Спецкурс магической ботаники

Глава 23. Изумрудное жало

Стремглав нестись над облаками в крепкой хватке командира гвардейского звена в окружении мрачных, до зубов вооружённых гвардейцев было куда приятней и спокойнее, чем катить в карете в обществе хохочущего карателя. Форма чёрно-золотой расцветки определённо милей её сердцу, чем синяя! Любые сотрудники службы имперской безопасности — даже совершенно незнакомые Кэсси — воспринимались товарищами и соратниками, чего она никак не могла сказать о тайных карателях. Как говорится, всё познаётся в сравнении: стоило столкнуться с альтернативными «правоохранительными органами» и служба имперской безопасности засияла белоснежными одеждами правосудия и справедливости.

— Жаль, что вам пришлось поволноваться, но если бы мы предотвратили ваше похищение, дело могло бы обернуться куда хуже. Разозлись негодяи на срыв их планов, могли бы без затей шарахнуть по вам из-за угла мощным фаерболом, а от такого нападения практически невозможно защитить: умелый артефактор так зачарует огненный шар, что тот через все стандартные защиты пролетит, — проворчал командир, плотнее сжимая руки вокруг её талии. — Хорошо, что вас благополучно довезли до места: хоть наш человек и сидел на запятках, а одно звено вело вас с воздуха, всё равно волновались. Нам было приказано держаться в тени вплоть до окончания спецоперации и обнаружить себя только при возникновении угрозы для вашей жизни и здоровья. Честно говоря, не ожидал, что возникнет угроза для ваших похитителей, но о них точно переживать не намерен. Каратели — не самые милые люди на свете.

Последние фразы прозвучали желчно — особисты явно не жаловали магов в синем, и Кэсси отлично их понимала! Не понимала другое — что ж за руководители у этой мутной шайки, раз контора не может покончить с ними раз и навсегда? К чему всё так засекречено, что и общественное мнение, и рядовые гвардейцы считают тайных карателей подразделением самого СИБа?!

— На кого они работают? — прямо спросила она. Не ответят — ладно, про секретность она наслышана, не в обиде будет.

— На королевские семьи, разумеется, карательные отряды формируются из боевых магов королевской стражи, — поморщился командир, — но вам не следует распространять эти данные.

Маги королевской стражи! Да уж, могла бы и сама догадаться, какие единственные вооружённые формирования страны не подчиняются службе имперской безопасности!

— Правители давних времён не рассчитывали на одну магию власти в деле удержания трона. В Смутные Века мятежников было слишком много, поэтому у королей имелась насущная необходимость вылавливать и казнить всех, на ком появлялась метка проклятья заговорщика, не дожидаясь их самопроизвольного отхода в мир иной. Видите ли, предатели часто умудрялись причинить существенный вред короне до того, как их настигало возмездие проклятья.

— Много мятежников? Они же добровольно обрекали себя на смерть: знали, что погибнут, даже если их не выследят каратели! — ужаснулась Кэсси.

— Люди находят удивительно много поводов для самопожертвования, — сухо обронил командир, и Кэсси по-новому взглянула на историю родной страны.

Школьные учебники повествовали о Смутных Веках как о времени войн королей, не оговаривая, что попутно народом не раз предпринимались попытки свержения собственных правителей. Она впервые ясно осознала, сколько личных трагедий скрывала за собой короткая фраза параграфа: «Закончились Смутные Века тем, что уставший от войн простой люд взялся за вилы во всех пяти воюющих королевствах, вынудив правителей сесть за стол переговоров».

— Про метку проклятья слышала и на иллюстрациях в учебниках её видела, но она же обычно проступает на груди или плече и скрыта под одеждой — как её замечали каратели? — спросила Кэсси, по преподавательской привычке не любившая в лекциях не прояснённые моменты.

— Появление и обнаружение метки — финал поисков, а начинаются они с внезапно заболевших людей, не желающих обращаться к целителям. Проклятье постепенно подтачивает физические силы простолюдинов, а у магов приводит к резким приступам полного магического истощения. Такие приступы всё сильней вытягивают из мага жизненные силы, и после очередного он уже не встаёт. Скрыть такие приступы весьма затруднительно по причине их непредсказуемой внезапности.

Дальше гвардеец пространно рассказывал о том, что в прежние века задачей тайных карателей было только выявление тех, кто решился предать клятвы верноподданности. Однако развивающаяся служба имперской безопасности со временем стала справляться с львиной долей всех заговорщиков, и каратели принялись несколько расширять свои... хм-мм... функции. К сожалению, СИБ не может себе позволить действовать беззаконными методами карателей, поэтому похитителей Кэсси будут судить по закону, и если удастся — призовут к ответу того, кто отдал приказ о её ликвидации. Скепсис в голосе командира на последних словах заставлял предположить, что призыв к ответу вряд ли состоится, если приказ отдал кто-то из королевской семейки. Записка Левитта, сообщавшая о первоначальном намерении гвардейцев тихо-тихо изъять её из темницы и не накалять отношения с руководством карателей, намекала на то же. Там, где замешана политика, правосудие часто даёт сбой, а приверженные закону правоохранительные органы вынуждены действовать скрытно и без огласки.

Всё, что говорил командир звена особого назначения, было несомненно важно и познавательно, но Кэсси не вслушивалась в его речь: после слов о резких приступах полного магического истощения её голову наполнил тревожный звон. Мысли заполошно заметались, виски сдавило тупой болью. Нет, у Мара причина приступа была другой, он же сам ловит заговорщиков! Мало ли причин для магического истощения у руководителя высшего звена в такой организации как СИБ?! Их масса, устанешь перечислять!

Многократно повторив про себя эти слова, Кэсси сумела овладеть собой и вернуться к диалогу с особистом.

— Маги королевской стражи чаще всего начинали со службы в наших рядах, но быстро увольнялись, — ворвался его голос в её смятенный разум.

— Отчего? — Вопрос ради вопроса, чтобы не молчать.

— Не сходились характером с основным коллективом, — буркнул гвардеец и добавил неохотно: — Гадкий у них характер. Давно пора распустить восвояси королевскую стражу, служба имперской безопасности и так прекрасно со всем справляется, с охраной королей в том числе. Да только дела, касающиеся их величеств, просто и быстро не решаются.

Ещё бы, властители жить не могут без личных телохранителей, искореняющих по их указу «злостных заговорщиков» и тех «убийц», которых не осудила и не отправила на казнь имперская безопасность. Оттого-то мерзкая организация тайных карателей и осталась с тех времён, когда при создании СИБа короли выторговали себе право на собственные вооружённые отряды. Она бы сказала — право на собственных головорезов, действующих в обход всей разветвлённой законодательно-правовой системы империи.

Звено пошло на снижение, и под Кэсси замерцал ослепительными огнями королевский дворец. Её вторая аудиенция у короля, а она опять одета не по правилам светского общества: в грубые ботинки, испачканные грязью брюки и рубашку, рукав которой порван и заляпан кровью. Если король ещё не скончался, его может хватить инфаркт.

На этот раз никого из придворных на ступеньках парадной лестницы не было. Королевской стражи — тоже, вся охрана щеголяла формой гвардейцев СИБа и приветливо кивнула её сопровождающим. У порога её встретил не разодетый церемониймейстер, а замглавы имперской безопасности Марал Левитт собственной усталой персоной. Плохой знак! Зеленоглазый брюнет являлся источником всех опасных водоворотов на её жизненном пути. При первой встрече надо было бросить его под дождём на дороге, а не согревать и откармливать!

— Визиты во дворец нравятся мне всё меньше и меньше, — прошептала Кэсси, еле поспевая за широко шагающим Левиттом.

— Мне тоже, — поморщился он.

Атмосфера напряжённого ожидания развязки будто сгущала воздух в залах и приглушала свет магических огней. Никто не вставал у них на пути: перепуганные вельможи тихими тенями перемещались вдоль стен к боковым галереям — в тех имелись выходы в сад и на манежную площадь с торца здания дворца. Вечно сновавшие по анфиладам слуги исчезли вовсе. Остались и преумножились лишь фигуры гвардейцев, замерших на своих постах.

— В прошлый раз ты обещал вывести меня из дворца живой и невредимой и помочь сбежать из страны под другим именем, — задумчиво нарушила установившееся молчание Кэсси, но ей не ответили. М-да, порой молчание яснее тысячи слов. Эх, видел бы её сейчас ректор — прыгал бы от счастья: задача дожить до затеянного им отбора становилась для неё сложнее самого отбора. Шансы занять должность в академии без приставки «исполняющая обязанности» таяли, как снег по весне. — Гвардейцы не знают, что произошло с королём, хоть ты просвети, для чего я так срочно понадобилась.

— Изумрудное жало.

Кэсси потрясённо ахнула и встала как вкопанная, но её не потянули дальше. Их бег внезапно закончился в маленькой комнатке, предназначенной для личного камердинера короля, помогающего ему облачаться в наряды утром и разоблачаться перед сном. Сбоку примыкала гардеробная, а дальше шла святая святых дворца — королевская спальня. Из спальни сюда, в уединённый закуток, доносились встревоженные голоса множества людей, но здесь и сейчас они были только вдвоём.

Мар прекрасно знал, что спасти от изумрудного жала невозможно, — у него же по всем предметам были отличные баллы в академии! Невозможно, если не уповать на чудо, которое она не сможет сотворить, поскольку царицей растений вовсе не является. Невозможно отдавать приказы растениям, она всего лишь ощущает их чувства! Подумалось, что в комнате имеется окно, и можно улететь прочь, далеко-далеко от столицы и от Каруза в целом — улететь до того, как всё станет окончательно плохо... и окончательно поздно для полётов.

Да, можно было бы улететь, не будь Марал Левитт тем, кем он был. К сожалению, она его чертовски хорошо понимала — она бы тоже не метнулась в окно, имейся у неё крылья. Пока человек жив — его надо спасать. Даже если он маг и король.

— Пошли, — вздохнула Кэсси, отвернувшись от окна, и сама потянула в сторону дверей.

— Да, через минуту. Ты знаешь, я тоже думал о побеге.

Ещё бы о нём не думать: кто-то же должен будет ответить за смерть короля и сложить голову на плахе. История пестрела примерами того, как наказывали телохранителей, безопасников и целителей, не сумевших предотвратить отход монархов в мир иной. Примечательно, что обычно приказ об их казни подписывали именно те, кто и организовал смену власти в угоду своим интересам. Убийство короля — веский повод сменить всю верхушку службы имперской безопасности и усилить личные боевые отряды правителей. Несомненно, что венценосные семейки на полную катушку воспользуются этим шансом, чтобы ослабить СИБ и усилить собственные позиции. Не надо быть прожженным интриганом-политиком, чтобы понимать очевидные вещи.

— Кэсси, у тебя слишком выразительное личико, отважная моя, — с ласковой усмешкой в голосе прошептал Левитт.

Невыносимый брюнет развернул её лицом к лицу. Его объятья налились силой, но не такой, как всегда, — не магической. Зелёные глаза стали шальными-шальными и приблизились к её глазам, вынуждая ресницы опуститься. А потом её губ коснулись упругие тёплые губы, и по венам покатился горячий тяжёлый поток, будто в них впрыснули ядовитой смолы адренац еи.

К чему жить непременно в реальности, если жить осталось недолго? Запустив пальчики в черные локоны, Кэсси упивалась поцелуем, запоминая вкус губ, давно тревоживших её безмятежный покой, и податливо приникая к мужскому телу. Жар больших ладоней проникал сквозь тонкий хлопок её рубашки, и скользил по спине, увлекая в мир безумных грёз. В тот мир, что преследовал во снах, а теперь... будет преследовать чаще, но всё в тех же снах! Минута подошла к концу.

Остался лишь еле слышный шёпот:

— Старайся не раскрывать своих секретов.

Об этом можно было не напоминать. Она не наивная девочка. Выдать чужую тайну — предательство, выдать свою — несусветная глупость. К слову, хорошо бы не забывать, что в присутствии посторонних ей не следует «тыкать» высокородному магу королевских кровей.

О существовании изумрудного жала люди узнали давно, о его опасности — сравнительно недавно. Уникальный вид морских растений обитал в глубинах океана и представлял собой ярко-зелёный, переливающийся на солнце волосок, толщиной с шерстяную нить, выпускаемую прядильной фабрикой столицы. Такое «украшение» порой встречалось в утробе крупных глубоководных рыб, изредка вылавливавшихся рыбаками. Зелёный волосок обвивал сердце рыб и при чистке улова отправлялся вместе с ним в мусорное ведро одним движением широкого поварского ножа. Беда пришла, когда пустое любопытство подвигло поварёнка выдернуть из рыбы похожее на водоросль растение: оно впилось в палец парнишки и вмиг просочилось под кожу. Несчастный вскоре умер — целительская магия не спасла, а сердце погибшего оказалось обвито коварным волоском, названным впоследствии изумрудным жалом.

Несмотря на оповещения об опасности, несчастные случаи продолжали происходить, и сведения об обитателе морей накапливались, как и о его воздействии на живые организмы. Изумрудное жало оказалось плотоядным паразитом. Оно проникало в кровоток жертвы и после нескольких часов путешествия по артериям (длительность периода определялась местом проникновения жала в тело) обосновывалось в главном органе кровеносной системы — в сердце. Этим сердцем паразит и питался, понемногу выгрызая его, вырастая в длину и всё крепче опутывая «лакомство» зелёными нитями. Когда жертва погибала, изумрудное жало возвращалось в море и выискивало нового хозяина-носителя, выживая за счёт накопленных запасов питательных веществ и размножаясь делением при достижении определённой длины.

Попытки извлечь жало всегда заканчивались безуспешно: при любой внешней угрозе, хоть физической, хоть магической, растение выпускало сильнодействующий яд, приводящий к мгновенной смерти человека. В результате опытов на животных удалось вычленить этот яд, но создать противоядие никому пока не удалось. Маги пробовали применять к изумрудному жалу заклинания неподвижности, но когда застывали убийственные нити — застывало и сердце, обвитое ими. Все операции на сердце завершались одинаково плачевно: удалив паразита, целители не успевали спасти пострадавшего.

В итоге у заражённого жалом человека выбор был невелик: либо ничего не предпринимать для своего спасения и тихо скончаться через несколько дней, либо погибнуть при попытке выдернуть паразита из сердца. Несколько раз магам удавалось выхватить жало из сосудов до того, как оно добиралось до конечной точки, но если жертва не заметила проникновения паразита внутрь, то была обречена.

Содержание, изучение, а тем паче разведение изумрудного жала было строжайше запрещено во всех королевствах! Все глубоководные рыбы специально проверялись на отсутствие жала, а если таковое обнаруживалось, то рыбина немедленно сжигалась. Случайно изумрудное жало во дворце появиться никак не могло, но даже самые отъявленные убийцы не прибегали к помощи жала: слишком велик был риск самому стать жертвой при малейшей неосторожности.

Надо крепко ненавидеть человека, чтобы решиться на такой выбор орудия убийства. Яд мышецвета и дьявольские силки — сущее ребячество в сравнении с ним. Изумрудное жало было единственным, с чем не справлялась современная медицина, не считая проклятий королевского рода, завязанных на магию власти и падающих на головы тех, кто задумал извести короля. Кстати, о задумавших:

— Тот, кто задумал убить короля, сам должен был погибнуть, если он — не иностранный шпион, — произнесла Кэсси у порога королевской спальни. Была то попытка отсрочить неизбежное или неподдельный интерес, она и сама не знала.

— Иностранных шпионов служба имперской безопасности вылавливает без сбоев, — так сухо заверил Левитт, будто поцелуй, ещё горевший на губах, ей просто померещился. — Думай только о спасении короля. Всё остальное мы обсудим после.

Кэсси не рассматривала тех, кто собрался у постели умирающего и расступился при её появлении. Она узнала лишь главу службы имперской безопасности, шагнувшего вперёд и сказавшего:

— Сами убийцы полагали, что спасти его величество способны только вы, нэсса. Из-за этого предположения во всех своих преступлениях они старались перевести подозрения на вас, а сегодня сделали всё, чтобы вас не отыскала служба имперской безопасности. Рад, что вы всё-таки здесь, и надеюсь на ваше уникальное умение ловко обращаться с полуразумными растениями любых подвидов. Мы все к вашим услугам — сделаём всё, о чём вы нас попросите, поможем всеми силами: артефакторы, целители, зельевары, маги боевого профиля.

Кэсси очень захотелось попросить всех помолчать и не мешать ей думать, но лучшие умы королевства и без того не будут вести себя подобно неопытным ассистентам в питомнике: мешаться под руками и стократно переспрашивать что к чему.

— Унесите все растения из спальни, — распорядилась она, и её приказ мгновенно исполнили без уточнений. Прелестно, действительно не мешаются и не переспрашивают. Случайные помехи устранены, если она «услышит» чьи-то чувства, то это будут чувства жала.

На ложе необъятных размеров фигура его величества терялась, как клубок перекати-поле в пустыне. Кэсси с сомнением глянула на белоснежный шёлк простыней и ослепительную пену кружев и решительно взобралась на кровать. Если бы усыплённый целителями король находился в сознании, он бы наверняка подтвердил, что предпочитает лежать в испачканной постели, нежели в чистейшем гробу. Поскольку тут её предпочтения ничем не отличались от королевских, Кэсси расположилась рядом со страждущим с максимальным удобством и ушла в себя, раздумывая над извечным вопросом как быть.

Изумрудное жало — не дьявольские силки, а король — не соловей, прежним способом вырвать жертву из пут не удастся. Ей просто нечего предложить растению взамен того, что оно уже захватило: изумрудное жало добралось до самого вожделенного блюда в меню, соблазнить его чем-то другим не получится. К сожалению, у неразумных существ слишком узка область интересов — она ограничена вкусной едой и комфортными условиями жизни. В текущей ситуации изумрудное жало и кушает с удовольствием, и растёт быстро-быстро, и ощущает себя привольно — сосредоточившись и ощутив отголосок эмоций растения, Кэсси в этом убедилась.

Хм-ммм, любые силовые акции губительны для короля, так что остаётся делать?

Вопрос сложный, переформулируем его: как бы она поступила, будучи продавщицей в лавке, желающей вернуть обратно уже проданный клиенту товар? Нет, раньше ей такого желать не доводилось, но если бы вдруг?

«Убедить человека НЕ покупать товар куда проще, чем наоборот! — обрадованно напомнил ей опыт работы за прилавком. — Ха, да это же легче лёгкого!»

Встрепенувшись, Кэсси нашла взглядом Левитта. Встревоженное лицо мага разгладилось и посветлело при виде азарта сражения в её глазах и надежды на победу. Он подошёл вплотную к кровати и вопросительно приподнял идеально ровную бровь.

— Какова концентрация соли в морской воде? — огорошила его Кэсси, но Левитт, видно, впрямь не лгал о блестящей учёбе в академии по всем предметам:

— В разных морях и океанах по-разному, но от двух до трёх с половиной процентов.

— А насколько опасна для сердца человека поваренная соль?

Тут руководитель шпионско-криминалистических служб предпочёл обратиться к экспертам и обернулся к застывшим статуями магам. От общей массы отделился мужчина в белом халате и с саквояжем в руках — копией того, с каким уносилась на вызовы Энни. После его краткой лекции о содержании соли в крови человека и влиянии её уровня на артериальное давление, Кэсси нетерпеливо уточнила:

— Тонкая солевая плёнка на поверхности сердца человека не убьёт?

— При длительном прямом воздействии соли...

— Нет, — перебила Кэсси, — не более нескольких минут и при небольшой концентрации раствора. Пятипроцентный солевой раствор вполне подойдёт.

— С негативными последствиями такого краткого воздействия соли справиться несложно, — заверил целитель.

— Отлично, несите шприцы и раствор. Лорд Левитт, будьте любезны, стукните меня разрядом молнии.

Надо было видеть выражение лица брюнета при этой просьбе! Он даже пригнулся заглянуть в её глаза, чтобы увериться в том, что ей не стало худо от нервного перенапряжения. Искреннее переживание невольно тронуло, но Кэсси умела играть роль хладнокровной нэссы с железными нервами. Водрузив его широкую ладонь на своё плечо, она непреклонно скомандовала бить разрядом легко и аккуратно, так чтобы только дрожь по кожи пробежала.

— По сердцу так же пустить сможете? Чтобы было похоже на естественные судороги?

— А если оно остановится? — вспыхнули отказом зелёные глаза на низко склонившемся к ней лице.

— Целители заведут, их тут много под рукой. — Кэсси кивнула на магов, с интересом подступивших ближе к эпицентру действия.

В глазах Левитта отчётливо читалось, что если в её планах что-то пойдёт не так, то сидеть ей на зубастой мухоловке, спать в объятьях душегуба ползучего и питаться исключительно цикутой в самом соку.

— Ты не дашь мне дожить до пенсии. Однозначно. — Он вздохнул и стал делать, как велела женщина. Леди Левитт прекрасно воспитала сына, невестка ей благодарна будет.

— Такая сила разряда в самый раз. Коли я от неё не умираю, то и королю она не навредит, тем более он будет под присмотром целителя, — постановила Кэсси и коснулась длинных пальцев Мара, изящных, как у музыканта. — Достаточно, подготовительные работы завершены. В нашу команду нужен ещё один доброволец, который выдернет изумрудное жало и уничтожит его, если удастся вынудить паразита покинуть сердце короля и уйти в сосуды.

К ней рванул Стэн Карузерс, и в первый миг Кэсси растерялась: что здесь делает её студент?! Мгновение замешательства прошло, и она спохватилась, что вне стен академии выбивающегося в отличники по ботанике адепта следует именовать его высочеством принцем. Вслед за ним выскочил высокий светловолосый красавец и без всякой почтительности ухватил Стэна за локоть:

— Нет, это моя ответственность!

Кому не терпится пополнить список ожидающих плахи? Ах, кронпринц! Старший брат Стэна обучался в Лензе, и видеть его в академии Кэсси не доводилось, но официальные, положенные по протоколу портреты на стенах кабинетов (и в газетах) давали представление о внешности наследника престола.

Левитт что-то прикинул, глядя на тихо спорящих братьев, и повелительно рыкнул:

— Остаются Эзар и королевский целитель, остальным покинуть помещение. Глава... — Левитт замялся, и верховный руководитель всей службы имперской безопасности продолжил:

— Я пойду проконтролирую, чтобы в случае трагического исхода спасательной операции не поднялись неудержимые волнения. Успеха вам, у вас всё получится.

— Благодарю за доверие, глава, и пришлите сюда гвардейцев особого отдела: две боевые тройки.

«Не только меня ставят в тупик распоряжения зеленоглазого», — хмыкнула Кэсси, когда брови главы имперской безопасности поднялись и скрылись под шапкой седых волос. Распоряжение прислать к ложу умирающего короля не просто гвардейцев, а самых сильных и опытных бойцов из особого отдела, прозвучало странно. Тем не менее, ротация магов в спальне произошла молниеносно, и Кэсси сосредоточилась на поставленной задаче: убедить клиента, что товар он приобрёл никудышный, предварительно обеспечив маскировку своим действиям в виде научного подхода.

— Уважаемые лорды, учебники растениеводства не зря предупреждают об опасности засоления почв сельскохозяйственных полей. Излишки соли губительны для растительности, это всем известно, и мы попробуем воспользоваться этим фактом. — Для пущей научности Кэсси взяла руку бессознательного короля и положила пальцы на его пульс. — Действуем строго по моим сигналам, — предупредила она и закрыла глаза, концентрируясь на ощущениях.

Как-то в детстве она поспорила с подругой, что выпьет целую кружку жутко солёной воды. Кто бы тогда сказал, что памятное премерзкое ощущение ей очень пригодится в будущем...

Изумрудное жало пребывало в пароксизме довольства всем и вся вплоть до того момента, как ощутило близкое присутствие кого-то недовольного. Мысль, что не благородно портить плохим настроением чужое благополучие, растение сформировать не могло, но раздражённо забеспокоиться это ему не помешало. В бескрайних просторах океанских глубин рыбы-носители паразита плавали косяками, и растения-убийцы порой ощущали чувство удовлетворения собратьев, нашедших себе провиант. По зову этого чувства они устремлялись на поиски новой жертвы, когда старая приходила в негодность. На зов, ощущаемый сейчас, изумрудное жало никогда бы не поплыло: собрату досталась откровенная дрянь.

Жало передёрнулось от отвращения, доносящегося извне. Как можно употреблять такую пересоленную гадость?! К тому же вызывающую чувство жажды и онемение обоих острых кончиков волосообразного тельца! Ого, онемение-то у бедолаги прогрессирует, распространяясь на всё тело, и к нему добавляются судороги. Много соли вредно для здоровья, поэтому жало всегда старалось побыстрее где-то пришвартоваться и перекусить тем, что повкуснее морской воды. Вот как сейчас! Изумрудное жало вгрызлось чуть глубже в свою пайку.... Показалось или тоже соли перебор? А ведь только что было очень неплохо...

Чувство боли от очередной судороги соседа насторожило жало: ему крайне редко доводилось испытывать боль, а во время еды она ещё неприятней. Опять чувство голода соседа сменяется ощущением избытка соли — и снова судорога, вынудившая онеметь всё тело этого несчастного.

Изумрудное жало осторожней шевельнуло резцами: фу, действительно слишком солёно, а инстинкты подсказывают, что соль ухудшает усвоение влаги и замедляет рост. Кажется, у него такая же гадость, как у соседа, только он позже её распробовал. Ну, голод не тётка, надо как-то доедать. Ой, что-то и его судорогой прошибло! От соли, не иначе, поедание всякой дряни добром не кончается. Да, но и бросать недоеденное жалко...

Кэсси сосредоточилась на финальном этапе афёры. Сфера интересов неразумных существ хоть и не поражает разнообразием, однако есть такой фактор, как инстинкт сохранения жизни. Инстинкт, который неразумные не могут обдумать и осознанно бороться с ним. Инстинкт, являющийся главным императивом их существования. Словом, Кэсси взялась «умирать». Умирать быстро и настолько мучительно, насколько хватало фантазии. А на нехватку фантазии она никогда не жаловалась!

Изумрудное жало в ужасе перестало жевать. Соль не просто ощущалась им на вкус — она проникала сквозь его внешние мембраны, а судороги всё учащались, как у соседа! Логические выводы полуразумный паразит делать не умел, но нехорошие тенденции улавливал прекрасно. И когда до него донёсся весь ужасающий спектр чувств, сопровождающих агонию собрата, изумрудным жалом стал управлять вездесущий и неистребимый инстинкт самосохранения. Бежать отсюда, пока не поздно, пока и его не скрутило так же!

Бегство вышло недолгим: как сквозь вату Кэсси услышала вскрик кронпринца, потом его ликующий вопль. Полыхнуло огнём — и изумрудное жало перестало ею ощущаться.

— Спасение короля прошло успешно. Как себя чувствуешь? — склонился к ней встревоженный Левитт.

— Не очень хорошо, — призналась Кэсси. У неё заплетался язык, а глаза так и норовили закрыться. — Выяснили, кто отдал приказ о моём убийстве?

Хотелось верить, она только что спасла не собственного палача.

— Да, выяснили. Приказ подписал его высочество кронпринц. Держите его! — последнее распоряжение адресовалось гвардейцам, и опытные особисты заблокировали артефакты принца и взяли его в магические тиски. Стало ясно, для чего потребовалось их присутствие в спальне.

«Наследнику чем я насолить успела? Он действовал по просьбе младшего брата? — улыбка Кэсси не удалась, и последней связной мыслью стало: — Странно осознавать себя песчинкой в жерновах чужих интриг, когда тебя хотят уничтожить не из личной мести, а просто чтобы не мешала...»

Измученная усталостью, треволнениями дня и ночи, она рухнула рядом с королём, сдавшись навалившейся слабости и дремоте.