СССР 2061 рассказы-финалисты с конкурса (до редактуры)

Таня забежала в класс за несколько секунд до звонка, и едва успела юркнуть за парту, как Светка Курицына шепнула ей:

– Слышала, что твой Карпов на физкультуре учудил?

– Во-первых – он не мой… – возмущенно шепнула в ответ Таня.

Она усиленно занималась легкой атлетикой, уроки физкультуры у нее были отдельные, по спецкурсу, поэтому что было на общем уроке, она знать не могла. Это было во-вторых.

– С вышки прыгать забоялся! – Светка не обратила внимания на возражение, а продолжила болтать громким шепотом. – Трусишка твой Карпов! Все девчонки прыгнули, а он залез, постоял, постоял – развернулся и убежал! Плачет теперь где-нибудь, в укромном уголке...

– Ой, дура ты, Светка…

– Так! Курицына, Егорова! Что за разговоры после звонка?! – прервал их строгий голос учителя.

Девчонки затихли.

Электронная парта показала Тане четверку за домашнюю работу, развернула тему сегодняшнего урока и персональный список задачек. Таня мельком глянула на половину соседки – ха, трояк Светке за домашку! так тебе и надо, сплетнице! – потом тайком достала смартфон и посмотрела через соцсеть. Как она и предполагала, Алешка сейчас был в школьной лаборатории. Чем ближе был всесоюзный конкурс изобретений школьников, тем больше Алексей проводил там времени; а в последнее время и вовсе – стал пропускать некоторые уроки – с согласия учителей, конечно.

В то, что он плачет, Таня не верила, это все придумки дуры-Светки. А что не стал прыгать… ну мало ли, что. С Алексеем они дружили давно, с пятого класса, и она хорошо его знала. Обычный мальчишка, хороший. Безрассудно смелым его не назовешь, но и трусости за ним Таня не замечала. Хотя, сказать по правде, и ситуаций для проявления того или другого у них не было…

Весь урок прошел для Тани словно мимо, она все время думала о поступке ее друга. И, едва прозвенел звонок, схватила школьную сумку и направилась в лабораторию– помещение на третьем этаже, отведенное для самостоятельной работы школьников. В прошлом году, алешин проект молекулярного опреснителя получил диплом на школьном конкурсе идей, и ему разрешили работать над ним в школьной лаборатории – такое право получали немногие, и поэтому Таня была рада за Алешку и даже немного гордилась, тем что у нее такой друг.

Таня мельком взглянула на плакат, с которого космонавт строго предупреждал: "Осталось 5 дней!" – цифра была торопливо написана на криво приколотом блокнотном листочке, словно подтверждая жесточайший цейтнот – и прошмыгнула в дверь. Алексей еще был там; как обычно, возился со своими железками. Таня осторожно протиснулась между дорожным роботом-ремонтником и вольером с кибер-котятами; авто-парикмахер при виде нее встрепенулся и пробасил "Как желаете постричься?" – его изобретатель, Вася Бубликов из пятого "в", с надеждой проводил ее взглядом, но Таня не поддалась на жалость, посмотрев на его голову, уже лысую как бильярдный шар.

– Привет! Как дела? – спросила Таня Алексея, стараясь не выдать волнения.

– Привет… – едва оглянувшись, пропыхтел тот, орудуя отверткой в недрах агрегата, который он называл молекулярным конструктором. – Есть две новости: хорошая и плохая. Плохая – то, что синтез в вертикальной ламинарной струе, ожидаемо, не принес успеха.

Он оставил "конструктор" в покое, присел на стул и принялся объяснять, размахивая отверткой, как дирижерской палочкой:

– Понимаешь, пока размер молекулярных блоков небольшой – все идет хорошо. Но при переходе на макроуровень – как и раньше – вместо нужной конфигурации получаем черт-те-что. Я думаю, что вес конструкции уже начинает играть заметную роль. Вот как снежный шар– как только размер и вес превышают критическую величину – он сам разламывается...

Но Таня пропустила все это наукообразие мимо ушей. Ее интересовал только один вопрос:

– А почему ты с физкультуры сбежал? И с вышки не прыгнул...

– Что? С какой вышки? – Алеша словно не сразу сообразил, потом пожал плечами. – А! Вышка это ерунда! Не до этого мне сейчас – пять дней осталось чтоб заявку на конкурс подать! А надо срочно...

– Эх, трусишка! – Таня произнесла это вроде бы и в шутку, а прозвучало все равно обидно.

– Я – трусишка? – опешил Алексей. – Из-за этой вышки дурацкой?!

Он тут же покраснел и неожиданно вскипел:

– Знаешь, что! – он словно поперхнулся от обиды, и вдруг выпалил– Чего ты тогда ко мне пришла?! Иди, с смелыми общайся!… Еще всякие будут мне указывать, откуда прыгать, откуда не прыгать... Сам решу, ясно?!

Он отвернулся, и ожесточенно снова принялся разбирать свой агрегат.

Таня сперва опешила, но потом обида нашла и на нее.

– Я – всякие? Ну и уйду! А ты так и будешь трусишкой, до конца жизни!... Советский школьник должен быть смелым! – выдала Таня фразу из школьной речевки, и тут же почувствовала как торжественно и нелепо она прозвучала.

Но Алексей только еще яростнее завертел отверткой, словно Таня была для него пустым местом, и ей стало тоже обидно. Она молча вышла из лаборатории, и направилась домой. Она ведь хотела как лучше, а он…

* * *

Прошло три скучных дня. С одной стороны, Таня понимала, что обидела друга, но и собственная обида не давала ей сделать первый шаг к примирению. Максимум, на что она была готова – выставила аватаркой грустного котенка, на своей соцстраничке. Но Алешка не только не написал ей, но даже не зашел.

В субботу утром Таня не выдержала. Она зашла в соцсеть на страничку Алексея. И что же она видит? Ничего! У Алексея ровным счетом ничего не поменялось! Верный же, оказывается, он был друг!

Интересно, что он сейчас делает? Опять небось с своим дурацким агрегатом возится… Она кликнула по страничке, и нахмурилась. Соцсеть показывала, что Алешкин смартфон, а стало быть и сам Алешка – был за городом.

Хорошенькое дело! Она, как дура, три дня места себе не находит, а он спокойненько уехал на природу! Наверное, с друзьями! Небось купается сейчас, загорает! А на нее ему наплевать! Предатель! Слезы подкрались к глазам, Танька заморгала – только бы не зареветь, только бы не зареветь!

Гад какой! Вот сейчас поехать бы, рассказать его друзьям, кто такой, этот Алешка!

Она сама не заметила, как потянула карту рукой, увеличивая ее – словно хотела увидеть там мальчишку, который веселится, позабыв о ней.

Но вместо этого, Таня наконец заметила надпись рядом с алешкиной меткой на карте: "Сосновский аэродром ДОСААФ".

ДОСААФ? Аэродром? Что там делает Алешка? Ошибка, наверное.

Ой, мамочки….

Она вдруг все поняла: Алешка поехал на аэродром, чтобы прыгнуть с парашютом! Чтобы доказать ей, что он не трус! Значит… значит, ему не все равно!

Ох, какая же она дура! Она его ругала!

А он решился на такой смелый поступок ради их дружбы! Ради нее!

Слезы мгновенно высохли. Алешка! Алешка, ты такой замечательный! Молодец!

Ой, а вдруг он не прыгнет? Вдруг снова… испугается?

Таня немного подумала, а потом решила – ну и что? Раз решился попробовать – значит, уже не трус! А самое главное – значит, он ее настоящий друг!

И надо сейчас же увидеть его, и сказать ему все это. Прямо сейчас, не откладывая.

* * *

Алексей, и в самом деле, был на аэродроме; и действительно, готовился прыгнуть с парашютом.

С утра он прошел символическую медкомиссию, потом подробный инструктаж, потом отрабатывали приземление. Наконец, удовлетворенный результатами инструктор, повел их на летное поле. Там, улучив момент, Алешка подбежал к летчику.

– Извините, пожалуйста... А вы на какую высоту нас поднимете?

Тот оглянулся, окинул начинающего парашютиста взглядом:

– Перворазников-то? На тысячу.

– Не меньше? А можете чуть повыше? Ну, хотя бы на немного, метров на сто-двести.

Пилот удивленно посмотрел на него и буркнул:

– На сколько положено, на столько и подниму, – потом смягчился и добавил – Не бойся, хватит тебе высоты.

– Да я не боюсь. Просто мне надо повыше.

– Наберешься опыта – с трех будешь прыгать. Не мешайся тут у самолета, под винт еще попадешь!

– Ну хоть чуточку повыше! – убегая крикнул Алешка.

Наконец, им раздали парашютные ранцы, помогли одеть, застегнуть, подогнать все лямки и ремни по размеру. Новичков, как он, было пятеро. Их построили.

– Это что? – инструктор заметил на боку Алешки большой кожаный футляр фотоаппарата и усмехнулся. – Фотографировать решил? Оставь тут, вместе с очками. В первый раз тебе не до фотографий будет. Или при приземлении разобьешь.

– Не разобью. – твердо возразил Алексей и похлопал по потертому футляру. – Я ради этого только и прыгаю.

– Ну, как знаешь. Кру-гом! – скомандовал инструктор и осмотрел парашютные ранцы сзади.

Осмотр его удовлетворил:

– Нале-во! На посадку, шагом-арш!

* * *

Автоматическое такси остановилось у дачной остановки – по проселочным дорогам Единая Дорожная не ездила; можно было проехать дальше на ручном управлении, но у Тани еще не было водительских прав. Впрочем, до аэроклуба тут было уже совсем недалеко – два километра до него она пробежала, как на крыльях. На здании парашютного клуба висел замок, а где-то вдалеке за деревьями жужжал мотор самолета.

Таня выбежала на летное поле, и за взлетной полосой увидела людей. Самолет уже был в воздухе – зеленый "кукурузник", закладывая широкие круги, набирал высоту. Таня добежала до группы парашютистов, но Алексея среди них не было, и Таня растерялась.

– Что, стрекоза, опоздала? – улыбнулся ей здоровенный мужик в тельняшке. – Завтра приходи, к восьми.

Наверное, это инструктор, решила Таня, и с замиранием спросила:

– Я тут друга ищу. Вы не видели тут мальчика… моего возраста, ростом примерно с меня, в очках – сбивчиво объясняла она; наконец, справилась волнением и добавила – Алеша Карпов.

Мужик усмехнулся снова.

– Жених, что ли? Сейчас посмотрим… – он достал из горчичных штанов блокнот, отлистал, и пробежался по списку – Есть тут такой. Как раз, был в очках. Вон они лежат.

– А где же он сам? – осматриваясь, спросила Таня.

– А он во-он там! – мужик показал рукой на самолет в небе. – Смотри сейчас. Твой Алешка крайним пойдет, потому что шибко легкий. Ты его корми получше, стрекоза.

Таня отвернулась и стала смотреть в небо. Как раз в это время из самолета начали прыгать парашютисты. Первый, второй, третий… маленькие белые облачка куполов, один за одним набухали в небе. Алешка, ты молодец – только и вертелось в голове у Тани.

Последняя темная точка отделилась от самолета… и обгоняя остальных, устремилась к земле. Парашют над ней не раскрылся.

– Ай, – вскрикнула Таня, прикрывая рот ладонью.

– Цыц! – гаркнул на нее инструктор, – Бывает … раз на мильен. На четырехстах метрах автомат запасной парашют откроет.

Он повернулся к стоящему рядом человеку с биноклем и коротко спросил:

– "Подушка" его ведет?

– Ведет! – подтвердил тот, показав рукой куда-то вперед, потом снова поднял бинокль, вдруг чертыхнулся, перенастроил рацию и торопливо и твердо заговорил в нее – Отпусти стропу, отпусти стропу. Разожми руки, тебе говорят!!!

Темный крошечный силуэт камнем несся к земле. Таня не знала, сколько это – четыреста метров, но с каждой секундой зажимала рот сильнее и сильнее, не отводя взгляда от падающего. "Алешка!" – а теперь Таня не сомневалась, что это он – "Алешка, очнись, очнись!" – билось у нее в голове. Стоящий рядом инструктор вдруг выругался, оттолкнул ее и побежал вперед. Рядом заохали и засуетились, кто-то начал звонить в экстренную.

Падающая фигурка уже была у самой земли, и Таня уже была готова зажмуриться, чтобы не увидеть момента удара, но в самый последний момент вдруг от фигурки протянулась короткая полоска, вспыхнул купол – и через несколько секунд уже ткнулся о землю и начал опадать.

– Успел, а? Успел? – спросил кто-то рядом.

– "Подушка" раскрываться не стала, значит скорость успел погасить. – ответил человек с биноклем, но несколько человек сорвались с места и побежали за инструктором к месту приземления.

Таня сорвалась с места вместе с ними.

Она бежала так быстро, как не бежала еще никогда в жизни. Она обогнала всех, даже инструктора в тельняшке.

Алешка лежал на спине и слабо копошился, запутавшись в стропах. Недалеко стояла небольшая самоходная тележка с каким-то тюком.

– Лежи, лежи! – закричала, подбегая, Таня. – Тебе нельзя шевелиться!

Алешка удивленно обернулся на нее:

– Почему?!

– Ты жив?… То есть, ты цел?

– Конечно, я жив. – кряхтя выдавил парашютист. – И, разумеется, я цел.

Алешка наконец-то отстегнул парашютные лямки, выбрался из амуниции и поднялся на ноги. Подул на красные ладони и коротко пояснил:

– Вытяжной держал. – он хмыкнул, покачал головой и вдруг облегченно выдохнул – Хух, надо же, получилось!

Только сейчас Таня заметила его бледность и поняла, какой страх ему пришлось преодолеть. А Алексей снова удивленно посмотрел на Таню:

– А ты как здесь оказалась? Я же никому не говорил. – он скинул с головы шлем, который сползал на глаза и мешался.

– Я… я.... – как назло все мысли и слова вылетели из Таниной головы, и она просто позорно разревелась, опустив голову. А чего он такой дурак!

– Тань, ты что? – Алешка обнял ее за плечи. – Испугалась, что ли? Вот глупенькая! Я же все рассчитал! Все до секунды, с запасом! И тренировался – и дома, и в Доме Пионеров, на виртуалке. Да и "подушка", вон, если что, спасла бы. Да что ты ревешь?!... Смотри!

Он встряхнул ее, и показал черный футляр от фотоаппарата, который болтался на его поясе. Алешка аккуратно раскрыл его, но вместо фотоаппарата там был, какой-то алешкин самодельный приборчик, мигающий крохотными лампочками.

– Вот! Теперь, думаю, все получилось! Время свободного падения – десять секунд! Понимаешь?! Почти невесомости! Я, когда в школе на вышку залез – и мне эта идея в голову пришла! Сделать молекулярный синтез в свободном падении! Макромолекула будет собираться в невесомости, и вес ей уже не помешает! Оставалось только камеру молекулярного синтеза сделать переносной… Эх, сейчас бы через микроскоп глянуть, чтоб убедиться! Ну ничего, если сегодня не получилось – у меня один день в запасе есть, я завтра еще раз прыгну...

– Я те прыгну… Я те прыгну!– запыхавшись, проревел подбегающий инструктор в тельняшке, выдергивая на бегу из штанов широченный ремень, – Сейчас ты у меня так попрыгаешь... что месяц сидеть не сможешь! … Ах ты, прыгун!...

Алешка ойкнул, Таня взвизгнула, и ребята припустили бегом по полю…