Солянка 2

Глава 14

Я сидел на полу и отмывал успевшую засохнуть кровь. Поддержание чистоты входило в мои обязанности, как ассистента Гренуа. Вообще, в мои новые обязанности входило много чего, но сейчас первоочередной задачей было очистить кабинет и приемную от крови. Должность ассистента мне досталась без особых проблем. Хотя, я подозревал, лишиться я ее могу, так же без особых проблем. Выкачать из меня все знания и навыки, было делом двух минут. Даже инструкцию по моим обязанностям, которую Гренуа загрузил мне после того, как одобрил мысль оставить меня ассистентом на постоянной основе.

Выжав пропитанную кровью тряпку в ведро, я сполоснул ее в воде, после чего продолжил отмывать пол. Болванчик просился перепоручить работу ему, но я заглушил его. Сделал я это из опасений, что если болванчик будет часто получать волю, то сможет выйти из-под контроля. Впрочем, работа не требовала особых мысленных усилий, поэтому я мог спокойно думать о своем. Заодно подслушивать разговоры, которые доносились из кабинета Гренуа.

Разговоры он вел с другими пациентами, которых ему приводили в течении дня. Я имел минимальный доступ к информации о них, но из того что было, я мог делать определенные выводы. Например, я мог посмотреть на карте пациента срок его нахождения в центре реабилитации. Очень быстро стало понятно, что месяца в центре хватает, чтобы человек полностью превращался в болванчика. Те же, чей срок прибывания был меньше, еще могли сохранять свое сознание. Это было хорошо заметно по тем ответам, которые давали пациенты, на вопросы, что задавал Гренуа.

Мигнул дежурный сигнал на стене, это означало, чтобы я открыл входную дверь и вызвал очередного пациента. Сам же Гренуа в этот момент выводил из кабинета предыдущего. Это был пациент с двухмесячным стажем пребывания в центре реабилитации. Он все время восторженно благодарил Гренуа за то лечение, которое тот ему предоставил. Гренуа в ответ благодушно улыбался и делал скромный вид.

Я взглянул на список. Номер следующего пациента был сорок седьмым. Открыв дверь, я громко выкрикнул номер. К дверям двинулось двое охранников, которые вели пациента с закованными наручниками за спиною руками. Его лицо украшали свежие синяки и ссадины. При этом, он еще и прихрамывал на одну ногу. Сделав пару шагов в сторону дверей, пациент остановился. Охранник его подтолкнул вперед, в ответ пациент пнул охранника ногой в коленку. Охранник взвыл, но не растерялся, а выхватив дубинку, ударил ею пациента по голове. Второй охранник тоже не остался в стороне, добавив своею дубинкой удар в печень строптивого пациента. Тот сложился, упал на колени и опустил голову вниз, пытаясь отдышаться. Его рывком подняли и потащили вперед.

Я отступил в сторону, пропуская их внутрь приемной. Строптивый заключенный к этому моменту отдышался и вновь поднял голову, оглядываясь по сторонам. Внезапно он замер и с изумлением увидел ту кровь, которой была залита вся приемная. Он попятился, но его тут же вновь толкнули вперед охранники. В это же время, выходивший из кабинета пациент, даже в упор не замечал кровь. Гренуа похлопал его по плечу и сделал знак охране.

Один из охранников подошел ближе и подхватив продолжавшего изливать благодарности пациента под руку, вывел его в коридор. Я закрыл дверь, после чего вернулся к ведру и тряпке, продолжив уборку. Смывая кровь, краем глаза я наблюдал за тем, как станут развиваться события. Пациент немного пришел в себя и теперь смотрел на Гренуа с неким вызовом, но явно растеряв долю своей уверенности. Гренуа же не стал уводить пациента в свой кабинет, видимо так же заметив, какой эффект на него производит вид крови.

— Я вижу, что ви так же продолжаете упорствовать, Сорок Седьмой. Хотя я вам уже неоднократно объяснял, что это не к чему хорошему, для вас не приведет. Видите эту кровь? Тут кровь четырех человек. Три трупа и один тяжело ранений. Такая цена упрямства такого же пациента, как ви. Скажите, что это наша вина? Нет, нашей вини тут нет. Ми предоставили все условия для того, чтобы человек, которий все это натворил, мог излечиться. Вместо этого, он предпочел устроить бунт. Убил охранника, хотя, вас это вряд ли расстроит. Но при этом, он убил другого пациента, которий как раз таки хотел жить и приносить пользу обществу. Спросите, кто бил третим? Так сам пациент и стал третьим убитим. Он убил сам себя, а мог би жить и дальше. Что скажите?

— Вы удерживаете меня тут незаконно! Это какая-то тюрьма, а не центр реабилитаций! Я вам не какой-то новичок, который не знает, как выглядят центры реабилитации!

— Ви ошибаетесь, Сорок Седьмой. И я, и директор, уже неоднократно показивали вам документи, которые подтверждают тот факт, что мы работаем на законних основаниях. А вот те данние, которие ви предоставили о себе, как раз таки являются ложними. Ви никогда не били в центре реабилитации. «Проснулись» ви в зоне, там же и прожили некоторое время. Ви ведь били в банде «Гремучих Змей», не так ли? А затем сбежали оттуда, украв их кассу, так?

Сорок Седьмой с удивлением уставился на Гренуа. Видимо тот попал в самую точку, при этом, Сорок Седьмой явно не ожидал, что эти сведения могут быть кому-то известны. А я в этот момент тоже замер от удивления, поскольку узнал самого Сорок Седьмого. Его я видел в том городке, возле магазина, выпрашивающего милостыню у прохожих.

— Молчите? Ну хорошо, молчите дальше, это не изменит того, что нам все известно про вас. Хотя, на вашем месте, било би лучше, начать с нами сотрудничать. Поймите, у нас не тюрьма, а то место, которое поможет вам стать настоящим членом общества. Ви думаете, так сложно било би привести вас к покорности и сделать безвольним существом, которое би никогда не смогло би причинить вред другим людям? Пятий?

— Да, профессор!

Я поднялся и повернулся к Гренуа. Теперь мое лицо мог видеть и Сорок Седьмой, который судя по всему, тоже узнал меня. Гренуа тем временем театрально взмахнул рукой, затем указал на Сорок Седьмого.

— Расскажите нашему гостю, как производиться лоботомия и что это такое.

— Лоботомия это вид хирургического вмешательства, форма психохирургии, нейрохирургическая операция, при которой одна из долей мозга иссекается или разъединяется от других частей головного мозга. Операция выполняется путем…

— Думаю достаточно, Пятий. Вижу, наш собеседник понял, о чем ми ведем речь. Так?

— Твари! Я вас ненавижу!

— Ага, значит и впрямь понял. Так что, Сорок Седьмой, вам следует подумать, стоит ли продолжать вести себя асоциально или же все таки стать на путь исправления. Ну а пока ви будите думать, я хочу продемонстрировать вам, как важен труд в вопросе виживания. Пятий, пригласите второго охранника, нам нужно будет совершить небольшую прогулку. Не хочу, чтоби Сорок Седьмой навредил себе во время этой прогулки.

Я открыл дверь и позвал охранника. Он вернулся и занял место возле Сорок Седьмого. Гренуа тем временем, закрыл свой кабинет, после чего указал нам всем на выход.

— Прогуляемся на «галеры», друзья мои. Пятий, оставьте эти тряпки, у вас еще будет много времени, чтобы закончить уборку. Ви обязательно должни увидеть эту прекрасную демонстрацию того, как человек с помощью труда добивается права на жизнь.

Вышли в коридор, после чего Гренуа закрыл дверь и заблокировал ее магнитным ключом. Затем мы прошли по коридору мимо дожидавшихся пациентов и охранников, вышли на лестницу и принялись спускаться вниз. Дожидаться, чтобы охранник на пульте открывал нам двери, нам не пришлось. Магнитная карта Гренуа открывала все дрери на пути. Спустившись на десяток пролетов вниз, мы повернули в коридор. Одна из стен коридора была частично сделана из толстого стекла, за стеклом находились находились небольшие комнаты, в которых располагались трубы и насосы. Мы остановились перед одной из таких комнат. Гренуа подошел к двери и открыл ее.

— Одной из проблем таких подземних комплексов, как наш, являются грунтовие води. Трудно найти такое место, где би их не било, по крайней мере, на этой планете, где ми находимся. Решения проблеми бывают разние, одна из них, постоянная откачка прибивающей води. Бивает так, что насоси ломаются и тогда, приходится использовать человеческий труд. Видите тот ричаг? Это ручной насос. Конечно, он не так эффективен, как электрический насос, но все же, способен удалять лишнюю воду из комплекса. Сорок Седьмой, у вас есть уникальний шанс встать на путь исправления и помочь не только нашему центру, но и самому себе.

Гренуа кивнул головой, после чего один из охранников снял наручники с Сорок Седьмого. Тот принялся разминать затекшие руки, но не успел сделать даже пары движений, как охранники запихнули его в комнату и захлопнули дверь. Теперь нас разделяло толстое стекло, которое впрочем, совершенно не мешало обзору. Некоторое время, ничего не происходило. Сорок Седьмой размял руки и принялся с недоумевающим видом бродить по комнате, разглядывая трубы, насосы и рычаг. Я так же не понимал до конца, что происходит, хотя и имел некоторые догадки. Охранники и Гренуа, тем временем, видимо понимали, чтопоследует дальше, а потому с интересом наблюдали за Сорок Седьмым. Ему как раз надоело ходить без дела, а потому он подошел к стеклу и показал Гренуа неприличный жест.

Это вызвало лишь смех самого Гренуа, а следом и охранников. Один из них повернулся к Гренуа, а затем с крайне вежливой и угодливой интонацией спросил.

— Господин профессор, позвольте я принесу стулья и закуски? У нас все как обычно приготовлено.

— Да, будет прекрасно. Благодарю вас за беспокойство. Поспешите, скоро начнется.

Охранник подмигнул второму, после чего они чуть ли не бегом бросились в конец коридора. Там располагалось небольшое подсобное помещение. Охранники вытащили оттуда раскладные стулья, столик, которые расставили возле стекла. Затем охранники вновь сходили в подсобку, откуда вернулись с большими мисками, которые были наполнены различными орешками и сухофруктами. Расставив все на столе, охранники замерли, ожидая, пока мы с Гренуа займем места.

Эта деталь меня немного удивила, получалось так, что мой статус ассистента профессора, ставил меня несколько выше охранников? Или же охранники просто желали таким образом заполучить мое расположение? Но разобраться в этом я не успел, поскольку в этот момент началось то самое представление, ради которого мы и собрались.

В комнате, где находился Сорок Седьмой, под потолком, находилось множество небольших отверстий. Я вначале принял их за вентиляционные отверстия. Хотя, быть может это было и так, знаний в архитектуре у меня было мало. Из одного из таких отверстий теперь бежала тонкая струйка воды. Напор был слабым, поэтому вода стекала сначала на стенку, а потом по ней вниз, на пол. Сорок Седьмой, который демонстративно лег на трубы, не замечал ее. Более того, в этот момент он повернулся на бок, подложил руку под голову и закрыл глаза, показывая, что собирается спать.

Прошло пару минут, на полу комнаты уже скопилась небольшая лужа. Сорок Седьмой спал или делал вид, а из второго отверстия так же появилась вода. Напор из нее был слабым, но зато напор из первого отверстия усилился. Охранники оживились и принялись спорить. Делали они это негромко, видимо зная, какой уровень громкости допускается в присутствии Гренуа.

— Ставлю сотню баллов, что он сломается на десятом воздуховоде.

— Ха! Твоя сотня, моя сотня. До десятого еще никто не доходил. Седьмой максимум.

— Ну, вообще-то, рекорд бил на одиннадцатом воздуховоде. В принципе, я готов поспорить с вами двумя, что сегодня этот рекорд будет повторен, но не превзойден. По рукам? Пятий, желаете поучаствовать?

Я отрицательно покачал головой, попутно подсчитывая, количество воздуховодов. Их было пятнадцать. И уже из трех из них бежала вода. При этом, как только из нового воздуховода начинала прибывать вода, напор из других увеличивался. Охранники тем временем продолжали делать ставки.

— Одиннадцать? Я не помню такого, как-то этот случай ускользнул от меня.

— Таки да, это било еще когда только комплекс открылся. Кстати, пациент тогда не справился и утонул. Поэтому, предлагаю еще одну ставку, господа, на тысячу баллов, что пациент сегодня виживет.

Охранники переглянулись. Видимо сумма в тысячу баллов была весьма серьезной. Гренуа рассмеялся и взмахнул рукой.

— Можите скинуться по пятьсот баллов. В итоге проиграете мне по шесть сотен. Мелочь же, не так ли? Не делайте такие жадние лица, вам хорошо платят.

Охранники помялись, но вызов Гренуа приняли. Я же откинулся на спинку стула, взял тарелку с орешками и принялся их грызть, наблюдая за происходящим в комнате за стеклом. Вода уже лилась из четвертого отверстия. На полу комнаты уже была не просто лужа, а примерно по щиколотку взрослому человеку. Струя из первого отверстия уже была такой сильной, что достала до труб и окатила лежавшего Сорок Седьмого. Он подскочил и принялся удивленно оглядываться.

Гренуа и охранники засмеялись, а я же все так же невозмутимо ел орешки. Дело было не в том, что я не переживал за судьбу Сорок Седьмого, просто ко мне пришло понимание, что сейчас происходит испытание не только для него, но и для меня. И таких испытаний, будет еще много, в этом я был уверен. Меня всячески будут испытывать на возможное сочувствие к другим пациентам. И это сочувствие должно быть ровно таким, каким необходимым посчитает видеть его Гренуа.

И раз он считает, что пациента вполне можно утопить в воспитательном процессе, то пусть будет так. Помочь Сорок Седьмому я сейчас был не в силах. Устроить скандал? Драку? Закончится все тем, что я окажусь в одной комнате с Сорок Седьмым. Или в соседней комнате, куда так же будет поступать вода, но вот только откачивать ее будет из своей комнаты Сорок Седьмой, а я буду откачивать воду из его комнаты. Почему-то именно такой вариант развития событий всплывал в моих мыслях. Оставалось пытаться помочь самому себе, а значит есть молча орешки и просто наблюдать, до тех пор, пока я и впрямь не смогу что-то сделать.

Сорок Седьмой тем временем подошел к стеклу и уставился на нас. Он что-то говорил, пару раз ткнул рукой в сторону льющейся воды, а потом вновь сделал неприличный жест. Это вызвало новый приступ смеха у охранников. В принципе, я понимал, почему они смеются. Вода уже лилась из шестого отверстия и общий уровень воды поднялся по колено. Это означало, что скоро пациент сломается и все его неприличные жесты сменяться на умоляющие о прощении.

Наверное, так происходило обычно, но не сегодня. Сорок седьмой вернулся к трубам, запрыгнул туда, куда не попадала вода, после чего вновь лег. Вода хлынула из седьмого отверстия, что вызвало оживление у охранника.

— Эй, чего улегся? Давай вставай! Качай воду! Я на тебя сотку поставил, лодырь ты!

— Да ладно тебе, все равно он тебя не слышит. А я тебе говорил, это крепкий орешек, раньше десятого отверстия не двинется.

Вода пошла из восьмого отверстия, что вызвало вздох сожаления охранника.

— Ну вот и все!

— Еще не все. Он может на девятом качать начнет, тогда твоя ставка тоже не сработала.

Вода поднялась до труб и теперь уже у Сорок Седьмого не получалось спокойно лежать. Он соскочил обратно в воду и подошел к окну. Некоторое время он молча смотрел на нас, потом его взгляд сфокусировался на Гренуа. Гренуа так же, как и я, молча ел орешки и смотрел на Сорок Седьмого. Пауза несколько затянулась, ровно настолько, что вода и впрямь хлынула из девятого отверстия. Теперь вода достигала уровня груди Сорок Седьмого.

Он не выдержал и принялся что-то говорить, а затем кричать. Слышно его не было, но судя по жестам, он просил остановить воду, взамен обещая все, вплоть от примерного поведения до приема всех лекарств. Его мольбы продолжались некоторое время, за ним молча поедая орешки, наблюдал Гренуа, который внезапно повернулся к одному из охранников.

— Ви совершенно напрасно забили принести напитки. От орешков всегда хочется пить. Будьте любезни! Всяко, ваша ставка уже провалилась.

Охранник быстро поднялся и бросился в подсобку. Было видно, что не хочет терять даже секунды происходящего за стеклом. Вернулся охранник быстро, с десятком бутылок в упаковке. Он вытащил одну из них, открыл крышку и протянул Гренуа.