Создатель эхоров 4

Глава 17

На этот раз мы успели на скоростной поезд. Теперь не придется проводить ночь в купе с посторонними. Невольно мои мысли свернули на недавнее событие, свидетелем которого я стал в поезде ночью. Пожалуй, если бы тогда со мной оказалась Викесса, то… то могло кое-что и случится между нами. Я искоса посмотрел на девушку, о которой сейчас подумал. Та сидела через три ряда и, вроде бы как, дремала. Хвана расположилась ещё дальше и — любой бы догадался о её занятии — не отрывала глаз от планшета.

Мы опять поменяли документы, а Викесса нанесла каждому лёгкий грим, который, несмотря на кажущуюся простоту, сильно поменял внешность нашей троице. Новые образы, новые документы, новая дорога и только цель старая — разобраться в том сигнале тревоги, который однажды прислал агент СОП из долины Лонг.

Мысль о давнем сообщении всколыхнула неприятный осадок от сообщения недавнего (и надо же такому случиться, что было оно тоже от агента СОП). Впрочем, сильно настроение не испортилось, так как было кое-что ещё, то, что перекрывало все минусы огромным плюсом — ко мне быстрым скачком вернулась значительная часть способностей эхора целителя. Сегодня… а нет, уже вчера утром я проснулся тем самым Санлисом Рекдогом, который меньше года назад узнал, что инъекция редчайшего препарата сделала его супер человеком. Примерно на том же уровне я был сейчас.

Та чёртова грязь, которая заволокла и стала иссушать энергоканалы второй и главной рудиливой «сетки», пропала больше чем на половину, а сквозь оставшийся налёт стала проглядывать такая приятная и будоражащая душу зелень.

Заметил я эти изменения, когда стребовал с девушек ещё одну дозу стимулятора, к сожалению, простого. Те, убедившись, что негативных последствий от частого применения спецсредства у меня не наблюдается, без слов выдали мне требуемое. Наверное, подсознательно откупились от меня инъекцией в обмен на то, чтобы я перестал отговаривать их от поездки в столицу. Впрочем, это я немного отвлёкся. Как обычно после укола допинга для эхоров, а в моём случае лекарства, я погрузился в медитацию и вот тогда и увидел изменения, которые незаметно для меня за какую-то ночь произошли в моём организме.

Так что, несмотря на не самый оптимистичный настрой на будущее, здесь и сейчас, так сказать, моё настроение было отличным.

Сидя в кресле скоростного поезда, я игрался с Даром совсем как ребенок, получивший новую (или любимую, некогда сломанную, и сейчас заново отремонтированную) игрушку. На особо многое я сейчас был не способен: так, посмотреть чужую энергетику, оценить состояние здоровья, отметить поражённые, то есть, почерневшие «узелки» и «ячейки» у попутчиц по вагону. Максимально заглядывал метров на восемь, учитывая же то, что я сидел примерно в середине двадцатиметрового вагона, то мог чувствовать почти всех в нём. Правда, воздействовать удалось бы не дальше двух-трёх метров. Но заниматься этим я стал бы лишь под угрозой расстрела, так как был уверен, что после первой же попытки серьёзно вмешаться в чужой организм меня будет ждать болезненный откат.

За игрой с Даром я даже расслабился. До этого я всё ждал неприятностей в виде группы захвата на вокзале, у билетных касс, на перроне, в вагоне после посадки. Или пули снайпера. Или смертоносной техники эхоры. К счастью, всё было тихо. Примерно через час с момента отхода от перрона поезд вошёл в туннель. И вскоре после этого кое-что случилось.

После того, как за окнами замелькали серые стены, где единственными яркими пятнами оказались осветительные и сигнальные фонари, я полностью переключился на попутчиков. До этого изредка бросал взгляды в окно, иногда на несколько минут наблюдая за быстро сменяющейся картинкой снаружи. Более-менее интересно было, пока поезд мчался по долине, потом он оказался на железной дороге среди скал, где каждый километр мало отличался от предыдущего или последующего. Ну, а затем и вовсе со всех сторон поезд «сдавил» камень туннеля.

Моё внимание привлекли две молодые женщины, вошедшие в вагон. Обе одеты по офисной моде? Строгие юбки чуть-чуть выше колен, блузки, пиджачки. Одна выбрала чёрный цвет костюма-двойки и белоснежную блузку. У второй блузка была коралловая, а юбка с пиджаком синие. Обе среднего роста (для местных жительниц), среднего, скорее даже неопределённого возраста (то ли тридцать, то ли сорок лет) и какой-то средней внешности. Не скажу, что страшненькие или королевы красоты, просто средние, серые. Даже макияж был неброский, скорее сглаживая черты лица, чем подчёркивая и выделяя те.

«Прямо кандидатки в спецслужбу», — с подозрением подумал я, наблюдая за парочкой сквозь полуопущенные веки, изображая дрёму. Подозрение усилилось, когда я припомнил, что видел уже женщину в чёрном. Она быстро прошла сквозь вагон минут через десять после того, как поезд отошёл от платформы. И вот она вернулась вновь, на этот раз с под… подругой или подкреплением? Она искала её, «синюю» или ими планировалась полноценная облава — с головы и хвоста поезда? То, что их всего две — это ничего не значило. На нашу команду горе-следователей с избытком хватит даже двух эхор третьего ранга.

Интуиция стала бить тревогу. И как специально не подать сигнала своим попутчицам: одна потеряна для мира по вине планшета, вторая вроде как спит, так как дневного сна оказалось для полноценного отдыха мало.

«Ну, и кто вы у нас такие?», — задал я риторический вопрос про себя и направил свой Дар эхора-целителя на странных незнакомок. Если они окажутся эхорами, то придётся поднимать тревогу, переводить их внимание на себя, чтобы дать шанс моим попутчицам что-то предпринять. Надежда на то, что на глазах почти трёх десятков свидетелей «чёрная» и «синяя» не станут меня убивать или калечить.

Вот только стоило мне сосредоточиться на их энергетике, как у меня волосы стали дыбом по всему телу от ужаса. Увиденное было невероятным, настолько, что я потерял несколько секунд, приходя в себя. Ошибиться я не мог точно: под внешней человеческой оболочкой скрывались… механоиды. Уж их энергетику я не мог спутать ни с какой другой. Это как сравнить электрическую лампу и свечу. Обе светят, обе могут обжечь до волдырей, но даже полный даун никогда не перепутает, если видел хоть раз.

Мне, да и моим спутницам просто повезло, что эта пара стала действовать не сразу. Они прошли от дверей на несколько шагов и остановились, став боком в проходе и уставившись в окна. При этом о чём-то переговаривались, судя по шевелению губ. А ещё повезло, что вошли они в вагон с той стороны, куда я был обращён лицом.

Придя в себя, я сполз с кресла и опустился на колени между сиденьями. У женщины напротив глаза стали размером с чайное блюдце, а потом, когда я раздвоился, то и вовсе натурально упала нижняя челюсть. Ещё бы, редко когда доведётся увидеть, как смазливый мужчина-попутчик сначала падает перед тобой на колени, а потом и вовсе их становится два. Причём, один полностью гол.

— Тревога!!! Враги!!! — заорал я-дубль, вылетая в проход и бросившись на пару механоидов. То, как они мгновенно среагировали на мои действие, неприятно меня удивило. Небольшие пистолеты появились в их руках в мгновение ока, а ещё миг спустя они открыли стрельбу. Одна стала стрелять по моей копии, вторая по девушкам.

На этот раз я сумел удержать дубля несколько секунд после первого ранения. Точнее, я словил две пули, успел их как следует ощутить в себе, сделать ещё несколько шагов вперёд на подгибающихся ногах и только потом скорчиться от фантомной боли на полу в ногах у соседки, которая всё так же продолжала глазеть на меня с открытым ртом.

Прозвучали ещё несколько выстрелов, и лишь после этого всё вокруг пришло в движение. Истошные крики, вопли о помощи, призывы не стрелять по ним, так как они «не с ними», треск тканевой обивки сидений, металлический лязг и звон стекла, когда пули пролетали мимо тел и сталкивались с частями вагона.

То, что мои помощницы не отвечают, заставило сердце превратиться в ледяной комок. Ведь прошло столько времени! Вполне должно было его хватить, чтобы вытащить пистолеты и открыть ответный огонь. А они все медлят… заставляют меня думать о плохом.

Но оказалось, что это лишь для меня секунды тянулись минутами. Я ещё приходил в себя после уничтожения дубля и мрачнел от страшных предположений, когда окружающий шум разорвали несколько громких басовитых выстрелов из плазменного пистолета. И тут же следом зазвучал револьвер Хваны, характерный звук которого был мне хорошо знаком.

Я на секунду выглянул и увидел, как в правом боку механоида в чёрном костюме появляется огромная сквозная дыра, вокруг которой по одежде во все стороны разбежались рыжие язычки пламени.

Глубоко вздохнув, я создал ещё один дубль и отправил его на четвереньках навстречу оставшемуся врагу. Расчёт оправдался на все сто: тот отвлёкся от укрывшихся за спинками кресел моих спутниц и опустил ствол пистолета.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

Первая неприятельская пуля вошла мне в правую лопатку, вторая, задев шею, обидно угодила в ягодицу, третья разнесла позвоночник чуть выше поясницы. Последняя рана оказалась самой болезненной, именно из-за неё я потерял концентрацию, после чего дубль распался. Но в самый последний миг я успел увидеть, как плазменный разряд угодил механоиду в верхнюю часть груди, почти точно между ключиц, только на несколько сантиметров ниже ямочки.

— Санлис! Сан! — подбежавшая Викесса принялась меня тормошить. — Что с тобой?

— От… от-кат, — выдавил я из себя. — От б-боли пос… ле ран.

— Вставай, — она подхватила меня под мышки и помогла встать на ноги. — Сможешь идти?

— Конечно. Я же цел, — я очень быстро пришёл в себя и отстранился от девушки, после чего шагнул в проход. — Куда только идти?

— В кабину машинистов. Там есть устройство связи с военным постом в туннеле, — вместо неё ответила Хвана.

— Ну, так по… — начал говорить я и тут увидел ещё двух женщин, похожих на разорванные плазменными зарядами тела под нашими ногами, что зашли в вагон с другой стороны. Такой же выбор стиля одежды, такая же неприметная внешность, как у уничтоженных механоидов. Но самое главное — оружие в руках!

— Сзади! — крикнул я и засипел, сорвав голос.

СОПовцы ещё только поворачивались, а враги уже открыли стрельбу. Крайней стояла Викесса и именно она закрыла нас с электронщицей от первых пуль.

— А-ах, — вскрикнула она, стала поворачиваться, но силы уже стали уходить из смертельно раненого тела, и Викесса завалилась на спинку кресла, по которому стала сползать на пол. Несколькими секундами спустя затрещал револьвер Хваны.

Я же опустился на одно колено, поднял плазменный пистолет, который выронила наша спутница, навел его в сторону врагов и трижды выстрелил, продырявив несколько рядов кресел. Механоиды (а это, скорее всего, они и были) попытались укрыться за этой ненадёжной защитой, но прогадали. Это для пистолетных пуль стальной каркас, сделанный из полуторамиллиметрового листа стали, дополнительно для комфорта пассажиров обтянутый тканью с толстым слоем наполнителя является хоть и плохенькой, но преградой. Но плазменные пули дырявили его легко, словно жестяные крышки для консервирования.

Три выстрела — два убитых врага. На таком расстоянии сложно было промахнуться даже с учётом того, что я стрелял до этого из такого оружия всего один раз.

— Держи, — я вручил пистолет Хване. — Перезаряжай и прикрывай нас.

А сам наклонился и поднял на руки Викессу.

Мы успели пройти полтора вагона — с оружием и окровавленным телом на руках под десятками недоумённых и испуганных взглядов — когда за нашими спинами раздался мощный взрыв. Меня с силой бросило на пол, а сверху рухнула Хвана. Немногим позже ещё один сильный взрыв пришёл с головы поезда. И его последствия оказались страшнее, чем от предыдущего: вагоны стал сходить с рельс, врезаться друг в друга.

В одно мгновение всё вокруг полетело в тартарары. Багаж и пассажиры полетели по вагону, словно осенняя листва под порывом ветра. Уцелевшие после взрывов стёкла, захрустели, когда вагоны стали сходить с пути и сталкиваться со стенами туннеля. Снопы искр полетели от лопающихся ламп и разрываемых кабелей, от трущихся о камень и другие металлические детали стенок вагонов. В нос полез запах горящего пластика, ткани, свежей крови.

И всё это было приправлено диким разноголосым воем умирающих и калечащихся людей. Нашей троице ещё повезло, что перед вторым взрывом мы уже лежали на полу. Те, кто сидел, и кто успел вскочить с кресел, сейчас оказались где угодно, но только не рядом со своими сиденьями.

Окружающий мир превратился в филиал Ада. Всё закончилось, вернее будет сказать — остановилось, лишь через несколько минут.

Всего трёх-пяти минут хватило, чтобы красивые вещи, комфортный уголок, созданный руками человека, исчез. На его месте появилось что-то среднее между помойкой, пепелищем и скотобойней.

— Хвана, кха, кха, — позвал я девушку и тут же закашлялся. — Хвана!

— Санлис? Ты цел?

— Цел, — просипел я, — ты как?

— Плохо тебя понимаю? Что с тобой?

— Горло сорвал, ещё дым этот мерзкий… помоги поднять Викессу и вытащить её наружу.

В туннеле уже хватало людей, которые успели покинуть вагоны самыми первыми. Большая часть выглядели пришибленными: кто стоял, кто бесцельно перетаптывался на одном месте, кто-то сидел у стены и всхлипывал или постоянно вздрагивал от любого громкого звука.

— Вам помочь? — к нам подскочила высокая женщина в военной форме с пятнами крови на лице. — Что с ней? Вы как?

— Ранение в спину у неё, а со мной всё хорошо, — ответил я, передавая ей Викессу из вагона. — Спасибо вам.

— Пустое, — отмахнулась она, когда положила под ноги мою спутницу. — Только, кажется, она уже умерла… что с вами? Она… она с вами? — догадалась собеседница по моему лицу. — Извините, я не хотела…

— Мы дальше сами, — оборвала её Хвана.

Незнакомка кивнула, пропустила нас мимо себя и скрылась в вагоне. Скорее всего, направилась за теми, кто сам не в силах выбраться из задымлённого и искорёженного вагона.

Мы с электронщицей перенесли Викессу подальше ото всех и положили у стены, подстелив под неё наши куртки.

— Санлис, ей ничем не поможешь уже, — тихо сказала мне Хвана почти на ухо, при этом нервно крутя головой по сторонам. — С ней… с ней — всё.

— Она ещё жива.

— Она умрёт максимум в течение часа, Санлис. У неё повреждено минимум одно лёгкое, из-за падения и взрыва, скорее всего, возник пневмоторакс. Нужно…

— Нет, — ответил я ей.

— Санлис…

Всё это время, в том числе и в вагоне до и после взрыва, я на пределе своих сил целителя-эхора пытался помочь раненой. Увы, их оказалось слишком мало, а повреждений очень много.

— Хвана, не спорь со мной, не надо, — я посмотрел ей в глаза, потом спросил. — У тебя стимулятор с собой есть?

— Тебе или ей? Ей это не поможет точно. Она ранена, а не перенапрягла Дар.

— Так есть или нет? — почти зарычал я. Чувствовал, как стремительно утекала жизнь из девичьего тела под моими ладонями, и потому каждая секунда сейчас была крайне дорога.

— Есть, — нехотя ответила она. — Две инъекции улучшенного стимулятора. Зачем он тебе?

— Коли, — услышав такое долгожданное и нужное, я стал закатывать рукав рубашки. — Вопросы все потом, ясно? И хватит уже тянуть резину, Хвана! Достала ей-богу!

— Ты….

— Я могу спасти её, сейчас! — сипел и рычал я одновременно, и при этом, ещё желая сдавить шею тормозящей электронщице. Возможно, расскажи я своим спутницам о своей второй блокированной спецпрепаратом энергосети, то сейчас этого разговора не было бы. — А-а, достала!

Я резко выбросил ладонь вперёд и сдавил горло девушке, что не успела среагировать на моё движение. И тут же использовал Дар, чтобы оглушить ту. Хвана качнулась на корточках, её глаза стали закатываться под лоб и потом она мягко повалилась на меня. Уложив её рядом с раненой, я быстро похлопал ладонями по её одежде, нащупал пенал с уколами и достал тот из кармана. Не раздумывая, я одну за другой ввёл себе в вену обе инъекции.

Через несколько секунд внутри у меня загорелся костёр, от которого по жилам жидкое пламя стало растекаться по всему телу. «Грязь» стала сползать с целительской энергосети, как слой чернозёма с боков автомобиля под ударами струй воды из «кёрхера». Прошло немногим более пяти минут и там, где ранее было черным-черно сейчас засветилась насыщенная зелень с вкраплением багровых искр.

— Начали…только бы справиться, — просипел я под нос. Перед тем, как заняться Викессой, я коснулся Хваны, приводя ту в чувство.

— Санлис, что это было?

— Не мешай, — мотнул я головой. — Следи, чтобы никто не подобрался к нам под шумок.

Я даже не могу подобрать слов, чтобы описать свои чувства. После столь долгого перерыва в пользовании целительскими способностями, у меня душа буквально пела, когда я сращивал разорванные «узелки» и собирал воедино «ячейки» в организме своей спутницы.

Своих сил я не жалел, но даже после того, как закончил с Викессой, большой усталости не ощущал и энергии у меня ещё было полно. За это стоило благодарить стимуляторы, конечно. Правда, энергия эта обжигала. И от этого так и тянуло поскорее её сбросить вовне.

— Санлис, ты целитель? — почему-то шёпотом произнесла Хвана. — Но как же ты так можешь… вот так… и раздваиваться ещё…

— Я всегда был целителем, просто мне мой дар на время заблокировали. А дубли — это баловство, по глупости всё, м-м, случилось, — ответил я ей, после чего поднялся с колен, на которых простоял всё время, пока лечил Викессу. Потом оглянулся по сторонам и сообщил оглушённой новостью электронщице. — Она с минуты на минуту очнётся, побудь пока с ней, а потом ко мне обе присоединяйтесь.

— Что? — мигом встрепенулась та. — В каком смысле?

— Мне нужно им помочь, — я кивнул на раненых, которых всё ещё вытаскивали из вагонов. — Я вижу там пострадавших детей и пожилых женщин, и оставить их без своей помощи не могу. Это неправильно, не так я воспитан.

— Санлис! — уже в спину крикнула мне девушка. Я только махнул на неё рукой, не оборачиваясь.

Подойдя к ближайшей группке женщин, суетящихся над двумя ранеными девочками не старше четырнадцати лет, обратился к ним:

— Я могу помочь.

— Вы? Как? — всхлипнула одна из них, которая сидела на каменном полу и держала окровавленную голову подростка у себя на коленях.

— Я целитель эхор.

Сделал ли я сейчас грубую ошибку, когда открылся окружающему миру? Не могу знать. Но знаю точно, что потом не раз корил бы себя за то, что прошёл мимо. Человек должен быть человеком, а не эгоистом. А ещё — добро всегда возвращается, рано или поздно. Это доказано в прошлом мире и в этом. И не раз…

В глазах окружающих мелькнула надежда и недоверие. Но первого было больше. Не обращая дальше внимания на окружающих, я опустился на колени рядом с пострадавшими и коснулся их ладонями. Полноценным лечением я не занимался, о чём сразу предупреждал. Убирал угрозу жизни, улучшал тяжёлые раны конечностей, из-за которых раненые могли их потерять, и — всё. Но даже так я, в конце концов, свалился без сил на руки своим спутницам, которые присоединились ко мне ещё во время лечения первой девочки. То, что они держали в руках оружие и выглядели бешеными овчарками, готовыми вцепиться в горло любому, никого из окружающих не смущало. Скорее всего, пассажиры удивились бы их отсутствию рядом с мужчиной эхором.

Переходя от раненого к раненому, я старался контролировать обстановку вокруг. Благодаря гулявшему по моим венам стимулятору и полной очистке целительской энергосети, я мог «видеть» на несколько десятков метров во все стороны.

Говорить немедленно Хване и Викессе о настоящей сути неудачных киллеров, я не стал. Иначе они могли попытаться наделать кучу глупостей, в том числе и попытаться силой утащить меня куда-нибудь подальше от толпы, где могли укрываться остальные враги.

Когда силы меня оставили, то самоназначенные командиры приняли решение уходить от обломков поезда. Тем более что пожар и не думал стихать, лишь понемногу набирая обороты, и когда он наберёт полную силу, появится риск задохнуться от едкого дыма, который, пока что, висел высоко над головой, стелясь по потолку. Пока его уносило тягой — работала вентиляция, помогая держать воздух свежим. Вот только эти вытяжки попутно раздували огонь в вагонах. Однако стоит им прекратить работать, как едкий удушливый чад станет расползаться по туннелю на многие километры, отравляя атмосферу.

Я повис на шее Хваны, ковыляя в середине толпы, она в свою очередь поддерживала меня за пояс. Неходячих раненых несли на самодельных носиках. К счастью, здоровых женщин хватало, поэтому недостатка в руках для носилок не было. Меня и ещё троих молодых парней, оказавшихся в поезде, поставили в самую середину. Для местных дамочек это решение казалось нормальным. А вот мои СОПовцы и некоторые военные с наёмниками на такое осуждающе качали головами. Да я и сам был не в восторге от вероятности быть растоптанным десяткамилюдей, если тех что-то испугает до потери рассудка. Но командовали здесь не военные, почему-то, а насквозь штатские дамочки в количестве двух штук. Ухоженные, подтянутые, дорого и красиво одетые и с крайне стервозными выражениями на лицах, которые стали буквально их масками, намертво приклеившимися к лицам. Неуверен, что эти две вообще умеют показывать настоящие эмоции. Разучились давно из-за ненужности подобного.

«Чиновницы из плеяды руководителей, — с недовольством подумал я о них. — Те, что любят водить руками».

Хотя, может, я и зря наговаривал на них, потому что дамочки махом всё взяли в свои руки, как пришли в себя после катастрофы, всех построили, заняли делами, заткнули истерики и прочее, и прочее.

На наше счастье поезд не нанёс критичных повреждений туннельным коммуникациям и потому мы шли не в темноте и не задыхались от спёртого воздуха, отравленного всевозможной химией, которую используют железнодорожники. Небольшая группа из четырёх женщин ушла вперёд на несколько сотен метров. Они должны были любыми способами подать знаки встречному составу. К сожалению, как-то иначе дать знать о себе мы не могли: второй взрыв уничтожил головной вагон вместе со всей аппаратурой; найти в туннеле узлы связи так же не получилось. Нет, один раз наша группа увидела дверь в стене туннеля с надписью «служебное помещение», вот только открыть её никто не смог. Дверь была сделана из толстенного стального листа и снабжена мощным механическим кодовым замком, который даже в банке смотрелся бы уместно. Потеряв десять минут на бесплотные попытки и потратив один плазменный выстрел, мы с досадой бросили бесплодные попытки и пошли дальше.

— Странно, что навстречу никто не едет, — негромко сказала Хвана. — Ни другого поезда, ни бригады путейцев, ни военных.

«Странно — это мягко сказано», — мелькнула у меня в голове мысль. К этому моменту я уже немного пришёл в себя и отказался от помощи девушки. Марш-бросок не сдал бы, конечно, но этого и не требовалось сейчас. К тому же из-за носилок и тех раненых, что передвигались на своих двоих, общая скорость отряда была невысокой. Вряд ли выше четырёх километров в час.

— Авария на путях и исчезновение сигнала от поезда не могло остаться незамеченным ни особыми службами королевства, ни железнодорожниками. Кто-то должен был уже приехать, — между тем продолжила размышлять вслух электронщица. — Или военные, или путейцы, которые дежурят рядом с ними на выезде из туннеля.

— С той стороны могли выехать, — я мотнул головой назад.

— С той стороны далеко. Потом, не найдя нас на месте крушения, должны были пустить за нами хотя бы одного-двух человек. Это правила… требования на случай происшествий, как наше, — ответила она мне.

— Значит, у них тоже что-то произошло, — совсем тихо ответил я, чтобы не услышали соседи, которые прислушивались к нашей с Хваной беседе.

— Я того же боюсь, Санлис, — прошептала девушка и тяжело вздохнула.

Увы, наши страхи оправдались.

Спустя три с половиной часа после катастрофы впереди показался свет от яркого прожектора. Женщины тут же превратились в неуправляемую толпу. Чиновница пытались навести порядок, что-то кричали, но вернуть порядок у них не получалось. Многие без сил опустились на рельсы. Туда же поставили носилки с ранеными. Самыми уверенными и дисциплинированными оказались военные и наёмники, но их в общей толпе было очень мало, к тому же, несколько человек из их рядов ушли в головной отряд.

Я вновь обвил рукой шею Хваны, словно силы меня оставили, притянул её к себе и прошептал:

— Отойдём, а то мало ли кто там.

— Угу, — угукнула девушка и покосилась на Викессу. — Внимание, Вики.

За общим разбродом нам удалось уйти в самый хвост колонны. А потом отойти ещё дальше, укрывшись в сумраке между каких-то толстых труб, которые прикрыли нашу троицу от света фонарей. Здесь мы присели на корточки и стали внимательно смотреть за происходящим.

Несмотря на то, что мы не стали делиться своими мыслями, я был уверен, что девушки точно так же, как и я опасаются повторения покушения. Слишком уж то было наглым, неприкрытым, что не укладывалось в разборки между кланами из-за больших жертв среди случайных свидетелей. Хочу отметить, что никого не увидел выживших из числа наших попутчиков в том вагоне, который стал эпицентром всего случившегося. Видимо, самый первый взрыв убил там всех, никто не успел убежать вслед за нами.

— Вроде бы военные с поста, — прошептала Хвана. — Так, я схожу и узнаю всё точно, потом вам расскажу.

— Пошли вместе, — внёс я предложение. — Я могу помочь своим Даром.

— Санлис, не стоит…

— Стоит, — оборвал я её.

Почему-то молчала Викесса. С того момента, как она пришла в себя после моего лечения, она сказала с десяток фраз всего и те большей частью нецензурными или угрожающими в адрес всех тех, кто лез ко мне за медицинской помощью. Настолько её впечатлил факт возвращения к жизни или тут что-то другое? Стоит не забыть разобраться с этим позже.

На наше счастье среди приехавших на небольшой платформе с аккумуляторным двигателем, женщин в военной форме не оказалось ни одного механоида. Да, я так и не рассказал своим спутницам о реальной сути киллеров. Решил, что сейчас не время. Они и так волками смотрят на всех окружающих, а если им придёт в голову, что кто-то из толпы не человек, то… м-да… я даже не берусь спрогнозировать их поведение.

Новости, которые сквозь зубы нехотя сообщили военные, произвели на толпу эффект ледяного душа. Оказалось, что несколько часов назад на их пост было совершено нападение со стороны механоидов. Есть потери среди личного состава и техники. Туннель перекрыт с обеих сторон. Лишь час назад вояки, отбив нападение и убедившись, что ещё одной атаки в ближайшее время не ожидается, решили отправить разведку, чтобы прояснить ситуацию внутри стратегического объекта и узнать про поезд, который вошёл в него больше четырёх часов назад.

Узнав всё, что требовалось, я потянул девушек назад.

— Так, нам нужно разделиться и замаскироваться, — сказал я им, когда мы вновь спрятались на старом месте. — Так надо, девчонки. Это охота на нас. За механоидов выданы роботы, которые делали Лонги или их вассалы барновцы, что не суть важно. Думаю, у них есть не только человекообразные, но и с вполне себе стандартным обликом. Не удивлюсь, что рядом с постом снаружи сидят снайперы или заложены мины и как только нас опознают, так сразу же те сработают.

— Это паранойя, Санлис, — покачала головой Хвана. Вот только голос её был неуверенным, видно было, что она сама точно не знала — прав я или нет.

— Пусть паранойя, — согласился я с ней. — Но параноики живут дольше всех. Сделаем вот что: я создам свою копию и передам ей одежду, сам одену какие-нибудь женские шмотки. Вы замотаете себя лица… да всю голову лучше будет… замотаете какими-нибудь окровавленными тряпками. Оружие спрячете так, чтобы в глаза не бросалось. Свои документы не показываем. Говорим всем, что их потеряли во время катастрофы. Имена придумаем новые. Держимся друг от друга в десятке-двух шагах, чтобы нас не связали между собой. Вопросы? Нет вопросов, тогда приступаем к плану.

Самым сложным в нём оказалось отыскать одежду для меня. С большим трудом это удалось благодаря двум наёмницам, которые сохранили свои рюкзаки, в которых лежала обычная гражданская одежда. При разговоре с ними я вовсю пользовался своим Даром целителя, будя в женщинах сильнейшее желание ко мне. В итоге я получил комплект одежды и обуви.

Дальше всё было просто: создал дубля, переоделись он и я, замаскировались мои спутницы, и все мы вышли назад, так сказать, в народ.

Больше всего я опасался, что не сумею удержать копию себя нужное время. Сил у меня было немного и их могло не хватить на несколько часов использования Дара. К счастью, сейчас можно было не двигаться и это помогало моей особой технике.

Спустя час с небольшим всю нашу толпу забрали военные с железнодорожниками, прибывшими на поезде-огрызке, состоящим всего из двух обычных обшарпанных вагонов. Скорее всего, этот состав обслуживал путейцев, которым было плевать на мазутные пятна, царапины, содранную лакировку, твёрдые пластиковые лавки и многое другое.

Я чуть не потерял концентрацию, когда стал высматривать среди новоприбывших врагов. К моменту, когда состав выбрался из туннеля, я держался на одних морально-волевых и мало что соображал. Что говорить — уже даже не обращал внимания на окружающий мир. Свою копию я развеял лишь тогда, когда нашу компанию посадили в нормальный пассажирский поезд и отправили назад в Лонг.

Возвращаться туда, откуда сбежали меньше суток назад, было тягостно, но нам ничего другого не оставалось.