Собственность короля

1

Дар брела одна по горной тропе, согнувшись под тяжестью вязанки дров. Над тропой, по которой она шла, нависали крутые скалы, заслоняющие утреннее солнце, поэтому воздух и земля еще хранили ночную прохладу. Но Дар шла босиком, в одном рваном платье без рукавов, набросив на плечи кусок мешковины. Чтобы не замерзнуть, Дар шла быстро, но донесшийся издалека стук конских копыт заставил ее резко остановиться. Ни у кого из ее соседей не было лошади. Не было ее и в крошечной деревушке за дальними горами. Верхом тут ездили только чужаки, а чужаки порой приносят беду.

Дар прислушалась. Когда стук копыт стих и остался только свист ветра посреди голых ветвей, она пошла дальше — и через некоторое время вышла на вырубку. Каменистая почва была вспахана перед весенними посадками. На дальнем конце вырубки стоял один-единственный дом — грубо сработанная хижина из камней, под деревянной крышей. Рядом была привязана лошадь. Дар собралась было повернуть назад, когда из дома вышла жена ее отца. Она улыбалась — редкий случай. Мачеха крикнула:

— У тебя гости!

Из-за улыбки мачехи Дар стало еще тревожнее.

— Какие гости?

Мачеха не ответила, только улыбнулась еще шире. Она отошла в сторону, и из темного дома вышли шестеро вооруженных мужчин, за ними — деревенский староста. Обычно напускавший на себя важный вид, в присутствии солдат он держался смирно, угодливо. Следом за ним вышел отец Дар. Последними появились две маленькие сводные сестры Дар. Одна из них выглядела напуганной. Все не спускали глаз с Дар, несущей свою ношу к поленнице. Она положила вязанку на землю и снова спросила у мачехи:

— Тесс, кто эти люди?

— Солдаты короля, — ответила Тесс.

— Зачем они здесь?

— Идет набор в королевское войско, — сказал староста. — Наша деревня должна дать двоих.

— Если так, то они пришли зря, — сказала Дар. — Мои братья умерли, а отец слишком стар.

— Им не мужчины нужны, — сказала Тесс.

— Я не воин, — сказала Дар.

Тесс злобно засмеялась:

— Значит, ты меня обманывала.

— Не все, кто служит королю, должны сражаться, — сказал староста и обернулся к одному из солдат. — Это она.

— Отец, что происходит? — спросила Дар, уже догадываясь, каков будет ответ.

Ее отец отвел глаза.

— Это он так решил, — объяснил староста.

— Так будет лучше, — проговорил отец Дар, по-прежнему не глядя на нее.

— Лучше для нее, — сказала Дар, укоризненно поглядев на мачеху. — Уж она-то порадуется, когда я уйду.

— Порадуюсь покою, — фыркнула Тесс. — Гордячка несчастная.

— В отличие от некоторых, которые готовы лечь с мужчиной ради места у его очага.

— Ты тоже стала бы чьей-нибудь женой, если бы не была так своевольна.

— Ей самое место в войске, — заметил староста.

— Это мне решать, — сказал старший из военных. Хотя он был самым молодым, его шлем и оружие были изготовлены искусно, а доспехи были металлическими, а не кожаными. — Мердант, проверь, годится ли эта девушка.

Мердант, мужчина вдвое старше командира, медленно обошел Дар по кругу. Он оценил ее силу и стройность. Ему подумалось: вполне могла бы выйти замуж пару лет назад. Хотя девушка бедно одета, черты лица у нее приятные — большие темные глаза, маленький нос, рыжевато-каштановые волосы, пухлые губы. Мердант решил, что эта девушка еще незамужняя из-за своего строптивого нрава. Словно бы в подтверждение этого, Дар стояла с дерзким выражением лица, подбоченившись.

— Покажи зубы, — потребовал мердант.

Хотя Дар понимала, что мердант — это не какой-нибудь ухажер, которого можно отпугнуть, показав свой норов, она крепко сжала губы. Мердант только ухмыльнулся. Потом он грубо растянул щеки девушки в стороны большим и указательным пальцами и заставил ее таки разжать губы. Он успел быстро заглянуть в рот Дар и, ловко выставив руку, закрылся от ее удара.

— Зубы у нее все на месте, да и все прочее тоже.

— Подойдет, — заключил офицер.

Староста поклонился ему:

— Толум, мы всегда исполняем свой долг перед королем.

Офицер презрительно глянул на него:

— Эта девушка — не такая уж большая жертва.

Тесс юркнула в дом и вернулась с маленьким узелком, обернутым в домотканую накидку.

— Я собрала твои пожитки, — буркнула она и протянула Дар узелок.

Толум сел верхом на коня.

— Отведите ее в наш лагерь, да побыстрее. Я буду ждать.

С этими словами он ускакал прочь.

Мердант крикнул солдатам:

— Вы слышали, что толум сказал? Шевелитесь!

Он повернулся к Дар, оторопело стиснувшей в руках узелок. Ему случалось и прежде видеть такие лица.

«Ее родня отказалась от нее, — подумал мердант. — Ей некуда деваться».

И все же он сомневался в том, что дерзость девушки улетучилась.

— Собираешься устроить нам хлопоты?

Дар покачала головой.

— Тогда пошли, нам надо поспеть за лошадью.

Дар обернулась, чтобы попрощаться, но все ее семейство уже исчезло в доме.

Поначалу тишину нарушал только топот солдатских сапог. Дар с потерянным видом шагала посреди мужчин, гадая, как быть. Чтобы потянуть время, она шла медленно, делая вид, будто у нее слишком нежные ступни. Дар знала, что тропа ведет мимо крутого склона, усеянного камнями.

«Они не догадаются, что я могу взбежать по этому склону босиком», — думала она.

Дар была уверена, что ей удастся ускользнуть от солдат, отягощенных доспехами, и убежать в горы.

Дар пыталась представить, что она будет делать потом.

«Я не могу вернуться домой».

Староста объявит ее вне закона. Дар была уверена, что никто из соседей не рискнет ее принять. Ей придется уйти далеко, а это будет непросто. В горах женщина, не имеющая родни, лишается прав и защиты. Чтобы где-то поселиться, она должна умолять о разрешении какого-нибудь мужчину, а Дар не питала иллюзий насчет того, какую с нее потребуют плату. Эта мысль заставила ее содрогнуться.

Когда солдаты шли мимо крутого склона, Дар не стала пытаться бежать. Обдумав свои возможности, она выбрала то, что показалось ей меньшим злом, — неведомую судьбу в войске. Тропа отвернула от скалистого склона и пошла на спуск, в долину. Дар брела навстречу новой жизни и размышляла о покинутой. Да, она будет скучать по младшим сестренкам, но больше ни по кому. С отцом у них все разладилось еще после смерти матери. Его сегодняшнее предательство просто стало последним в целой цепи других. Жизнь в каменной хибарке состояла из повседневных тягот, визитов нежеланных ухажеров и брани желчной мачехи. Дар старалась подбодрить себя мыслью о том, что она покидает все эти неприятности. Но она уже догадывалась, что на смену им придут другие.

На ходу солдаты согрелись, и у них развязались языки.

— Думаешь, толум не заблудится? — спросил один, выговор которого показался Дар незнакомым.

— Даже он сумеет разглядеть следы копыт, — ответил его напарник.

— А его лошадка кое-что соображает, — сказал еще один, — даже если у него самого с этим туговато.

— Хоть нынче он мерданта послушал, — заметил первый солдат. — Эту взяли легко.

— Это потому, что она вроде тебя, — ухмыльнулся другой. — Никакого толку.

Его напарник смерил Дар оценивающим взглядом:

— От тебя никакого толку?

Дар покраснела. Солдат заржал и сам ответил на свой вопрос:

— Ну, кое для чего ты хороша.

— Не то что ты, Тэм, — пошутил мердант.

Остальные расхохотались.

— Моя-то мать хотя бы поплакала, когда меня забирали, — буркнул Тэм. — А там я только сухие глаза видал.

— Не то что вчера.

— Угу, — кивнул мердант. — Бери таких, о которых горевать не станут, — я так толуму и сказал. Эй, пташка, а ты по своим станешь горевать?

Дар промолчала.

— Может, она рада, что ушла от этой кучи дерьма, — сказал один солдат.

— Во-во, — согласился другой. — Воином быть славно.

Первый рассмеялся.

— Особливо ежели ты баба.

— Я ничего не слыхала про войну, — проговорила Дар. — Когда она началась?

Мердант усмехнулся.

— Еще бы, ты ж среди камней жила. Король воюет с того самого дня, как его короновали. Так что набор в войско идет постоянно.

— А за что король воюет?

— За что пожелает. Я только приказы исполняю.

— А я что делать буду?

— Еду готовить.

— Вы такой путь проделали, чтобы повариху найти?

— Командир нашего толума захотел горских девушек набрать. Сказал — крепкие они, здоровые.

Дар обвела взглядом мерданта и солдат. Вид у них был такой, словно живется им несладко.

«Чтобы с ними служить, нужны сильные женщины», — подумала она.

И все же по взгляду мерданта Дар поняла, что он говорит не всю правду.

— Долго я буду служить? — спросила она.

— Недолго, — ответил мердант, не глядя на нее.

Какое-то время дорога была знакомая. Она пересекала долину, взбиралась па дальний горный кряж и шла вдоль него. А к полудню отряд покинул горы и спустился в извилистую лощину, где Дар прежде никогда не бывала. В низинах с деревьев уже облетела листва. Остановились у речки, наскоро перекусили — и пошли дальше. Во второй половине дня, когда было еще светло, добрались до стоянки. Толум расхаживал по поляне, где паслась его лошадь. Неподалеку стояли несколько солдат. Один следил за небольшим костерком. Чуть дальше на земле, прислонившись спиной к дереву, сидела светловолосая женщина.

— Вы задержались, — заметил толум.

— Девчонка босая, господин, — ответил мердант. — Из-за нее пришлось идти медленнее.

— Это не оправдание, мердант. — Толум бросил на Дар раздраженный взгляд. — Проклятье! Как только ты можешь жить, не имея обуви!

Затем мердант отвел толума в сторонку, и они стали тихо переговариваться. Потом толум вернулся к Дар.

— Ляг на спину.

— Зачем?

— Приказы будешь исполнять беспрекословно, — сказал мердант. — Солдат, которые не слушаются, наказывают поркой. Давай ложись.

Дар повиновалась. Мердант кивнул. Подошел здоровенный детина, уселся на грудь Дар, раскинул ее руки и прижал их к земле коленями. Другой солдат схватил Дар за лодыжки. Третий встал на колени и зажал между ними ее голову, как в тисках. Краем глаза Дар заметила, что к ней приближается еще один солдат. Он нес в руке что-то горящее. Она попыталась высвободить руки, но тот, что сидел у нее на груди, еще сильнее надавил на ее руки коленями.

— Не дергайся, — посоветовал он.

Дар замерла. Солдат немного ослабил давление. К этому моменту четвертый солдат уже стоял над ней, и она увидела, что горящий предмет — это жезл для клеймения. Его конец напоминал корону с пятью зубцами, очерченную огнем. Пылающая корона приблизилась к лицу Дар. Она зажмурилась и стиснула зубы. В следующее мгновение она ощутила жуткую боль во лбу и запах паленой плоти. Дар пыталась сдержаться и не вскрикнуть, но у нее не получилось. Солдаты отпустили ее, она приподнялась и села. Боль была нестерпимая.

Мердант бросил ей бурдюк с водой.

— Полей водичкой, — сказал он. — Помогает.

Вода сбила боль ровно настолько, что Дар смогла выговорить:

— Я пошла с вами. Я не сопротивлялась. Не было нужды делать это.

— Всех женщин в оркских полках клеймят, чтобы они не сбежали.

— Оркские полки! — воскликнула Дар, сразу забыв о боли и вспомнив о страшных сказках.

— Вот-вот, — сказал толум. — А клейменая голова — желанная добыча для охотников за наградами. Чтобы сохранить ее на плечах, ты должна держаться своего полка.

— Что оркам нужно от женщин?

— Понятия не имею, — ответил толум. — Я сражаюсь плечом к плечу с людьми, а не с чудовищами.

— Женщины им прислуживают, — сказал мердант. — Я часто видел.

— Еще ты сказал, что я буду служить недолго, — возмущенно проговорила Дар. — Значит, солгал!

— Да, я сказал неправду, — согласился мердант. — Но теперь, когда ты помечена, врать больше нет нужды.

— Ну, все, — заключил толум. — Прикуйте ее цепью к другой девке — и в путь. Мы должны вернуться к завтрашнему дню.

Солдат подошел к дереву, где сидела женщина, и рывком поднял ее на ноги. Тут Дар увидела, что лодыжки и запястья у женщины связаны, а шею обхватывает железное кольцо. К кольцу была прикреплена длинная тяжелая цепь, на звеньях которой висело несколько колокольни ков. Солдат развязал руки и ноги женщины, но железный обруч с шеи не снял. Держа цепь в руке, он подвел ее ближе к Дар. На другом конце цепи болталось еще одно кольцо: солдат надел его на шею Дар и замкнул.

— Будешь носить его, пока не доберемся до своего полка, — сказал он ей.

Цепь оказалась не такой тяжелой, но Дар поняла, как она может помешать побегу. Увешанные колокольцами звенья издавали громкий трезвон и могли перепутаться. Дар шагнула ближе к незнакомке, прикованной к другому концу цепи. Та выглядела на несколько лет моложе ее. Подруга по несчастью была — по горским меркам — неплохо одета: платье чистое и почти новое; к тому же она была обута. Она повернула голову и глянула на Дар. На ее лбу свирепо горело клеймо, ее глаза покраснели и опухли от слез.

Невзирая на боль, Дар попыталась улыбнуться.

— Я — Дар, — сказала она.

— Лила, — еле слышно отозвалась девушка.

— Вперед, — скомандовал толум; усевшись верхом на коня, пришпорил его и двинулся вперед, задавая солдатам и женщинам быстрый темп.

Дар подхватила цепь так, чтобы звенья не задевали землю и не мешали ей идти рядом с Лилон. Когда они оказались плечом к плечу, она заметила, что по лицу Лилы текут слезы.

— Все будет хорошо, — проговорила Дар.

Лила, словно бы ничего не слыша, смотрела вперед. Дар заботливо коснулась ее руки, но девушка не повернула головы. Только тоска была в ее взгляде. Глядя на нее, Дар гадала, так ли Лила покидала родной дом, как она. Узелок, собранный Тесс, говорил о многом. Во время привала Дар посмотрела, что в нем. В потрепанный плащ были уложены смена белья и платье, еще более рваное, чем то, что было на ней. Ни обуви, ни нарядного платья, ни бус — подарка матери. Одежда Лилы говорила о том, что ее провожали с любовью, и это заставило Дар и позавидовать девушке, и пожалеть ее.

Вскоре толум погнал лошадь так быстро, что Дар стало тяжело дышать, и она отказалась от попыток завести разговор. Она шагала вперед, думая только о том, как поспеть за толумом, и о своей горькой доле.