Совесть Города

Глава 2

Дарион

Я с удовольствием растянулся на кровати, надеясь немного подремать перед тренировкой. В последнее время я всё увереннее чувствую себя в обращении с Амореонэ. Да и Люцифэ отметил некоторые сдвиги, хотя до самого морфа мне было как до звёзд. И не только потому, что Люцифэ имел специфические способности, связанные со временем и пространством. У него по-настоящему хорошая подготовка и наставники. Да и сианов ему невесть сколько. Когда я как-то заикнулся о вопросе возраста морфа, то в ответ получил только хмыканье и совет не лезть, куда не стоит.

— Уже вернулся? — уточнил очевидное нарисовавшийся в дверях Райан. Судя по прилипшей к щеке пряди, друг только что из душа. Это я ленивый сегодня ещё не ходил туда. Всё равно скоро вторая тренировка. После неё как раз и ополоснусь. — Ребята собираются сегодня вместе, присоединишься? Послушаем, как у других прошла практика. Может, замутим что…

— Прости, но я не в настроении сегодня куда-то идти.

— Из-за Карела?

— И из-за осмотра тоже. И вообще, настроение сегодня не очень, не хочу портить вечер.

Сегодняшний осмотр принёс отнюдь не утешительные результаты. Хоть внешне я и выгляжу, как раньше, моя ДНК абсолютно изменилась. Никакой предрасположенности к силам тоже не появилось, что не могло улучшить моего настроения, несмотря на всю ожидаемость и очевидность данного факта.

— Смотри сам. Кстати, Дарк разноцветного искал. Того перевели к нам на факультет?

— Нет, вроде, — озадачился я.

Да, практику мы проходили совместно, и ребята даже худо-бедно притерпелись к морфу. Тем не менее, они до сих пор удивлялись, как я умудрился сойтись с этим “огрызком самолюбия”. Приходилось отшучиваться.

Ни наставник Див, ни магистр Арион ни словом не обмолвились о переводе Люцифэ на светлый факультет. Да и не видел я, чтобы морф занимал комнату в нашем коридоре. Ладно, на тренировке уточню. Там-то он уж он всяко должен появиться.

— Дарк ещё что-нибудь говорил? — спросил я на всякий случай, решая, стоит ли пытаться увидеться в ближайшее время с тёмной или лучше выждать немного. Заодно можно будет тщательнее настроиться на предстоящий разговор. Да, полагаю, такой вариант намного лучше. Заодно проверю теорию Амореонэ про осуществление желаний.

“Ты ведь уже проверял. И не один раз. Почему ты всё ещё сомневаешься?”

На Дарке я пока не пробовал. К тому же работает эта способность у меня через пятое на десятое.

“Ленивый бездарь потому что!” — припечатал Амореонэ.

Не согласен. Я до сих пор не освоился со своими необычными способностями, хотя начал понемногу ими овладевать. И с удивлением заметил, что спонтанные желания исполняются намного чаще, чем осознанные. И сконцентрироваться на них выходит намного проще.

— Нет, не говорил. Но изменился он прямо феноменально. Будто не пять лун практику проходил, а все пять сианов.

— Это я тоже заметил, — со вздохом отозвался я.

Хоть и видел сегодня тёмную только мельком, но был поражён произошедшими с ней переменами. Во-первых, она невероятно сильно вытянулась и повзрослела. Что выглядит очень странно, учитывая столь короткий период времени. Больше похоже на качественный морок. Во-вторых, я никак не мог решить для себя, кем же являются так и выпирающие со всех дыр наглость и самоуверенность. Защитная реакция, способ самоутвердиться или крайняя избалованность?

Однако ни то, ни другое, ни третье совершенно не похоже на возможные реакции Дарк, к которым я привык. И это сильно напрягало.

— Ты что-то ещё хотел? — перевёл я взгляд на неподвижного друга, неотрывно глядящего на меня.

— Дар, что-то я тебя совершенно не понимаю, — признался тот. — Абсолютно. Не ты ли так сильно хотел проверить, кто из вас теперь сильнее?

— Хотел, — не стал отпираться я. — Думаю, у меня ещё будет время. Сегодня же только первый день после того, как мы вернулись в Академию.

— Знаешь, — со странными интонациями протянул друг. — Иногда мне кажется, что тебя подменили: настолько твоё поведение в последнее время отличается от себя привычного. Ты ведь никогда не славился долготерпением.

— Приходится многому учиться. В том числе и этому.

Видя непонимание на лице Райана, я подмигнул и добавил:

— Не гони мобиль. Никуда Дарк от меня в Академии не денется.

Даже на тёмном факультете. Хотя бы потому, что я так решил. Медленно и неспешно я срасстался с этой мыслью, постепенно принимая её как данность и переводя из раздела желаний в разряд уверенности. Главное не торопиться, чтобы не напортачить. Тем более, что теперь я знаю, что Люцифэ мне в этом деле не противник. Он сам наполовину девчонка как по способу мышления, как и по возможностям тела. Так что Дарк ему не нужен так, как мне. Теперь главное заново наладить отношения с тёмной. В этом вопросе спешить никак нельзя, особенно учитывая длительное отсутствие Дарка и произошедшие с ним за это время перемены.

Как я и ожидал, Льдинка уже разминался в условленном нами вместе. На интересующий меня вопрос о его принадлежности к тёмному или светлому факультету, морф не смог ничего путного ответить. Впрочем, судя по отсутствующему виду, его больше занимал какой-то другой вопрос. Это было заметно уже хотя бы по рассеянности во время наших спаррингов. Но посвящать меня в подробности морф не собирался. Льдинка даже тренировку закончил раньше, сославшись на усталость.

Я тоже решил пока не перенапрягаться. Успею ещё натренироваться вдоволь.

Идя вслед за отрешенным Люцифэ, я помалкивал. Если захочет, то сам всё расскажет. Поймав себя на этой мысли, едва не рассмеялся. Надо же, всего за два сиана я научился умерять своё неуемное любопытство, которое так бесило Дарка и встречает крайнее неприятие со стороны Люцифэ. Ну что ж, как сказал Амореонэ: “Стисни зубы и терпи. У тебя обязательно получится!” Так что, если я буду терпелив и внимателен, то непременно узнаю, в чём дело.

“Я такого не говорил!” — возмутился Амореонэ.

Ну и что? Я лишь слегка перефразировал.

В душе кто-то был. Звуки упругих струй воды, отскакивающих от каменных стен и пола, прекрасно были слышны уже в дверях. Тем менее, Люцифэ не стал разворачиваться и идти в другой душ, а направился прямиком к стеллажам с полотенцами. Я чувствовал, что морфу крайне не нравится мыться совместно с кем-то, но внешние Льдинка старался никогда слишком явно не показывать этой неприязни.

Я пошёл вслед за ним, намереваясь затем выбрать один из дальних отделений, чтобы не смущать морфа ещё больше. Да и мне самому комфортнее мыться в одиночестве, а не рядом с этим не пойми кем либо сторонними фениксами. Кажется, что прошло уже почти два сиана, а мне всё также неприятно мыться рядом со старшими. Хоть мандраж не начинается, как было раньше, что радует.

Каждое отделение, отгороженное от остальных боковыми стенами приблизительно в локоть длиной было рассчитано на 12 фениксов. Поздний любитель мыться обнаружился во втором как раз напротив стеллажей с полотенцами. Под светлой кожей прекрасно угадывались вполне оформившиеся тренированные мышцы, тонкие, но крепкие, как канаты. Расслабленное тело и плавные движения говорили об уверенности. Парень даже не соизволил оглянуться и посмотреть, кто наведался в душ в столь неурочный час. Единственное, что меня сбило с толку, были сочные чёрные волосы, заколотые парой канзаси без украшений. Что здесь делает ученик темного факультета? Первым сообразил Люцифэ.

— Дарк!

Тут и я понял, что волосы у парня и вправду не полностью черные. То, что я посчитал игрой света, оказалось парой красных прядей. Дарк оглянулась через плечо, радостно улыбнулась.

— Привет, Люцифэ. Я тебя искал.

Перекрыв воду, Дарк взяла висящее рядом полотенце и повернулась к нам. Я аж невольно попятился, осознав, что стою перед всамделишным парнем. Неужели и Дарк тоже..?

— Отменная иллюзия, — отметил морф.

Тёмная пакостно улыбнулась и, коротко глянув на меня, пожурила Люцифэ:

— Ну и зачем ты сказал? Так прикольно было наблюдать за реакцией Дара.

— Что-то мне не нравятся изменения, произошедшее с твоим характером, — нахмурился морф. Я же в это время жадно рассматривал новую Дарк. И, по правде, всё больше разочаровывался. Такой она мне совершенно не нравилась: наглой, самоуверенной, насмешливой. Однако иллюзия и вправду была выше всяческих похвал. А я-то было уже испугался, что тёмная тоже морф.

— Посмотрю я на тебя после седмицы кукования в Сумеречном Городе и почти полутора лун непрерывного общения с Равианикиэлем! — фыркнула темная. Ничуть не стесняясь нас, она начала вытирать полотенцем волосы.

— До тебя-таки добрался Равианикиэль? — явственно побледнел морф.

— Ну не всё так плохо, как может показаться. Но нервы он мне подпортил изрядно.

— Так значит я окончательно превратился для тебя пустое место? — не выдержав, влез в их разговор. — Раз ты меня даже не замечаешь и полностью игнорируешь?

— Нет, что ты, Дарион! — улыбнулась тёмная бледным подобием такой знакомой и желанной улыбки. — Я очень рад, что с тобой всё в порядке. — Но тут же она вновь переключилась обратно на морфа. — Нужно поговорить. Дар, выйди ненадолго.

Чего?! Она мне тут указывает, даже не соизволив толком посмотреть в мою сторону! Я и так был на взводе, задетый пренебрежением тёмной, но это уже переходит всякие границы. Я ей здесь не лакей! В душе всколыхнулась волна злости, и мне потребовалось пару мигов, чтобы не дать телу толчок к началу трансформации. Вместо этого я выдохнул сквозь зубы:

— Ща-аз! Я не собираюсь идти в другой конец коридора, лишь бы спокойно помыться там в одиночестве. Надо пообщаться, вы и идите.

Дарк удивлённо посмотрела на меня, затем провела раскрытой ладонью по лицу, будто сдвигая невидимую маску. Тут же явственный холодок в глазах исчез, а насмешка покинула уголки губ. Теперь тёмная стала чуть больше похожа на себя.

— Что-то меня и вправду заносит. Прости, Дар. Ты прав. Люцифэ, я подожду тебя на выходе.

Ещё раз внимательно оглядев Дарка, я окончательно осознал, что перемены, происходящие с ней, мне совершенно не нравятся. Откуда у неё взялась эта высокомерная властность и уверенность, что всё будет именно так, как она пожелает? Откуда так быстро появилось это пренебрежение другими?

Я ощутил, как костёр злости тухнет под напором разочарования. И этой девчонкой я так долго восхищался, любовался, готов был ловить каждое её движение? Да она превращается в одну из сотен кукол, наполняющих богатые залы знатных домов своим пустым и никчемным щебетанием!

Возможно, я преувеличивал схожесть Дарка с высокородными красавицами. Но однозначно не такой я хотел её видеть. Не чужой и высокомерной выскочкой, уверенной что ей всё преподнесут на золотом подносе. Тёмная мне нравилась той, которой была раньше: скрытной злюкой, которая инстинктивно ищет друга и защитника. Да, она всегда была острой на язык, но в то же время понимающей и временами такой доброй, способной поддержать и утешить. Я хочу, чтобы Дарк прекратила корчить из себя высокорожденную. Эта роль определённо ей не подходит.

Лика

Я стояла, прислонившись спиной к стене душа и размышляла над своим поведением. Слова Дара будто отрезвили меня. За последнюю луну я настолько привыкла, что все в кольце делают так, как я пожелаю, что подсознательно попыталась перенести это отношение на Академию. И тут же получила закономерный отпор. Это не “Пси”, где все со мной носятся, как с хрустальной вазой, и боятся, что вновь могу сбежать. И Равианикиэля с Виолой здесь тоже нет. Так что нечего выёживаться.

А Дар изменился. Не разобралась пока, в чём именно, но различия определенно присутствуют. И Люцифэ, по-моему, тоже. Интересно будет послушать, как они умудрились сойтись, да и про практику их тоже.

Кивнув Люцифэ, я направилась к своей комнате на тёмном факультете. Самого Часовщика куда-то отселили. Я подумала, что к светлым, но и там его не нашла. К добру или к худу, но Равианикиэль и Паук забрали-таки из Академии Божественную. Вместо неё стену украсил плакат в полтора моих роста. Нет, возможно для кого-то он и является украшением, но я бы с удовольствием убрала его подальше, не будь он каким-то непостижимым образом вплавлен прямо в камни.

Сама задумка фотографии была неплохой, тем более, что про само понятие “фото на память” в Городе не знали. С богатых рисовали фамильные портреты в назидание потомкам, а бедным подобное транжирство было совершенно ни к чему.

Первой идеей фотографии загорелась Виола. Не стоило мне упоминать при ней “застывшие картинки” с Земли. Потом под её напором Риока согласился на идею “модернизированного портрета принцессы в окружении приближенных” и как-то уломал на это дело Рикса. Честно говоря, я была уже не рада этой идее с фото — по мне, так лучше бы это время на что более дельное потратить. Но Риока был полон энтузиазма, и я уступила, впрочем, как и остальные.

Тогда-то я и узнала, что помимо Рикса-Лорда, в команду входят Барон (Риока) и Чёрный Рыцарь (Риверэ). Риока ради такой цели, как запечатление меня в соответствующем окружении “на память”, притянул невесть откуд ещё и Графа — индифирентного красноглазого альбиноса с явными эльфийскими корнями, практикующего в направлении смерти, и странное то ли кресло, то ли трон из чёрного с тёмно-красными разводами цельного камня. На поверку тот оказался жутко холодным и крайне неуютным. Даже подушки не помогли ему стать более пригодным для комфортного сидения.

Меня обрядили в объёмное тёмно-красное парадное платье, нацепили очередной парик, разом превратив в безупречную брюнетку, накрасили. Естественно, туфли, перчатки и украшения тоже прилагались. За креслом должны были стоять Рикс и Риверэ, а по бокам Риока и этот Граф. Всё чинно, скучно и донельзя помпезно.

И тут случилась заминка: сделанный наспех “фотоаппарат” забарахлил. Пока Мирони возился с ним, появился Ника, а меня с разных сторон начали дёргать Виола и Равианикиэль.

Первый снимок оказался неожиданным для всех, но получился более реалистичным, чем постановочные. И сейчас именно он “украшал” мою комнату. Я ещё раз посмотрела на огромное “фото”. Я с недовольным видом сидела в этом огромном кресле, подперев щёку рукой, в то время, как неизменно сияющая Виола что-то увлечённо тарахтела у меня под ухом. Второй рукой завладел Равианикиэль, сидящий на подлокотнике. Сняв мою перчатку, источник жаждал погадать мне по линиям жизни на ладони.

Мирони умудрился запечатлеть именно тот миг, когда я, услышав, что мы с Равианикиэлем предназначены друг другу судьбой, в раздражении вдёргиваю руку. У моих ног сидит Риока, сосредоточенно полирующий своего Мэриган Аоке. Риверэ и Граф просто стоят в сторонке на расстоянии от остальных и друг от друга, уставившись на что-то видимое только им. А на заднем фоне по закрытому мыслеканалу вдохновенно ругаются Ника и Рикс. Возможно, Призрак тоже хотел быть запечатлённым на картинке, а зло тыкающий ему в грудь пальцем Лорд был явно против этой затеи. Хотя ругаться они могли абсолютно по любому поводу.

В общем, живенько получилось. И никак уж не парадный портрет.

Вторым атрибутом, однозначно указывающим, что комната именно моя, была сияющая разлапистая хризантема в испещренном рунами горшке. Инструкция по уходу и работе прилагалась. Правда, увидев объём пояснений и почерк, коим это всё было написано, я так и не рискнула пока читать сей труд.

Люцифэ явно оказался впечатлён, так как резко затормозил в дверях. Пришлось его подталкивать. Не хочу, чтобы кто-то ещё увидел картину. Зайти в комнату никто, кроме меня и Люцифэ, не может. Но вдруг разглядят с коридора? Хотя трудно сейчас кого-то найти, кто кроме нас шляется в такой час по Академии.

Сначала Люцифэ увидел хризантему. Её сложно не заметить — будто сияет вся каким-то неземным радужным светом. Затем Часовщик увидел картину и вновь завис. После полустигны молчания, парень выдал глубокомысленное:

— М-да. Рассказывай.

— Нет, это ты рассказывай!

Я обошла андрогиника и села на кровать.

— Почему ты не сказал мне, что носишь синий цветок? Почему я узнаю это от магистра Ариона?

— Потому что он слишком болтлив, — недовольно поморщился Люцифэ.

— Угу. А теперь объясни мне всё. Откуда у тебя цветок, и почему магистр Арион считает тебя опасным для окружающих?

— Раз уж мы начали встречу с выяснения отношений, — спокойно отозвался андрогиник, сев на свободную кровать, — то я хотел бы всё-таки услышать причины, по которым ты решила сбежать с практики.

— А ты не понял? Люцифэ, я просто не могла ехать на Равалон! Джер! Да если бы я только знала, что ты тоже носишь цветок, то я бы сделала всё, чтобы убедить Марианну забрать тебя со мной. Почему ты не рассказал мне?

— Ну, уже хотя бы потому, что к моменту нашего отъезда у меня не было татуировки.

— Так это правда, что ты убил кого-то на практике? — подозрительно посмотрела на Люцифэ. Тот поморщился.

— Дарк, мы ехали отнюдь не на увеселительную прогулку. Естественно, мне пришлось убивать разумных.

— Только не говори, что это был твой первый труп.

— Не первый, и даже не десятый.

— Тогда почему проявился цветок?!

— Понимаешь, — смутился андрогиник, — я не просто убил, а применил запрещённые знания.

— Зачем? — тупо спросила я, пытаясь вспомнить хоть что-то, относящееся к этим самым “запрещённым знаниям”.

— Он меня взбесил, — честно признался андрогиник.

— И всё?!? Ты пожертвовал своей безопасностью ради минутной злости?

— И сделал бы это вновь, предоставь мне Мироздание подобный выбор второй раз. Единственное, что я слишком поспешил. Нужно было сначала узнать кое-что, но я не сдержался.

— И кто это был?

— Гроссер.

— Гроссер?!? Ты шутишь!

— Ничуть. Эта змеюка была одним из ученых лаборатории и, перейдя в Академию, чтобы спрятаться от преследований, не оставила своих замашек.

Я почувствовала, что руки сжимаются в кулаки. Сарс! Вот кто использовал тогда поисковик! Но почему после этого он не предпринимал больше никаких действий, если доподлинно знал, что именно я сбежавший эксперимент?

— Я долго размышлял над тем, что узнал тогда от Гроссера, и над всеми произошедшими событиями. Дарк, Дариона изменила не тень. Над ним поработал Гроссер.

— Что? Быть такого не может!

— Резкое возрастание способностей Дариона в первом семестре прошлого курса, потом его внезапные исчезновения, странное поведение… Гроссер пытался убить тебя руками Дара, а потом решил избавиться от вас обоих. Именно сарс дал фениксу тряпки, пропитанные составом, привлекающим теней, и отправил на наши поиски. Именно поэтому Гроссер не хотел лечить Дариона, надеясь, что тот погибнет от ран и правда не всплывёт наружу. И, полагаю, именно сарс первым настаивал на том, чтобы исключить Дариона из Академии и отправить домой. Так ему было бы легче подобраться к тебе и замести следы от экспериментов с Дарионом.

— Получается, Дар тоже эксперимент?

— Да.

— Ты с ним разговаривал на эту тему?

— Зачем лишний раз лезть в душу? Захочет, сам расскажет.

— А он тоже носит цветок?

— Нет, татуировка наносится с помощью специального оборудования, встраиваясь в сам генокод организма. Именно поэтому он проявился у меня, хотя мой родитель не носил его.

— А что за запрещённые знания ты использовал?

— Есть такие, — нехотя отозвался Люцифэ. Но мне нужно было знать, поэтому я потребовала:

— Выкладывай. Чем они отличаются от обычных?

— Дарк, ты стала очень…

— Требовательной?

— По проскальзывающим интонациям, скорее избалованной и капризной.

— Постараюсь исправиться. Итак?

Люцифэ вымученно вздохнул, но начал объяснять:

— Каждое существо после смерти перерождается в той или иной степени. Это может быть полное перерождение, а может возвращение энергии в так называемое колесо мирового баланса. Однако существуют возможности помешать этому, стерев с лица Мироздания даже саму память об этом создании.

— Ну и что с того? Так ему и нужно.

— Нет, Дарк. Ты не понимаешь саму суть окружающего мира. Мироздание, если говорить грубо и упрощённо, это скопление энергии и знаний. В мире ничего не появляется из ниоткуда и не уходит в никуда. Уничтожив живое существо подобным образом, я вторгся в саму структуру мира, нарушил его равновесие. Чем это обернётся впоследствии не может предугадать никто.

— Тогда зачем ты убил его именно так?

— Потому что другой смерти он не заслуживает, — убеждённо отозвался Люцифэ.

— Как всё запущено… Кстати, тебе, случайно, анимона не нужна?

— Так это всё-таки она и есть?

— Да. Мне её Равианикиэль насильно всучил. Не знаю, правда, что с ней теперь делать.

— Он сам тебе её отдал? — не поверил андрогиник.

— Угу, причём пообещал голову снять, если не буду должным образом за ней ухаживать.

— Последнему я не удивляюсь. Равианикиэль её более пятидесяти сианов выводил. Потом всё переживал, как бы её не просквозило, не засохла, не перегрелась или переохладилась, не угробил кто-нибудь своей энергией или мыслями.

— Судя по всему, она ему надоела, раз он решил её мне сбагрить.

— Я вообще его не узнаю, — признался морф. — На моей памяти — это первый раз, когда Равианикиэль кому-нибудь что-нибудь даёт.

— На моей второй, — проворчала я. — Но ни в первом, ни во втором случае я счастья не испытывала. Зачем мне вообще этот гибрид астры и колокольчика радужной расцветки?

— Вообще-то Равианикиэль называл анемону цветком гармонии и медитаций.

— И как, кто-нибудь достиг с ним гармонии? — не удержалась я от подколки. Однако Люцифэ на удивление спокойно ответил:

— Не в курсе. Насколько я знаю, Равианикиэль никому его не давал. Кстати, как вы умудрились упаковать его в приличный костюм и привести внешность в относительный порядок? При мне он ни разу не изменил своему образу завёрнутого в саван мертвяка.

— Никто его не переодевал. Сам так захотел. Теперь постоянно так ходит.

— Дела-а… Расскажи мне поподробнее про команду, в которой ты проходила практику.

Я воодушевлённо улыбнулась. Мне и вправду очень хотелось поделиться впечатлениями с Люцифэ.

— В “Пси” мне очень понравилось. Если бы не было Равианикиэля и Виолы, так вообще всё было бы прекрасно!

— Что там делает Равиаеникиэль?

— Без понятия. Официально он не входит в состав кольца. Появился в середине практики и больше не уходил.

— А Граф входит? — чуть напряжённо поинтересовался Люцифэ.

— Не-а. Из ваших Риверэ, Мирони, Хиноки и Мэори, периодически.

— Что значит из наших? — нахмурился Люцифэ.

— Ну, андрогиников.

— Так ты знаешь?! Откуда?

— Нечаянно вышло, — призналась я. — Как-то вошла в их комнату, когда ребята не ожидали, и увидела Мэори в женской форме. Вот мне и рассказали всё.

— А какие они? — живо поинтересовался Люцифэ.

Я аж опешила. Реакция Часовщика выглядела так, будто Люцифэ не знаком с другими андрониками. Может, я что-то не понимаю?

— В смысле? Такие же, как и ты: сами в себе и для себя.

— А Риверэ, он какой?

— Хм, у меня создается стойкое впечатление, что я чего-то недопонимаю. Ты ведь сам как-то сказал, что вы живёте в ограниченном обществе. Я подумала, что вы там все друг друга знаете…

— Не совсем. Я мало с кем знакомился и общался. Мой наставник предпочитал отшельнический образ жизни и навязывал мне разные ограничения. Собственно, поэтому я и сбегал в Город.

— Странно как-то у вас всё устроено. Риверэ тоже пространственник. Вот он, рядом с Графом стоит. А вот эта девочка — его дочь.

— И они все входят в команду?

— Ну, Виола вряд ли, а вот Риверэ, думаю, да. На переднем плане, как ты понял, Риока. Я тебе про него рассказывала. Сзади Рикс и Ника.

— Командир кольца Риока?

— Нет, Рикс, вот этот красноволосый.

Я уже перестала удивляться тому, что Люцифэ не знает тех, кто входит в команду. Хотя для меня это было поистине странно. С Равианикиэлем и Графом Часовщик ведь как-то познакомился. А судя по отношениям остальных, они все друг друга прекрасно знают. Причём далеко не один сиан.

— Как ты думаешь, а я мог бы проходить практику в “Пси”?

— Естественно! Только нужно как-то связаться с Лородом, чтобы и на тебя подал заявку.

— Так это и есть тот самый Лорд?!?

Люцифэ так и впился взглядом в портрет. Причём выражение его лица было очень трудно описать. Андрогиник выглядел явно мрачным. Не поручусь, но, кажется, там проскользнуло даже отвращение.

— Что ему от тебя надо? Захотелось личного источника?

— Не говори глупостей. Риксу от меня ничего не нужно.

— Это он так утверждает. А на самом деле приберет тебя незаметно к рукам и посадит на короткий поводок. Это самое жестокое и беспринципное существо в мире!

— Бред! — не сдержавшись, вспыхнула в свою очередь я. — Как ты можешь судить о нём, если никогда даже не видел?

— Я знаю, — непримиримо отозвался Люцифэ.

— Почему тогда все, вплоть до Равианикиэля, готовы утверждать обратное?

— Потому что они с ним заодно. Уверен, что Лорд наобещал им невесть что, а они и поверили.

— Не говори глупостей. Он ведь тебе ничего не сделал, зачем ты так к нему относишься?

— Он убил моего родителя.

— Да ладно! — не поверила я. Но по сжатым губам и напряжённому взгляду поняла, что Люцифэ абсолютно серьёзен. — Но за что?

— Мэлюци отказался ему подчиняться. Он хотел свободы, вот Лорд его и убил.

— Рикс никого не держит силой. Любой из андрогиников может уйти, Рикс даже слова не скажет.

— Отчего ты так уверена в этом? Тебе Лорд так сказал?

— Нет, Риверэ и остальные. Они сами не хотят уходить. Насколько я поняла, Рикс их защищает и, честно сказать, по его реакции, был бы в восторге избавиться от их присутствия и “заботы” о нём. Но убивать… Думаю, он никогда бы так не поступил. Андрогинки его выводят из себя, не слушаются, а единственное наказание, которое получают — это злобный рык и приказ возвращаться домой. Он никогда никого и пальцем при мне не тронул.

— Это при тебе. И я говорю то, что знаю.

— От кого?

— От моего наставника.

— А он не мог по какой-то причине тебе соврать?

— Это невозможно. Мэлюци его ребенок. Ему просто незачем врать мне о смерти моего родителя.

Я замолчала, не зная, как на такое реагировать. Да, Рикс не подарок. Он вспыльчив и упрям, но убивать ни за что, ни про что… Вряд ли он смог бы достичь подобного уважения среди других, будь это на самом деле так. С другой стороны, его ведь называют Кровавым Лордом и, полагаю, не просто так. Блин! Я совсем запуталась. И спросить не у кого.

Люцифэ свято убеждён в том, что ему рассказал наставник, дедушка или ещё как у них называется… Тому вроде как врать не с руки. Джер! Я было уже начала доверять Риксу. А теперь всплыл этот случай. Что я про него ещё не знаю? И не узнаю до новой практики. Которую, похоже, мы с Люцифэ опять будем проходить порознь. Андрогиник вряд ли захочет отправляться в отряд того, кого считает виноватым в смерти своего родителя. Блин, как всё запущено! И почему мир вокруг не может быть простым и понятным? Почему я должна сомневаться во всех и подозревать какие-то интриги? Почему я не могу никому довериться? Почему окружающие не могут ценить меня только за мои личные качества?!?

Я вытянулась на кровати и прикрыла глаза. Голова всё больше пухла от вопросов, начинающихся со слова “почему”, а ответов на них не было…

— Мне нужно подумать. Давай завтра поговорим.

— Хорошо, я понимаю. Дарк, я хочу попросить тебя об одолжении. Мне очень нужно…

Я открыла глаза и поняла, что Люцифэ выжидающе глядит на меня. Раздражение накрыло новой волной. Я рывком села, потом вскочила на ноги и, быстро приблизившись к андрогинику, прижалась своими губами к его, делясь энергией. Вернувшись на свою кровать, я сделала вид, что Часовщика в комнате уже нет. И почему всем что-то от меня нужно? Вот почему?

— Дарк…

— Уйди, а?

— Прости, — покаянно выдохнул Часовщик. Он какое-то время ещё постоял, не двигаясь с места. Затем тихо прошуршала дверь, и я, наконец, осталась одна. Нет, наедине со всё возрастающей обидой и горой вопросов, начинающихся со слова “почему”.

Арион

Арион ещё раз посмотрел на лежащие перед ним отчеты и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Эти парни из “Пси” — настоящие тёмные драконы. Они как будто из самой Бездны вылезли. Все, как один, сильные и невероятно быстро набирающие влияние. Ещё сиан-два назад о них никто не знал, а теперь с ними уже считаются не только в низах, но и верхушка Ночного Города.

Самое противное, что за ними однозначно кто-то стоит. Кто-то сделал их документы. Очень качественные, но в то же время порождающие многочисленные вопросы. Не может быть, чтобы подобные активные личности ни разу не засветились до прихода в команду. Так не бывает, чтобы существа тихо-мирно жили, а потом вдруг ни с того, ни с сего резко и весьма успешно активизировались. Но в то же время они продолжают вести себя во многих аспектах весьма осторожно и скрытно.

Во время практики Арион и Див несколько раз пытались увидеться с Дарком, но им это не разрешали под тем или иным предлогом. Единственное, чего добился Арион, это осмотреть квартиру кольца, чтобы убедиться в надлежащих условиях проживания. И был неприятно удивлён тем, что квартира находилась в идеальном порядке. Будто специально готовились к чему-то подобному. Но как, если это было совершенно спонтанное решение с его стороны? И, судя по вещам, Дарку выделили личную комнату, что бывает не так-то уж и часто. Сам Арион во время прохождения своих практик в кольцах чаще всего спал на диване в одной из общих комнат. А о том, чтобы выделять шкаф для личных вещей практикантов и речи не шло.

Арион вспомнил, что в одно из своих посещений отметил, что вся команда явно на взводе. Самому ему было некогда проверять, поэтому страж темного факультета навёл справки перед началом учебного сиана и понял, что упустил что-то важное. А вот “Пси” нет. С седмицу они прочёсывали Сумеречный Город, что-то очень спешно и настойчиво искали. Судя по резко прекратившейся активности, они это нашли. Вот только что это было? Или кто… Ведь в отчёте Дарк также упоминается Сумеречный Город. Мельком, конечно. Но это наводит на размышления.

Дарк сбежал? Или девочку похитили неизвестные конкуренты? Нужно будет уточнить этот вопрос у самой Дарк при встрече.

Со стороны “Пси” прослеживается явный интерес к этому ребенку. Судя по затрачиваемым деньгам, усилиям с их стороны, фразам самой девочки и отчетам, лежащим на столе, у этих ребят на малышку очень серьезные планы. И упускать её из зоны своего внимания эти парни точно не собираются. Но почему? Что их всех связывает?

Первое, что приходит на ум — это сила. Все они могут быть выходцами из уничтоженной лаборатории. Тогда понятен и период времени их появления, и резкая активность, и наличие специфических сил, которые нигде официально не фигурируют. И Дарк — один из них. Цветок же может быть скрыт иллюзией. А покрывает их кто-то в верхах, возможно, что даже в Совете. Зачем? Чтобы проворачивать свои дела? Или планы идут гораздо дальше и имеют целью заменить неуступчивых и плохо контролируемых фениксов на кого-то более податливого?

Вторая версия строится именно вокруг девочки. В ней что-то есть. Что-то очень важное и ценное как для Люцифэ, так и для этих выходцев из Сумеречного Города. Возможно, это то, отголоски чего Арион вновь уловил при утреннем разговоре с Дарком. Будто лёгкая теплая волна… чего-то, с чем он раньше ни разу не сталкивался. Может ли это оказаться тем ключом, почему в “Пси” так настойчиво пытаются привязать к себе Дарка, присматривают и оберегают его? Но зачем тогда отпускать ребенка в Академию, где очень высок риск погибнуть?

Арион взял один из “отчетов” и вновь пролистал его. Более пятидесяти страниц убористого мелкого почерка. И всё это рекомендации по эффективному обучению Дарка, правильному питанию, распорядку дня и другим вещам, которые комплексно можно охарактеризовать как индивидуальный план развития на ближайший сиан. Очень толковый в своём роде, надо сказать, план. Интересно бы знать, кто его писал. И зачем. Ведь подход обучения в Академии строится не на индивидуальном, а на групповом принципе. Что хотели сказать составители рекомендаций, когда передавали их?

Ариону невольно вспомнился случай со времен, когда он занимался охраной богатых особ. Он до сих пор ярко помнил, как одна мамаша, отправляя свою ненаглядную дочь в далёкую страну к жениху, всем сопровождающим мозги выедала на тему, как правильно обращаться с “хрупкой ненаглядной девочкой”. Предписания, полученные из “Пси” невольно напомнили инструкции той самой мамаши. Не по смыслу, но по духу.

Второй “отчёт”, наоборот, состоял лишь из двух фраз: “За время прохождения практики сильных нареканий не было. Результаты удовлетворительные”.

Судя по размашистому почерку, это писал Лорд — нынешний командир “Пси”. Но кто так пишет отчеты?

От третьего, ученического, отчета у Ариона волосы привстали. Эти полудурки таскали девочку на зачистку нижних уровней! Причем, судя по многочисленным описаниям и характеристикам тварей, не ограничивались первым и даже вторым уровнями!

Это чем надо думать, чтобы тягать ребенка на подобные задания?!? Конечно, от такого шизанутого маньяка, как Лорд, вполне можно ожидать подобного. Но почему Дарк всё это воспринимает, как норму? Детей не берут на зачистки. Их вообще не берут до шестого курса на задания, связанные с убийствами любых живых существ, чтобы не травмировать детскую психику. Да, во время заданий, например, по охране или в ходе расследований, иногда бывают накладки, но это происходит всегда в рамках самообороны.

А тут Дарка отправили в эту мясорубку, и он подобное положение дел воспринимает, как НОРМУ! Этот Лорд хоть осознаёт, что может превратить ребенка в монстра, который будет убивать, не моргнув глазом? Или он именно этого и добивается? С характером Лорда вполне возможен и такой вариант. Этот Рикасард за время их непродолжительного разговора умудрился вывести его, Ариона, из равновесия даже сильнее, чем Люцифэ со своим “поцелуем русалки”. Причем почему так, страж ответить себе так и не смог.

Люцифэ — тот тоже одна сплошная загадка. Откуда он взялся? Кто он такой? Кто его учил? Почему до поступления в Академию о Льдинке нет абсолютно никакой информации? И что, демоны побери, это за такой “поцелуй русалки”, который нигде, даже в замшелых легендах и сказаниях не упоминается?! Всегда считалось, что только менталисты могут проникнуть в мозг другого существа и считывать оттуда информацию. Но странный морф сам сказал, что он не менталист. Тогда что это за способность такая — вбирать в себя чужую память?

Арион внезапно замер и принялся крутить последнюю мысль и так, и эдак. На ум пришло воспоминание, что в каких-то древних сказаниях упоминалась полная потеря памяти после того, как живое существо попадает под власть русалок. Те заманивали свои жертвы в воду с помощью чудесных песен и смеха, потом целовали и утаскивали на дно. Чудом спасенные абсолютно ничего про себя не помнили. В данном случае, принцип схож, но… доработан?

Как жаль, что нельзя вытрясти из Люцифэ никакой информации. Он упорно хочет придерживаться теории, будто всё может оставаться таким, как и раньше. Но так не получится! Как можно покрывать существо, ответственное за массовые убийства, и доверять лишь его расплывчатой клятве? А если ему покажется, что ему или Дарку, или Дару угрожает смертельная опасность, и он опять устроит мясорубку? Его ведь практически нельзя контролировать! Единственный эффективный способ — лишить его энергии. Но вряд ли Люцифэ вновь сделает подобную глупость, как в первый раз, израсходовав все имеющиеся у него силы.

Излучатель на него может вообще не подействовать, как те же блокирующие браслеты. До недавней ситуации Арион был уверен, что это безотказный способ против любого носителя сил, а оказывается, что и здесь он просчитался.

Страж тёмного факультета очень надеялся, что он не сделал катастрофическую ошибку, оставив Люцифэ в Академии и покрывая его. Ведь даже Варан почти не в курсе произошедшего в Равалоне и, тем более, особенностей морфа. А ведь он второй в Академии, после Дива, с кем Арион мог быть максимально откровенным. Но Варан будет категорически за исключение Люцифэ и передачу его в руки властей. Как в этом случае поступит Льдинка и тот же Дарк предугадать невозможно. Теперь Ариону придётся утаивать информацию от Варана, но поделиться частью с Карелом. Тот, конечно, болтать не будет. Но лаборант излишне вспыльчив, и на этом кто-то может сыграть, пытаясь узнать не предназначенную никому информацию. А это уже дополнительные риски.

Арион вздохнул и откинулся на спинку стула. Во что же он лезет-то? Хотя, точнее, влез уже по самые уши. И Диванира в эту грязь он вмешивать больше не собирается. Слишком велика плата за возможные ошибки.