Спасители

Уха

Ненужного конфликта удалось избежать. Бородачи ушли. Они разбили свой лагерь, как потом выяснилось, в километре по реке вниз. Врубили музыку и веселились. Двадцать халявных тысяч. Радость-то какая…

-- Ну ты чё, начальник, -- сразу замахал руками Серёга. – Я бы этих сучар через хуй кинул, да я бы их…

-- Забыли, -- отрезал Олег. – Мы сюда отдыхать приехали. А не махаться. И портить себе настроение.

-- Так наоборот ща настроение упало всё, на! – возмущался Серёга. – Будто не ты отдал двадцать косарей, а я – и пару лямов! Нельзя так, начальник…

-- Олег прав, -- сказал Данилыч. – Чего рамсить с дураками?

-- А кого врубать заднюю, на? Внатуре, чувствую себя тёлкой. Надо было доказать им, что мы не ссыкуны!

-- А им зачем доказывать? – спросил Герман. – В своих-то глазах ты как выглядишь, Серый? Ты прошёл через столько пиздеца и до сих пор нуждаешься в доказательствах своей смелости?

-- Ты чё, типа, быканул, умник?..

Мужики сидели на берегу и варили уху. Одурманивающий аромат разливался по всему берегу, вызывая водопады слюней. Не удивительно, если те бородачи припёрлись на запах и захотели у них только уху отжать. Но двадцать косарей – тоже ничего.

-- Да дофига я воевал, на, -- всё не унимался Серёга. – Всеслав чё, тоже типа не воевал? Тоже бычил вон! Самый первый поднялся.

-- Так я просто на автомате, -- сказал Всеслав. – Из меня дипломат хреновый. А так я за мир и дружбу.

Серёга взвыл и махнул рукой, смирившись с экстремальным миролюбием своих товарищей.

-- А я особо много повоевать не успел, -- сказал Всеслав.

-- А чего так? – спросил Олег, чтобы окончательно перевести тему разговоров.

– Сначала всё было ништяк. Штурм за штурмом. Адреналин, -- сказал Всеслав. -- А потом первое пулевое схлопотал. И понеслось… Я снова вернулся. Но нас почти сразу накрыли артой. Снова ранение и контузия ещё… Когда вернулся, то на первом же штурме получил третье ранение – чуть лопатку, нахуй, не оторвало… Я думал, что боги послали знак – убивать меня не хотят, для чего-то другого приберегли. А потом всё уже закончилось. Я на службе остался. А там и Загорск… И в Организацию попал. Вот для чего меня берегли, я считаю. На Загорске мы с ребятами, конечно, охуели. Хоть долгих боёв не было – зашли и всё сделали сразу. Но впечатлений набрались столько, что «передок» показался санаторием. Понравилось. А потом выезды с вами. Махач на кургане, стычка у Бестиария с древней нечистью... Вроде жёстко. Иногда даже слишком. А вроде и отдыхать хорошо успеваешь между выездами – не то, что в окопах. Поэтому крышняк не едет.

-- Нормальный график и конкурсы интересные, -- сказал Данилыч.

Уха приготовилась, когда солнце скрылось за лесом, клонясь к закату. Мужики разлили её по зелёным котелкам – из них жрать вкуснее всего. И принялись чавкать, причмокивать, приговаривая, какая же уха восхитительная и замечательная.

-- Просто ебануться! – выразился Серёга. Настроение его тут же улучшилось. Сверху он полирнулся водочкой – чтобы создать настроение выходного дня. Предложил остальным, но согласился только Данилыч. Остальные «на зоже».

Принялись вспоминать прошлое. В особенности войну. Данилыч после пары рюмок как-то погрустнел. Начал рассказывать про ужасы, с которыми столкнулся в траншеях.

-- Юмор спасает, -- сказал Данилыч. – Когда вы в грязи и трупах по колено – только шутить и остаётся. Отбоя от мух нет… трупы гниют и ветром всё относит к вам. Оторванные руки, ноги. Оторванные лица. Всё это особенно шокирует, когда видишь в первый раз – и при том не по телеку. Одно – это увидеть, как умирает герой фильма. А другое – это когда твой друг превращается в груду фарша. Тут в душе что-то переворачивается… Странное ощущение.

-- Я не был на войне, -- сказал Олег. – Но соглашусь. Когда видишь своих друзей без рук… Неприятное зрелище.

-- Зрелище-то неприятное. Но ТАМ тебе всегда кажется, что всё с кукухой нормально, -- продолжал Данилыч. – Ты бегаешь, как на батарейках. Сил дохрена. А когда возвращаешься, то вдруг понимаешь, что не можешь расслабиться обратно. И этот тихий ужас преследует тебя везде. События уже давно прошли, а страх остался. Вот тогда начинает свистеть фляга…

-- И как ты справился? – спросил Олег.

-- Главное не забивать на терапии. Так же как и ты. Только хороший мозгоправ спасёт.

-- Мозгоправ, на! – хрюкнул Серёга. – Базарить с педиком, который войну не видел за пять тыщ? Да я лучше пузырь куплю! И не один!

-- Это ты так зря. Пьёшь ты тоже неспроста. Глушишь что-то в себе.

-- Алкоголь не помогает ничего глушить, -- вспомнил Олег. – После него ведь только хуже.

-- Я пью, чтобы кайфануть, -- Серёга искренне не понимал о чём разговор. -- «Хэзэ» чё вы там пугаетесь. Мне вот вообще похую. Весело же, нахуй, было! Лучшее время жизни! Там было всё! И дружба и любовь… Вернулся бы назад. Только некуда. Пришлось в Организацию чесать…

-- А кошмары? – спросил Данилыч. – Тебе никакие не снятся? Про войну.

-- В своих снах про войну я всех разъёбываю, на! – Серёга растопырил свои пальцы. – Это я кошмар для кошмаров, на!

-- Ну да… -- удивился Данилыч. – Ты ведь у нас особенный экземпляр. Тебя даже «шары» не берут.

-- Ты чё, ёпта! – насупился Серёга. – Сами виноваты, что кукушки слабые. Где вас таких вообще набрали? Городские, мля. Вот у нас в деревне!...

И Серёга принялся перечислять достоинства своей сельской глубинки, из которой был родом. Как навоз на грядки кидали, как дед в соседнюю деревню говно с лопаты добрасывал; как на дискотеках махались, как лодка перевернулась и кореша в речке утопились, а Серёга выжил. В их деревне законы жизни были действительно суровые. Суровые, но простые. Школа, ПТУшка – армия… Потом женитьба, детей настрогать, да побольше. По хозяйству туда-сюда. Без всех этих дебильных экзистенциальных метаний, аля «зачем, куда и почему», да «как найти своё место в этой Вселенной». Жизнь прямая, как квадрат. И всё в ней просто, как пшённая каша. Дают – бери. Бьют – беги… а в случае Серёги – бей в ответку так, чтобы говно посыпалось. И у тебя и у противника.

По реке на старом советском катере «Амур» с шумом промчались бородачи. Они кричали, улюлюкали и махали руками.

-- Вот сучары, щас всю рыбу нашу распугают! – рыкнул Серёга. Он схватился за бутылку, чтобы запулить её в бородачей, но Всеслав того остановил.

-- Чё водку переводить, -- Всеслав пожал плечами.

-- Внатуре, -- согласился Серёга. Катер скрылся за изгибом реки, а мужики продолжили разговоры.

-- Наверное, это просто я на «передке» долго пробыл, -- сказал Данилыч. – Поэтому и схлопотал в своё время…

-- Я не так много, как ты, -- сказал Серёга. – Но, сука, тоже видел всякого!

И тут Серёга начал рассказывать о своих приключениях на войне. Рассказывал, расстопырив пальцы. Но вовсе не с грустью, как рассказывал Данилыч, а откровенно угорая.

-- Х-ха! И, короче, возвращаюсь я в окоп. А там – все корефаны на куски, короче, мясокомбинат, мля-я!!

Серёга с лёгкостью рассказывал такую жуть, такие кошмары, что рассказы Данилыча показались на их фоне какими-то серыми. Серёга попадал в смертельные передряги, но всегда выбирался из них, порою, единственный. И бабка-ведьма, водившая его отделение в Мороке за нос в разрушенном здании – это были ещё цветочки. А сколько же Серёга видел военных преступлений со стороны западных наёмников, с которыми и зарубался… А сколько жестокостей Серёга вытворил с этими наёмниками в отместку? Олег подумал, что им повезло – Серёга оказался на их стороне. Интеллекта у него немного, однако он же додумался «заземлить шар» -- в то время, как остальные метались в панике и не знали, что же делать.

-- А теперь, на, в Организацию попал, -- Серёга промурлыкал, с важным видом откинувшись на импровизированную «спинку» из пня. Он явно был доволен собой.

-- Жесть ты отбитый, -- покачал головой Антоха.

-- Геракл, сука, -- добавил Всеслав.

-- Именно так, на! – скромно ухмыльнулся Серёга, но потом одумался. – Только не Геракла, на! Чё, русских богатырей мало что ли?

Катер с шумными бородачами пронёсся обратно, брызнув на берег небольшими волнами. Бородачи остановились перед ними, размахивая руками и присвистывая.

-- Э, братаны! По кайфу отдыхаете?! – насмешливо сказал «чебурашка». – Как настроение, братаны?!

-- Уёбывай отсюда, блять!!! – взбесился Серёга. – Пока я тебя не утопил в этой реке! Говно!

-- Э, успокойте свою свиноту! – посоветовал «чебурашка» остальным мужикам. – А то опять платить будете, я отвечаю!

-- Я тебя ёбну, слышь!! – Серёга совсем взбесился. Олег хотел бы успокоить своего подопечного, но это было бы совсем уж неправильно. «Бородачи» явно искали конфликта. Явно нарывались и провоцировали.

Бородачи засмеялись. Что-то швырнули на берег. Серёга вскочил и запулил в ответку камень, но промахнулся мимо катера. Оборзевшие уехали, показав пару неприличных жестов, намекавших на половой акт. Вернулись к своей стоянке в километре от них.

-- Полон же мир дебилов, -- вздохнул Данилыч. – И вот от таких шуму всегда больше. Такие берут всё от жизни и выходят из любой воды сухими…

Солнце зашло за горизонт. Каждый направился к своей палатке. Серёга решил остаться у костра на «пенке», сказал, что любит звёзды и свежий воздух. И бутылку водяры. Но долго спать не получилось. Бородачи врубили музыку на полную катушку.

Самую отвратную музыку…

«Амур» приближался к их берегу ещё дважды. Оба раза бородачи замирали неподалёку и глядели на лагерь мужиков. Видимо, пугать решили. Давить на нервы. Может, обычных мужиков такой ход здорово перепугал бы… Но уж точно не бойцов Организации.

Похоже, от них этой ночью не отстанут. Скоро всё дойдёт до драки. Они придут к ним в лагерь. Так почему бы тогда…

Олег вышел из палатки.

-- Кто со мной пойдёт? Бить бородатые ебальники, -- спросил он. Первым обрадовался Серёга.

-- Задрали, сучары! Пошли, начальник! А я уже подумал мы терпил строить будем до утра!

-- Весь отдых испортили, пидоры, -- сказал уже протрезвевший Данилыч, вылезая из палатки.

Все мужики решили отправиться на «дело». Даже дрябловатый водила-Сергеич – он отказался сидеть в лагере.

-- Если получим пиздюлей, то все вместе, -- сказал он. – А если мы их… То вообще отлично.

-- Они борцухи, -- сказал Олег. – Поэтому вы аккуратнее. Не бороться с ними. Бейте и держитесь на дистанции.

-- Разберёмся, начальник! Не дети, на!

Герман поведал о своём плане.

-- Как-то это не честно, -- задумался Антоха. – Как-то не по-рыцарски.

-- Вообще похуй, -- сказал Всеслав. -- Я хочу разломить им рожи. Не по-рыцарски, зато по-самурайски.

-- Я им, нахуй, бошки поотрезаю, -- прорычал Серёга.

-- Давай сегодня без военных преступлений, -- сказал Олег. – А я то я свою карту уже засветил. Меня вычислят и никакие Спонсоры не спасут от тюряги.

-- Без проблем, начальник. Будем бить сильно, но аккуратно. Любя!

Первый бородач ушёл в кусты поссать. Его тут же нагнали Олег и Серёга. Сбили с ног, заткнули рот. Стоны его никто не заметил – всё заглушили мощные колонки из распахнутого багажника.

И как следует отметелили…

У костра остались трое. Обсуждали то, как «поставят на бабки терпил» ближе к утру. Ещё двое были в палатке – напяливали какую-то шмару.

-- Даже лучше, чем думали, начальник.

-- Ну и ладно, -- сказал Олег. Хитрые планы Германа не пригодились. – Погнали!

Бойцы выбежали их кустов. Молча. Без рыков. Без криков.

Серёга и Олег влетели в сидящих ногами.

Один успел вскочить, схватиться за палку – даже огреть ею Серёгу по хребтине. Но этим он только разозлил гиганта.

Олег выбил передние зубы «чебурашке», сказавшему вдруг что-то про «зарежу». Борцун тут же прошёл в ноги, ухватившись за бёдра. Но совершить бросок не успел – ему в бочину прилетело ногой от Всеслава. Судя по звуку – перелом рёбер. Это уже на статью тянет, нехорошо…

В Серёгу тоже вцепился один из спортиков. Но сил, чтобы поднять такую тушу, у борцуна не нашлось. Серёга огрел того по затылку.

-- Э-э, чё за хуйня? – донеслось из палатки. Но к этому моменту троица уже лежала в песке, запинываемая бойцами.

-- Выходи, сучара! – рыкнул Серёга. – Пиздить тебя будем!!

Шмара взвизгнула. Двум оставшимся пришлось из неё вытаскивать всякое…

Те вышли из палатки как-то неуверенно – их тут же сбили с ног. И как следует обработали.

Всех стащили к костру поближе, чтобы в кучу. И долго избивали, выпуская пар.

-- Хорошо! – хохотнул Данилыч, будто после бани. – Очень хорошо!

Вся смелость «бородачей» куда-то вдруг улетучилась. Они скулили и дрожали, все с разбитыми рожами.

Полуголая девушка сказала, что «она не с ними и вообще впервые их видит». Ей сказали проваливать. Благо до ближайшей станции было не так уж далеко.

-- Ну? – Серёга шлёпнул ладошкой по окровавленным щекам, вытянув длинный нож. – Кто там кого зарежет?

Наглецы вдруг расплакались, умоляя их простить. Обещая вернуть деньги. Встать на путь истинный. И больше никогда так не делать.

Резать их никто не собирался. Нож для вида. Никаких военных преступлений. Только профилактическая воспитательная беседа…

-- Целуй мои ботинки, на! – рыкнул Серёга. – Целуй, сучара! Пока я добрый!

Наглецы не раздумывали. Они чуяли своей животной сущностью, что краснолицый боров не шутит – в глазах его отражалось кровожадное эхо войны.

В ту позднюю ночь ботинки Серёги блестели от поцелуев.

-- Мы теперь знаем, где ваши дома! – рычал Всеслав. – Если чо выкинете – мы вас найдём!

-- Всё-таки хорошо отдохнули, -- сказал Данилыч, когда мужики уходили полубегом от места расправы.

-- Да, братаны, на! Махач – это круто!

-- Надо почаще вместе выбираться на свежий воздух! – согласился с ними Арбузов.

Небо краснело в лучах предрассветного солнца. Воздух стоял прозрачный и такой спокойный…