Солянка 2

Глава 8

Дверь открылась и я увидел стоявшего рядом с ней полицейского. Он взмахнул рукой, указывая мне на улицу.

— Давай, на выход, прибыли.

Я отстегнул ремень и выбрался на улицу. Ко мне тут же подступили охранники, окружив меня. Полицейский захлопнул дверь, после чего направился к стоявшим чуть в отдалении двум гражданским и второму полицейскому. Я хотел пойти следом, но мне тут же перегородил дорогу один из охранников. Жестом он указал, чтобы я стоял на месте. Спорить я не стал, но все происходящие резко перестало мне нравится. Тем временем, первый полицейский подошел к ждавшим его людям и до меня донесся их разговор. Один из гражданских обрушил целый поток вопросов к подошедшему полицейскому.

— Это кто такой? Почему без предупреждения?

— Нашли его только что. Сдавать в участок не стали, поскольку уже доложили, что никого не нашли.

— Вы его проверили?

— Нет, а зачем? По нему видно, что новичок. Куртка, штаны. Такое только у ньюфагов. Не подделать.

— А с рожей у него что? Почему борода, да и вообще потрепанный?

— Говорит, что неделю бродил по лесу, бродяги чуть не пришибли. Так и впрямь бывает, не все в городе просыпаются.

— А что у него с рукой?

— Да ты еще зубы его проверь! Чего пристал, тебе уже все пояснили, новичок, нигде не засвечен. Мы свою работу сделали, дальше сами разбирайтесь. Ждем сообщения. Полетели.

Полицейский резко оборвал разговор, кивнул напарнику, после чего они оба развернулись и сели в автомобиль. Тот Загудел, после чего резко взлетел, развернулся и вскоре скрылся за горизонтом. Я стоял и удивленно смотрел вслед скрывшейся машине, пытаясь понять, что ей позволило вот так вот взлетать и лететь без всяких помех. Что-то мне подсказывало, что это не вполне рядовая возможность любого автомобиля.

— Ну чего встали? Ведите его в приемную.

Я обернулся и увидел, как двое мужчин в гражданской одежде, стоят и разглядывают меня. Окрик исходил от одного из них и предназначался охранникам. Те моментально отреагировали. Меня тут же ткнули дубинкой в спину, показывая направление, куда нужно двигаться. Я сделал шаг вперед и оглянулся на лица охранников. И увидел там смесь угрюмого раздражения и скуки. Пришла мысль, что они только и ждут, чтобы я начал дергаться, чтобы развеять эту скуку и избавиться от дурного настроения.

Поэтому, не став спорить, я зашагал в указанном направлении. Меня вели в небольшое здание, которое находилось рядом большим ангаром, назначение которого я не понял. Я хотел оглянуться, чтобы лучше разглядеть завод, за что получил еще один тычок дубинкой.

— Шагай ровно и не дергайся. И давай, живее, живее.

Меня завели в здание, где мы оказались в небольшом приемном отделении. Оно было перегорожено металлической решеткой, которая делила комнату наполовину. В решетке была дверь, закрытая на магнитный замок, а так же небольшое окошко для передач, закрытое небольшой дверцой из той же металлической решетки. За решеткой, в глубине комнаты, стоял стол, рядом с которым располагалось два стула. Там сидело двое охранников, которые откровенно скучали. Так же, было несколько закрытых дверей. Все они были сделаны из металла, и были весьма прочными на вид. Завидев нас, они оживились и тут же подошли ближе к решетке. Один из моих конвоиров указал на меня рукой, после чего сказал ожидавшим охранникам.

— Принимайте пассажира. Свежая партия.

— Так сегодня не планировался привоз.

— Ну позвони начальству, возмутись.

Это решило все споры. Один из охранников за решеткой ушел за боковую дверь, вернулся оттуда с ящиком в руках, открыл окошко для передач и вытолкнул ящик наружу. Стоявший рядом конвоир пнул его в мою сторону, после чего последовал короткий приказ.

— Раздевайся полностью. Вещи сложишь в ящик.

Я принялся стягивать с себя одежду, но проделать это одной рукой, оказалось весьма проблематично. Один из конвоиров, как я понял, самый старший, заметил, что я долго копошусь и отреагировал.

— Ну ты чего возишься, быстрее давай.

— Не могу, рука сломана, не слушается.

— Черт, еще инвалидов нам тут не хватало. Давайте, помогите ему, надоело тут торчать.

Прочие охранники с неохотой подошли ко мне и принялись помогать мне снять одежду. Дело пошло быстрее и вскоре я стоял полностью раздетый, а все мои вещи были свалены в ящик. Палку с веревками, которая поддерживала мою руку, тоже снял и теперь моя кисть провисала, едва я только поднимал руку. Вернулась боль, впрочем, не особо сильная. Один из конвоиров подтащил ящик с одеждой и затолкал его обратно через окошко для передач.

Охранники по ту сторону решетки, надев перчатки принялись с брезгливостью копаться в моих вещах, тем не менее, проверили они их тщательно, после чего один из них забрал ящик и унес его куда-то за дверь. Вскоре он вернулся, подошел к двери в решетке, достал из кармана карту и провел ей по замку. Тот запищал, дверь открылась и меня запихнули внутрь. Я прошел внутрь и дверь за мной захлопнулась. Охранники, которые привели меня быстро развернулись и ушли, зато оставшиеся двое, не теряя времени, повели меня через одну из дверей. За ней был небольшой коридор, который привел нас в душевую комнату. Охранник открыл ящик, который стоял у стены, достал оттуда кусок мыла и бритвенный станок, после чего вручил их мне.

— Моешься, бреешься. У тебя десять минут.

— У него рука сломана, не успеет.

Охранники переглянулись, после чего дававший инструктаж тяжело вздохнул.

— Ладно, двадцать минут. Время пошло.

Охранники вышли из комнаты, оставив меня одного. Я подошел к одному из кранов и открыл воду. На мое удивление, горячая вода в кране все таки была, хотя по той атмосфере, которая царила в этом заведении, я ожидал, что мыться придется в холодной воде. Я встал под поток воды и с наслаждением закрыл глаза. Постояв так с минуту, я взял мыло и принялся намыливать голову и лицо.

Теперь, когда я остался один, я мог спокойно обдумать все происходящие. И первой мыслью стало то, что все это происходящие мне крайне не нравилось. Немного по другому я представлял себе центр реабилитации, а то, что окружало меня сейчас, больше походило на тюрьму. Впрочем, я тут же вспомнил, что некоторые проснувшиеся, могут быть агрессивными, так что вполне допустимо большое количество охраны, а так же строгие порядки.

Я взял бритву и принялся сбривать бороду. Волосы отросли уже длинными, станок постоянно забивался, а потому половину времени, которое мне отвели на помывку, я потратил на то, чтобы сбрить бороду. Мыться одной рукой и впрямь было тяжело, так же не хватало мочалки, но учитывая то, что за все это время, я впервые смог помыться как человек, то все было не так уж и плохо.

Дверь открылась и в комнату вошли охранники. Один из них нес сверток в руках, который он небрежно кинул на ящик. Второй крикнул мне и взмахнул дубинкой, указывая на двери.

— Хватит мыться, одевайся и на выход. Давай, пошевеливайся, и так опаздываем по графику.

— Что за график?

— График, про который тебе забыть сказали. Оделся, вышел.

Я выключил воду и подошел к свертку. Это была одежда, но не моя, в которой я пришел. При этом, одежда была хоть и чистая, но уже кем-то поношенная и неоднократно постиранная. Было понятно, что мне выдали комплект одежды, который регулярно ходит по кругу, от заключенного к стирке, от стирки к другому заключенному. В голове мелькнул огонек, который выделил слово, которое я использовал. Заключенный. Выходило, что я и впрямь сейчас, как заключенный. Я покосился на охранников. Помимо дубинок, которые они держали в руках, на поясах у них весели электрошокеры, а так же кобуры из которых виднелись пистолеты.

Помочь мне одеться, охранники не спешили, вместо этого они принялись обсуждать какие-то события, которые произошли где-то в секторе. Я же от нечего делать, принялся прислушиваться к их болтовне. По их беседе, я понял, что сегодня утром, в столице сектора, был обнаружен глава одной довольно крупной корпорации. Его нашли повешенным в собственной ванне, при этом, у него было сломано несколько ребер. А причиной, которая толкнула его на самоубийство, была некая неудачная операция, в которую он вложил крупную сумму денег.

Трепотня охранников сводилась к тому, что денег у покойника было более, чем достаточно, и ведь если бы не его жадность, то он мог бы жить до конца жизни не отказывая себе не в чем. А я размышлял о том, имел ли покойник отношение к отряду Первого и не провал ли Первого, является той самой неудачной операцией. Сломанные ребра намекали на то, что в петлю покойник, лезть особо не желал, а потому ему пришлось помочь. А ведь, если этот покойник и впрямь имел отношение к отряду Первого, то это означало, что вся история с чертежами не закончена. Кто-то где-то продолжает их искать, попутно подчищая тех, кто много знал или не справился с порученной задачей.

Я оделся, после чего меня вновь вывели в коридор, затем мы прошли через комнату с решетками, повернули и вошли в соседнюю дверь. Там находился еще один охранник, а с ним был еще один заключенный. Его я смог опознать по такой же одежде, что была и на мне, а так же по тем легким тапочкам, которые мне выдали в качестве обуви. Судя по обстановке, комната была местной парикмахерской. Меня усадили на стул, накинули простынь, после чего заключенный принялся меня подстригать электрической машинкой.

Выбрать варианты причесок мне не дали, судя по тому, что сам парикмахер был выстрижен налысо, особых вариантов тут не было не у кого, кроме охраны. Охранники вновь принялись болтать, а вот парикмахер оказался молчаливым, причем он постоянно с опаской косился на охранников. Каждый раз, когда охранники начинали говорить громче или смеялись, он вздрагивал, больно цепляя машинкой меня за волосы.

Я отметил про себя эту его странность в поведении. Было видно, что он явно боится охранников и это было для меня несколько странно. Разум мой немного поплыл и разделился на две части. Вторая половинка теперь выглядела точной копией меня, которая сидела так же на табуретке и вокруг нее так же суетился парикмахер. Наши взгляды встретились, после чего начался уже привычный обмен мыслями.

— А ведь на таких должностях, обычно стоят привилегированные личности. И они как раз таки не ведут себя, как затравленные и забитые существа.

— Быть парикмахером привилегия?

— Ну это лучше, чем чистить сортиры. Тепло, сухо, чисто и не воняет.

— Согласен.

— Нужно быть осторожным. Странно тут все.

За спиной вновь засмеялись охранники и контакт прервался, я вновь сидел на стуле и смотрел в стенку, пока парикмахер заканчивал стрижку. За спиной раздался недовольный голос охранника.

— Ну что там? Долго еще?

— Закончил стрижку! Провожу уборку!

Заключенный произнес это так громко, что я даже испугался и чуть не подскочил на стуле. Я с удивлением повернулся к нему, но тот даже не смотрел на меня. Он стоял вытянувшись и ожидал команды от охранника. Тот лениво взмахнул рукой и повернулся к другим охранникам. Заключенный быстро смахнул с моей головы остатки волос, затем с покрывала и снял его с меня. После чего слегка подтолкнул, указывая, что мне нужно освободить табуретку. Я встал и отступил в сторону. Заключенный же принялся быстро сметать волосы и убирать все предметы по своим местам.

Один из тех охранников, что привел меня, бросил взгляд в мою сторону и заметил, что я стою уже подстриженный. Он досадливо поморщился, поскольку разговор ему явно нравился и ему не хотелось его прерывать. Но видимо у него и впрямь был некий график, который подгонял его, потому он указал мне на дверь и скомандовал.

— На выход.

Я двинулся вперед, и краем глаза увидел, как внезапно заключенный остановился с уборкой. Он повернулся к охранникам и так же громко, почти крича спросил.

— На кого выписать счет, гражданин старший охранник? На чье имя?

Охранник, который был с заключенным изначально, повернулся к заключенному и раздраженно закатил глаза. За тем подошел ближе и с размаху ударил ладонью заключенного по голове. Учитывая то, что охранник был в два раза больше заключенного, то что несчастный парикмахер смог устоять на ногах, вызвало у меня некое удивление его стойкостью.

— Идиот! Я же тебе сказал, целых три раза повторил, кретину! Что я тебе сказал?

— Приведут ньюфага. Подстричь. Вопросов не задавать.

— Что ты сделал не так?

— Задал вопрос, гражданин старший охранник.

— Видали? Дошло наконец-то.

Старший охранник повернулся к моим конвоирам и засмеялся, те тоже взорвались смехом. Я же вспомнил свои первые дни в этом мире и тот эмоциональный стопор, который испытывал на тот момент. И впервые пожалел о том, что уже практически избавился от него, поскольку в данный момент, мне почему-то захотелось взять табурет и просто проломить голову этому охраннику так, чтобы мозги разлетелись по стенам. Но поскольку сделать этого я не мог, мне пришлось все свои эмоции скрыть под маской равнодушия.

Спокойным старался выглядеть и заключенный, который склонившись с веником, принялся подметать пол. Я перешагнул через ту горку волос, которую он состриг с меня и вышел в коридор. Охранники повели меня в новую комнату, при этом, если еще минуту назад, они были веселыми, тут они внезапно стали серьезными. Меня остановили перед дверью, после чего один из охранников подошел ко мне практически вплотную и принялся инструктировать меня.

— Сейчас входим в кабинет. Там будет врач. Четко отвечаешь на все его вопросы, не врешь, не пытаешься придумать себе болезней, вопросы лишние не задаешь. Врача называешь гражданин доктор. На предложение полежать на профилактике даешь отказ. Понял?

Это было слегка неожиданно, но я понял, что происходит. Мне только что наглядно показали, что бывает, когда инструкции охраны не выполняются. И вот, такие инструкции получаю уже я. Что будет, если я их нарушу, тоже понятно. Так же понятно то, что теперь я не буду нарушать эти инструкции, поскольку желания, чтобы меня избили, у меня нет. И дело тут не в моей трусости, уж точно эти ребята не страшнее корпуса, с которым мы устроили дуэль на крыше особняка. Дело тут в бесполезности подобного демарша.

Было ясно, что у охраны есть наработанная методичка, как ломать всех, кто к ним прибывает. Тот парикмахер яркий тому пример, тут у меня промелькнула мысль, что задать вопрос и получить затрещину, вполне могло входить в первоначальную инструкцию. Так вот, эта методичка наверняка уже отработана и рассчитана на разные модели поведения, а цель одна единственная, заставить заключенного быть полностью покорным и не вызывать проблем.

Мне даже стало немного смешно, поскольку все это было так примитивно, но в тоже время столь же действенно. Буйных, будут бить до тех пор, пока они не смирятся или пока не забьют до смерти, покорных запугают до такой степени, что они тени будут бояться. Я прикинул эти варианта из методички, после чего подумал, а как они будут действовать, если к ним попадет кто-то умный, кто разгадает всю их методичку еще в самом начале? После чего пришел к мысли, что я недостаточно умный, чтобы разгадать этот вариант.

Поэтому, я выбрал второй вариант поведения. Ну и в самом деле, зачем мне нужно, чтобы меня били? Ведь я уже понял, что агрессивное поведение это изначально проигрыш. Я кивнул в ответ головой, после чего, не дожидаясь тирады охранника о том, что нужно отвечать голосом, подтвердил свое понимание и вслух. Если уж и изображать труса, то пусть думают, что самый трусливый трус. Промелькнула мысль, что нужно было ответить так же громко, как и парикмахер, но понял, что это будет перебором. Ведь от меня пока что не требовали подобного.

Охранник досадливо поморщился, видно ему не нравилось, когда заключенные оказывались трусливыми и не шли на конфликт. Видимо у него были садистские наклонности, которые он мог удовлетворять через избиение заключенных. Он открыл дверь и подтолкнул меня внутрь. Я зашел в комнату, отметив, что охранник даже не ударил меня, пусть просто так, ради «профилактики», при всей своей садисткой натуре. Это навело меня на мысль, что у охраны, возможно есть некий запрет на любое немотивированное проявление агрессии. Над этим нужно было подумать, но сейчас был не самый лучший момент для раздумий.