Спасатели планеты

Глава 4

Мы вышли той же ночью нестройным маленьким караваном. Вьючных животных погрузили в грузовик, но они были явно не в восторге от этого. В другом грузовике разместились мы вперемежку с припасами.

Древние каменные дороги, там и сям изрезанные колеями и канавами, заполненными водой и грязью — они копились здесь десятилетиями, были мало приспособлены для каких-либо путешествий, разве что пешком или верхом. Мы проезжали крошечные селения и целые деревни. Остались за спиной несколько одиноких башен из неотшлифованного камня. В них работали метрико-механики, единственные, кто имел дело с тайными знаниями Дарковера. Иногда камень башни светился мягким голубоватым светом, указывая путь в кромешной тьме.

Хендрикс вел грузовик с животными, и это развлекало его. Райф и я по очереди садились за руль другого, разделив широкое переднее сидение с Регисом Хастуром и Килой. Остальные кое-как расположились сзади, между ящиками к мешками. Один раз, когда Райф был за рулем, а девушка дремала, прикрыв лицо от горячего солнца курткой, Регис спросил меня: — Скажите, а на что похожи города Следопытов?

Я попытался рассказать ему, но мне никогда не удавалось поддерживать приличную беседу, чуть не вылезая из шкуры. И когда, убедившись, что я не расположен к разговору, он замолчал, я тут же с облегчением погрузился в сладкую дрему, заслонившую своими крыльями меня от Хастура, Следопытов и всего в мире.

Природа всех обитаемых миров имеет тенденции развиваться в сторону экономности и простоты человеческих форм. Прямая осанка, хорошо развитые руки, большой палец отстоит отдельно от остальных, светочувствительные сетчатки глаз, постепенное усложнение языка и растянутый срок родительского воспитания — все эти признаки необходимы для развития цивилизации и в конечном итоге — человека. За исключением небольших вариаций, зависящих от климата или чего-нибудь еще, обитатель Мегаэра или Дарковера не отличим от жителей Терры или Сириена. В основном различия касаются культуры, и иногда изолированная культура принимает необычайные формы, зачастую переполненные атавизмами.

Место где-нибудь на полпути к вершине лестницы эволюции по-прежнему остается местом хомо сапиенс, как самой рациональной из природных форм. Следопыты же были как бы на некой промежуточной площадке, которая, кстати, была весьма устойчива.

Когда основная линия эволюции на Дарковере заставила обитателей покинуть деревья для борьбы за существование на земле, кое-кто несколько поотстал в развитии. Эволюция для них не прекращалась, но доминировал другой вид — хомо арборенс, ночной образ жизни; способность видеть только в темноте. Эти гуманоиды всю жизнь проводят в обширных лесах.

Грузовик подскакивал на ухабистой дороге, дул холодный ветер грузовик не имел такой роскоши, как окна. Я тряхнул головой, прогоняя воспоминания о какой-то необычной идее, пронесшиеся в мозгу. Смутные мысли об эволюции закружились в голове роем пузырьков.

Следопыты? Они были всего лишь Следопыты, кто мог понять их? Разве что Джей Элисон…

Райф повернулся ко мне и спросил: — Где мы остановимся на ночь? Уже темнеет, а нам надо еще разобрать упряжь.

Я встряхнулся и вернулся к экспедиционным делам.

Позже, когда грузовики, были остановлены, разбиты палатки, и животные выгружены и стреножены — когда все это было сделано, я прилег, прислушиваясь к тяжелому храпу Хендрикса и борясь с собственным сном. Пока я спал в грузовике, в моем сознании что-то происходило. Мысли, пришедшие тогда, отчасти не были моими. Меня занимал вопрос, если я усну, то кем буду, когда проснусь?

Мы устроили лагерь на излучине громадной реки — широкой, неглубокой, без мостов, реки Кадарин. Дарковерцы считали ее традиционной точкой, дальше которой возврата нет. За рекой лежали густые леса, а за лесами начинались Хеллеры, поднимавшиеся до небес. И каждая долина, каждый каньон их был покрыт лесами. Вот там-то и жили Следопыты.

Но хотя вся страна была густо заселена отдаленными друг от друга колониями-гнездами, нам, вероятно, не удастся заключить соглашение ни с одной из них. Нам придется иметь дело со Старейшинами Северного Гнезда, где прошли мои юношеские годы.

С незапамятных времен Следопыты, обычно безобидные, строго придерживались границы, проведенной между их землями и землями прочих дарковерцев. Они никогда не заходили дальше Кадарина. С другой стороны, те немногие, кто рисковал проникнуть на их территорию, становились законной добычей.

Некоторые дарковерцы, чаще всего горные, торговали со Следопытами. Они отдавали в обмен одежду, кованый металл, небольшие инструменты. Взамен шли орехи, кора для красителей, кое-какие листья и мхи для лекарств. Следопыты за это позволяли им охотиться в лесах, не досаждая излишним вниманием. Но другие люди, рискнувшие забраться к Следопытам, подвергались немалому риску.

Следопыты не были кровожадны и не убивали единственно ради убийства, но они действовали сообща, группой, по двое или трое, и раздевали свою добычу буквально догола.

Продвижение через их страну будет весьма опасным.

Я сел перед палаткой, глядя на бушующую воду, казавшуюся розовой в лучах восходящего солнца. Животные щипали позади палатки короткую траву, грузовики, как огромные сфинксы, закутанные в брезент, поблескивали росой.

Регис Хастур вышел из палатки, протер глаза и подошел к кромке воды.

— О чем думаете? Что в походе нам придется туго?

— Мне бы не хотелось так думать. Я знаю повадки Следопытов и буду начеку. Вот только… — я запнулся, и Регис спросил: — Так что?

Я сказал чуть помедлив: — Вот только… Вот только — вы. Если с вами что-нибудь произойдет, отвечать придется нам. Перед всем Дарковером.

Он усмехнулся. В красных лучах восходящего солнца Хастур казался вождем из старинных легенд.

— Ответственность? Я не доставлю вам ни малейшего беспокойства, Джейсон. За какого неумеху вы меня принимаете? Я знаю, что не побоялся бы Следопытов, даже если бы знал их не так, как вы. У вас есть еще какие-нибудь соображения, или я пойду завтракать?

Я пожал плечами, пододвинувшись ближе к огню.

К удивлению двух других терранцев — Хендрикса и Райфа — Регис каждую стоянку аккуратно выполнял свою часть работы. Не напоказ, как кто-то из них, а от души.

Райф и Хендрикс признавали терранские обычаи высшего света, разрешающие такие вещи, только негласно. Но несмотря на строгие кастовые отличия, социальным отношениям терранского типа не было места на Дарковере.

Никто не оказался настолько галантен, кроме запротестовавшего Хендрикса, чтобы помочь девушке, и даже Кила принялась за работу, осматривая упакованный груз и свою долю ящиков и коробок.

Спустя некоторое время Регис снова присоединился ко мне у огня. Трое братьев-хулиганов вышли и шумно брызгались в воде, остальные спокойно спали. Регис спросил: — Может разбудить остальных?

— Не стоит. Кадарин питается водой из океанского прилива, и мы просто подождем, пока вода не спадет. Где-нибудь после полудня мы сможем переправиться, не замочившись даже до пояса.

Регис втянул запах из котелка.

— Готово, — сказал он, зачерпнув чашкой, сел, пристроив ее на колене. Я последовал его примеру, и Регис спросил;

— Скажите, Джейсон, откуда вы столько знаете о Хеллерах? Ну, Леррис был в Наррской компании, но вы-то не настолько стары.

— Я старше, чем выгляжу, — сказал я, — но в действительности не настолько стар. Во время непродолжительной гражданской войны, когда дарковерцы сражались со Следопытами в Наррском ущелье, я — в то время одиннадцатилетний мальчишка — следил за передвижениями людей-захватчиков, но сейчас не стал говорить об этом Регису.

— Я жил у Следопытов восемь лет.

— Шарра! Так это были вы? — дарковерский принц был поражен. Неудивительно, что вы получили это задание. Я завидую вам, Джейсон.

Я изобразил на лице подобие улыбки.

— Нет, я серьезно. Мальчиком я пытался попасть в терранскую космическую службу, но моя семья в конце концов убедила меня, что как Хастур, я имею заранее предопределенное место, что мы, Хастуры, призваны удерживать Терпу и Дарковер на пути мирного сосуществования. Это ставит меня в ужасно невыгодное положение. Имеется в виду, что я должен сунуть голову под подушку, если до меня дойдет что-нибудь не то, что нужно.

— Тогда почему же, черт возьми, они отпустили вас на такое опасное дело?

Глаза Хастура дрогнули, но лицо осталось невозмутимым, и голос бесстрастным.

— Я доказал своему прародителю, что я усердно выполнял долг Хастура. У меня пять сыновей. Трое законнорожденных родились за последние два года.

Я фыркнул и, не сдержавшись, разразился смехом, а Регис, поднявшись, отправился полоскать чашку в реке.

Мы свернули лагерь задолго до того, как солнце выползло на середину неба. Пока все упаковывали последние вещи, собираясь навьючивать их на животных, я дал Киле задание подготовить рюкзаки, которые мы потащим на себе по тем тропам, где даже вьючным животным делать нечего.

Я стоял у самой кромки воды, проверяя глубину брода и глядя на скрытый туманом просвет между гребнями воды.

Остальные упаковывали палатку, которую мы должны были использовать в лесах, топчась вокруг, отпуская грубые шутки и создавая оживленную суету.

Команда была подобрана со знанием дела — это я уже успел оценить. Райф, Леррис и братья-дарковерцы были крепки телом и духом. Хендрикс, очевидно, представлял ту же разновидность людей, и я чувствовал, что могу быть в нем полностью уверен и, в случае чего, всегда смогу положиться на него. Как ни странно, тот факт, что он был терранцем, смутно утешал, хотя, вообще-то, он должен был вызывать раздражение.

Спокойствие Килы казалось безграничным. Она была даже слишком спокойна, выполняя свою часть работы, но из нее было и слова не вытянуть. Она держала себя так холодно и даже раздраженно со мной, хотя с дарковерцами выглядела вполне естественной, что я оставил ее в покое.

— Хей, Джейсон, поторапливайтесь, — крикнул кто-то, и я, прервав спокойный ход мыслей, сощурился на солнце.

Совершенно неожиданно почувствовав боль, я осторожно прикоснулся к лицу, внезапно поняв, что случилось. Вчера, трясясь в открытом грузовике, и сегодня утром, не привыкнув к жаркому солнцу этих широт, я пренебрег мерами предосторожности и сжег лицо на солнце. Я направился к Киле, которая в этот момент прилаживала последнюю часть груза на одного из животных — это получалось у нее довольно квалифицированно.

Едва взглянув на мое лицо, она оценила ситуацию. Насмешливо улыбнувшись, она сказала:

— Что, загорели? Положите немного вот этого на лицо, — она извлекла откуда-то тюбик с белой мазью. Я стал неумело откручивать крышку, и тогда она забрала мазь, выдавила немного на ладонь и сказала: — Стойте спокойно и не вертите головой.

Она намазала мне лоб и щеки во всю ширь. Сразу стало прохладно и хорошо. Я было поблагодарил ее, но она странно дернулась и зашлась смехом.

— В чем дело?

— Видели бы вы себя!

Мне было совсем не смешно. Конечно, вид у меня был гротескный, и, конечно, у нее были все основания для смеха, но мне было безрадостно и больно. Вознамерившись поставить ее на должное место, я спросил:

— Вы все подготовили для подъема?

— Все, кроме скальных принадлежностей — я не была уверена в том, сколько их понадобится. Джейсон, вы обзавелись темными очками для перехода через снега? — Я кивнул, и она продолжала, отчеканивая каждое слово. — Не забудьте их. Снежная слепота, даю вам слово, еще неприятнее, чем перебор с загаром, и весьма болезненна, кроме того.

— Черт побери, девочка, я не настолько глуп! — взорвался я.

Она снова заговорила лишенным эмоций голосом:

— Тогда бы вам следовало выбрать время получше, если вы захотели позагорать. Вот, положите в карман, — она вручила мне тюбик крема для загара. — Мне, наверное, следует проверить кое-кого из остальных, я хочу убедиться в отсутствии у них забывчивости.

Она ушла, не произнеся более ни слова, оставив мне неприятное чувство, что первый раунд за ней, и, кроме того, что я для нее — просто безответственный болтун.

Форс говорил мне едва ли не то же самое.

Я поручил братьям-дарковерцам гнать животных через самую узкую часть брода и жестами показал Ларрису к Киле, чтобы кто-нибудь из них встал рядом с Хендриксом. Тот мог не представлять себе силу течения, коварно затаившегося под поверхностью реки, текущей с гор. Райфу было никак не загнать последнюю лошадь в воду. В конце концов он спешился, снял ботинки и повел эту тварь на поводу по скользким камням. Я шел последним, двигаясь сразу за Регисом Хастуром и следил за возможными опасностями, подстерегающими нас, сердито думая, что если кое-кто так важен для дарковерских политиков, то он мог бы и не утруждать себя этой миссией. Если бы Посол Терры пошел с нами (невообразимо), он был бы окружен телохранителями, парнями из секретной службы и десятками предосторожностей против случайностей террористов или несчастий иного рода.

Весь этот день мы ехали верхом, поднимаясь все выше и выше, и встали лагерем на самой дальней точке, которую только могли достичь с животными. На следующий день восхождение будет проходить по опасным тропам, где подниматься можно только пешком.

Мы разбили уютный лагерь, но спалось плохо. У Хендрикса, Лерриса и Райфа от сильного солнца и разреженного воздуха болели голова и глаза. Мне было привычнее, я чувствовал какое-то непонятное давление и звенело в ушах. Регис самонадеянно отрицал некоторый дискомфорт, но и он стонал во сне, потом во всеуслышанье заявляя, что всю ночь Леррис пинал его ногой. Кила, казалось, меньше всех чувствовала что-то необычное. Вероятно, она бывала в более высоких местах и подольше, чем кто-то из нас, но и у нее были темные круги под глазами.

Однако, никто не жаловался — все готовились к последнему длинному восхождению. Если нам повезет, мы сможем перейти Чертову Лестницу до наступления ночи. По крайней мере, уже сегодня вечером мы могли встать лагерем у самого ущелья.

Мы поставили лагерь на последней ровной площадке, частично встревожили вьючных животных, чтобы они не разбрелись слишком далеко, и оставили достаточно пищи для них, спрятав все, кроме самого необходимого в походе.

Пока мы готовились начать подъем на скалу, я взглянул на Килу и заявил: — Мы будем работать в паре в первой связке. Начинаем сейчас.

Один из братьев-дарковерцев с презрением уставился на меня.

— И вы называете себя горцем, Джейсон! Да ведь у меня маленькая дочка сможет вскарабкаться по этой тропинке, не получив пинка под зад!

Я потер подбородок и свирепо произнес:

— Скалы не так уж просты, а некоторые из этих людей не поднимались в связке вовсе. Когда мы начнем двигаться вдоль карниза, я бы не хотел, чтобы оказался кто-нибудь, кто не знает этого способа.

Они успокоились, хотя им и не понравилось, но в дальнейшем никто не протестовал, пока я не направил огромного Хендрикса в середину второй связки. Тот мрачно взглянул на легкий нейлоновый шнур и спросил с некоторой опаской:

— Может, пока я осваиваюсь, мне лучше идти последним? Между двумя из вас я могу натворить дел!

Хьялмар захохотал во все горло и сообщил ему, что центральное место в связке из троих человек было всегда запасным для слабаков, новичков и дилетантов. Крепыш-космолетчик и гигант с Дарковера свирепо глядели друг на друга.

Я ожидал, что Хендрикс вспылит, но он только пожал плечами и завязал шнур узлом на поясе. Кила обвела Хендрикса и Лерриса высокомерным взглядом, и мы пошли.

Вначале все было очень просто — свободная тропинка змеилась все выше и выше на пару миль вверх. Едва остановившись передохнуть, я обернулся и увидел долину во всем великолепии раскинувшуюся под нами. Постепенно тропинка становилась все круче, в отдельных местах угол подъема доходил до 50 градусов, путь был усыпан щебнем и камнями. Это заставило нас ставить ноги с особой осторожностью, иногда наклоняться вперед, помогая себе руками. Я осторожно опробовал каждый валун, так как некоторые были довольно увесисты, и, сорвавшись, могли наделать кучу дел.

Один из братьев-дарковерцев, Вардо, если не ошибаюсь, шел позади на расстоянии десяти футов слабо натянутой веревки, и дважды, когда нога его соскальзывала, он спотыкался и весьма чувствительно дергал меня. И то, что он ворчал, было совершенно справедливо. На подъемах, подобных этому, где падение было не опасно, подъем без связки был более оправдан — тогда один поскользнувшийся не тянул бы за собой другого. Но зато теперь я мог примерно представить, что за альпинистов я веду через Хеллеры.

Вдоль обрыва поверхность тропинки суживалась в горизонтальной плоскости, проходя через нависающий выступ шириною со ступню, укрытый рыхлым сланцем и заросший кустарником. Уступ выдавался футов на пятьдесят пустяк, конечно, для опытного альпиниста он с тем же успехом мог быть четырехполосной сверхскоростной автострадой.

Хендрикс нервно переступил вокруг туго натянутого шнура, но когда подошла его очередь, выбирал дорогу спокойно, не теряя равновесия; Леррис, Регис, Райф — совершали переход без колебаний, и мне стало интересно, насколько уверенно они бы сделали это при менее безопасной высоте.

После этого уступа идти стало тяжелее. Тропинка, ставшая еще круче, местами почти незаметная, струилась между плотным кустарником и тесно сросшимися развесистыми деревьями. В тех местах, где переплетались корни, тропинка была совсем не видна; кое-где упорная поросль пробивалась из-под камней и грунта. Наш путь пролегал через дикое переплетение зарослей, которые были бы пустяком для Следопыта, но болезненно раздирали наши привычные к садам и паркам тела при попытках продраться сквозь них.

Этот единственный путь был похоронен под целой баррикадой из отмершего кустарника, занесенного сюда половодьем не то после внезапной оттепели, не то после дождя. Мы мучительно трудились вокруг этой более чем трехсотфутовой скользкой скалы, которую могли преодолеть только сразу, одним рывком. Шли, наклоняясь еще больше, по краю, всеми силами стараясь удержать равновесие. Теперь уже никто не возражал против шнура.

Ближе к полудню у меня в первый раз появилось ощущение, что на склоне мы не одни. Вначале это были не более чем мимолетные движения, схваченные уголком глаза — тень тени. На четвертый раз я увидел это и тихо окликнул Килу.

— Видишь что-нибудь?

— Я было начала думать, что у меня что-то со зрением или что это шутки высоты. Я видела, Джейсон.

— Взгляни на площадку, где мы могли сделать привал, — показал я. Вдоль небольшого выступа, по которому мы поднимались, была заметна слабая, едва различимая вибрация в зарослях кустарника, росших на другой стороне. Я шепнул девушке: — Я буду очень рад, если мы уберемся отсюда. По крайней мере, мы хоть сможем видеть, кто идет за нами!

— Если этот кто-то идет, чтобы драться, — сказала она неожиданно, — я бы предпочла заняться этим на твердой почве, а не на льду.

Над возвышением, где мы стояли, раздался низкий ревущий звук. Кила взмахнула руками, чудом избежав равновесия и удержавшись на куске скалы, расклиненном спутанными корнями росшего на нем дерева и, приставив ладонь ко рту, закричала:

— Река!

Я подтянулся к кромке и встал, глядя в глубь узкого глубокого оврага. Тропинку, по которой мы поднимались, пересекал и загораживал глубокий ревущий поток горной реки.

Менее чем через двадцать футов он переходил в водопад, разбивающийся о край утеса над нами. Мчавшаяся вода наполнила мои уши таким шумом, что в голове возник звон.

Зрелище было грандиозным. Любой, шагнувший в поток человек, был бы сбит с ног и полетел бы вниз, влекомый силой воды.

Райф осторожно вскарабкался на край образовавшегося русла, нагнулся, зачерпнул в ладонь воды и попробовал.

— Эге, да это похолоднее, чем девятый круг Зандры. Должно быть, поток берет начало прямехонько с ледника.

— Очень может быть, — я помнил тропку и помнил площадку. Хендрикс присоединился, к нам у края воды и спросил: — Как будем переходить?

— Пока не знаю, — ответил я, изучая набирающие скорость белые буруны. Сверху, с высоты примерно двадцати футов, где мы теснились на склоне, были видны толстые ветви громадных деревьев, нависших над потоком. Их длинные корни частично перегораживали реку, и вокруг них образовывались маленькие водовороты воды. Между этими деревьями покачивалась одна из странных конструкций Следопытов — разводной мост, подвешенный всего лишь в футах десяти над водой.

Даже я никогда бы не решился один переправляться по этому шаткому сооружению. Человеческие руки не настолько длинны, чтобы подходить для этих целей.

Раньше я мог бы просто руководить переправой, но сейчас, учитывая наше отчаянное положение, это было не решение вопроса. Райф и Леррис, с их телосложением акробатов, вероятно, смогли бы проделать что-нибудь похожее, будь они на ровном месте, скажем, на лугу. На крутом же и каменном склоне, где падение могло бы обернуться тысячефутовым полетом вниз в компании со щебнем… я вовсе не был уверен в их возможностях. Мост Следопытов был не важным шансом, но в конце концов, разве у нас был выбор?

Я поманил Хендрикса — это был именно тот человек, которому я мог бы со спокойной душой доверить свою жизнь на эти несколько мгновений, и сказал:

— Это выглядит не слишком привлекательно, но я думаю, что двое крепко стоящих на ногах людей смогут перейти через мост. А остальные будут поддерживать нас веревками на случай, если мы сорвемся. Если нам удастся переправиться и закрепить веревку на том обрубке скалы, — я остановился, другие смогут перейти по ней, но первые двое очень рискуют. Попробуем?

Мне понравилось, что он не стал сразу отвечать, а подошел к уступу над глубоким оврагом, вырытым водным потоком, и стал всматриваться вниз, в расщелину. Конечно, если бы мы свалились вниз, семеро остальных смогли бы вытащить нас оттуда, но сначала мы бы изрядно побились о камни. И снова я уловил какую-то иллюзорную тень движения в зарослях кустарника. Если Следопыты выберут момент, когда наши дела в потоке не позволят нам отвлечься, мы будем беззащитны, как котята.

— Я думаю, можно найти способ полегче, — сказал Хьялмар и вынул из рюкзака один из мотков веревки. Он завязал подвижную петлю на одном конце, метнул эту конструкцию на выступ скалы, выбранный нами для укрепления. Если я смогу попасть…

Веревка не долетела, и Хьялмар, смотав ее, вновь бросил петлю. Он сделал еще три неудачных попытки, прежде чем задуманное удалось. Затаив дыхание, мы смотрели, как петля охватывает выступ, как туго натягивается осторожно выбранная веревка — узел прочно держал ее на скале. Хьялмар оскалился и перевел дыхание.

— Там, — сказал он и с силой дернул. В тот же момент скала треснула с резким «крак» и отломилась, целиком упав в поток. Внезапный рывок едва не свалил Хьялмара с ног. Валун катился быстрее и быстрее вниз, волоча за собой веревку.

В течение минуты мы не смогли произнести ни слова.

Хьялмар жутко ругался, изрыгая непечатную брань на языке горцев, и его братья вторили ему.

— Дьявол, разве я знал, что эта скала обломится?

— Все-таки лучше, что она обрушилась сейчас, а не тогда, когда мы бы на ней оказались, — флегматично произнесла Кила. — У меня есть идея получше.

Она успела отвязать, пока говорила, и затянуть узлом на талии один из страховочных концов. Другой конец веревки Кила протянула Леррису.

— Держи, — сказала она и быстро сбросила с себя шерстяную ветровку, оставшись в тонком свитере. Сняла ботинки и бросила их мне. — А сейчас поднимите меня на плечи, Хьялмар.

Я догадался о ее намерении и закричал: — Нет, Кила, не смей!..

Но она уже забралась на широкие плечи дарковерца и прыгнула на нижнюю петлю моста Следопытов. Повиснув там, Кила начала слегка раскачиваться. Даже смотреть на это и то было тошно.

— Хьялмар, Леррис, спускайте ее вниз!

— Я легче, чем кто-то из вас! — пронзительно закричала Кила, — и не так тяжела, чтобы нельзя было использовать веревки!

Ее голос слегка вибрировал, когда она добавила:

— Цепляйтесь крепче, Леррис. Если вы ее упустите, все усилия будут напрасны.

Она покрепче взялась за петлю из виноградной лозы, освободив одну руку для следующей. Сейчас она раскачивалась над самым краем кипящего потока.

Стиснув зубы, я бешено жестикулировал остальным, чтобы они развернулись чуть ниже, хотя ничто не могло бы спасти ее, если бы она упала.

Хьялмар, до этого времени молча смотревший, как женщина добралась до третьей петли, страшно провисшей под ее весом, вдруг закричал:

— Быстро, Кила! Посмотри выше, не прикасайся к cледующей петле. Она вся перетерлась и прогнила.

Кила перенесла левую руку к правой, на третью петлю; мгновение спустя она вытянулась, насколько могла далеко, попыталась схватить, промахнулась, снова качнулась и уцепилась, тяжело дыша, за сохранившуюся пятую петлю. Я следил за ней, замирая от страха. Чертова девчонка должна была предупредить, что она задумала.

Кила взглянула вниз, и на мгновение стало видно ее лицо, блестевшее смесью крема и пота. Ее крошечная фигурка покачивалась двенадцатью футами выше белой кипящей пены, и только чудо могло спасти ее, если бы она ослабила на секунду хватку. Повисев там еще минуту, она начала резко раскачиваться вперед и назад. В третий раз качнувшись, Кила разняла руки и, изогнувшись в прыжке, уцепилась за последнюю петлю.

Петля скользила в ее пальцах. Девушка сделала дикое усилие, но лиана уже опускалась под ее весом, и вдруг резко хрустнув, развалилась надвое. Издав пронзительный крик и неловко извернувшись в воздухе Кила упала, оказавшись наполовину в воде, наполовину на суше, но уже на том берегу. Она вытащила ноги на сухую землю и припала к ней, промокшая насквозь, но целая и невредимая.

Дарковерцы вопили в восхищении. Я показал жестом Леррису, чтобы он накрепко завязал конец веревки вокруг тяжеленного корневища дерева, и закричал через реку:

— Все в порядке?

Она изобразила, что ревущая вода заглушает слова и наклонилась зацепить конец веревки. Я при помощи жестов посоветовал ей сделать узлы как можно крепче — если они развяжутся, вес любого из нас окажется ей не по силам.

Для пробы я повис на веревке — она держала надежно. Я повесил через плечо ее башмаки, перекинув шнурки вокруг шеи и, схватившись за закрепленную веревку, вместе с Хендриксом ступил в воду.

Вода в потоке была еще более ледяной, чем я себе представлял, и мой первый Шаг был весьма близок к последнему.

Стремительное течение ударило меня под коленки, я пошатнулся и, вероятно бы, окунулся в полный рост, но Хендрикс подхватил меня, выпустив веревку. Взъярившись, я выругал его, пока мы вставали на ноги и приходили в себя. В то время как мы боролись с волнами, мне пришлось мысленно согласиться, что нам никогда бы не перейти через реку, если б не веревка, закрепленная Килой с риском для жизни.

Дрожа, мы закончили переход и выползли на берег. Я показал остальным, чтобы переходили сразу по двое, и тут Кила схватила меня за локоть.

— Джейсон!

— Позже, черт возьми! — как раз в этот момент я протянул руку, помогая Райфу взобраться на выступ. Приходилось кричать, чтобы перекрыть шум воды.

— Это… не может… ждать! — завопила она чуть ли не в самое ухо, приложив ладони ко рту. Я развернулся к ней.

— Чего?

— Там… Следопыты… наверху… я видела их! Они резали петлю!

Регис и Хьялмар шли последними. Когда до берега оставалось совсем немного, Региса, более легкого, сбило с ног, и Хьялмар развернулся, чтобы подхватить его, но я закричал, чтобы он остерегался; они все еще были связаны веревками, и если бы веревки запутались, мы вполне могли кого-нибудь не досчитаться. Леррис и я спрыгнули вниз и вытащили на сушу Хастура, который кашлял и отплевывался, вымокнув до нитки.

Я приказал Леррису оставить веревку — все-таки была небольшая надежда, что она дождется нас, когда мы вернемся, и огляделся, соображая, что делать.

Регис, Райф и я промокли до нитки, остальные были мокры не выше колен. Несмотря на то, что мы находились несколько высоко, чтобы бояться обморожений, обсушиться было не лишним. Были здесь Следопыты или не были, нам нужно было избежать малейшего риска и найти безопасное место, где мы могли бы разжечь огонь и обсушиться.

— Поднимемся выше, там просвет, — коротко сказал я и повел людей за собой.

Взбираться было тяжело, встречались отдельные места, где приходилось вырубать опоры для рук и двигаться вдоль отвесной скалы. Дул резкий ветер, шелестел по неровностям скал и ледяными зубьями впивался в тело. Хендриксу приходилось тяжелее всех, и я помогал ему, как мог, но холод донимал и меня.

Вскоре мы добрались до маленькой голой площадки, и я отправил двух братьев, которые-были посуше других, собирать сухой хворост для костра. Успеть поставить лагерь до захода солнца, когда почти не оставалось времени, было задачей не из легких. Через некоторое время мы смогли достаточно обсохнуть, чтобы нормально идти, но я приказал ставить палатку, после чего сердито повернулся к Киле.

— Слушайте в последний раз, постарайтесь не откалывать такие номера без указаний — Пожалуйста потактичнее, — вступился Регис Хастур. — Нам никогда бы не перейти, если бы не то, что она сделала. Хорошая работа, девушка.

— А вы не влезайте, — огрызнулся я. Все, что он сказал, было правдой. В то же время спокойное лицо Килы зарделось от похвалы Хастура. Я вынужден был согласиться, что, легкая как пушинка, Кила подвергалась меньшему риску на этом мосту для акробатов, чем в ревущем потоке, но это не уменьшило моего раздражения. А вмешательство Региса и еще глупая ухмылка на лице девушки довели меня просто до кипения.

Я хотел переспросить Килу об увиденных Следопытах, но решил не делать этого. В конце концов, атаки не было, и вполне возможно, что это были не враждебные действия, а просто наблюдение за нашим движением. Может даже, им было неизвестно, что мы идем с миром. Но мне почему-то не верилось в это ни на минуту. Если я что-то и знал о Следопытах, так это то, что о них нельзя судить по человеческим меркам. Я попытался поставить себя на их место, но мозг отказывался работать в этом направлении.

Братья-дарковерцы, совершенно не заботясь об осторожности, развели такой костер, что не увидеть его мог только слепец. Но в этот момент мне казалось, что боевой дух и собранность команды были дороже осторожности. И, сидя вокруг ревущего огня, чувствуя, как вымокшая насквозь одежда согревается, попивая горячий чай, мы думали, что были правы. Сказывался возвращавшийся оптимизм. Кила, позволившая Хьялмару перевязать ей руки, стертые до крови лианой, перешучивалась с мужчинами относительно своей ловкости на мосту.

Мы поставили лагерь на вершине дальнего отрога центральной гряды Хеллеров, и вся массивная горная цепь открылась нашим взорам, отсвечивая в лучах заходящего солнца тысячами различных цветов. Зеленый, бирюзовый, розовый — горы были еще более прекрасны, чем я их запомнил. Плечо горного склона, который нам предстояло преодолеть, загораживалось горным массивом, и я видел, как глаза Хендрикса широко раскрылись, когда он представил себе, что та высота, которую мы только что одолели — всего лишь первая часть той задачи, что стояла перед нами.

Горы, возвышавшиеся впереди, густо заросшие на нижних склонах, выше были похожи на безвоздушную, покрытую одними скалами лунную поверхность. А над скалами высились стены, как шапкой покрытые снегом и льдом. Под нами вдоль стены потрясающими каскадами спускался ледник, задерживая движение падающей воды. Я медленно проговорил название на языке Следопытов и перевел его для остальных: — Стена Вокруг Мира.

— Неплохое названьице, — произнес Леррис, подошедший с кружкой в руке взглянуть на гору. — Вон на тот здоровенный пик еще, наверное, не забирался никто, а, Джейсон?

— Не помню, — ответил я.

От холода у меня начали стучать зубы, и я вернулся к костру. Регис оглядел отдаленный ледник и сказал:

— Смотрится не так уж плохо. Там может быть путь на всю длину, немного западнее гребня. Хьяльмар, ведь вы были с экспедицией, ходившей на Хай Кимби?

Великан гордо кивнул.

— Нам оставалось не более сотни футов до вершины, когда вьюга заставила нас повернуть обратно. Несколько дней мы пытались удержаться на Стене Вокруг Мира, но ни один не взошел на пик.

— Ни один и не взойдет, — решительно заявил Леррис. — Абсолютно отвесная стена тянется там футов на двести вверх… Князь Регис, вам придется обзавестись крыльями для подъема. А еще там есть снежные лавины, которые едва висят. Они зовутся Дьявольской аллеей…

Хендрикс раздраженно вмешался.

— Меня не интересует, была или не была покорена эта гора. Мы туда сейчас не пойдем, — он взглянул на меня и добавил, — я надеюсь!

— Не пойдем.

Если новички и дилетанты хотели занять себя составлением плана предполагаемых наступлений на недоступную горную цепь, это был далеко не худший способ занять время. Я показал Хендрйксу бороздку в гребне горы несколькими тысячами футов ниже вершин, хорошо укрытую ледяным козырьком.

— Это Чертова Лестница. Мы пойдем по ней. Нам не придется влезать на гору. Мы будем держаться основных дорог на деревьях и, по возможности, всех нанесенных на карту деревень Следопытов, но мы можем попасть в странные места… — внезапно я кое-что вспомнил и жестами собрал всех вокруг себя.

— В этой точке, — начал я, — мы, возможно, будем атакованы. Кила, скажи, что ты видела.

Она поставила кружку. Потом она рассказала о том, что видела на мосту, лицо ее вновь было серьезным.

— Наша цель мирная, и беда в том, что они этого не знают. Следопыты стараются не убивать, пока это возможно — только ранить и грабить. Если будет бой, — она продемонстрировала короткий страшный нож, извлеченный откуда-то из складок рубашки, — они снова убегут.

Леррис качнул узким кинжалом, который до этого момента я считал просто украшением, и сказал:

— Вы не против, если я кое-что добавлю, Джейсон? Мне запомнилось еще с Наррской компании — Следопыты сражаются только врукопашную и, по человеческим стандартам, они сражаются без правил.

Он свирепо взглянул по сторонам, и его небритое лицо блеснуло оскалом зубов.

— И кое-что еще. Мне нравится рукопашная. Мы останемся в парных связках, когда начнем драться?

Я обдумал это. Его желание драться заставило меня испытывать как раздражение, так и странное удовольствие.

— Я не стану никого заставлять идти в паре, если он думает, что без веревки будет в большей безопасности, — сказал я. — Как бы то ни было, мы решим это, когда придет время. Но мне кажется, что, Следопыты получат преимущество — они могут свободно бегать по узким уступам, а мы — нет. И первым их тактическим приемом будет, вероятно, выманивание нас один на один. Если мы будем связаны, нам будет легче их отбить, — покончив с этим вопросом я добавил, — но сейчас самое важное для нас — высохнуть.

После того, как все вернулись к огню, Хендрикс остался со мной, глядя в густой лес, отлого поднимавшийся к месту, на котором стоял наш лагерь. Немного помедлив, он произнес: — Это место выглядит так, будто кто-то уже останавливался здесь лагерем до нас. Мы ведь так же уязвимы здесь, как и где-нибудь в другом месте.

Он коснулся именно той темы, которую мне менее всего хотелось обсуждать. Я только сказал:

— По крайней мере здесь не так много места, где они могли бы укрыться.

Хендрикс тихо проговорил: — А у нас только бластер!

— Я оставил его в Карфоне, — правдиво сказал я, после чего со всей возможной убедительностью заговорил: — Слушайте, Бак, если мы убьем хотя бы одного Следопыта иначе, чем при защите в рукопашной схватке, мы можем смело собираться и идти домой. У нас мирная миссия, и нам необходимо снискать их благосклонность. Даже если на нас нападут — мы можем убивать только в крайнем случае и только в рукопашном бою.

— Чертово захудалое королевство…

— Вы предпочитаете смерть от лихорадки?

Он свирепо сказал:

— Все мы способны подцепить эту гадость так или иначе. И вы иммунны, вас это не заботит, вы в безопасности! Все остальные — законченные самоубийцы, и, черт возьми, мне бы хотелось прихватить с собой на тот свет парочку-другую этих обезьян!

Я опустил голову, закусил губу и ничего не сказал. Бак не мог чувствовать себя в чем-то неправым. Спустя минуту он снова указал мне на бороздку в гребне.

— Это не так далеко. Однажды я уже перебирался через Чертову Лестницу, так удобнее всего добираться до города Следопытов и даже еще дальше; там все цивилизованно.

— Может быть, вы называете это цивилизацией! — сказал Хендрикс и отвернулся.

— Пойдемте лучше досушиваться.

И в этот момент они напали на нас.