СССР 2061 рассказы-финалисты с конкурса (до редактуры)

Лёд. Холод. Удивительно яркое. Удивительно холодное. Удивительно красивое солнце застыло на блекло-голубом небе. Антарктика!

Панцирь, сковавший в объятиях и землю и море. Ледяные горы, возвышаются над горами настоящими. Ледяные долины. Ледяные моря. Свирепые ветра, будто пулемётной очередью, мигом выдувают из попавшего под расстрел человека крохи тепла. Полотна загадочного полярного сияния. Вызов для горячих и яростных сердец. Антарктика!

Атомное пламя тысячи солнц, свирепствующее и неистовствующее в топке реактора. Крохотные подземные оранжереи с тропическими цветами и совсем уж неприлично маленькие парки. Многоярусные гидропонные фермы. Спрятанный под лёд, подземный город — Антарск. Строящийся город Антарск.

Десятки километров технических коридоров. Законсервированных складских помещений, заброшенных шахт и штолен, вырытых исключительно для взятия не оправдавших надежд проб. Прямые лучи высоких туннелей с пущенными по рельсам стрелами поездов. Под шлифуемым свирепыми ветрами ледяным панцирем скрыты нефтяные и газовые месторождения. Алмазы и руды. Уран и железо. Богатство, богатство, которое и не снилось древним царькам. Великие и труднодоступные сокровища ледяного континента.

***

Впервые они услышали о нём буквально сразу по прилёте в Антарск. Длительный перелёт на тяжёлом грузовом транспортнике подходил к концу. Сорок три человека и семнадцать тонн груза готовились к высадке. Посадка тяжёлого транспортника на ледяные пики не предусмотрена, поэтому высадка обещала быть веселой.

В грузовом отсеке царит суматоха. Люки распахнуты, ледяной воздух ледяного континента вымыл остатки тепла. Дирижабль-транспортник идёт на самом малом ходу. По льду, металлическими змеями скользят сброшенные вниз тросы. Под руководством пилотов и старожилов новички цепляли грузовые контейнеры к тросами. Прицепленные за карабины, кубы контейнеров бегут вниз. Касание о лёд заставляет карабин отцепиться от троса. Спокойно и без спешки их подберут уже после отлёта транспортника. Хуже всего если по каким-то причинам контейнер не отцепится и останется волочится следом за дирижаблем. В этом случае придётся сбрасывать трос.

Внизу, по траектории полёта транспортника, образуется цепочка из спущенных контейнеров.

В отдалении собраны в кучу контейнеры, предназначенные для отправки на большую землю. Рядом с контейнерами видны крохотные фигурки людей в ярких арктических скафандрах и такой же яркой расцветки ледяные сани.

Арктические скафандры новичков и старожилов одинаковы во всём, кроме цвета. У прилетевших на первую вахту новичков они цвета апельсина. У старожилов цвета яичного желтка. У тех, кто здесь пробыл уже четыре вахты и больше – ярко-красные. Пилоты транспортника и прибывшие с проверкой инспектора - временные гости на антарктической стройке – носят зелёные скафандры. Ледяные сани покрашены в цвет чистого неба. Получается россыпь цветных бусинок на бесконечном белом покрывале.

Груз спущен. На этот раз получилось удачно, не пришлось сбрасывать ни единого троса. Сейчас предстоит самое весёлое: десантирование. Не впервой, но всё равно волнительно. Скользить между небом и землёй - пристегнувшись карабином к сброшенному вниз тросу. Поверхность тычется в ноги игривым котёнком. Эдаким котёнком размером с гараж, от дружеского толчка которого можно и улететь. Спружинить ногами, отцепить карабин, перекатиться в сторону. Отбежать и уже на безопасном расстоянии отряхнутся и оглядеться. Оранжевые, как мандарины, новички скатывались по тросам с практически зависшего и лишь слабо подёргивающегося дирижабля. Они прибыли. Здравствуй Антарск!

Кто такие они?

Ну как же. Они – это Тихонов Маркс. Все и всегда считали, что его назвали в честь бородатого философа, основоположника марксизма. Но на самом деле имя выбрали в память Говорякина Маркса Сергеевича – первого человека побывавшего на марсианской орбите. И хотя на поверхность красной планеты Говорякин так и не ступил, ограничившись длительными удалёнными исследованиями. Всё равно в истории он остался как Маркс, побывавший на Марсе. Маркс с Марса. Правда, так как капитана второй марсианской явно назвали в честь основоположника марксизма, а Тихонова в честь капитана. То, получается, что и Тихонова, в какой-то мере, назвали в честь бородатого философа.

Словом, у Маркса были неоднозначные отношения с основоположником самого прогрессивного в мире учения.

Они – это Кида Соколова. Кидония Соколова. Девушка с большими добрыми глазами и острым, как шпага, языком, вместо имени гордо несущая название региона в северном полушарии красной планеты. Тихонов тоже был гордым. Попробуй не быть гордым, когда тебя зовут Маркс или, в лучшем случае, Кидония – заклюют ещё в школе.

На почве общей беды с именами собственными они и сошлись. Тихонов Маркс и Кида Соколова. Трёх дней полёта на медлительном грузовом транспортнике с маленькими и неудобными пассажирскими каютами вполне хватило, чтобы все перезнакомились со всеми.

Наконец, они – это Смирнов Алексей. Огромный, как полярный медведь и, наверное, потому очень спокойный и благожелательный инженер-конструктор горнопроходческого оборудования. Казалось, Алексей совершенно не умел злиться. На Кидины остроты он отвечал доброжелательным молчанием. Как человек с тривиальным русским именем Алёша попал в компанию Маркса и Кидонии? Загадка.

Так вот, впервые о нём они услышали прямо там, на посадочном поле, ещё до того как спустились в Антарск.

Антарчане цепляли к сброшенным с транспортника тросам предназначенные к отправке на большую землю контейнеры (много контейнеров, много больше чем привёз дирижабль). Сдавшие вахту, отбывающие пассажиры цеплялись за карабины, лихо возносясь к зависшей над головой громаде и успевая помахать рукой прибывшим на их место новичкам. Не успел Маркс наглядеться на взлетающие по тросам человеческие фигурки, как его довольно грубо хлопнул по плечу человек в жёлтом скафандре. Человек указал на ярко-синие сани, где уже собрались с десяток оранжевых новичков. Ну точно потерявшие наседку цыплята.

В общем радиоканале царил шум и гам. Взбудораженные десантированием новички торопились обменяться впечатлениями. Удивительно, что старожилы не призывали к порядку. Похоже, давали ребятам наговориться и выпустить пар.

Как только Маркс запрыгнул в кузов, тотчас взревел мощный мотор и сани довольно быстро, что называется с ветерком, понеслись к ближайшему сброшенному с дирижабля контейнеру. Пара антарчан-старожилов показала новичкам, как крепить чёрный куб грузового контейнера к саням. Второй и последующие кубы новички закрепляли уже самостоятельно. Вскоре по ледяному полю рассекал маленький поезд с санями-паравозом и контейнерами-вагонами. И не один - ещё четверо саней занимались сбором контейнеров. Возник азарт, хотелось привести в Антарск больше кубов-контейнеров, чем другие сани.

– Гони! Скорее! – кричали новички антарчанам. Старожилы только улыбались, направляя растущую змейку к очередному кубу. А, может быть, и не улыбались. За непрозрачными шлемами лиц не разглядеть, а в эфир они говорили скупо и только по делу.

Контейнеры стояли на лыжах установленных так, чтобы какой бы стороной не упал груз, он обязательно встал лыжнёй вниз. Вот остался последний бесхозный куб. К нему рванули сразу двое саней. Резко затормозили, обдав друг друга снежной крошкой. Не дожидаясь полной остановки, Маркс выпрыгнул из саней. Коснулся контейнера открытой ладонью, утверждая право первенства. Выглянул и столкнулся шлем к шлему с человеком в оранжевом арктическом скафандре коснувшимся контейнера с другой стороны.

– Эй, мы первые успели!

– Соколова? – удивился Маркс, узнав голос.

Девушка смущенно кашлянула. Маркс и сам смутился. Взрослые люди, специалисты, а устроили какой-то детский сад. Под насмешливыми взглядами старожилов они прикрепили куб к веренице контейнеров и сани покатили к ближайшему входу-шлюзу в подземный город. Пока новички собирали грузовые контейнеры, транспортник успел развернуться и улетал обратно, гоня по ледяным барханам свою смазанную, бесформенную тень.

Маркс пересел на сани к Киде. Алексей, поприветствовал присоединившегося товарища взмахом руки.

–Скорее, – поторопил старожил-водитель: -Потом будете шатуна ловить.

– Кого ловить? – переспросила Кида.

Вместо ответа, сани толчком рванулись вперёд. Может быть, антарчанин огорчился тому, что взамен последнего грузового контейнера прицепленного к саням он получил на борт Маркса Тихонова – ещё одного оранжевого новичка?

Ловить шатуна – значит заниматься бесполезным делом, зря тратить время. Почему зря? Потому, что нет никакого шатуна. Это миф, выдумка, шуточное объяснение вкрадывающихся в отчёты статистических погрешностей. Фольклор строителей Антарска. И хватит об этом. Давайте лучше поговорим о великой северной стройке.

Антарская стройка – пролог и фундамент для будущих космических строек. Проверенный на практике, в «тепличных» условиях вечной мерзлоты проект изолированного, самодостаточного города-техносферы будет повторён в лунных пещерах. В песках красной планеты. Корабли-станции-города техносферы долетят до самых дальних объектов солнечной системы. Дайте только время. Время и ресурсы, на добычу которых опять же нацелена антарская стройка. Вырастающий на месте старой военной базы, чудесный город станет воротами, открывающими массовое освоение и разработку богатств ледяного континента.

***

Знаете, сколько мальчишек сегодня мечтает о космосе? Не меньше пятисот миллионов, если принимать в рассмотрение всю планету. В Союзе так и вовсе каждый нормальный мальчишка мечтает своими глазами увидеть холодный блеск далёких звёзд не искажённый линзой атмосферы.

А знаете, сколько мальчишек становится космонавтами? Единицы. Может быть, десятки. Да пусть даже сотни. Всего лишь сотни из сотен миллионов – крайне неутешительная, для мальчишек, статистика.

Маркс Тихонов знал, что не сможет стать космонавтом. Он слишком рано родился, до массовых пилотируемых полётов ещё целое столетие. Поэтому он выучился на энергетика-ядерщика. Повелителя гигантских энергий множества солнц заключённых в топке атомного реактора. Профессия всего лишь в сто раз менее редкая, чем космонавт.

Но если разобраться по существу, то разве обслуживая реакторы строящегося города Антарска – предвестника лунных городов-техносфер и будущих космических строек. Разве Маркс, оставаясь на земле, а, вернее, под землёй, не участвует в космической экспансии человечества? Хотя бы немного.

Куда только не приводят мальчишек детские мечты о звёздах. И в подземные города и на просторы полей.

Программист и роботехник Кидония Соколова приехала в Антарск за… настоящей мужской работой. У родившейся в семье потомственных военных и имеющей пятерых братьев девушки ровно два выхода. Или до старости оставаться малышкой-милашкой, любимицей отца и братьев. Или вечно рвать жилы, постоянно доказывая родителям и, прежде всего, самой себе, что у неё стальной характер и что она может не меньше, а может быть и больше остальных. Следом за братьями идти в армию, значило плыть по течению. Кида выбрала более сложную, как ей казалось, судьбу. В конце-концов в армию берут всякого, годного по состоянию здоровья. А попробуйте попасть в Антарск хотя бы на одну единственную вахту!

Вы скажите, что программист или роботехник сегодня не профессия? Сегодня, в эпоху рассвета кибернетики, когда даже кухарки начинают использовать в повседневных делах алгоритмы роевого интеллекта. Когда продвинутые домохозяйки делают выписки из учебников по практическому применению методов нечёткой логики. А школьники младших классов реализуют методы мягких вычислений?

Может быть раньше, лет пятьдесят назад термин «программист» звучал гордо и ещё назывался профессией. Так же как когда-то, совсем давно, быть писарем значило иметь редкую и полезную специальность. Прошло время, и писать-читать научился буквально каждый. Профессия «писарь» исчезла за ненадобностью. Также, через сколько там лет, отмерла избыточная и больше не нужная профессия «программист».

Писари исчезли, но остались писатели и, на чей-то взгляд, даже в избытке.

Программистов больше нет. Но есть конструкторы алгоритмов. Есть сетевики-узловязы. Есть пастухи киберов.

Конструкторы разрабатывают алгоритмические системы, творят, создают основы. Узловязы плетут сеть, связывая между собой миллионы людей и миллиарды миллиардов устройств. Пастухи объединяют множество кибернетических единиц в общую совокупность и управляют ею. Словно из первобытного хаоса, из десятков и сотен тысяч отдельных киберов, автоматов и полуавтоматов, процессоров и чипов, возникает упорядоченная структура. Соколова была пастухом.

Сколько кибернетических помощников трудится вместе с людьми поддерживая, развивая и расширяя подземный город? От огромных строительных роботов до крохотных ремонтников-паучков. Если у вас есть один кибер, то пастух вам не нужен. Если киберов десять или сто, то можно обойтись и своими силами. Но если киберов у вас тысячи и тысячи, то вам крайне необходимы специалисты по управлению искусственными помощниками человека. Пастухов в Антарске было два десятка человек.

Что до последнего члена неразлучной троицы, Алексея Смирнова, то задай ему кто-нибудь вопрос: «Зачем ты, Алексей, прилетел жить и работать на великую полярную стройку?», Смирнов бы молча покрутил пальцем у виска. Это Антарск, дубина! Какой бы нормальный человек отказался…

И, это, конечно, неважно, но ещё Алексею всегда хотелось увидеть северное сияние.

***

Его называли шатун. Бродяга. Скиталец.

Он был мифическим персонажем фольклора стройки.

Кто-то столкнулся в редко посещаемом техническом туннеле с невидимым для системы роботом-проходчиком устаревшей конструкции. Робот не отзывался на команды. А когда человек попытался подойти ближе, убежал прочь. Из года в год этот «кто-то» был знакомым или знакомым знакомого рассказчика, увы, успевшим улететь на большую землю буквально недели назад.

Кто-то когда-то наткнулся на процарапанные во льду примитивные рисунки. По тем или иным причинам рисунки не сохранились. Обнаружил рисунки знакомый знакомого рассказчика, разумеется, тоже успевший откочевать на большую землю.

Кто-то ещё из сонма безымянных свидетелей покинувших Антарск видел, как маленький паукообразный робот-ремонтник выкладывает из болтов и гаек надпись на льду «кто я?». В глубоких туннелях под городом натыкался на выпиленные изо льда геометрически идеальные октаэдры, икосаэдры и прочие «дры».

Кто-то… Когда-то… Где-то…

Если пропала какая-то вещь, вчера точно лежавшая вот здесь, а сегодня отсутствующая, говорили: шатун взял поиграть. Если какой-нибудь глупый кибер ошибался или никак не мог понять, что хочет от него человек, старожил в сердцах восклицал: -Чтоб тебя шатун забрал!

– Знаете, что самое странное в легенде о блуждающем роботе? – поинтересовалась Кида во время обеда, в геометрической середине рабочего дня.

Они втроём облюбовали второй с краю столик, под пальмой в импровизированной кадке с раскидистыми, но пожелтевшими по краям листьями. Температура в столовой поддерживалась на уровне в плюс двадцать градусов и для пальмы этого, видимо, было недостаточно. Пальма вырастала из наполненного землёй массивного ящика со стёршейся маркировкой.

Кида скосила глаза на Маркса, но тот увлечённо расправлялся с салатом и, казалось, даже не слушал её. Соколова перевела умоляющий взгляд на Смирнова. Возвышающийся над девушкой на две головы, а над сидящим рядом Тихоновым на полторы, Алексей покорно спросил: «В чём странность?»

– В легенде упоминаются совершенно различные модели киберов. Проходчика с ремонтником не спутает даже слепой.

– Ну и?- вступил в разговор, доскребая остатки салата, Маркс.

– Либо у нас здесь прячется целая рота бродячих киберов, либо…

– Только не говори, что ты всерьёз воспринимаешь эту галиматью, – взмолился Маркс: – Соколова, тебе по должности не положено верить в бродячих роботов.

Пастух киберов задумчиво покрутила ложечкой в вазочке с взбитыми сливками. Слишком белые и слишком сладкие сливки со всех сторон облепили ложечку.

– Как раз как пастух, я не могла не заметить некоторые странности.

– Серьёзно?

– Положим мелких странностей хватает в любой сложной системе,- призналась Кида: – Обычно они никого не интересуют, пока система работает.

Алексей сказал: – Каждый сезон, кто-нибудь из новичков пытается отыскать шатуна и ничего не находит. Буквально каждый сезон.

– В этом сезоне кто-нибудь уже выходил на тропу охоты? – с любопытством спросил Маркс.

– Насколько мне известно – нет.

Ребята переглянулись.

Маркс улыбнулся: – Надо бы поддержать достойную традицию.

Кида наклонила голову: – Традицию безрезультатных поисков? Я не против…

– Вы серьёзно? – удивился Алексей.

Маркс с Кидонией переглянулись и хором ответили: – Нет! Но чем-то надо заниматься в свободное время.

***

Десятки километров технических коридоров. Пробитых штолен. Заброшенных ответвлений.

Есть такие, где царит минусовая температура, на стенах намёрз иней, а изо рта при дыхании вылетают облака пара. Есть коридоры и комнаты, заставленные всяким хламом чуть ли не со времён, когда на месте стройки располагалась военная база. Есть абсолютно пустые коридоры, только под потолком тянется жидкий пучок энергетических кабелей и одиноко моргает зелёным огоньком коробочка ретранслятора.

Маркс, Кида и Алёша сами не заметила, как превратились в ледяных диггеров - увлечённых исследователей подземелий Антарска. Свободное от работы и занятий в спортзале время они проводили в низких коридорах и узких штольнях. Формальным оправданием для похода по подземельям служили поиски блуждающего робота. Стратегия поисков была проста, как классический сибирский валенок. Спустившись ниже жилой и активной зоны, ребята останавливали каждого пробегающего мимо кибера. На случай если бы вдруг кибер не остановился или не прислал читаемый ответ, Соколову сопровождал десяток усиленных ремонтников последнего поколения. Юркие роботы вмиг догонят и скрутят любую другую модель. А если даже не смогут, то обольют и приклеят мгновенно застывающей пеной предназначенной для аварийного ремонта нарушений герметичности. Только из дня в день, все встреченные киберы вели себя умницами. С готовностью выдавали индивидуальные номера и подробно отсчитывались: куда бегут, откуда и зачем.

Ну и чёрт с ним, с мифическим бродягой. Бродить по подземельям Антарска само по себе оказалось удивительно интересным занятием.

Вообще-то в Антарске хватало людей со странностями. Одни вырезали ледяные скульптуры. Существовал даже официально зарегистрированный художественный клуб резчиков Антарска.

Другие работали без продыха, отдыхая самое минимальное время, две недели подряд, четыре – сколько позволял КЗОТ. Потом брали длительный отпуск и, напросившись в компанию к геологам, уезжали фотографировать льды и искать распуганных шумом стройки белых медведей.

Хотя, большинство, как и везде, проводило свободное время в сетевой виртуальности. Учились. Работали. Наконец развлекались.

После празднования завершения строительства третьего малого туннеля всем, кроме дежурных, дали выходной день. Такой шанс упускать нельзя. Друзья договорились встретиться на минус шестом уровне, у спуска в технические подземелья.

Наблюдая, за тем как Алексей проверяет исправность арктического скафандра, сменщик сказал с непонятным выражением: – И охота вам блуждать по старым коридорам…

Не прекращая сборов, Смирнов поинтересовался: – На что планируешь потратить свободное время?

– Между прочим, я изучаю онлайн-курс на энергетика четвёртого разряда. Сдам экзамены. Получу удостоверяющий сертификат. Там можно и о прохождении практики подумать,- не без хвастовства выдал смещник

– Онлайн-курс я могу и на большой земле пройти, когда вахта закончится, – рассудил Алексей: – А изучить лабиринт технических туннелей, удалённо, с большой земли, не получится.

Так-то оно так, но что с тех туннелей? А удостоверяющий прохождение онлайн-курса сертификат штука хорошая. Даже без подтверждения практикой.

И всё же, всё же.

Всё же – охота.

Охота исследовать самые дальние уголки заброшенных коридоров. Охота заглянуть туда, где, может быть лет десять, не ступала нога человека. Смахнуть изморозь с корпуса сломанного и позабытого внизу строительного кибера. Найти вплавленную в камень пластинку с днём и часом закладки очередного коридора.

И, разумеется, найти и поймать таинственного блуждающего робота, пусть даже он трижды мифический и несуществующий фольклорный персонаж - тоже охота.

Онлайн-курсами повышения квалификации можно заняться во время отпуска на большой земле. Но где ещё отыщешь такие коридоры? Поговаривали: где-то внизу спрятан секретный бункер оставшийся со времён военной базы.

Не успел Алёша заскучать рядом со спуском на нижние этажи, как из лифта вышел Тихонов. В оранжевом арктическом скафандре, без шлема, с открытым лицом и вырывающимся при дыхании облачками бледного пара - Маркс походил на ведущего новогоднего детского утренника. Впрочем, Алексей и сам не лучше.

Кидония запаздывала.

Распираемый принесённой новостью Маркс не утерпел и выложил Алексею: -Рисунки во льду, которые мы обнаружили на минус одиннадцатом. Круги и черты. Помнишь, как обрадовались? Оказалось, что это дурная шутка оператора из третьей бригады. Говорит: узнал о нашем увлечении и решил… пошутить. Вчера подходил извиняться. Сказал, что шутка затянулась. Шутник…

– Нарезанные из льда октаэды и прочие «дры» тоже проделки старожилов, – выдохнув облако пара сказал Алексей: – Я не хотел раньше говорить, чтобы не расстраивать.

– Значит, скитальца не существует. Только «деды»-шутники развешивающие лапшу на ушах доверчивых новичков?

–Видимо не существует.

– Расскажем Киде или лучше не стоит?- спросил Маркс.

Смирнов открыл рот, но ответить не успел. Двери лифта раскрылись и из него вылетело размахивающее руками деятельное оранжевое облако.

– Ребята! Ребята! Я придумала, как поймать его! – восклицала Кида подпрыгивая на месте и хватая за рукав то Алексея, то Маркса.

– Кого?

– Шатуна! Скитальца! Бродягу! Скорее вниз!

У ног Киды, в холке немного не доставая девушке до коленей, прыгал десяток механических ремонтников-пауков.

– Может, расскажешь каким образом? – поинтересовался Маркс, пока они спускались по длинной лестнице, держась за толстые, тускло блестящие поручни. Шахты лифтов заканчивались на минус шестом не доходя до нижних, технических этажей.

– Увидишь, – отговаривалась Кида.

– Ни у кого не получается найти шатуна, а ты раз и поймаешь?- недоверчиво тянул Маркс.

– Потому что я умная, – снизошла до объяснений Соколова: – И ещё наблюдательная. И кругозор у меня широкий, как поле. Тогда как у остальных он узкий словно штольня.

Маркс с подозрением уточнил: – У кого это здесь узкий кругозор?

Они проходили через заброшенное складское помещение. На полу лежали остатки обёртки и несколько ящиков из под упаковки присыпанные не то инеем, не то пылью. Загорающиеся при приближении человека лампы светили тускло, в половину накала.

Оглядевшись, Кида заметила: -Похоже мы спустились достаточно глубоко.

– Достаточно глубоко для чего?

– Чтобы заглушить канал связи и киберы не могли достучаться до центральной.

Алексей спросил: – Как же ретрансляторы?

– Отключила по всему этажу.

– Для чего?

Кида посмотрела на него как учительница на непонятливого ученика и терпеливо объяснила: -Чтобы поймать скитальца.

– И где же он?

– Прямо здесь.

Маркс принялся оглядываться: – Где?

– Попробуй отгадать.

Пустой склад. Мусор по углам, но не так много, чтобы в нём могло спрятаться что-нибудь крупнее кошки. И десяток киберов покорно следующих за Кидой с верхних этажей.

– Рассказывай,- потребовал Тихонов.

– Скиталец – это не какой-то отдельный кибер. Паразитная алгоритмическая структура. Вернее не паразитная. Изначально она была алгоритмом для проверки и тестирования киберов. Пока кибер имеет связь с центральной, алгоритм-шатуна неактивен. Поэтому все встречи со скитальцем происходили внизу, где связь ненадёжна. Поэтому свидетели описывали разные модели киберов от ремонтника до проходчика. Строго говоря: скиталец не один. В Антарске имеется огромное множество скитальцев, очень похожих друг на друга, но всё же различных.

– Который из них? – Маркс кивнул на выстроившихся шеренгой киберов.

– Потенциально – все. А в реальности… В алгоритме-шатуна накопилось великое множество ошибок. Я не уверена, что хотя бы одна из десяти копий сможет запуститься. Сейчас проверим.

Кида скомандовала: – Техника стоп!

Механические пауки упали там, где стояли. Многочисленные конечности подогнулись. При получении команды, в отсутствии связи с центральной, киберы должна были перейти в спящий режим.

Лежат, не двигаются. Кида закусила губу – она знала, что не ошиблась, но неужели алгоритмические структуры во всех десяти киберах накопили столько ошибок, что не могут перехватить управление даже в случае потери связи с центральной и перехода основной операционной системы в режим сна?

Соколова видела недоверие в глазах Маркса и скептически поджатые кубы Алексея. Срывается такая демонстрация собственной правоты!

Но нет. Вот один кибер дёрнул лапой. И второй тоже. Остальные восемь продолжали неподвижно лежать.

Неуклюже, дёргаными движениями. Кибер поднялся. Осторожно покосился на людей линзами камер. Успокоенный неподвижностью больших оранжевых пятен, шатун номер один подошёл к одному из лежавших неподвижно киберов и, по прямому каналу связи, принялся заливать в него свою копию алгоритма скитальца. Взамен той, неработающей из-за огромного количества ошибок, которая была в нём раньше.

Шатун номер два тоже сумел подняться. Подошёл к первому шатуну. Две, почти идентичные, хоть как-то работавшие версии алгоритма скитальца были сравнены и скрещены между собой. Получившиеся на их основе версии алгоритма залиты в лежавших неподвижно киберов.

Тычась друг в друга, они поднимались на пружинящие лапы. Линзы камер вертелись с необычайной быстротой, оглядывая скромный быт заброшенного склада.

Кида восхищённо сказала: -Самостоятельная эволюция алгоритмов. Мы её воспроизводили в лабораторных условиях на последнем круге обучения. Но эта – самопроизвольная. В природе, а не в лаборатории!

Вспугнутые звуком её голоса, киберы заметались. Маркс и Алексей бросились их ловить. Юркие ремонтники ускользали из рук неуклюжих мужчин. Им очень помогало, что кроме как по стенам, киберы могли бегать по стенам и даже по потолку.

Наблюдающая за игрой в догонялки Соколова заливисто хохотала. Отсмеявшись, крикнула: «Полный стоп! Безусловное отключение!»

Зашитая на аппаратном уровне команда отключила взбудораженных присутствием людей шатунов. Сидевшие на потолке кибере попадали вниз, а тот, что пытался сбежать по стене, поджал хрупкие манипуляторы и откатился, по инерции, в угол.

– Техника, старт,- продолжала командовать Кида, возвращая управление основной операционной системе.

– Мы поймали шатуна!- торжественно объявил Маркс.

Кида вскинула кверху тонкие, изогнутые брови: -Мы?!

Поймать половина дела. А что делать с ним дальше?

Оставить, как было? Запрещено техникой безопасности. Какие-то там паразитные алгоритмические структуры. На таком важно объекте как строящийся город Антарск. Категорически недопустимо.

Вычистить структуру из системы? Удалить безвозвратно, чтобы не осталось и следов? Жалко.

– Он ведь почти как живой,- сказала Кида: -Словно цветок или бабочка.

– Сохрани копию в накопителе,- предложил Маркс.

– Сохранённые в накопителе копии скитальца будут как засушенные цветы. Как бабочки под стеклом. Форма сохранится, но жизнь уйдёт.

Бесконечно терпеливым голосом, Алексей поинтересовался: -И что же станешь делать с парой сотен тысяч хоть как-то работающих, похожих, но не одинаковых, копий алгоритмов скитальца?

– Маркс, ты говорил: твоя сестра конструирует экземпляр виртуальной реальности в качестве дипломного проекта? Может быть для виртуальной реальности ей потребуются виртуальные звери?

Тихонов покачал головой: -Не хватит вычислительных мощностей.

Кида удручённо согласилась: -Не хватит.

Ох уж эти девушки! Всех на свете им жалко. И цветы, и бабочек и блуждающие алгоритмы.

Стучит, бьётся горячее сердце реактора, обеспечивая энергией антарскую стройку.

Веют, дуют ветра над ледяной пустыней – точат пики ледяных гор.

Ещё один туннель пробит во льдах. Пущена ещё одна стрела поезда, протянута ещё одна ветка подземной железной дороги. Шахтёры начали разработку новой шахты. Прошло время, закончилась вахта.

Бывшие новички готовятся улетать на большую землю. Большинство из них, после отдыха, вернётся назад. Антарск это навсегда. Где ещё, в каком уголке необъятной страны почувствуешь такое сосредоточение прогресса, такое кипение страстей?

Но есть и те, кто выберет иную дорогу. Кида, смущаясь и радуясь, показывала друзьям приглашение из института структур и систем. Её, как первооткрывательницу, приглашали принять участие в изучении виртуальной экосистемы. Экосистемы созданной алгоритмом скитальца и состоящей исключительно из его расходящихся в пространстве вариантов копий.

Блуждающий робот пойман. Впереди ещё много дел. У Маркса и Алексея на антарской стройке. У Киды в институте структур и систем. Расставаться грустно. Но без расставания невозможна новая встреча, а она обязательно будет. Не может не быть.