Советский Орфей

Глава 4. Ужин

Минут через десять мы уже сидели в небольшом автобусе марки ПАЗ, на сей раз вместе со всеми вокалистами, но без технических работников спектакля. В итоге нас набралось не менее дюжины человек. С удивлением я заметил, что один гитарист прихватил с собой гитару; похоже и на ужине он собирался петь или, как минимум, играть. Еще минут через десять мы входили в небольшую, но уютную кафешку, в которой не было никого, кроме одинокого официанта средних лет, встречающего нас у входа. По его предложению мы оставили верхнюю одежду в гардеробе и прошли в зал. В центре уже стояло в ряд несколько столов, покрытых одной большой скатертью, а вокруг них множество красивых стульев из темного дерева. На столе стояла разноцветная посуда, бутылки вина и коньяка, а также легкие закуски в широком ассортименте.

Мы быстро расселись по стульям, и я, в полном соответствии с моими ожиданиями, оказался на самом краю стола. Впрочем, меня это не очень огорчало, поскольку по правую руку от меня буквально через пару человек сидел сам Орфей!.. в смысле Альберт Асадуллин, а на другой стороне стола, почти напротив меня сидела Ольга Левицкая - исполнительница роли Фортуны. Ужинать в компании с такими людьми мне было чрезвычайно приятно.

Вино и коньяк были быстро разлиты по фужерам и рюмкам, а первый тост произнес основатель и руководитель ансамбля - Анатолий Васильев, встав со своего кресла в полный рост.

- Друзья! - начал он. - Я поздравляю всех нас с очередным блестящим выступлением, с очередным аншлагом, с очередными овациями. Как говорил в свое время один из лидеров нашего государства - дело "Поющих гитар" живет и побеждает, потому что оно верно! Так выпьем же за наши успехи и наше правое дело!

С улыбками на лицах все присутствующие быстро опустошили свои рюмки и бокалы.

- А теперь позвольте мне представить нашего гостя из столицы - журналиста "Комсомолки" Виктора Артемьева. Он сегодня впервые посмотрел наш спектакль и потому мне очень бы хотелось узнать его мнение об увиденном, поскольку его мысли о нас мы наверняка скоро прочитаем на страницах самой популярной газеты нашей страны. Виктор, прошу.

После этих слов Васильев наконец сел в свое кресло, я же наоборот встал и стал говорить.

- Мне понравилось! Очень понравилось! Всё понравилось! И сюжет спектакля, и актеры, и костюмы, и декорации, и вокалы, и игра музыкантов. По привычке хотелось бы что-нибудь покритиковать, то есть поругать, но не могу - у меня нет ни малейшего повода, всё было просто великолепно! Вы создали самый настоящий шедевр нашего времени не только в музыкальном плане, но и в сценическом. Я тоже поздравляю вас с таким грандиозным успехом и желаю вам продолжать в том же духе. За вас, "Поющие"!

И я поднял свой опять наполненный вином бокал. Похоже мои слова понравились музыкантам, потому что они ответили мне одобрительными возгласами и выпили вместе со мной. Однако их руководитель не собирался оставлять меня в покое.

- И все же Виктор, будьте откровенны, неужели в нашем спектакле не было ни одного серого пятна? Но ведь такого не бывает. Ну, не скромничайте, скажите, что вам все-таки не понравилось. Здоровая критика нам очень нужна.

- Ну, если быть предельно откровенным и с учетом того, что я являюсь ярым поклонником хард-рока, мне хотелось бы чтобы звучание вашего ансамбля было более жестким и тяжелым. Однако я хорошо понимаю, что в нашей стране это пока невозможно, поскольку не все партийные работники доросли до настоящего рока, а если говорить точнее - то похоже, никто из них не дорос. И еще об одном негативном моменте я пожалуй упомяну, хотя вы конечно не имеете к этому ни малейшего отношения. Моё место в зале оказалось не слишком комфортным.

Васильев посмотрел на меня вопросительно.

- Почему? Ты сидел слишком далеко от сцены?

- Нет, не далеко. Но я сидел не в мягком кресле как все зрители, а на жестком стуле у правой стены зала. И это, признаться, слегка портило мое восприятие происходящего на сцене.

- Не понял, а почему ты сидел на стуле?

- Потому что меня туда посадила билетерша.

- Однако! А почему она тебя туда посадила?

- Потому что у меня не было билета. Точнее, он был, но оказался фальшивым. А я его, между прочим, купил аж за 30 рублей.

- И где ты его купил, если не секрет? Случайно не на улице у молодого парня?

- Именно у него!

- Вот же гнида! - воскликнул бас-гитарист, - я же ему говорю - по двадцать продавай, а он аж на червонец дороже, но отчитывается за двадцать, то есть прикарманивает себя треть наших доходов. Придется заняться его воспитанием, а потом прогнать к чертовой бабушке.

- Не понял, - спросил я, - это тоже ваш бизнес? Вы занимаетесь такими делами?

- А что ты хотел? - продолжил гитарист. - Ты думаешь, за свои спектакли мы деньги гребем лопатой? Как бы не так! За каждое выступление нам платят всего лишь по три рубля на брата, и лишь вокалистам по пять, но опять-таки не всем, а только ведущим. Вот и приходится крутиться с билетами. С них мы имеем значительно больше, чем от Госконцерта.

- И что, у вас больше нет никаких доходов?

- Ну почему же, есть и другие доходные дела, иначе бы мы здесь не ужинали. И вообще, если хорошо знать как в нашей стране всё устроено, то можно зарабатывать вполне приличные деньги, хотя и не всегда законными способами.

- Однако, парни, похоже дело хуже, чем нам кажется. - Эти слова уже произнес Васильев. - Вы обратили внимание на слова Виктора о том, что его билет оказался фальшивым? Но у нас-то билеты настоящие! Скажи, Виктор, как выглядел тот парень? Он был с длинными волосами, в потертых джинсах и коричневой куртке?

- Нет. Волосы короткие, брюки обычные, куртки на нем не было, он был в свитере.

- Тогда это не наш парень. Похоже, у нас появилась конкурирующая фирма, которая не может достать настоящие билеты. Что ж, с ними мы быстро разберемся, причем с помощью милиции. Завтра же сообщу об этом своему знакомому менту, и он быстро наведет в этом деле порядок. Ну, да ладно, хватит о грустном. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что у нашего гостя есть вопросы о нашем творчестве. Задавай, Виктор, не стесняйся. Обычно с журналистами мы откровенны.

- Да, вопросов у меня довольно много, начальник даже составил мне целый список.

Я достал из-за пояса джинсов свой блокнот, который предусмотрительно взял с собой, открыл его, но задал вопрос, которого в списке не было.

- Но сначала о другом. Куда пропала Ирина Понаровская, почему её не было на сцене? Заболела что ли?

- Можно и так сказать. Причем болезнью международного масштаба. Она теперь то в Дрездене, то в Сопоте, а завтра глядишь, и за океан махнет. Но надо отдать ей должное - выступает всегда достойно: что ни концерт - то овации, что ни конкурс - то приз. В общем, стала певчей птицей дальнего полета. Впрочем, в родных краях тоже иногда появляется, но выступать с нами уже не может.

- Жаль. Очень хотелось увидеть её на сцене. Тогда другой вопрос - как вы формировали свой первый репертуар? Какие песни в нем были? Какие из них стали наиболее популярными?

- Ох, Виктор, ты сразу же наступил на нашу самую больную мозоль. На этот вопрос мы уже давно не отвечаем, но для тебя, так и быть, сделаем исключение. Лёва, расскажи.

Васильев выразительно посмотрел на клавишника ансамбля, и тот тут же начал рассказывать.

- С репертуаром у нас всегда были большие проблемы - сами песен мы не писали, а профессиональные авторы с нами долгое время не сотрудничали. Потому мы поступали довольно просто - брали зарубежные песни и писали на них свои слова, точнее - просили поэтов написать. Например, "Песню велосипедистов" мы взяли из репертуара Джо Дассена, хотя её кто-то пел и до него. Песня "Люди встречаются" - из репертуара Петера Поора, "Карлссон" - из Джеффа Кристи, знаменитый "Синий иней" на Западе до нас исполняли несколько музыкантов. Из репертуара британской группы Шэдоус мы взяли несколько инструментальных композиций, из них кстати полностью состоял наш первый записанный минидиск. Пытались мы петь и на языке оригиналов, но после первой же битловской песни исполненной на сцене, нас чуть не разогнали. Пели мы и народные песни, причем иногда зарубежные; в нашем репертуаре была молдавская народная, литовская и даже чилийская. Позже стали понемногу появляться и песни советских авторов, но большой популярности они не имели. В итоге в 60-х годах записывались мы мало, но всё равно выступали много и часто с аншлагами. Впрочем, примерно такая же картина была и в других наших ВИА, кроме тех, с кем плотно сотрудничали профессиональные авторы. Потому они тоже в основном пели либо зарубежку, либо народные песни, тогда как большинство авторов предпочитало отдавать свои песни известным певцам и певицам типа Аллы Пугачевой. Однако вскоре у нас все поменялось радикально. Наш Толя, - клавишник посмотрел на своего руководителя, - как-то за бутылочкой хорошего коньяка поговорил с композитором Журбиным, в результате чего через год была написана и вскоре поставлена на сцене первая в нашей стране рок-опера "Орфей и Эвридика". Впрочем, партийные работники настолько не переносили слово "рок", что заставили нас убрать его из названия. В итоге по сей день она называется "зонг-опера".

Только после этих слов оратор наконец остановился. Я же задал музыкантам еще с десяток вопросов об их творчестве, получил на них достаточно развернутые ответы, которые тщательно записал в свой блокнот и, наконец, увидев в их глазах заметную усталость, решил завершить интервью таким вопросом:

- А какие у вас дальнейшие планы? Продолжение Орфея создавать не собираетесь?

- Нет, - ответил мне Васильев. - Достойное продолжение вряд ли кто-то напишет, да и мы признаться от Орфея уже немного устали. Нам хочется чего-то нового.

И тут в моей голове неожиданного для меня самого возникла необычная идея.