораздо медленнее. А задача колонны теперь состояла в том, чтобы быстро догнать и вытащить его из переделки. Взглянув на дисплей слева, он увидел, что уведомление о тревоге быстро подтверждается отделениями.

Когда на навигационной карте перед ним вдоль кромки леса засветился шквал артиллерийских выстрелов, Каэтан переключил передатчик на канал своего батальона.

— Просыпайтесь, мальчики и девочки! — позвал он. — Наши разведывательные роты только что наткнулись на пассивную засаду в семи километрах впереди. Наша работа — войти в контакт и держать челюсти открытыми, пока разведка уберется восвояси. Команды, подтвердите!

— Есть! — крикнул лейтенант Питер Берч, командир команды "Браво".

— Есть! — крикнула лейтенант Эллен Головиц, команда "Чарли".

— Не открывать огонь, пока не начнется действие! А как только начнется, "Альфа" и "Браво" должны остановиться и развернуть орудия там где они есть! "Чарли" подтягивается и разворачивается вдоль нашего фронта. Понятно?

— Да, — ответили они.

Каэтан внезапно закрыл глаза и застонал, вспомнив, что Уолтер и его отец были вместе с ним в прототипе "Часового".

— Бикс, ты здесь?

— Да, капитан!

— Тащи игрушку Уолтера вглубь наших позиций и оставайтесь там!

— Да, сэр!

Пока он говорил, шоссе постепенно поворачивало, и перед ними открылась длинная прямая ровная дорога.

По обеим сторонам тянулись густые заросли деревьев, в дальнем конце был крутой подъем, а также множество скалистых возвышенностей и выступов, за которыми можно было спрятать вражескую бронетехнику. Это было идеальное место для засады, так как им негде было спрятаться, когда начнется стрельба.

Но конечно, Темплар Марк XI никогда не предназначался для того, чтобы прятаться.

Ад-акрадай Хоррисс наблюдал, как восходящее чужое солнце окрашивает небо на востоке в лилово-розовый цвет.

С тех пор, как он приземлился в этом мире, почти всегда шел дождь, и это был первый раз, когда небо стало почти чистым. На радостях он поддался ужасному желанию снять шлем и вдохнуть нефильтрованный воздух этого мира. Это было опасно, да, но опасность была здесь повсюду.

Такой болотистый мир, как этот, обязательно был рассадником бесчисленных бактерий и микробов, а иммунная система кездаев была слаба из-за того, что развивалась в пустынном мире, где их было мало.

Однако горячий, влажный воздух был не слишком освежающим.

Он заметил, что инопланетяне в этом мире путешествовали без защиты. Они называли себя "людьми".

Раненый мужчина, рабочий с фермы, был схвачен и допрошен, насколько это было возможно, прежде чем он умер.

От него узнали очень немногое, но и не ожидали много. Он был всего лишь фермером, принадлежавшим, должно быть, к низшей касте, какие были и у кездаев.

На западе были слышны взрывы и выстрелы из противотанковых ружей, его войска вступили в бой с людьми на узком участке шоссе, которое проходило через тропический лес и непроходимую каменистую местность в этом районе. Вся его бронетехника оставалась вкопанной по периметру шоссе, не имея возможности передвигаться по грунту, потому что их шины проваливались в грязную землю. Маневрировать в этой местности было невозможно, и если бы он перешел в наступление, то прямо сейчас сошел бы с ума от разочарования. Но он не наступал. Его войска оборонялись, а Люди могли добираться до него лишь по частям, малыми группами.

Со своего наблюдательного пункта на вершине скалистого выступа он мог видеть часть шоссе на северо-западе. Множество транспортных средств было разбросано по земле в разной степени разрушения. Некоторые горели, поднимая в воздух слабые столбы дыма. Однако в большинстве из них не было ничего, что могло бы воспламениться внутри. Большинство транспортных средств были человеческими, но несколько были кездайскими.

Его тщательно спланированная засада обернулась разочаровывающим противостоянием, поскольку люди обнаружили их позиции до того, как ловушка захлопнулась. Увидев, что вражеские разведывательные подразделения отступают, многие из его командиров все равно атаковали, что привело к перестрелке в открытом поле. Броневая обшивка, защищавшая бронетранспортеры людей, была настолько смехотворно тонкой, что даже игольчатые винтовки пехоты кездаев могли проделать в ней дыры. Но их большие гусеничные машины с огромными рельсотронами это совсем другая история.

Пока десантные бронетранспортеры Людей пытались бежать или были брошены, их тяжелые машины удерживали позиции, выпуская ракеты со спаренных установок, стреляя трескучими энергетическими разрядами, и защищая небо над собой с помощью лазерной батареи, надежно укрытой в центре позиций. Их массивные рейлганы перемещались по полю боя с поразительной для своих размеров скоростью, пробивая огромные дыры в броне любого кездая, который пытался атаковать их.

Его пехота благодаря сосредоточенному ракетному обстрелу прямой наводкой в конце концов подбила несколько танков на флангах. Оставшиеся танки, однако, использовали мертвые корпуса в качестве прикрытия, и подбить их стало еще труднее.

И люди стояли на месте, пока их пехота разворачивалась в лесах на флангах. Перестрелки пехоты среди деревьев были быстрыми и кровопролитными, а доспехи ни одной из сторон не были эффективны против игольчатых винтовок кездаев или человеческих громоздких и мощных винтовок Гаусса. Однако кездайские солдаты были в значительном меньшинстве.

К месту, где он находился, по гравийной дороге, вьющейся среди деревьев, подъехала командирская машина. Она остановилась позади машины Хоррисса, и из нее вышел Акрадай Заекисс. Увидев все, что можно было увидеть с этого выступа, Хоррисс решил спуститься вниз, чтобы встретиться со своим командиром пехоты, вместо того, чтобы заставлять его карабкаться наверх. С тех пор, как их транспорт подвергся первой бомбардировке, он приказал, чтобы все доклады представлялись ему лично. Коммуникационное оборудование использовалось только в чрезвычайных ситуациях.

— И что ты узнал, Заекисс? — сарказм Хоррисса был таким же густым, как грязь, покрывающая эту планету.

Заекисс сарказм оценил, но не показал вида. Когда Кхорисс спрыгнул на землю, преодолев последние двадцать футов, он снял шлем, прежде чем доложить ему своим вибрирующим, мрачным голосом, необычным для кездая. Огромный шрам на горле отмечал старую рану от суриа, которая так изменила его голос.

— Наши солдаты вынуждены отступать, Ад-акрадай. Эти Человеки терпеливы, они всегда ждут, пока их артиллерия нанесет нам урон, прежде чем продвигаться даже на минимальное расстояние. Это медленно, но наши разрядники постоянно подавляются снарядами.

Капюшон Хоррисса заметно поник. Его план уничтожить передовые части Людей и захватить их тылы потерпел крах. Он утратил свой элемент внезапности, но все еще надеялся, что Люди снова попытаются прорвать его оборону. Однако последние новости разрушили эту надежду. Лично Хоррисс недолюбливал артиллерию и решил не занимать место в своем транспорте для ее перевозки. А эти Люди, однако, продолжали хорошо использовать ее с тех пор, как их первая бомбардировка пришлась как раз на тот момент, когда его пехота собиралась открыть огонь по их свинцовой тяжелой броне.

— Как они сражаются, Заекисс? Что говорят тебе твои солдаты?

Акрадай заколебался, пытаясь понять, о чем именно спрашивает его предводитель. Хоррисс заметил замешательство.

— Люди, Заекисс, — попытался объяснить Хоррисс, — какие они солдаты?

Лицо Заекисса вытянулось, когда он понял вопрос, хотя ему все еще приходилось перерабатывать все, что сообщали и комментировали его солдаты.

— Они хорошо обучены и вооружены, Ад-акрадай, — наконец заключил Заекисс, — но они неопытны и мягкотелы. Люди гораздо более хрупки, чем кездаи. Многие кричат и выходят из строя всего от одного укола, призывая своих товарищей и целителей, которые затем глупо подставляют себя под огонь. Некоторые легко поддаются панике, в то время как другие проявляют большое мужество. Когда мы впервые открыли по ним огонь, все они были в большом замешательстве, но, получив возможность перегруппироваться, теперь они наступают с большой точностью и хорошим планированием.

Заекисс замолчал, пытаясь придумать, что еще сказать, но Хоррисс был доволен тем, что ему сказали, и поднял руку. Большего ему и не требовалось.

— Тогда мы должны заставить их броситься на нас, — объявил Хоррисс. — Как только они понесут значительные потери, они погрузятся в хаос, и мы сможем их сломить.

— Вероятно, Ад-акрадай. Но у них нет причин нападать на нас. Время на их стороне, а не на нашей.

— Вы правы, но есть и другие способы заставить их действовать. Мы должны отступить за большую реку и заставить их переправляться под огнем.

— Но, Ад-акрадай, тогда мы сдадим им наш транспорт!

— Он в любом случае для нас бесполезен. Мы дождемся, пока не будут выгружены оставшиеся припасы, тогда наши ядерные пушки можно будет снять и переоборудовать для наземных боевых действий.

— Против их носителей рельсотронов? Это кажется пустой тратой времени…

— Ты можешь предложить что-то получше?

— Нет, Хоррисс, но если бы внезапно появился человеческий военный корабль…

— Тогда мы умрем на пару дней раньше, вот и все, Заекисс.

— Да, Ад-акрадай, — в голосе Заекисса не было особого энтузиазма.

— Сражайся так хорошо, как только сможешь, Заекисс. Уничтожь их. Заставь их отдать много жизней за землю, которую ты им вернешь.

— Я сделаю это.

— Тебе подадут сигнал, когда ты должен будешь отвести свои войска за мост. А теперь возвращайся к своим солдатам.

— Немедленно, Ад-акрадай Хоррисс.

Прошло так много времени с тех пор, как кездаи сражались в мировых кампаниях, размышлял Хоррисс, наблюдая за уходящим Заекиссом. Какими бы воинственными ни были кездаи, в их сражениях редко участвовало больше двух или трех фракций. Не требовалось никакой стратегии или планирования, только тактика. Со всеми их технологическими достижениями, со всеми их ракетами и дальнобойной артиллерией, казалось таким странным, что они все еще так сильно заботятся о ширине рек и крутизне склонов. Но пока вся бронетехника, как своя, так и вражеская, не сможет летать над деревьями и местностью в антигравитационных пузырях, эти препятствия будут продолжать доминировать в тактическом планировании.

Однако его брат будет доволен. Хоррисс многое узнал об этих людях, и вскоре он доложит об этом Киртре. Однако сейчас его беспокоило, что люди тоже кое-чему научились. Они учились сражаться с кедзаями. Если оставшиеся в живых Ис-калдаи действительно решат собрать все свои силы для массового наступления, они найдут в этом мире хорошо обученных и вооруженных солдат. Но если только он, Хоррисс, покончит с ними, они, безусловно, перестанут быть такими неопытными и мягкотелыми.

Срочное сообщение Куро пробудило Серину от беспокойного сна. Громкий звуковой сигнал раздался незадолго до восхода солнца, и сначала она не могла понять, что это значит. Куро редко использовала свою способность отправлять телефонные сообщения, и никогда — в настоящей чрезвычайной ситуации. Содержание записки добавило ей замешательства, прежде чем она заметила кто отправитель сообщения. "Большой космический корабль приземлился на пляже Питера", — говорилось в сообщении.

Сначала она подумала, что сообщение пришло от ее отца или брата, учитывая содержание послания. Но как только она заметила, что его отправила Куро, она сразу поняла, что речь идет о песчаном пляже, на котором часто ночевал ее коллега Питер.

Осознав важность сообщения Куро, Серина решила позвонить кому-нибудь из военных. Опасаясь, что ее могут спросить о подробностях того, как она узнала о высадке, она решила просто позвонить в главное управление в Форт-Хиллиарде, где ее знали. К сожалению, она не знала женщину, которая ответила, и когда ее спросили, кто на самом деле видел корабль, Серина просто ответила, что это была ее сотрудница, работающая в исследовательском центре. К счастью, этого оказалось достаточно, и Серине пообещали, что будут приняты меры.

Закончив разговор, Серина решила сама поехать в исследовательский центр. Она знала, что этой ночью ей больше не удастся заснуть, и беспокоилась о Куро. У Серины не было возможности переслать Куро ответное сообщение из дома, и Куро приходилось беспокоиться о том, что ее сообщение дойдет до адресата. Кроме того, у Куро могли быть какие-то подробности, которые могли бы кому-то пригодиться.

Однако она не собиралась задерживаться там надолго. Исследовательский центр находился слишком близко к пляжу Питера, чтобы там было спокойно, хоть между ними и было двадцать километров непроходимого тропического леса. Она просто заскочит туда на несколько минут, сказала она себе, прежде чем снова вернуться домой.

Пришелец лежал мертвый на опушке разрушенного леса, среди сломанных деревьев и обугленных веток. Боевая броня, в которую было облачено существо, была разорвана турелями ионных зарядов гигантских Темпларов, выстроившихся вдоль дороги. Потемневшая кровь окрасила нагрудник солдата и пропитала малиновый пояс, завязанный на его талии. Полковник Ишида несколько минут осматривал труп, прежде чем попытался снять шлем и как следует рассмотреть лицо и голову.

Полковнику Ишиде доводилось участвовать во многих сражениях, но никогда еще он не чувствовал себя таким беззащитным, как этим утром.

Он всегда думал, что оказаться в эпицентре массированного наступления мельконианцев — это худшая ситуация, с которой может столкнуться командир, но он сталкивался с таким, имея за спиной полк Боло Марк XXX. Он не привык к тому, что дружественная артиллерия прибывает с опозданием или не попадает в цель. Он не привык к тому, что враг окружает его и у него нет возможности маневрировать. Он не привык к тому, что командиры кричат по каналам Корпуса, споря о том, кто кого где и когда будет поддерживать. И он определенно не привык к тому, что гиперзвуковые иглы пробивают одну сторону его машины насквозь, а сквозь другую выходят наружу, едва не задевая его.

И бесконечные комментарии Уолтера Райса о работе его лазера не помогли. На протяжении всего боя Райс перенастраивал свой кристалл, изменяя его вращение, чтобы он описывал разные дуги с разной скоростью.

Уолтер также был склонен к внезапным вспышкам гнева, постоянно заставляя полковника думать, что по ним вот-вот нанесут удар.

Тридцать Темпларов его сына находились в гуще боя в течение шести часов, прежде чем гвардии Тигра наконец-то был отдан приказ перейти в наступление. По всему фронту подразделения Алебастровой гвардии удерживали позиции, в то время как подразделения гвардии Тигра проносились мимо них. Это произошло когда пришельцы изменили тактику, теперь используя внезапные атаки методом «бей-и-беги», с сосредоточением своей пехоты и плазменных ружей вместо игольчатых винтовок, чтобы выбивать солдат с их позиций. В некоторых местах ряды Людей были отброшены назад с большими потерями, но в других они беспрепятственно продвигались вперед. Сенсоры показали, что пришельцы отводят всю свою бронетехнику в тыл, но Темплары из Тигриной гвардии отказались преследовать их без пехоты, эффективно прикрывающей их фланги.

В этой битве прогресс будет медленным.

Стояло позднее утро, и небо было на удивление ясным для этого времени года. Отдаленные взрывы создавали в округе грохот, который никогда не прекращался. У делассианских войск были большие запасы снарядов, и полковник Ишида подозревал, что они израсходуют их все.

— Подождите минутку, — голос Уолтера Райса раздался у него за спиной.

Каэтан подошел вместе с Уолтером, на котором теперь были его официальные солнцезащитные очки "Алебастровый берег", подаренные ему сержантом Притчардом всего несколькими минутами ранее. Зен сказал ему, что теперь, когда он сражался бок о бок с ними, он был почетным членом подразделения.

Шлем пришельца зацепился за что-то, и Томану было трудно его снять. Уолтер, однако, снял с пояса пришельца длинный кинжал и отцепил металлический зажим на шее. Затем шлем легко соскользнул.

— Похож на какого-то древнеегипетского бога, — прокомментировал Каэтан.

Шея и левая скула пришельца почернели от сильного ожога, но в остальном голова была цела.

Его зеленые глаза были открыты и ничего не видели.

— Все инопланетяне выглядят как чьи-то представления о боге, — резко сказал Томан. — Или как демоны.

— Он достаточно крупный, — сказал Уолтер.

— Три пальца, два больших пальца противопоставлены, — голос полковника звучал так, словно он делал мысленные пометки. — Я не в состоянии снять с него обувь.

Каэтан заметил Уолтера, который протирал кинжал пришельца полоской ткани, оторванной от пояса пришельца. Теперь он внимательно рассматривал лезвие.

— Коллекционируешь ножи, Уолтер? — спросил Каэтан.

— Нет, — рассеянно ответил он. — Я их делаю. Я изучал металлургию на втором курсе.

— Звучит как будто все металлурги делают ножи.

— Большинство парней делают ножи. Что бы ты выбрал в качестве семестрового проекта? Кухонный кран, который выдерживает многократный вход в атмосферу?

— И вместо этого ты сделал кинжал, который выдерживают многократный вход в атмосферу? — упрекнул его Каэтан.

— Его можно использовать? — серьезно спросил полковник. — Или он просто декоративный?

Уолтер удивил их обоих, когда уравновесил оружие в руке, а затем схватил его за лезвие, словно для броска. Затем он еще раз изучил само лезвие, которое отражало свет серебристо-белыми бликами.

— На самом деле, и то, и другое, — наконец сказал Уолтер. — В нем есть несколько сплавов, предназначенных исключительно для украшения, но, безусловно, он выглядит так, как будто его много раз использовали на протяжении всего срока службы. У этого клинка определенно есть свое предназначение. Интересно, у всех ли есть такие кинжалы?

— У всех или нет но есть. Там еще два тела… разбросаны… вон там. У обоих на поясах кинжалы.

— Полковник, — робко спросил Уолтер, — меня расстреляют за мародерство, если я возьму парочку?

Томан покачал головой.

— Это случается, только когда мы сражаемся друг с другом, — заверил он его. — Но будь готов отдать их, если тебя попросят.

— Будет сделано.

Уолтер встал и пошел пограбить. Неподалеку, на дороге, с противоположной стороны холма, раздалось несколько взрывов. Каэтан встал и выжидательно посмотрел в ту сторону, откуда доносился звук, но больше выстрелов не последовало.

— Как дела у твоих людей? — спросил Томан, изучая внутреннюю часть шлема и находящуюся там электронику.

— Мы потеряли пятерых, — торжественно произнес Каэтан, оглядываясь на тело инопланетянина. — Еще двое серьезно ранены.

Только двое из его Темпларов были уничтожены, но десять получили серьезные повреждения. Небольшая армия инженеров теперь копошилась над ними, пытаясь вернуть им боевую форму. Ближе к концу, после того как пришельцы обнаружили, как трудно пробить их броню, их рейлганы сами стали мишенью. Но инопланетные ракеты, когда прорвались через оборону Темпларов, прожгли их защиту различными боеголовками. Прочные перегородки между отсеками помогли помогли снизить количество жертв.

— Ты очень хорошо поработал сегодня утром, сынок.

Как бы ни был удивлен Каэтан комплиментом, он не смог его принять.

— Ни одно из разведывательных подразделений не выбралось. — Каэтан покачал головой. — Я бы назвал это провалом.

— У них не было шансов, — возразил его отец. — Игольчатые винтовки пришельцев пронзали насквозь эти самосвалы. Я не могу поверить, что вы вообще пытались их использовать.

По молчанию Каэтана Томан внезапно понял, что его сын принял это близко к сердцу. Само собой, он обвинял правительство в использовании таких кустарных бронетранспортеров, а не своего сына…

— Но ваши Темплары выстояли великолепно, — Томан попытался исправить свою ошибку, сменив тему. — Это Марк Двенадцатые, Тринадцатые?

— Нет, — коротко ответил Каэтан. — Только одиннадцатые.

Томан тихо выругался про себя. Еще одна ошибка. Его сын снова обиделся. Это всегда случалось, когда он пытался заговорить с Каэтаном. Казалось, это судьба. Такими темпами Каэтан отречется от него к концу дня.

Одиннадцатые, как он знал, былы в некотором смысле даже лучше…

— Отец, сказал Каэтан.

— Да?

— Знаешь, почему я не пошел в Академию Конкордата?

Томан отложил шлем инопланетянина в сторону.

— Я всегда предполагал, что тебе будут угрожать те же пытки, которыми твоя мать угрожала мне, если я когда-нибудь подтолкну тебя к этому.

Его сын улыбнулся и захихикал. Томан почувствовал, что это перемена к лучшему. Он редко вызывал у сына такую реакцию.

— Просто проверяю, — сказал Каэтан.

— Ты действительно думал, что я разочаровался в тебе из-за того, что ты не присоединился? Что привело тебя к такой возмутительной идеи?

— Ничего, отец, — Каэтан остановил его. — Просто проверяю.

— Хотелось бы на это надеяться, — сказал Томан и снова взял шлем, чтобы изучить его.

Затем мимо них проехала колонна самосвалов, направляясь к возвышенности на востоке. Они, конечно, не будут ее переходить. Они просто высадят свою пехоту и присоединятся к постоянно растущему числу других машин, брошенных на обочине дороги. Некоторым вещам люди учились быстро. Что касается других вещей, то на это уходило больше времени.

Зрелище было впечатляющим.

Когда последние кездайские пехотинцы пересекли мост, сверху посыпался град артиллерийских снарядов. Это был единственный безопасный переход через реку Витч на пятьдесят километров в обе стороны, и противники это знали. Все гаубицы и реактивные снаряды в арсенале Телвилля почти расплавили свои стволы, пытаясь добраться до сил, которые были там сосредоточены. Но ни один снаряд не долетел до земли, поскольку над долиной с треском и грохотом бурлила мощная гроза, перехватывая десятки снарядов за раз.

Сержант Эммет Лир из роты "Альфа" Первой механизированной бригады, наблюдал за вспышками молний из-за большого выступа скалы, возвышавшегося над долиной и густо заросшего деревьями и кустарником. Шоссе проходило в километре к северу, и, извиваясь, уходило в сторону. Его можно было разглядеть сквозь множество ветвей и листьев. Воздух вокруг него был наполнен электричеством, из-за чего он страдал от статических разрядов, всякий раз, когда прикасался к металлокерамическому стволу своей винтовки Гаусса. Запах и вкус озона в воздухе были почти удушающими. Его короткая борода постоянно чесалась, а волосы, казалось, хотели встать дыбом. Вдобавок ко всему, острый камень вонзился ему в грудную клетку, когда он лежал ничком, вглядываясь в подлесок.

Шоссе, ведущее в долину, поворачивало налево, через гребень холма, на два километра по умеренному склону, а затем резко поворачивало направо, чтобы пересечь четырехполосный мост. На противоположном берегу дорога поднималась по гораздо более крутому склону, затем поворачивала налево и исчезала за лесом и большими скальными выступами. У любого транспортного средства, движущегося по дороге, было мало укрытий.

Сама долина была каменистой, с огромными валунами и выступами скал, выглядывающими из-под множества деревьев, которые отчаянно цеплялись за почву, удерживающую их корни. Папоротники тропического леса, покрывавшие большую часть Деладина, здесь уступили место зарослям колючего кустарника и высокой травы. По долине несся стремительный поток белой воды, питаемый заснеженными горами на юге. Река Витч была самоубийственной для любого искателя приключений, который хотел сплавиться по ней.

— Есть какие-нибудь новости, сержант? — спросил усталый голос майора Питера Миколаева по командному каналу.

Лежачее положение Эммета давало ему хороший обзор дальней стороны моста в трех километрах отсюда, где последние пехотинцы пришельцев все еще беспрепятственно переправлялись. Скальный выступ закрывал его от остальной части долины, хотя высокий перископ, установленный сбоку, позволял ему видеть часть ее.

— Отрицательно, — просто ответил Эммет.

Последовала секундная пауза, и послышался вздох.

— Тогда мы сворачиваемся. Всем подразделениям удерживать свои позиции и ждать дальнейших приказов.

Сержант знал, что командование мало повлияет на линию фронта, поскольку гвардия Тигра уже заняла оборонительные позиции за гребнем долины. Тридцать Темпларов капитана Риггинса уже были рассредоточены вдоль дороги, ведущей в долину. Механизированная бригада Эммета окапывалась вокруг танков в лесах и выдвигала свои тягачи вперед, чтобы поддержать их.

Все уже предполагали, что противостояние быстро не кончится, и готовились к осаде.

Обстрел продолжался еще всего минуту после объявления, но быстро прекратился, хотя несколько снарядов из реактивных гаубиц еще проносились над головами с баз далеко в тылу. Подняв свой метровый перископ, сержант украдкой выглянул из-за выступа. Большая часть долины все еще была закрыта скалой, но капрал Пирс из роты "Браво", спрятавшийся в километре к северу от дороги, мог видеть оставшуюся часть.

Движение сразу же привлекло его внимание, и, повернув неуклюжий перископ, он увеличил изображение ряда машин.

— Колонна бронетехники входит в долину, — сказал он в гарнитуру. — Я вижу десять медленно движущихся машин. За ними следуют еще…

Первой мыслью Эммета было, что пришельцы проверили свою оборону и сочли безопасным разместить в долине немного бронетехники. Он не слишком беспокоился о том, что они предпримут вылазку, поскольку вся их пехота была благополучно эвакуирована.

— Пирса только что подстрелили, — доложил капитан Ларсон из роты "Браво". — Назначаю другого наблюдателя…

Сержант Лир тихо выругался, продолжая наблюдать за прибывающей колонной.

— Двадцать транспортных средств, — уточнил он. — Сто пятьдесят тонн… Десятиколесные машины… энергетические пушки… двенадцатиколесные тяжелые машины…

Сержант Пирс был близким другом Эммета, и у него внутри все сжалось при мысли о том, что он мог просто схлопотать иглу. Не было никаких причин, по которым Пирс мог подвергнуть себя опасности. У них были перископы и хорошие позиции. Должно быть, что-то привлекло внимание Пирса, или же на их позиции кто-то проник.

— Всего двадцать шесть машин в двух колоннах, — снова уточнил Лир, стараясь не думать об этом, — все еще приближаются к мосту.

Еще вчера Эммет Лир был торговцем тяжелой строительной техникой. На данный момент та жизнь была забыта, но его гражданская профессия давала ему преимущество в оценке размеров военных машин, которые катились по противоположному склону. Однако вид таких больших бронированных машин на колесах встревожил Лира, который привык к гусеницам на любой наземной технике весом более пятидесяти тонн. Хотя это дало бы им гораздо большую скорость на асфальте, он считал, что они будут очень ограничены, как только сражение перейдет на бездорожье. Несколько машин имели конструкцию как у тягача с прицепом, а такие машины, как он знал, были крайне неустойчивы на пересеченной местности на высоких скоростях.

— РЭБ фиксирует гравитационные возмущения у реки, — сказал майор Миколеев в гарнитуру. — Кто-нибудь что-нибудь видит?

Эммет быстро навел перископ и огляделся. В долине не было никакого движения. Даже пехота теперь скрылась в лесах и каменистой местности за рекой. Теперь, когда Пирса не стало, Лиру пришлось беспокоиться о том, что находится за огромным выступом, который его защищал. Ему пришлось бы забраться на вершину или выползти на открытое место, чтобы посмотреть на другую сторону, но при этом подставить себя под огонь. У него не было ни малейшего шанса успешно выполнить такой трюк.

Затем по спине Лира пробежали мурашки, когда он услышал низкий вой, быстро нарастающий вокруг него, от которого у него пробрало до костей. Опустив перископ, Лир лег на живот, прикрыв шлем руками.

Голос, внезапно раздавшийся по командным каналам, был неузнаваем, но он явно принадлежал молодому человеку.

— Четыре гравитанка карабкаются по нашему склону к югу от шоссе!

Вот дерьмо, подумал Лир и лежал совершенно неподвижно, когда массивная тень поднялась над выступом и медленно проплыла над ним. Все его тело, казалось, вибрировало в резонансе с подавляющим гулом, который окутал его, парализовав страхом.

— Всем подразделениям вступить в бой! — крикнул Миколаев. — Всем подразделениям вступить в бой! Но не входить в долину! Возможно, они пытаются заманить нас внутрь!

— Пятьсот… шестьсот тонн! — выкрикнул неизвестный наблюдатель. — Какая-то плазменная пушка. Колонна пересекает мост!

Гул уже стихал, но Эммет не двинулся с места, пока воздух не наполнился визгом ракет "Ворон", выпущенных его товарищами. Быстро поднявшись на колени, он посмотрел вслед массивным гравитанкам, исчезающим за деревьями, а затем на быстро приближающиеся по шоссе бронированные машины.

— Капитан Риггинс! — крикнул Лир по командному каналу. — По вам будут нанесены удары одновременно спереди и с правого фланга…

— Приближается!

Эммет не знал, кто это крикнул и почему, но для солдата в бою это никогда не имело значения. Он просто бросил все и попытался слиться с землей.

БАБАХ!!!

Ударная волна и порыв жара прокатились по нему с оглушительным ревом, а затем на его спину обрушился дождь из тлеющих веток. Мгновение спустя целые деревья рухнули на склоны вокруг него, вызвав оползни. Когда он поднял глаза, деревья в верхней части долины были повалены взрывом. Воздух заволокло густым дымом, но он мог беспрепятственно видеть четыре гравитанка пришельцев, которые как раз наводились на свои цели. Из их пушек полыхнули невероятно яркие плазменные лазеры. Лир не мог видеть, какой урон они смогли нанести Темпларам, но массированный ответный огонь начал буквально разрывать гравитанки на части. Огромные куски брони взлетали высоко в небо, когда в них вонзались бронебойные стержни. Снова обратив свое внимание на шоссе, Эммет увидел, как пять бронированных машин пришельцев взорвались в тот момент, когда они достигли гребня, но остальные ударили лучами ярко-синих частиц, а затем исчезли из поля зрения, сцепившись с Темпларами.

Со своей точки обзора Лир мог наблюдать только за тем, как гравитанки распадались на части, кусок за куском.

Ракеты "Ворон" внезапно устремились вверх, чтобы поразить их со всех сторон, когда точечные защитные лучи танков замолчали. Один за другим, по мере поражения силовых установок гравитанков, "мамонты" падали с неба, как будто были перерезаны поддерживающие их струны. Всего через несколько мгновений после того, как упал последний гравитанк, вновь появились бронетехника пришельцев, на этот раз в открытом отступлении на высокой скорости. Их оставалось всего около дюжины.

Наблюдая, как колонна выживших пересекает мост, сержант внезапно вспомнил о своих обязанностях.

Отыскав среди обломков свой перископ, он осмотрел долину, насколько это было возможно.

— Все машины отходят, — объявил сержант. — Никакой другой активности нет.

Во время боя каналы связи были полностью отключены, поскольку майор Миколаев позволил командирам сражаться самим. Однако продолжительное молчание после доклада заставило Эммета подумать, что его гарнитура была повреждена.

Но затем Миколаев снова вышел в сеть.

— Всем подразделениям приготовиться к смене по порядку. Алебастр снова занимает позицию. Всем пехотным подразделениям проверить свои браслеты и при необходимости обратиться за дезактивацией.

Внезапно его охватил страх, Лир расстегнул рукав и взглянул на радиационную ленту, которая была обмотана вокруг его запястья. Ее дружелюбный зеленый цвет теперь стал зловеще желтым.

Дерьмо, подумал Эммет.

Разведчик кездаи был разочарован.

Электрическое ограждение заставило его поверить, что комплекс, в который он проник, был важной целью. Он обнаружил, что это был всего лишь какой-то центр биологических исследований. В комнате, где он прятался, были полки со стеклянными и пластиковыми резервуарами, в которых содержались морские животные различных видов. Возможно, они экспериментировали с каким-то биологическим оружием, но он в этом сомневался. Нигде не было видно герметичных помещений.

Он прятался уже несколько минут, с тех пор как три бронетранспортера с людьми въехали в ворота. Солдаты выходили из задних частей машин, но не разворачивались. Если бы они это сделали, то это было бы верным признаком того, что этот комплекс представляет ценность, и что он должен был направить на него артиллерийский обстрел. Хотя мерзкие войска Киртры не ценили ценность артиллерии, его ис-калдайские бандиты Риффена, безусловно, оценили. На его разбившемся шаттле была полная батарея орудий, которые уже были нацелены на человеческую пехоту, пытавшуюся приблизиться через тропический лес. Было трудно пройти сквозь их ряды незамеченным, но у него была важная миссия. Его командир хотел знать, есть ли в городах собственные системы точечной обороны или их защищают только воинские части.

Чтобы выяснить это, он и несколько его товарищей должны были найти наблюдательный пункт, с которого открывался вид на близлежащий город.

Затем должна быть задействована артиллерия.

Из большого здания справа от него появилась человеческая женщина с длинными черными волосами, очевидно, какой-то исследователь. До этого момента он думал, что комплекс заброшен. Женщина довольно долго разговаривала с командиром пехоты, в то время как разведчик нетерпеливо ждал, время от времени украдкой поглядывая в окно. Когда его терпение наконец иссякло, он услышал, как заработали двигатели, и две из трех машин тронулись с места. Однако оставался последний бронетранспортер. Двенадцать солдат расположились по периметру забора, и он надеялся, что они не заметят надрез, который он сделал.

Когда он оглянулся, человеческой женщины нигде не было видно.

Сбежать незамеченным теперь будет сложно, но он попытается. В здании, где он находился, было всего несколько окон, но он смог определить местонахождение девяти из двенадцати солдат и примерно представлял, где находятся остальные трое. Ограждение со стороны моря не было защищено. Он решил, что океан будет для него лучшим выходом.

Добраться до него из здания, в котором он находился, было невозможно. Несколько солдат-людей могли видеть дверь, ведущую к морю. Однако он заметил, что в здании справа от него был бетонный канал, который уходил в море с самого нижнего этажа. Оно не охранялось.

Пробраться к входной двери здания было несложно, хотя и рискованно. Вдоль внешней стены был посажен декоративный кустарник, скрывавший его передвижение. Только последний рывок к дверям был рискованным, и, лихорадочно оглядевшись, он решил, что ему это сошло с рук. Солдаты смотрели сквозь забор наружу, а не внутрь.

Блуждание по другому зданию дало ему представление об основных понятиях человеческой архитектуры, и лестница и лифт были быстро обнаружены. Поскольку у него не было желания экспериментировать с лифтом, он открыл дверь на лестничную клетку.

Как раз в этот момент черноволосая женщина появилась снова, так как двери лифта внезапно открылись. Пронзительный крик эхом отозвался в шлеме разведчика, когда он попытался оттолкнуться от двери и прицелиться из винтовки. Двери лифта уже закрывались, но он успел разглядеть фигуру, которая отступила к дальней стене.

Он не воспользовался этим.

Нежелание разведчика производить громкий шум было одной из причин, по которой он не стрелял из винтовки, но другой причиной было нежелание убивать мирного жителя. Кровная месть кездаев часто заканчивалась полным уничтожением того или иного клана, как мужчин, так и женщин, но мирных жителей всегда щадили. Конечно, все члены враждующих кланов считались воюющими сторонами.

Однако разведчик допустил ошибку, и он понял это. Оставив эту женщину в живых, он поставил под угрозу свою собственную жизнь и миссию. Когда красная стрелка над лифтом указала вниз, он побежал. На лестнице были маленькие ступеньки, и он несколько раз споткнулся, но сумел добраться до первого этажа за приличное время.

Когда он протиснулся через лестничную площадку, то увидел, что двери лифта справа от него уже закрываются.

Слева от него была большая, выложенная плиткой комната с бассейном, выходящим на улицу в дальнем конце. Женщина могла быть хитрой и вернуться наверх, но он должен был убедиться.

Прежде чем подняться наверх, он забежал в комнату с бассейном поискать ее. Визуальные эффекты шлема давали ему искаженный на триста градусов обзор вокруг, но даже с ним он лишь мельком увидел женщину, когда та подошла к нему сзади и толкнула его в воду. Он наугад выстрелил из игольчатого ружья и нырнул в глубокий бассейн с морской водой.

То, что произошло дальше, он так и не успел осмыслить.

Только что он быстро погружался в воду, а в следующее мгновение массивная черно-белая фигура оказалась под ним и вытолкнула его обратно на поверхность. Затем, как только он показался на поверхности воды, его швырнуло, словно из катапульты, прямо в кафельную стену комнаты.

Он упал на пол в оцепенении.

Но кездаи были невероятно выносливыми существами, чьи кости эволюционировали, чтобы выдерживать сильные удары при падении с высоких утесов их древнего родного мира. Тело разведчика сотрясала сильная боль, но он все же сумел сесть, поднять винтовку и открыть огонь по всей комнате. Его собственная кровь залила изображение в шлеме, из-за чего он не мог разглядеть, какие фигуры его окружают. Все, что он видел, были тени, пока массивная черно-белая фигура, казалось, не вырвалась из воды перед ним и не врезалась в него.

Его последним осознанным видением были только зубы…

До моста было более двух километров, но никто все еще не осмеливался заглянуть за гребень, чтобы посмотреть в долину. Даже на таком расстоянии игольчатые винтовки пришельцев были невероятно точны. Вместо этого был поднят перископ на крыше Темплара Каэтана, и Каэтан, его отец и Уолтер собрались вокруг видеоэкрана, установленного в задней части трехсотпятидесятитонного танка. Когда последние лучи заходящего солнца окрасили небо на западе в оранжевый цвет, они осмотрели сильно затененную местность.

Ярко-красные и сине-белые ленты развевались на ветру над укрепленными позициями противника.

У всех возникало искушение сжечь их дотла ионными разрядами, но было решено, что это недостойный поступок. Каэтан сказал своим людям, что из них получатся отличные трофеи, которые можно будет привезти в форт Хиллиард после того, как все это закончится.

Запах озона продолжал пропитывать воздух вокруг них, доказывая постоянную готовность средств точечной обороны противника. Он даже заглушал запах дыма, который поднимался от все еще тлеющего опустошенного леса, окружавшего их. Несколько потрепанных бронемашин пришельцев также продолжали выбрасывать в воздух клубы белого дыма, и, вероятно, это будет продолжаться еще несколько дней. Когда прибыл Каэтан, три Темплара из Тигриной гвардии горели, но эти пожары были быстро потушены, и инженеры теперь занимались Темпларами. Все остальные Темплары из гвардии Тигра либо ушли, либо были отбуксированы на временную базу, построенную в четырех километрах в тылу.

— Я не думаю, что у них есть хоть одно орудие прямой наводки, нацеленное на этот хребет, — прокомментировал Каэтан, пока их перископ осматривал долину.

— Я тоже не вижу никаких признаков этого, — согласился его отец. — Ты, наверное, мог бы подняться на склон и удержать хребет, но чужие не покажут тебе ничего, по чему можно было бы стрелять. Ты бы только подставил себя под новую кучу ракет, которыми обстреляли броню Тигриной гвардии.

— Темпларам они не причинили вреда, — заметил Каэтан.

— Верно, но не жди, что я и дальше буду кататься на "Страже" Уолтера.

Уолтеру не хотелось признавать это, но наличие его защитного лазера не помогло бы Тигру защититься от обрушившегося на них шквального огня. Ракет скромных размеров, которых мог бы поразить лазер, было всего несколько, но они приблизились с боков, на уровне верхушек деревьев. Что им было нужно, так это башня точечной обороны, подобная тем, что защищали их артиллерию. И конечно же, башни, находясь так близко к врагу, были легкой мишенью.

— Жаль, что из этих рельсотронов нельзя стрелять взрывчаткой, — сказал Уолтер. — Мы могли бы выбить их с этих позиций.

Звук подъезжающей командирской машины отвлек экипаж от наблюдения. Когда машина остановилась, полковник Нильс выпрыгнул с пассажирского сиденья. Он бодро ответил на всеобщее приветствие, так как, очевидно, хотел сообщить что-то важное.

— Вольно, капитан, — сказал Нильс, специально отозвав Каэтана для разговора, — У меня плохие новости. Небольшая группа противников к северу от Телвилля решила уйти с треском. Когда Чандуан двинулся на них, они начали дальнобойную бомбардировку самого города, расположенного в сорока километрах от них.

— О Боже, — произнес Уолтер.

— Они использовали все боеприпасы, которые у них были, за исключением ядерных. Все северные пригороды и часть центра города разрушены. По нашим оценкам, число жертв превышает тридцать пять тысяч.

— Сэр, моя сестра…

— Я знаю, капитан. Как только я что-нибудь услышу, я дам вам знать. Но генерал Колдерс в ярости. Он хочет зачистить этот район, чтобы мы могли отступить и укрепить границу вокруг Телвилля. Он приказал нам штурмовать мост с первыми лучами солнца.

— Да, полковник, — ответил Каэтан.

— Наше стратегическое совещание состоится в 26:00 в нашей штаб-квартире. Возможно, мы сможем переправиться через реку с пехотой на флангах, но наша бронетехника должна двигаться по центру. Других дорог нет.

— Мы будем готовы.

— Я должен немедленно отправиться в штаб-квартиру Тигриной. Броня Риггинса была изрядно потрепана той внезапно появившейся колонной. Я постараюсь прикрепить выживших непосредственно к вам. На этом все, капитан.

— Да, сэр.

Они снова отдали честь, и полковник Нильс запрыгнул в машину.

Когда он уехал, Каэтан и его отец обменялись обеспокоенными взглядами, но затем вернулись к своим наблюдениям. Долгое время они ничего не говорили, рассматривая противоположные склоны.

Но вскоре их внимание вернулось к тому, что было под рукой.

— Посмотрите, как они разнесли шоссе вон там, — сказал Уолтер глядя на мост.

— Они даже не пытаются скрыть, что заминировали его.

— Им и не нужно, — ответил Томан. — Они сосредоточили вокруг него всю свою противовоздушную оборону. Ваша артиллерия никогда не пробьется сквозь нее чтобы вывести из строя хоть что-либо.

— Ты заметил какие-нибудь из их бронемашин? — спросил Каэтан.

— Ни одной, — ответил Томан. — Но можешь быть уверен, что все они появятся в самый неподходящий момент. Я не думаю, что мы пока что видели хотя бы малую часть их сил. И теперь они узнали, что наши рельсотроны уязвимы.

Короткая вылазка, которая разбила Тигриную гвардию, не имела огневой мощи, чтобы пробить мощную броню Темпларов. Но, тем не менее, им удалось вывести из строя многие из их рельсотронов огнем в упор. Некоторые из машин пришельцев ломали массивные рельсотроны просто проезжая мимо. Только плазменные лазеры на больших гравитанках были достаточно мощными, чтобы вскрывать Темпларов, что привело их всего к трем потерянным машинам.

— И у ваших рельсотронов не хватает высоты, чтобы накрыть склон оттуда, — продолжил свои наблюдения Томан. — Любые Темплары, посланные в долину, будут всего лишь мишенями.

— А что-нибудь хорошее скажешь? — саркастически спросил Каэтан.

Его отец поморщился и на несколько мгновений погрузился в размышления. Каэтан нервно усмехнулся, увидев реакцию отца, но в глубине его живота появилась сильная боль.

— Это смертельная ловушка, сынок, — наконец сказал полковник Конкордата. — Эти инопланетяне разобрали и затопили свой транспорт, свой единственный способ покинуть эту планету, чтобы занять более выгодную оборонительную позицию. Они будут сражаться насмерть, бросая в вас все, что у них есть.

Некоторое время все трое молчали. Уолтер смотрел в перископ на противоположные склоны и, переключившись на тепловизорный прицел, обнаружил повсюду слабые источники тепла, но солнце уже садилось, и это было неподходящее время для наблюдения. Более качественные изображения можно будет получить после того, как земля отдаст солнечное тепло, которое она впитала в течение дня.

— У них также есть высокоэнергетическое плазменное оружие, которое они использовали, чтобы сбить ваши спутники, — напомнил Томан. — А на транспорте его не обнаружили, как мне сказали. Кто знает, что еще они могли снять с этого корабля, прежде чем отступить. Если вы попытаетесь перейти этот мост, вас убьют.

Уолтер перестал притворяться, что его волнует то, что показывают на мониторе. Его нервный взгляд метался между Каэтаном и его отцом, ожидая, что кто-нибудь из них придумает решение, как предотвратить ожидающую их неминуемую гибель. Конечно, Каэтан знал, что выход есть. И Каэтан знал, что его отец сейчас обсуждает его сам с собой.

— Если ты ждешь, что я буду спрашивать, отец, — спокойно сказал Каэтан, — то тебе придется ждать и дальше.

Его отец оторвал взгляд от экрана и внимательно посмотрел на сына. Он поморщился, доставая свой полевой коммуникатор, но затем остановился.

— Я не ждал, сынок. — сказал Томан, прежде чем активировать его.

Чего именно ждал его отец, Каэтан не мог понять. Но и спрашивать об этом он тоже не собирался. Он был просто благодарен.

— Смерть от Чейнза, — сказал полковник Ишида в свой полевой коммуникатор.

— Принято, — ответило подразделение DBC с расстояния в тысячу двести километров к северу.

Ад-акрадай Хоррисс был доволен своим положением. Его концентрированные разрядники выдержали самую тяжелую бомбардировку людей. Его ядерные пушки ждали на позициях, чтобы их можно было быстро выдвинуть для стрельбы, когда человеческие силы попадут в его ловушку.

Но он подождет, прежде чем задействовать свою бронетехнику. Его пехоты и ядерных пушек будет достаточно, чтобы покончить с наступающей на него человеческой бронетехникой. Только тогда его бронетехника пронесется по мосту, чтобы зайти им в тыл и уничтожить их драгоценную артиллерию.

Однако он был обеспокоен тем, что к людям прибывают новые подкрепления. Один из его немногих оставшихся разведывательных зондов был запущен при первых проблесках рассвета на востоке. Картинка, сделанная незадолго до того, как зонд погиб, показала, что силы людей убрали все свое оборудование с восточной дороги, как бы освобождая место для прохода другого подразделения. Он продолжал взвешивать возможность запуска своего последнего зонда, надеясь хоть мельком увидеть то, что приближается.

Его тихие размышления были грубо прерваны громким лязгом открывшимся люка. В него заглянуло испуганное лицо Инкездаи Кеплисса.

— Ад-акрадай, с запада приближается тяжелая артиллерия…

— Хорошо! Начинается!

— Но Ад-акрадай, — взмолился Кеплисс, — артиллерия бьет издалека, из-за линии соприкосновения, а пусковая установка быстро приближается, стреляя на ходу! Она движется по дороге на большой скорости, посылая снаряды высоко в стратосферу!

Что-то новенькое, подумал Хоррисс. Приближающаяся оружейная платформа должна была быть чрезвычайно большой, чтобы иметь достаточную устойчивость для ведения прицельного огня во время движения. Люди ранее не демонстрировали никакого подобного оружия.

Или, возможно, уже демонстрировали, вспомнил Хоррисс. Наземные батареи, уничтожившие их фрегаты, обладали огромной огневой мощью, демонстрируя при этом невероятную скорость. Возможно, те же батареи имели артиллерийские установки в дополнение к энергетическому оружию. Такое оружие могло бы не только отразить вторжение с орбиты, но и одновременно поддерживать локальную наземную войну. По его мнению, такая оружейная платформа должна быть огромной. Как только он избавится от бронетанковых сил людей, ему придется отдать приоритет своей собственной броне, чтобы захватить эту машину, когда они отправятся в путь.

— Ад-акрадай, должны ли мы запустить наш последний зонд, чтобы увидеть приближение артиллерии?

— Нет, Инкездай. Не имеет значения, как она выглядит. Мы разберемся с ней в свое время. Наша первоочередная задача — бронетанковые силы людей, которые вскоре должны начать наступление.

— Да, Ад-акрадай. Сигнал тревоги уже подан.

— Хорошо. Тогда мы должны проявить терпение и позволить этим людям попасть в нашу ловушку.

— Да, Ад-акрадай. Я должен позаботиться о своих разрядниках.

По мнению Хоррисса, непонятно было только одно: почему восточная полоса шоссе была оставлена открытой на всем протяжении до фронта? Вряд ли люди будут вести атаку с помощью чего-то столь ценного, как эти мобильные наземные батареи. Интересно, может ли это оружие быть хорошо бронированным? Пустое, тут же решил он. Ничто не могло устоять против его ядерных пушек….

Я в десяти километрах от моста, и мои следы скользят по покрытию шоссе, пока я следую по кривой со скоростью сто пятьдесят километров в час. Скоро я должен буду замедлить свое приближение, иначе моя инерция при въезде в долину заставит меня взлететь, и я пролечу мимо оптимального места брода у переднего края моста. Я не могу использовать сам мост, так как мой большой корпус не пролезет через его стальную балочную конструкцию.

По обочинам дороги я начинаю проезжать мимо доблестных ополченцев, защищающих этот мир. Они подбадривают меня, высоко поднимая оружие, и я черпаю огромную силу в их ободрении. Мои четыре 30-сантиметровых миномета продолжают стрелять в небо, несмотря на то, что уже многие снаряды, которыми я стрелял в течение последних 9,6638 минут, теперь попадают в конечную точку наведения. Все снаряды рассчитаны на то, чтобы в один и тот же момент поразить позиции противника или раскидать мины в центре расположения нашего врага. Артиллерия Гвардии также предложила свою поддержку, и я наметил им множество позиций, с которых они смогут ударить в тыл нашему врагу, чтобы помешать ему отступить под моим натиском. Это сильные и благородные колонисты, и я горжусь тем, что сражаюсь на их стороне.

В четырех километрах от моста я снижаю скорость до ста километров в час, и мои минометы замолкают. Электрические разряды выстреливают высоко в небо впереди меня, чтобы перехватить мой обстрел, но они гораздо менее эффективны против минометов Конкордата, чем против гаубиц Деласа. Мои снаряды устойчивы к такой защите, и враг будет разочарован. Когда они выпускают свои молнии, я фиксирую их позиции и сравниваю их с теми, что ранее предоставили мне передовые делассианские наблюдатели. Я отвлекся на мгновение, когда в долине впереди были обнаружены радиоактивные вещества оружейного класса, но я ожидал их присутствия. Моя атака остается незамеченной.

Я достигаю вершины долины как раз в тот момент, когда потоки выпущенных мной снарядов начинают свой разрушительный дождь! Весь противоположный склон взрывается ослепительным светом, огнем и электричеством. За линией хребта мощные ударные волны подбрасывают обломки высоко в воздух, когда мои бронебойные снаряды находят свои цели. Я немедленно начинаю прочесывать дно долины всей своей огневой мощью. Сотни деревьев, растущих вдоль дороги, разлетаются градом раскаленных деревянных осколков, когда мой 110-сантиметровый "Хеллбор" рассекает их могучие стволы. Мои бесконечные повторители с ионными разрядами заливают бесконечным огнем каждую тень и углубление, в которых, вероятно, могут скрываться мои противники. К тому времени, как я достигаю реки, долина уже охвачена пламенем, и только тогда мой противник наносит ответный удар.

Из-за пожарища вылетает все больше ракет. Ракеты нацеливаются на мой корпус, но, когда они приближаются, их уничтожают мои бесконечные повторители. На каждый новый запуск я отвечаю полным залпом из всех своих минометов, хотя у меня начинают заканчиваться боеприпасы к ним. Пока я ныряю в реку и взбираюсь по берегу обратно на проезжую часть, я выстреливаю из своего "Хеллбора" в высокий утес, обрушивая камнепад на пусковую установку, которую я там обнаружил.

Последними минометными залпами я опустошаю проезжую часть на восточной стороне моста, уничтожая заложенные там мины. Когда я поднимаюсь обратно на разрушенный тротуар, ракетный обстрел значительно ослабевает. Опасаясь, что мое присутствие рядом с мостом может поставить его под угрозу, я устремляюсь вверх по склону, сея разрушения во все стороны.

Именно тогда враг высвобождает свою наибольшую огневую мощь и сфокусированный ядерный взрыв пробивает мои передние боевые экраны, омывая мой корпус радиоактивной плазмой. Взрывная волна подбрасывает меня и швыряет обратно по тротуару в сторону моста. Еще один ядерный заряд попадает мне в бок, хотя это неэффективный скользящий удар, который мои боевые экраны отражают с эффективностью 93,082 процента.

Оружие, с помощью которого была произведена эта атака, не имеет реакторов. Фактически, его энергетические сигнатуры практически не поддаются обнаружению. Я должен заключить, что это оружие представляет собой детонирующие ядерные устройства, которые перезаряжаются, когда я направляю свой "Хеллбор" на их местоположение. Эти снаряды, должно быть, и есть те радиоактивные вещества, которые я обнаружил в долине и на их корабле.

Глубоко зарываясь гусеницами в разбитое шоссе, я обрушиваю всю свою огневую мощь на стремительный заградительный огонь. Скрытые укрепления взрываются, а их каменные убежища за считанные секунды превращаются в расплавленную лаву. Опасаясь, что у моего врага есть шанс оправиться, я немедленно возобновляю свой рывок по склону, убедившись, что нанесенный мне урон незначителен. Несмотря на свою мощь, эти ядерные пушки расфокусированы и плохо наведены. Моя эндурохромная обшивка цела, хотя девять пластин разбиты. Однако моя башня с ионным затвором FP-A2 была повреждена во время стрельбы и выведена из строя. Мне придется переоценить угрозу, которую представляют эти пришельцы, и в ответ я резко сворачиваю с проезжей части и ломлюсь сквозь деревья в надежде избежать дальнейших подобных засад.

Краткие проблески разбегающейся пехоты пришельцев — вот и все, что я вижу, пробиваясь бульдозером через лес. Однако за пределами долины мои детекторы фиксируют большое количество вражеских войск, лихорадочно приводящих в действие множество реакторов, готовясь к моему нежелательному появлению. Магнитные возмущения выдают местонахождение мощных двигателей и ускорителей частиц. Размеры и количество этого оружия заставляют меня содрогнуться при мысли о том, что произошло бы, если бы корпус Телвилля сам пересек эту реку. Даже мой собственный командир опасно недооценил их силу. Я потратил 0,03 секунды процессорного времени на рассмотрение причины этого несоответствия и пришел к выводу о вероятности того, что два транспорта пережили нашу противоракетную оборону и укрепили их плацдарм.

Силы, направленные против меня, представляют угрозу, но сейчас самое время действовать! Многие из их ускорителей частиц все еще набирают мощность и пока неработоспособны. Они были застигнуты врасплох, и я должен использовать свое преимущество! Запущенный мной беспилотник исчезает в треске молний, не пролетев и ста метров, но те несколько изображений, которые он передает мне, показывают позиции моего врага.

Я иду в атаку!

Взрослые деревья, подожженные моими бесконечными повторителями, взлетают в воздух, когда я врываюсь на огромную, недавно расчищенную поляну в верхней части долины. Я вошел в зону поражения шириной в четыре километра! Но в ожидаемой точке! Через долю секунды удивления, я обрушиваю всю свою огневую мощь на цели вокруг меня, нанося удар своим "Хеллбором" через лесополосу напротив меня. Четыре большие ядерные пушки нацелены на мою позицию, но мои башни с ионными зарядами разносят незащищенные буксируемые орудия в клочья еще до того, как они спустят курок. Очередная серия ракет взмывает в воздух как раз в тот момент, когда град пенетраторов начинает рвать мою поврежденную переднюю броню.

Мои боевые экраны мерцают, слабые пучки частиц поглощаются, а более сильные рассеиваются.

Двойные петушиные хвосты из земли и деревьев взлетают высоко в воздух, когда мои гусеницы бросают меня вперед, в драку. Я владею своим "Хеллбором" как дервиш своим ятаганом, пронзая доспехи противника сверкающим огненным лезвием. Рой ракет обрушивается на меня сверху, когда включается их последняя сверхзвуковая ступень и они проносятся сквозь мои боевые экраны. Мои бесконечные повторители подавлены этим натиском, а мой боевой корпус расколот и взорван множеством смертоносных боеголовок. Большинство ракет вылетает из леса на дальней стороне поляны, и именно туда я устремляюсь, как раз в тот момент, когда второй рой поднимается в воздух, чтобы найти меня.

Я бросаюсь прямо в глотку своему противнику, проносясь сквозь его гущу. Их шквал огня прямой наводкой, который уничтожал мой боевой корпус, ослабевает и теряет цель по мере того, как я увеличиваю скорость. Десять бронированных машин, оснащенных излучателями частиц, окопались по правому борту от меня, теперь их башни начисто снесены, когда мой "Хеллбор" пронесся по их линии, на поражение каждой цели уходит всего 0,41 секунды.

Жгучая боль пронзает мои цепи контроля, когда мощный плазменный лазер прожигает корпус по левому борту и заставляет мои боевые экраны вспыхнуть ослепительным белым светом. Широкий спектр энергий поступает в мои коллекторы, и в мои энергетические ячейки поступает мощный заряд. Несмотря на сильную боль, я испытываю кратковременное удовольствие, возвращая энергию усиленным залпом из моего главного орудия, уничтожая вкопанный в землю гравитанк, на котором был установлен лазер.

Мы приближаемся к последнейРакеты снова наносят ущерб моему внешнему корпусу, разбивая эндурохромовые пластины. Метровая выбоина в передней части моей брони пугающе глубока, и я переориентирую корпус в сторону от линии тяжелой бронетехники передо мной. В это же время мой "Хеллбор" разрывает линию деревьев, откуда поднимались ракеты. Лес взрывается красным огнем и деревянной шрапнелью как раз перед тем, как я ожидаю следующего залпа. По мере того как мое главное оружие перезаряжается, я наблюдаю, как растет рой ракет, и радуюсь их теперь уже неэффективно малому количеству. Моя точечная защита с легкостью расчищает небо, поскольку теперь я могу сосредоточить все свое внимание на быстро сокращающейся бронетехнике и полевых орудиях, которые продолжают удерживать свои позиции. Я ожидаю, что значительное сопротивление продлится не более 31 секунды…

— Мы выдвигаемся в долину, генерал Рокоян, — сказал полковник Нильс в телефонную трубку, не заметив Томана Ишиду, приближающегося к его командирскому трейлеру.

Сначала полковник Ишида подумал, что командир делассиан разговаривает с генералом Колдерсом. Его удивило, что Рокоян вмешивается в дела младших офицеров, минуя линию командования.

— Да, генерал. Боло зачистит еще пару квадратов, после чего сможет вернуться на свой пост в Старвейле.

Это все объясняет, понял Ишида. Рокоян специально звонил конкретно по поводу Чейнза. Во время вчерашнего стратегического совещания он не хотел отпускать Чейнза с поста, несмотря на то, что Боло уже четыре часа мчался на юг. Генерал Колдерс, однако, держался твердо, и Рокоян уступил, лишь бы операция была завершена как можно быстрее.

Ожидая, Ишида с удивлением разглядывал командирский трейлер Нильса. Очевидно, это был переделанный коммерческий тягач с прицепом, с приклепанной к нему дюралоевой броней и целым лесом антенн наверху. Однако внутреннее убранство было впечатляющим, здесь было все, что может понадобиться полковнику для управления и контроля вверенного подразделения. Пятеро других офицеров были заняты разговорами через гарнитуры, одновременно манипулируя изображениями на картах.

Только сейчас Нильс заметил, что полковник Конкордата ждет его, и внезапно отвлекся.

— Вряд ли я в состоянии это сделать, генерал, но я постараюсь. Я должен идти. Нильс закончил.

Нильс выключил телефон и положил его на стол рядом с собой. Затем он встал и направился к выходу, прежде чем Ишида успел забраться внутрь.

— Тебе не обязательно было прерывать разговор из-за меня, — заверил его Ишида.

Командир ополчения молчал, сохраняя каменное лицо. Нильс отвел Ишиду за угол трейлера, подальше от глаз и ушей других рабочих. Странное обращение сразу же подсказало Ишиде, что последует дальше. Он тоже несколько раз проделывал так с другими, когда солдатам нужно было сообщить о судьбе их друзей и сослуживцев. Однако успехи Каэтана были безоблачными. Значит оставалось…

— Полковник, некоторое время назад нам прислали список убитых из Телвилля. Ваша дочь Серина была указана как погибшая. У меня нет подробностей.

Нильс подождал, пока Томан осмыслит то, что он ему сказал. Он не совсем понимал, чего ожидать от закаленного в боях ветерана. Его не удивило бы ничего, от взрыва ярости до спокойного пренебрежения. То, что он увидел, было во многом похоже на то, что он сам почувствовал, когда увидел имя Серины, — болезненное размышление о красивой женщине, которая умерла слишком рано.

— Я еще не радировал Каэтану, — сказал ему Нилс после небольшой паузы.

— Я передам ему, — ответил полковник Ишида. — Сегодня вечером. Там все еще опасно. Я не хочу, чтобы он отвлекался.

— Я понимаю, — ответил Нильс.

— Чейнз покончил… с бронетехникой, — пробормотал Ишида. — Все, что должно там остаться — это пехота. Он отступает.

Нильс наблюдал, как ветеран повернулся и, не сказав больше ни слова, скрылся из виду. С запада донесся тихий раскат грома, а затянутое тучами небо продолжало темнеть. Полковник-делассианец почувствовал, что в воздухе повеяло холодом, и, забираясь обратно в трейлер, поплотнее запахнул куртку. Он не мог не вспомнить, как Каэтан представил ему своего отца, полковника с холодным сердцем, чья жизнь и разум никогда не покидали поле боя. Нильс задавался вопросом, был ли прохладный ветерок, пробежавший по его телу, уходом того тепла, что оставалось у этого человека.

Это, подумал он, было гораздо печальнее.

Разум Хоррисса был в смятении. Ад-акрадаю дали наркотики, чтобы облегчить боль от ран, но теперь они превращали его мысли в жуткий кошмар. Огромная машина, уничтожившая его команду, не была похожа ни на что, что он мог себе вообразить со времен страшных историй своей юности. Это было похоже на то, как если бы ужасное чудовище пробудилось от вечного сна и было послано уничтожить его. Образы машины, несущейся через огненный ад долины, подавлял его. Никогда прежде он не испытывал такого ошеломляющего отчаяния, как тогда, когда его мощные пушки не только не смогли остановить чудовище, но, казалось, только разозлили его. Последним, что он увидел перед тем, как его унесли, было то, как все его бронемашины взорвались, огонь монстра прошел сквозь них так же легко, как лезвие проходит сквозь плоть.

Его телохранители продолжали твердить ему, что скоро он будет в безопасности, но их голоса потонули в криках, заполнивших разум Хоррисса.

Пока колонна Каэтана медленно продвигалась по гравийным дорогам, соединявшим плантации в этом районе, снова пошел дождь. Дождь был слабым, молнии сверкали лишь изредка, и, казалось, всегда ударяли далеко от них. Сквозь облачный покров пробивалось достаточно света, чтобы ориентироваться, хотя густой лес, окружавший их, был очень темным.

К полудню пришельцы обратились в бегство. Пока Тигриная гвардия готовилась отправиться домой, Алебастровой гвардии было приказано обойти все плантации, проверяя, не используются ли они в качестве укреплений и не держат ли там людей в плену. Темплары Каэтана были разделены, чтобы охранять тягачи, пока те выдвигались на пойменные равнины, которые питала и удобряла река Витч. Их колонна стартовала с базы с восемью Темпларами и тридцатью тягачами. Теперь у них осталось всего два Темплара, охранявших спереди и сзади пять хлипко бронированных машин.

Каэтан ехал впереди, а Бикс вел прототип "Часового" Уолтера сразу за ним. Хотя Уолтеру сказали, что испытания завершены, он сказал, что хочет довести их до конца.

Капитан был почти уверен, что Уолтер делает это, чтобы проверить свою систему на прочность, и надеялся, что он делает это не из дружеских чувств к нему.

Хотя было зафиксировано, что многие инопланетяне убежали в тропический лес, патрули пока не встретили ни одного из них. Все было тихо.

— Мы приближаемся к последней плантации, — объявил Каэтан своей колонне, заметив далеко впереди сверкающий металл электрифицированного забора.

Капитан чувствовал себя в полной безопасности, идя впереди, несмотря на вероятное присутствие инопланетян в этом районе. Его визуальные сенсоры могли улавливать движение и теперь могли распознавать пришельцев, определяя их по некоторым особенностям бронежилетов. Система управления защитными ионными разрядами мгновенно открывала огонь при любом подобном обнаружении. Другие датчики сканировали дорогу впереди в поисках магнитных или радиоактивных сигнатур, а также электронных излучений, указывающих на наличие мин или детекторов.

— Капитан, — позвала Андреа из своей башни, — Кажется, впереди справа на поляне есть большой источник тепла. Перехожу на визуальный режим…

Каэтан переключился на тепловизорный прицел и перевел взгляд вправо. Определенно, там был источник тепла, но, судя по размерам, это мог быть дом. Было трудно различить форму из-за такого количества деревьев.

— Я его вижу, — признал Кетан. — Не могу пока сказать, что это такое…

Деревья на мгновение поредели, и капитан смог мельком разглядеть зеленый шар.

— Сэр, я думаю, это корабль!

У Каэтана не было возможности ответить, потому что их сенсоры не смогли обнаружить магнитно-нейтральную пушку из углеродного волокна с неактивной химической взрывчаткой, которая была зарыта под гравий прямо перед ними. Они также не обнаружили пришельцев за деревьями, которые теперь знали, что нельзя показываться, пока не будут уничтожены большие танки с трескучими энергетическими разрядами.

К сожалению, эти пришельцы хотели узнать еще кое-что, прежде чем уйти.

39-й в трауре.

Даже когда я сразил последнего из наших врагов высоко на склоне, я следил за поступлением списка потерь Телвилля, переданного в их передовой штаб. Только что я прочитал имя дочери моего командира в этом списке, это оставило глубокую рану, которая не заживет в этот славный день.

Еще труднее было докладывать моему командиру, не сообщив ему о его потере, зная, что пусть лучше ему расскажут его коллеги-офицеры, а не я.

А после нападения на колонну его сына, произошедшего позже в этот день, мы опасались самого худшего. Сообщали, что многие погибли, в том числе и стрелок, и водитель Каэтана, а некоторые таинственным образом пропали без вести. Мы рады, что его сын все еще жив, но опасаемся, что его тяжелые ранения могут привести к необратимым последствиям. Это тяжелый день для нашего командира, и 39-й полк страдает от жестокости вместе с ним. Жаль, что у нас нет слов, чтобы утешить его.

Мало что осталось от пришельцев, которые причинили столько боли этой планете. Ни один транспорт не спасся, хотя детекторы зафиксировали пролет двух небольших шаттлов, покидавших дальнюю часть планеты. Захватнический флот так и не появился, и становится очевидным, что наши противники либо пересмотрели свои планы, либо и не собирались немедленно воспользоваться этим вторжением.

Большая часть планеты радуется победе, но мы опасаемся, что их ликование преждевременно. Подразделение DBQ и я проанализировали стратегии нашего противника с помощью множества алгоритмов, и мы убеждены, что это нападение было рейдом, предназначенным только для проверки нашей обороны и изучения наших методов. Вторжение начнется только после того, как враг подготовит свою армию к тому, с чем он столкнулся. Наш командир согласен с этим, и теперь мы должны убедить Конкордат, что опасность, исходящая от этих пришельцев, только возросла после нашей успешной кампании, а не уменьшилась. Однако это может оказаться трудным делом, поскольку время идет, а воспоминания тускнеют.

Уолтер Райс был в панике.

Он был спокойным и собранным, когда гиперзвуковые иглы пронзали его машину, но теперь он дрожал от страха. Если бы удар ракеты убил его, а не просто вырубил, сокрушался он. Или иглы, которые он получил в ногу, вместо этого попали ему в сердце.

Но он боялся не того, что эти инопланетяне могли с ним сделать, сколько того, что они могли вытрясти из него пытками.

Во всем секторе Ангелрат было, наверное, три инженера, которые разбирались во внутреннем устройстве "Хеллбора", и эти пришельцы только что заполучили одного из них. К счастью, его обучение в колледже в основном оплачивалось за счет работы за пределами кампуса у ангелратского специалиста по вооружению. Проклятие бесчисленных ксенофобных рас на протяжении веков оставалось чисто человеческой концепцией, и инопланетяне смогли создать только неэффективные копии, даже если им удавалось захватить действующие модели. Сами принципы работы "Хеллбора" казались им недоступными. Все, что им нужно было понять, это всего лишь…

Черт, подумал Уолтер, что, если эти инопланетяне обладали телепатией…

Дум-да-дум-дум-да…

В забинтованной ноге пульсировала боль, а тупая головная боль вызывала головокружение, но Уолтеру все равно было лучше, чем любому из пяти других солдат, взятых с ним в плен. Возможно, именно поэтому инопланетяне выбрали его первым для допроса, предположил он. Каэтана с ними не было, и Уолтер предположил, что он мертв. Он так и не увидел, что первым поразило Темплар его друга, но поток гиперзвуковых игл, пронзивших его снаряжение, помешал боевому лазеру перехватить ракеты, которые поразили его следующим.

Два высоких кездая-охранника вошли в их клетки и схватили Уолтера вскоре после того, как заключенные поели второй раз. Из зоны содержания его отвели в маленькую, пустую грузовую комнату и усадили в кресло, слишком большое для него. Удивительно, но, несмотря на свирепый вид охранников, они на самом деле относились к нему по-доброму, даже помогли ему пройти по узким коридорам. Охранникам, очевидно, было неприятно это делать, но они это сделали. Когда он сидел, его ничто не сковывало, хотя у него и в мыслях не было одолеть одно из этих мускулистых созданий. Затем охранники оставили его.

Он прождал там долгое время, все больше сходя с ума от того, что за ним точно наблюдают. Бесконечные детские стишки и песенки прокручивались у него в голове, пока он концентрировался на пустяшком и бессмысленном.

Двое пришельцев, которые, наконец, вошли в комнату, были одеты в ослепительные мантии и драгоценности. На одном из них была яркая малиновая одежда с вышивкой, а на другом — темно-синяя и белая. Кинжалы, которые были прикреплены к их поясам, были гораздо более замысловатыми, чем все, которые он видел раньше. Пришельцы были так хорошо одеты, что он не мог поверить, что они рискнут запятнать свой благородный вид его кровью. У них было много бумаг и сумка с неизвестными предметами. Тот, кто был в сине-белом, вел допрос, в то время как другой внимательно наблюдал.

И снова ему было странно, что с ним так хорошо обращаются, пока он не понял, что происходит. Они обращались с ним как с домашним животным, бродячей собакой, которую хотели заманить в приготовленную ими клетку. Из-за отсутствия общего языка было невозможно сразу вытянуть из него какую-либо информацию. Сначала нужно было понять вопросы. Позже, когда они убедятся, что вопросы прочно засели у него в голове, начнутся побои.

Уолтер решил, что на данный момент лучше всего притворяться немым.

Но Уолтеру пришлось подыграть простым вещам. Язык пришельца состоял из высоких трелей и глубокого раскатистого рычания, но по крайней мере пара слов была узнаваема. Указав на Уолтера, допрашивающий сказал "Человек", указывая на себя, он сказал "Кездай". Этого было бы трудно не понять, а притворная глупость сделала бы его последующие проявления невежества менее убедительными. Затем они представились как "Киртра" в малиновой мантии и "Ирриесса" в синей, а Уолтер назвал им свое имя, хотя им было очень трудно произнести букву "У".

Затем они приступили к настоящему допросу, развернув перед ним большую звездную карту этой части галактики.

Уолтер быстро сориентировался и сразу же нашел Делас. Однако это было большой ошибкой, и Уолтер проклинал себя за это. Кездай по имени Киртра заметил его пристальный взгляд и сразу понял, что он понимает, на что смотрит.

Затем Ирриесса взял маркер, обвел Делас и написал "Человек". Затем он обвел другую звезду на границе туманности Фейерверк и сказал "Кездай". Следующим был обведен Ангелрат, обозначавший колонию людей, а затем еще одна звезда рядом с туманностью, обозначавшая колонию кездаев. Затем Уолтеру вручили маркер.

Уолтеру сразу стали очевидны две вещи. Во-первых, его, скорее всего, никогда не отпустят живым с только что полученной информацией о родных мирах кездаев. Во-вторых, эти кездаи понятия не имели, во что ввязываются, бросая вызов Конкордату!

Ему захотелось рассмеяться, что он и сделал, хотя головная боль усилилась.

Уолтер заметил, что оба кездая были ошеломлены его вспышкой. Но теперь ему нужно было подумать, что с этим делать. Они просили его обвести еще одну человеческую колонию, чего он, само собой, не хотел делать. Но Уолтер действительно хотел донести до этих инопланетян всю глупость их действий.

Взяв маркер, Уолтер начал рисовать на карте широкую дугу, обозначая огромный передний край пространства Конкордата в этом секторе.

Он неожиданно получил пощечину, когда Ирриесса внезапно дал волю своему гневу из-за такой наглости.

Уолтеру показалось, что его ударили по щеке стальной балкой, и он бы опрокинулся на спинку кресла, если бы кресло не было таким большим. Руки кездая были костлявыми, сильными и огромными, и после пощечины ему пришлось проверить свою челюсть, чтобы убедиться, что она все еще на месте и работает. Хотя было больно, вроде обошлось без перелома.

Когда Уолтер поднял глаза, из носа у него текла кровь. Он был поражен невероятным контрастом между выражениями лиц двух допрашивающих его существ. В то время как кездай в синем с трудом сдерживал ярость, тот, что в малиновом, с удивлением уставился на карту. Киртра, похоже, был готов поверить ему, подумал Уолтер.

Его собственное изумление не могло сравниться с изумлением Киртры от того, что произошло дальше.

Ис-калдай Киртра был ошеломлен тем, что Человек сделал с его звездной картой. Неужели пространство, занимаемое Людьми, действительно так велико, подумал он?

Очевидно, Ирриесса предположил, что Человек пытается обмануть их, но Киртра считал иначе.

Он провел всю свою жизнь, оценивая эмоции других, пытаясь прочесть малейшие выражения на костистых лицах кездаев. Это было трудное искусство, но Киртра стала невероятно силен в нем, как он считал.

Однако человеческое лицо было таким невероятно подвижным, что Киртра не мог поверить, что Люди вообще могут скрывать какие-либо эмоции. Уолтер искренне удивился и позабавился когда Ирриесса попросил его. В глазах Человека не было и следа скрытых намерений, хотя он и проявил осторожность, когда проводил границу.

Киртра поверил Человеку.

И это понимание не оставило Ис-калдаю выбора.

Пока Ирриесса громко ругал Человека, Киртра подошел сзади. Одним удивительно быстрым движением он сорвал сурию Ирриессы с ремня и рассек им широко раскрытый капюшон командира. Кровь из бесчисленных сосудов брызнула в воздух, когда Киртра отбросил кездая обратно к стене.

Какое бы удивление и боль ни испытал Ирриесса при этом нападении, они были подавлены его многолетними тренировками и опытом. Несмотря на свое смертельное ранение, величайший командир Рифена никогда бы просто так не сдался.

Заставив себя подняться на ноги, Ирриесса бросился на нападавшего, готовый принять клинок в свою грудь, главное дотянуться когтями до горла Ис-калдая.

Но Киртра тоже был хорошо обучен и вполне ожидал этого необдуманного нападения. Запутавшись в развевающейся темно-красной ткани, Ирриесса схватил пустоту. Однако, споткнувшись, он обнаружил, что сурия Киртры вонзилась ему в грудь.

Лучший командир Риффена был мертв еще до того, как упал на пол.

Киртра утешал себя тем, что это был вынужденный шаг, хотя лично убить командира было довольно захватывающе. Если бы Совет Ис-калдаи узнал, что у людей такая огромная империя, они, конечно, не осмелились бы напасть на нее. И если бы этого не произошло, Киртра не только потерял бы свой шанс править ими, но и потерял бы значительное количество войск без всякой необходимости. Нужно было что-то делать.

Беглый взгляд на пленника показал, что Человек не сдвинулся со своего места. То ли застыв от страха, то ли восхищенный зрелищем, он не пытался сбежать или вмешаться.

Киртра спокойно подошел к столу и взял с него звездную карту. Сложив ее, он подошел к панели на стене, открыл ее и бросил карту в желоб, по которому, как было слышно, проносился воздух.

Затем Ис-калдай приблизился к неподвижной фигуре Ирриессы и вытащил длинный клинок. На лице Человека отразился неприкрытый страх, когда он приблизился, но затем его сменил шок, когда Киртра подтолкнул суриа к нему через стол. Из чистой самозащиты Человек должен был схватиться за клинок, что, конечно же, было именно тем, чего хотел от него Киртра.

Однако, когда Киртра вытащил свой собственный суриа, он был удивлен следующей реакцией Человека. После краткого шока и замешательства, Человек, казалось, действительно держал клинок Ирриессы в своей маленькой руке, взвешивая его так, словно знал, как им пользоваться.

Как возмутительно, подумал Киртра и бросился в атаку.

Внезапный бросок был неожиданным.

В центре комплекса не было кратера, но что-то определенно взорвалось там, разрушив все здания. Большой круг черного углерода и стекла отмечал место сильного взрыва.

Океанографический институт Телвилля будет выведен из эксплуатации на несколько сезонов, пока его не восстановят. Это был один из последних прощальных выстрелов, сделанных пришельцами… Кездаями, поправился Томан… перед тем, как они были окончательно разгромлены.

Несколько инопланетных солдат были захвачены в плен в последней битве. Многие покончили с собой, прежде чем медики поняли, что они могут сознательно перекрыть приток крови через капюшоны, напрягая мышцы внутри. Быстрая доза миорелаксанта помогла сохранить жизнь нескольким из них и снабдила делассианцев некоторой информацией, например, как инопланетяне называли себя.

Верхний этаж главного здания института был практически снесен, но остальная часть здания осталась в основном нетронутой. Именно сюда из обломков и с окрестностей собирали личные вещи. У Серины было много справочников, которые она хранила здесь, но полковник Ишида пожертвовал их обратно институту. Все, что Томан взял с собой, это коробка с личными вещами, которые она хранила на работе. Фотография его и ее матери, а также пара фотографий Каэтана и несколько мягких игрушек занимали большую часть коробки, хотя на некоторых животных были следы ожогов.

Это было непреодолимое влечение, которое тянуло его вниз, туда, где погибла его дочь, хотя полковник счел это стремление необъяснимым. Поскольку лифт, ведущий к бассейну, не работал, полковник спустился по лестнице. Томан мысленно защитил себя, заняв позицию следователя, осматривающего место преступления, хотя, когда он подошел к выложенному плиткой бассейну, все было уже давно вычищено. Единственным оставшимся свидетельством драки были осколки плитки на полу и стенах, которые были разбиты гиперзвуковыми иглами. Также рядом с бассейном был поврежденный участок стены с плиткой, который, казалось, пострадал от удара чего-то крупного.

Тихий выдох воздуха ознаменовал вход в бассейн Куро, пришедшей со стороны моря. Хотя генератор комплекса был разрушен во время нападения, портативные генераторы были разбросаны по всем зданиям, включая тот, который теперь питал колонки, из которых говорила Куро.

— Здравствуйте, полковник. — поздоровалась Куро, заметив его на краю бассейна.

Не уверенный в том, что микрофоны у бассейна работают, Томан подошел к столику и взял с него передатчик.

— Привет, Куро. Как дела?

Томан сел, жалея, что у него нет прохладительного напитка, как в прошлый раз, когда он был здесь. Он знал немного подробностей о драке, которая здесь произошла. Все, что ему сказали, это то, что разведчик-кездай проник в комплекс и убил его дочь до того, как Куро убила его самого.

— Очень печально, — сокрушалась Куро. — Я скучаю по Серине.

— Я тоже, Куро. — чувства касатки слегка взволновали его.

— Каэтан здесь?

— Нет, он был очень тяжело ранен в бою. Пока он все еще в больнице.

— Он будет жить?

— Да. Но скоро я заберу его обратно на Ангелрат. Там о нем смогут лучше позаботиться.

— Скажите ему, чтобы он навестил меня, когда вернется.

— Я так и сделаю.

Полковник улыбнулся, впервые с тех пор, как узнал, что Серина была убита. Беспокойство Куро глубоко тронуло его.

— С Питером все в порядке? — Томан вспомнил коллегу Серины, с которым Куро часто грубо играла.

— С Питером все в порядке, но он будет очень занят еще долгое время. У него нет времени играть со мной.

— Что ты будешь делать, пока институт восстанавливают?

— Я не уверена. Возможно, я поступлю на службу в береговую охрану. Может быть, делассианцы хотели бы, чтобы я охраняла их побережья.

Полковник Ишида рассмеялся, не столько от самой идеи, сколько от ее слов.

— Ты помогла бы нам сражаться, если бы кездаи вернулись? — спросил полковник.

— Конечно, — категорично ответила Куро. — Земляне должны держаться вместе.

Полковник Ишида продолжал улыбаться, восстанавливая некоторые парадигмы, которые у него сложились относительно касаток. Мысль о том, что его вид наконец-то нашел союзника, была приятна Томану. Хотя, возможно, союзник был всегда, но они никогда не удосуживались спросить.

— Ты права, Куро, — сказал он. — Мы должны держаться вместе.

ВЫДЕРЖКА ИЗ НОВОСТЕЙ. 33, раннее лето, 104:3381. Бригадный генерал Томан Ишида, командир линейных Боло, которые защищали Делас от вторжения кездаи, сегодня объявил о своей отставке из Бригады "Динохром". После пятидесяти пяти лет службы, двадцать семь из которых он командовал 39-м Терранским Уланским Полком, недавно получивший повышение генерал заявил, что планирует остаться на Ангелрате, чтобы проводить больше времени со своим сыном, который восстанавливается после серьезных ранений, полученных в боях на Деласе. Два Боло из 39-го полка останутся на Деласе до тех пор, пока они не придет их срок ротации из сектора в начале следующего года. Их перевооружение пока не планируется…

Из других новостей: контр-адмирал Джозеф Санти, командующий десантным сектором в Ангелрате, объявил сегодня, что Конкордат отклонил его просьбу о проведении наступления на Кездаев, сославшись на нехватку ресурсов. В ответ адмирал Санти запросил в сектор максимально сильное подкрепление, когда 39-й полк будет переведен. На вопрос, ожидает ли он дальнейших вторжений, Санти лишь упомянул об очевидной опасности, связанной с тем, что нападающий смог уйти безнаказанным.

Зал совета Кездаи представлял собой светлую и просторную аудиторию, построенную из больших блоков белого камня с голубыми прожилками более пяти столетий назад. За прошедшие годы перестройки и вооруженные восстания изменили его внешний вид. От первоначальных каменных блоков, которые когда-то возвышались на пятидесятиметровой высоте, остался только фундамент. Дизайн здания стал намного проще, но по-прежнему впечатляет. В котлах, вмонтированных в каменные стойки, размещенных скорее для пущего эффекта, чем для освещения, вечно горел открытый газовый огонь.

Большие деревянные балки, высоко ценимые в таком пустынном мире, как этот, поддерживали высокий потолок и подпирали стойки, придавая помещению ауру анахронизма.

С шестов и стропил свисали подвески и флаги, извещавшие о том, какой из сорока семи правящих кланов претендует на то или иное место.

И в этот вечер все места были заполнены воинами, жаждущими крови, и еще тысячи людей толпились у экранов снаружи. Строились великие планы, в то время как вековые враги были забыты. Сам Мор-верридай выступил перед собравшимися Ис-калдаями, восстав из своего угасающего существования со страстью, невиданной ранее. Он обратился к ним с призывом к войне, как будто кто-то бросил сырое мясо стае прожорливых этретсау.

На своем видном месте в одиночестве размышлял Ис-калдай Хоррисс, облаченный в свою малиновую мантию, левый рукав которой спускался без руки, которая должна была там быть. И один его глаз, не мигая, уставился на открывшееся перед ним зрелище. На том месте, где должен был находиться его левый глаз, была только железная пластина.

Его взгляд был угрожающим, и Мор-верридай избегал встречаться с ним взглядом, даже когда объявил его брата Киртру героем и мучеником.

На что Хоррисс едва не рассмеялся.

Даже сейчас новый Ис-калдай пересматривал свой выбор не доводить до конца планы своего брата.

Глубокая горечь поселилась в его душе, порожденная ранами и столькими бессмысленными смертями. Жажда мести тоже была там, она пылала одинаково ярко, как и за Людей, так и за всех тех, кто отправил его на эту планету без поддержки. Если бы Киртра мог видеть его сейчас, размышлял Хоррисс, он был бы доволен.

Но Киртры больше нет, его тело сожгли этим утром, а прах развеяли по ветру. Хоррисс не произнес ни слова ему вслед, оставаясь таким же тихим, каким был, когда стражники разбудили его на борту флагмана, чтобы рассказать о судьбе его брата. Вид Киртры, лежащего на окровавленной палубе с суриа Ирриессы в левом глазу, был достаточно ошеломляющим, если бы не безжизненный труп Ирриессы поблизости и простреленное из пистолета тело маленького человечка, который, предположительно, убил их обоих, а затем попытался сбежать.

Такова была официальная версия, в которую мало кто мог поверить, но альтернативы были слишком противоречивы, чтобы представлять их Совету. Сегодня вечером будут разработаны великие планы, и ничто не должно было сбить их с намеченного пути.