Спасти СССР

Глава 3

Де Мотт, близ Чикаго

Лето 202… года

Северная Каролина давно осталась позади, вместе с ее убогими городишками – и вот, мы подъехали к Де Мотту, городку в южных окрестностях Чикаго, в котором я живу.

Место это сугубо провинциальное, rural, несмотря на близость одного из крупнейших городов США. Бескрайние поля кукурузы, вышки, фермеры с их пикапами. Один из домов мой, это бывшая ферма. Я купил его с землей, но землю сдаю соседу под кукурузу для его скота.

Дом двухэтажный, с огромными пристройками под технику – но не испанского типа, как те что южнее. В нем нет внутреннего двора, а крыша едва ли не вдвое выше самого дома. Метраж тут больше трехсот, но для здешних мест такое нормально, это у нас принято – ютиться. Подъездная дорожка короткая, засыпана гравием и больше ничем. Я не асфальтирую принципиально – чтобы видно было, кто едет…

– Пошли – я бросил машину, прошел в дом. Отпер два замка, а потом еще отключил сигнализацию. Еще одно, что в моем доме есть нетипичного – дверь стальная, ее пинком не выбьешь. Американцы обычно ставят полустеклянные, какие никого не удержат.

Пока ехали, слушал радио, и мне не понравилось, что там передавали.

Если верить сказанному, то русские хакеры вломились в систему управления воздушным движением и саботировали ее. Прежде чем американцы успели взять обратно контроль, произошли две тяжелые аварии. Столкнулись два самолета в Атланте, и потерпел аварию при посадке самолет в Нью-Йорке. Во всех случаях – были человеческие жертвы…

Америка взбесилась. Уже говорили про новое 11 сентября. В США падение самолета стало событием чрезвычайным, не то, что в России. Бизнес отлажен до мелочей, после 9/11 крупных аварий и не было почти, и у американцев в голове сидит, что летать самолетом даже безопаснее, чем путешествовать поездом или машиной. И если происходит такое…

И еще – когда американцы что-то говорят, это не с целью "попугать". Тут вообще принято думать, что говоришь – иначе многомиллионные иски. И если они говорят про новое 9/11…

– Проходи.

Я отключил сигнализацию, откинул диван и достал оттуда автомат Калашникова. Затем прошел к сейфу, открыл его – замок на отпечатке пальцев, плюс секретка – и достал охотничий Ругер. Обычное дело на севере Канады – кто-то револьвером обороняется от медведей, а кто-то и автоматом. Но безоружных в лесу нет, совсем.

– У тебя размер какой?

– Что?

– Шмотье какое носишь, говорю. Надо на тебя костюм подобрать, а то одет как одер. Не поверят, что на охоту едем…

– Там, на улице!

Черт бы все побрал…

Стараясь не светиться в окне, чтобы не было видно снаружи, выглянул – так и есть. Черный Субурбан, типичный для нынешних времен "федеральный автомобиль". Люди в бронежилетах и с винтовками. И точно не управление местного шерифа – я всех там знаю.

Ну, вот, собственно и допрыгались.

В том, что будет дальше, я не сомневался – интернирование как минимум. Времена расслабухи и прав человека тут прошли, сейчас тут наполовину тоталитаризм с государственным контролем населения. А если учесть, что у меня дома гости…

Ну…

Я ведь никогда не верил, в то, что местная жизнь – это навсегда. Это все – не более чем прикрытие, не более чем легенда. Я всегда понимал, что я здесь чужой. Я не родился здесь, я не ходил в здешнюю школу, я не праздновал Хэллоуин и День благодарения с семьей, я не продавал бойскаутское печение и не трахнул свою первую девчонку на заднем сидении отцовского автомобиля, ключи от которого я взял без разрешения. Я не один из них, и в фильме Схватка я всегда болел за Роберта де Ниро, а не за Аля Пачино. И уже это – делает меня по американским меркам немного ненормальным. Здесь ненормально болеть не за полицейских, а за преступников…

– Слушай меня. Я выйду. Ты не высовывайся. Попробую от них избавиться. Если что, автомат заряжен…

Выхожу за дверь. Трое. Все трое с винтовками, но так как я не веду себя агрессивно – они не целятся в меня. А у меня на почтовом ящике нет номера и вообще нет ничего на дороге, на чем было бы написано мое имя…

– Прошу прощения – говорю я так, как сказал бы любой американец и лендлорд. У них на бронежилетах надпись DHS – значит, безопасники. Это типа местного КГБ.

Значит, точно за мной.

– Сэр, вы Джеймс Валле… – говорит один из них, в очках, худощавый. У него в руках планшет, к нему подколоты не документы, а какой-то гроссбух как у налоговиков. Валили бы вы отсюда…

– Нет, извините, вы ошиблись

Отвлеклись. Чистая психология – обычно если у человека спрашивают его имя, он на автомате признает.

И улыбка. Важно улыбаться. Американцы улыбаются

– Простите, как вы сказали, Валле? Это дальше по дороге через два дома…

Заминка. Их привел сюда навигатор, но они не уверены, потому что навигатор бывало, что и врал. И здесь принято верить людям на слово, если нет оснований не верить.

Валили бы вы отсюда…

Времени у меня будет немного. Но будет.

– Сэр, вы позволите осмотреть дом?

– Да, если у вас будет ордер. Или если вы придете с местным шерифом.

Машина у них одна. Пока они ищу шерифа…

Пятьдесят на пятьдесят.

Я видел, я черт возьми, видел как этот очкастый решил для себя – уезжать. И тут один, что стоял справа – приподнял винтовку в "патрульное положение" (ствол на 45 градусов от земли) и резко спросил.

– Сэр, у вас кто-то дома?

Придурок. Придурок долбанный, засветился в окне, поди еще и с Калашом.

– Мой брат. Он только что приехал…

Пистолет уже в руке. Стреляю от бедра, на выхвате. Долго тренировал этот прием – чтобы опередить полицейских. По одной на каждого, времени нет. Трое федералов валятся, не успев ничего предпринять. Приседая за машину – всаживаю еще по одной, прицельно.

Перехватываю винтовку того, очкастого- RRA, федеральный контракт, с автоматическим огнем. Значит, точно Department of homeland security, внутренняя безопасность.

Предохранитель на автомат – понеслась.

Падаю плашмя, укрываясь за своим джипом. Вовремя – водитель выскакивает из Субурбана, но его ноги видны мне, и я не промахиваюсь. Он с криком падает, и получает еще две пули.

Все что ли?

Не поднимаясь, меняю магазин на полный. Все что ли?

Впереди – дорога, блокпосты, оружие и страх попасться, но сейчас – на земле лежат они, а не я. Я выиграл эту драку – один против четырех.

Поднимаюсь… и тут мне в спину попадает пуля… потом еще одна. Так и не успев ничего понять, и испытав почему-то не боль, а обиду от нечестно сыгранной со мной игры – я проваливаюсь в темноту…

Хотя когда я сам играл честно?

Ближнее Подмосковье

20 февраля 1985 года

Сознание вернулось как то сразу – я будто проснулся от дурного сна. Разом открыл глаза и вскочил с постели, тяжело дыша.

Стоп. С какой постели?

Огляделся. Ни хрена не понимаю – куда я попал.

Мысли надо сказать скверные – я хорошо помнил, что я сделал. В Америке за это вышка гарантированно. И все же

Где я?

Комната. Довольно большая, отделанная деревом.

Ковер на стене!

В США никто не повесит ковер на стену, там это не принято.

Кроме меня – никого рядом нет.

Надо посмотреть, что на сотовом.

Короткие поиски – привели к мысли, что сотового нет. Но есть очки, которые я никогда не носил.

В процессе поисков я набрел на документы – партийный билет и удостоверение депутата Верховного совета СССР. Открыл

Это что за…

Начал как дурак щупать себя, попутно думая – что могло со мной произойти такого, чтобы я начал спать в похожем на женский халате. Тело было не мое. Лицо было не мое. Совсем не мое – а чье тогда?

Шарахаясь, начал искать ванную комнату. Какого хрена здесь нет ванной комнаты[4] что это вообще за издевательство такое?! Ванную комнату я так и не нашел, но нашел зеркало… та-та-та-там… финальный аккорд. Из зеркала – на меня пялилось смутно знакомое лицо… и это было не мое лицо. А лицо того, чье имя написано в том долбаном удостоверении, будь оно неладно.

Горбачев Михаил Сергеевич. Депутат Верховного совета СССР какого то там созыва.

Приехали…

Итак, что мы имеем с гуся…

А имеем с гуся мы то, что я думал, что это все бред сивой кобылы, попаданчество, и все такое. И вот тебе – попал! И в КОГО!!!

В кого, б…

Мелькнула мысль – да меня все ненавидеть будут, как Федю Смолова после того не забитого. А мне это надо вообще? А? Я это просил?!

Горбачев Михаил Сергеевич. Последний советский генсек. Автор крупнейшей геополитической катастрофы двадцатого века.

И если это теперь я – то я не хочу "этим" быть. Пошло все к черту!

Как известно, согласно модели Кюблера-Росса, принятие смерти можно разделить на пять стадий – отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. В моем случае – все их я проскочил менее чем за секунду, но появилась никем не предусмотренная шестая – воскрешение. А я этого не просил. И я далеко не Иисус. Уж точно – не заслужил своей предыдущей жизнью…

Пришел в себя (кстати, интересное словосочетание в смысле моих злоключений – пришел в себя) я примерно через полчаса. Все стадии модели Кюблера-Росса удалось уложить в те же полчаса – экспромтом. Время по часам сверил – как оказалось, МС носил обычную советскую "Ракету-Ноль", даже не позолоченную. Скромный, однако…

К счастью, меня пока никто не теребил, и время подумать, прикинуть, что делать дальше у меня было.

Назад никак. Ни разу не читал, что попаданец вернулся назад. Значит и мне не грозит. Успокойся, и попробуй это принять. Потом иди дальше.

Что в плюсах. В плюсах – я либо генсек, либо вот-вот им стану. Надо кстати, по календарю проверить – гикнулся товарищ Черненко или… дышит еще. Насколько я знаю тот период времени – мое избрание практически безальтернативно, и не потому что мне ворожит ЦРУ или МИ-6 или кого-то там в Вашингтоне задержали. Просто альтернатив нету, геронтократия брежневского призыва повыдохлась. Пленум ЦК не даст снова протащить в генеральные секретари старика, чтобы тот через год – два умер. Все понимают, что стране нужно ускорение, и старая гвардия его не придаст. Никаких новых мыслей у них нет. А я кандидат, устраивающий всех… из провинции, практически без команды – значит, много мест на самом верху освободится, двинутся изрядно заржавевшие карьерные лифты. Если избрать что Романова, что Гришина – у них своя давно наработанная команда, ловить там нечего.

В плюсах то, что у меня есть какой-никакой жизненный и управленческий опыт, но самое главное – я могу делать реформы, потому что я своими глазами видел, своими руками щупал, и своими карманами ловил деньги в системе капитализма. Я знаю про другую систему если не все – то многое. Это огромный плюс, в СССР с моими знаниями мне можно давать доктора по экономике без защиты. Одна из причин того что реформы с треском провалились – было как раз то, что реформаторы не имели целостного знания о той системе, которую они строят. Даже если предположить, что Горбачев сознательно ломал систему социализма чтобы вернуться к капитализму – а знал ли он вообще что такое капитализм? Мог ли он что-то знать, если весь его опыт исчерпывался несколькими зарубежными поездками. Помните, как во время визита в США он с восторгом юного дебила расспрашивал Рейгана о том, сколько тут стоят дома и как их покупают и продают? Он ничего не знал про капитализм – и в том то была проблема. Нельзя строить то сам не знаю что. Советники Горбачева тоже ничего не знают – они жили при социализме, квартиры получали, а отоваривались в распределителях – откуда им что-то знать? А я знаю.

Еще в плюсах – у меня неразваленная сверхдержава. Не знаю, плюс это или минус, потому что сверхдержава – означает кучу нахлебников на шее. Цена на нефть уже рухнула, остатки валютных резервов совершенно бездарно потрачены на помощь братской Польше, которая нас ненавидит. В разгаре Холодная война.

Небольшой плюсик – это мое послезнание о том, что Звездные войны – это великий блеф и его не стоит бояться. Технологии, способные защитить от массированного ответно-встречного удара не появятся и через сорок лет, можно будет защищаться только от одиночных пусков. Но это не сильно поможет – вопреки общераспространенному мнению, военные расходы, а равно как и страх перед Звездными войнами сыграли лишь небольшую роль в решении идти на новую разрядку и договоренности с Рейганом. Главным было понимание того, что страна в застое, экономика тормозит и без получения новых технологий – уже в девяностые грянет полномасштабный кризис, усугубленный уже неоспоримым стратегическим отставанием. А технологии можно было получить только с Запада. Врагу никто не даст ни инвестиций, ни технологий.

Ну и мое послезнание, основанное на том, что произошло и понимании, почему это произошло. Я даже книгу об этом написал – так, на досуге.

Все остальное – минусы.

Сгнившее, полностью разложившееся население страны. Это потом все это благополучно забыли и советские времена стали казаться этаким временем без забот, без проблем, без кредитов которые надо погашать. Добавлю от себя – без мяса, без нормальной одежды, без нормального жилья и еще много чего "без". Хронический дефицит всего и вся, очереди и распределительная система, при которой нельзя просто прийти и купить за деньги – породила неведомый доселе человеческий тип homo soveticus. Говорим одно, думаем другое, делаем третье, ты начальник я дурак, на работе ты не гость, унеси хотя бы гвоздь – и так далее. Советские учреждения превратились в рассадники интриг, по сравнению с которыми Венеция отдыхает, советские торговые базы превратились в рассадники воровства, советский комсомол – в рассадник цинизма и бессовестности. Никто уже ни во что не верит, но ради финских сапогов готовы мать родную продать. Потом, уже в девяностые, кто уедет, кто погибнет, кто сломается. Но это все – это не с неба упало, и не было такого что "ни за что". Это мы сотворили сами с собой и в каждом эпизоде виноваты.

Советский человек сейчас – в реальности, не в мечтах – это либо угрюмый крот – подкаблучник, прячущийся от жены на гаражах, если есть, или на дворе, бухающий все от одеколона до тормозухи, ворующий на работе и из него мужик как из г…а пуля. Или жирная озверевшая бабища, прущая напролом в очереди, готовая убить за кило мяса с костями или за свое дитятко-хулигана. Вот что такое советский человек. Озверевший от недостатка всего, забывший про совесть, трамвайный хам и алкоголик.

Ну или интеллигент с фигой в кармане, тихо пьющий на кухне, читающий самиздат, делающий вид что работает, и знающий что так нельзя, а как – ни хрена не знающий.

Полностью неадекватная ситуации система власти – и конституция, которой можно простите подтереться. Да еще и с "минами" в виде права свободного выхода любой республики, которое можно реализовать… простым большинством голосов Верховного совета. Потом спохватятся, примут закон, с множеством рогаток – но будет уже поздно.

Система власти – набор говорилен, но я, по крайней мере, знаю, что делать. В восемьдесят пятом здесь, на даче будет обсуждаться два варианта реформы политической системы. Один предложит Яковлев, бывший посол в Канаде – тупо скопировать американскую систему. Избираемый президент, Верховный совет, двухпартийная система – потом это все урывками появлялось. Второй вариант реформы – предложит ни кто иной, как Анатолий Лукьянов, тот самый "плачущий большевик". Именно он предложит смертельную комбинацию – усиление роли советов (говорилен) сверху донизу, и на самом верху пирамиды – громадный Съезд народных депутатов СССР, численностью в 2250 человек, избираемых соответственно: 750 человек от территориальных округов (то есть как сейчас… тьфу, как будет потом), 750 от национально-территориальных, и 750 от общественных организаций – то есть вообще келейно. Этот орган должен был избирать Верховный совет СССР, действующий на постоянной основе – идея была в том, что каждый депутат сможет за свою каденцию и в Верховном совете поработать, и основное время – с избирателями на местах. То есть система была рассчитана на непрофессиональных политиков. МС принял тогда сторону Лукьянова, и это было страшной ошибкой. Время, когда было можно спокойно избраться президентом СССР, было упущено, а вместо реформ – МС был вынужден больше года укрощать адскую депутатскую говорильню, куда по квотам от общественных организаций проникли такие уникумы как Афанасьев. Потом он признал свою неправоту, бросил Съезд на его создателя – Лукьянова, и начал реализовывать идеи Яковлева. Но на всенародные выборы президента СССР уже не пошел, избрался от Верховного совета (в качестве исключения) – и это была уже агония МС как политика. Так не делается.

Так что надо сразу принимать программу Яковлева и избираться президентом СССР в 1985- максимум в 1986 году. И избираться, скорее всего, надо от социал-демократической партии, от реформистов. Таким образом, надо как можно быстрее избавиться от Политбюро, которое может снять генсека в любой момент, и приобрести собственную, не зависящую от "товарищей" легитимность.

Однако, проблем хватает и без этого. Партия не выполняет той роли, которую собственно должна выполнять – прокладывает путь, определяет цели и мотивирует людей. Часть первых секретарей стали чистыми хозяйственниками, и их лучше сделать кем-то вроде губернаторов, сняв с ним всю идеологическую нагрузку. Часть тайно или явно фрондирует. Во власть с одной стороны проникают шестидесятники – шестидерасты, как их потом назовут. С другой стороны – у власти прямо сейчас – сталинисты. Сейчас, при Черненко – за идеологию фактически отвечает академик Ричард Косолапов, редактор журнала Коммунист, у него в кабинете телефон прямой связи с Черненко, минуя вертушку. Он матерый сталинец, как и помощник Черненко Вадим Печенев. Только тяжелая болезнь Черненко сдерживает их вариант "реформ".

А так – КПСС это все что угодно, но только не политическая партия. Это и карьерный лифт для самых наглых и бессовестных. И инструмент расправы – угроза положить партбилет на стол еще как то сдерживает миллионы мужиков. И севшая на страну банда, где все "по понятиям" – потом они разбредутся по обслуге олигархов.

Внешняя политика – это ад адский. На бумаге у нас полмира в союзниках, но по факту… частично это просто нахлебники, которых мы финансируем, частично – циничные юзеры, торгующие своей благосклонностью в обмен на поставки ресурсов по внутренним ценам. Когда вся Западная Европа мерзла в тисках нефтяного кризиса 1973 года, когда люди отапливали только одну квартиру в доме и стояли в очереди на заправках, Восточная Европа была в шоколаде, там был экономический рост. За счет нефти и газа, который мы гнали им по внутренним ценам. По сути СССР проморгал величайшую возможность – заменить поставки ближневосточной нефти поставками своей и получить за это валюту, да еще и поставить по высокой цене. От нефтяного бума – а цена тогда взлетела в четыре раза- мы ничего не получили. И долгами бывшие соцстраны не опутали – поставляли по тем ценам, как и было.

Потом они нас предадут.

Во внешней политике полный бардак, нет внешнеполитической доктрины, вообще не сформулировано, в чем заключаются интересы СССР во внешнем мире. Отношения с внешним миром разделены между тремя ведомствами. МИД занимается капиталистическими странами и странами неприсоединения, социалистическими занимается международный отдел ЦК КПСС. То есть не профессиональные дипломаты, а партийцы. Это нездоровое разделение сохранится и в новой России- странами бывшего СССР будет заниматься Администрация Президента, не МИД. И именно на этом направлении нас постигнут тяжелые провалы, включая самый тяжелый – Украину. Но и сейчас на совести международного отдела – Ирак, Иран, Афганистан, Польша, Южный Йемен, война между Сомали и Эфиопией, Венгрия в 56-м, Чехословакия в 68-м. Но никто никаких выводов не делает – отсутствие профессиональной дипломатии, подмена ее партийным эрзацем резко увеличивает шанс утраты контроля над ситуацией и развитием кризиса с тяжелыми долгоиграющими последствиями. Что еще хуже, послами часто назначают людей, от которых хотят избавиться здесь – то есть не лучших а худших. Ну и министерство внешней торговли. Еще один рассадник…

Ладно, не будем.

Национальная политика. Тут пока вроде как тишь да гладь, но в целом проблем полно, единственное преимущество – я эти проблемы знаю поименно. С персоналиями как то разберемся поодиночке, Назарбаева например надо поднимать в Москву, как и Алиева – а вот Кравчука как бы и не валить. Потому что толку от бывшего секретаря ЦК КПУ по идеологии на хозяйстве не будет, он профессиональный лжец и демагог. Ни единого дня он не проработал на производстве, ничего не сделал своими руками – только врал и врал и врал. Но как бы не решай проблемы тех или иных личностей, остается главное – по сути, внутри СССР сформировались нации. Сформировались они уродливо, в ходе борьбы за перераспределение бюджетных потоков, а не рынков, и вместо нормальных национальных элит – там чиновные кланы. Но свои интересы они блюдут почище капиталистов и готовы предать в любой момент, как только это покажется выгодным. А население тупое и оболваненное, им скажи, что москали съели наше сало – они и поверили, болезные. Им и в голову не приходит, что москали для их сала – это рынок, и чем больше рынков – для их сала, их автомобилей, их самолетов, их турбин, их кораблей – тем они богаче. Но они этого не понимают. Они думают, что москали, съев их сало – их обделили, а на самом деле – они обогатили, потому что купили. Но здесь никто так не думает, это потом, когда начнут останавливаться заводы…

Если я хочу перебить влияние национально-романтических и одновременно чиновно-клептократических элит, мне надо вбить в мозг каждому или, по крайней мере, большинству, что СССР – это единый, большой рынок. И у СССР есть внешние рынки. И если мы начнем делиться – мы потеряем этот рынок, эти рынки и угробим промышленность. Во всем мире снимают границы – а мы их ставим. Но для этого надо чтобы именно большинство людей – это поняло, и прочувствовало ж… как говорится. Камлания про дружбу народов уже не работают, они просто раздражают.

Ну и на сладкое – военные. Конфликт в Афганистане – но мы зачем то клепаем ускоренным порядком танки вместо того чтобы развивать спецназ. Десантники на самолетах, которые собьют при любом более – менее серьезном конфликте. Флот, в котором стремятся по тоннажу догнать и перегнать, но в котором нет ни одного приличного авианосца – да и неприличного тоже. И постоянное требование денег – дай, дай, дай.

Вот в принципе – всё как есть. Всё с чем придется иметь мне дело. Можно сразу – вешаться, да как то не комильфо это. Ведь для чего-то меня сюда сунули, так? И отказаться от этого…

Конечно, у меня есть преимущества. Я знаю, например про Чернобыль. Там всего то – надрать хвоста, чтобы не смели, мать твою, проводить хоть какие-то эксперименты на работающем, б… реакторе! Что реактор мать твою – не научный прибор для опытов, е…ть. Да даже просто продавить своей властью решение по повышению безопасности, в частности – все системы безопасности на реакторах переделать на неотключаемые. Казалось бы всего ничего – а пользы! Огромные деньги сохранятся, сколько людей останется живо и на своих местах, такая трагедия предотвратится. И более того – продолжится строительство атомных реакторов, а это большое подспорье для экономики.

С Арменией будет посложнее – там все равно какие-то жертвы будут. Но что-то можно придумать – подкинуть например пару дохлых кошек, объявить карантин по чуме или оспе и провести эвакуацию. Разрушения будут массовые, но хоть людей в основном спасти.

Но в целом… страна гнилая. Очень. Это все косметика, не более…

Задумался и вдруг понял – а почему я так мрачно на все смотрю. Ведь все не так плохо.

Наряду со страшной позднесоветской биомассой – в СССР полно и нормальных, более того – отличных людей. Здесь есть офицеры, которые служат за идею и такие же врачи. Здесь есть куча изобретателей, которым не дают развернуться. Здесь еще сохранилась та когорта великих директоров, которые небо и землю местами поменяют, если им такое задание дать. И многие воспитали учеников. Здесь куча людей, которые в будущем станут великими бизнесменами – могут и тут стать, если правильные стимулы сделать. Есть отличные хозяйственники – тот же Ельцин. В Москву его, наверное, рано пока, но он на своем месте результатов немалых добивается – хозяин области с ВВП как у иной союзной республики. И работяги тоже есть неплохие и немало – народ учить с нуля не надо, как в Китае, руки все же есть кому приложить. На селе есть колхозы-миллионеры, есть сильные председатели, секретари райкомов, есть села которые стали маленькими городками, в которых уже по два – три предприятия местной промышленности, своя пекарня, кирпичный заводик или чего. Если развязать руки, дать самостоятельность – они многого добьются. В Китае многие гиганты выросли как раз из таких сельских заводиков. Но главное – на селе нет той разрухи, которая осталась после девяностых, с заросшими полями и пьяным мужичьем. Людям не все равно, люди не сломлены.

У нас нет резервов, это да – но мы и кредитов не успели нахватать. СССР по-прежнему считается первоклассным заемщиком. У нас сделаны громадные вложения в инфраструктуру и не порваны связи. Не успел раскрутиться маховик инфляции и в рубль пока верят. У нас все еще есть потенциально огромные рынки. Но главное – Китай еще не раскрутился. Место мировой фабрики свободно. Если мы вовремя начнем правильные реформы – то успеем частично занять место Китая. Романов, кажется уже выходил с идеей сделать Ленинградскую область союзной республикой – а там не это надо делать, там надо свободную экономическую зону. И в Калининграде тоже. И в прибалтийских республиках. Берег Балтики идеальное место – так мы получаем быстрый доступ к крупнейшим рынкам Европы – Скандинавия, Германия, Франция, Великобритания. Пошитая в Ленинграде или Риге вещь – может на вторые сутки уже оказаться в порту Гамбурга, на третий в магазине Берлина или Мюнхена, о такой логистике Китаю только мечтать. На Дальнем Востоке еще одну зону – на США и Японию.

Но надо работать. Много работать. И главное – правильно работать. Когда мерилом работы служит усталость – это нехорошо.

И тут в голове прозвучал голос

– Ты кто такой? Ты как сюда вошел вообще?

Я нервно оглянулся. Никого

– Ты как сюда вошел вообще?

– Сам не знаю. А ты кто такой?

– Я Горбачев Михаил Сергеевич, член Политбюро!

– А я… ну неважно, в общем.

– Ты как здесь оказался? Уходи отсюда!

– И рад бы, да не знаю, как.

– Что значит, не знаю как? Охрана! Вадим!

– Не ори. Все равно никто не услышит. Ты лучше мне скажи, зачем ты гад страну развалил, а?

– Что это значит? Ты как смеешь так со мной разговаривать?!

– А как еще с тобой разговаривать? Из-за тебя СССР развалился!

– Как это понять?! Что значит, СССР развалился?! Не бывать такому!

– Может, если бы ты болтал поменьше и не бывать. А так – бывать. В девяносто первом СССР развалился.

– Это в тринадцатой пятилетке?

– Да не было никакой пятилетки. Просто страны не стало, и все.

– Война случилась?

– Да какая война. Ты случился, краснобай. Ну и еще несколько товарищей.

– Каких товарищей?

– Ельцин. Кравчук.

– Погоди. Ельцин – первый секретарь в Свердловске? А Кравчук… погоди, это же секретарь украинского ЦК.

– Хорошая у тебя память.

– И они страну развалили?!

– Ага. И ты тоже.

– Так их надо…

– Их надо… тебя в первую очередь надо.

– Погоди… а откуда ты это знаешь? Ты провокатор?! Партийных товарищей очерняешь.

– Нужны вы мне – очернять. Жил я, видел.

– Как жил?!

– Ну сначала плохо. Потом получше. Как в Америку переехал, совсем стало хорошо.

– Так ты американец…

– Какой я американец. Русский я. Просто переехал.

– Как переехал? Ты что – невозвращенец?

– Какой невозвращенец. Слушай, иди нахрен, а? Задолбал. Ты знаешь, как я сюда попал?

…

– Война там, похоже, началась. Третья мировая.

Заснуть нормально так и не удалось. Я лежал, закрыв глаза и думал. Все время возвращался к одному и тому же вопросу – непройденный цикл Кюблера-Росса давал о себе знать.

За что?

Почему – понятно. Там, похоже, война начнется вот-вот. Как то подкралась, когда никто не ждал… эти типы из DHS – они не конкретно за мной, они по списку работали. Тот гроссбух – список, там не один я. Значит, началось массовое интернирование…

А значит – война.

Я прожил в Америке достаточно долго, чтобы понять – да, могут. Могут напасть. Они от англичан переняли дурную привычку – без предупреждения бить в челюсть. И у нас проблема лидерства. Они лидеры, а мы на это х… забили.

Вот мы, русские – не напали бы. Мы можем делать гадости, мы можем угрожать и давить. Но Россия очень редко на кого-то сама нападала. А вот США нападают постоянно. Нам для такого поведения никогда не хватало уверенности в своем праве. А у них ее в избытке.

Хотите пример? Афган. Когда США ушли оттуда – двадцать лет спустя, потратив триллион долларов – ведь никто не покаялся. Мы уходили из Афганистана с четким пониманием того что мы были не правы. А американцы и сейчас считают, что они были правы. Это афганцы были неправы, что убивали их.

Почему я?

Неужели нет никого другого?

То что произошло в том мире, откуда я… короче, это еще не произошло здесь. Но сам факт того что я тут появился – говорит о том, что почему то именно мне тот кто свыше – доверил исправлять напоротые ошибки.

А с Ним – не спорят.

А потом – я вспомнил притчу.

Одному человеку казалось, что он живёт очень тяжело. И пошёл он однажды к Богу, рассказал о своих несчастьях и попросил у него:

– Можно, я выберу себе иной крест?

Посмотрел Бог на человека с улыбкой, завёл его в хранилище, где были кресты, и говорит:

– Выбирай.

Зашёл человек в хранилище, посмотрел и удивился: "Каких только здесь нет крестов – и маленькие, и большие, и средние, и тяжёлые, и лёгкие". Долго ходил человек по хранилищу, выискивая самый малый и лёгкий крест, и, наконец, нашёл маленький-маленький, лёгонький-лёгонький крестик, подошёл к Богу и говорит:

– Боже, можно мне взять этот?

– Можно, – ответил Бог. – Это твой собственный и есть.

К утру – я не выспался, но по крайней мере был в определенном ладу сам с собой и уже намечал, что делать.

К счастью – в доме почему-то не было Раисы Максимовны. Не уверен, что я смогу этот пережить, да и Раиса Максимовна может оказаться человеком наблюдательным. Хотя чего тут…

Еще раз подошел, посмотрел в зеркало. Да… бей жида политрука, морда просит кирпича. За что мне все это?

Спустился вниз, по пути наткнулся на дежурного офицера девятки. Тот встревожился.

– Михаил Сергеевич. Вам плохо?

– Завтрак готов? – спросил я чтобы хоть что-то спросить

Офицер замялся. Я посмотрел на часы – господи, пяти еще нету.

Угораздило же меня.

– Кофе сварите – буркнул я – я у себя

Конечно, домик тут… у меня в США лучше был. Хотя на дворе всего лишь восьмидесятые, середина, но все же…

Вот мне интересно. Зачем он и народ в черном теле держали и сами…

– Мы скромные люди… коммунисты.

– Мы. Николай Второй…

– Что?!

– За себя говори, скромник. Ты знаешь, что в магазинах ни мяса, ни рыбы, ни товаром нормальных – ничего нет

– Это ложь! Ты что, Радио Свобода наслушался?

– Не веришь, сам иди и посмотри, пропагандист. Знаешь, что такое – зеленое, длинное и колбасой пахнет

– Антисоветчик!

– Я реалист. Вы, коммунисты – забыли про то, что людям иногда и кушать надо. И не картошку, а иногда и фрукты. И обувь с одеждой нужны, да не один костюм на сезон

– Обрастание имуществом!

– Опять лозунги. Сам то ты…

– У меня ничего своего нет!

– В том то и проблема, Михал Сергеич. В том то и проблема. Знаешь, как мне один умный человек сказал?

…

– Прежде чем доверить кому-то свои деньги, спроси, а как у него со своими. Если у него со своими никак – значит и у тебя скоро тоже будет. Никак.

Рабочий день – в СССР кто не работает, тот не ест. Пора и на работу.

Подали машину. Мне как члену Политбюро полагалась не Чайка, а ЗИЛ. Правда, небронированный.

С интересом огляделся. Береза карельская, кожа. Но садиться неудобно, мотор слышно даже через звукоизоляцию. Не Мерседес, в общем.

Ладно, у других и этого нету. Главное сейчас вести себя тише воды ниже травы – я уже сказал старшему смены прикрепленных, что у меня голова раскалывается и спал плохо – он понимающе покивал, водитель поделился аспирином. Какие-то косяки можно списать на головную боль и недосып, но не все. Пока надо быть предельно аккуратным – к счастью актерствовать в чужой стране меня научили хорошо.

– И что ты делать собираешься?

– Пока по обстановке посмотрю. Предложения есть?

– Убирайся из…

– Откуда? Из твоей головы? Ты понимаешь, что если кт-то узнает, что в одной голове нас двое, наше бренное тело запрут в психушку. И не стать тебе… то есть нам Генеральным секретарем…

…

– Что притих?

– Каким Генеральным секретарем?

– Советского союза. Черненко недолго осталось. Следующий ты. То есть я. Получается, мы двое.

– А Романов? Громыко?

– Обломаются. С Громыко ты договоришься – на Председателя Президиума Верховного совета. Он тебя и поддержит на Политбюро.

– Михаил Сергеевич…

…

– Может врача вызвать? Вы бледный совсем

– Не надо врача. Пройдет.

Но все равно – думаю, вызовут.

– Так ты говоришь, я Генеральным стану. Это хорошо. А ты не испортишь все?

– Постараюсь не испортить. Ты подскажи, что и как если что.

– Если генсеком стану… станем.

– Ничего хорошего не будет.

– Почему?

– Страна в ж…

– Э… вот это не надо. Конечно, есть отдельные недостатки, но…

– Отдельные недостатки сливаются в общую неприглядную картину. Сколько у тебя сейчас ЗВР?

– Не понял

– Золото-валютные резервы какие сейчас.

– Золото… ну надо посчитать, запросить справку в госбанке.

– Ты покупаешь зерно для производства хлеба за золото и валюту. Кормите главного противника и это при том, что СССР владеет четвертью мирового чернозема. И это отдельный недостаток? Ты собрался стать генсеком, но не знаешь, какие у тебя ЗВР, как ты завтра будешь расплачиваться по внешнеторговым контрактам.

– Ты так со мной не разговаривай!

– Отстань. Надо подумать. У меня голова по-настоящему заболела. От тебя. От вас от всех.

Перед ЗИЛом раскатили "зеленую волну", едем с ветерком, хотя и без "крякалок". Я с любопытством смотрю на проносящуюся за окном Москву. Пустые дороги – машин и так не очень много. Нет никакой рекламы, только кое-где Аэрофлот и еще что-то. Народ весь одет довольно примитивно и давится по автобусам-скотовозам (ЛИАЗ-677). Квартиру в центре Москвы с радостью сменяют на иномарку.

Довели страну коммунисты…

– Да как ты смеешь!

– Ты еще скажи, щенок. Козел ты безрогий.

– Ты и есть щенок!

– Я не щенок. Я в США приехал, когда мне за сороковник было. И успеха я там добился. Жил в собственном доме, без ипотеки. Дела какие-никакие делал. А ты чего добился? Ты же с юности на государственном коште. Ты ни одного живого дела не возглавлял, ты все бла-бла-бла. Сначала в комсомоле. Потом во главе области. Ты хоть что-то своими руками сделал, хоть что то? Хоть чего – то добился сам, чужие заслуги не приписывая. Нет? Ну, так и заткнись. Пристрелить бы тебя, да не выйдет. Одна у нас голова теперь похоже – на двоих. А так пристрелил бы.