Сохранить!

Глава 8 Беспощадное пламя войны. Часть III

Система Табакко-Прайм-Ноль, Империя Гердеон, линия соприкосновения.

60885 год от падения Социума.

— Что с движками⁈ — Капитан «Форгона» белеющими от напряжения пальцами держался за поручни расположенного прямо посреди мостика капитанского постамента, мысленно костеря гения, посчитавшего, что самым важным в бою является пафосная отдача приказов со здоровенной тумбы, возвышающейся над рабочими местами офицеров и просматривающейся со всех сторон. Налицо просчёт проектировщиков, который в недавно принятом на вооружение вспомогательном фрегате то ли не посчитали нужным устранить, то ли забыли.

Видно, не довелось приёмной комиссии покомандовать на умирающем, практически лишённом атмосферы, орудий, хода и экипажа корабле, со всех сторон раздираемом кажущимися бесконечными МЛА противника. Два десятка отчаянных парней погибло просто потому, что капитан был вынужден отдать приказ на разгерметизацию части отсеков, а скафы спасали только до тех пор, пока не была нарушена их целостность. Фрегат же в какой-то момент загорелся, ибо не была его конструкция рассчитана на то, что фанатики, загрузившись по самую задницу зажигательными бомбами, выбьют бомберами-смертниками створки ангара и, миновав все препятствия на манер слишком умной управляемой торпеды, подорвутся в дальней его части.

И сделают это не единожды, позволив множественным внутренним повреждениям, детонациям и пожарам собрать свою жатву среди экипажа, принявшего непосредственное участие в попытках предотвратить худшее.

— Ремботы тянут аварийные силовые линии. — На удивление спокойно отрапортовал офицер, координирующий работы инженерных служб. — Но постоянный обстрел может в любой момент поставить крест на попытках стабилизировать нам ход, капитан.

— Работы продолжать, но в опасной зоне должны находиться исключительно дроиды.

— Без участия техников вероятность успеха… — Договорить подчинённому капитан не дал.

— Она и так неприемлемо мала, лейтенант. Жертвы сверх имеющегося ради долей процента нам ни к чему.

Только одно хоть сколь-нибудь радовало капитана: их не бросили, раз за разом отправляя подкрепления в стремлении отбить фрегат, дать ему уйти в тыл до того, как в полноценный бой вступят по-настоящему большие корабли, угрозу которых более никто не недооценивал. Не после провала основного плана и того, что устроил москитный флот противника: многочисленный, беспощадный и снаряжённый глушилками вопреки повальной ненависти Альянса ко всему сложнее тостера. Ещё один козырь врага, справиться с которым помогали только вспомогательные корабли РЭБ. На которые, в свою очередь, велась настоящая охота…

— Капитан, пятый расчёт верхней полусферы уничтожен! — Мужчина сжал зубы, а его пальцы впились в перила так, словно он намеревался их сомнуть.

— Спустить атмосферу с палубы три дробь пять. — Не хватало ещё, чтобы там что-то сдетонировало. — Сообщить прикрывающим нас звеньям о том, что огневой поддержки больше нет. Операторам уцелевших расчётов — немедленно покинуть пост и оттянуться к мостику! Сразу после этого разгерметизировать все орудийные палубы, начать подготовку к эвакуации!..

Орудия гибнущего фрегата замолчали спустя десять секунд, а через половину минуты прорвавшиеся бомбардировщики Альянса Ззод оставили на месте ещё недавно огрызавшихся орудийных башен уродливые рваные кратера, довершив превращение боевого корабля в беззащитный брусок металла, выживание которого теперь зависело лишь от пилотов истребителей и перехватчиков. Те в очередной раз схватились с наседающим противником насмерть, пытаясь нарушить планы противника и сохранить жизни товарищей, но на данный момент исход этой схватки предсказать было невозможно.

«Форгон», не по своей воле оказавшийся в одном из очагов жестокой битвы, никак не мог его покинуть, хоть и прилагал для этого все возможные и невозможные усилия. Пилоты врага твёрдо вознамерились уничтожить все корабли, оказывающие противодействие их тактике с нарушением сообщения между кораблями имперцев, а фрегат РЭБ относился именно к таким, до сих пор координируя союзные звездолёты в обход активной работы постановщиков помех. Пусть практически всё навесное оборудование и было уничтожено, «Форгон» всё ещё что-то мог.

Мог — и делал, даже грозя вот-вот превратиться в безжизненный кусок металла.

— Приготовиться к удару! — Не испуганный, но с какими-то нотками отчаяния крик одного из офицеров раздался очень вовремя, ровно за несколько секунд до того, как корабль сотряс невероятной силы взрыв. Капитан хоть и был готов к подобному, но устоял только благодаря ненавистным поручням: повис на них, приложившись животом, но не оторвал взгляда от окружающих его голографических схем, запестревших красным. Бомбардировщики доделали своё чёрное дело, уничтожив торпедами или самими собой дюзы фрегата.

Больше хода у корабля не было, и рассчитывать можно было лишь на уже набранное ускорение, да маневровые, которым досталось не столь сильно.

— Ти, варианты по ремонту ходовой?

— Уточняю у инженерного крыла, капитан. — Поднял голову офицер, вокруг которого непрерывно мелькали всё новые и новые графики, изображения и схемы. — Нужно время. Аварийные линии питания уцелели, но, возможно, их уже просто не к чему тянуть.

Капитан поджал губы и кивнул, задумчиво постукивая пальцами по перилам своего рабочего места.

— Что с маневровыми? Скорректировать курс сможем?

— Ограниченно сможем, капитан. Но нас… — Корабль снова тряхнуло. — … так просто не отпустят!

Одновременно с тем капитан увидел сигнал о входящем вызове наивысшего приоритета, который был тут же автоматически принят.

— Капитан Шейл. — Голограмма имперского коммодора слегка подрагивала, но благодаря тому, что флагман третьей группы находился в зоне прямой видимости, передача информации по оптической беспроводной связи работала как часы. — Ваш корабль способен к манёвру?

— Ограниченно, коммодор. Только маневровые, хода у нас нет. — Тут же кивнул мужчина, с надеждой глядя на немолодого, прославленного ветерана, лично вышедшего на связь.

— Сделайте всё для того, чтобы пройти по переданной вам траектории или максимально близко к ней. Только так мы сможем вас прикрыть. Действуйте немедленно, капитан!

— Так точно, коммодор! — Мужчина отдал честь, и связь тут же прервалась: времени у старшего офицера не было, так что на лишнюю болтовню он не разменивался. Но даже так надежда, теплившаяся в борющихся за свой корабль офицерах, вспыхнула с новой силой, и они все принялись за работу, в точности исполняя каждый приказ своего капитана. — Следуем обозначенному курсу, коррективы — корпус на сорок два градуса по оси, подставим врагу брюхо. Силовые линии второго и третьего порядка — отключить. Инженерной бригаде прибыть на мостик, всему экипажу, не задействованному на местах — аналогичный приказ! Скафы в автономный режим! Корме сейчас изрядно достанется, и в тыл мы, возможно, долетим не одним куском…

Опасения капитана были не излишни, так как после подрыва ангара по левому борту целостность корпуса была серьёзно нарушена. Ещё и бомберы противника, эти чёртовы фанатики-самоубийцы, целенаправленно били в обнажившееся нутро фрегата, где едва живые щиты просто не работали: от проекторов в этом кратере не осталось даже напоминания. Чудо, что до сих пор необычайно живучий, — хоть и с неуместной капитанской тумбочкой на мостике! — фрегат, сошедший со стапелей полгода назад, не раскололся надвое.

Неуловимо быстрые, точные движения пальцами, плетущими сложный узор в окружении голографических органов управления — и вот уже взгляд капитана Шейла скользит по весьма приметной схеме конкретного участка космоса, заполненного перестраивающимися имперскими кораблями, среди которых вились десятки тысяч МЛА Альяса и куда меньше — имперских истребителей и перехватчиков. В то же время громада корабля-тарана противника уже перестала даже ускоряться, миновав минные поля и начав выпускать из-за кормы корабли, напоминающие стёсанные потоком воды наконечники стрел. На фоне своего дредноута прорыва они казались совсем небольшими, но Шейл слишком много времени отслужил на своей должности, работая с оборудованием имперского образца, и потому видел, насколько линкоры, крейсера и эсминцы Альянса больше имперских даже «на глазок». Да, они менее технологичны. Да, экипажи там в три-четыре раза больше, что делает корабль уязвимее. Но ведь размер сам по себе — это броня, живучесть, потенциальное число пушек и объёмы ангаров. История знавала прецеденты, когда технологически более совершенные звездолёты проигрывали «старью» просто потому, что им не хватало огневой мощи, чтобы повредить критически важные узлы и не развалиться в процессе. Эволюция войны была вещью слишком гибкой, учитывающей и то, каким «мечом» на тебя замахиваются, и то, каким «щитом» закрываются уже от твоего выпада. И если в какой-то момент времени все войны ведутся на копьях, а после в свалку вваливается верзила с боевым молотом…

Итоги могут быть очень и очень неприятными для тех, кто считал свои методы и технику наилучшими из возможных.

А «Форгон» тем временем нёсся вперёд, содрогаясь всем корпусом и выпуская в космос клубы едкого химозного дыма: атмосферу сбрасывали постепенно, разгерметизируя один отсек за другим.

И как показали события следующих минут — делали это не зря.

— Капитан! — Мужчина оторвался от голограмм, найдя взглядом звучащего слишком обеспокоенно, — слишком даже для их ситуации! — лейтенанта. Тот отправил на центральный терминал некие данные, оказавшиеся зацикленной записью с сенсоров флота. В центре — «Форгон», а цветом, среди множества сигнатур союзников и противников, выделено целое звено истребителей…

— Косвенных данных об их столкновении с нами нет?

— Системы, по большей части, отключены, капитан. Нет возможности ни подтвердить или опровергнуть факт столкновения, ни проверить ангары…

Шейл думал недолго.

— Всему экипажу — проследовать к малому арсеналу за вооружением! Подать питание на шлюзовые системы, опустить и заблокировать все шлюзы, начиная с… — Капитан принялся долго перечислять номера, наблюдая за тем, как его подчинённые воплощают задуманное в жизнь, давая время всему остальному экипажу вооружиться. Ведь девять истребителей Альянса, если верить точным данным сенсоров флота, — собственные у фрегата были, мягко говоря, не в кондиции, — просто исчезли, «столкнувшись» с разрушенным агаром, расположенном по левому борту. И лейтенант здраво предположил худшее: подбитые или исчерпавшие боезапас машины просто высадились на «Форгоне», сохранив тем самым свои жизни и получив шанс выбить экипаж повреждённого, и оттого могущего оказаться беспомощным корабля.

Сам ангар был обесточен, а створки — выбиты. Вакуум для пилотов опасности сам по себе не нёс, а из личного вооружения у них с собой могло быть всё, что угодно. Поставил же Альянс на командирские истребители мощные глушилки? Поставил. Мог выделить на каждого пилота по связке абордажных гранат и по автоматическому дробовику? Тоже мог: места там шибко много не надо, а для обучения абордажного «мяса» хватит и пары дней. Проблемы врагу они доставят, а большего от подбитых истребителей и не надо.

«И у них, чёрт подери, есть шансы…».

— Капитан, мы потеряли связь с инженерной группой…

— Это чертовски плохо, господа. Дайте мне связь с «Атлантом». — Линкор коммодора прямо сейчас нависал над фрегатом на расстоянии в десяток километров, так что проблем с установлением связи нет и быть не могло. Отозвался, что ожидаемо, не сам коммодор, а один из лейтенантов, отвечающий за координирование действий включённых в их группу кораблей. — Лейтенант, истребители противника совершили посадку в наших ангарах, и, по всей видимости, готовятся взять «Форгон» на абордаж. Донесите информацию о такой возможности до коммодора, и будьте готовы нас уничтожить в том случае, если мы перестанем выходить на связь.

Суровые реалии космического боя не предполагали малодушия. Сколь бы сильно Шейл не хотел бы сохранить жизни хотя бы части своего экипажа, осознание того, что фанатики, захватив мостик, могут каким-то чудом, — системы защиты никто не отменял, — повести фрегат на таран, заставляло капитана принимать сложные решения. И никто из его подчинённых, услышав такое предложение, даже не дёрнулся. Понимают, что если дело дойдёт до отсутствия возможности связаться с мостиком «Форгона», живых здесь уже не будет. Даже заложники, случись у пилотов Альянса приступ мнимого милосердия, гарантированно умрут — просто чуть позже.

— Информацию принял, капитан. — Голографическое изображение лейтенанта подёрнулось. — Мы постараемся отправить к вам, помимо корабля для эвакуации, абордажную группу. Ждите… и удачи.

— Спасибо, лейтенант. Следующий сеанс связи — через десять минут.

— Принято.

Капитан проводил взглядом как бы втянувшуюся в проектор голограмму, после чего опустил ладонь на пояс: личное оружие всегда было при нём, и мало чем уступало штатным автоматическим дробовикам и карабинам. Технологичность и, соответственно, дороговизна, делали своё дело, в плане огневой мощи ставя относительно компактный тяжёлый пистолет с обоймой на двадцать четыре выстрела вровень с массивными автоматическими карабинами. А о точности и кучности на борту звездолёта можно было не беспокоиться: не те расстояния даже в ангарах.

Когда на мостик начали вбегать выжившие канониры и офицеры, занятые работой в других частях корабля, капитан облегчённо выдохнул. А уж когда в коридорах заняли позиции боевые дроиды, наличие которых было положено по штату, Шейл совсем иначе взглянул на шансы экипажа «Форгона».

А потом где-то в дальних коридорах, за наполовину закрывшимся центральным шлюзом, загрохотали выстрелы и взрывы. Больших трудов мужчине стоило оторвать взгляд от направления, в котором сейчас шёл бой, и вернуться к выполнению своих непосредственных задач: командованию кораблём, от которого отнюдь не по случайности отстал противник. Больше бомбардировщики Альянса не рвались к фрегату кратчайшим путём в один конец; перестали безостановочно прибывать и истребители, коих в определённый момент вокруг было порядка двух с половиной сотен; собственно, сам корабль больше не содрогался ото взрывов и попыток пробиться к мостику, маневрируя тем, что осталось, и готовясь укрыться «за широкой спиной» линкора уже в ближайшие семь минут. Необходимости вносить какие-то коррективы в безукоризненные действия своих офицеров капитан, в конечном счёте, так и не разглядел.

— Занять позиции! Системы корабля блокируются до распоряжения меня, лейтенанта Ти или сигнала с «Атланта». Связь свободная. И я вас заклинаю: не геройствовать и не подставляться! — Пока капитан обращался к собравшимся на мостике подчинённым, этот самый мостик претерпевал самые разительные изменения. Уплывали в пол терминалы и панели управления, уступая место тяжёлым стальным плитам, способным выдержать даже попадание из ручного гранатомёта; в дальних углах под потолком «поднимали головы» автоматические турели, готовые разить любого, лишённого идентификатора свой-чужой; деловито проверяли вооружение мужчины и женщины, готовящиеся к жаркой встрече с врагом лицом к лицу.

Дроидов здесь не было: все они ушли вперёд, получив приказ уничтожить противника и собрать по нему информацию.

— Первую стычку пережило двенадцать разумных, вооружение — карабины, абордажные осколочные и ЭМИ-гранаты. Рискну предположить, что по гранатам у врага всё плохо: они много потратили, выбивая наших дроидов в коридорах…

— Уж пара-тройка подарков у них для нас найдётся. — Капитан, заняв позицию за одной из Г-образных плит, окинул взглядом своё «воинство». И цокнул языком: что ни говори, а штурмовиков из офицеров космического флота не получилось. Если хотя бы треть из четырнадцати присутствующих здесь разумных не растеряется и вступит с противником в полноценный бой — это уже будет чудом. Железно же рассчитывать капитан мог только на себя, Ти да представителя флотской службы безопасности, который по долгу службы не просто имеет зачёт по владению основным ручным оружием Империи, но и умеет его применять на деле. — Огонь по готовности! Не спать, не дрожать в углу! Вспоминаем, чему нас учили!..

Мотивировать подчинённых капитан умел куда хуже, чем командовать кораблём и делом вбивать в офицеров азарт и ярость боя. Но даже этого оказалось достаточно для того, чтобы в ответ на пару залетевших на мостик осколочных и одну ЭМИ-гранату экипаж, переждав череду разрывов, ответил шквалом огня. Переведённый в осадное положение мостик, суть самое укреплённое место на корабле, — не считая ныне заблокированного реакторного отсека, — можно было защищать даже малыми силами. Для этого его проектировали, и Шейл намеревался сполна воспользоваться всеми подаренными ему конструкторами, — спасибо за тумбу! — возможностями.

Дым и копоть мешали в деталях рассмотреть происходящее в проходе, но вот заметить движение и высадить в ту сторону треть обоймы капитан смог. Пистолет, точно как и на стрельбах, не подвёл. Минимальная отдача и внушительная огневая мощь, отражение которой мужчина услышал в полном боли крике раненого, — или убитого, — врага. Впрочем, «чистым» бой не вышел: Шайл ещё крепче сжал рукоять оружия, когда откуда-то справа донёсся крик его подчинённой, так невовремя высунувшейся и словившей пулю. Или это был рикошет: противник явно использовал самые обычные боеприпасы, не предназначенные для ведения боя в космосе. Что удивительно, учитывая весьма специфические и недешёвые в производстве гранаты, ориентированные именно на поражение живой силы, а не повреждение переборок или оборудования.

— Дроид!..

Крик донёсся немногим позже момента, в который капитан своими глазами увидел в дыму ритмично движущиеся алые отблески активных сенсоров. Поначалу он и вовсе не поверил очевидному предположению: Альянс — и боевые машины? Но совсем скоро ему стало не до размышлений, так как на мостик, взвизгивая сервоприводами при каждом резком движении и попытке подстрелить очередного защитника, ступила массивная двухметровая громада уродливой боевой машины. Слишком громоздкая и неповоротливая для сравнения с современным боевым дроидом, но отличающаяся превосходным бронированием и огневой мощью, заключённой в не слишком скорострельном, но бьющем разрывными снарядами орудии на правом манипуляторе. Бронированные стены могли спасти от пуль и части гранат, но что делать, если осколки сыплются на тебя ежесекундно отовсюду? Дроид Альянса лишь поначалу пытался разить обороняющихся прямой наводкой, но совсем скоро одумался и просто начал бить по стенам, потолку и полу, а крики раненых и умирающих стали всё чаще раздаваться именно от экипажа «Форгона».

— Ти, гранату! — Сам капитан не успел посетить арсенал, как, впрочем, и его ближайший помощник, засевший в соседнем укрытии и держащийся сейчас за кровоточащую ногу. Но при этом он проявил смекалку, разжившись гранатами у сержанта, снарядившегося, казалось, на двухнедельный рейд по тылам противника, не иначе.

К счастью, лейтенант всё понял правильно, удачно перебросив капитану увесистый цилиндр. Времени на дальнейшие раздумья не было, так что Шейл, взвесив гранату в руке, точным одиночным нажатием активировал её — и, чуть высунувшись из-за укрытия, метнул её параллельно полу: благо, препятствий там пока не было.

За те краткие мгновения, что капитан провёл вне укрытия, он успел заметить и распластавшийся у стены разорванный труп сержанта, так и не успевшего метнуть даже одну гранату, и немногим ранее предпринявшего такую же, как и он сейчас, попытку безопасника, тело которого лежало на отчётливо выделяющейся среди всеобщей серости луже крови. Шейлу повезло больше: граната успешно закатилась под ноги дроида, а сам мужчина вернулся в укрытие… после чего пол чуть в стороне ярко вспыхнул…

И в жизнь капитана пришла темнота.

С момента начала активной фазы боя прошло тридцать девять минут.

//

Это последняя часть, описывающая само столкновение Альянса и Империи. Остальные детали будут подаваться «опосредованно», и так «сценка» растянулась ;)