Совесть Города

Глава 16

Лика

Скука смертная. Вот уже четыре дня мы с Люцифэ безвылазно сидим на постоялом дворе и единственным нашим развлечением являются оставленные магистром Арионом книги. Шаракан на подобное положение дел реагирует вспышками агрессии. Впрочем, магистр Арион сегодня перед уходом пообещал, что уже скоро большинство вопросов будет урегулировано, и мы сможем отправиться на места теоретических прорывов. Неужели нужно было терять четыре дня, чтобы это согласовать? Не понимаю. Неужели нельзя было отправиться туда сразу же?

“А Люцифэ втюрился в Ариона”.

Я аж вздрогнула от неожиданности. Часовщик поднял голову, отрываясь от бездумного вычерчивания чего-то пальцем на столешнице, и вопросительно покосился на меня.

— Ничего, задумался просто, — пробормотала я, гадая, чей же это незнакомый голос прозвучал у меня в голове. Неужели Шаракана?

Люцифэ пожал плечами, обратно опустил подбородок на кулак и вернулся к своему занятию.

С чего ты так решил? — укрепив ментальные блоки, поинтересовалась я.

“Он рисовал профиль Ариона, а сейчас просто набор линий.

Ну ты и глазастый!

“А то!” — с явными нотками гордости отозвался голос. Я, не сдержавшись, фыркнула и тут же прикусила губу. Шаракан, соизволивший сегодня перейти из своей громоздкой формы в довольно изящный браслет, обиженно резанул меня по внешней стороне запястья.

— Помочь с перевязкой или не лезть? — подал голос Люцифэ, заметив красные ниточки крови, побежавшие по коже.

— Помоги. Меня скоро можно будет в ветераны невесть какой войны записывать. С моим-то набором не заживших шрамов… — вздохнула я. Несмотря на все усилия Люцифэ и мою достаточно неплохую регенерацию, ущерб, причиненный мне Шараканом за последние месяцы, поистине удручал. Постоянные порезы — новые и уже заживающие — приносили массу дискомфорта, а сниженная чувствительность кожи и подергивающиеся мышцы ухудшали качество тренировок и мешали при бытовых занятиях. Про ощущения, сопровождающие всё это, я вообще молчу.

Сейчас Люцифэ всерьёз занимался моими руками, но подходящий момент для лечения был уже упущен. Заживающая кожа огрубела и на данный момент, несмотря на все старания Часовщика, мои ладони представляли сплошную мешанину загрубевших бугрящихся рубцов. Приходилось по несколько боев в день уделять разработке пальцев и ладоней, чтобы “руки не превратились в грабли”, как выразился Люцифэ. По хорошему, мне стоило на время полностью отказаться от тренировок, но я просто не могла на это пойти.

Взявший нас с собою магистр Арион строго-настрого запретил покидать комнату в его отсутсвие, а в четырёх стенах с Шараканом особо не разомнёшься. Этот факт являлся ещё одним поводом для недовольства меча, который, как оказалось, ещё и разговаривать умеет связно.

Рядом с первым порезом появился второй, поменьше. Я только глаза закатила. Шаракан крайне ревниво относится к любым мыслям, касающимся его особы. И не только его… С такими темпами я скоро буду ходить замотанная в бинты, как какая-нибудь мумия, прихрамывая и охая на каждом шагу. Появившаяся в мозгу картинка вызвала улыбку на губах и тихий смех Шаракана в мозгу. Я любовно погладила чёрный браслет. Нет, я никогда и ни за что не поменяю свой меч. Что до наших тёрок… сживёмся.

Сдвинув браслет чуть вверх, я предоставила новый порез в распоряжение ловких и чутких пальцев Люцифэ. Наблюдая за его работой, я задала уже давно интересовавший меня вопрос:

— А как зовут твоего баенкуна?

— У меня его нет, — не поднимая головы спокойно отозвался Люцифэ.

— То есть как?

— Найти свою половинку души — это большая редкость. Раньше я расстраивался по данному поводу, но, понаблюдав за тобой, подумал, что так даже к лучшему. Я бы не стал ни под кого подстраиваться, но и баенкуны не особо любят ущемлять себя. Вряд ли бы мы ужились. Насколько я знаю, среди нас только у Чёрного Рыцаря есть баенкун. Раньше я надеялся, что и у меня когда-либо появится собственная половинка. Теперь понял, что просто не хочу. Предпочитаю сам создавать оружие и управлять им, а не подчиняться. Не в обиду сказано.

Мы с Шараканом синхронно фыркнули: я вслух, а он у меня в голове. Однако меня больше интересовало мнение не о наших с Шараканом отношениях в глазах Люцифэ.

— Ты так много знаешь о баенкун. Честно говоря, я был уверен, что ты это вынес из собственного опыта.

— Нет. Баенкун очень мало, но мне с детства рассказывали разную информацию, в том числе и про них. Можно их считать даже не классом оружия, а в какой-то степени определённой расой, обладающей определённым набором схожих характеристик. Также и про ритуал вызова: он един для всех.

— А откуда вообще пошли баенкуны?

— Более-менее массовое создание относится к периоду установления Грани.

— М-да, — протянула я и, не удержавшись, подколола Шаракана:

Так ты у нас настоящий раритет!

Ответом мне был очередной порез. Похоже, будущее в качестве мумии надвигается на меня с неуклонной неизбежностью.

Люцифэ провёл пальцами по выступающим из-под браслета капелькам крови и недоумённо посмотрел на меня. Выжав жалкую улыбку, я подвинула не широкий ободок на обмотанное чистыми кусками ткани запястье. Люцифэ вздохнул и вновь принялся за обработку, продолжив:

— Созданы они были искусственно для усиления воинов порядка. Однако, ваши взаимоотношения натолкнули меня на мысль, что изначально основой для создания баенкунов использовали расы демонов. Уж больно капризны, жестоки и своенравны все известные мне баенкуны.

Люцифэ отдёрнул руку, на пальцах у него набухал кровью порез.

— Это были просто размышления вслух, — произнёс Часовщик и усилил регенерацию, отчего его порезы затягивались прямо на глазах. Вот бы и мне так! — Я слышал про Шэри-О-Кана. Он был баенкуном одного выдающегося мечника, а после гибели последнего не соглашался ни с кем сотрудничать. Утверждал, что уровень претендентов недостаточный. Потом всякое упоминание о нём исчезло на тысячи сианов. Я был в отчаянии, когда понял, что ты его вызвала. И не в меньшем отчаянии, когда понял, что ты, ослеплённая обидой, не желаешь его принимать.

Пальцы Люцифэ скользнули по моей щеке, заставляя чуть повернуть голову, чтобы встретиться с его внимательными глазами.

— Я очень рад, что вы смогли сойтись и ты выжила. Я не смел даже на это надеяться, зная предысторию Шэри-О-Кана. То, что ваш бой проходил вне Города ещё больше усугубляло проблему. Баенкуны питаются через ауру своего владельца, то есть теперь твоя энергия тратится на двоих. В Городе они могут существовать более-менее автономно, а вот вне его в окружающем пространстве просто нет достаточного количества энергии, чтобы поддерживать полноценное функционирование баенкунов, такое, как изменение формы или иные характеристики и возможности, присущие только им. По факту, вне Города без сильного носителя баенкун превращается в простой меч, не факт, что имеющий даже возможность общаться со своим хозяином. Как-то так.

— Меч величайшего воина!

Я, преисполненная восхищения и благодарности, нежно погладила браслет.

— Я постараюсь быть ему достойной парой.

— Мне кажется, тебе не стоит безоговорочно идти у него на поводу. У него наступило состояние безудержной и безответственной эйфории после долгого вынужденного периода бездействия. С его текущими замашками он очень быстро подвёдет тебя на погребальный костёр. Ты лучше знаешь свой уровень и возможности. Его безрассудство, которым он тебя заражает, может быть чревато серьёзными последствиями. Если он не хочет в самом скором времени остаться забытым и заброшенным, пусть поумерит свой пыл. Шэри-О-Кан фактически бессмертен, но ты-то нет. Пусть не забывает об этом ни на десятину стигны.

— Он постарается. Правда, Шаракан?

Мы проболтали с Люцифэ до вечера. Часовщик подробно описывал известные ему характеристики баенкунов и некоторые специфические возможности Шаракана, рассказывал известную ему информацию о том, что чувствует оставшийся в живых при гибели своего баенкуна, о том, что может навредить Шаракану. Я лишь в очередной раз поражалась тому, насколько много Люцифэ знал.

Пришедший уже затемно магистр Арион объявил, что завтра с рассветом мы отправляемся к одной из четырнадцати нуждающихся в осмотре точек. Мы с Шараканом было обрадовались, но оказалось, что все пункты находятся в такой глуши! Там даже особо-то и деревень рядом нет, не то, что городов.

Зато оказалось, что там шикарные рассветы и закаты. Семь точек находились в горах, где мы с Люцифэ оказались впервые в жизни, парочка в жутких болотах, три в пустынях, одна среди океана на атолле, а одна на дальнем юге, в стране вечных льдов.

Мы напоминали малых детей, в первый раз вырвавшихся из-за высоких монастырских стен, которым нужно было всё увидеть, пощупать и проверить. В результате, Люцифэ ушёл под лёд и едва не остался без ноги, на которую покусилось неведомое водное животное из горной реки, а я чуть не опробовала ощущение полёта в пропасть на собственной шкуре и вызвала ненароком сход лавины.

Помимо любования природой, редких стычек с дикими животными и не менее дикими порождениями Бездны, основным нашим занятием с Шараканом было наблюдение за магистром Арионом и Люцифэ. Я была не согласна с безоговорочной позицией своего баенкуна относительно чувств Часовщика и пыталась найти им доказательства или опровержения. Шаракан придерживался мнения, что один раз проколовшись, Люцифэ стал осмотрительнее. Но так или иначе, а отношения андрогиника и феникса не переходили черты чуть отчуждённого уважения и, похоже, эта позиция их обоих устраивала. Ко мне же Часовщик относился с прежними заботой и вниманием, что несколько злило Шаракана. Что до магистра Ариона, то я бы охарактеризовала его отношение ко мне, как настороженное недоумение.

Я же чувствовала себя на настоящих сказочных каникулах. Из-за того, что Шаракан упорно не хотел показывать магистру Ариону многообразие своих форм, большую часть тренировок и всё остальное время мне приходилось иметь дело с его привычным уже, но крайне неудобным массивным двуручным видом. Правда, по массе он теперь стал значительно легче и не перевешивал меня больше при неудачной попытке слишком сильно замахнуться или достать его из-за спины.

Наконец, по истечении сорока семи дней (если за один день считать тот долгий, что мы провели на крайнем юге в ледниках), магистр Арион сообщил, что пора возвращаться в лагерь.

— Так быстро?

Мы с Шараканом были откровенно разочарованы окончанием нашей личной сказки.

— А может…?

— Не может. И так целых две луны потратили, отлынивая от занятий.

— Ой, да ладно! Здесь мы научились намного большему.

— Вполне возможно. Но не стоит забывать тот факт, что чуть больше, чем через седмицу мы возвращаемся в Академию.

— Уже?

Известие, что практика на полигонах подходит к концу, стала для меня настоящим откровением. На моё удивление магистр Арион спокойно ответил:

— Если бы ты не провёл так много времени в постели и занимаясь лишь со своим странным мечом, то не был бы столь категоричен. Многие ребята мечтают о нормальном душе и академической еде. Им-то купание в горных реках и океане не перепало. А с умениями Люцифэ ты, полагаю, даже не задумывался, что большинство питается либо пережаренным, либо полусырым мясом или что им ещё повезёт добыть, — не удержался от подколки страж тёмного факультета, но я пропустила его нападку мимо ушей. У меня теперь есть Шаракан и на фоне этого многое становится не столь важным.

Дарион

— Привет!

Дарк, которую я так уполно пытался увидеть во время общей тренировки, появилась передо мной почти сразу по её окончании.

— Соскучился?

— Ты не поверишь, насколько, — усмехнулся я в ответ, изучая сияющее загорелое лицо.

— А нам так классно было! Жаль, что магистр Арион не согласился взять тебя с собой. Пошли, расскажу.

Дарк, абсолютно игнорируя окружающих, схватила меня за руку и потянула за собой, подобно лучу лазера ни на пядь не сворачивая с намеченного курса. Мешавших тёмная просто оттирала в стороны. Она ни на миг не замолкала, рассказывая какие-то маловажные подробности путешествия, и совершенно не замечала гнетущей тишины, разливающейся вокруг нас. Зато я прекрасно видел неприятие на лицах окружающих учеников. Но они молчали. Пока. Однако градус агрессии к Дарку и Люцифэ после того, как их взял с собой на задание сам магистр Арион, резко возрос. Против тёмной уже многие роптали, и мне было крайне неприятно ловить их неприязненные взгляды, направленные на нас.

На уже сложившееся отношение накладывался тот факт, что всех остальных, разделив на группы, заставили по пол-луны куковать на окраинах непролазных топей. Похоже, следующая наша практика будет проходить именно там. Я невольно передёрнул плечами, вспоминая две седмицы в компании тамошних змей, насекомых и лягушек. Последние оказались очень шустрыми и отвратительными на вкус, но, такое чувство, будто ничего другого там не водится.

Нужно что-то делать, иначе Дарка с Люцифэ опять могут начать травить. Учитывая, что сейчас мы не относимся к какому-то определённому потоку, у ребят могут возникнуть определённые проблемы. Не знаю, зачем магистр Арион поддался на уговоры тёмной, но брать её с собой, на мой взгляд, ни в коем случае не стоило. После их ухода возмутились даже старшие, а Райан и Мэриот ходили мрачные, как грозовые тучи. Я не мог успокоить друзей, так как сам не понимал причин такого поступка стража тёмного факультета.

Однако сама Дарк либо не замечала, либо начисто игнорировала настроение окружающих. Я заметил мимолётом, как перекосилось злобой лицо одного из знакомых шестикурсников в ответ на вспышку счастливого смеха тёмной. Неужели она ничего не видит? Нужно будет сегодня же поговорить с Люцифэ. Даже занимаясь формально вне потоков, мы всё равно постоянно контактируем с другими учениками. И если они сговорятся… Быть не может, чтобы тёмная чувствовала себя так беззаботно, зная о сложившейся ситуации.

Нас пропустили, хотя я и сомневался в этом. За нами даже никто не пошёл, что удивило меня ещё больше. Но взгляды, которые я продолжал чувствовать лопатками, никуда не делись.

Я попытался обрисовать сложившуюся ситуацию Дарк, но она только отмахнулась. Её больше занимали пережитые в путешествии впечатления и события. К концу разговора я подпал под обаяние тёмной и с интересом слушал её рассказы, смеялся с ней и совершенно не думал об увиденном бой назад.

Мы устроились под одним из раскидистых деревьев буквально в десяти шагах от реки. Я сидел, опёршись о шершавую бугристую кору, а тёмная вытянулась на траве, положив голову мне на ноги. Шаракан лежал рядом с её правой рукой.

— Хорошо-то как! — довольно потянулась Дарк, глядя на одинокое облако, видное в просвете крон. — А ты по мне точно скучал?

— Точно, — подтвердил я.

— Сильно? — с подозрением уточнила тёмная.

Это что ещё за очередная игра? И гадай, как она отреагирует на мой ответ: обрадуется или опять начнёт утверждать, что подчиняет меня помимо моей воли. Тем не менее я наклонился над делающей вид, что сосредоточенно изучает несчастное облако, тёмной и прошептал:

— Сильно.

Она пытливо посмотрела мне в лицо и практически неслышно произнесла:

— Поцелуй меня.

У меня аж дух на миг захватило. Значит, всё-таки не игра. Склонившись ниже, я закрыл глаза и с радостью исполнил просьбу. И понял, что все наши предыдущие поцелуи ни в какое сравнение не идут с этим. Я опьянел. Моментально. Если раньше энергия, поступающая в меня от тёмной при поцелуе, вызывала едва заметный дискомфорт сравнимый с внутренней лёгкой-лёгкой щекоткой, то сейчас она с первого мига захлестнула меня с головой и заставила почувствовать себя равным богам. Помнится, я скептически хмыкал как-то, наткнувшись в спрятанной подальше книжке сестры на выражение “пить нектар из уст”. Теперь я в полной мере ощутил на себе его значение. И, джер побери, мне совершенно не хотелось останавливаться.

Внезапная резкая боль в ладони заставила меня чуть протрезветь и резко отшатнуться назад. Мир перед глазами плыл. Но стоило мне наткнуться на осоловелый взгляд Дарка, как он успокоился. Тёмная медленно моргнула. По лицу её разлилась ленивая блаженная улыбка. Дарк повернула голову и потёрлась щекой о моё колено, потом буквально мурлыкнула:

— А мне понравилось. Это чем-то похоже на наш танец, правда?

Что это было? — чуть обеспокоенно спросил я у Амореонэ.

“Не знаю. Полагаю, это связано со спецификой источников. Я в них не особо разбираюсь. Похоже, ты на пару мигов стал сопричастен силе тёмной”.

— Да, вполне возможно, — выдохнул я, отвечая одновременно на вопрос Дарка и на предположение Амореонэ. Я хотел было погладить тёмную по щеке, но заметил на ладони уже не кровоточащий практически заживший порез. Однако, кое-кто в этом мире не хочет отступаться от своих привычек. Но, может, это и к лучшему, что он нас остановил. Не знаю, смогли ли бы мы остановиться сами.

Временами Дарк похожа на неизвестное оружие отложенного действия. Когда рванёт и какие при этом будут последствия представить просто невозможно.

Я всё же погладил щёку тёмной, но другой рукой, и сильно удивился, когда Дарк в ответ стала ласкаться, как ручной зверь. Похоже, её задело даже сильнее, чем меня.

Мы ещё с треть боя пробыли фактически без движения, наслаждаясь своеобразным послевкусием силы и ещё невесть чего, а потом нехотя встали и медленно направились к лагерю. Я уже взял себя в руки, но тёмная и не подумала сгонять с лица довольную улыбку. А пытаться отнять свою ладонь из её мне показалось непростительной грубостью. Я не мог так обидеть Дарк, а мои намёки она слушать не хотела, бездумно кивая в ответ на любое моё слово и не вникая в их смысл. Но ведь и ждать, пока с тёмной спадут остатки эйфории, у нас уже не было времени.

Представляю, что подумали остальные, увидев нас вдвоём, держащихся за руки, и особенно довольный вид Дарка. Ну и пусть себе думают. Сейчас это меня беспокоит меньше всего. Проводив тёмную к палатке (сам я уже давно переселился обратно к Райану и Дори), я был сразу же перехвачен Люцифэ.

— Ты что творишь?! — втолкнув меня в первую попавшуюся палатку (к счастью, оказавшуюся пустой), набросился на меня морф. — Держись от Дарка подальше.

— С чего это? — тут же окрысился я в ответ. — Ты Дарку не мамочка.

— Я-то не мамочка, но знаю и соображаю получше некоторых. Вы ведь не…? — выжидающе-требовательно глянул на меня Люцифэ.

— Мы всего лишь поцеловались! — возмутился я подобной бесцеремонностью.

— Так я и думал. Не приближайся пока к Дарку, никаких поцелуев, и уж тем более, не дай Мироздание тебе её соблазнить!

— Послушай, Люцифэ…

— Это ты меня послушай, — ткнул меня пальцем в грудь морф. — Если бы не ваши шашни, то Дарк сиан или два была бы стабильной. Вспышка энергии бой назад дошла до лагеря. А вы ВСЕГО ЛИШЬ поцеловались. При таких темпах ты вполне можешь спровоцировать её преждевременную инициацию. А этот процесс должен проходить строго под контролем.

— Что, будешь стоять и свечку держать или советами помогать собрался? — не удержался я от злобной подколки на столь бесцеремонную попытку влезть в наши отношения.

— Дурак! Скорее уж остатки твоих мозгов собирать по просторам Вселенной. При инициации источника, выброс энергии может достигать эквиваленту, наблюдаемому при рождении сверхновых звёзд. От тебя не останется ничего. Впрочем, вполне возможно, что и от всей планетной системы тоже.

Я был ошеломлён. Вот оно как, оказывается. Это же дикая прорва энергии!

— Дарк хоть переживёт это?

— Если процесс будет проходить подконтрольно, то всё будет в порядке.

Я нахмурился и уточнил:

— А кто этим будет заниматься?

— Уж не беспокойся. Есть умельцы.

— Равианикиэль? — помрачнел я, вспомнив так не понравившегося мне источника.

— И он тоже. Но Дарк не должна испытывать никаких потрясений до окончания курса. А уж тем более здесь, где её вообще никто не сможет стабилизировать в случае чего.

— И Лорд! — почти с ненавистью рыкнул я.

— Насчёт участия Лорда не знаю, но он сможет сделать так, что инициация Дарка пройдёт незаметно и безболезненно для Города.

— И оставит её себе? Не дождётся!

— Естественно, не дождётся, — поддержал меня Люцифэ. Я чуть недоумённо глянул на морфа. Я почему-то был уверен, что они с Лордом заодно. Оказывается, нет. — Но пока стоит лишь вопрос о беспоследственной инициации Дарк. Похоже, процесс пробуждения нечаянно запущен вами раньше времени. Поэтому держи себя в руках и объясни всё…

— А сам не хочешь этим заняться?

— У тебя лучше получится.

— А если нет, то ты не сильно-то и расстроишься, — фыркнул я. — Ведь тебе тоже Дарк нужна как источник.

— Здесь всё сложнее, — покачал головой Люцифэ. — И тебе это знать совершенно ни к чему.

— Ну конечно! И долго вы собираетесь играть с нами втёмную? А ведь передай я Дарк твои слова, и сам знаешь, какая будет реакция.

— Знаю. Поэтому очень надеюсь, что ты не сделаешь подобной глупости. И вообще, угораздило же тебя влюбиться в источник! И, что самое поразительное, похоже, не безответно.

— К этому давно уже всё шло, — пожал я плечами. — Но я не понимаю твоего отношения к сложившейся ситуации. То ты помогаешь мне, то хочешь нас опять…

— Единственное, чего бы я хотел, так это чтобы Дарк была счастлива. Но это в идеале. А в более вероятном плане развития событий, но менее приемлемом с моей точки зрения, хотя бы не стала подобием Равианикиэля, разочарованного в жизни и оттого пытающимся выместить свою обиду на окружающих.

Люцифэ и вправду этого хотел. Но от подобного откровения мне стало ненамного легче.

Я так надеялся, что у нас с Дарк всё налаживается! Хотя, по здравому размышлению, стоит “взять себя в руки” и попробовать как можно сильнее оттянуть момент инициации тёмной.

“Не получится. Не твой уровень”.

Невесело, однако. Но есть ещё одна проблема, требующая немедленного решения.

— Ладно. Предположим, я поговорю с Дарк и смогу убедить её в правильности навязываемой мною позиции, но ведь не одни наши отношения могут быть источником сильных эмоций для неё. Ты видел реакцию ребят на ваше возвращение в лагерь?

— Да, — помрачнел Люцифэ. — И она мне совершенно не нравится. Нужно будет поговорить с Арионом и оградить…

— Доограждались уже! Хватит. Именно из-за этой политики невмешательства, вкупе с постоянным выделением среди остальных и возникла вся эта ситуация. До твоего появления Дарка вообще воспринимали достаточно нормально. Открытое недовольство пришло только на этом курсе, когда нас троих начали обучать отдельно. Если бы магистр Арион этого не сделал…

— Наставник оказался прав: такие, как мы, всегда будем выделяться, что бы мы ни предпринимали, — вздохнул Люцифэ. — Я подумаю, что можно сделать, а ты поговори с Дарком и понаблюдай за ребятами, а лучше попробуй поговорить, чтобы к ней пока не лезли.

Вечером Райан, с самого обеда ходивший насупленным, поинтересовался:

— И насколько хорошо оказался Дарк, как… друг?

Я сделал вид, что не понял подоплеки вопроса и нейтрально ответил:

— Магистр Арион брал Дарка и Люцифэ с собой в качестве помощников. Он ведь в прошлом ещё сиане поручал Люцифэ различные задания в своё…

— Меня не это интересует, — процедил Райан. — Ты мне ответь лучше: кто был сверху? Ты или этот настырный тёмный?

— Райан, хватит пошлить.

— Пошлить?! Ты трахался с мальчишкой, а после этого я пошлю?!?

— Ничего между нами не было.

— Ага, а вашу триумфальное возвращение за ручки и самодовольную рожу тёмного как будто не видел весь лагерь! — вспылил Райан. — Ты хоть представляешь, как тебя сейчас с грязью смешивают?

— Райан, замолкни, — буркнул Мирэк. — Это их дела.

— Это не их дела. Это я выставил себя идиотом, поверив, что между этой парочкой просто ДРУЖБА! — не желал успокаиваться Райан.

— И дружба, — приподнявшись на локте, глянул я в сторону бывшего одногруппника. — А всё остальное просто твоё больное воображение.

— Что, Люцифэ вправил мозги? Или магистр Арион?

— Райан, — не выдержал я. — Кажется, это не мне нужно вправлять мозги, а тебе.

— А со мной и всей Академии, да?

Я только вздохнул и лёг обратно на спину. Если мои друзья не хотят мне верить, то чего можно ожидать от остальных? Не дождавшись от меня ответа, Райан буркнул что-то нечленораздельное в мой адрес, вытянулся на лежаке и отвернулся лицом к стене. Зато заговорил Дори:

— Дар, ты же знаешь, что ребята и так буквально кипят от возмущения. Зачем ты их ещё сильнее злишь?

Что я могу ему ответить? Что у меня просто нет выбора? Или желания, так как я свой выбор уже сделал? Как им можно это объяснить, не рассказывая всей правды? Во всяком случае, я попытался. Не столько для них, сколько для себя, наверно.

— Дори, понимаешь… Дарк другой, чем мы. И Люцифэ другой. А магистр Арион пытается удержать их под контролем. Неужели вы забыли происшествия двухсиановой давности, когда вспышки тёмного едва не стоили жизни ученикам?

— Магистр Арион явно потакает Дарку. И ты тоже, — не согласился Мирэк. — Но если с магистром Арионом ещё как-то понятно, ведь он собирается усыновлять тёмного, то ты тут каким боком?

— Я? Кривым, — невесело усмехнулся я и поинтересовался: — Магистр Арион и вправду подал документы? Я не знал.

— Звучала такая информация. Но, Дар, послушай умного совета: держись от этой парочки подальше, иначе тебя ни магистр Арион, ни Варан не спасёт. Да, после происшествия год назад ты стал сильнее и тебя перевели, как и этих, на индивидуальные тренировки. Но ты остался нормальным, а эта парочка изначально странная.

— Мирэк, я бы и рад. Но просто не могу. Это не то, что вы можете подумать. Я просто не могу остаться в стороне.

Оставшиеся полторы седмицы я был как на иголках, но всё прошло более-менее нормально. Самым неприятным оказался разговор с Дарком и то только потому, что меня совсем не радовало выражение безмерного огорчения на лице тёмной.

— Ладно, я постараюсь держать себя в рамках. Мы уже скоро возвращаемся в Академию. Как ты смотришь, чтобы провести последнюю ночь в стороне от лагеря под звёздным небом?

— Не знаю. А вдруг магистр Арион…?

Но тёмная не дала мне закончить, перебив с весёлым смехом:

— А мы его с собой возьмём. И Люцифэ тоже. Будет своеобразная традиция.

В результате, последняя ночь на полигонах и вправду стала необычной. Я бы назвал её ночью откровений. Магистр Арион согласился на нашу авантюру, правда нехотя. Пришёл он только за полночь. А мы втроём в его отсуствие постепенно разговорились. Дарку даже удалось втянуть молчаливого Люцифэ в беседу о возможном будущем.

Оказывается, тёмная мечтает после окончания Академии отправиться путешествовать или выбирать задания, где требуется работа за пределами Города. А вот Люцифэ скорее склонен к оседлой жизни. Что до меня, то мне ведь ещё нужно что-то придумать с инициацией и выжить на мосту, а уже после этого со спокойной душой можно планировать дальнейшую судьбу. Но, в принципе, я был абсолютно не против попутешествовать по просторам Империй.

До утра мы так и не сомкнули глаз. Ничего, это не столь страшно, ведь у нас впереди два дня отдыха, потом будет общий бал и новый семестр.

Меньше повезло старшим, у которых завтра профэкзамены по владению силами. На полигонах их было небезопасно проводить — слишком часто ранения в ходе схваток тяжелы, а то и фатальны. Да и намного проще для наставников использовать уже готовые специальные экранирующие комнаты Академии, чем тратить прорву сил на поддержание защитных кругов.

Ближе к обеду мы уже проходили портал, ведущий в Академию. Ко мне подошли Райан, Дори и Мирэк, чуть оттеснив в сторону от тёмной и остальных, и принялись агитировать на новую аферу, которая бы ознаменовала наше возвращение с полигонов. Они планировали её на завтра, так что время, в принципе, есть. Сам замысел мне пока не раскрывали, только некоторые детали подготовки. Последние указывали на грандиозную и вполне не детскую шалость.

Шум и крики за спиной заставили меня оторваться от увлекательного обсуждения. Мы уже вышли во двор. Вокруг толпилось порядочно учеников, и я даже не понял, что происходит. Внезапный крик “Нет!” изменённым почти до неузнаваемости голосом, который, тем не менее, никому, кроме Люцифэ, принадлежать не мог, заставил меня невольно вздрогнуть.

Раздался звонкий “дзинь”, будто лопнула сильно натянутая струна. Следом полыхнула волна злости, замешанная на силе.

— Шаракан, прекрати! — орал Люцифэ. Я метнулся в сторону предположительного местонахождения Дарка, расталкивая отхлынувших оттуда учеников. Не без труда я всё же довольно быстро пробился в первые ряды и замер, не в силах оторвать взгляда от бесящейся в десятке шагов клыкасто-зубастой тени с ушами и хвостом. Той самой, что когда-то дралась с Дарк. Она раз за разом наскакивала на невидимую стену, пытаясь уничтожить её чисто силовым методом.

Это что за холера?

Мне в ноги что-то упёрлось, и я мельком глянул вниз. Похоже, кто-то впечатлился сильнее остальных, так как отползал спиной вперёд, даже не пытаясь встать на ноги.

— Дарк, успокой его! Я его не удержу больше!

Голос Люцифэ, стоящего в шагах десяти слева и впереди, прямо рядом с невидимой стеной, звенел от напряжения.

Тень победно, как мне показалось, рыкнула, и усилила натиск.

“Похоже, это воплощение меча тёмной. Никогда подобного не видел! Жаль, что у меня подобных возможностей нет, — изумлённо просветил меня Амореонэ. — И, как я понимаю, ему не нравится один конкретный парень”.

Который?

“Нижний”.

Внезапно тень замерла. Она застыла настолько неподвижно, что даже не верилось, будто миг назад на месте этой статуи ярился настоящий ураган. Будто нехотя существо развернулось, и только тогда я обратил внимание на Дарка за ним. По-видимому, тёмную опрокинули на спину, так как сейчас она, выглядевшая несколько комично со стоящими дыбом волосами, привстала на локте и неотрывно смотрела на тень, видимо что-то говоря той по мыслефону.

Тень чуть изменила положение в пространстве и громко расхохоталась, на что Дарк насупленно отозвалась:

— Чего ржёшь?

Тёмная оттолкнулась рукой, чтобы принять сидячее положение. Её лицо перекосилось от боли. Смех тени как отрезало. Дарк поспешно закрыла верхнюю часть лица рукой, будто пытаясь уменьшить головную боль, а в окружающее пространство хлынула вторая волна силы. Эта, в отличие от первой, всё расходилась от тёмной и не спешила исчезать. Она провоцировала ощущение перенасыщенности атмосферы, которая давит со всех сторон одновременно и мешает дышать.

— Что здесь происходит? — поинтересовался только сейчас подоспевший магистр Арион.

— Ничего хорошего, — услышал я негромкий комментарий Люцифэ, а тень пренебрежительно фыркнула.

— Шаракан, помоги, пожалуйста, встать, — попросила тёмная, не отнимая руку от лица.

Тень плавно-текучим движение переместилась к ней и из общих довольно размытых очертаний появилась вполне себе антропоморфная, правда лохматая и когтистая, рука.

Неуверенно поднявшись на подрагивающие ноги, тёмная всё же отняла от лица ладонь. На этот раз волосы попытались встать дыбом у меня, причём абсолютно самостоятельно. Мало того, что Дарк смотрела на мир звёздными глазами феникса, так в придачу, её тело замерцало и стало уменьшаться, немного теряя в росте и схожести очертаний со сбитой мальчишеской фигурой, последней с её лица начала сползать кожа…